Текст книги "Меж двух мгновений Вечности (СИ)"

Автор книги: Владимир Карман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

– Товарищ старший лейтенант, оформите товарищу подполковнику допуски, – приказала Стрижич ледяным голосом, и повернулась к Кроту, – разрешите идти, товарищ подполковник?

– Идите, – ответил Крот, – и спросил у поникшей Марины почти по-дружески, – продолжим?

– Сначала допуски. Пойдемте к секретчику.

Секретный отдел, как и положено, находился за железной дверью без номера в малоприметном тупичке. Марина нажала кнопку на стене и произнесла в решетчатое отверстие:

– Кондрат Алексеевич, к вам можно?

Ответа не последовало, но через несколько секунд в двери клацнуло, и она отлепилась отошла от филенки. Крот, толкнул ладонью серое железо и галантно пропустил даму вперед. Пожилой седой майор взглянул на них с интересом, чуть привстал, представился и, предложив садиться, принялся быстро выщелкивать что-то на клавиатуре компьютера. Потом достал из сейфа сиреневую пластмассовую карточку, засунул ее в щель миниатюрного аппарата, пощелкал по его клавиатуре и потянул рычажок. Карточка со щелчком выскочила наружу. Майор ловко поймал ее на лету и протянул Кроту.

– Вот, товарищ подполковник, получите и распишитесь...

Фразу можно было принять за шутку, но майор не улыбнулся, а протянул толстую амбарную книгу, открытую на середине. Вид этой книги Крота поразил. От нее веяло такой дремучей стариной, что он, помешкав, взглянул на майора выжидательно. Но тот, словно предвидя такую реакцию, утвердительно кивнул.

– Именно так.

Крот не удержался.

– Позвольте полюбопытствовать, не Можайский ли первым здесь расписался?

Майор взглянул на него с интересом, и вдруг неожиданно для Крота открыл первую страницу, склонился над ней и ответил с сожалением:

– Нет, там другая фамилия.

Марина прыснула. И это майора смутило. Он насупился, сказал обиженно, словно бы с укором:

– Я заблаговременно сделал все нужные запросы, чтобы оформить вам допуск. Поэтому всё без задержки. Осталось только голосовые пробы пройти.

Прозвучало это примерно так: "Я для вас расстарался, а вы насмешничаете". Кроту стало совестно. И ещё неловко от того, что разошёлся перед девчонкой и старик это понял. Поэтому он поблагодарил майора с особой сердечностью, а уж улыбнуться позволил себе, лишь когда они оказались в коридоре. Марина же веселилась от души.

– Надо было бы спросить, про братьев Райт!

– Это было бы нелогично. Немцы в этой книге расписаться никак не могли. Им бы не разрешили из соображений государственной безопасности.

В маленьком кабинетике с обитыми чем-то мягким и ребристым стенами девушка-сержант записала кодовую реплику.

– У нас все цитируют какую-нибудь стихотворную фразу, – перед тем, как они открыли дверь в радио-рубку, мягко проинструктировала его Марина, – традиция такая. Ну, конечно, если кто-то стихов не знает, можно и в прозу. Но вы ведь не такой?

– Только в неслужебное время, – сухо ответил он, давая ей понять, что она нарушает границы субординации. И проговорил невыразительно в микрофон привычное:

– У Лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том.

– А я думала вы на французском что-нибудь скажите... – Мило улыбнулась Марина.

– На французском мне по должности не положено: я обязан подавать подчиненным пример патриотического поведения. Кроме того, это может показаться подозрительным Кондрату Алексеевичу.

– А вы что побаиваетесь особиста?

– Зачем бы мне нужен был такой особист, которого не боятся?

– А, поняла, пример подаёте! – засмеялась Марина и вдруг, погрустнев, не к месту сказала:

– Командир на нас рассердилась.

Это "на нас" прозвучало как-то очень естественно и легко, словно объединяли их уже не только служебные отношения. И оно, кажется, действительно было так. Крот сделал попытку увеличить расстояние.

– Это не в ее компетенции. – Ответил он недовольным голосом, – майор Стрижич вам командир, на вас она и рассердилась. И, похоже, за дело. По отношению ко мне устав ей таких полномочий не дает...

Но Марина то ли не заметила его интонации, то ли умышленно её проигнорировала.

– Шутите... – Сказала она грустно, – а я правду говорю. Я виновата, конечно. Надо было её предупредить, вызвать. Но она всю ночь была на пульте. Ушла часа за два до вашего прихода. Ей ведь тоже поспать надо, хоть она и железная. – слово "железная" было сказано со смешанной уважительно-иронической интонацией, и чего в нем больше Крот не уловил. – Вот и получу за это по полной. Тем более, что я и сама, – она вдруг посмотрела на него со смелым вызовом, – хотела вам расположение показать.

Слово "расположение" то ли вырвалось у нее нечаянно, то ли было заготовлено специально, однако его двузначность снова смутила Крота.

– Нам очень с девчонками хотелось на вас посмотреть. – Продолжала Марина весело. – О вас столько говорят.

Как-то не получалось у Крота держать дистанцию. Вот старший лейтенант, пусть и симпатичный старший лейтенант женского пола, разговаривает с ним, как с равным. Нет, все-таки не начальник он по натуре. Обычный рядовой, пусть очень хороший и везучий, волкодав. На черта он соглашался на это назначение? Сидел бы сейчас где-нибудь на Капри, или под Ржевом с удочкой в руках. И плевать бы ему было на всех этих бэров с их тарелками, водяными мостами. Только вот в последнее время беспокоила его мыслишка, а удалось ли бы ему отсидеться с удочкой на бережку?

– Товарищ подполковник...

– Да бросьте вы, Марина. – Сказал он устало. – Без посторонних зовите меня по имени-отчеству. Знаете как?

– Конечно! Кто же в ФОРСИС не знает, как зовут Крота?!

Они вышли на бетонированную пусковую площадку, остановились у стальной плиты, закрывающей выход из подземного ангара.

– Я вас к технике не поведу, – сказала она, – опуская глаза. Пускай Мона Ира сама показывает.

– Мона Ира?

– Майор Стрижич. Мы её так называем. Вот, если повезёт и увидите, как она улыбается, поймете почему. Правда, она редко улыбается, чаще всего своим мыслям. Ну, может быть, еще майору Седых.

"Ладно, не поведешь и не надо, – подумал он. – А то я плайтов не видел. На боевых базах – новейшие разработки. Не то что здесь".

– Ну, тогда пошли смотреть ваши жизненные блага.

И они направились к общежитию.

Крот наметанным взглядом заметил в газоне поблизости от жилого корпуса едва заметную примятость, начинающуюся от ограждения. Лаза он рассмотреть, как ни пытался, не смог – сетка казалась неповрежденной. Прошел по общежитию, поговорил на кухне с крепким мужиком, зависшим над газовой плитой. Это был муж одной из летчиц. В части для него работы не было, и он домохозяйничал. Таких в общежитии оказалось трое. Что ж, денежное довольствие жён давало возможность освободить вторую половину от необходимости зарабатывать деньги. Технический прогресс создал новые социальные группы – "летчицы" и "офицерские мужья". Он поделился своим наблюдением с Мариной, и она пришла от этого определения в восторг. Женская реакция на мужские поступки – вещь показательная. И в смехе Марины явно слышалось приглашение к углублению отношений. Кроту она нравилась, но он, помнил, про свой возраст и про то, что он командир серьезного подразделения, которому следует заботиться о репутации больше, чем об удовольствиях.

Под липками возле песочницы поблескивала яркой краской скамейка. Крот посмотрел на неё с тоской.

– Здесь у нас мамочки отдыхают, – перехватила его взгляд Марина, – и папочки. Офицерские мужья. – Она засмеялась, вспомнив сказанное им. – А моя любимая возле клуба. Знаете, где наш клуб? Прямо за штабом. Там в скверике есть скамеечка, такая... Простенькая. Её бы подремонтировать, товарищ подполковник. Я люблю там читать. В общежитии шумно. Даже не в этом дело... Людно. Вы понимаете?

– Понимаю, – ответил Крот. И выдал банальность, – служенье муз не терпит суеты. – Сказал и понял, что зря. Хотел выглядеть эрудитом, а выставил себя начетчиком. Этаким службистом с широкими взглядами. Не столько начитанным, сколько наслышанным о читанном другими.

Но ему было сейчас не до самооценок. Разнылась нога: он сегодня натрудил её изрядно. Так разнылась, что потянуло опуститься на эту мамо-папину лавочку и посидеть хотя бы несколько минут. Но как это будет выглядеть со стороны? Особенно, если Марина усядется рядом с ним. А почему бы и нет? Не будет же она стоять возле скамейки. И то и другое – глупо. Надо собраться и доковылять до машины, стараясь не очень хромать.

Предупреждающее пиканье застало их на территории летной части. Он увидел, как стальная плита ангара покатилась в сторону, открывая темный проем, и оттуда на стартовую площадку выдвинулась "тарелка". На секунду замерла и легко без шума, как солнечный зайчик, всплыла вверх. Ее место заняла вторая, точно такая же – серебристая, посверкивающая габаритными огнями и ушла вслед за первой. Марина повернула к нему побледневшее лицо и прошептала:

– Тревога. Боевая. Без ускорителей поднялись. Значит, не нападение...

Все еще не может привыкнуть к тому, что тревоги бывают не только учебные, – подумал Крот.

Идти к машине сейчас было бы и глупо, и даже предосудительно. КП эскадрильи встретило их атмосферой легкой нервозности – и хотя летчицы держались деловито, их волнение выдавали румянец и чуть более звонкие, чем обычно, голоса. Все три пульта были заняты. За крайним справа – самым накрученным: не один, а три экрана – впереди и по сторонам – сидела Стрижич. Девушка-капитан, наклонившись к Кроту, чтобы не мешать переговорам летчиц, ввела его в курс дела. Сообщила, что восемь минут назад на юго-западе от базы был замечен летательный объект, который классифицирован, как "инакий". На перехват вышло дежурное звено и командир эскадрильи, которая работает по индивидуальному плану. Вот на том большом экране участок неба, где все и происходит. Это вид снизу. В крайнем верхнем углу небольшое светящееся пятнышко – НЛО. Цифры рядом с ним – высота, скорость, указатель направление движения. На трех нижних экранах – визуальное сопровождение с точки расположения перехватчиков. Но на них трудно что-либо рассмотреть, потому что расстояние до объекта около трех километров. Ближе он к себе не подпускает, активно маневрируя. Скорость не очень высока – от трехсот до пятисот километров.

Крот с интересом наблюдал за происходящим. Летчицы, работающие в паре, перебрасывались короткими фразами. Это очень удобно – переговариваться без радио. К тому же такую связь не перехватишь и не нарушишь.

– Ира, выходи на цель, я свяжу его маневром.

– Выхожу. Чем бить?

– Пошли две рушки. С интервалом две-три секунды.

На большом экране появилась быстро приближающаяся к объекту точка. В последний момент, когда два световых изображения почти встретились, пятно НЛО ушло в сторону, всколыхнув мелькание цифр, маленькая точка дернулось вслед, но пятнышко вновь отскочило, и ракета по дуге откатилась в левый нижний угол экрана. В это время вторая точка, корректирую курс согласно маневру НЛО, опасно приблизилась к объекту, однако тот вновь совершил резкий маневр, закрутил, запутал ракету и вот тогда откуда-то снизу резким росчерком мелькнула трасса. Яркая вспышка отбелила верхнюю часть экрана, резанула по глазам.

– Есть, – закричала возбужденно девушка-капитан, – Екатерина Геннадьевна, молодец! Попадание.

Крот усмехнулся. Ну, попадание. И что? Несколько мгновений пятнышко оставалось на месте, и цифры возле него почти не менялись, потом оно вдруг резко сдвинулось в сторону и исчезло.

– Сбила, – обрадовано крикнула Марина.

– Ушел, – охладил ее радость Крот. – Ракеты ваши ему легкая оплеуха. Ничего, поставим вам настоящее оружие, тогда повоюете. Потренировались и хватит. Прячьтесь-ка под купол, пока он не рассердился.

– Ушел на высоту, – подтвердила наблюдатель. И сообщила новые координаты объекта. И в то же мгновение пятнышко вновь появилось на верхнем срезе экрана.

– Не мешайте, товарищ подполковник, – холодно отозвалась Стрижич. И добавила уж другим тоном. – Зафиксировать цель. Приготовиться к атаке. Атака. Серия.

Три точки, вырвавшись из-за рамок экрана, понеслись к цели. Одна из них вспыхнула и исчезла, не долетев, от двух объект уклонился, но еще три точки возникли уже совсем рядом с ним, вновь рывок, попадание, вспышка. Еще одна. А ведь так и собьют, подумал Крот с удовольствием, но объект вдруг снова пропал из зоны видимости. И в тот же момент яростно вспыхнули и погасли экраны у среднего пульта. Летчица всплеснула руками и в отчаянье схватилась за голову. Потом с размаху стукнула кулачками по окантовке пульта Как при неудаче в компьютерной игре. Ничего, милая, у тебя в запасе еще много жизней. И самая главная вне опасности, – подумал он.

А ведь рассердили все-таки. Но Крот больше не вмешивался. Да и бесполезно. Пускай Стрижич сама разбирается, шут с ней. Вон как шикнула. И не возразишь: в небе она хозяйка. Впрочем, какая она хозяйка? Втроем с одним не справились. А ведь и по размерам, и по тактическим данным похоже это не боевой аппарат, а разведчик. Поэтому он и не принял сразу бой, а попытался уклониться. И только когда возникла реальная опасность, начал защищаться. Да как эффективно!

Тут было над чем подумать и ему. Если подвесили разведчика, то значит что-то замышляют. Похоже, вчерашняя атака не одиночная акция. Но что они высматривают? Купол стандартный, через него им не пробиться. Может быть, ищут своих? Если был "Селезень", то вполне возможно. И его задело куполом? Ох, что-то не верится в такое везение.

Ещё он подумал, что надо срочно переоснащать авиаторов, потому что на этом старье много не навоюешь. И тут вспыхнули и со щелчком погасли экраны второго перехватчика. Крот вышел. Что уж давить на психику, им и так кисло.

Глава пятая

Кабинет командира подразделения – двухэтажный. На первом этаже «штабная контора», на минус первом, под толстым настилом из армированного пластика – «бункер», который на большинстве других баз и является основным, рабочим местом командира. Но здесь, в сибирской глухомани в отличие от подразделений ФОРСИС, находящихся в частом огневом взаимодействии с инакими, рабочим пока был первый этаж. Потому что в эти места до вчерашнего дня не залетали разведывательные зонды, в окрестностях базы не высаживались десантные группы, по расположениям части не наносились ракетные и лазерные удары. Что ж томиться в подземелье, если солнышко так ласково светит в промытые окна? Вот тоже вопрос. Как теперь быть? Зарываться под землю, как положено по инструкции, или же не ломать разом устоявшийся быт, а совершить мягкий перевод в режим повышенной боевой готовности?

Это только кажется, что стоит приказать... Постоянное несение боевого дежурства в полном объеме требует совсем других средств, другого настроения и, скорей всего, другого личного состава. Одно дело получать хорошее денежное довольствие, когда единственный враг – скука зеленая, другое, когда противник реален, хотя и не видим, и когда каждый неверный шаг может стать последним. Только одна тревожная ночь прошла, а у него в папке уже два рапорта. Один с просьбой о переводе в другую часть по семейным обстоятельствам, другой об увольнении в запас по достижению предельного возраста. А предельный возраст в ФОРСИС – тридцать пять лет.

Крот смахнул рапорта в стол, задумался. С чего это вдруг на базу, никогда прежде не подвергавшуюся нападению, совершен этот неожиданный налет? Чем она вдруг стала неугодна инаким? Крупных озер поблизости нет. Байкал? Так он вон где! Так что база им ничем не мешает. Черпай водичку полными вёдрами. Да вот не черпают: видно, носить далеко. Нет, база, как таковая их не интересует. Что база? Положено в каждом районе аномалии, неважно, замечена там активности инаких или нет, создавать базу. На всякий пожарный. Вот и создали. И сколько их так и стоит законсервированными, эта хоть использовалась, как учебная. До вчерашнего дня.

Вот и пересидел год до пенсии в тихом месте. Эту захолустную с тем расчётом ему и подбирали – в тишине и покое завершить славный боевой путь, как говорится. Чиновник из межконтинентального объединенного штаба, прилетевший специально в Европу, чтобы пожать руку единственному уцелевшему боевому ветерану ФОРСИС, будто бы удивляясь тому, что Крот еще жив, сказал прочувствованно: "Мы слишком долго пользовались вашими феноменальными способностями и навыками, Александр". В тот день Крот во второй или в третий раз за годы службы надел парадный мундир. Полюбовался в гостинице на отражение в зеркале и неожиданно понравился сам себе. Чешуя наград и знаков отличий, благородное мерцание погон. Вот она парадная сторона военной жизни! Он же последние десять лет крутился на её изнанке. Была возможность, правда, невнятно озвученная, этот год пересидеть в Европейском штабе, но он, в отличие от Антуана, соблазну не поддался. Понятно, что дело не только в его героической вывеске – не хотели его выпускать и как носителя важной информации. И хотя беседы, а по форме почти допросы, по поводу того рейда, который их с Антуаном и сделал знаменитыми, велись с обязательным участием представителя России, однако европейцы сомневались, всё ли он выложил, как на духу, не увезёт ли часть важной информации с собой. Но задержать после его отказа служить при штабе, формального повода у них не было. Антуан, прощаясь, скразал: "Заскучаешь ты, дружище среди своих русских березок!" А вот и не угадал: веселуха началась с первых минут службы.

Сбор командного состава Крот назначал на шестнадцать ноль-ноль. Дал людям отдохнуть, прийти в себя после ночного происшествия. Ночью многое успел: хоть и бегло, но осмотрел базу, в штабе переговорил с дежурным, проверил хранение оружия, оперативную документацию. Многим остался недоволен, но страху пока нагонять не стал. И так натерпелись. Да и что впустую народ драконить? Выправлять крен придется долго, тут наскоком или окриком ничего не изменить.

Утром зашел в спецчасть и пролистал личные дела. И подумал, что со временем кое-какие ключевые фигуры придется заменить. Людей со знанием специфики ФОРСИС среди его замов не было. Сплошные армейцы. Зам по вооружению – артиллерист. Зам по тылу... На этого уже был зуб – из головы не выходили ящики с мебелью возле спецназовских боксов. Вот только к начальнику штаба претензий нет, по той причине, что должность эта уже несколько лет не занята. Да и надобности до вчерашнего дня в нём особой не было. Главным замом тут все эти годы был зам по тылу. Кормить, одевать, обеспечивать. И он хорошо с этим, как видно, справлялся. В такой глуши такая мебель! Евроремонт в кабинетах. И летчики устроены неплохо. Чего не скажешь о спецназе. Не нужен был тогда спецназ. А вот авиация в этом сибирском захолустье очень даже нужна.

Начал собираться народ. Зам по тылу и командир эскадрильи пришли вместе и сели рядышком. Бросалось в глаза, что их связывают не только служебные отношения. Гриша Полупанов зашел тихо, пристроился в уголке. Единственный капитан среди майоров.

Представившись, Крот сказал:

– Я рад, что мы все живы и здоровы. Желаю вам того же еще долгие годы, хотя... – Тут он сделал паузу и на секунду поджал губы, – хотя, если вы и впредь так же безобразно будете выполнять свои служебные обязанности, долголетия и здоровья я вам не гарантирую.

Офицеры отводили глаза, и только Стрижич смотрела на него твердо, с изучающим интересом.

– Впрочем, спецназа и, может быть, авиации мои замечания касаются в меньшей мере, – продолжил он и добавил, – потому сотрудники этих подразделений погибнут по чужой вине. Больше всего претензий у меня к начальнику гарнизона.

Коротким движением руки усадил обратно, начавшего было тяжело подниматься тучного майора. Это он попросился сегодня на пенсию. Есть вопросы к замам по вооружению и тылу. Но об этом после и с каждым в отдельности. Итак, оценка подразделению – неудовлетворительно. Будем вместе поправлять ситуацию. На этот раз нас спасла случайность. Необычное стечение обстоятельств. Больше такого не будет. Потому что два раза так не бывает. Да и одного раза не бывает. Так что...

Теперь я вам расскажу, что произошло вчера. Боюсь, не все еще это поняли. А произошло то, чего вы не ждали, хотя именно для таких неожиданностей подразделение и создано. Вчера на базу была проведена атака ударной группы UC. Я думаю, нет в этом кругу необходимости объяснять, что такое Underground civilization и кто такие ацы? Чтобы привести базу в боевую готовность, хотя бы "закрыть небо", мне пришлось имитировать атаку UC. Автоматика сработала хорошо: закрытие неба произошло на несколько секунд раньше, настоящей атаки. Нам повезло – "тарелка" попала в створ сходящихся силовых полей. Ну, техники знают, что это такое, нам, неспециалистам, достаточно знать, что все, находящиеся внутри летательного аппарата, получили перегрузку, не совместимую с жизнью даже для бэров. Тарелку по инерции вынесло на окраину базы, где еще раз затронуло силовым полем. Но не надо думать, что все обошлось.

Он поднял глаза на командира эскадрильи.

– Майор Стрижич, доложите, что с следом?

Она не спеша встала, одернула форменную куртку. И Крот отметил и ее ладную фигуру, и то, что форму она носить умеет и, кажется, любит.

– Неопознаваемых летательных аппартов, класс "Селезень" обнаружить не удается. – Сказала и замолчала. Большего она, по всей видимости, говорить не собиралась.

Крота ее поведение раздражало.

– Ваши предположения? – Спросил он так, что, кажется, выдал свое настроение.

– Не имею предположений, – ответила она ровным голосом.

– Садитесь. Объясняю для тех, кто не связан с авиацией, – проговорил он низким голосом, пытаясь унять раздражение, – "Селезень" легкий транспортник, предназначенный для доставки и высадки мелких десантных групп, как правило, диверсионных. Капитан Полупанов, что дал поиск?

– Пока ничего, товарищ подполковник. Работают три группы. Сейчас ищем внутри купола.

– Какие средства привлекли?

– Индикаторы ..., сканеры движения.

– Не понял... Только портативные, что ли?

– Так точно, товарищ подполковник. – Гришка во всю играл роль туповатого спецназера, пришедшего на совещание прямо с тренировки, где ломал головой кирпичи. И Крот его понимал. Прежнее начальство, наверняка, держало спецназ за этакого личного вышибалу. Понятно, что спецназ не нужен, пока в нем не возникнет необходимость. Это на активных базах спецназ – элита. Здесь элитой было снабжение. Тем более, учитывая отдаленность от цивилизации.

– Вы применяли воздушные средства контроля?

– Никак нет. Своих у нас нет...– Ответил капитан со скрытым злорадством, предчувствуя, куда покатит волна.

– Как это нет? – Крот удивился.

– Заявки мы подавали неоднократно, но толку... – скромно ответил Полупанов. – За последний год мы не получили ничего из того, что требуется для работы.

– А что у вас там за ящики стоят перед гаражами? И кстати, почему они вообще там стоят?

– Не могу знать, товарищ подполковник. Снабженцы оставили.

– Майор Седых, почему спецназ не укомплектован техническими средствами?

Красивый осанистый майор поднялся не спеша, ответил спокойно.

– Что касается обеспечения служб, я работаю согласно графику снабжения, утвержденному начальником базы. Если будет другой график, то будут и другие поставки. Летная часть разведчиками укомплектована полностью.

– Не сомневаюсь, – не сдержался Крот. – Почему захламлены выходы боевой техники? Спецназ вчера не смог из-за этого своевременно выйти из боксов.

– Ну не на взлетной же площадке мне их оставлять? Кто знал, что такое случится?

Ну не хам ли? Они со Стрижич спелись.

– За помехи, созданные при выводе подразделения по боевой тревоге, объявляю вам выговор. Ваше счастье, что у нас нет потерь. А график другой будет. Но сначала я изучу прежний. В восемнадцать ноль-ноль ко мне с документами по текущему обеспечению базы. Командир эскадрильи.

Стрижич поднялась вновь. Вставая, передала пилотку Седыху. Он взял её и положил на колени поверх своей. Потом, усмехнувшись, поменял их местами.

– Ирина Геннадьевна, помогите Полупанову произвести разведку местности, – сказал Крот, делая вид, что не заметил игривого настроения зама. – Я видел у вас много незадействованных экранов.

– Есть, – ответила она коротко.

– И попрошу вас отныне работать во взаимодействии со спецназом. Надеюсь, больше к этому вопросу возвращаться не придется. Уровень боевой готовности не снижаю. Даю сутки на то, чтобы серьезно осмотреться. Свериться с нормативными документами. И приступить к искоренению тыловой безалаберности. Довожу до сведения всех присутствующих, что в ближайшие дни намечается серьезная проверка базы. Выводы, как я ожидаю, будут самые строгие. Но не строже, тех, что последуют за следующим визитом "оттуда". Посему будем приводить себя в порядок. На среду назначаю строевой смотр. Это касается всех. Уважительных причин для отсутствия три – наряд, болезнь и война. Вопросы?

Вопросов не было.

Глава шестая

Получалось так, что пресловутый двухэтажный особнячок, построенный его предшественником и служивший тому, как видно, не один год, теперь переходил в собственность Крота. Дом ему понравился. Удобный, с умом и вкусом спланированный, добротно построенный. Видно, прежний командир был человеком обстоятельным, ухватистым, но и с художественной жилкой. А, может быть, супруга его была обстоятельной, а с художественной жилкой нанятые для строительства специалисты. Только, если судить по архитектуре, воевать обитатели особнячка явно не собирались. В домике этом хорошо жить-поживать в мирное время, но в случае нападения не отсидеться. Да и обороняться здесь не очень сподручно. Окна огромные, открытая веранда. Правда, окружено все это металлическим трехметровым забором. Но он только от чужих глаз и укроет. Если уж подходить строго, то все это явно нецелевое расходование средств. Или точнее – превышение должностных полномочий. Но осуждать предшественника Крот не собирался. Строил он, конечно, не на свои кровные, но ведь не только для себя, а для всей начальствующей династии, звеном которой теперь стал и Крот.

Дежурный по части, сопровождавший его, провел короткую экскурсию по особнячку, выложил ключи, зыркнул на неопрятного дневального, праздно пялившегося на начальника, и, выслушав распоряжения по поводу завтрашнего утра, уехал. Крот с удовольствием отстегал себя упругими горячими струями душа и, перекусив тем, что обнаружил в холодильнике – а запас там был припасен изрядный, – упал на кровать, успев, засыпая, подумать, что домик этот очень удобная и привлекательная мишень для воздушного удара. Впрочем, есть силовая защита, кото...

Силовая защита, действительно, была надежна и прочна. Она упруго вздымалась вверху, словно парус, надутый свежим ветром. Крот потрогал натянутые серебристые нити и остался доволен их прочностью и чистым, ровным свечением. Потом сверху осмотрел притихшую после недавней встряски часть. Она колюче щетинилась короткими, острыми спицами золотистых лучиков. Лучиков было много, но они выглядели слабыми, как трава на плохо поливаемом газоне. Под ними, где-то в глубине, нервно пульсировало бордовое сумеречное сияние. И это сияние – он догадался, что так проявляло себя настроение людей, – ему особенно не нравилось, потому что светиться оно должно ровным, неярким синим. Крот тревожно заворочался в постели и совсем уже собрался проснуться, но, взглянув вверх на крепкую серебристую сеть, успокоился. Да и что можно сделать с этим прямо сейчас?

Он вновь погрузился в сон и перенесся в дом, осмотрел, обслушал его, испытывая при этом чувство неловкости: комнаты и коридоры еще не освободился от присутствия бывших хозяев. Под его крышей все еще жили чужие звуки, запахи и тени. Словно бы домовой (или кто там бережет покой нынешнего жилища, лишенного очага?) еще не принял его, не признал своим и потому путал в переходах, заводил в тупики, давая возможность отголоскам и отсветам успеть исчезнуть за мгновенье до его появления. Но дом сейчас не принимал не только его. Это Крот почувствовал вдруг остро и резко. Был ещё кто-то, вызывавший отторжение этих стен. Более чужой, чем он – настоящий Чужой. И этот чужой существовал не как отголосок или отражение уже ушедшего, он был реально рядом: крался по коридору, скользил вдоль стен, таился в густой тени штор. И приближался. Крот почувствовал это приближение и открыл глаза. За окнами начинало светать. В комнате было сумрачно и неуютно. На первом этаже что-то негромко, но отчетливо стукнуло. Дверь? Не похоже. Крот, вытащил из-под подушки пистолет и поднялся. Прислушался. Тишина. Что-то шлёпнуло. Кажется, на лестнице. Крот неслышно скользнул к двери и встал так, чтобы удобно было напасть, когда этот кто-то войдет. Если войдет... Конечно, это мог быть и дневальный. Может быть, поднимается, чтобы передать срочное сообщение. Нет, в берцах невозможно пройти так неслышно. Да и зачем осторожничать, если идешь будить? А если не будить?

Ручка едва заметно шевельнулась. Несколько секунд ничего не происходило, хотя за дверью, он отчетливо чувствовал это, кто-то был. Тот кто-то тоже стоял и прислушивался. А потом вдруг исчез. Почувствовал Крота так же, как тот почувствовал его? Крот постоял еще некоторое время, выжидая. Потом, не выпуская из рук пистолета, перетащил вещи в угол, оделся, но обуваться не стал. Вновь неслышно подошел к двери, рывком отворил ее и выскользнул в коридор. Коридор был пуст, а вот дверь в соседнюю комнату оказалась приоткрытой. Влетел в нее, и резко ушёл влево, уклоняясь от возможного выстрела. Никого. Остальные двери закрыты на замки. На всякий случай подергал их, проверяя. Осторожно спустился по лестнице. И внизу никого. И в этот момент он ясно почувствовал, что дом пуст.

А "был ли мальчик"? Не ложная ли тревога? Нервы расшалились, и вот представилось... Никого и ладно. Он сунул пистолет в карман и засмеялся: а если бы это был дневальный? Перепугал бы парня до смерти. Как накануне сержанта у "леталки". После такого можно стать посмешищем части. Прислали, дескать, начальника-психа, который в исподнем с пистолетом по дому шастает – чертей ловит.

Поднявшись к себе, обулся, и снова спустился вниз. И словно потянуло его, словно бы подсказка неслышная прозвучала. Вошел на кухню и понял: был, был мальчик! Дверца холодильника оказалась распахнутой, а на полках пусто. Колбаса, масло, сыр, какие-то баночки из сухого пайка, консервы – все исчезло. Тумбочка открыта. На полу рассыпаны пакеты. Искали, во что сложить продукты? Это, явно, не бэры. Это свои – люди-человеки. Дневальный? Стал бы он так рисковать? Одно дело, когда дом пуст, другое, когда начальник приехал. Чужой кто-то, кто не знал? Вполне возможно. Надо осмотреться.

Калитка и ворота были закрыты на засовы. В дежурке горел свет. Он неслышно отрыл дверь: дневальный лежал лицом на столе, положив голову на руки. Крот приблизился, приглядываясь. Нет, просто спал. Второго дневального видно не было. Осмотрел помещение, открыл тумбочку. Ничего подозрительного. Где же второй, интересно? Хотел было рявкнуть над ухом у спящего, но передумал. Аккуратно вынул у него из ножен штык и вышел, прикрыв за собой дверь. Обошел двор. Забор высокий, гладкий. Сверху – три ряда тонкой проволоки, закрепленной на отклоненных во внутрь двора металлических стержнях. Не перелезть. Если только перелететь. Например, воспользоваться антигравом. Предположение было довольно нелепым. Но не потому, что не могли воспользоваться, а потому, что не ради же того, чтобы украсть колбасу. Если это был бэр, то он, во-первых, не ест колбасы, да и вообще ничего не ест, во-вторых, тогда бы он – Крот – лежал сейчас в своей кроватке с дыркой в голове на окровавленной подушке. Крот прошел вдоль стены, аккуратно её рассматривая. А вот, пожалуйста. Вот удобное место. Со стороны дежурки не видно, с той стороны забора близко дерево, так близко, что сучья перевешиваются во двор. Если с антигравом, то в два касания можно забраться наверх, уцепиться за ветку и поминай, как звали. А оттуда ещё проще. При помощи того же дерева. Вот и след ботинка на песке отчетливо виден. И на железе черная метина от ранта.