Текст книги "Время хищных псов (СИ)"

Автор книги: Влад Вегашин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Несколько секунд он стоял не шевелясь, закрыв глаза, и прислушивался к ощущениям. Потом посмотрел на кубок, на Гундольфа, снова на кубок. Опустился на стул. Поднял взгляд на собеседника – радужки с невероятной скоростью исчезали в бездне расширившихся зрачков.

Фон Кильге выждал несколько секунд и мягко, вкрадчиво спросил:

– Как ваше настоящее имя?

Т’Арьенга вздрогнул всем телом. И ответил…

Когда за необычным посетителем закрылась дверь, “магистр” несколько минут сидел неподвижно, уставившись в одну точку и не мигая. Потом едва заметно шевельнул рукой, почувствовал, как на мгновение потеплело кольцо на указательном пальце – засов на двери сдвинулся на два дюйма, запирая дверь. Еще один пасс, еще один, на этот раз более ощутимый нагрев артефакта – и кабинет окутала непроницаемая сеть защитных экранов, пресекающих как физическое, так и магическое вторжение или наблюдение.

После установки защиты наступила очередь общей проверки. Не обделяя своим вниманием ни единый уголок, по помещению медленно и величаво проплыл темно-зеленый сгусток энергии, испещренный мелкими изумрудными искорками, вспыхивающими через равные промежутки времени. Минут через пять он вернулся к столу, к по-прежнему почти не шевелящемуся хозяину, несколько мгновений повисел перед его лицом и рассыпался, до последнего мгновения сохраняя мягкий зеленый оттенок.

И только тогда хозяин кабинета позволил себе слегка расслабиться. Закаменевшие черты красивого лица смягчились, глаза потеряли непроницаемую строгость, поза стала более непринужденной. А потом все задрожало, потекло, смазалось, оплыло свечным воском – и из грифоньего кресла поднялся Маар-си.

Париасец потянулся, разминая затекшие в “чужом” положении мышцы, провел рукой по коротко подстриженным, в отличие от прически настоящего Гундольфа, волосам. Прошелся по кабинету, вытащил из тщательно укрытого тайника бутылку обжигающе-крепкой сэйкаронской настойки – между прочим, личный подарок святого Лорда Гадары, наполнил выточенную из священного янтаря стопку.

– Простите, Лорд, но пить за вашего Мазуса, как предписывает религия, я не стану, – покачал он головой, любуясь игрой света в переливах золотого янтаря. И залпом проглотил огненный напиток.

Вернувшись за стол, Маар-си повернул статуэтку, изображавшую грифона с всадником, к себе, и совершенно непочтительно потянул крылатого зверя за львиный хвост. Хвост беззвучно провернулся вокруг своей оси, грифон распахнул клюв, но ни единого звука оттуда не вырвалось – лишь сноп белесого света, солнечным зайчиком скользнувший по щеке предусмотрительно закрывшего глаза париасца.

Провозившись минут пять с настройкой капризного артефакта и про себя сделав заметку: узнать, где Повелитель достает такое старье, Маар-си устроился в кресле, положив перед собой лист бумаги и взяв перо. На белой стене напротив него разворачивалась картинка, из клюва грифона доносились голоса.

– … Легран.

– А фамилия?

– У меня нет настоящей фамилии.

– Кто твои родители?

– Рабыня герцога де Мерренте и телохранитель герцога де Мерренте.

– Для чего ты приехал в Хайклиф?

– Чтобы поступить на службу к Левиафану.

– Зачем ты хочешь служить Левиафану?

– Только он способен защитить меня от Тринадцатого департамента.

– Почему тебя разыскивает Тринадцатый департамент?

– Я убил одного из оперативников департамента и украл находившиеся при нем важные документы.

– Кто такой Левиафан?

– Могущественнейший демон.

– Тебя не смущает служение такому существу?

– Не понимаю вопроса.

Маар-си не удержался от тяжелого вздоха. Один только этот ответ полностью характеризовал сидевшего перед ним человека… если этого Леграна можно было назвать человеком.

– Насколько высокий пост занимал убитый тобой человек?

– Не понимаю вопроса.

Париасец немного удивился и изменил формулировку.

– Зачем ты убил человека из Тринадцатого департамента?

– Не понимаю вопроса.

“Занятно. Чего теперь-то может быть непонятного?” – подумал Маар-си.

А в следующую секунду обругал себя за глупость.

– К какой расе принадлежал убитый тобой оперативник ООР?

– Лесной эльф.

– Насколько высокий пост он занимал?

– Он входил в состав оперативной группы на испытательном сроке.

– Откуда у него важные документы?

– Командир его группы был казнен, – невпопад ответил Легран.

– При чем здесь это?

– Не знаю.

– Ладно, подойдем с другой стороны… Почему ты его вообще убил?

– Мне заплатили.

– Кто?

– Посредник.

– Ты знаешь заказчика?

– Да.

– Его имя?

– Кардинал Алара.

– Ты знаешь имя убитого тобой эльфа? Если да, то назови его.

– Киммерион.

– Как ты его убил?

– Стилетом в горло.

Промучившись еще около часа, узнав бешеное количество совершенно ненужных подробностей, получив несколько маленьких кусочков кажущейся полезной информации и окончательно подтвердив свои предположения, Маар-си заставил одурманенного собеседника выпить стакан противоядия.

– Сейчас ты встанешь и уйдешь отсюда. Ты будешь помнить наш разговор до того момента, как я предложил тебе вино. Начиная от момента, когда я предложил тебе вино, ты будешь помнить следующее: мы договорились о том, что я пришлю тебе ближайшее распоряжение сегодня вечером на твое имя в таверну “Рыцарский конь”. После того, как я несколько раз проверю тебя в деле, я представлю тебя Повелителю Левиафану. На этом мы попрощались. После того, как ты выйдешь из этого кабинета, ты отправишься в таверну. Сегодня ты не будешь пить и не станешь ужинать. Ты вообще ничего не съешь до завтрашнего полудня. Ты все запомнил?

– Да.

– Хорошо. Теперь иди.

Пересмотрев запись несколько раз подряд и исчеркав непонятными значками и запутанными схемами с полдесятка листов, Маар-си остановил артефакт, собрал бумаги, еще раз проверил защиту кабинета и сжал в кулаке спрятанный под рубашкой амулет. Короткая вспышка, на миг ослепившая его – и окружающая обстановка сменилась.

Не медля ни секунды, париасец опустился на одно колено и склонил голову. Он прекрасно помнил, как бывает больно, если Повелитель решит, что ему не оказали должного почтения.

– Мне кажется, он над нами смеется, – Эльверен швырнул на стол сложенный вчетверо лист бумаги.

– Почему же сразу “смеется”? – Легран меланхолично ковырялся в тарелке с тушеным мясом. – Просто проверяет. А ты думал, нас сразу этому Левиафану представлять поведут?

– Во-первых, не “нас”, а конкретного тебя. Забыл? Мы с Ранном здесь тебе не друзья, не напарники, а так – сопровождение. Телохранитель и… даже не знаю, как меня и назвать-то можно!

– Ты еще скажи, что тебе есть дело до того, кем тебя считают, и тем более – до разницы наших “социальных статусов”!

– Нет, но…

– Эй, ребята, а вам не кажется, что вы начинаете скандалить по ерундовому поводу, как я не буду говорить кто? – насмешливо проговорил Вархес, бросая в тарелку тщательно обглоданную кость.

Оба спорщика присмирели.

– Все равно, как-то мелковато для нашего уровня. Ладно-ладно, для уровня нашего уважаемого Леграна, – ввернул-таки шпильку Эльверен, но т’Арьенга проигнорировал его.

– Задача предельно проста: мы должны проникнуть следующей ночью в дом некоего сэра Немаля, ныне подозреваемого в предательстве интересов ордена плюс стандартный набор, и составить подробный план внутренних помещений, а также пересчитать и записать количество и ассортимент оружия, запомнить и описать всех увиденных там людей, а в случае обнаружения продуктового склада прикинуть, на какое время там хватит запасов, из расчета на полсотни человек. Эльверен, умолкни – я сам прекрасно понимаю, насколько это все бредово. Но пока не сделаем – большего не получим. И это я тоже понимаю. И ты должен понимать, – Легран еще раз пробежался взглядом по строчкам. – Да, и еще ловушки. Кстати, это по твоей части – ловушки найти и понять, как их обезвредить…

– Я понял.

– Вот и хорошо. Ранн, а ты что скажешь?

– Только то, что я с вами не пойду, – пожал плечами Вархес. И прежде чем удивленный эльф успел открыть рот, пояснил: – Двоих – более чем достаточно. Кроме того, кто-то должен остаться здесь. Или ты хочешь дать возможность людям фон Кильге покопаться в наших вещах?

Легран на несколько секунд задумался.

– Хорошо, – кивнул он наконец. – Идем мы с Эльвереном, ты остаешься здесь.

“Как вы можете видеть по приложенной схеме, здание очень хорошо укреплено и подготовлено к обороне. На верхнем этаже, а также в подвале обнаружены небольшие оружейные склады, список приложен к отчету. Ловушек в здании почти нет, имеющиеся отмечены на схеме здания, принцип работы и способ обезвреживания приложен к отчету. Продуктовых запасов сверх разумной нормы не обнаружено. Найдены два подземных хода: первый скрыт за гобеленом в коридоре первого этажа (указан на схеме кругом), выводит в старую канализацию, оставшуюся еще от старого города, второй находится в спальне хозяина дома, выводит напрямую за стены Хайклифа, в полумиле к востоку от главных ворот.

Подробное описание и карандашные портреты (Ко многим прочим своим талантам осмелюсь прибавить еще и талант художника. Легран.) всех людей, замеченных в здании, прилагаются. Также прилагается максимально дословная запись совещания, подслушанного при осмотре здания. Кратко: разговор происходил между четырьмя мужчинами, трое из которых, судя по всему – бывшие рыцари ордена Грифона, один же – считается Грифоном и ныне, его имя – сэр Нартан. Они говорили о переносе штаба в другое место, но так и не сказали, куда именно. Один упоминал о некоем предупреждении, полученном от “друга из ордена”. Перенос оружия и прочего – не знаю, о чем конкретно шла речь, но предполагаю, что имелось в виду содержимое запертой комнаты, подробнее смотрите на приложенных листах – так вот, перенос оружия и прочего должен состояться в течение трех дней. Скорее всего – послезавтра, так как до того момента требуется согласовать некие вопросы с так называемым “великим магистром” де ла Маром. Более ничего интересного услышано или увидено не было.

Приложение – запертая комната.

При обыске дома на втором этаже была обнаружена комната, вскрыть которую не удалось никаким образом – ни обычными отмычками, ни магическим жезлом, ни даже разъедающим любой металл эликсиром. За дверью прослушивается явственный магический фон, до темно-желтого по шкале Райнаха. Предполагаю, что там находится склад магического оружия, по слухам, похищенного из кладовых Клюва.

Надеюсь, вы останетесь удовлетворены моей работой.

Легран т’Арьенга”

– “Вы показали себя достаточно неплохо, шевалье. Однако этого мало. Следующее задание вам передаст этот же человек. Он же завтра заберет результат и отчет”. Дальше дата и подпись. Все-таки он над нами смеется, – пробурчал Эльверен.

– Он нас проверяет, – как и вчера, отрезал Легран, распечатывая второй конверт. Пробежал взглядом по строчкам, нахмурился. – Впрочем, может ты и прав…

“Доброго вечера, многоуважаемый господин Г.ф.К., как вы изволили подписаться – не иначе, с целью сохранить инкогнито. Безмерно благодарен вам за радость, подаренную вашему покорному слуге вчера, когда оный покорный слуга удостоился чести получить от вас сдержанную похвалу, совершенно неуместную в свете элементарности полученного задания. Тем не менее, великая сия радость не смогла компенсировать глубочайшей душевной боли, когда я, прочитав начертанные вами во втором письме строки, осознал, как же именно вы меня “цените”.

Однако же не подумайте, мне не пришло в голову ослушаться! Во всяком случае, считайте именно так, ибо просьбу вашу я изволил выполнить, хоть это и стоило мне целого часа потерянного времени, и, надо заметить, этот час был одним из скучнейших в моей жизни! Отчет приложен, результат приложен.

С грустью и надеждой на лучшее,

Л.т.А.

P. S. Умоляю, не сочтите сии строки издевательскими, равно как и я не счел ваше, с позволения сказать, “задание” насмешкой над моим профессионализмом.

Л.т.А.”

Маар-си внимательно прочел письмо дважды. Положил на стол, задумался. И неожиданно рассмеялся.

– Ты воистину великолепен… Легран. Что ж, хорошо. Будет тебе шанс. И смотри, не подведи меня.

Глава VI

В золотой клетке

Все случилось слишком быстро. Тело сэра Дильгерта только коснулось мраморных плит пола, а трое ближайших рыцарей уже шагнули к убийце их собрата – они не размышляли и не анализировали, действуя исключительно на рефлексах, отточенных долгой службой ордену и обостренных напряженными событиями последних месяцев, когда предателем мог оказаться буквально каждый. Но больше, чем просто шагнуть вперед, они не успели.

В руках Арны словно бы из ниоткуда материализовался белый посох. Сверкнуло серебряное навершие, просвистев в полудюйме от лица ближайшего Грифона, и в следующий миг врезалось в висок второго рыцаря – ровно с такой силой, чтобы не убить и не покалечить, но надежно оглушить. Посох размазался неуловимой взгляду белой полосой – и вот уже трое нападавших оседают на пол.

– Арна, что ты делаешь? – прошептал охваченный ужасом Гундольф. В виски изнутри билась одна-единственная мысль, отчетливая и неумолимая: все пропало.

Его спутница, которую он называл другом и за которую ручался, только что на глазах всего совета убила рыцаря-Грифона. Этого не объяснишь, этого не простят. Ему больше не поверят, да что там – не поверят! Его попросту казнят, как и всех остальных!

Посох Танаа взвился в воздух, удерживаемый только за стальной набалдашник. В навершие ударили две молнии, огненный луч и что-то еще, достаточно редкое и не идентифицируемое с первого взгляда, но определенно не менее смертоносное. Кто-то из рыцарей ошалело выругался – боевые заклятия впитались в белую кость, как вода в губку. А Арна уже перетекала из стойки в стойку, раскидывая рыцарей одного за другим и отчетливо понимая: несмотря на собственное превосходство в силе и умении, через пять или десять, а может, пятнадцать секунд, но кто-то обязательно окажется ловчее, быстрее, сильнее, а скорее всего – просто опытнее ее. Кроме того, противники-то не были вынуждены ставить перед собой задачу “ни в коем случае не убить и не покалечить, а только вывести из боя”, а даже наоборот.

Когда в зале появился сэр Дильгерт, Арна ни на мгновение не задумалась о последствиях, просто потому, что не могла – все ее мысли, эмоции, разум, все подчинилось пламени Искоренителя, неспособного ни на что, кроме исполнения собственного долга. Раньше такого не случалось, да и вообще – раньше все происходило иначе! Однако сейчас было не самое подходящее время размышлять и сравнивать: по нервам уже хлестнула охватывавшая Гундольфа паника.

Миг – и Танаа перешла в новое, необычное для себя состояние. Состояние холодного, трезвого просчета ситуации. Время словно бы потекло медленнее, казалось, фигуры людей вокруг застыли, поглощенные тягучим туманом, даже молниеносный посох двигался медленно, словно бы с трудом продираясь сквозь загустевший воздух.

Один за другим девушка отбрасывала варианты. Ничего не помогало, ничего не получалось… слишком сильно она дискредитировала себя, а заодно и Гундольфа в глазах совета. Арна тянулась к сознаниям людей – и видела в них лишь обиду, ярость, желание отомстить, озлобленность. Ни одного теплого или хотя бы нейтрального чувства.

Стоп.

Ни одного?

“Он не хотел отвечать на мой вопрос. Значит ли это, что я прав? Но эта девочка с ним… она назвала Дильгерта “предатель и убийца”. Получается, мои подозрения не беспочвенны. Но в то же время…”

Танаа вспомнила его: сэр Лайорн, тот самый рыцарь, который спросил Гундольфа о причине, помешавшей молодому рыцарю отправиться в Хайклиф сразу же после того, как он очнулся. Честный, благородный, прямой человек, хороший маг, но – да, слишком прямой и честный. Слишком, чтобы занять высокий пост что в прежнем ордене, что в нынешнем, “ламаровском”.

Почувствовав опасность, Арна шагнула назад, вскидывая посох.

Время текло очень быстро и очень медленно, словно в двух разных пространствах.

Белая кость, пересеченная стальными кольцами, неторопливо взрезала воздух, устремляясь к груди совсем еще молодого, прыткого юноши.

Сознание и подсознание, сплетаясь воедино и подчиняясь воле Танаа, выплели определенный эмоциональный настрой, взяв за основу стремление понять происходящее и дополнив его толикой доверия, желанием помочь, усилением подозрений в адрес убитого рыцаря, и прозрачная, невидимая сеть опутала сэра Лайорна, подменяя и замещая его эмоции, усиливая то, что уже было, и добавляя то, что было нужно Арне.

Все мысли исчезли, растворились в невидящих синих глазах, полных мольбы о помощи.

“Клянусь своей душой, я объясню вам все! Просто поверьте мне сейчас, помогите, спасите моего друга и меня… Мы не враги ни вам, ни ордену! Вы же сами знаете, или по крайней мере догадываетесь, кем был Дильгерт и кому он на самом деле служил… Помогите нам, умоляю!”

И все же, сэр Лайорн был слишком мудрым человеком и слишком хорошим магом, чтобы его мысли и эмоции можно было с такой непринужденной легкостью изменить.

Посох Танаа соприкоснулся с тканью камзола, юноша охнул и, согнувшись, упал на пол, пытаясь заново научиться дышать.

А сэр Лайорн пытался осознать происходящее и принять решение.

Время рвалось вперед, едва сдвигаясь с места.

“Она не убила и даже не покалечила ни одного из тех, кто бросился на нее с оружием в руках. Если я позволю ей умереть – смогу ли я после этого называться рыцарем и мужчиной? Но имею ли я право помочь убийце моего собрата, пусть даже я и подозреваю собрата в предательстве? Могу ли я пойти против воли ордена?”

Решение пришло легко. Оно оказалось на удивление простым и изящным, позволяющим как спасти жизнь девушки и ее друга, так и ответить за это перед орденом.

И если бы Танаа успела уловить это решение, то она приложила бы все усилия, чтобы помешать благородному – слишком благородному! – рыцарю привести свой замысел в исполнение.

Однако она не успела.

И вспышка портала, на миг ослепившая нападавших, увлекла в неизвестность Арну и Гундольфа, оставив взбешенным рыцарям лишь медленно опускающего руку сэра Лайорна.

– Не надо, братья, – спокойно произнес он. – Я сдаюсь сам, и не сопротивляюсь.

– Я надеюсь, вы объясните мне свой поступок, сэр Лайорн, – очень тихо прошипел ла Мар, с обнаженным мечом в руке подходя к Грифону.

Все случилось слишком быстро. Ла Мар даже не успел добраться до девчонки и этого паршивого сопляка! А ведь как ему хотелось увидеть на своем мече кровь подлой париасски, притворившейся белой кошкой, обаявшей и сбившей с пути юного фон Кильге!

– Я постараюсь, великий магистр, – Лайорн плавно поднес ладонь к груди и расстегнул перевязь.

– Ваш меч, пожалуйста, – запоздало проговорил ла Мар.

Рыцарь безропотно выполнил требование.

Он не сопротивлялся, когда ему сковали руки за спиной. Не проронил ни слова, услышав несколько горьких и болезненных фраз в свой адрес. Не выразил ни малейшего удивления или возмущения, когда его отвели на второй подвальный уровень и заперли в маленькой камере. Сэр Лайорн просто опустился на узкую койку, прикрытую соломенным тюфяком, и закрыл глаза.

Скоро будет очень много вопросов. И он даже не представлял себе, что на них отвечать.

А перед внутренним взглядом стояли полные мольбы синие глаза Танаа.

Гундольф едва устоял на ногах. Схватился за вспыхнувшую огнем левую щеку, медленно разогнулся и уставился на Арну с обидой и злостью во взгляде.

– Какого…

– Такого, что сейчас ты должен успокоиться и взять себя в руки, а не биться в истерике. Или же для Грифонов такое нормально? – ядовито произнесла Арна.

– Ты меня только что ударила…

– Пощечина – лучшее средство против истерики. Я проверяла. В том числе – на себе. А теперь будь добр, умойся – за твоей спиной в стене фонтан – и возьми себя в руки. Нам нужно обсудить дальнейший план действий. И не надо делать такое лицо, или я подумаю, что истерика продолжается.

Пробурчав что-то неразборчивое, Гундольф обернулся – и впрямь, в десятке ярдов от него по пробитому в стене желобу, журча, текла вода, выходящая из пасти барельефа, изображавшего традиционного для Хайклифа грифона.

Набрав полные пригоршни, молодой рыцарь плеснул ледяной водой себе в лицо. Ушибленная щека вновь вспыхнула, резко реагируя на перепад температуры, но фон Кильге только потянулся за новой порцией.

Обратно к Арне, усевшейся под деревом на траве, он вернулся уже гораздо более спокойным и похожим на себя обычного.

– Теперь я могу рассчитывать на то, что ты мне объяснишь произошедшее? – тихо спросил Гундольф, стараясь не смотреть на девушку. Ему было стыдно за свою истерику, за то, что Танаа пришлось защищать и свою, и его жизни, пока молодой рыцарь в оцепенении наблюдал, как на него с оружием бросаются те, кого он привык считать братьями.

Она глубоко вздохнула.

– Ты же знаешь, что я не просто Танаа. Я Искоренитель.

– Знаю. Но до сих пор не очень понимаю, что именно это значит.

– Я не буду сейчас вдаваться в подробности – не время и не место. Скажу кратко: есть разумные, которых просто не должно существовать, которые самим своим бытием нарушают гармонию мироздания вокруг себя. Например, такие, как этот Дильгерт. Ты не знаешь, а я все это прочитала в его душе: он убил отца, когда был четырнадцатилетним подростком. Отец, отчитывая его за издевательства над младшим братом, сказал: я не позволю тебе стать рыцарем, если ты будешь продолжать так себя вести! И Дильгерт убил его, потому что очень хотел быть рыцарем. У него было семнадцать женщин, и каждую он убил – просто потому, что ему нравилось насиловать агонизирующее, а потом мертвое, но все еще теплое тело. Он отдал двух своих сестер, двенадцати и тринадцати лет, Левиафану – в качестве подтверждения своей искренности и желания служить великому и могущественному демону. Именно он рассказал твоему двойнику о базе ордена, находившейся на улице магистра Кольда. Он…

– Хватит, – простонал Гундольф, обрывая монотонную, безэмоциональную речь Арны. – Прошу, хватит, я понял! Но почему ты не могла позже?.. Ведь нам теперь ни за что не поверят, ни единому слову!

– Я не могу это контролировать. Если я встречаю существо, подлежащее уничтожению – я перестаю быть Арной, Гундольф, – тихо проговорила девушка, опустив голову. – Я становлюсь Искоренителем и просто выполняю свой долг. Не обдумывая, не рассуждая. Я просто делаю то, что должна…

Не говоря ни слова, молодой человек обнял мелко дрожавшую подругу, прижал к себе. Без какого-либо скрытого смысла или подтекста – просто чтобы поддержать, согреть, придать сил.

– Как ты вытащила нас оттуда? – спросил он минут через десять.

– Помнишь рыцаря, который тебя спрашивал, почему ты не отправился в Хайклиф сразу же?

– Сэра Лайорна? Конечно, помню.

– Он сам подозревал Дильгерта в предательстве, и он оказался единственным, кто не был настроен категорически враждебно по отношению ко мне. Я внушила ему желание спасти нас. Я не надеялась ни на что конкретное, точнее – думала, что он сможет как-нибудь остановить остальных, а там уже я могла бы дать доказательства вины Дильгерта! Но он почему-то решил действовать иначе. Он активировал заклинание портала, и нас двоих перебросило сюда.

– Понятно, – Гундольф помрачнел. – Что теперь? У тебя есть мысли?

– Пока – нет, – честно призналась Танаа. – Нам надо как-то вытащить Талеаниса и Орогрима, мне даже представить страшно, в какой они опасности!

– И сэра Лайорна, – еще мрачнее добавил рыцарь. И, почувствовав недоумение Арны, пояснил: – Ты же не думаешь, что хоть кто-нибудь не понял, кто именно активировал портал? И уж тем более ты должна понимать, что именно ему теперь грозит.

Только теперь девушка осознала в полной мере, что же она натворила…

Первые лучи пробуждающегося солнца пробились сквозь стеклянный витраж, расцвечивая светло-голубые стены разнообразными узорами из переплетения света и цвета. Рыжеволосая девушка, почти что девочка, сидевшая с ногами на низенькой кушетке, подняла голову, отрывая взгляд от изучаемой ею книги.

– Уже рассвет, – прошептала она, ни к кому не обращаясь. – Сколько же я читала?

Вопрос был риторическим, и все так же ни к кому не обращенным. Все равно разговаривать ей здесь было не с кем, кроме тюремщика, да и тот, во-первых, не отличался многословием, а во-вторых, девушка сама запретила себе с ним разговаривать.

Поднявшись с кушетки, она отбросила за спину длинную светло-рыжую косу и подошла к окну. Распахнула ставни – в комнату ворвался свежий утренний ветерок.

А за окном, сколько хватало острого зрения, унаследованного от отца, простиралась красивейшая долина. Левее виднелся густой лиственный лес, а за ним серебрилась широкая лента реки. Справа же долину ограждали горы, и в ясный день можно было увидеть, как ослепительно сверкает снег на их вершинах.

Увы, всю эту красоту девушка могла наблюдать лишь из окон башни. Иногда, в моменты истерического оптимизма, она даже смеялась – разве можно было раньше поверить, что когда-нибудь удастся почувствовать себя в роли принцессы из сказок, запертой в башне в ожидании спасителя? Но смеяться хотелось нечасто. Основное время узница тратила на вполне естественное в ее положении занятие – искала выход из башни. И даже нашла – правда, выбраться удалось лишь в обнесенный сплошной оградой футов пятнадцати в высоту сад. Сперва она радовалась и такой отдушине, но…

Все равно клетка оставалась клеткой даже после того, как на золотых прутьях появился украшенный драгоценными камнями замок.

Отчаявшись выбраться на свободу каким-либо из простых способов, девушка начала тщательно изучать башню. Этаж за этажом, комната за комнатой, коридор за коридором… И чем дольше она обследовала помещения, тем отчетливее понимала: ее не выпустят. Никогда. Если бы ее тюремщик хотя бы на миг допускал возможность того, что узница когда-нибудь окажется на свободе, то он не позволил бы ей узнать столько секретов, не дал бы подслушать свои планы, не пустил бы в библиотеку…

Кстати, о библиотеке. Именно в тот день, когда девушка впервые сумела проникнуть в этот огромный зал со сводчатыми полками и высокими стрельчатыми окнами, она поняла, что шанс на побег все же есть. Судя по ассортименту развлечений, предлагавшихся птичке в золотой клетке, хозяин свою птичку очень недооценивал. Роскошные платья, дорогие украшения, странные призраки-музыканты, появлявшиеся по ее желанию, зал для танцев, прекрасные ткани для шитья и вышивки, изысканные вина, экзотические яства и многое другое… ничуть не интересовавшее узницу. Пожалуй, внимание ее привлекли только два предмета: драгоценности и длинный рулон номиканского шелка высочайшего качества. Из первых она выковыряла камни и припрятала в собственноручно сшитый рюкзачок, справедливо рассудив, что после побега деньги ей понадобятся, а второй разрезала на три широких полосы, которые связала между собой, закрепила на массивном карнизе, без труда выдерживавшем ее вес, и сбросила в окно, надеясь вылезти по импровизированному канату. К сожалению, спуститься удалось только до уровня четвертого этажа. Что именно произошло потом, девушка не помнила – в глазах потемнело, на миг ее охватило ощущение свободного падения, но страха не было, а через несколько часов она очнулась в собственной постели, живая и невредимая. На следующий день упрямица повторила попытку, но результат был тем же. После третьего раза девушка смирилась с неудачей и начала искать иной путь к свободе.

И этим путем стала библиотека. Еще раньше девушка нашла способ проникнуть в комнаты хозяина башни, войти в которые с лестницы не представлялось возможным. Но от проникновения через окно он защититься почему-то не догадался – наверное, и представить себе не мог, что маленькая, хоть и очень отважная обитательница золотой клетки наберется храбрости проползти на высоте более восьмидесяти ярдов по отвесной стене, почти лишенной выступов и зазоров, без малого пятнадцать футов, и потом еще на столько же подняться. Однако девушка решилась на опасную вылазку и, к собственному удивлению, легко справилась с первой попытки, а однажды пройденный путь во второй раз кажется куда более простым. Особенно если заранее позаботиться о том, чтобы в следующий раз было проще. Например, в отсутствие хозяина вогнать в узкие щели между камнями в наружной стене небольшие, но прочные подсвечники, сделавшие подъем в его покои не более, чем просто увлекательной прогулкой.

Оказавшись в вожделенных комнатах, узница вела себя крайне осторожно. Внимательно осмотрела все помещения, стараясь не касаться ни дверных ручек, ни столов и стульев, ни тем более шкафов. Просто обошла покои и вернулась к себе.

Следующие несколько дней девушка вела себя крайне осторожно, стараясь лишний раз не попадаться на глаза тюремщику и даже заставив себя позаниматься шитьем. К ее удивлению, подобное времяпрепровождение ее даже несколько увлекло, и через неделю она уже щеголяла в удобных штанах и рубашке вместо опостылевшего платья, которому собственноручно пришлось обрезать подол по колено – иначе ткань путалась в ногах и мешала лазать по стенам. Обзаведясь же комфортной, не стесняющей движений одеждой, девушка предприняла еще одно вторжение в покои хозяина, на сей раз подвергнув их более подробному осмотру. Больше всего ее заинтересовали две комнаты – оружейная, к которой прилегал тренировочный зал, и просторное помещение без окон с затянутыми в шелк стенами и потолком. На полу, выложенном черным камнем, были начертаны сложные символы и схемы явно магического назначения, вдоль стен стояли застекленные стеллажи, заваленные странными предметами, банками с заспиртованными частями тел неизвестных девушке созданий… впрочем, и известных тоже – как минимум одна колба содержала в себе нечто, до ужаса напоминающее недоразвитого младенца, причем, судя по ушам, младенец должен был принадлежать к эльфийской расе. Ну, как минимум – наполовину, и, разглядев страшное содержимое банки, девушка испуганно потрогала собственные слегка вытянутые и заостренные ушки.

Времени и желания подробнее изучать заспиртованные экспонаты не было, и узница пошла дальше вдоль стеллажей, запоминая каждую мелочь – кто знает, что именно может помочь ей сбежать?

Следующим, что привлекло ее внимание, оказалась трехмерная проекция какой-то схемы. Множество объемных знаков медленно вращались вокруг своей оси, а сотни тончайших нитей, ни разу не пересекаясь друг с другом, объединяли их в совершенно необъяснимой последовательности. Иногда проекция вспыхивала светлым цветом – желтым, голубым, бледно-красным, зеленым, сиреневым – и тогда нити перестраивались, меняя направление и объединяя уже другие знаки, но все равно не пересекаясь даже в момент изменения траектории.