Текст книги "Меж двух мгновений Вечности (СИ)"

Автор книги: Владимир Карман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Annotation

Почему цивилизации, наблюдающие за нами при помощи НЛО, не хотят устанавливать с нами контакт? Почему в конце 21 века они перестали ограничиваться наблюдением, а предприняли попытки овладеть нашими ресурсами? Почему они воруют энергию нашего Солнца? Это пытаются выяснить бойцы спецназа особого подразделения, предназначенного для противодействия внеземным цивилизациям – ФОРСИС. В произведении использованы стихи Натальи Фейгиной. ***19 апреля. ДОБАВЛЕНА ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ. ВЫДЕЛЕНА КРАСНЫМ.***

Карман Владимир Георгиевич

Карман Владимир Георгиевич

Меж двух мгновений Вечности

Часть первая

Глава первая

Модуль мягко спустился к земле и замер, пару раз качнувшись на антигравитационной подушке, словно на рессорах. Бесшумно откатилась в сторону дверь, но трапа почему-то не подали. Крот подождал некоторое время, и чем больше ждал, тем больше понимал, что ожидание это может затянуться на неопределенное время. Сержант-срочник, летевший с ними, как понял Крот, возвращаясь из отпуска, усугубил его подозрения.

– От них дождешься, – буркнул он словно бы сам себе, но так, чтобы расслышал Крот.

Парень уже соскочил на бетонку, однако не уходил, а стоял около "леталки", явно ожидая, когда Крот решится на "высадку". Видимо, среагировал на неуклюжесть походки и трость в руках. Но помощь предложить не решился. Крот понимал почему – накидка закрывала погоны, и сержант, не сообразив, как к нему обратиться, ждал, что офицер – если судить по возрасту и комплекции – старший офицер, – сам его окликнет. Ситуация была нелепой. О том, чтобы спрыгнуть, не могло быть и речи: нога, только недавно освобожденная из гипса, всё ещё болезненно реагировали на каждый шаг, а тут до земли около метра. Его спутники – двое молоденьких офицеров, видно, прибывших к новому месту службы, и девушка-летчица, которую один из них с удовольствием вынул из "леталки" и, подержав на руках, с видимым сожалением опустил на землю, – уже шагали по направлению к штабу. Делать было нечего: он совсем уже собрался окликнуть сержанта, но тут в висках резко и знакомо закололо. Неужели?! Вот тебе и спокойное место дослужить до пенсии!

Еще в полете Крот почувствовал легкое холодное касание к сердцу, но тогда решил, что показалось. Да и что удивительного? Почти десять лет непрестанного нервного напряжения. Измотался. И вот, после всех этих передряг, подобрали спокойное тихое местечко в России. И надо то всего, чтобы получить максимум пенсионных льгот, годик послужить на полковничьей должности, и не просто полковничьей, а начальником базы Форсис. Можно было, конечно, и где-нибудь в Африке – Форсис структура интернациональная. Но лучше в России, ближе к дому. И там, где не стреляют, не выбрасывают десанты, не устраивают психических атак. Нашли тихое место в Сибири. И он был рад этому. Надоело шататься по джунглям.

Крот, морщась от боли, быстро осмотрелся. Метрах в ста от "леталки" светился яркими квадратами окон надземный этаж КП. Из-за жары бронеставни были сдвинуты, а окна распахнуты настежь. До Крота долетал длинный, недопустимо длинный, сигнал аппарата внутренней связи, обрывки какой-то легкомысленной мелодии и женский смех. Тыловой кретинизм был разлит всюду. Крот отметил, что в местах расположения некоторых постов – все базы мира построены по одному проекту – светятся огоньки цигарок, что на мачтах не горят предупредительные огни, а, значит, многие сектора не перекрыты силовым полем, что слишком много народа шляется наверху – "по земле", что на пятачке перед спецназовскими гаражами составлены какие-то ящики, которые, случись тревога, помешают вывести технику.

Боль в висках резко усилилась. Это был сигнал. Подчиняясь наитию, откинул полу плаща, выдернул из кобуры трофейный бласт, свернул регулятор луча на минимум, и, закрыв глаза, чтобы не погасить на несколько минут зрение, нажал гашетку. Он не видел, как фиолетовый всплеск ударил по бетону взлетной полосы, как яркий шар промчался через пустое пространство и с треском лопнул, наткнувшись на металлическое ограждение перед ангаром. Вспышка, словно всполох молнии, выхватила из темноты аккуратный штакетник возле курилки, щиты наглядной агитации, и уже ослабевая, очертила силуэты дальних ангаров и боксов... Когда открыл глаза, успел заметить, что сержант, отшатнувшийся от неожиданности, не удержавшись на ногах, повалился на спину и ещё увидел тускло светящийся красным круг – раскаленные от попадания заряды пластины металлического забора.

Он тут же вскинул ствол и стал вглядываться в небо, понимая, что все равно ничего не увидит. Но не хотелось умереть беспомощной жертвой. И, действительно, ничего не увидел в бездонной темноте неба, но почти физически ощущал давление сверху, чувствовал, что ТАМ все готово, что вот-вот шандарахнет так, что никто из находящихся вне укрытий ничего не успеет понять перед смертью.

Еще пару секунд после его выстрела база жила рассеянной тыловой жизнью. Но в расхристанный, беспечный ритм пикника уже вплетались едва уловимые знакомые Кроту мелодии. На вышках один за другим стали загораться предупредительные огни. Две вертикальные молнии метнулись к небу – это ушли вверх, подброшенные ракетными ускорителями, перехватчики. Небо начало сереть, словно перед рассветом – признак того, что заработали генераторы, натягивающие над базой дублирующий силовой щит. Завыла сирена и одновременно разом погасли все огни. И в этот момент боль в висках исчезла. А вместе с ней и ощущение давящей опасности. Ошибся? Померещилось? Нервы? Ну что ж, пускай все это выглядит, как демонстрация крутого характера нового начальника, заявившего о себе так, застав на вверенном ему объекте совершеннейший раздрай и апофеоз головотяпства. Ничего, кое-кому надолго запомнится этот вечерок. О чем он непременно позаботится.

И, вернув бласт на место, Крот приготовился ждать, когда возмущенный дежурный прибежит выяснять, что же произошло на взлетной полосе. С импровизированной трибуны было удобней и эффективней вогнать его в крайнюю степень смущения. Но в этот момент вверху раздался оглушительный треск, яркая вспышка озарила все вокруг, и сноп огня фыркнул в сторону, за расположение базы. А уже там ударило еще раз, но значительно слабее. "Леталка", неустойчивая в режиме дежурной антигравитации, резко дернулась, и он, не устояв – больная нога подвернулась – вывалился на плиты взлетной полосы.

Вот и решение проблемы...

Падать, оказывается, он умел лучше, чем прыгать: страховка головы, перекат на плечо, а вот на ноги встал не сразу. На базе меж тем началась суматоха. Почти паника. Ударная волна прошлась по гарнизону, наделав, видно, немало дел. Рядом, не долетев до Крота пару метров, валялся занесенный с плаца щит, на котором изображен был идеал строевого устава – безукоризненно экипированный боец, старательно тянущий носок сияющего берца. Крот не пошел на КП – не было времени. Он единственный здесь, пожалуй, понимал, что произошло и что еще может произойти. Потому так быстро, как только мог, заковылял на площадку спецназа. Пока шел, видел, как две "лягушки" выползли из бокса и тыкались в поиске прохода между ящиками. Крот заступил дорогу одной из них. Бронеплита застыла в нескольких сантиметрах от его груди. Отъехал боковой люк и из него показалась знакомая рожа Гришки Полупанова. Рожа эта уже открыла рот для матюков, но вместо них произнесла пораженно:

– Крот!? – Впрочем, матюк добавила, но с уже совершенно иной, чем ожидалось, интонацией. – Откуда?!

– Привет, Григ. Бардаком вашим командовать прислали. А ну-ка, пусти – он, неловко перебросив ноги, влез в машину и закрыл за собой люк.

В слабом дежурном освещении разглядел резкие от теней лица пяти человек. И лица эти ему понравились: спокойные, хотя и чуть озабоченные. По его поводу никакого любопытства: раз командир пустил, значит так и надо. Не все так плохо на базе, если спецназ работает штатно.

– Подполковник Кротких, с сегодняшнего дня командир базы, – представился он бойцам и приобнялся с Гришкой. – Здорово, брат...

– Это Крот, мужики! – крикнул тот из-под его руки, и лица спецназовцев засветились интересом. Кроту было это приятно – если даже в такой глуши его знают...

– Давай связь, Григ. Водитель – вперед! – Он прикинул откуда донесся звук удара. – Шестой сектор.

– Ящики на дороге! – откликнулся водитель растерянно, – мебель для клуба.

– Тот, кто поставил – оплатит. – Вперед. – И подумал мельком: "Надо же, транспортеры еще на гусеничном ходу. Сельпо!"

– Вперед, – продублировал Полупанов. Глянул весело – видно, на сердце у него полегчало оттого, что не придется брать на себя ответственность. Водитель, однако, крушить мебель не стал, а аккуратно въехал в просвет меж двух ящиков, раздвигая их. И это Кроту тоже понравилось.

Крот взял переговорник. Коды на всех базах, как, впрочем, и планировка, одинаковые. Дежурный откликнулся сразу. Голос взволнованный. Однако отозвался по уставу. Крот представился ещё раз и для него.

– Здесь подполковник Кротких. Принимаю командование. Развернуть оборонную схему "А". Окно для авиации – сектор В-8. В центр донесение: нападение на базу по категории три. Первая атака отбита. Ведется разведка местности и активный поиск. Переведите позывной "единица" на разговорник командира спецназа.

Дежурный замялся. Он понимал, что командовал тот, кто имел право, но и подчиняться вот так, неизвестно кому не мог.

– Вам мои верительные грамоты нужны? Через два часа представлю. Выполняйте.

Гришка крикнул над ухом.

– Петрович, это Крот, понял! Выполняй давай...

– Крот?!... Уже у нас?... Понял. Есть переключить четвертый на первый. Дайте образец голоса.

– У Лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том...

– Принято.

– Дай мне летчиков...

– Третья слушает. – Надо же – "третья". Вроде бы и по уставу, но с некоторым вольным отступлением. Мол, да мы военные, но по-своему. А голос хороший, спокойный. Молодой, но не девчонка, уверенный, но без вызова. Что ж, дело обычное. Ведьмочки у себя на уме. С ними контакт надо уметь налаживать: потому что, двойное подчинение. Командир базы над ними только оперативное управление осуществляет, ну и условия создает. А деньги платит и звания присваивает другое начальство.

– Говорит первый. Доложите обстановку.

– Командир эскадрильи майор Стрижич. Небо чистое, товарищ подполковник. Но "хвост" есть.

Хвост – это плохо. Это значит, что, возможно, где-то болтается невидимкой какой-нибудь "Селезень", хорошо, если пустой, хуже, если с десантной группой на борту.

– Одного окна вам хватит?

– Так точно.

– Ищите "Селезня"... Это главное. Найдете – жгите без церемоний. Чтоб до земли не добрались. Второе: шлите в сторону падения аппарата развед-зонд. Аппарат под куполом. Ориентировочно шестой сектор. Успел пробиться. Скан местности передайте на бортовой компьютер четвертого. Пока все.

– Поняла. До связи.

Через несколько минут пришло изображение. На мониторе отчетливо видна была шайба тарелки. То, что она легла, а не встала на ребро – облегчает задачу. Интересно, однако, как она лежит – на брюхе или на крышке? Бесполезно увеличивать изображение – "тарелка" с обеих сторон одинаковая. Если на брюхе, возможно, кто-то остался жив. Любое другое положение означает, что приложились братья по разуму по полной норме. И останется только собрать их бренные тела. Ну и не очень богатые трофеи, если судить по размеру "тарелки". Идти все-таки придется. Эх, нога, нога! Спросил у Гришки негромко:

– Обстрелянные есть?

– Откуда? Сюда бэры отродясь не залетали. Кроме меня еще один, с третьей базы.

– Маловато. Что у них с восприимчивостью к психовоздействию?

Этого Полупанов не знал...

Понятно, не было здесь раньше психоатак. А если она случилась уже сейчас, то ни на кого не подействовало – все собраны и деловиты, а если не успели атаковать, тогда и разговоры вести пустое.

В метрах ста от объекта машины встали. Крот просмотрел последнюю сканкарту: никаких следов движения.

– Давай, командуй... – махнул рукой Полупанову. И про себя добавил, – а я посмотрю, что вы тут умеете.

Глава вторая

Спецназ подготовлен был совсем неплохо. Впрочем, чему удивляться? Гришка вояка стреляный. Три боевых операции, десятки прочесов. С Кротом Григ служил в «пятерке» – на базе в Танзании. Крот тогда «водил» спецназ подразделения, Пол был у него командиром звена. Горячее было место. Конечно, дружбы особой у них не завязалось. Когда пришел Пол, Крот был уже ветераном, имевшим более трех десятков боевых соприкосновений, штурмовавший пять или семь сбитых «тарелок», положивший несметно бэров и даже взявший двух живьем. Точно знал Крот про Грига лишь то, что он устойчив к психовоздействию, единственному оружие инаких, которому пока не удалось научиться противостоять. Остальное все или изучено или изучается. А, значит, используется. Прошли те времена, когда за «тарелками» гонялись реактивные перехватчики. Сколько тогда потеряли самолетов и асов! У самих теперь антигравитационные «тарелки», оснащенные лазерными и плазменными пушками. Может быть, уступают они вражеским в скорости и степени защиты, зато в маневренности даже превосходят. Это понятно – беспилотники, управляемые с земли, можно бросить в любой вираж, дать им любое ускорение. Тарелки же УФО пилотируют биологические роботы – существа супервыносливые, конечно, однако есть у них предел прочности. Так что девочки-летчицы, которые-то и в воздух поднимались большей частью лишь в качестве пассажиров гражданских лайнеров, приспособились их сбивать. Спецназеры нашли способы противостоять этим, как раньше представлялось, неуязвимым существам, применяя трофейное оружие, или то, которое изготовили на земных заводах, по образу и подобию трофейного. Короче, во многом стали их переигрывать, вот только заставить бэров стрелять по своим или биться в истерике не получается. А они нас заставляют. И черт его знает, как им это удается. Григ окликнул одного из спецназовцев:

– Вторым номером к Кроту.

– Помоги-ка, браток – обратился Крот к напарнику... Нога, понимаешь...

Тот выскочил из машины и подставил плечо.

Три двойки, меж тем, под прикрытием бронетранспортера выдвинулись к объекту.

– Лейтенант, дай характеристику объекту, – обернулся Крот к напарнику. Он уже знал, чувствовал, что живых в тарелке нет.

– Летающий объект антигравитационного принципа передвижения, обозначаемый по международной классификации как модуль ударно-десантный малый. Применяется для доставки с корабля носителя боевых подразделений, состоящих из биороботов, в составе 15-25 единиц, а также для нанесения фугасных и термоударов. Диаметр 12 метров. Двухкамерный. Двигательный отсек центрального расположения. – Отбарабанил и взглянул, ожидая реакции.

– Верно. Не видал раньше?

– Нет. Не приходилось.

– Пошли посмотрим.

Люк тарелки был откинут: гравитационный блок, по всей видимости, разрушен. Он никогда не выключается. Нет у него такой функции. Крот зашел вслед за двойками. Он даже не стал вынимать оружия – настолько все было ясно. Следил, как работают спецназеры. Грамотно работают. Может быть, перед ним старались, чуть театральничая, но чувствовалось – на полигоне Гришка им сачковать не дает. Для себя ничего нового Крот увидеть не ожидал. Десятка два трупов бибиков. Анимера здесь, конечно, не будет: не господское это дело на модулях летать и под пули подставляться. Железок ранее невиданных тоже вряд ли найдется. Это у нас прогресс в вооружении из-за контактов невиданный, а у них все по-старому. Уравнялись практически. Правда, дорого у нас все это. Потому не везде есть и не всем достается. Вот и эта база, до сегодняшнего дня считавшаяся тыловой и потому учебной, оснащена дрянненько. По снаряжению спецназа видно. Потому заныкать перед прилетом комиссии кое-что надо. Иначе начисто все выгребут. Типа для исследований – знаем мы их исследования. Но главное – защита. Силовые бронники, если попадутся – говорят, есть такие – надо сразу забирать. Но это вряд ли... Кто ж на бибиков станет тратиться? Дешевле бибика в пробирке вырастить, чем силовик смастерить.

Подошел Григ, доложил по форме о результатах осмотра. Семнадцать бэров. Все без признаков жизни. Посмотрел со значением, мол, как дальше – по инструкции, или? Конечно, или!

Возле входа расстелили брезент, снесли туда двенадцать ручных бластов, два тяжелых секача с активной кромкой – металл режут, как бритва бумагу, антигравитаторов аж семь штук. И блоки питания – их с полсотни – забрать следует все. Они хоть и долговечны, но конечны. А без них и бласты, и антигравитаторы, и даже секачи – бесполезный хлам.

Шесть ручных бластов приказал отложить отдельно. Это комиссии. На самом деле, не могли же бибики безоружными лететь! Хотя шесть ручных бластов на двенадцать персон ситуацию не меняет. И комиссию, такой подлог не обманет, однако нормы приличия будут соблюдены, и на весьма скудный арсенал тарелки инспекторы закроют глаза. Общеизвестная практика – спецназовцы на всех базах оставляют себе знакомое и испытанное на практике трофейное оружие и снаряжение, хотя это и запрещено. Но весь "новяк" сдается честно. Это такое джентельменское соглашение. Кое-что для приличия, ну и неизученные образцы – в центр, а остальным самостоятельно довооружайтесь. Провели видео и фотосъемку сбитой тарелки, затем вынули тела и отправили их в холодильник. Возле тарелки установили пост, а трофеи увезли и спрятали в одном из боксов, принадлежащих спецназу. До отъезда комиссии.

Глава третья

Спать Кроту почти не пришлось. Полночи разбирался с расстановкой сил, с развертыванием техники. Когда привел все в норму, часа два перекимарил у себя в кабинете на диванчике. А в шесть тридцать вышел на КП. Дежурный, оторвавшись от монитора, доложил о состоянии на текущий момент, сообщил, что донесения, составленные Кротом накануне, в Штаб региона отправлены. А завершив официальную часть общения, предложил чай. Крот не отказался. Чай был свежий, горячий. К нему прилагались огромные бутерброды с маслом, ветчиной и сыром. Крот выпил две чашки, и отдав текущие распоряжения, в сопровождении помощника дежурного вышел на крыльцо. Возле приземистого командирского броневичка увидел вчерашнего сержанта, который при его появлении вытянулся и козырнул.

– Привет, служивый. – Он поздоровался с ним за руку. – Напугал я тебя вчера?

– Так точно, – ответил тот, смущенно улыбаясь. – Неожиданно так полыхнуло.

– Тебя как зовут?

– Сергей.

– Вот что, Сергей, пока нога моя не придёт в норму, работы у тебя будет много. А там, посмотрим. Давай к летчицам.

Он втиснулся в бронированную кабину и с удивлением обнаружил там свою трость, которую вчера в суматохе обронил где-то на посадочной площадке. Помдеж, поймав его взгляд, с удовольствием сообщил, что остальные вещи уже на квартире. Можно заехать сначала туда, а уж потом заняться делами. Но надобности в том Крот не видел. Если только побриться. Но провел рукой по подбородку и решил, что пока терпимо. И только по дороге сообразил, что едет к летчицам, но переигрывать уже не стал.

Летный комплекс располагался недалеко: базы антиУФО типовые, их строят компактно – так легче прикрываться силовым куполом. Проехали вдоль сетчатого зеленого забора, сияющего яркой, веселой, неуставной краской, затормозили возле ворот. Водитель посигналил, и воротины тут же откатились в стороны. Крот недовольно поджал губы. Непорядок. Неуклюже выбрался из машины. От крыльца уже спешила навстречу ему молоденькая симпатичная девица-старлей, в короткой, только по цвету военной, юбке. На руке повязка дежурного по подразделению. Доложила весело и бойко, изящно упираясь наманикюренными ноготками в срез пилотки. Все-таки надо было заехать побриться, – запоздало укорил себя Крот. Он выслушал доклад, кивнул и ничего не сказал по поводу открытых в нарушение всех инструкций ворот. Осмотрел территорию. На массивных, приземистых вышках за бронестеклом темнели силуэты пулеметчиков. Ограждение из путанки, перекрывающее периметр комплекса, не имело просветов, лежало на опорах ровно и плотно. Широкие тарелки радаров, угрюмые приземистые ангары с уходящими под землю наклонами перекрытий перемежались с яркими клумбами. Песчаные дорожки обрамляли высокие – по грудь – геометрически постриженные, словно вырезанные из зеленого массива, кустарники. Крот подивился аккуратности и точности работы. Те, что окаймляли асфальтовую дорогу к КП, имели форму длинных параллелепипедов, прикрывающие боковые аллеи, оставаясь плоскими по вертикали, сверху были оформлены и в виде волны. В зелени вьющихся растений прятались небольшие уютные беседки, которые язык не поворачивался назвать казенным словом "курилки". Сбоку от входа было устроено небольшое укрытие, из которого при появлении Крота вышел, обозначая себя начальству, дюжий спецназовец. В вестибюле возле входа в лифт стоял еще один часовой... Часовая? По полной форме – не к чему придраться. С автоматом, в пластиковой каске, бронежилете. Эта, слава Богу, не в мини-юбке – в камуфляжных шароварах. Глаза подведены, но смотрят строго – сквозь прищур. И по фигуре – плотной, крепкой, – набитым костяшкам кулаков видно, что не летчица. Женский спецназ? Что-то новое. При приближении Крота вытянулась, подбородок вздернула вверх.

Ишь ты. Оно, наверное, и правильно. Нечего сюда мужиков запускать.

Лифт, мягко шурша, опустил их под землю. Дорогу преградила металлическая дверь. Девушка набрала код, приложила к индикатору замка палец, и проговорила в миниатюрный микрофончик, вмонтированный в филенку двери: "Кто создан из камня, кто создан из глины,– а я серебрюсь и сверкаю!" Сказала и бросила озорной взгляд на Крота. Замки мелодично лязгнули.

– Распознаватель голоса, – объяснила она, – пытаясь пропустить Крота вперед, но он, демонстрируя галантность и познания в литературе, сказал:

– Ну, нет, Марина, позвольте вам не позволить.

– Цветаева и Гоголь в одном флаконе?

Девушка в лейтенантских погонах при их появлении поспешно сунула пестрый журнал в стол и поднялась, зардевшись. Через несколько секунд, поняв, что уставного доклада от нее не дождаться, старший лейтенант Марина сердито свела брови и сказала, показывая на многочисленные экраны, расположенные на стене:

– Это контрольный пункт сопровождения коптеров. Сейчас они работают в автоматическом режиме. Видите, светящиеся экраны? Это дежурные борты. Четыре экрана – один над одним (мы их называем "вертикали") – передают информацию с каждого аппарата. Аппараты размещаются по периметру купола.

На верхних экранах "четверок" обзор местности, на следующих – небо, он фиксирует все происходящее в верхней полусфере, на нижних то, что спереди и сзади аппарата. Коптеры ходят по определенным – обязательно пересекающимся – маршрутам.

Крот пробежал глазами по верхним экранам и движения на них не заметил. Спросил шутливо:

– А если просмотрите? – И кивнул в сторону дежурного оператора.

– Визуальным наблюдением, мы, конечно, не ограничиваемся. Главное, это показания приборов. Пойдемте, товарищ подполковник, я покажу, – провожатая снова недобро посмотрела на сникшую боевую подругу и поспешила увести Крота.

– Вы не подумайте, что мы службу плохо несем. – Сказала она виновато, когда они вышли в коридор. – Визуально мы поиск ведем, когда приборы зафиксируют отклонение. Когда знаешь, что искать.

– Ну да, "самого главного глазами не увидишь", – ухватился Крот за цитату, выводя ситуацию из неловкой, а общение из сугубо служебного. Старлей посмотрела на него с интересом. Не ожидала, что Экзюпери читал, что ли? А он посуровел. Потому что поймал себя на том, что пытается интересничать.

– Тут у нас дежурные перехватчики, – сказала Марина, указывая на массивную дверь, чуть смутившись. – Только зайти сюда непросто. Вот так мы сюда заходим. Она вновь приложила палец в распознаватель, прочитала отрывок из Цветаевой, а потом вставила в замок серебристую пластинку. Только после этого дверь перед ними отворилась.

В округлом, мягко освещенном помещении журналов не смотрели, чай не пили. Когда они вошли, девушки без суеты, но быстро поднялись со своих мест, и старшая складно отрапортовала. Слушая доклад, Крот отметил, что девчонки вполне военные, хотя настоящей службы здесь не организовать, это понятно. Он дал команду вольно, сказал несколько положенных в такой ситуации слов и повернулся к Марине, которая уже готова была давать разъяснения.

– На стартовой площадке в боевой готовности находится три перехватчика. При обнаружении противника будет дана команда на взлет. Вот рабочие места пилотов. – Марина показала на три пульта, расположенные друг возле друга. Перед каждым летное кресло, большие экраны впереди, по сторонам, вверху. На столиках – пластиковые шлемы.

– А шлемы зачем? Вроде бы столкновений не предвидится, – спросил Крот.

– Это не для защиты, товарищ подполковник. Система, которая расположена в шлеме, создает ощущения физического присутствия в самолете. Некоторым, конечно, удобней действовать, как в компьютерной игре – на экране, а другим нужно чувствовать себя внутри машины.

– А вам как? – спросил он, заинтересовавшись.

– Мне? Мне надо как в жизни... И я летать люблю.

– Летать? – Не удержался от улыбки Крот...

– Да. Ощущение полета очень реальное.

– Надо попробовать.

– У вас не получится. Не получится ощутить.

– Почему это? – Даже немного обиделся он.

– Вы же не летали по-настоящему? Не управляли истребителем?

– А вы летали?

– Конечно. Мы в училище летали и по-настоящему. Вот у меня реальный налет семьдесят шесть часов. Двадцать с инструктором и тридцать шесть индивидуально.

– А я думал, вы только делаете вид, что летаете.

– Вы нас недооцениваете. – Она, словно забывшись, заговорила свободно и насмешливо. – Мы каждый год по десять реальных часов налетываем. Все наши аппараты имеют и ручное управление. Они, кстати, двухместные. Стоит вам только приказать...

– Марина, ты увлекаешься!

Сказано это было строгим тихим голосом. Крот обернулся. В дверях стояла, как он сразу понял, майор Стрижич. Выглядела она недовольной. И Крот вдруг понял, что сердится она не только на свою не в меру разговорившуюся подчиненную, но и на него... Но разобраться с причинами ее недовольства не успел: на столике грянул телефон. Красный. Крот напрягся. Звонок этот не предвещал ничего хорошего. И хотя не было никаких других сопутствующих тревоге признаков, настроился на худшее.

– Вас, кажется, товарищ подполковник, – на лице Стрижич отразилось растерянность. Она смотрела на него так, словно услышала нечто неуместное. Крот взял трубку.

Глава четвертая

– Слушаю, командир А-12 подполковник Кротких.

– Hey, Taupe! – В наушнике раздавался аристократический баритон Антуана де Дампьера, и звучал он так, словно говорил Антуан не из Кретея, а из соседней комнаты.

– Салю, Hanneton. – Ответил Крот, невольно улыбнувшись. Понятно, что смутило Стрижич: этот весельчак, наверняка, заговорил с ней по-французски, выдав фразу из которой ей было понятно только одно слово – его фамилия. Антуан, если разбирать сложную структуру субординации ФОРСИС, был его начальником на какой-нибудь седьмой воде, и, кроме того, единственный человек, с которым он сдружился. Или успел сдружиться? Остальные, наверное, просто не дожили до дружбы.

– J"ai entendu t"as mene une bataille?

– Ан пё.

– D"apres le rapport il y avait pas de victims?

– Ну сом бель э бьен виван. Жо дирэ па са пур ё.

– On a a parler. Je vais passer un de ces jours.

– Дакор, ж осью контан, де тантандр э анкор плю контан де те вуар.

– Tu es entoure de fleurs? J"ai cru entendre les voix douces.

– Эль сон пилот.

– Tu risque de t"envoler loin avec ells...

– Нэ па пёр, жо рест ан пляс. Ле танк воль па.

–J"ai peur pour les filles. – Пошутил Антуан и добавил на чистейшем русском, – до встречи, дружище.

– Адью, мон женераль... – хмыкнул в ответ Крот*

– J'ai entendu t'as mené une bataille?

– Ан пё.

– D'après le rapport il y avait pas de victimes?

– Ну сом бель э бьен виван. Жо дирэ па са пур ё.

-On a à parler. Je vais passer un de ces jours.

-Дакор, жо сью контан де тантандр э анкор плю контан де те вуар.

-Tu es entouré de fleurs? J'ai cru entendre les voix douces.

-Эль сон пилот.

-Tu risque de t'envoler loin avec elles...

-Нэ па пёр, жо рест ан пляс. Ле танк воль па.

-J'ai peur pour les filles. – Пошутил Антуан и добавил по-русски, – Дасвьиданье, дружьища, – выдавая на прощанье практически весь имеющейся у него в запасе лексический минимум.

– Адью, мон женераль...– хмыкнул в ответ Крот. *

* Перевод.

– Привет, Крот.

– Привет, Майский жук. (По-французски Антон и майский жук звучит одинаково).

– Как я слышал, ты вчера повоевал немного?

– Чуть-чуть.

– Как можно видеть из рапорта, обошлось без жертв?

– Мы живы и здоровы. О них я этого сказать не могу.

– Нам надо обсудить некоторые вещи. Я посещу тебя на днях.

– Ладно. Я рад тебя слышать и буду рад видеть.

– Ты в окружении цветов? Я слышу милые голоса.

– Это летчицы.

– Не улети далеко...

– Я останусь на месте. Танки не летают.

– Я за девушек боюсь. До свидания, дружище.

– До свидания, мой генерал.

Крот вернул трубку, недоумевая, с чего это Антуану пришло в голову говорить с ним по-французски. Вроде бы ничего секретного не сказал. Да и какие секреты по открытой связи? Однако Антуан дал хороший повод разрулить ситуацию.

– На днях ожидается инспекция. – Крот кивнул на телефон, как бы приводя аппарат в качестве доказательства сказанного. – Как я понял, проверять нас будет штаб Европейского сектора. Наверное, потому, что база необстрелянная. Инспекция – дело, конечно, обычное ...

– Для нас – необычное, – сказала Стрижич очень негромко. Но её все услышали. Вроде бы уточнила сказанное Кротом, но, по сути, прервала его. И добавила со значением, – у нас многое теперь происходит не так, как обычно.

Крот сдержался. Это не спецназ – этих не построишь. Бабочки. Во всех смыслах.

– Екатерина Геннадьевна, – сказал он мягко, – я тут немного походил в ваше отсутствие. Не хотел выдергивать вас из дому без причины. Спасибо старшему лейтенанту Сафоновой, она мне всё очень хорошо объяснила.

– Это входит в обязанности дежурного по части, впрочем, так же, как и оповещение командира подразделения о внеурочном прибытии вышестоящего начальства. А я считаю проверку боеготовности подразделения веской причиной для оповещения командира. Но согласна: старший лейтенант прекрасно знает нашу специфику и может продолжить знакомить вас с подразделением, а я займусь менее важными делами.

Марина вспыхнула, Крот рассердился, однако ответил спокойно, тоном сугубо официальным.

– В таком случае не буду отвлекать вас от дел. Если возникнут вопросы, я вас вызову.