Текст книги "Меж двух мгновений Вечности (СИ)"

Автор книги: Владимир Карман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

Когда тарелка легла на курс, Сандр собрался было освободиться от ремней, но к своему счастью не успел: потому что его вдруг бросило вперед, а потом в сторону. Хорош бы он был, если бы не был пристёгнут! Через некоторое время полёт наладился, но что-то в нём едва ощутимо изменилось, словно появилась какая-то натужность, будто вмешалась чужая, недобрая сила, которой корабль не имел возможности сопротивляться. Дверь отъехала. В проёме, стоял Крот.

– Но вот что с тобой делать? – спросил он и в голосе его послышалось сомнение. – Жить-то хочешь?

Сандр сжался. Взгляд у Крота был тяжёлым, недобрым. Что-то случилось. Вот только что? И вдруг понял. Понял, как только леталку потянуло в поворот, потянуло натужно, словно насильно меняя траекторию полёта. Это был захват! Сандр изучал захваты на занятиях по теории. На учениях они отрабатывали и захват, и действия во время захвата противником. Сейчас, скорей всего, применили 'сеть' – три корабля накидывают силовое поле и утаскивают противника. Спасён! И вдруг понял, что захват этот делается не для того, чтобы освободить его – Сандра, а для того, чтобы захватить Полковника. И ещё понял, что и Полковник это знает и сейчас думает, как быть с Сандром. И впрямь, какой смысл оставлять его в живых, если сам должен погибнуть? А тот ещё несколько секунд постоял в проёме, а затем решительно задвинул дверцу, сказав перед этим:

– Жаль, что так приходится расстаться. Не расстегивайся. Посадка может быть жёсткой. Живи. Всё-таки мы с тобой одной крови.

Сандр не понял, почему не убил. Зачем сказал эти странные слова? Но дальше началось такое, что все посторонние мысли выскочили из головы. Корабль несколько раз тряхнуло, да так, что не будь он пристёгнут, обязательно бы расшиб голову о низкий потолок каюты. А во время последнего толчка вечерние сумерки за иллюминатором вдруг вспыхнули ослепительным светом и сменились полной, глухой темнотой. Это был переход. Ну теперь, когда свои рядом, он не станет попусту тратить время.

Да, господин Полковник ему нравился. И симпатия к нему усиливало то, что они так совпадают лицами. Возможно, потому, что они входят в одну серию. Что-то он говорил про одну кровь. Скорей всего та серия, из которой вышел господин Полковник, была реализована на несколько лет раньше и почему-то на Земле, на вражеской территории. Может быть, анимеры украли у людей генключ серии, и запустили её и у себя? Или он предал своих и теперь прислужничает на Земле? Впрочем, всё это неважно. Несмотря на то, что господин Полковник Сандру нравится и ему уже хотелось быть похожим на него не только внешне, он не собирался изменять присяге и вступать с ним в соглашение. Полковник, наверное, сейчас застрелится. У такого не дрогнет рука! Да и что ему остаётся? Не для того его собираются захватить, чтобы запечатлеть под знаменем. Так вот, нельзя дать ему застрелиться. Надо попытаться захватить господина Полковника и сдать начальству. О, тогда бы все оценили ловкость и храбрость Сандра. Но как это сделать? Да просто! Привлечь внимание, пока не прогремел выстрел... Он подскочил к двери и принялся колотить в неё Полковник обязательно откроет, и тогда... Полковник сильней, но он, Сандр, ловкий и решительный. Все это знают. Господин капрал ни раз ставил его в пример на занятиях по рукопашному бою. И больше он не попадётся на уловку, как это случилось в бункере, где он захватил заложницу. Той неудачи есть объяснение – эта заложница ему очень мешала, потому что он сильно отвлёкся на неё. Он ведь обнимал её и ощущал прекрасный аромат её тела. Что ж, не мудрено, что он прозевал удар. Теперь его ничто не отвлечёт.

Но Полковник так и не появился. А через некоторое время корабль резко пошёл на снижение. В иллюминаторе замелькали посадочные огни. Их цвет и порядок были ему хорошо знакомы: они приземлялись на военном аэродроме их поселения. Сандр не однажды бывал здесь: курсантов постоянно гоняли на расчистку посадочной площадки от снега.

Он быстро соображал: если это захват, значит, будет штурм. Выстрела не было. Это странно, но если Полковник жив, то непременно станет отстреливаться. Так просто его не взять. Об этом Сандр подумал почему-то с гордостью. Ну и в него, возможно, начнут палить, хотя зачем тогда было проводить операцию с захватом? Но в любом случае следует себя обезопасить. Он повалился на пол.

Иллюминатор заискрился зеленым отблеском и луч, пробившись через стекло, размытым пятном задрожал на стене. Индикатор движения. Тарелку качнуло, корпус противно завибрировал, и вибрация эта отдалась внутри тела судорогами, вызывая паралич мышц. Нейтрализация сопротивления. Штурм вёлся по всем правилам. В иллюминатор плеснуло отраженным от плазменного резака светом, и почти сразу же за переборкой густо затопали, раздались удары по металлу, крики. Ударили и в его дверь. Потом в центре её возникло красное светящееся пятно, от которого полыхнуло жаром. Дверь прогорела, как картонная. В отверстия ворвалось густое облако отвратительно пахнущего пара, Сандр, закашлялся и накрылся полой куртки. На него навалились, закрутили за спину руки, сунули под рёбра стволом автомата так, что перехватило дыхание, и выпихнули наружу. Не дав опомниться, больно ткнули носом в вычищенную от снега до камня аэродромную площадку. Придавили к земле, наступив с двух сторон на спину. Некоторое время ничего не происходило, и Сандр сообразил, что кого-то ждут. Вот простучали легкие шаги. Кто-то остановился рядом. Потопал, видно отряхивая снег с сапог, спросил негромко:

– Только один?

– Так есть, – ответили ему.

– Поднимите.

Сандра слажено, в одно движение, поставили на ноги. Перед ним стоял незнакомый офицер в длинном сером пальто с меховым воротником. Рядом и чуть сзади какой-то чистенький – сразу видно, что не из простых – штатский. На лице военного появилось недоумение. Он посмотрел на штатского, тот пожал плечами.

– Похож, но очень молод. – отвечал штатский, с сомнением осматривая Сандра.

– Больше никого, господин майор. Пусто. – Доложили из-за спины Сандра.

– Ты кто? – спросил майор грубо.

– Курсант школы младших специалистов Сандр Кротк. – процедил он.

– Это его клон, господин майор, – выступил откуда-то из темноты высокий офицер, и Сандр узнал заместителя начальника школы.

– Где второй? – спросил майор у Сандра. Почему они встретили его как врага? Курсанта и будущего офицера! И он подумал вдруг, что господин Полковник не дал бы никому вот так хватать себя. Сандр не знал, что бы тот сделал, но уж сделал бы что-нибудь. Потому рванулся, желая освободиться от хватки, но получил выверенный удар под рёбра и вновь зашёлся в тщетной попытке вздохнуть.

– Отпустите его, – сказал майор недовольно. – Где второй, я спрашиваю?

– А вот хрен вам второй! – Подумал со злобой Сандр. – Был бы здесь второй, вы бы так вольно не стояли! – В голове вдруг возникло какое-то странное, нелепое представление, что он боевой товарищ Полковника. Что его захватили враги и теперь пытаются выведать, где его командир. Видно, ему уже давно хотелось этого, но он сдерживал чувства усилием разума. А почему нет, раз свои ведут себя, как враги? Они летели вместе. Их подкараулили и захватили. А корабль их сожгли. Его бьют, и, может быть, даже расстреляют, не разобравшись или, что тоже вероятно, не желая разбираться. Так что в таком случае будет предательством?

– Я был один, господин майор, – прерывисто, стараясь проглотить упорно не желающий ловиться воздух, отвечал Сандр. – Меня поместили в этот корабль и куда-то отправили. Я был в плену.

– В плену? – удивился майор, и обернулся к заместителю начальника школы.

– Мы потеряли его во время адаптационной практике на территории противника. Аппарат был сбит, курсант пропал без вести.

– Я жил в лесу, потом был захвачен в плен. Но я делал попытку бежать.

– Об этом доложишь потом. С кем ты летел в транспорте?

Конечно, Сандр должен был правдиво отвечать на все вопросы офицера. Но после такой встречи, он совсем не обязан быть с ними откровенным. Больше всего сейчас ему хотелось обернуться и запомнить в лицо тех, кто заламывал ему руки и бил, когда он не мог ответить. Но пока это было невозможно.

– Не могу знать, господин майор. Меня завели в корабль и заперли в каюте. А открыли каюту только после приземления.

– В камеру его, – бросил майор, – завтра будем разбираться. Повернулся и исчез в снежном мареве вместе со свитой.

Руки Сандру больше не заламывали, но в спину, указывая направление, толкнули довольно бесцеремонно. Он сдержался. Представил, как бы шёл господин Полковник, если бы был на его месте? Гордо и с достоинством. Сандр выпрямил спину и двинулся вперёд так, словно его в вёл не конвой, а сопровождал почётный эскорт. Надо же, думал он, и там держали под стражей и здесь. И враги и свои. Только вот враги не били, а свои лупят без стеснения.

Он не подумал о том, что там его не били по вполне определённой причине: рука не поднималась у спецназовца сунуть под бок кулаком, считай, своего командира. Пока конвойные открывали камеру – невзрачный сарайчик на краю плаца – Сандр сумел рассмотреть одного из них: костистого, с широкими запястьями, и с будто бы стиснутым с двух сторон лицом, отчего нос и губы, казалось, выдавило вперед. Ничего, Рубильник, – подумал Сандр, мгновенно найдя ему подходящее название – подожди немного, я тебе их верну на природное место.

Камера не топилась. Всю ночь он пропрыгал на месте, пытаясь согреться, но это мало помогло. И он ещё сильней обозлился на своих мучителей. Потому во время допроса отвечал однообразно и скупо. Лишь о захвате заложницы рассказал подробно – использовал по полной шанс реабилитировать своё пребывание в плену. Этот эпизод допрашивавших заинтересовал, и к Сандру стали относиться лучше. После нескольких часов нудных расспросов и всякого рода ловушек, в которые он попасться никак не мог, поскольку, кроме того, что видел в леталке господина Полковника, ничего не скрывал, его сонного, разомлевшего в тепле, отпустили. Но повели не в сарай, а заперли в чуланчике, расположенном тут же, в штабе. Там было относительно тепло, и он, расслабившись, проспал целый день. Ночью его снова вызвали на допрос, и он опять жевал им тягомотину, сообразив, что, чем меньше скажет, тем скорее от него отвяжутся. Понятно было, что их интересовал именно господин Полковник, а не внутренний распорядок части или климатические условия местности. Они уточняли и уточняли, слышал ли он голоса, какие-то характерные шумы, которые может производить человек, и постоянно получали ответ, что никого не видел, а был ли еще кто, понятия не имеет. Сначала он просто не хотел сдавать им полковника, а потом уже и не мог, потому что тогда бы его заподозрили в сознательной лжи, и даже предательстве. А раз так, то путь думают, был он в корабле или не был, а если был, то куда делся! Но ведь был. И делся. Но куда?

На другой день Сандра забрал тот самый заместитель начальника школы, что признал его во время задержания. Странно, что его не поместили в карантин, а сразу же, допросив ещё раз и велев записать всё, что было с ним, на бумаге, отправили во взвод.

Казарма встретила Сандра непривычной тишиной. От входной двери он с удивлением увидел, что она пуста. У тумбочки маялся бездельем один из Петерсов. Заслышав шаги, он было напрягся, но увидев Сандра осклабился и заорал во все горло:

– Взвод смирно!

Протопав нарочито корявым строевым и лихо неуклюже развернувшись, потоптавшись перед тем, как встать по стойке смирно, доложил:

– Господин страшный помощник младшего капрала, за время вашего приятного для нас отсутствия случилось много такого, что вам хрен теперь достанется!

Сандр, смеясь, надвинул ему на лоб шапку и ответил:

– Вольно, стручок! Чего тихо-то так? Куда народ подевал, Вольт?

– Народ в поиске. – Ответил Петерс Вольт, довольный, что Сандр его узнал. Он, радостно осклабившись и пожимая Сандру руку, – вчера всех поставили на лыжи и погнали лес прочесывать.

– Кого-то ищут?

– Бес его знает, кого. Нам что, докладывают? – отвечая, он хитро прищурился, давая знак, что, мол, кой-какая информация имеется. Но не сейчас.

– Тебе подфартило, я вижу. В тепле и в довольстве! – Поменял Сандр тему.

– Ага, подфартило, как же: через день – на ремень. – он выразительно постучал ладонью по тумбочке. – Оставили нас четверых службу нести. И полы, и дрова, и снег, будь он неладным.

– А кого оставили?

– Из Питерсов нас с Кларом и ещё двух Гильбертов. Я их не разбираю. Гильберты сейчас снег чистят возле штаба, а братишка в медсанчасти. Дрова рубит. Слушай, я рад, что ты вернулся. Мы уже думали, что тебя кокнули. А ты здоровый и даже не похудел. Расскажешь, как там? Или подписку дал?

– Там хорошо. Там осень.

– Что такое осень?

– Потом... Дай хоть куртку сниму.

– Не надо. Холодно. Народу нет, так и ненадышано. Жрать хочешь?

– Хочу...

– Сейчас принесу.

Сандр прошёл к своему топчану и завалился на него, не раздеваясь. Некоторое время лежал, ловя кайф. Как хорошо! Пустая казарма, тишина, безначалие в виду отсутствия начальников и безналичие в виду отсутствия личного состава. Единственная растопленная железная печка, та что ближе к тумбочке дневального, уютно и ровно гудела. Петерс принёс кусок мяса, завернутый в бумагу – от него так и шибануло приятным горячим запахом – уселся рядом.

– Ты ложись ближе к печке, а то дубаря дашь. Или одеял набери с лежаков. Мы только одну топим, чтобы с дровами не заморачиваться.

– Да мне и так хорошо.

– Клар, может, медсестричку уговорит, тогда погреемся. Сегодня Марта дежурит. Она сговорчивая.

Сандр ничего не ответил, хотя раньше Марта его заводила ого-го как. Но теперь совсем другое дело. Он вспомнил Пулееву и промолчал.

– Что-то ты совсем квёлый. – огорчился Петерс. Даже Марта тебя не радует. – и вдруг, наклонившись, заговорил быстро и негромко. – Я вчера в штаб список относил, и слышал, как говорили, зачем роту подняли. Человека с Той стороны ищут. Я не понял, как и что. Вроде бы он через портал прошёл. А как можно через портал Оттуда пройти? Внутри понятно. Это мы изучали: пространственно-сокращенные перемещения. Но темпоральные... Это столько энергии надо. И опять же обеспечение.

– Кто говорил?

– А я знаю? Какой-то хмырь. Не наш. Может из секретной службы. Их тут целая шобла прикатила. Мне дежурный ждать велел со списком, так я в коридорчике и пристроился, возле печки. А дверь приоткрылась, ну я и услышал кое-что. Я тебе так скажу – дело серьезное. Потому наших гурьбой и погнали. Все серии, и третий взвод. Только от беспризорников там толку мало будет. Они шалопаи, дисциплины не понимают. Ещё и разбегутся – собирай их тогда.

– А первый взвод где?

– Так я тебе ещё про первый взвод не рассказал! – воскликнул Петерс и даже по коленкам себя хлопнул. – Они лопухнулись по полной. У них плановый рейд был в четвёртую зону. К теплякам, помнишь, у которых вулкан? Там еще в прошлом году их отделение перестреляли и леталку подбили? Так вот опять! Двое раненых, и один без вести пропавший. То, что раненные, ладно. И то, что леталку продырявили так, что они до портала еле дотянули, а потом и вовсе бросили, тоже ничего. Но пропавший без вести! Штыря, может, помнишь? Такой шустрый был, анекдотчик. Так этого Штыря выпустили осмотреться, а его и ухлопали. Или ранили. А они даже не посмотрели, что с ним: убит или в плен попал. В плен – самое плохое. Могут и к нам наведаться. С ответным визитом.

– Эти партизаны-то? Нет, не сунутся. У них ни оружия, ни леталок нет, – отвечал Сандр лениво. Первый взвод его интересовал мало. Они для него, да и для всех клонированных, были чужие. Инородные. Их набирали из пацанят-беспризорников, отлавливая по городку. Отмывали, откармливали и пристраивали к армейскому делу. Наиболее способных и дисциплинированных переводили во второй – курсантский – взвод. Привычка к разгильдяйству и лень мешали воспитать из беспризорников хороших солдат. Поначалу они, собравшись в одном месте, принялись было устанавливать в казарме законы улицы. Тогда второй взвод взялся за них серьезно, и после нескольких массовых избиений дебоширы присмирели. А после того как наиболее дерзких отчислили и отправили под конвоем к анимерам, по слухам – на съедение – взвод успокоился. В третьем взводе служили добровольцы – люди, уже пережившие пору юношеской дури. Курсантов из их числа набирали очень редко – они были, главным образом, ребята простые, малограмотные, к обучению не расположенные. Однако послушные, потому что дорожили своим нынешним положением, в котором не надо было заботиться ни о пище, ни об одежде. Использовали их большей частью для несения караульной и внутренней службы и для хозяйственных работ.

Утром капрал вызвал к себе в каптёрку Сандра, чтобы выдать ему недополученное обмундирование. Суровый старик – а по армейским понятиям он заслужился до неприличия – кряхтя взбирался на лесенку, чтобы достать со стеллажей нужное, и сбрасывал тряпки на руки Сандру. Потом, усевшись за обшарпанный стол, открыл толстую потрёпанную книгу и неуклюже шевеля пером принялся вписывать в неё выданное. На середине списка вдруг остановился и посмотрев на Сандра, смущенно улыбнулся:

– Расскажи-ка, как там сейчас? На Земле.

И это взгляд тронул Сандра. Он и представить себе не мог что их "сундук" способен на такую сентиментальность.

– Хорошо, господин капрал. Там, где я был – осень.

Капрал улыбнулся.

– Да, осень. Я помню. Листики жёлтые. Падают. А ты где был-то?

– В России. В Сибири.

– Далеко, – сказал капрал задумчиво. И прозвучало это так, будто бы он мысленно отмерял расстояние не от своей каптёрки, а от того места, где жил много лет назад до того, как его прихватили анимеры.

– Я попаданец, – объяснил капрал, грустно улыбаясь.

Необходимости в таком пояснении не было: в роте об этом знали. Попаданцев в части, да и в городке, было немного. Здесь жили укорененные роды, уходящие в местную человеческую историю на два-три поколения.

– Питерборо... Городок такой в Канаде. Осень. Я помню осень. Красиво.

– Красиво, – согласился Сандр.

Капрал помялся. Потом осторожно спросил.

– Ничего не привёз оттуда? Я бы купил.

– Нет. Я в плену был. Никаких личных вещей.

– Понятно. На-ка, возьми. – капрал достал с нижней полки утепленные берцы. – офицерские.

– Не положено же!

– Ничего, не разуют. А ты и не светись особенно. В первую шеренгу не становись. Не вытолкнут-то в первую?

– Не вытолкнут, – сказал Сандр, усмехаясь. Он помедлил немного, а затем всё-таки решился и спросил:

– Господин капрал, разрешите задать вопрос?

– Задавай.

– Как так получается, что у нас здесь, как-то всё устроено. Люди живут в домах, работа у них есть. Ну и как-то так культурно. А в других местах, говорят, они в катакомбах размещаются. Выживают.

– А ты не знаешь? Здесь анимеры хотели большое поселение устроить для людей. Всех свезти сюда и расселить. И занять. Потому что людей расплодилось множество. Они ведь, анимеры, по себе судят. У них все рассчитано. Сколько, чего и как. А люди рождаются без счета. По восемь-девять детей, дело обычное. Убивать они нас не убивали, хотя, слышал я, были такие предложения. Не потому не убивали, что жалко, они жалости не имеют. Хлопотно. Ну и ещё они эксперименты любят. Вот и решили всех свести к нам сюда. Здесь захолустье по тем временам было. Анимеровских факторий поблизости не было. Район лесостепной, не очень жаркий, потому крупных зверюг не водилось. Вот они поставили здесь крупные мультипликаторы, подобрали инженеров, научили рабочих. Те стали строительные блоки копировать, жилища строить. Ну и все, что необходимо для жизни. А продукты должны были поселенцы сами выращивать. И стали понемножку свозить сюда людей изо всех мест, где они прижились. Но что-то там не получилось. Некоторые отпускать не захотели – потому что люди хорошая обслуга. Лучше эйпов. А потом катастрофа. Энергии нет. Теперь уж и не соединиться. И анимерам не до нас. Выживаем, как можем. Кто ж ожидал, что солнце на несколько лет исчезнет.

– Вот почему мы туда летаем...

– Заправляемся энергией. Для анимеров. Ну и они с нами делятся, конечно.

– А если с людьми договориться? Что им солнца жалко? Все одно пропадает.

– Отставить разговорчики! Не нашего это ума дело. Иди в казарму. Я тебя завтра дежурным по роте записываю.

И чего старик так рассердился? Вроде бы как и испугался даже. А чего бояться? Где они, эти анимеры? Сандр их и видел всего несколько раз. Издалека. Они сами по себе, люди сами по себе. Конечно, анимеры руководят, и вообще они – высшие. Люди при них, как негры при белых в старой Америке. Когда уже рабства не было, и единственное, что от негров требовалось – не высовываться и без разрешения на глаза не показываться. Изучали по истории Земли, знаем.

Вечером Вольт принёс две бутылки самогонного вина: сбегал в город и выменял на старые Сандровы берцы... Они посадили на шухер у окна казармы доходягу из третьего взвода, которого не отправили на заготовки мяса по состоянию здоровья, и качественно отметили возвращения Сандра.

Утром Сандра разбудил дневальный.

– Собирайся, в штаб вызывают.

Сандр присмотрелся – это был Петерс Клар. Вот ведь, распознаёт же. Они сами себя не узнают, а он научился.

– Зачем?

– Нам не докладывают, – буркнул в ответ Петерс.

– Ты чего такой сердитый?

– Да ничего. Вы все в отрубе, а я целую ночь на тумбочке.

– Дружище, ты думаешь, мы про тебя забыли? А вот тебе бонус.

Сандр пошарил в мешке и достал оттуда бутылку. Показал на свет. Остаток был вполне достойный.

– Ну ладно, – смягчился Клар, – забирая бутылку.

– Я, как вернусь, тебя сменю. У тебя смолянка есть, а то ведь несет, небось, перегаром.

– Есть, иди. Я тебе и чистенькой воды принесу, в контейнере только топленая – мутная.

Сандр, морщась от головной боли, собрался, умылся, очень тщательно почистив зубы и прополоскав горло раствором ароматической смолы. Посмотрел на себя в зеркало у выхода и вздохнул – видок у него был ещё тот.

Глава третья

Крот не забивал голову тем, почему их, вопреки первоначальному плану, решили перевозить с пересадкой. Решили и решили. Что-то помешало крейсеру подойти к базе и забрать пассажиров из-под купола. Мало ли что. Внешние ли это были причины, внутренние – раз ему не доложили, значит, и знать не надо. Его дело исполнять приказания, а не строить пустые предположения. Но по выработанному железному правилу он воспринимал необъясненный сбой в намеченном плане, как настораживающий фактор, требующий предельной концентрации. И оттого повёл себя стандартно по отношению к неожиданной вводной: как и всегда это делал, не затрудняясь мотивировками. Во-первых, он надел антигравитационный пояс – устройство намного более примитивное, чем полный индивидуальный антиграв, однако и более удобный в ношении. И ещё вооружился, хотя это при перелетах, не связанных с боевой операцией, было запрещено. Впрочем, оружия у него как бы и не было – потому что трофейный бласт, выстрелом из которого он начал свою службу на базе, за ним не числился. Он вообще нигде не числился. И ещё Крот забросил в леталку тревожную укладку спецназовца, велев Григу, когда борт вернётся, забрать её. Если всё будет нормально, конечно. Но последнюю фразу он говорить вслух не стал.

Летели вдвоем с Сандром. Крот настоял на том, чтобы леталку вели с базы – дистанционно, и когда Ирина, которая, собиралась сама пилотировать аппарат, попыталась возразить, мягко её остановил.

А когда начались странности, он принял их, как должное. Вводная есть вводная. Её нужно выполнять, а не доказывать нелогичность её введения. Покалывание в висках расставило всё на свои места, и потому к начавшейся болтанке был готов. О причине догадался, взглянув на экран кругового обзора: три точки на параллельных курсах. Атака? Не похоже. Скорей всего, захват. Ситуация, в общем-то штатная. Но покинуть корабль, не разобравшись с пленником, он не мог. Итог этой разборки, если следовать инструкциям, мог быть только один, однако убивать Крот не собирался, хотя малый и вобрал в себя немало информации. Да и насколько она будет для инаких ценной? Наверняка, они практически всё знают и про базу, и про вооружение. Инструкция – это лишь предложенный вариант действий для тех кому недостаёт опыта. Теперь они не отцепятся. Пускай парень летит домой, в родную казарму. А вот напутствие ему сделать надо. И не только затем, чтобы смягчить в представлении парня образ врага, хотя это и важно – кто знает, при каких обстоятельствах придётся встретиться ещё. Если придётся. Было тут и очень личное. Не то, чтобы почувствовал к нему Крот родственные чувства, но что-то всё-таки в душе шевельнулось. Не удивительно: во всем мире больше не было у него близкого по крови человека. Так уж получилось, что оба они были до этой поры полными сиротинушками. Сняв дверь с блокатора, оттянул её в сторону.

Сандр оглянулся, глянул хмуро. Хотел встать, но Крот остановил его:

– Сиди. Не расстегивайся: посадка может быть жесткой.

Эти слова сказали всё. Но он и до того, как они были произнесены, уже знал – убивать его не будут. Для того, чтобы это понять, ему не надо было знать характер Крота – достаточно было хорошо знать себя.

– Живи, парень. Всё-таки мы с тобой одной крови. Если выкрутишься, постарайся стать человеком, а не, как вы там называетесь?

Крот усмехнулся. Подумал, с удовольствием, будто о себе: хорошо держится.

– Я тебя закрою, для твоего же блага. Ты пленный. Может быть, выкрутишься.

Сказал и задвинул дверь. Щелкнул блокатором – пусть посидит под замком, если начнётся стрельба, лучше сохранится. Да и веру ему будет больше. Вернувшись в свою каюту, надел замеченный накануне зимний комбинезон – в тарелке он предусмотрен в обязательном наборе, закинул за спину укладку, прислушался. Тарелка шла ровно, без раскачивания и прыжков. Приспособились. Взглянул на экран: точки выстроились треугольником: одна впереди, две по сторонам и чуть сзади. Выглянул в иллюминатор – вот он красавец. На фоне ясного неба хорошо виден был серебристый диск. Внизу тайга. Куда тащат? Где точка перехода?

Он не успел отойти от иллюминатора: громыхнуло так, будто по корпусу ударили огромной кувалдой. Крота швырнуло вперед. Он удержался на ногах, но тут же стал терять равновесие, потому что пол вдруг накренился. Потом его бросило на стенку каюты и только там он сумел ухватиться за какой-то поручень. Тарелку ещё больше накренило, бросило вперёд, и ещё раз громыхнуло по корпусу. Потом его подхватило и подняло к потолку. Невесомость. Такое может случиться, только если они стремительно падают. Или, в лучшем случае, ушли в пике. Но вот притяжение возникло снова и притянуло Крота так, что он снова приложился, на этот раз о пол. И распластало перегрузкой. Казалось, что проклятый тюк сломает спину.

Перевалив на бок – так стало легче, подумал, что Ира там, у пульта в центре управления, пытается бороться. Но лучше бы и не надо. Его словно услышали. Перегрузка исчезла, иллюминаторы словно погасли – за ними была сплошная ночь. Переход произошёл? Крот поднялся и выбрался в выпускной отсек. Леталку всё ещё болтало. Ударяясь о стены, добрался до аварийного люка. Теперь нужно было выбрать момент. Болтанка утихла: тарелку тащило в сторону, но тащило неровно, будто бы кто-то время от времени ее подталкивал, предоставляя возможность некоторое время двигаться по инерции. Он снова взглянул на иллюминатор – чернота, только снежинки в стремительном полете чиркали по стеклу. Здравствуй, Саша, Новый год! В середине сентября. Всё у тебя не по-людски, хмыкнул он в свой адрес.

Ну раз снег за бортом, то, значит, мы уже там. Хорошо сработали. Да и он не оплошал. Доставка на дом, только пусть они меня теперь по комнатам поищут. Раскрутил замок аварийного люка и сдвинул его в сторону – в лицо хлестнула снежная простыня. Задохнувшись от ветра, положил руку на прибор антигравитатора и шагнул в проём. И уже там отжал тумблер. Его ударило в лицо ветром, некоторое время тянуло вниз, покрутило, словно пурга искала для его тела наиболее удобное положение. Теперь самое опасное – силовая сеть. Если не успеет собраться или не погасит скорость – порежет на квадраты. Вещь беспощадная, но не для него. Почувствовал её вовремя и довольно легко преодолел. Работая руками, помог ветру: лег на поток и сразу перестал ощущать движение воздуха и колкость снежинок. Небо приняло его, вобрав в себя целиком. Сколько там внизу? Крот провернул рычажок на четверть нагрузки, выдержал секунду и вернул в прежнее положение. Его потянуло вниз и сразу же стегнуло снежным зарядом. Под ногами по-прежнему было непроглядно темно и казалось, что там бездна. А ведь могло быть вполне, что до земли оставались считанные метры. Налететь на дерево или скалу в этой темноте было как дважды два. Порыв ветра легко мог разбить его почти невесомое тело о какую-нибудь преграду.

Он отстрелил маячок. Светящийся шарик шмыгнул вниз метров на двадцать и замер, раскрыв парашютик. Крот, управляя весом и меняя положение тела, старался не отставать от огонька-ориентира. Комбинезон отлично держал тепло, а вот лицо и руки порядком прихватило. И вдруг огонёк дернулся несколько раз и стремительно убежал назад. Стало быть, приземлился. Крот сгруппировался, прикрыл голову руками и через несколько секунд упал в снег. Его, пока он не включил вес, некоторое время тащило по снегу, а потом он надежно завяз в легком, пушистом покрове.

Подсвечивая себе фонариком, нашёл затишное место возле поваленного ствола дерева, ногами расчистил площадку: на твёрдое наткнулся только на глубине более чем в полметра. Прячась от ветра, пустился в яму, достал вязанный подшлемник и натянул его. Уши прихватило – не помог и капюшон, который он всё время натягивал во время спуска. Потом растер снегом руки до горения и натянул рукавицы. Намерзся, но не потерял ни того, ни другого. Уселся на обломок ветки, свернулся плотней, расслабился и принялся ждать рассвета.

Спал он без сновидений, хотя осмотреться во сне не мешало бы, и он надеялся, что так и будет. Но не случилось. Пришлось осматриваться уже наяву. Вокруг него был лес. Хотя, если честно, то, что он увидел, трудно было назвать лесом. Лишённые ветвей зеленовато-бурые стволы деревьев уходили высоко вверх и на большой высоте, не сужаясь, делились на многочисленные отростки, больше напоминающие корни, чем ветви. Будто кто-то огромный выдернул деревья из земли и воткнул в землю верхушками. Лес был редким, но меж деревьев дыбились огромные крутые сугробы, из которых местами вылезали обломки сучьев. Наверняка под снегом было полно валежника. Выбираться низом отсюда было невозможно. Крот взглянул на часы. Со времени вылета прошло около четырех часов.