Текст книги "Меж двух мгновений Вечности (СИ)"

Автор книги: Владимир Карман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

Выяснилось то, что командование о "самовывозе" распоряжений не давало, через два часа после исчезновение леталки с радаров. Появление крейсера, который неожиданно завис над расположением базы в установленное по первоначальному плану время, привело старших офицеров в смятение. Его появление было для них тем более необъяснимо, что никакой информации об исчезновении леталки они в центр ещё не давали. А ведь первым предположением было как раз то, что крейсер прибыл к ним на помощь.

Когда после разговора с первым пилотом крейсера выяснилось, что радиограммы были подложными, решено было информацию о пропаже леталки через каналы связи не передавать. Отчитываться о происшедшем улетел Седых, а через два дня он вернулся вместе со следственной группой, состоящей из заместителя начальника штаба истребительного полка, в состав которого входила эскадрилья, приданная базе, представителя особого отдела дивизии, следователя военной прокуратуры гарнизона. Как положено в таких случаях завели уголовное дело, в рамках его производства произведена была выемка документов, начались допросы свидетелей.

Среди обвинений, которые могли быть предъявлены, главным было нарушение приказа командования, повлекшего за собой возможную гибель командира части и утрату имущества. Приказ (номер, печать и всё как положено) требовал доставить задержанного и сопровождающего его начальника базы на специально высланном за ними корабле повышенной надежности. Отправка же была произведена на летательном средстве, принадлежащем части.

Вопрос, который интересовал компетентную комиссию сводился к формулировке: "Кто виноват"? И этот вопрос, как водится, имел высокие шансы быть решённым, поскольку комиссия руководствовалась в своей деятельности надежными инструкциями. А когда есть толковая инструкции, то, опираясь на её методические указания, всегда можно определить виновного.

Комиссия искала, опираясь и облокачиваясь. Её интересовали прежде всего два вопроса: первый: кто дал указание в нарушение приказа, лететь на "тарелке", второй: по чьей вине произошла потеря летательного аппарата.

С первым вопросом получилась накладка. После того, как Крот подписал приказ о назначении Седых исполняющим обязанности начальника базы, спрашивать надо вроде бы с нового руководителя. И хотя улетел Крот лишь утром следующего дня, властными полномочиями он уже не обладал и, таким образом, ответственность нёс за всё тот, кто формально вступил в должность. Однако фактически при реальном начальнике "бумажный", пусть и формально вступивший в исполнение. как бы в запасе, на старте. А вот спрос с него, если что, будет, как с настоящего. Пока двое членов комиссии разбирались с кого надо спросить по всей строгости, зам. начальника штаба работал со Стрижич.

– Давайте ещё раз со всеми подробностями, – он смотрел доброжелательно, и понятно было, что вовсе не жаждал крови. Стрижич была своя, лётная, и он не хотел бы отдать её на съедение законникам. – Кто отдал приказ на вылет корабля части?

– Я не знаю, был ли приказ, но устное распоряжение было отдано полковником Кротких.

– Устное... Ну хорошо. Допустим. Только имел ли он на то право? Ведь он распорядился так уже после того, как передал свои обязанности майору Седых?

– Да. Мы ждали крейсер, но поступила радиограмма за подписью командира дивизии...

– В том-то и дело, Ирина Геннадьевна, что радиограмму такую дивизия не отправляла. И следов радиообмена в архивах нет.

– Иван Николаевич, не хотите же вы сказать...

– Не хочу. Даже если сделать совершенно нереальное предположение, что кто-то из вас позволил себе это, объяснения мотивации не нашлось бы. Зачем? Поэтому оставим это. Расскажите мне, что случилось с аппаратом.

– Я собиралась вести борт реально, но полковник Кротких не разрешил.

– Опять Кротких. Седых должен был эти вопросы решать.

– Ну вы же понимаете...

– Ну да, авторитет командира. Но он правильно, в общем-то распорядился. Здраво.

Иначе бы мы и вас потеряли. Итак?

– Я подняла машину, взяла курс. Вела в течение 32 минут. Средняя скорость пятьсот двадцать четыре километра в час. Данные все в компьютере. И вдруг экран погас. Вот просто так погас, и всё. Я бросилась к радарам... И увидела, что район, где была потеряна связь, пуст. Ну никаких признаков аппарата! Вы же понимаете, если бы он там упал, то маячки бы работали в месте падения. Я, конечно, накричала на девчонок, не сдержалась. Только ведь это в их обязанности и не входило сопровождать корабль. Они небо вокруг базы отслеживают. Я должна была увидеть опасность, если она есть. Стали искать. Включили запись сопровождения. И оказалось, что я почти десять минут вела фантом.

– Как это понимать?

– Они подменили сигнал. Потому я ничего и не заметила. Я управляла фантомом... Мне подсунули компьютерную игру. И пока я играла, реальный корабль у меня забрали и повели в другую сторону. Угол отклонения больше сорока градусов. Я сейчас же, как только заметила, подняла двойку на перехват. Но время было потеряно. Через несколько минут они пропали с радаров.

– Вы предполагаете – атака инаких?

– Да! И не просто атака, а хорошо спланированная атака. Это звенья одной цепи: дезинформация и захват. С крейсером им было бы не справиться. – Она тряхнула головой, – виновата в захвате только я.

– Что вы имеете ввиду?

– Иван Николаевич... Товарищ полковник, я хочу сделать заявление, или не знаю, как это назвать. В общем, хочу сознаться.

– Бог с ним, с названием, высказывайтесь по существу.

– Я долго думала о том, что произошло, и поняла – меня просто обманули и использовали. Вы же знаете программу "Пилот 25"?

– Ну, как не знать? Сам поигрываю, чтобы навыки не растерять. Хорошая программа.

– Так вот, теперь я уверена, что иногда против меня играл не компьютер...

Полковник слушал её внимательно. И понимающе кивал, когда она говорила о нетипичных для компьютерной программы инициативах, о её нештатных сбоях, о реальной карте местности. Когда Ирина закончила, сказал негромко:

– Вы всё это изложите на бумаге. Будем разбираться. Если они научились влезать в нашу связь и в наши программы, дело плохо... Ладно, отдыхайте. Завтра часикам к десяти представите ваши соображения. Только, Ирина Геннадьевна, давайте-ка от руки, чернилами. Лишим на время компьютеры нашего доверия. Они, кажется, нас предали.

На выходе Ирину остановил Седых. Придержал за локоть. Сказал негромко, быстро:

– Кажется, по первому пункту обвинения с нас сняты... Командир оставил письменный приказ об отправке борта. Липа, конечно, приказ не отдан в канцелярию, не пронумерован, но написан его рукой, и дата стоит правильная, приказ отдан в пределах его полномочий.

– Где нашли?

– В сейфе. Вскрывали коллегиально, так что здесь всё чисто. Должны принять к сведению.

– Чувствовал. Это он нас прикрывал. Только силы эта бумажка не имеет.

– Как посмотреть. Вернее, как комиссия захочет посмотреть. Допустим, он отдал устное распоряжение – в этом никто не сомневается – написал приказ и замотался, забыл отдать на оформление... Для следствия это аргумент. Во всяком случае, в сговоре с инакими нас теперь обвинить не смогут, – хрипло хохотнул он. И тут же, поморщившись, сказал, – извини, это нервное. У тебя как?

– Объяснительную пойду писать.

– Может быть?..

– Не надо, Игорь.

***

На другой день они собрались в кабинете у Крота. На месте командира, на торцевой стороне стола сидел председатель комиссии, члены комиссии и руководители базы расселись по двум сторонам стола – друг против друга.

– Ну что, товарищи, мы здесь свою работу закончили, – начал заместитель начальника штаба, – материалы будут изучены, возможно, для выяснения деталей придется подключить соответствующие службы. Выводы будут сделаны позже. Думаю, будут они взвешены... Во всяком случае, я лично для острого реагирования причин не вижу. Командир о вас позаботился, как и положено настоящему командиру. Проект приказа, о том, чтобы отправить их на вашем борту, написан собственноручно, да ещё подкреплён сопроводиловкой на скрепке: "Отдать в печать". Хорошая броня и для исполняющего обязанности, и для командира эскадрильи. То ли, что-то почувствовал, то ли привычка страховаться и страховать товарищей в сложной ситуации роль сыграли. Рассудил так: если бы распоряжение пришло из дивизии, бумажку эту по возвращению в урну, а, если иначе – в дело. Вот ведь как статус бумажки меняется в зависимости от обстоятельств. – он вздохнул, помолчал и добавил, – ну мы, проверяющие, формалисты и крючкотворы, поэтому написанное Александром Васильевичем пустим в дело. Однако без наказаний не обойдётся, потому что, сами понимаете, нельзя этот случай оставить без реагирования. Но думаю, серьезных выводов не последует.

Сейчас я хотел бы поговорить о другом. Мне хотелось бы услышать ваши мнения по поводу того, с какой целью было произведено это похищение. А факты ясно показывают, что это было именно похищение. Давайте по старшинству. Игорь Александрович.

Седых сделал попытку встать, но полковник досадливо махнул рукой, возвращая его на место.

– Я предположу, что похитили не полковника Кротких, а того, кто летел с ним. Потому что с ним связано что-то очень важное, а смысл его появления мы постичь не смогли. Мне кажется, что за всем этим стоит что-то очень серьезное. Скорей всего и метка у них была именно на арестованного. По ней, мне кажется, они вышли на летательный аппарат. Ну а подполковник Кротких просто оказался, как говорится, в одной лодке с объектом разработки.

– Понятно ваше мнение. Ирина Геннадьевна, вы что скажете?

– Я не соглашусь с майором Седых в том, что Александр Васильевич захвачен случайно. Все мы знаем, что с его появлением инакие стали вести себя у нас очень активно. Да что я говорю – активно! Их здесь раньше не было никогда! А появились они в один день с подполковником Кротких. И ситуация накалялась с каждым днём. О компьютерных сбоях я вам докладывала. Есть ещё разные факторы. Я их тоже изложила в своём рапорте. Я не спорю с тем, что инаким нужны были оба. А вот кто из них больше, не знаю. Особенно, если предположить, что Сандр был отправлен сюда с каким-то специальным заданием, касающимся Александра Васильевича. Ведь их внешняя схожесть очевидна.

– Хорошо. Майор Полупанов, вы что скажете?

– Неправильный подход, я думаю, – начал Григорий и все посмотрели на него с удивлением, – я насчёт того, что они захватили Крота. Почему мы исходим из этого? Кто видел Крота в плену у инаких?

– Интересно, где же он? Дезертировал, что ли? – раздраженно поддел его Седых.

– Я бы, господин майор, посоветовал вам выбирать слова, – вспыхнул Полупанов, и пальцы его сжались в кулак, ставший похожим на взведенную гранату.

Седых, тонко чувствующий ситуацию сник, а Кондрат Алексеевич сердито кашлянул.

– Отставить! – замначальника штаба окриком осадил обоих. – Я вижу здесь, среди командного состава, обстановка не очень здоровая.

– Обстановка, – напористо продолжал Полупанов, – товарищ полковник, зависит от руководства. Пока был Крот...

– У вас есть что сказать по существу? – нахмурился заместитель начальника штаба.

– Есть. Исходить надо не из того, что Крот захвачен, а из того, что им не удалось его взять. Живым во всяком случае. Я не представляю Крота взятым в плен. Это боевая машина. И человек крайне решительный. Он стрелял в бэра, которого перекрывали трое наших бойцов. Так получилось, что такую возможность имел только он. За какое-то мгновения он нашёл в толпе щёлку и просунул туда пулю. Он уложился в это одно мгновенье.

– Нам неизвестно, как там было на самом деле, – отозвался один из членов комиссии. – Говорите по существу.

– Мне известно, – ответил Полупанов не очень вежливо. – Я был один из трёх. По волосам чиркнуло. Если бы он тогда не выстрелил, мы бы сейчас не разговаривали. Так что совершенно по существу.

– Всё это лирика, хотя и имеющая отношение к дело, – вновь вмешался заместитель начальника штаба. – Что из этого следует?

– Исходить нужно из того, что Крот жив и на свободе. А нам надо думать, как его выручать. Я знаю, что он в полной сборке. А это значит, что на нём антигравитационный пояс.

– Он вооружён?

– Нет, – отвечал Белобородько, и, словно оправдываясь, зачастил, – инструкция перевозки личного состава на внутренних рейсах в условиях, не связанных...

– Подождите вы, Кондрат Алексеевич, – поморщившись, прервал его председатель комиссии, мы инструкции не хуже вашего знаем. Я не про инструкцию спрашиваю, а про оружие.

– Есть, конечно, оружие, – отвечал Полупанов. – трофейное.

– Это хорошо. Это тот случай, когда за нарушение инструкции следует поощрять.

Кондрат Алексеевич посмотрел на полковника неодобрительно. А тот, усмехнувшись в ответ не его укоризненный взгляд, продолжал:

– Значит, Кротких вооружён и обладает средством спасения. Это уже что-то. Но что нам это даёт?

– Разрешите, – подала голос Ирина. – Если это так, то, возможно, его исчезновения там не заметили.

– Как это понять, Ирина Геннадьевна?

– Я не точно выразилась. Они не знают, был ли подполковник Кротких на борту. Они же не могли видеть, поднимался ли он на борт. Пленный был заведен в леталку раньше и изолирован в каюте, так что в контакт с Кротких не вступал. Если Александр Васильевич покинул борт незаметно, то им ничего не известно о том, где он сейчас находится.

– Это хорошая мысль. То есть, если я вас правильно понял, нам следует подыграть командиру базы? Создать впечатление, что он здесь?

– Мне кажется, так. Через два часа подошёл крейсер. Крот... – Ирина запнулась, но поправлять оговорку не стала, – вполне мог улететь на нём. Надо создать видимость пребывания его в командировке. Обмен радиограммами и что-то ещё. Сомнений нет, что они нас слушают.

– Это очевидно. Давайте попробуем их дезинформировать. Конечно, мы будем глупо выглядеть, если Кротких захвачен в плен или погиб, а они нашли его тело. Но мы и так уже оказались в настолько глупом положении, что стыдиться большего нечего.

– Разрешите? – подал голос Полупанов. -Я предлагаю внимательно изучить место перехода. И разместить там стационарный наблюдательный пункт. Микробазу. Перебазировать туда хотя бы одну леталка, парочку беспилотников, ну и разместить там отделение спецназа.

– Это здравая мысль. Во всяком случае, упускать эту возможность нельзя: мы впервые получили такие точные координаты точки перехода. Инициатива наказуема?

– Так точно, товарищ полковник. Готов взяться хоть сейчас.

– Да уж вижу, что не терпится тебе отсюда убраться. Хорошо, тогда подводим итоги совещания...

Глава восьмая

В штабе – одноэтажном домишке из широкого коридора и трёх комнат – сегодня почти не было накурено. Дневальный же, в пустом коридоре так напряжённо тянулся в стойке смирно, что даже выгнулся в другую сторону. Сандр хотел было, проходя мимо, сдвинуть ему на затылок шапку, но тот вдруг ожил и козырнул Сандру, отчего тот на мгновенье впал в ступор: чтобы дневальный приветствовал ефрейтора! Когда очухался, приблизился почти в плотную и внимательно принялся его разглядывать. Тот зло прошипел, не меня позы и мужественного выражения лица:

– Вали, Кро, не засти. Тут дивизионное начальство ошивается!

Сандр пожал плечами и уточнил:

– Валить-то куда?

– К командиру роты, куда же ещё?

Сандр пару раз стукнул в дверь, ответа не расслышал и осторожно заглянул. За столом сидели двое. Ротный и какой-то майор в сшитой, сразу видно на заказ, форме – отлично пригнанной и цветом чуть темней уставной. Значит, точно из дивизионного штаба. Шик у них такой. Их старшие офицеры кителя себе шьют из материала, который на два тона по цветовой шкале правей, чем положено по уставу. В общем, к такой встрече Сандр был готов: не тот случай, чтобы на раз-два от него отстали. Звонко щёлкнул каблуками – офицерские берцы очень к тому приспособлены, лихо козырнул и испросил разрешения у майора обратиться к ротному. Тот улыбнулся так добродушно, будто равному, рукой махнул и ответил что-то типа того, что ротный тебе сегодня не понадобится. А ротный и сам понимал, что в разговоре будет лишним, потому сразу, без намёков и просьб, встал и удалился. Сандру же майор кивнул на стул с таким видом, что, если перевести его движение в фразу, звучала бы она примерно так: "Присаживайтесь, друг любезный". Сандр сел к столу боком, чтобы на майора не дышать. Хоть и наелся смолы, но полностью она сивушный дух не перебьёт, это уже испытано на горьком опыте. Майор усмехнулся едва заметно – видно понял.

Помолчал немного, а потом спросил, нравится ли служить. Сандр задумался. Если бы это было спрошено, как водится у командиров, то и ответ бы предусматривался только один: "Так есть!". Но спросил майор другим тоном, и потому вопрос его не был просто первым звеном обязательной связки.

– Не знаю, господин майор, я по-другому не жил. Но лучше в роте, чем подмастерьем или в слугах у городского богатея.

– Чем же? – вроде бы как удивился майор.

– Интересней, – ответил Сандр и сам удивился своему ответу. Ведь можно было сказать, что здесь надежней, определённей, а вот сказал, что интересней.

Майор кивнул. И вдруг спросил:

– Понравилось на Земле?

– Понравилось, – подтвердил Сандр. И насторожился. Вопрос был задан не просто так. За ним что-то стояло.

– А вернуться туда не хочешь?

Если бы он спросил "вернуться хочешь", то это было бы равносильно вопросу "понравилось ли на Земле", но он сказал: "не хочешь", что походило на проверку его готовности к выполнению нового задания. Разговор становился настораживающим, потому что приобретал определенную, хотя и непонятную для Сандра направленность. Поэтому он ответил так, как и полагалось ответить:

– Если последует такое задание командования, готов выполнить его, не жалея жизни.

– Вот и хорошо. А задание последует. Но немного позже. Пока расскажи мне, когда ты видел в последний раз подполковника Кротких?

Сандр поёжился под ставшим вдруг цепким и холодным взглядом майора. Надо было в секунды решить, врать дальше или сознаться во вранье. И то, и другое было одинаково опасно. Майор пришёл на помощь.

– Я просмотрел твои отчёты. – он шлёпнул ладонью по папке, – ты совершенно правильно поступил, отвечая именно так. На допросах в секретной службе ты говорил то же?

Дождавшись кивка Сандра, он продолжил:

– А вот мне ты должен сказать правду. У спецслужб свой интерес в этом деле, у армии – свой. Итак, вы летели вместе с Кротом?

– Так есть, господин майор. – признал Сандр и рассказал всё, как было.

– Значит, Крот здесь. Как ты думаешь, он жив или мёртв?

– Уверен, что жив. Он не собирался умирать.

– Согласен, он не из тех, кто рискует. Он предпочитает действовать наверняка.

Сандр быстро взглянул на майора и тот ответил ему спокойным взглядом, словно подтвердил его догадку о том, что майор знает Крота не понаслышке.

– По этому поводу никаких разговоров ни с кем. Ты поступаешь в моё распоряжение. Твоё начальство поставлено в известность, все документы на передачу оформлены. Сегодня у меня дела, завтра утром я заберу тебя... Куда, зачем скажу на месте. Утром после завтрака с вещами – на КПП. Не задерживаться. Тебе всё ясно?

– Так будет, господин майор!

– Надо, чтобы было именно так.

***

На КПП дежурный, выслушав Сандра, кивнул на выход.

– Иди, тебя ждут.

Сандр, поудобней перехватив вещмешок, вышел на наружу. Около входа горел костер, неяркие сполохи которого выхватывали из темноты крутой бок сугроба у забора, огораживающего расположение части. Он осмотрелся, но никого не увидел. И вдруг неподалёку замигал огонёк. Похоже было, что кто-то водил рукой перед горящей спичкой. Сандр воспринял это как сигнал и, выругавшись в полголоса, пошёл на огонёк, удивляясь излишней секретности встречи. Действительно, с чего бы это человеку, вчера открыто показавшему себя, сегодня было так маскироваться?

В метрах тридцати от ворот его ждали двое. К удивлению Сандра майора с ними не было.

– Давай быстрей, что ты копаешься, – прикрикнул на него тот, что был повыше. И Сандр, приглядевшись, узнал в нём сплюснотого. Узнал, и остановился. Ну уж нет, с этим он дел иметь не будет. А потом вдруг неприязнь сменилась удивлением, ведь майор вчера совершенно ясно дал понять, что не имеет к секретной службе отношения, а сплюснутый как раз в этой службе состоит. Что они за игру затеяли? Сплюснутый, кажется, всё понял. Он рванулся на встречу Сандру, но тот не дал схватить себя, быстро отступив назад и уклонившись от хвата.

– А ну иди сюда, щенок!

Сандр рванул к КПП, но потом резко свернул в сторону, сообразив вдруг, что там он окажется в ловушке, потому что дежурный, когда увидит их ксивы, будет помогать, конечно, им, а не ему. И тут он понял, что попал в ловушку. Возле двери КПП дневальные очистили небольшую площадку, освободив крыльцо и металлический лист, на котором полыхал костёр. От площадки в сугробе была вырезана дорожка, по которой он сейчас и бежал, а вот по сторонам этой площадки поднимались огромные, метра в два, сугробы. Даже если и удастся на него заскочить с первого раза, дальше хода не будет – завязнешь. И тогда он выхватил из костра горящую головешку и сунул в лицо почти догнавшего его сплюснутого. Тот вскрикнул и согнулся, закрыв лицо руками. Вот теперь можно было и бросаться на сугроб. Сандр быстро взобрался на него, скатился вниз и стал пробираться по глубокому снегу вдоль ограды. Время от времени останавливался и прислушивался, но погони не было. Понятно, зачем зря суетится? Через час рассветёт, и тогда его без труда сцапают. Он пробился к забору, подпрыгнул, зацепился за кромку, сделал выход силой и перекувыркнулся вовнтурь. Выбрался на дорожку, отряхнувшись, осмотрелся. Хотя, как осмотреться, если вокруг дорожки сугробы в полтора человеческих роста и чернота непроглядная? Энергию экономят, а снег девать некуда. Вот и работает только дежурное освещение, а при уборке снега – роют лабиринты, чтобы можно было добираться до казарм и столовой. Нет, ну около штаба, конечно, чисто – там плац для строевой и построений. Сандр аккуратно выглянул за поворот и прислушался. Кажется, никого. И за забором тихо. Отстали. Однако спасшимся он себя не почувствовал. Ну и что дальше? Азарт прошёл, и на душе стало неспокойно. Теперь поймают однозначно. Спорол он горячку с этим рывком. Уйти ведь можно было бы по-умному, осмотревшись. Хотя... Уйти – значит дезертировать. Это расстрел. Да и куда уйдёшь? Здесь хоть в части можно спрятаться в части. Но ведь сколько просидишь под кроватью? Да и не факт, что не заложат.

Он осторожно двинулся по тропинке к КПП. В другую сторону – опасней, как раз к штабу выйдешь. Здесь пройти можно незаметно: дежурный внутри сидит, дневальный на входе, у него там пост. Тем более, что шум был. Наверное, вышел выяснить что и как. Проскользнуть можно. В нескольких метрах от домика остановился, прислушиваясь – кажется никого. Ну теперь быстрым шагом... Вышел из-за сугроба и услышал:

– Наконец-то...

Из-за снежного завала вышел на свет майор. Спокойный, даже немного сердитый, мол, ждать заставляешь. Присмотрелся:

– Ты где так вывалялся? – и уже настороженно, – что-то случилось?

Сандр промолчал, не зная, как отвечать. Непонятка складывалась. Вот от кого он сейчас бегал? Но во второй раз такой глупости уже не сделает. А от сплюснотого майор его защитит. Даже если они в одной компании. Майор, не дождавшись ответа, коротко бросил:

– Пошли, – и открыл дверь на КПП.

Дежурный подскочил, козырнул, ошалело посмотрел на Сандра. Дневальный поспешно открыл дверь. Они вышли в уже начинающий бледнеть сумрак. Сандр тревожно огляделся. Костёр догорал. Одно полешко, возможно, то самое валялось чуть в стороне. Ему показалось, что в конце тропинки колыхнулись и исчезли две тени. Но, когда они вышли на очищенную площадку, на которой стояла штабная леталка, возле неё никого не было. Внутри тоже было пусто. И Сандр вздохнул облегченно. Майор заметил его волнение, но ничего не спросил.

Глава девятая

Петьку била мелкая дрожь, он, несмотря на тепло, которое катило от раскалённой печки, никак не мог согреться. Крот вскрыл аптечку, почитал инструкцию и вколол ему содержимое зеленого шприц-тюбика, дал выпить жаропонижающее, уложил в свою постель, накрыл тулупом, обложил нагретыми на печи камнями. Через некоторое время Петьке стало жарко, он сбросил всё с себя. Потом снова начался озноб, и он снова залез под тулуп. Петька впал в забытьё, он метался, бредил, в конце концов его вырвало, и Кроту пришлось замывать тулуп, а на то время, пока тот сох, накрыть больного своей курткой. Крот некоторое время размышлял, давать больному ещё одну таблетку, или та, которую пацан исторг, успела хотя бы частично раствориться в крови. Решил пока повременить, рассудив, что неплохо будет, если пацан и сам немного поборется. Два дня Петька почти постоянно был в забытье. Крот мыл его, кормил из тюбиков, готовил горячее питьё. Сверяясь с описью, пичкал лекарствами из аптечки, посмеиваясь по поводу того, что ему должны оплачивать за время нахождения здесь и командировочные, и по уходу за ребёнком.

На третий день Петька почувствовал себя лучше. Температура упала, он начал вставать. Подолгу сидел возле огня, смотрел на пламя, о чём-то задумывался. И вдруг подхватился, вспомнив о важном:

– Надо бы лодку пригнать. Бачок там, антигравы. Батарейки сели, конечно. Мороз. Услышав, что Крот лодку пригнал и батарейки засунул в карманы тулупа, успокоился.

Когда Крот выдавив в Петьку содержимое последнего тюбика и стал кормить его мясом, тот решил, что уже выздоровел: надел выстиранную и высушенную Кротом одежду, взял топор и пошёл за дровами. Принёс мало и очень устал, но после обеда пошёл снова. А вечером за чаем сказал с укором:

– Надо дом будет осмотреть, раз мы уже вторглись. Хозяйство большое, а мы его никак не используем.

– Я уже осмотрел, – ответил Крот, – всё полезное реквизировал.

– Много ты понимаешь, что полезное, а что нет... – осадил его Петька. – Вот пойдёшь со мной, увидишь, сколько ты пропустил. И этих надо выбросить. Что они тут воняют. Эйпов. Приятно, когда мертвяки в доме?

– В твоём что ли?

– В нашем. Мы тут, может, всю жизнь теперь жить будем.

– А, ну тогда устраивайся. Я к тебе иногда буду в гости заходить, ты не против?

Петька вздохнул.

– А хоть и временно. Осмотреться всё равно надо. И с анимером порешать...

– В смысле?!

– Оживить его надо.

– Да зачем он нам? – удивился Крот.

– Если мы при анимере будем, нас никто не тронет. – отвечал Петька терпеливо. – Тут у них такой закон. Если люди при анимере, ну, типа, его люди, то их трогать нельзя. Ни забирать, ни убивать. И вообще, к анимерам заходить нельзя. Вот мы зашли, а это нельзя. Закон такой.

– Ты его оживишь, а он тебя по закону особого времени и съест... – засмеялся Крот. – Но вообще ты прав, надо это дело обмозговать. Да и вообще – разобраться.

На другой день они вытащили мертвяков из башни и ещё раз осмотрели хозяйство.

– Если бы энергию, – сказал Петька мечтательно, – тут и мультиплик есть, и вообще много полезного. Патронов бы накопировали, и вот – он достал из кармана полушубка кусок галеты. – Хлебушка. Да и за водой бы... Нет, за водой можно и сходить. Пойдём на анимера смотреть.

Анимер лежал иначе, чем в тот раз, когда сюда заходил Крот. Не удивительно: в помещении было чуть теплей, чем раньше: видно, от их печки нагрелось. Анимер переместился вперёд, руки были подвёрнуты иначе. Петька остановился возле него, присел и принялся кашлять и курлыкать. Так продолжалось с пол минуты. За время этого курлыканья у анимера дважды поднималась и опускалась на глазах белая плёнка.

Когда они вышли в коридор, Петька сказал:

– Надо оживлять. Он слышит. Просто кровь остыла, поэтому плохо соображает. Разве это хорошо, когда лежишь беспомощный, слышишь, что вокруг люди ходят и видишь, что они помочь не хотят? Вот и ему плохо. И обидно.

Крот пожал плечами. В конце концов, пацана надо куда-то пристраивать, не с собой же его таскать. Хоть к анимеру, если они поладят.

Петька натаскал дров, набил одну из ёмкостей глиной и залил её водой, чтоб распускалась. Объяснил, показав на коридор: "Будем здесь стенку ставить", а то тепла много зря уходит.

А ещё Петька приготовил похлёбку. И что удивительно, была она посолена.

– Где соль-то взял? – удивился Крот.

– Я ж тебе говорил, что ты плохо искал. Тут много всякого. Приправы анимеровские. Они пожрать любят. Только едят редко. Набьют брюхо и на солнышке переваривают. Вот только хлебушка у них нет. Им хлебушек не интересный. Но я видел в лесу дерево, из которого можно накрошить такой вроде как муки. Только нудно это и долго. Но нам-то чего ещё делать?

Когда Крот после обеда решил было идти за водой, Петька его остановил.

– Не надо за водой, я привёз, – и указал на большой бак, стоящий в углу за печкой. В воде плавала глыба льда.

Оказывается, пацан набирал воду в ёмкость, напоминающее корыто, но не тащил её сразу в дом, а оставлял на ночь возле родника, накрыв, чтобы не попадала грязь. Вода к утру замерзала, и тогда он тащил её, как салазки, домой. Удобно и не расплескается.

– Мне один говорил, что талая вода для здоровья самая полезная, – сообщил Петька. – Он знает, потому что на Земле был врачом. Ну и здесь он врач, конечно. – и добавил, словно развивая тему о враче, – завтра пойдём анимера оживлять.

– А чего не сегодня? – съехидничал Крот.

– Нет, завтра. Надо подумать, где его оживлять.

– Ну да, где держать будем, чем кормить...

– Кормить – полно чем. – принял за чистую монету его слова Петька. – а держать где же? У него там и держать. Только натопить надо будет, как следует.

Утром следующего дня они поднялись наверх и снова осмотрели комнату.

– Ну вот, – сказал Петька, – видишь трубу? Это вытяжка. Ну-ка подсади меня. Крот поднял его и поставил себе на плечи. Придерживаясь за стену, тот покрутил, подёргал и разъял одно из соединений, загнув трубу вниз. Она только на вид была твердой, на самом же деле послушно принимала любую форму. Петька протянул её по стене, зацепил за что-то. Вдвоём они притащили металлическую ёмкость и несколько труб, снизу и собрали ещё одну буржуйку, промазали стыки глиной.

– Пускай затвердеет. – и добавил шёпотом доверительно, – надо, пока он не проснулся, по дому ещё пошуровать. У них тут много всяких хороших вещей есть, я знаю. Меня один анимер учил. Ну не то, чтобы учил, а показывал, как и что делать. Это ещё до звезды было. Хороший был анимер. За это и пострадал. Они его на мороз выбросили.

– Кто они?

– Ну другие анимеры. Так ты же его знаешь! Тот анимер, к которому ты ходил.

Он вздохнул.

– Постой. Так они его что, убили?