Текст книги "Охота на тринадцатого (СИ)"

Автор книги: Владимир Журавлев

Соавторы: Владислава Груэ
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

Он быстро, но не очень ловко пробрался на место второго стрелка и вопросительно оглядел экипаж.

– Не, я так не летаю! – высказался за всех стрелок. – Вслепую – не летаю! Я еще жить хочу, и даже очень!

– Я не вы, у меня секретов нет! – с превосходством сказал офицер. – Сейчас мы чуток ждем. Мы за неделю по окрестностям много хлама накидали. А среди хлама – новые постановщики помех под установками частичной невидимости. Штерн сквозь мусор ломится, жечь боится, чтоб себя не раскрыть. Он же думает, мы спим. Когда доберется до постановщиков помех, будет ему сюрприз. Тут и наша очередь наступит.

– У Штерна истребителей хватает, – буркнул старшина. – Штерн, в отличие от нашего директора, не дурак. Подвесит на истребителях противоракеты, окружит матку оборонительной сферой… и так он и сделает, на гадальный сайт не ходи.

– Сделает, – неприятно улыбнулся офицер. – Но с нами вся эскадра прикрытия, ребятки. С нами лазерные платформы. С нами экипажи с курсов переподготовки. Штерна бить все согласились! И на каждом «Черте», спасибо Олегу, укрупненные трассеры и хорды под завязку. Мы их на салат покрошим! А когда пробьем разгонную к матке Штерна, пойдут десантники на списанных элементарах, их много нашлось на складах вооружений. Старые «Черти» нам еще послужат! Через стартовые створки – на абордаж! А если европейцы попробуют сбросить экраны Фридмана и выйти из облака помех – лазерные группы наготове, поджарят не задумываясь!

– Прекрасный план, – недоверчиво сказал старшина. – Реален даже без руководства операцией. Но это если все сработают, как обещали. А если…

– А если что, на общем руководстве сидит сам зам по боевой! – сердито сказал офицер. – У него опыта побольше, чем у нас всех, вместе взятых… Все, сработали постановщики! «Семерке» старт! Всей эскадре старт! Пошли, рогатые!

– Ох, чую я, паленым пластиком пахнет! – обеспокоенно заметил пилот и бросил дисколет в раскрытую стартовую створку. – А чуйка у меня, если кто не в курсе, опережающего типа – и тонко откалиброванная…

Офицер побледнел – он и сам чуял что‑то подобное, да списывал на страхи и мнительность. И вдруг бросилось в глаза, что космос – огромен. Из дисколета так вообще похож на бесконечный. Как в этих безбрежных пространствах отгородиться от кого‑то жалкими облаками помех? Что стоит матке Штерна сдвинуться тысяч на пять километров – так, на всякий случай? И не найти ее тогда в бессветной черноте.

Но матка европейцев оказалась рядом. Старый адмирал решил не отступать от гарантированно победоносного плана. Офицеру стало легче на сердце…

Пятый флот, звездно – радужный флаг

В центре управления царило нервное напряжение. Матка пробиралась через замусоренное пространство русских, стараясь при этом не обнаружить себя применением противометеоритной защиты. Работа экранов Фридмана на таком огромном объекте, как база флота, создавала слабое гравитационное поле, не давая разлетаться всему, что набросали русские: пустым емкостям, ломаным мачтам, погнутым решетчатым модулям, списанной опалубке для высокоточной заливки тела маток…

– Руссишен швайнен! – еле слышно прошипел адмирал Штерн. – Помойку у базы устроили!

Буковски покосился на своего кумира и тут же отвел взгляд. Ему было неловко за старика. Зачем он заявился в центр управления в полетном скафандре? Теперь операторы радарных установок наверняка решили, что адмирал трусит! А что подумали офицеры пилотажной группы? Им по уставу положены полетные скафандры во время работы с распределенным двигателем матки, но никто не нарушил священной традиции являться на боевое дежурство в парадной форме при всех наградах, никто! И лишь старик Штерн сияет на весь центр нелепым скафандром, как будто не понимает, что тем самым подрывает боевой дух подчиненных!

Впрочем, подчиненные не подавали виду, что смущены видом руководства. Им просто было некогда. Управление движением матки само по себе требовало строгой согласованности действий экипажа и сосредоточенности, маневры же усложняли работу на порядок. Плюс работа лазерных батарей. Это только кажется, что в отсутствие целей канонирам делать нечего. Радарная группа отслеживала все без исключения скопления мусора и распределяла потенциальную опасность по батареям. Канониры ежесекундно были готовы сжечь любой подозрительный объект, провожали прицелами вплоть до ухода из конуса безусловного поражения.

Пока что все шло хорошо. Пока не начался бой, обычно так и бывало. А потом противник обменивался ударами олл – аут, и тогда бывало всякое. Бывало, вылетала электроника в самом центре управления. Бывало и так, что подводило даже старое, сверхнадежное оптоволокно! Именно на этот случай в центре дежурила группа посыльных на электроциклах. Вот они как раз были мало того что в скафандрах, но и серьезно вооружены – потому что в бою действительно бывало всякое. Вот не так давно русская ракета влетела прямо в стартовую створку… и русские шпионы наверняка где‑то да водятся. Так что посыльные были вооружены вовсе не зря, и дежурили в скафандрах тем более не зря.

К счастью, олл – аут на мозги не действовал, иначе б было совсем плохо.

– Буковски, русские что, действительно спят?

Старый адмирал нервно вглядывался в радарные развертки. Опытный пилот, он не обращал внимания на объемную карту пространства боя, предпочитал брать информацию непосредственно со средств наблюдения.

– Резидентура сообщает, у них бунт, – напомнил капитан. – Им не до войны.

– Бунт – на центральной базе? И не подавили?

– Бунтуют как раз те, кто должен давить, – хмыкнул разведчик. – Космодесантники.

– У русских сохранились десантники?

– Драчуны и пьяницы, – пренебрежительно отозвался капитан.

И тут вспыхнули разом и заполнились молочной белизной радарные развертки. Только объемная карта пространства боя сияла устаревшими данными.

– А вот и постановщики помех, – неестественно спокойно сказал адмирал. – Значит, русские спят, да, Буковски?

Капитан закаменел. Это был крах. Пока что его личный, как руководителя разведки. Но при плохом развитии событий…

Операторы разразились сериями приказов по пока что действующей связи, выводя из зоны помех автоматы наблюдения, и через несколько секунд изображения восстановились.

– Смотри, Буковски! – жестко сказал адмирал. – Видишь, какая стая на нас несется? Где русские набрали столько истребителей, а? Сейчас они посбивают автоматы наблюдения – о, уже начали! – и станем мы слепыми. А у русских каждый дисколет наверняка несет ракеты. Что делать, Буковски?

– Вывести в оборонительную сферу наши SS с противоракетами… – сглотнул капитан.

– Уже сделано! Но это очевидный шаг, и если даже ты догадался, что делать, русские догадались тем более! И что‑то для нас приготовили! Они ждали нас, Буковски! Бунт – ложная информация, ты попался русской контрразведке, мальчик! И если у тебя нет ничего, я прикажу расстрелять тебя прямо здесь! А потом пойду добывать нам победу. Ну?

– Сбрасывайте экраны Фридмана, уходите из облака помех и жгите русские истребители лазерами, – сказал бледный капитан.

– Да?! Нас прежде сожгут лазерные батареи русских! Мы на дистанции безусловного поражения, болван!

– Не сожгут, – уверенно сказал капитан. – На базе русских действительно бунт, мой адмирал. Я смог заключить договоренность с одной из групп влияния. Лазерные батареи промедлят. В лучшем случае – вообще не примут участия в бое. На базе безвластие, канониры вполне официально могут не подчиняться приказам бунтовщиков, и именно так и поступят. Зря, что ли, им заплатили? Сбрасывайте экраны Фридмана, мой адмирал. Это – единственный путь к победе.

– Не единственный, – с сомнением возразил Штерн. – Но… самый эффективный, это да. И самый рискованный. Смотри, Буковски, если ты ошибся, гореть будем вместе. Только я – в скафандре, а вот ты…

Адмирал дико улыбнулся в лицо капитану – и приказал сбросить защитные экраны…

Пространство боя возле центральной базы российского космофлота

С самого начала боя пилот «семерки» повел дисколет очень странно: вместо того чтоб броситься в мешанину схватки, стремительным маневром вышел из пространства огневого контакта и завис в пустоте с включенной установкой частичной невидимости – впрочем, ее вполне хватило, чтоб исчезнуть с радаров, особенно после олл – аут да рядом с облаком помех. Офицер внутренне одобрил маневр, ему и самому требовалось видеть общую ситуацию гораздо больше, чем участвовать в избиении SS. Тем более что разовые комплекты наблюдения давали сносную картину боя даже после олл – аут. Правда, давали только до следующего удара…

Именно поэтому офицер и увидел первым, как дрогнуло облако помех, поползло, разрываемое гравитационными возмущениями – и в чистый космос выплыло гигантское туловище европейской матки.

– Попалась, сука! – в восторге завопил офицер. – Лазерным батареям – залп! Жги ее, ребята!

Матка европейцев неспешно провернулась, блеснула прозрачными куполами – и принялась методично уничтожать российские истребители лазерами.

– Как же так, ребята? – растерянно сказал офицер. – У них экраны восстановятся через несколько минут, и тогда нам вообще конец! Вы же клялись, что примете бой! Лазерным батареям – залп!

И тут сдохла связь. Вся.

– Там зам по боевой на руководстве, – потерянно сказал офицер. – Ему канониров заменить – пара минут, если десантников подключит…

– Поправьте меня, если ошибаюсь, – подал голос пилот, – но лично я видел, как наш зам по боевой спешил на вылет.

– Он обещал руководить! – в ужасе сказал офицер.

Ответом ему была тишина. В бригаде все знали, что зам по боевой – отчаянный боец. Зам из него был никудышный. Пилотом отличным он был, это да. А еще – пьяницей. И с похмелья вполне мог забыть, чего там и кому обещал накануне пьянки…

Вспыхнула следующая пара истребителей. Матка Штерна успешно ликвидировала угрозу.

– Десантники горят, – с жутким спокойствием определил пилот. – Истребители из них никакие, особенно на элементарах.

– Борух, мне нужна связь! – закричал офицер. – Я знаю, ты можешь! Старшина!

– За подключение к защищенным линиям – расстрел, – угрюмо откликнулся Буревой. – Там определитель никак не обойти. И вообще во всем штабе сейчас активна всего одна защищенная сеть…

– Борух, они горят!

– Старшина, – вклинился стрелок. – Мы не можем…

– … кто горит?

Капитан контрразведки в глобе связи выглядел чрезвычайно удивленным. Видимо, никак не ожидал, что в его секретные переговоры кто‑то влезет со стороны.

– Выпусти постановщика помех, капитан! – отчаянно крикнул офицер. – Немедленно! Иначе нам конец!

Лицо контрразведчика вытянулось.

– У меня нет надежного…

Соединение пропало. Офицер в бессилии заплакал и ударил кулаком по опоре компенсатора.

– Постановщик помех стоит наготове у стартовых створок! – всхлипнул он. – Экспериментальный, фрактального типа! Только вывести! Я же его как раз на этот случай готовил! И некому!

– Сергей… – подал голос старшина.

– Я не успею!

И тут связь восстановилась рывком и вся. Эфир наполнился гомоном и дикими криками.

– Поднимите мне веки! – орал где‑то далеко зам по боевой. – Ну поднимите мне веки, ребята! Щас я ей!

– Зам, ты подлец! – рявкнул офицер. – Слышишь меня?!

– Слышу! – отозвался затухающий голос. – Виноват, исправляю…

– На таран пошел! – напряженно сказал пилот. – На купол центра управления. Матке, конечно, от этого не убудет, но время можем выиграть… если ребята ему пробьют разгонную. А если не пробьют, то лазер его…

Вдалеке вспыхнула яркая звездочка – сгорающая «Косатка» зама по боевой послала последний привет оставшимся в живых…

– Кэп, постановщик помех на связи! – вдруг сказал Буревой.

Офицер неверяще уставился на глобу. Из глубины приемной сферы ему бледно улыбнулась та, кого он знал как Лючию Овехуна.

– Живи, мой командир. Продержусь, сколько смогу. Брат – на лазерах…

Со стороны это выглядело необыкновенно красиво. Фракталы помех стремительно множились, тянулись к матке европейцев, взрывались новыми букетами, скручивались вокруг экранов Фридмана…

– Себя закрывай! – охнул вдруг пилот и бросил дисколет в ускорение. – Сожгут!

«Семерка» стремительно неслась в пространство боя, и офицер широко раскрытыми от ужаса глазами смотрел, как бешено вертится постановщик помех, закрывает десант и «Чертей» спасительной пеленой – но не себя, не себя…

– Молодец девочка, автомат связи подтащила! – бормотал старшина. – А со связью мы можем все, даже Штерну вломить… Держись, испанка! Прикрывай ее, Сергей, не тормози!

– А я что делаю? – огрызнулся пилот.

– Ой что будет… – трясся в своем компенсаторе стрелок. – Ой что нам будет… под лазер лезем! Сами! С неопробованной защитой!

– Захват! – напряженно сообщил старшина. – Сейчас дадут…

Полыхнуло так, что офицер чуть не ослеп. Дисколет вспух компенсаторным облаком защиты – и вылетел из конуса поражения, словно получив пинка под хвост.

– Пилот, обратно! Прикрой ее!

– А я что делаю?!

Полыхнуло, ударило со страшной силой.

– Сергей, прикрывай!

– Чем?! Защита кончилась!

– Прикрывай!

И тут совсем рядом зажглась ослепительная звезда.

А – а-а! – дико заорал офицер, словно это он заживо сгорал в пылающем постановщике.

– Поддерживаю, – глухо отозвался старшина. – Покрошим их всех! Сергей?..

И «семерка» кинулась сквозь облако помех на матку Штерна…

Матка европейцев, звездно – радужный флаг

Буковски сам не верил своей победе. Идиоты русские даже не ударили олл – аут! И теперь операторы радарной группы напряженно работали, цепляли проклятых русских «Чертей», сопровождали, пока те не вспыхивали в конусах поражения. В эфире царили дикий гам и крик, но они никого не раздражали, потому что вопли сгорающих врагов – это же райская музыка!

– Ну… – признал неохотно адмирал. – Ну… выкрутился на этот раз.

И самодовольно улыбнулся. Адмирал исполнял заветную мечту – добивал русского медведя! И ему дикие крики погибающих истребителей звучали райской музыкой.

Внезапно лицо адмирала недоуменно вытянулось.

– Буковски! Что значит «поднять веки»? Ты, сраный шпион, должен это знать!

Капитан вынырнул из эйфории и попытался ответить – но не преуспел. Жесткая рука старика кинула его к выходу. За спиной истошно вопили о немедленной эвакуации, и капитан даже дернулся по велению долга кого‑нибудь спасать, но адмирал с неожиданной силой придал ему ускорения – а потом спасать уже никого не требовалось. Когда корабль боевого управления пробивает купол, шансов выжить нет. Без скафандров – нет точно.

– Сумасшедший русский! – с уважением прохрипел Штерн. – Горит, но управляет! Молодец, конечно, но бой подвигами не выиграть. Бой, сынок, выигрывается планированием и четкими действиями, а не тараном купола центра управления! Потому что у меня на этот случай оборудован резервный центр, и не один! Все, что выиграл этот безумец своей смертью – несколько минут отсрочки неизбежного! Буковски, давай быстрее, ты же спортсмен! Резервный центр палубой ниже, и мне не терпится посмотреть финал!

Капитан опомнился и поспешил за адмиралом к лифту. Навстречу им уже бежали спасатели и ремонтники, и Буковски с гордостью подумал, что его адмирал в очередной раз прав: бой выигрывают не подвигами, а четкой работой! Порядок прежде всего, и тогда не требуется идти на таран!

В резервном центре уже кипела работа. Адмирал с ходу кинулся к радарным разверткам – и грязно выругался.

– Эй вы, на лазерах! – рявкнул он. – Не можете сбить одного постановщика помех? В уборщики переведу виновные расчеты!

– Его прикрывают, сэр! – возразил один из операторов. – Мы попадали дважды! Но там стоит кто‑то перед ним и гасит конус поражения компенсаторным облаком!

– Попадайте еще! Компенсаторные емкости – не бездонные! Наведите на него крыло SS, если не умеете пользоваться лазерами!

– Есть попадание! – в восторге выкрикнул оператор. – Мы сожгли его, адмирал!

– Идиот, ты, не знаю, как тебя там! Мы снова в облаке помех! Толку теперь с ваших попаданий? Одна надежда, что успели проредить русские истребители, и наши SS добьют оставшихся прежде, чем мы получим десяток ракет в распределенные двигатели…

– Снова сбросить облако помех? – неуверенно предложил Буковски.

– Э, нет, сынок, я псих, но не идиот! У русских было время на замену предателей! Без экранов Фридмана нам сразу конец!

Адмирал успокоился внезапно и сразу, как будто не он только что брызгал слюной. Прошел не спеша к компенсатору первого пилота, уселся, развалился – и подманил капитана сухим пальцем.

– Я не надеюсь на наши SS, – доверительно сообщил Штерн. – Русские истребители сильней. Да, мы их побеждаем – но они сильней. Поэтому прямо сейчас к пространству боя подходит корабль огневой поддержки «Локи». Понял, сынок?

– «Локи» – это три десятка ударных беспилотников! – сказал впечатленный Буковски. – Это электромагнитные пушки палубного размещения «Тор», это лазеры, ракеты и прекрасно обученный экипаж. И все это под защитой экранов Фридмана. О да, я понимаю. Русским конец. Только я считал, что «Локи» противостоит американцам.

Адмирал пренебрежительно отмахнулся, капитан прекрасно его понял и в этот раз. Он и сам считал, что с американцами всегда найдется время и место для выяснения отношений, а вот русского медведя надо валить сейчас, пока тот слаб.

– Что там говорит этот, как его там, дебил? – вдруг резко спросил адмирал.

Один из операторов связи нервно сглотнул и увеличил картинку. И резервный командный центр увидел во весь рост страшную сказку прошлых войн, русского космодесантника в экзоскелете – стоящего перед камерой у стартовых створок матки!

– Привет, суки! – гулко сказало чудовище в устройство внутренней связи. – Не ждали? Молитесь.

Короткий взмах, металлический взблеск – и изображение почернело. Операторы вжали головы в плечи, боясь взглянуть друг на друга – и на адмирала. Адмирал криво улыбнулся. Русских космодесантников еще никому не удалось остановить.

– А счастье было так близко, – признался адмирал разведчику. – Думал, добиваю русского медведя. А оказалось, я его будил. Но ничего еще не потеряно. Буковски! Всех, способных держать оружие – а у нас все способны, как‑никак военный корабль, хе – хе! – к стартовым створкам! Вымети эту нечисть в космос, под наши лазеры! Наши – и русских! Думаю, русский карательный корпус будет бить своих предателей, а не европейцев – героев! Как полагаешь, сынок?

– Мы выкинем их, адмирал! – рявкнул Буковски.

– Вот и занимайтесь…

Капитану не повезло. Или повезло? Или то и другое в одной упаковке? Он успел собрать под своей командой курьеров связи, военных полицейских, резервных пилотов и вообще всех встречных и поперечных, потому что адмирал был прав, как всегда – на военном корабле нет неспособных держать оружие! Он даже успел провести отряд вплоть до стартовой палубы. И успел выскочить за поворот коридора первым, подавая пример подчиненным. И уткнулся взглядом в невозможное: русский «Черт» стоял, перегораживая путь, и чуть покачивался на противотяге. За спиной капитана охнули:

– «Тринадцатый»!

Пронесся шум множественных движений, характерных для отступающей пехоты, и капитан почувствовал за спиной пустоту.

– Выходи один на один! – в ярости заорал Буковски, бросил на гранитный пол бесполезную штурмовую винтовку и принял боевую стойку. – Если мужчина – выходи!

Он еще успел увидеть, как стремительно провернулся диск русского истребителя, ориентируясь на врага нулевым градусом… потом на капитана равнодушно глянул прицел трассера, и Буковски не стало. Совсем. Как и его отряда, но это чуть позже. Так что можно сказать, что не повезло. Зато никто даже боли не почувствовал. Трассер бьет так, что для боли просто не остается места и времени. А погибнуть без боли – в космосе многого стоит. Повезло.

Трассер простучал коротко и зло.

– Товарищ младший лейтенант, оставьте работу десантникам! – буркнул старшина.

– И, кстати, дальше дисколету ходу нет, – добавил пилот. – Осевые мы вычистили, а коридоры жилого сектора для рядового состава узкие, не то что на адмиральской палубе. Совсем как у нас. Падлы. А болтали, у европейцев демократия.

Офицер глянул на пилота сухими воспаленными глазами, и тот замолчал.

– Старшина, общую связь! – приказал офицер так, словно требовал нечто рутинное, а не работу электроники после олл – аут.

– Есть! – так же буднично отозвался старшина, и дисколет наполнился многоголосием боя.

Офицер слушал, уткнувшись шлемом в скрещенные руки. Сквозь русские маты на равных прорывались вопли на немецком, испанском и польском, словно для техники старшины не существовало фазового шифрования противника. Где‑то далеко, на пределе слышимости, даже звучали деловитые переговоры офицеров карательного корпуса, носящего издевательское название «Свободная Россия». Российские шифровальные машины, самые надежные в мире, приемники старшины игнорировали с такой же легкостью.

– Он сказал – у него нет надежного пилота, – пробормотал офицер, не поднимая головы. – А я не понял. И он отправил сестру – единственного надежного человека. И получается, это я Лючию сжег. Своими руками. Мне жить неохота… Только Лючия сказала жить! И я выполню ее приказ! Старшина, защищенную нитку на десант.

Буревой спокойно кивнул, мол, нет проблем, можем и с десантниками связаться, ведущими бой в недрах вражеской матки, и связь защитить, и все это на жалких ресурсах обычного истребителя.

– Полосатики, доклад! – приказал офицер в пространство.

Пилот со стрелком переглянулись – десантники за такое слово убить могли. Бывало не раз, что и убивали.

– Гробим матку! – прохрипели по связи. – Большая, сука!

– Отбой! – отрывисто сказал офицер. – Вариант «Двойная звезда», как мы и предполагали. Гарантированно выведите из строя лазерные группы и возвращайтесь в элементары. На все десяток минут, больше нам Штерн не даст.

– Кому возвращаться, кэп? Сгорели ребята. Нас треть осталась, понимаешь?

– Понимаю, майор, и даже лучше тебя. Но я так решил. Матка для нас слишком большая, не справимся. Готовьтесь к атаке. Вам пробьют разгонную.

– Кто пробьет?!

– «Тринадцатый».

Десантник удивленно крякнул и отключился.

– Штерн – осторожный гад, обязательно должен был подстраховаться кораблем огневой поддержки, – пробормотал офицер. – Думаю, подойдет что‑то класса «Асгард». Может, сам «Локи», он у европейцев за лидера… Мои наблюдатели в бой не вступали, предупредят о подходе. Но если его не покрошить, он нам все истребители уничтожит. Думал его десантом давить, только из‑за предателей на лазерах у них огромные потери, непонятно кем матку ломают… так что придется нам, ребятки, пробивать десантникам разгонную.

– В одиночку? – ужаснулся стрелок. – Не, на это мы не согласны! Мы жить еще хочем!

– Тогда пойдут амазонки – а не хотелось бы. Они у меня на крайний случай. На самый крайний, понятно?

– Разгонную! – с отвращением сказал пилот и взялся за управление. – Подумаешь. Всего‑то пробить створку, занырнуть внутрь, покрошить три десятка роботов да разнести лазерные батареи в одном секторе. Да, и еще «Торы» палубного размещения. И ракетные комплексы. Подумаешь… лишь бы ширины осевых хватило, а то бегать с пистолетами по кораблю огневой поддержки как‑то лениво… он же километр в диаметре, полторы тысячи экипажа…

– К «Локи» еще подойти надо, – заметил старшина. – Через лазеры.

– Ах да, еще и подойти…

– Подойти не проблема, – подал голос стрелок. – К «Локи» все SS кинутся… ну, те, кто целы еще. Они же без матки остались. Вот мы с ними и отступим… главное, опознаватель не забыть переключить, а то будет, как в девяносто седьмом…

– Вот эти SS нас там и затопчут!

– А если быстро?

– Ну, если очень быстро… Только я в компенсаторах после боя не уверен.

Дисколет подкатился к одному из проломов в стартовых створках, покачался, выжидая удобный момент – и невидимкой скользнул в черноту космоса…

Через пару десятков минут они уже стояли в стартовой зоне «Локи» возле побитой «семерки». Лицевой щиток офицеру разбили вместе с противоударным, самым надежным в мире российским десантным шлемом. Покореженные SS дымили, и офицер надрывно кашлял. На ногах он держался плохо, и две амазонки подпирали его под плечи. Из раскрывающихся элементаров выпрыгивали и бежали вглубь рукастые чудовища. Рев «слава России!» сотрясал корпус корабля и нагонял ужаса на экипаж «Локи».

– Ай «тринадцатый», ай молодец! – счастливо проорал майор – десантник изнутри экзоскелета и запрыгал следом за своим озверевшим отрядом.

– Чтоб я еще раз участвовал в абордажной операции! – простонал офицер и вновь попытался выкашлять легкие. – О… хуже было только в земном имитаторе… Оля… ты умница, не выполнила приказ. Одних нас бы грохнули. Долбаные SS! Долбаные беспилотники! Долбаные «Торы»! Вовремя вы подскочили! Спасибо.

– Всегда пожалуйста.

Комэск амазонок беспокойно оглянулась на свой дисколет, косо стоящий на двух опорах.

– Шурка глаза пожгла! – пояснила она. – Нарвались на лазер, защита еле выдержала, а она же, дура, противолазерный щиток терпеть не может, говорит, целиться мешает! Георгий, ты как вообще? Ее бы посмотреть.

– А я знаю, как я? – пробормотал офицер. – Чем мне шлем разбили, а? Он противоударный! Удивительно, голова не противоударная, а целая, зато шлем… Олег, ты еще здесь? Не тормози.

Стрелок изменился в лице и сорвался с места. Вдвоем со старшиной они осторожно достали амазонку из покалеченного истребителя. Девушка держалась за лицо и тихо скулила. Офицер переборол кашель и побрел в ремзону, где вроде было не так задымлено.

– Эс – оу – эл! – донеслось торопливое из динамиков внутренней связи. – Личный состав «Локи» выходит из боя! Согласно гуманным принципам войны требуем коридор безопасности для отхода! Или хотя бы уберите этих зверей! А – а!..

– Я им покажу коридор безопасности! – угрюмо пообещал старшина. – Я им покажу гуманность! Олег, у тебя трассер на автономке есть?

– У меня даже ракетные кассеты есть! – зло сказал стрелок. – Борух, я с тобой!

Офицер оглянулся – пилот без лишних слов уже снимал с диска что‑то грозное и совершенно офицеру незнакомое. Белокурая комэск амазонок проводила убегающий экипаж «семерки» озадаченным взглядом.

– Психушка, – пояснил офицер. – Вот так у них проявляется. Экипаж очень болезненно воспринимает участие девушек в войне. Пожалуй, даже не болезненно, а… с ума он сходит. Александру на ровную поверхность, вот этот стеллаж подойдет. И принесите медицинский набор из «семерки»… если он уцелел, конечно…

Он осторожно взялся за узкие ладошки амазонки и тихонько отвел от пораженного лица. Глянул – и внутренне признался себе, что тоже больше всего на свете хочет сейчас взять в руки гранатометный «залп» и убить, как грозился старшина, всех. Вот просто – взять и убить. Только он не мог себе позволить эту слабость. Он – врач. Он – лидер мятежа. И сейчас его дело – не убивать, а спасать доверившихся ему людей.

Глаза девушки, к его огромной радости, оказались целыми. Успела зажмуриться, умничка! А обгоревшая кожа что? Пустяк, банальная задача для обычного медицинского геля! И, конечно, противошоковое, но это само собой…

Он осторожно и четко работал. Ольга Милая заглядывала через плечо, и тогда светлые кудряшки щекотали ему щеку. Это было новое и удивительно приятное ощущение.

– Товарищ младший лейтенант, – неожиданно робким голосом произнесла амазонка. – А вы сами видели «тринадцатого»?

Офицер закончил обработку ожога, обернулся и недоуменно уставился на нее.

– Ну… не могли же все это сделать вы? – смутилась Ольга. – Три десятка беспилотников, SS, палубные «Торы», охрана стартовой зоны… когда мы подоспели, здесь же было все разгромлено! Мы так, добили да вас прикрыли. Здесь точно побывал кто‑то еще! Так видели?

Офицер оглядел учиненный ими хаос, сам удивился, покрутил в затруднении пальцами…

– А как же? – в результате пробормотал он. – Как тебя.

– Значит, нас действительно поддерживают, – задумчиво сказала амазонка. – Невероятно, но факт…

И внимательно глянула на офицера. Но он только головой помотал. На него снова накатила тошнота, не до загадок.

– Кэп, срочно в пилотажную! – внезапно сказал по переговорнику Буревой. – Каратели подошли! И знаешь, что они делают? Жгут наши истребители, которые рубятся с европейцами! Если у тебя ничего на этот случай нет, нам конец!

– И где пилотажная? – торопливо спросил офицер, знаком передавая амазонкам раненую.

– В виртуальном верху, где же еще! Не тормози, кэп, бегом!

– А местный экипаж не помешает?

– Какой экипаж?

– Но полторы тысячи бойцов так просто не… – начал офицер, потом вспомнил экзоскелеты десантников, махнул рукой и побежал по осевой к лифтам.

– Кто у вас командир? – спросила спешащая следом Ольга. – Что‑то я так и не поняла!

– Я тоже! – признался офицер. – Иногда я. Чаще старшина. И еще пилот командует, но он так, по случаю. Да какая разница? В бою не мешает, и ладно.

– Странный вы экипаж. И старшина ваш странный…

Амазонка резко замолчала. У офицера тоже не нашлось слов при виде груды тел у лифтов. Такое могли сотворить только российские космодесантники в экзоскелетах. Или, кстати, трое пораженных психушкой очень необычной формы…

– И психушка у вас странная! – вырвалось у амазонки. – Жуть какая!

– А у вас не жуть? – машинально спросил офицер.

– Но не такая же!

– А какая?

Лифт опустился резко и неожиданно, рука офицера дернулась к оружию, но пара трупов в углу зеркальной кабины уже не представляла опасности. Офицер отпнул валяющуюся в проходе конечность и вежливо пропустил девушку вперед.

– Да у нас‑то… – пробормотала амазонка, не в силах отвести взгляда от разорванных тел, – Шурке рожу бью…

– Однако!

– А что она не подчиняется? Дура царапучая!

– Так у вас парная? – припомнил офицер свои научные труды. – Когда у Шурки психушка, она тебе бьет?

– Я сильнее!

Ольга смутилась. Откровенные признания явно были для нее непривычны, и офицер понял, что сейчас последует деликатная просьба. Такая манера появилась на флоте недавно: открывать немножко душу, чтоб получить взамен равноценно интимную информацию. Офицеру не нравилось, как не нравилась любая расчетливость во взаимоотношениях, но все же это было гораздо лучше, чем наглая бесцеремонность, оставшаяся со времен российского капитализма.

– Георгий, а что ваш старшина так на меня смотрит? – выпалила девушка. – Ну, когда думает, что я не вижу?

Офицер отвлекся от мыслей, как выручить прижатые у матки Штерна истребители, и озадаченно глянул на амазонку. Потом вдруг припомнил, что амазонки все неестественно красивы, и кое‑что стало понятным. Клоны. Для какой цели элитных красавиц бросили в мясорубку войны, и не просто бросили, а сначала выучили, разрекламировали?

– Инкубаторская? – на всякий случай уточнил он.

Девушка покраснела и кивнула. Офицер тоже кивнул. Девушка из инкубатора вполне могла не понимать, почему мужчина на нее смотрит. А старшина, насколько мог заметить офицер сквозь приступы кашля, не только смотрел на нее, но и держал за плечи, и, кажется, целовал.