Текст книги "Охота на тринадцатого (СИ)"

Автор книги: Владимир Журавлев

Соавторы: Владислава Груэ
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

Капитан посмотрел на лидера мятежа, реакции не дождался, коротко козырнул и вернулся на место. Офицер опустил голову, побарабанил пальцами по подлокотнику кресла, подумал.

– Ну нет так нет, – вздохнул наконец он. – Значит, будем делать так, как запланировано.

– А, так у нас есть план? – иронично пробормотал генерал.

– Ага, – безмятежно откликнулся майор – десантник. – Это удирать с центральной базы можно без плана. Громить матку Штерна или захватывать вот этот кораблик – тут уже думать надо, знаете ли…

Генерал побледнел от злости, но сдержался, потому что засветилась объемная проекция «Локи», и внимание аудитории мгновенно переключилось на нее.

Лидер мятежа встал и машинально поправил форму, словно перед ответом на экзамене. Всем бросилось в глаза, насколько он на самом деле молод.

– Выходим к пространству европейцев под всеми возможными средствами маскировки и на максимально возможной скорости, вплотную к пределу Фридмана, – твердо сказал он. – Затем последняя коррекция, и…

Мигнула и погасла большая часть изображения корабля.

– Гасим распределенный двигатель, глушим все, кроме систем жизнеобеспечения зеленой зоны, – сказал офицер в гробовой тишине. – И радарные группы. И лазерные батареи. И противометеоритную защиту. И все виды связи. И системы охлаждения. То есть – действительно все. Сбрасываем экраны Фридмана. Гравитация остается только во внутреннем жилом секторе – минимально допустимая. Таким образом мы исчезнем в инфракрасном диапазоне гарантированно, в остальных спрятаться поможет «Чешуя». Вопросы?

– То есть, если мы правильно поняли, фактически камнем во владения европейцев? – растерянно пробормотал кто‑то. – Чтоб расстреляли к чертям, да?

– Вы бы стали расстреливать собственный корабль огневой поддержки, летящий мимо без признаков жизни? – удивленно посмотрел офицер.

– Хорошо, тогда серьезный вопрос! На автоответчики и радиомаячки наплюем или как?

– Или как, – спокойно ответил офицер.

– Не цитируйте вульгарные анекдоты на серьезном совещании! Речь идет о жизнях людей, вверивших вам свои судьбы! – яростно напомнил генерал.

Офицер молча смотрел на взбунтовавшегося оппонента и отстраненно размышлял, что пестрота коллектива, как всегда, проявилась в самый неподходящий момент. Потому что если б генерал вот так приказным тоном что‑то высказал ему в дальнем углу ремзоны, там бы труп генерала и остался…

Опомнился он, только когда сбоку появилась массивная фигура майора Быкова. Десантник имел весьма решительный вид, если судить по автомату в его ручище. «Аякс», автомат Якунина слабопатронный, пустотный вариант, прекрасное оружие для боя внутри кораблей, напичканных коммуникациями и сервис – техникой… Потом он заметил вскочивших амазонок, готовый ко всему экипаж «семерки», жуткий силуэт десантника в экзоскелете у входа, и окончательно пришел в себя. Генерал стоял перед ним и имел очень бледный вид. Что‑то следовало сказать, как‑то разрядить обстановку, но офицер по – прежнему молчал – словно ждал чего‑то.

– Я понимаю, товарищ младший лейтенант, не все можно озвучивать даже здесь, – хрипло сказал генерал Кожевников. – Извините.

Офицер рассеянно вернул пистолет в крепление, кивнул и вопросительно оглядел аудиторию.

– Техник – лейтенант Еремеев, – дисциплинированно поднял руку следующий офицер. – Хорошо, мы возле астероидного кластера Клондайк. «Локи» прется по инерционной без экранов Фридмана, под прицелами всего, что только найдется на досмотровом корабле Седьмого флота. Наши действия?

– Скорее – действия европейцев, – вздохнул офицер. – Ваши предположения?

– Выпустят разведывательные дроны, без вариантов, – уверенно ответил техник – лейтенант. – Проведут их через стартовые створки, обнаружат нас… и расстреляют «Локи». Из всего, чем целятся.

– Надо, чтоб не обнаружили, – просто сказал офицер. – Выключились, например, на подлете или сгорели по непонятной причине. Но чтоб нас при этом не видно – не слышно. Задача – такой непонятки нагнать на европейцев, чтоб они отправили на «Локи» десантно – разведывательную группу для прояснения обстановки. И чем больше будет группа, тем лучше для нас. Потому что размер группы европейцев будет означать и размер нашей диверсионно – штурмовой группы на досмотровый корабль. Европейцы не поймут, если вместо отправленных на «Локи» двух десятков разведчиков попробуют вернуться двести бойцов в российских боевых экзоскелетах.

Офицер оглядел напряженные лица и криво улыбнулся.

– Это наш единственный шанс захватить Клондайк, – тихо пояснил он. – Единственный.

– Вот это мы влипли, – только и сказал майор – десантник.

Как ни странно, больше никто не высказался. Как будто не им предлагали участвовать в убийственной, невозможной операции. Все заинтересованные лица просто молча поднялись и прошли на десантный полигон. Майор подозвал десантника в экзоскелете, при полном вооружении. Под критическими взглядами громила даже немного застеснялся. Один из техников генерала Кожевникова обвешался аппаратурой и прошелся вокруг десантника на разных дистанциях.

– Экзоскелет выкидываем! – категорически заявил он. – В нем микросхем столько, что обычным нелинейным локатором за полста метров берется!

– Я спрячусь! – воспротивился боец.

– Куда спрячешься?! Нелинейный локатор берет сквозь стены! На любом дроне стоит!

– Мы договорились дроны сжечь! – напомнил майор.

– Нельзя! – твердо возразил генерал. – Без дронов европейцы в корабль не войдут! Я их знаю! Экзоскелеты придется выкинуть, независимо от того, чего хочется десантникам!

– Ну и не жалко! – буркнул майор. – Все равно энергомодули на исходе. Что еще?

Экзоскелет грудой упал на пол. Техник пожал плечами, прошелся еще раз.

– Вот это вот – что это?

Майор недовольно подошел, заглянул через плечо.

– Ну комплекс сопровождения целей в задымленных помещениях.

– Ну и выкинуть его тогда. Берется на двадцати метрах, а у европейцев сканеры лучше.

– А стрелять как?

– На глазок.

– Соль на глазок сыплют! – рявкнул майор. – А стреляют – прицельно!

– Не орать на моего подчиненного! – вмешался генерал.

– Товарищ генерал, как не орать? Он что предлагает – с ножами на европейских коммандос идти? У десантников все оружие с «умными» прицелами, абсолютно все! Коммандос, значит, в бронескафандрах будут, роторными лазерами обвешаны по самое не могу, в активной защите до задниц – а мы против них в трениках и с ножами в зубах?!

– Табельное оружие офицера идет без обвесов.

Майор осекся.

– Это наш единственный шанс, – тихо повторил офицер. – Единственный, майор.

– Ну, раз единственный… – майор неловко двинул плечом. – Тогда нечего гадать. Спортивный костюм, поверх него пехотный «хамелеон» от лазерной засветки, ножи и пистолеты на пояс и нижние крепления. Безоболочные гранаты с неопределяемой взрывчаткой в разгрузку, светошумовые пугалки… все, пожалуй. Только, товарищ император, неполной сотни моих ребят с ножами в руках против европейских коммандос хватит на пять минут боя.

– У нас больше полутысячи личного состава.

Легкомысленные улыбки, порхавшие среди техников, исчезли. То, что в безнадежный бой готовы идти десантники, всем казалось естественным. В десант именно таких вот безбашенных отбирали специальной программой, и потом еще давили инстинкт самосохранения жестокими тренировками. Ну, и у десанта шансов в рукопашной было все же побольше, чем у офицеров – техников, всю службу тестировавших оборудование да заменявших сгоревшие модули.

– Это наш единственный шанс, – тихо повторил офицер.

Генерал Кожевников прокашлялся и решительно шагнул вперед.

– Спасибо десантуре за «товарища генерала», – грубо сказал он. – Как я понимаю, это вроде как прием в ваши ряды? Ну тогда принимай полностью, майор! Генерал Кожевников, мастер спорта по рукопашному бою, чемпион летной академии по метанию холодного оружия – служу России!

– Мы – с командиром, – криво улыбнулся техник с аппаратурой. – Все. Служим России.

– Ты драться не умеешь, – неловко буркнул майор. – Куда тебе с таким пузом…

– Ну так научи. Время еще есть.

Товарищ император молча развернулся и ушел, провожаемый непонимающими взглядами. Только до майора – десантника что‑то дошло, он крякнул и отправился вдогонку.

Лидер мятежа нашелся в офицерском собрании – имелось у европейцев и такое помещение. Он стоял лицом к стене, словно наказанный кадет военной школы. Майор подошел, встал рядом. Внимательно прочитал выжженные на панели фамилии.

– Испортил отделку, – заметил он. – Это наши погибшие?

Офицер молча кивнул.

– Со списками приходил?

– Я их помню, – прошептал офицер. – Всех помню. Имена, позывные. Должности, звания, награды. Биометрию, индексы совместимости… Все помню. Как будто живые. А они убиты.

– Георгий, зря ты душу себе рвешь! Мы – военные! Умирать – часть нашей работы!

– Ты представляешь, сколько еще наших погибнет? – тоскливо сказал офицер. – Я не выдержу…

Майор проводил его озабоченным взглядом, но догонять больше не стал.

– Старшая сервис – команды, подойди‑ка в офицерское собрание! – приказал он по внутренней связи.

Он дождался, пока появится девушка, указал рукой на стену.

– Ох, добже! – обрадовалась она. – Тако ж хотела обжаловаться! Не есть приличен жечи драгие панелки!

– Чтоб не трогали! – буркнул майор. – Это наш император, ему можно.

– Но жечи панелки?!

– А иначе он на сердце себе выжжет! Это наши погибшие! Ты не дура, Клаудия Розенталь, должна понять! И не коверкай язык!

– О – о, тако ж что ж… – пробормотала девушка. – Мемория есть санкта, ето факт… А ваш эмперёр, он есть психологичен нормален тип?

– Клаудия! По заднице выпрашиваешь?

– Господин майор, суть вопроса от формы подачи не изменится, – вздохнула девушка. – Или вам отвечать страшно?

– Конечно, он ненормален! – рявкнул майор. – Где ты видела нормального гения? Совестливый он слишком, понятно? Болезненно совестливый!

– Почему сами не возглавили мятеж? – осуждающе сказала девушка. – Взвалили на мальчика тяжкую ношу, не стыдно? Я вижу, вы все распоряжаетесь за его спиной, так и сняли бы с него груз ответственности, не обманывали!

– Знаешь, ты лучше язык коверкай! – поморщился майор. – А то умна слишком.

– Ото ж так! Я всегда правая, а господине маджоре засовсем левые! Но – почему ж его? Кричите командно и вы, и господин генерал, и все, кому сильно хочется, а отвечать душой за вас так мальчик?

– Он особенный, – признался неохотно майор. – Без него нас бы в первом бою покрошили. То ли гений, то ли действительно из сынов Даждь – бога, как болтают… Судьба к нему благоволит! Но не это главное. Он император именно потому, что совестливый, иначе б сразу скинули. Не для того мятеж начинали, чтоб новых чиновников на шею посадить. Поняла, шпионка?

– Я не есть леди Спай! – возмутилась девушка. – Надумываете на глупенькая фройнляйн! Я, ето… на пылесоска главная!

– Вали отсюда, пылесоска! И чтоб надпись не трогали!

– Я понимаю, господин майор. Мы все понимаем. Психическое здоровье товарища императора – гарантия в том числе и наших жизней.

– Присмотри за ним, Клаудия. Я лично очень тебя прошу. Мы все просим.

Император долго в одиночестве бродил по кораблю, несущемуся навстречу смерти. Прикидывал и соображал, как именно готовить помещения к бою с коммандос европейцев. Даже не к бою – к бесшумному захвату. Досмотровую команду требовалось взять быстро – раз, и чтоб не пикнули – два. Иначе от «Локи» не оставят целых модулей, чего не хотелось, ибо корабль начинал ему нравиться.

Где‑то в середине скитаний до него вдруг и совершенно отдельно от текущих размышлений дошло, почему майор Быков операцию считает невозможной, однако не отказывается. Почему не отказываются все.

Потому что они смогли захватить «Локи».

А захватить смогли, потому что разгонную к нему чистил «тринадцатый». «Тринадцатый», неведомая сила русских.

И теперь все верят, что с поддержкой «тринадцатого» и невозможное возможно. Например, возможно силами одного корабля огневой поддержки раздолбить корабли прикрытия Клондайка и поставить на колени гарнизон астероидного кластера, перед тем преодолев его знаменитую защитную сферу. Все действительно в это верят. Верят истово, исступленно, как бойцы перед рукопашной в свою счастливую звезду.

Потому что больше верить не во что.

Не в бога же.

Офицер поморщился и свернул к стартовым площадкам. Магия «тринадцатого» и на него уже начала действовать, оказывается. Ведь знает, кто именно и как чистил разгонную, а туда же вслед за остальными – это «тринадцатый»!

«Тринадцатого» не существует, строго напомнил он сам себе. Потом заметил знакомую фигуру в оранжевом жилете и ускорил шаг.

– Месье Берг?

Немолодой мужчина обернулся, тронул клипсу переводчика и благожелательно улыбнулся ему.

– Месье Берг, могу ли я рассчитывать на вашу благонадежность? – прямо спросил офицер.

Лучший выпускающий российских «Чертей» выслушал автопереводчика и хорошенько обдумал вопрос, прежде чем изобразить хоть какую‑то эмоцию на лице.

– Господин император… правильно так вас называть?

– Ничего, уже привык.

– Мы тоже, но если вам обидно… господин император имеет основания сомневаться в качестве моей работы?

– Нет, но нам предстоит бой, – честно сказал офицер. – Против ваших соотечественников. Если есть какие‑то препятствия для исполнения обязанностей, лучше сообщите заранее, мы вас переведем в сервис – групп. Все иные варианты предполагают расстрел на месте. Подумайте прямо сейчас.

Мужчина подумал – и виновато улыбнулся.

– Вы спрашиваете – согласен ли я предать своих? Или – почему предаю? Тут интонационные тонкости, переводчик не очень…

– Второе.

– О. Господин император может не беспокоиться. Дело в том, что я принадлежу к рутеникам… господин император имеет представление о современной философии?

– Самое общее, – признался офицер.

– Тогда мне трудно будет объяснить причину моей благонадежности, извините очень…

– Майор Быков сказал, вам пофиг, на кого работать, лишь бы уважали, – сообщил офицер. – Это верно?

– Господин майор – гений кратких определений! – восхитился месье Берг. – Я не выразился бы ясней даже после недели размышлений!

– Он умеет, – буркнул офицер. – Хорошо, продолжайте нести службу, я распоряжусь, чтоб вас не трогали… да, вот еще что давно хотел спросить, да как‑то не было возможности… Правда ли, что течение рутеников имеет в своей основе те же постулаты, что легли в концепт – базу веры в Даждь – бога?

Старый рутеник уставился на офицера.

– Удивительное – рядом, – пробормотал озадаченно месье Берг. – До сих пор я полагал, и небезосновательно, что это знание – для посвященных. Для очень узкого круга посвященных, если быть точным. Даждь – бог – вера новодельная, адептов почти не имеет. Как и рутеники. Мы – редкость в мире.

И выпускающий сделал неопределенный жест рукой.

– Сейчас да, – любезно ответил офицер. – Но когда вера в Даждь – бога заявила о себе, это было общеизвестно – и широко обсуждалось. Не смею больше вас отвлекать от работы, месье Берг.

– Господин император, – нерешительно сказал Берг. – Эйн момент, если позволите… Проблема враждебного контингента на «Локи» гнетет вас, я понимаю, мы все понимаем. Но – мы не враждебны!

– Настолько не любите родину? – прищурился офицер.

– Мы любим! – пылко возразил мужчина. – Очень любим! Но в том‑то и дело! Мы – не европейцы, господин император, и никогда ими не были! Мы все очень разные!

– Вы швейцарец…

– Я рутеник, – улыбнулся месье Берг. – И границы проходят не по странам. Но принцип вы уловили верно. Мы все жаждем независимости, каждый из нас. «Локи» под властью бунтовщиков поддерживает наши устремления. Мы все сами бунтовщики, очень глубоко внутри!

– Но не вы?

– А я – за единение всего человечества! – широко улыбнулся Берг. – Я же рутеник! И опять же «Локи» поддерживает меня в моих устремлениях! Так странно, так парадоксально, не находите? Жизнь на «Локи» вообще стала очень необычной, прекрасной как никогда! В космосе мало красок, если вы понимаете, о чем я. А тут – бунт, сумасшедший рейд, загадка «тринадцатого», полтысячи непознаваемых русских душ в непосредственной близи!

– «Тринадцатого» не существует, – усмехнулся офицер. – Полтыщи непознаваемых русских душ – иное дело, эти есть, и куда бы их непознаваемость засунуть, не представляю… Но я понял вас, месье Берг. Спокойного дежурства.

«Тринадцатого» не существует, строго напомнил он сам себе по дороге к каюте. «Тринадцатого» – не существует! Надеяться следует только на отчаянных десантников майора Быкова. На техников генерала Кожевникова – тоже можно, как и на самого генерала, хотя они чужие. Но они представляют себе служение России именно в виде войны против европейцев, а бунтовщики им эту войну предлагают в форме, избавленной от коррупции, продажности и предательств. На летные экипажи, вышедшие из страшного боя со Штерном, можно надеяться больше, чем на себя. На контрразведчика Михеева можно надеяться безоговорочно. На гордую птичку, пилота высшего класса, профессиональную разведчицу Лючию Овехуна можно и следует надеяться, потому что… потому что, вот почему. А «тринадцатого» не существует.

Она ждала его у входа в каюту. Строгая синяя форма, золотые лейтенантские погоны, черные кудри из‑под пилотки. Туфельки на высоком каблуке. Лючия смотрела на него с непонятной надеждой и молчала, как будто не знала, с чего начать. Узкие ладони девушки нервно крутили пульт тактической карты. Понятно. Госпожа лейтенант пришла донести видение разведкой предстоящей операции.

Резко кольнуло сердце. Он поморщился и кивком предложил пройти внутрь. В лице девушки что‑то дрогнуло, но она согласно опустила ресницы.

– О – ля – ля… – озадаченно сказала Клаудия, появившись из каюты. – А бедненькая фройнляйн горнична тоже тут ждать, уже в постель, уже раздета как никогда! Я не в своя время, не в свой очередь? Меня убивать больно или арестувать навсегда?

Между девушками мгновенно возникло напряжение, еще чуть – чуть, и заискрился бы воздух. Офицер отстраненно отметил, насколько же они разные. Лючия – как острый клинок, как мгновенный блеск лазера. А Клаудия – мягкая, гибкая игрушка, улыбчивая девочка. И кто опасней – тот еще вопрос…

– Garde‑lui, iha de puta, – вдруг сказала Лючия.

– Si, hermana, – серьезно ответила Клаудия. – У твоего императора слабое сердце, или не видишь? Не приходи больше. Или приходи навсегда.

– У меня сильное сердце! – твердо сказал офицер.

Лючия виновато глянула на него, резко развернулась и ушла.

– И что это было? – пробормотал офицер.

– Ето… ето быль жизнь, господин эмперёр, – вздохнула Клаудия и подтолкнула его к дверям. – Я в етом… не врачуха, вот. Я – вино принесть, смеяться звонко, постель стелить, еще шахмат играть как никто…

Но она оказалась врачом, и неплохим. Деловито порылась в аварийном наборе, он и не знал даже, что такой имеется в каюте, растворила в бокале воды шипучую гадость, добавила туда пару капель однозначно ядовитого вида, силой влила смесь в глотку – и полегчало. Только пол повело вбок, как при скачке гравитации. Удивительно, что удалось сесть в кресло, а не мимо.

– Дурачок! – выговаривала девушка. – Что творишь? Умрешь – меня господин комендант разорвет! Твоя госпожа пилот… в космос меня выкинет! Голой!

– Не буду, – согласился он непослушными губами. – Ты… не беспокойся. Я просто устал… немного.

Клаудия странно скривилась, всплеснула руками и потащила его в постель. Это оказалось неожиданно приятным, когда вокруг хлопочет симпатичная девушка. Если б она его не раздевала, было б вообще хорошо. Он же не больной, в самом‑то деле, может и сам раздеться… попозже.

– Маленький мальчик что делает на война? Слабое сердце, нерв – никакой! Для нежный мальчик есть сервис – групп, есть агроимперия космофлота – очень хороший мест агроимперия для нежный мальчик! Ты не убийца, маленький эмперёр! Ты – цветы растить, кормить рыбок! Или ошибнулась глупенькая фройнляйн?

– Я не убийца, – покорно согласился он.

Непонятно, чего намешала ему шустрая горничная, но он чувствовал расслабленность и непривычную безмятежность. И еще ему хотелось говорить, как будто попал под удар допросной химии.

– Ах вот ето как! – совсем рассердилась Клаудия. – Понимать, что не убийца, и что творить? Стрелок – истребляльщик, есчо бунтовщик немалый – ето как так совмесчается?

– Клаудия! – невольно улыбнулся он. – Не издевайся над языком!

– Не издевайтесь над малоумненький девочка! – сердито огрызнулась она. – Флот не место для добрячок! Что вы тут делать, сами понимать?

– А ты? – полюбопытствовал офицер.

– А я выслуживаю элит – пансион! – гордо сообщила она. – Служба в «Локи» – год за три, вилла в агроимперии, безлимит на карте пан – эро… ай!

Девушка взмахнула руками и неловко шлепнулась к нему на кровать.

Офицер поморщился и дотянулся до шлема:

– Пилотажная смена, что у вас?

– Ничего, – донесся ленивый голос пилота. – А у вас?

– А у меня Клаудия по кровати летает! – сердито сообщил офицер.

– А… ну да. Да пусть летает. Коррекция курса, и внутреннюю гравитационную установку переключили на экспериментальный режим, ну и совпало. Не нравится, как летает, выгони. Лючия летает лучше, она пилот. Кэп, твоих поправок только на одну коррекцию! Чтоб с начала первой вахты явился в пост и посмотрел, куда и чего дальше, понял?

– Понял, – прошептал офицер и прикрыл глаза.

По закрытым векам тут же медленно закружились силовые линии глубокого космоса и замерцали искорки приводных маяков. Космос все явственней пел для него свою песню. Так скоро можно и от устройства Буревого отказаться, того самого, которого не существует даже теоретически…

– … Так что ищет на война мой эмперёр? – прорвался к нему любопытный голос Клаудии.

– Мир ищу, Клаудия, – пробормотал он. – Я хочу остановить войну. А снаружи космофлота это сделать невозможно, только изнутри.

– Лишать себя работа, выслуга, пансион? – поразилась девушка. – Почему?

– Потому что русские войну не любят. Мы очень мирный народ, Клаудия. Космос и без войны забирает слишком много жизней, ему надо противостоять сообща…

– Это русские – мирные? А кто на Земле захватил полмира? У вас конфликты по всей границе! Вот великая Дойчлянд – мирная! У моей родины конфликтов нет!

– Ваша великая Дойчлянд – всего с пару наших областей, – улыбнулся офицер. – Увеличьте территорию до нашей, и получите те же конфликты по всей границе. По границам европейской империи войн тоже хватает.

– Не надо мерить мою родину вашими областями! Это оскорбительно! Это унижает великая Дойчлянд!

Офицер дотянулся и погладил сердитую девушку по голове.

– Мы действительно хотим мира, – прошептал он. – Не мешай нам, Клаудия. Ну ты же умная. Мне будет больно, если тебя убьют. Получится, не могу уберечь даже тех, кого люблю. Останься живой…

– Любовь – пфех! – пренебрежительно отозвалась Клаудия. – Нету! Секс есть, любовь нет. Вот, я приходить ночь, вся загадочна, ароматна, еще гибка и послушна. Ты приятно, я приятно. А любовь – нет.

Офицер посмотрел на нее ясным взглядом.

– Ты в сердце моем, Клаудия, la hermana de mi korason…

И закрыл глаза. Убойная доза химии все же переборола запредельное возбуждение организма. Клаудия сочувственно погладила его по щеке. Не выдержала, наклонилась и поцеловала. Потом поднялась и деловито отправилась по служебным коридорам к центру корабля. Там, внутри защищенного сектора русской разведки, находились генераторы экранов Фридмана, туда не попасть, там строгая испанка. Но рядом с сектором разведчиков – пункт дальней связи. Как и везде, узкоспециальные функции в нем исполняли техники – европейцы, в большинстве своем друзья Клаудии, а то и негласные подчиненные. А дежурил на пункте всего один русский связист. Один связист – небольшая преграда для хорошо подготовленной разведчицы, когда требуется передать срочное сообщение Седьмому флоту, разве не так?

Она остановилась недалеко от цели. Здесь следовало открыть ремонтный люк и обойти заблокированный вход на пункт связи по техкоммуникациям, где с той стороны техники как бы случайно забыли зафиксировать замки. Здесь начинались настоящие опасности. Если хождение по коридорам корабля еще как‑то можно было объяснить в случае чего, то проникновение в коммуникации – уже никак. Коммуникационный проход – приговор.

Клаудия нерешительно постояла перед люком. Достала универсальный ключ. Вспомнила беспомощную улыбку юного «товарища императора».

– Да будь бы проклят! – прошептала она. – Любви нет, hermano!

Спрятала ключ, развернулась и побрела по коридору прочь.

– Правильный выбор, Клаудия Розенталь! – гулко произнесло чудовище, выступая из ниши.

Девушка вздрогнула и остановилась.

– А говорят, русские – разгильдяи, – жалко улыбнулась она. – А вы очень даже нет… Тако ж что ж… ошиблась фройнляйн. Стреляйте.

Десантник в экзоскелете поднял оружие – и опустил. Щелкнула защитная сфера.

– И вовсе нет между нами любви! – сердито сказал майор Быков.

– Пусть стреляет господин майор, – вздохнула Клаудия. – Заслужила.

– Если б здесь оказалась не ты, убил бы на месте! Я тебе что сказал делать? Заботиться об императоре! Вот иди и…

Девушка подшагнула, приподнялась на цыпочки, поцеловала возмущенного здоровяка в нос и стремительно убежала.

– Вот зараза! – только и сказал десантник.

Может, читатель ничего особенного не замечает в описываемых событиях. Может, в тридцатом веке человечность – норма. Хочется в это верить. Но во времена создания летописи нормой было вражескую разведчицу застрелить на месте, перед тем запытав до полусмерти. Нормой было держать потенциально враждебный контингент в складах отработанных расходников, чтоб они там сохли от радиации. Нормой было раболепие и услужливость перед начальством.

В моей летописи – шаги новой веры.

Шаги от зверя – к человеку.

К будущему, в котором ты, мой читатель, живешь.

Вот в это я и верю. Не в бога же верить.

– У меня для вас небольшое поручение.

Старшина оторвался от изучения непонятного устройства на стенде и буркнул:

– Для нас всех?

– Еще не разобрался, – нехорошо усмехнулся товарищ император. – Значит, для вас всех.

– А мы думали, вы в навигаторском посту дремлете! – непочтительно встрял в разговор стрелок.

– Или хотя бы согласовываете со своей особой службой атаку на Клондайк, – флегматично добавил пилот. – На предмет, чтоб оне подогнали пару маток в поддержку.

– Я не могу планировать атаку! – рассердился офицер. – Мы не пройдем в европейский сектор, если не обнулим на «Локи» маячки!

Экипаж кисло переглянулся.

– Это – небольшое поручение? – хмуро уточнил старшина.

– А что, нет?

И офицер насмешливо уставился на экипаж.

– Выдрать две тысячи неизвлекаемых устройств? – тут же возбудился стрелок. – А фазированные решетки спилить не надо?!

– Не знаю, вам решать, – пожал плечами офицер. – Если технология обнуления маячков требует сноса антенных полей – пилите.

– А если нам, к примеру, мешает купол лазерной батареи? – полюбопытствовал стрелок.

– Да за ради Даждь – бога. Ремонтники из сервис – групп готовы залить любую дыру, я их уже предупредил.

– Вот именно о ремонтниках мы и думаем, – серьезно сказал старшина. – Лазят везде. Куда ни сунешься – ремонтники. А ремонтники – не нужны. Вообще не нужны помощники.

– А что тогда нужно? – озадачился офицер.

– Чтоб весь личный состав «Локи» спал, пока мы работаем, и вы в первую очередь, – честно сказал старшина.

– Потому что мы жить еще хочем! – вмешался стрелок. – Очень!

– Понимаю… – офицер покачался с пяток на носки и усмехнулся. – Значит, действительно небольшое поручение, если можете своими силами.

– Мы… – начал потихоньку заводиться обычно сдержанный пилот. – Мы – можем! Мы… Даждь – бога андрогинные отродия вашу мать… мы‑то можем! А как вы потом разгребать будете?!

– Сергей! – оборвал его старшина. – Да пусть разгребают.

Пилот осекся, подумал немного – и гадко ухмыльнулся. Офицеру это страшно не понравилось.

– Вы точно можете обнулить маячки? – подозрительно уточнил он.

– Можем! Не извольте беспокоиться!

– А как это будет выглядеть технически?

Экипаж ответил ему честными широкими улыбками.

– Ну зачем вам это? – укоризненно сказал старшина. – Руководите бунтом – ну и руководите дальше. Вам еще последнюю коррекцию проводить, и с Лючией не помирились…

– Старшина.

– Ну я старшина, – вздохнул Буревой. – Ну и что вы можете сказать о предназначении данного устройства, глядя на него с высоты вашего начальственного положения и высшего военно – технического образования?

Офицер в затруднении уставился на несуразицу, закрепленную на стенде.

– Сфера… с лапками, – пробормотал он. – Без подводок – значит, на автономном питании… и со встроенными мозгами… вот.

– Ну вот и поговорили, – пожал плечами старшина.

– Наглецы. Но я вас понял. Действуйте, и будь что будет.

Офицер вежливо козырнул и покинул экспериментальные мастерские.

– Понял он! – сердито пристукнул по стенду стрелок. – Командир, нам с ним вообще нельзя общаться, он информацию даже из нашего молчания тянет, точно говорю! Вот что он опять про нас понял?

– Важно не то, что он понял о нас, а то, что мы ничего не поняли о нем, – задумчиво сказал старшина. – Офицер особой службы империи…

– Ну, с тем большим удовольствием устроим ему заподлянку! – желчно заметил пилот. – Чего ждем‑то? Взяли и потащили!

– Куда потащили?

– Да без разницы! Подальше от нас! А то будем нам… сфера с ножками!

«Товарищ император» издалека понаблюдал, как они тащат куда‑то громоздкое устройство, пожал плечами и отправился решать чертову прорву ежесменных проблем и недоразумений – а в пестром коллективе их случалось удручающе много. Его, конечно, грызло любопытство, но что он мог сделать? Экипаж не просто так секретничал. Они действительно хотели жить, и им действительно грозил пыточный столик в случае раскрытия. Так что загадка, каким способом они станут извлекать неизвлекаемые по определению устройства, пусть таковой и останется. Гораздо больше его волновало, чего именно пообещал для разгребания пилот. Понятно, что проблем, но каких именно проблем, и сумеет ли справиться с ними заурядный «товарищ император»?

Проблемы начались буквально через полчаса. Нет, сначала начался шум. Вообще «Локи» шумел постоянно, полторы тысячи личного состава шумят, даже когда ходят на цыпочках, но все же беготня вооруженных десантных групп по осевым выбивалась за пределы рутины. «Товарищ император» как раз только прицелился снести одну из последних перегородок, деливших корабль на сектора влияния, когда начался шум, из ремонтного люка вывалилась десантура со сканерами в руках, один даже дернулся проверить, чем там занимается подозрительный младший лейтенант, направил решетку сканера, закрепленную на подствольнике, «товарищу императору» прямо в грудь, но вовремя узнал и извинился.