Текст книги "Сказания о созданиях. Остров Ариора (СИ)"

Автор книги: Влада Ольховская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

– Я все еще не понимаю, о чем речь.

– Погибли люди! Многие пострадали... В чем они виноваты перед тобой? Только в том, что были добры ко мне?

– Общение с тобой – это всегда ошибка, – прищурился Санкотон. – Но если кто и покарал их за эту глупость, то не я. Хотя этого незнакомца я не осуждаю.

– Как ты можешь...

– У кого нет чести, тот способен на все, – вмешалась Анэко, подходя к ним. – Говоришь, что был в комнате для посуды и только? Да вся кухня пропитана твоим запахом!

– А ты докажи это!

Казалось, что это будет такой же спор, как и раньше – она и Анэко против целителя. Почти как во время ее несостоявшейся казни! Однако они неожиданно привлекли больше внимания, чем ожидали.

Жители деревни, до этого лишь наблюдавшие за разговором, подходили все ближе.

– Я тоже видел, как он к кухне шел!

– Когда он заходил в трактир, у него была бутылка с чем-то черным!

– Это точно он, больше некому!

– Айви не заходила на кухню, это он!

Каждой новой репликой жители словно подбадривали друг друга. Многие знали, что Санкотон мог это сделать – и, скорее всего, сделал. Но одно дело – знать, другое – открыто обвинить. Они боялись его, боялись мести – пока были по одному. Когда они объединялись, бояться приходилось уже целителю.

Он, трусливый по сути своей, теперь смотрел на толпу с разгорающимся ужасом. Ему уже сошло с рук ложное обвинение Айви и поджог дома, почему теперь должно быть иначе? Он и сам не понял, в какой момент шагнул слишком далеко.

Санкотон даже убежать не мог, потому что жители деревни обступили его со всех сторон.

– Хватит! – крикнул он. – Хотите обвинить меня – идите к Ниурону, а теперь оставьте меня в покое! Есть закон и есть справедливость!

– Хорошо, что ты вспомнил об этом, – хищно заметила Анэко. – Ниурон – не единственный гарант справедливости на этом острове!

Она первой заметила то, что теперь видели и остальные. Поднимая на дороге облака пыли, к ним мчался всадник на вороном коне, тот, которого ни с кем нельзя было спутать. Черный вестник никогда не появлялся в деревне просто так, Айви не видела его со времен той случайной встречи в лесу.

Но почему он здесь? Неужели Ниурон послал его за собственным другом? Такого быть не могло!

– Ему не всегда отдает приказы чародей, – пояснила Анэко. – Я слышала о том, что можно оставить ему письмо с просьбой о справедливости. Он сам покарает виновного, если сочтет нужным. Я написала ему сегодня утром, старик! Как думаешь, почему он здесь?

На Санкотона жалко было смотреть: его трясло так, что казалось, будто он вот-вот развалится. Толпа отхлынула от него, Черного вестника на Ариоре боялись все. Никто не рискнул бы перечить ему, особенно защищая целителя.

Айви тоже отошла, но недалеко. Она только что публично обвинила Санкотона в этом преступлении и готова была подтвердить свои слова.

Конь остановился в паре шагов от Санкотона, взвился на дыбы. Черный вестник достал меч и указал им на старика.

– Это не я! – взвизгнул Санкотон. В моменты страха его голос становился неузнаваемо высоким. – Клянусь всеми богами, я никого не травил! Это Айви Сантойя, убийца короля! Помните? Она была создана преступницей!

– Хватит уже, – презрительно поморщилась Анэко. – Хотя бы смерть свою сумей принять достойно!

Айви, уже потерявшая веру в справедливость, глазам своим не верила: Черный вестник действительно явился, чтобы покарать виновного, он поверил им! Ему плевать на деньги, с ним невозможно договориться, потому что он никому не отвечает, никогда. Значит, есть еще надежда для Ариоры!

Однако в это она поверила рано. Черный вестник уже занес меч над целителем, когда раздался крик:

– Нет! Я применяю право вето на это решение.

Ниурон появился со стороны деревни, а не своего замка. Видно, он давно был здесь, и именно к нему шел старик.

Теперь маг поспешил стать между Черным вестником и Санкотоном.

– Как наместник короля, я имею право отменить любое твое решение, – сказал он, глядя на всадника. – Независимо от того, справедливо оно или нет. А в этом случае, я считаю, ты поторопился, доказательств недостаточно! Но это и неважно. Я запрещаю тебе убивать Санкотона Вайна.

– Это еще что за бред? – возмутилась Анэко. – Что-то я не слышала раньше ни о каком вето!

– Потому что раньше я им не пользовался. Но я не могу оставаться в стороне, когда остров лишают единственного целителя.

– Он убийца!

– Я в это не верю. Все то время, что я работаю здесь, Санкотон Вайн был безупречен.

– Он не был безупречен! – вмешалась Симира. – Многие жаловались на него вам!

– Не нужно меня перебивать, – холодно заметил Ниурон. – Боюсь, вы стали забывать, кто здесь представляет королевскую власть! Я доверяю Санкотону, знаю, что могу положиться на него. Все проблемы начались, когда здесь появилась Айви Сантойя! Я не знаю, как вы сумели обмануть Черного вестника, но я не позволю пролиться невинной крови. Я отменяю эту казнь.

– Но он же... безнаказанным себя почувствует!

В этом Анэко была права: Санкотон уже чувствовал себя безнаказанным. Ужас в его глазах угасал, сменяясь торжеством. Он только что ушел от меча Черного вестника – а это еще никому не удавалось! Теперь он наверняка ощущал себя всесильным.

Черный вестник, не говоря ни слова, развернул коня и направился прочь из деревни. Санкотон смотрел на него так, будто это он обернул своего палача в бегство. Третье преступление сошло ему с рук. Ниурон перед половиной жителей деревни дал понять, что целитель под его защитой.

А значит, Айви и мечтать не могла о том, что Санкотон оставит ее в покое.

***

Они должны были из маленьких девочек превратиться в очаровательных молодых девушек. Так задумала природа. Но что-то пошло не так, и перед собой Эсме видела источенных жизнью старух.

Эта участь постигла не всех. Примерно каждой десятой удалось остаться собой, продолжить жизнь так, как и полагалось. Но остальные... На них жалко было смотреть: иссушенную кожу расчертили глубокие морщины, волосы поседели и начали выпадать, язвы появлялись реже, но заживали теперь намного дольше.

Они ничего не хотели. Их взгляды потухли. Кажется, они уже смирились с тем, что их ждет, и не собирались бороться за свое будущее. Да и с кем бороться? Со временем?

Эсме десятки раз спрашивала сестер, что происходит, но в ответ получала одно и то же:

– Так бывает иногда. Люди не вечны. Мы знаем об этом, поэтому стремимся сделать каждый день этих девочек особенным.

– Почему такое происходит не со всеми? Это что, болезнь?

– Можно и так сказать.

– Тогда нужно найти лекарство!

– Не от каждой болезни можно найти лекарство.

– От каждой, – настаивала Эсме. – Если эта болезнь не поддается обычному лечению, значит, тут задействована магия!

– Оставь эти грешные речи. Ты знаешь, что дворец защищен от магии. Это просто судьба, и радуйся, что она не постигла тебя!

Понимая, что ничего не сможет доказать, Эсме прекращала спорить, но верить она не собиралась. Дело было не в ее упрямстве, у нее хватало доказательств того, что сестры лгут. Первым и главным была она сама: она чувствовала в себе магию, которую не понимала.

Было странно не рассказывать об этом даже Раиле, но она решила, что так лучше. Эсме тренировалась одна, вдали ото всех, и на этот раз она дважды проверяла, нет ли кого рядом, потеря Инриса многому ее научила. Можно верить кому-то, но никогда – до конца.

Способность, которая сначала казалась ей случайностью, никуда не исчезла. Она жила внутри Эсме, подчиняясь ей, и была такой же естественной, как ее тело. Это просто то, что она есть, суть самого ее существования.

Она пыталась осторожно выспрашивать об этом Раиле, но ответ всегда был один: никакой магии во дворце. Эсме делала вид, что верит, но ее собственная сила опровергала это. Значит, Раиле либо не знала правду, либо намеренно врала. Эсме предпочитала верить в первый вариант.

Истории о ведьмах, которые рассказывал ей Инрис, всплывали в памяти все чаще. Эсме больше не могла игнорировать их, хотя желание было. Магия внутри нее, болезнь, поразившая девочек, а теперь еще эти "удочерения" умирающих, хотя родителей никто никогда не видел. Просто одна из воспитанниц вдруг исчезала, а всем остальным с улыбками говорили, что она обрела новый дом.

Эсме больше не могла с этим мириться. Она вынуждена была открыть глаза и наблюдать за сестрами по-новому – с недоверием, которого они были достойны. Тогда она и обратила внимание, что ее и остальных девочек пускают далеко не во все части дворца.

От них было полностью закрыто северное крыло. Девочки не могли попасть туда даже случайно, их останавливали массивные запертые двери, каких нигде больше не было. Окна там украшали цветные витражи, красивые и... зеркальные. Они не позволяли заглянуть внутрь.

Она должна была знать правду. Хотя она не была уверена, что готова.

– Пожелай мне удачи, – прошептала она, прижимая к себе деревянную марионетку. – Как бы я хотела, чтобы ты был здесь! С тобой мы бы точно справились, правда? А одна... Я не знаю. Но я попробую справиться, ведь мне еще нужно найти тебя, я не могу просто исчезнуть!

Кукла не ответила, но ей это было и не нужно. Рядом с деревянной игрушкой Эсме всегда чувствовала себя спокойней. Ей даже хотелось взять Инриса с собой, но это было бы глупо, поэтому ему предстояло дождаться ее в спальне.

Она продумала свою тайную вылазку и надеялась, что этого достаточно. Белое платье сестры Солнечного Света Эсме украла еще три дня назад. Это было несложно: одежда сушилась в саду среди деревьев. Она перевесила другие платья так, чтобы пропажа была не очевидна, и, вроде бы, все обошлось.

Теперь платье ожидало ее в тайнике, который она обустроила в цветущих кустах под окном. Эсме не беспокоилась о других девочках: они крепко спали, вряд ли они могли заметить ее. Она выбралась через окно, быстро и беззвучно, ее тренировки наконец-то приносили плоды.

Оказавшись среди цветов, Эсме сбросила свою ночную сорочку и сосредоточилась. Подчиняясь ее мысленной команде, тело изменилось, обретая новую форму; теперь она была взрослой, как Раиле, и платье оказалось ей впору. Эсме не беспокоилось, что она неожиданно вернется к прежнему облику, в своем даре она больше не сомневалась.

Надвинув капюшон пониже, она направилась к северному крылу. В такое время многие сестры спали, а те, кто еще не лег, не обращали на нее внимания. Для них она была всего лишь белой тенью, привычной частью их мира. Дворец хорошо охранялся, посторонние не могли попасть сюда, да и не похожа она была на постороннюю.

У нее не было ключа, однако Эсме учла это. Она затаилась в коридоре, укромных уголков там хватало. Она терпеливо ждала, когда дверь откроется – сестры ходили туда не так уж редко, и ночью – чаще, чем днем. Ей нужно было узнать причину.

Время тянулось медленно, она почти отчаялась, решив, что придется попытать счастье другой ночью, когда дверь наконец открылась. Эсме едва удержалась, чтобы не кинуться туда сразу, но тогда выходившая сестра могла рассмотреть ее, понять, что никогда не видела это лицо. Поэтому Эсме дождалась, пока та отойдет, и лишь после этого скользнула к двери. Она помешала замку защелкнуться в последний момент, отдавила пальцы, однако это ведь не главное – она все равно внутри!

Эта часть замка не была такой светлой и нарядной, как залы, открытые девочкам. Коридоры оставили серыми, по цвету камней, из которых они были сложены, не стали красить в белые и бежевые тона и украшать картинами. Света тоже было гораздо меньше, но и здесь использовали не огонь, а сияющие сферы. Вдоль коридора размещались ряды деревянных дверей.

Открывая первую из них, Эсме даже дышать боялась. Она понятия не имела, что увидит, но ожидала чего-то ужасного. Доказательства, что Инрис был прав с самого начала, что ее окружают ведьмы... Как жить с этим?

Но реальность оказалась не такой кошмарной. Она попала в помещение, отданное под хранение вполне безобидных предметов: тут стояли котлы, ведра, стеклянные сосуды и ящики. Эсме не знала назначение всего, что видела перед собой, однако это точно было не оружие. В соседнем зале ее ожидала похожая картина, но там сестры собрали травы и бутылки с какими-то эликсирами.

Постепенно Эсме свыкалась с мыслью, что это лекарское крыло. Сюда приводили больных – не только из дворца, но и из деревни. Сестрам ведь нужно чем-то зарабатывать! А девочек не пускали, чтобы они случайно что-то не разбили или не выпили ненужное им лекарство. Все просто, понятно и безопасно.

Она почти поверила в это.... почти, полностью поверить не получилось. В глубине ее души оставался голос, шептавший, что все не так просто. Он был подозрительно похож на голос Инриса.

Голос не дал ей расслабиться, и лишь поэтому она не закричала от ужаса, войдя в третий зал. Он, самый большой из всех, что она видела во дворце, был заполнен странными прозрачными сосудами. Каждый из них был надежно запечатан – и хранил в себе тело или кусок тела. В маленьких сосудах находились отдельные органы, в больших – тела, но не живые, изрезанные, распятые металлическими прутьями так, чтобы их внутренности четко просматривались.

Эсме зажала себе рот рукой, чтобы сдержать крик. Слезы уже катились из глаз, но она была не в силах остановить их, да они и не выдали бы ее так, как голос. Словно завороженная, Эсме прошла вглубь зала. Она не хотела видеть это, а не смотреть не могла. Раз она пришла сюда за правдой, нужно было узнать все.

На каждом из сосудов было написано имя, и всегда – новое. Каждый из них был чьей-то смертью. Просто от кого-то оставляли орган, избавляясь от остального, а кого-то хранили здесь целиком, не давая покоя даже в смерти.

Она хотела верить, что есть другое объяснение. Может, это способ изучать болезни, чтобы спасти остальных? Эсме искала оправдание сестрам, пока не увидела перед собой очередное имя. Женеви. И голубые глаза в мутной клетке сосуда – она знала эти глаза!

Женеви была больна, но она не умирала. Эсме виделась с ней накануне того, как ее якобы забрали приемные родители. В девочке еще была жизнь, и много! Получается не было никаких новых мамы и папы, Женеви привели сюда, убили, оставили от нее только глаза.

Инрис был прав. Жители деревни были правы. И только она, глупая птичка в клетке, заблуждалась!

Эсме уже увидела достаточно, она могла уйти, но не хотела. Ей нужно было знать, что еще спрятано здесь.

Под хранение тел были отданы три зала. Как же много их собрано здесь... и как много погибло. Все это время смерть была в двух шагах! А лучшее тому доказательство ожидало за очередной дверью. Там, в маленьком зале, был размещен стол, на котором лежало тело, уже мертвое и разрезанное, с вывернутой грудью, открывающей легкие и сердце. Еще одна болезненная девочка, которая обрела счастье в новой семье.

У Эсме голова шла кругом. Раиле не может быть замешана в таком! Скорее всего, это делает лишь часть сестер, продавшихся силам зла, а остальные ни о чем не догадываются.

Но возможно ли это?

После стольких форм смерти, жестоких, чудовищных, она не ожидала увидеть в северном крыле жизнь. Напрасно. Сначала она услышала плач, потом, приоткрыв дверь, оказалась перед десятками деревянных люлек.

В каждой из них лежал младенец. Одни спали, другие озирались по сторонам, слишком слабые, чтобы даже плакать, и лишь некоторые кричали, но на них не обращали внимания. Они находились здесь не просто так: странная система тонких лезвий и трубок вводила под кожу детей смеси, закрепленные в бутылках над их кроватками. Эсме впервые видела такие устройства, у людей точно не было ничего подобного!

Вот и воплощается в реальность легенда, которую рассказывал ей Инрис, а она только смеялась. Ведьмы похищают младенцев и превращают их... во что? В трупы, заточенные в стеклянные сосуды?

Но она все еще была жива и умирать не собиралась. Сейчас Эсме могла думать лишь об одном: во что же превратили ее?

***

Как можно строить новую жизнь там, где нет свободы? Ее убеждали, что она не в темнице, что это новый мир для таких существ, как она. Но чем дольше Айви жила здесь, тем четче она понимала, что все не так просто.

Никто им не помогал, они все делали сами – чтобы потом узнать, как просто уничтожить результат их трудов. Дом, который Анэко так любила, сгорел. Кота не отходит от постели бабушки, зная, что Зилда может в любой момент лишиться жизни из-за прихоти обнаглевшего старика. А Санкотон понял, что на него управы нет! Кроме, разве что, Итерниала, но тот давно не показывался в деревне. Да и потом, любое решение Итерниала – это каприз, способ развлечь себя. Этого недостаточно! Нужен закон, одинаковый для всех, а закона нет.

Она чувствовала себя потерянной, загнанной в угол – и виноватой перед всеми. Поэтому Айви ушла на дальнюю часть берега, где можно было оставаться наедине с морем и небом. Увы, долгожданного покоя это не принесло.

Услышав шаги, она повернулась к дорожке в надежде, что это Кота – спешит рассказать ей, что с Зилдой все хорошо. Но перепутать пришедшего с маленькой девочкой было сложно.

– Зачем ты здесь? – удивленно спросила Айви.

– Искал тебя, – пояснил Каридан.

– Хотел убедиться, что я не готовлю новую порцию яда из черных водорослей?

– Не говори глупостей. Я знаю, что это не ты.

Он говорил правду, Айви видела это. Если тогда, после ее "казни", он подозревал ее, то сейчас – нет. Она не знала, что изменилось, но это было слабым утешением.

– Я в порядке, можешь идти!

Каридан не собирался ее слушать. Не спрашивая позволения, он присел на песок рядом с девушкой.

– Я вижу, что ты не в порядке.

– Можно подумать, что твое присутствие может что-то исправить! – фыркнула Айви.

– Надеюсь, что может. Со мной, например, можно поговорить, но и молчать я умею неплохо, если надо.

Ей нравилось чувствовать рядом его теплое плечо. В присутствии Каридана была защита... Но Айви не была уверена, что может принять ее.

– Почему ты ушел сегодня днем?

– Я хотел поговорить с Ниуроном, отправился в замок, но его там не было. Я не знал, что Анэко уже написала Черному вестнику, я даже не подозревал, что так можно! Увидев, что он направляется к деревне, я поспешил туда, но самое интересное, похоже, пропустил.

– Я бы тоже хотела пропустить это... Такой позор!

Вспомнив о том, что произошло на площади, Айви закрыла лицо руками. Мгновением позже она с удивлением почувствовала, как Каридан обнимает ее.

– Не думай об этом, все закончилось.

Нужно было его оттолкнуть, Айви понимала это. Но решила, что можно подождать. При всей неправильности ситуации, рядом с ним было лучше, чем одной. Открыв глаза, она увидела, что он совсем близко, и смотреть на море больше не хотелось.

– Ты всегда держишься один, – напомнила она. – Почему ты помогаешь мне сейчас?

– Потому что считаю, что с тобой поступают несправедливо, – тихо ответил он.

Айви чувствовала его дыхание на своих губах. Каридан не сводил с нее глаз и, похоже, он был во власти этого момента не меньше, чем она.

– Разве ты можешь что-то исправить?

– Я могу быть с тобой. И тогда никто не посмеет тебя тронуть...

Это было неправдой, а может, наивной ошибкой, в которую сам он верил. Если возвращаться к прошлому, то доверять Каридану следовало еще меньше, чем всем остальным. Он ведь уже пытался обмануть ее, изображая друга!

Но сейчас у Айви не получалось думать об этом. Было что-то особенное в их встрече, этой теплой ночи и мягком шелесте волн. Она пришла сюда, чтобы остаться вдали от всех, однако для него могла сделать исключение. Каридан был единственным, кого ей не хотелось прогонять от себя, никогда.

Она почувствовала, как его рука, обнимавшая ее за плечи, поднимается выше, скользит сквозь ее волосы. Он осторожно провел пальцами по ее затылку, подался вперед, прижимая ее к себе, и Айви не стала сопротивляться, прильнула к нему. Она хотела почувствовать этот поцелуй не меньше, чем он.

Мужчина впервые касался ее. Иначе и быть не могло – большую часть жизни она видела рядом только своего отца. А Каридан... он отличался ото всех, кого она встретила с тех пор. Никому, кроме него, она бы не позволила целовать себя, но в его прикосновении таилось нечто бесконечно правильное – на уровне самой природы.

От эмоций, сильных и незнакомых, кружилась голова. Каридан справлялся с ситуацией гораздо лучше, и она доверилась ему. Айви не думала ни о чем, она просто хотела, чтобы он продолжал. Он осторожно опустил ее на землю, и она почувствовала спиной песок побережья. Айви тянулась к нему, а он направлял ее. Она чувствовала, как ослабевает ремень, державший ее платье, как ткань скользит с плеч. Айви прекрасно знала, что будет дальше, и они оба желали этого. Каридан идеально понимал ее тело, и оно с готовностью отзывалось на каждое его прикосновение. Поэтому Айви и хотела раствориться в нем – он не чувствовал бы ее так тонко, если бы не любил...

Или не подчинялся ее взгляду. Эта мысль, холодная и жесткая, рассекла туман наслаждения, замутнивший ее сознание. Каридан вел себя странно, так, как никогда раньше. А ведь он даже не знал ее, они почти не общались! С чего бы ему любить ее? Другое дело, если так на него подействовал ее взгляд. Она редко пользовалась своей силой, не знала, как может повлиять на своих жертв. Санкотон ведь тоже никак не оставит ее в покое, хоть и не любит! Возможно, ее взгляд действовал на него и Каридана с одинаковой силой – но с разными последствиями.

Айви не могла принять это. Если он ничего не чувствует, то нужно все прекратить, пока магия окончательно не превратила его в раба!

– Нет! – Айви отстранилась от его губ, оттолкнула его.

Ее силы было недостаточно, чтобы справиться с ним, но это если бы он сопротивлялся. А Каридан не собирался настаивать, он отодвинулся от нее, позволяя девушке встать.

Айви не хотела смотреть ему в глаза. Она знала, что причинила ему боль, чувствовала это. Если бы она встретилась с ним взглядом, может, у нее и вовсе не хватило бы решимости уйти, но она должна была. Из них двоих, только она сейчас отвечала за свои мысли и действия, не поддаваясь магии.

– Айви, что случилось? – растерянно произнес он. – Я чем-то обидел тебя?

Она отрицательно покачала головой; на полноценный ответ не было сил, она боялась расплакаться перед ним. Айви поспешно поправила платье, вскочила на ноги и направилась обратно к постоялому двору.

Каридан не пошел за ней, и она была бесконечно благодарна ему за это. Тело и без того горело, ей нужно было взять себя в руки, перетерпеть это один раз, а больше он не придет, Айви не сомневалась в этом. Но от понимания правды становилось еще хуже.

Она и не помнила, как добралась до своей комнаты. Айви поспешила запереть дверь и только после этого упала на колени и дала волю слезам. Она даже не знала толком, почему плачет, мысли путались, полностью подавленные чувствами. Только что с ней произошло то, чего она не поняла. Она поступила правильно, но душа, разрывавшаяся на части, кричала, что она допускает ошибку.

Айви даже переодеваться не стала. Она забралась на кровать, свернулась на покрывале и позволила слезам убаюкать себя, как колыбели...

Она проснулась от крика. Не своего – крик доносился откуда-то с площади, но острый слух Айви не мог его пропустить. Она вскочила с постели, растерянная, не зная, снится ей это или нет.

Но крик повторился, доказывая, что ей не почудилось. Что-то происходило на площади, и Айви нужно было спуститься туда. Выглядела она не лучшим образом: платье помятое и грязное от песка, волосы взлохмачены, но у нее не было времени приводить себя в порядок. Она направилась вниз, на ходу заплетая волосы в косу.

На рынке уже собралась толпа, привлеченная криком. На этот раз центром их внимания был не трактир: люди окружили дом Санкотона, но лишь немногие решались войти внутрь.

Айви чувствовала в воздухе запах крови. Так много... должно было произойти что-то непоправимое. Подчиняясь инстинктам, она вошла в дом целителя – и почти сразу пожалела об этом.

От Санкотона мало что осталось, его тело было небрежно разорвано на несколько кусков. Их разбросали по комнате, и кровь была повсюду: на стенах, на мебели, даже на потолке. Среди крови не было человеческих следов, зато виднелись разводы, которые показались Айви знакомыми, но она поспешно отогнала эту мысль. Такого просто не может быть!

– Наслаждаешься, не так ли?

Голос Ниурона застал ее врасплох. Маг уже находился здесь, когда она вошла, но Айви, шокированная кровавым зрелищем, не сразу обратила на него внимание.

– Что? – растерянно спросила она.

– Это ведь ты, не так ли? – наседал на нее Ниурон. – Ты устроила это!

– Почему я?!

– Больше некому! До твоего появления таких убийств на острове не случалось. Вчера ты со своими подружками кричала, что он остался безнаказанным. Или, может, это была Миори?

– Вот уж нет! – возмутилась Анэко, стоявшая у двери.

– Почему нет? Ты же зверолюд!

– Это как раз доказательство моей невиновности, зверолюды так не убивают!

– Значит, все-таки ты! – Ниурон снова повернулся к Айви. – Как ты это сделала? Я уже поговорил с Симирой и посетителями трактира. Никто ничего не услышал, Санкотон не успел позвать на помощь! Значит, это было сделано очень быстро. Как, расскажи мне!

– Да я понятия не имею, как! – возмутилась Айви. – Посмотрите на меня, если бы я это сделала, я была бы вся покрыта кровью, а на мне ни капли!

– Но и на ту, чья ночь была спокойной, ты не похожа. У тебя хватило бы времени смыть кровь!

– Я этого не делала!

– Докажи!

– Я думала, доказывать положено вину, а не невиновность!

Айви была в ужасе от того, что случилось с Санкотоном. Несмотря на всю неприязнь к старику, такой жуткой гибели она ему не желала. Но в одном девушка была уверена наверняка: она этого не делала!

– Я терпел тебя на своем острове слишком долго...

Чувствовалось, что на этот раз Ниурон готов покончить с ней безо всякого суда и соблюдения протокола. Она разозлила его – Санкотон был его другом, да и потом, маг чувствовал, что его власть над островом ускользает. Айви понятия не имела, как его успокоить.

Но ей и не пришлось – это сделал Каридан. Он вошел в комнату и без раздумий закрыл собой девушку. Его вмешательство оказалось своевременным: Айви уже видела черные искры, мелькавшие на пальцах мага.

– Она его не убивала, – спокойно произнес Каридан. – Этой ночью она была со мной.

– Что?!

Анэко и Ниурон задали вопрос одновременно, и неизвестно, в чьем голосе было больше возмущения.

– Что слышали. Я могу поручиться за Айви, она не убивала Санкотона.

Они были вместе не всю ночь. Если бы она действительно хотела и могла убить Санкотона, она бы успела сделать это. Но Каридан ни на мгновение не сомневался в ней, поэтому он не врал сейчас, он верил своим словам. И Ниурон это чувствовал.

– Какого демона ты делал с ней ночью?!

– А ты как думаешь?

– Айви, как ты это допустила! – От злости Анэко выпустила когти. – Он же шпионит на мага, ему нельзя доверять!

– Погано он на меня шпионит! – оскорбился Ниурон. – Не ожидал от тебя такого...

Каридан и глазом не моргнул:

– Это не касается ни тебя, ни кого-либо еще. Я упомянул это просто для того, чтобы ты оставил Айви в покое и искал настоящего убийцу. Ты взял в привычку обвинять тех, кто тебе не нравится, и закон пошатнулся.

– Не учи меня, как делать мою работу!

– Тогда делай ее сам, но правильно. Мы ведь не хотим, чтобы на острове воцарился хаос.

Айви не хотела и дальше слушать их споры. От запаха крови ее тошнило, ей нужно было уйти.

Ниурон не стал ее задерживать, а Каридан за ней не пошел. То ли не решался пока, то ли не хотел спускать глаз с мага, Айви была благодарна ему в любом случае.

А вот Анэко не собиралась баловать ее одиночеством. Едва они вернулись в трактир, как травница набросилась на нее с упреками:

– Чем ты думала, дева? Каридану поверила? Да более лживой твари на острове не найти!

– Ты не права, – вздохнула Айви. – Но все было не так, как ты поняла... не совсем так. Я не спала с ним.

– Да меня и не это волнует! Мне не важно, держались вы за руки или сношались как кролики! Важно, что ты подпустила его к своей душе, вот что по-настоящему опасно!

– Я ни к чему его не подпускала...

– Я видела, как ты смотришь на него, – указала Анэко. – Это плохо, поверь мне.

– А я верю. Я пытаюсь это остановить, так что не беспокойся. Я справлюсь.

Анэко, не ожидавшая с ее стороны такого смирения, притихла.

– Если понадобится помощь, ты всегда можешь обратиться ко мне, – буркнула она. – Я на твоей стороне, знаешь ли!

– Я знаю. Но сейчас нужно думать не обо мне и Каридане, Санкотона кто-то убил, и это была не я.

– Кто бы это ни сделал, справедливость на его стороне!

– В этом случае – может быть. Но метод убийства... он указывает не на мудрого человека. Что если сила, уничтожившая Санкотона, обернется против нас? Мы должны выяснить, с чем имеем дело. У тебя догадки есть?

– Нету, – признала Анэко. – Если только Черный вестник...

– Он разрубает тела, а тело Санкотона было разорвано на куски. К тому же, всаднику в полном обмундировании на таком крупном коне тяжело пробраться на рыночную площадь незамеченным!

– Хорошо, мою версию ты опровергла. А своя у тебя есть?

– Только одна, – вздохнула Айви. – Она мне не нравится, но проверить ее надо.

***

Она должна была знать наверняка. Даже если это больно. Эсме понятия не имела, готова ли она к правде, и не была уверена, что знание не убьет ее, опустошив изнутри, однако пути назад не было. Инрис никогда бы не простил ей такую трусость, если бы узнал об этом!

Эсме уже не сомневалась, что во дворце есть ведьмы – и много. Но, может, не все? Она никак не могла поверить, что Раиле – одна из них. Это же...

Мама. У нее теплые руки, нежный взгляд и добрая улыбка. Она не могла сделать все те ужасные вещи, что Эсме видела в северном крыле! Должно быть, ее обманывают, как и собранных здесь девочек, пользуются ее доверием. Иначе и быть не может!

Поэтому Эсме следила за ней столько, сколько могла. Она не торопилась, хотела во всем убедиться и подсознательно искала доказательства того, что Раиле действительно сестра Солнечного Света, а получала скорее обратное.

Раиле никогда не держалась в стороне от других сестер. Более того, часто она общалась с ними властно, а они слушались ее, подчинялись. Она не могла быть той невинной жертвой, которую Эсме хотела в ней видеть.

А между тем девочки продолжали умирать. Они просто старели: время проносилось мимо них, их жизни исчезали, а они даже не понимали этого! По крайней мере, Эсме надеялась, что они не понимают. Они все равно не смогли бы ничего изменить, и неведение было бы для них благом.

Ради них она должна была торопиться. Эсме давно уже выяснила, что иногда сестры собираются в башне северного крыла ночью, когда воспитанницы спят. Она боялась этих встреч, не решалась пойти туда. Но когда очередная кровать в общей спальне опустела, она перестала находить себе оправдания.