Текст книги "Отныне я – странник (СИ)"
Автор книги: Виталий Гавряев
Жанры:
Классическое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 33 страниц)
Ситуацию спасают очереди из ППШ. это Степан, быстро сориентировавшись, подключается к обстрелу новой группы мчащейся конницы. Гаврилов, тут же воспользовавшись моментом, меняет оружие, откладывает «тигр» и берёт ППШ. (применение которого на данный момент более рационально). И неистово начинает «поливать из автомата» всадников, приблизившихся почти вплотную к его позиции. Как они не старались автоматчики, уничтожать по максимуму, но несколько всадников проскочило на позиции. Осознав это. Юра перекатом выкатился из – под защищающего его навеса. И став на колено, несколькими прицельными очередями поразил конных воинов, которые кружили по позиции спецов и были готовы затоптать копытами своих лошадей всё, что только увидят на земле. Почти сразу как он начал стрелять, по затылку пришёлся сильный удар, от которого каска почти наехала на глаза. Спасибо её застёгнутый ремешок, не позволил ей совсем упасть. Довернувшись в сторону, откуда прилетела стрела (в том, что это была именно она, он не сомневался), Юрий разрядил весь диск своего пистолета пулемёта в троицу, скачущую на него. Быстро окинув поле боя беглым взглядом, он упал на землю и перекатился назад, под навес своего укрытия. Это движение, отозвалось болью в левом плече. Оказалось, что боль вызывал обломок стрелы, так некстати угодивший в руку. Выдернув его, при этом, чуть не закричав от боли. Гаврилов успокоившись, пристально осмотрел поле недавнего боя, повозки исчезли, скорее всего, ими уже кто-то управлял в уходящей колонне. А по всему полю, небольшими холмами выделялись тела людей и животных. Были слышны стоны раненых, только понять своих или чужих было невозможно.
– Ещё одна такая атака и нам нечем будет на неё ответить. – Подумал Юрий, осматривая свои оставшиеся боеприпасы. – Это надо же так бездумно подставиться.
Его ошибкой было то, что он устроил засаду очень близко от основных сил противника. За что и поплатился – его отряд за малым не раздавили, помножив на ноль. И, слава богу, османы, увидев, как быстро полегли их храбрецы, больше не предпринимают попыток атаковать.
– Командир, ты как? – Раздался возбуждённый шёпот Степана.
– Я в порядке, а как ты? – Ответил Гаврилов.
– Я видел, в тебя две стрелы попало. – Не унимался Кокоря.
– Ну да, одна чуть каску не сбила и ушла в сторону, а другая, в балахоне маскхалата запуталась. Немного слукавил Юра. – Ты как? Не пострадал?
– Ногу продырявили злыдни. – Признался Стёпа. В его голосе, проскочили обидные нотки
– Потерпи, сейчас подползу и перевяжу твою рану.
– Не надо Витальевич, я уже стрелу вынул и сам заканчиваю перевязку. Ты лучше смотри, чтобы врага не проморгать, если он опять в атаку пойдёт.
– Ты это, передай по цепи, пусть сделают перекличку, и если есть раненые, срочно окажут им помощь….
Результат переклички оказался неутешительным, из двенадцати человек четверо было ранено и двое было убито. Ими были Йикуно и Кондрат. Кондрату попали стрелою в шею, когда он, подражая Юрию, встал на колено, чтобы уничтожить прорвавшихся всадников. А Йикуно затоптали копытами прорвавшиеся конники, которых затем пристрелил Юра.
Дождавшись, когда колонна турецкого войска скрылась из вида, растворившись в облаке пыли, люди покинули свои укрытия, собрали весь свой скарб и, поймав в достатке коней, погрузили на них раненых и убитых. Затем, сами запрыгнули в сёдла и ускакали, в только им ведомом направлении. А суслик непонимающе смотрел им в след. Для него было загадкой, зачем странные существа здесь появились. Затем нашумев, оставили много трупов, как лошадей, так и себе подобных существ. А теперь, срочно ускакали вдаль. И во что они превратили окрестности его норы. Всё-таки он был прав, решив не приближаться к чужакам. Мало чего они могли с ним сделать, с их непредсказуемостью и нелепостью поступков.
Через два часа, конная группа егерей была уже у берега Дона. Намного ниже места, где враг предполагал его форсировать. Соблюдая все меры предосторожности, они связались по рации с катером, и договорились о встрече для пополнения боеприпасов, и о передаче раненых, и убитых на его борт. Теперь оставалось только ждать его появления и не быть замеченным разъездом неприятеля. Довольно таки скоро послышался звук мотора бронекатера и вскоре на водной глади показался он сам. Заметив ожидавших его появления людей, тот изменил курс, и с ходу ткнулся носом в берег. В следующую секунду, на нём выключили двигатели, и он замер как вкопанный. Какое-то время на нём не наблюдалось никакого движения, пока в носовой орудийной башни не открылся люк, и из него показалась голова улыбающегося Петра. Через пару секунд он высунулся из неё по пояс, а затем и вообще покинул башню.
– Ну что Гаврилов, срочно грузитесь со своими людьми на катер. Вам больше нечего делать на этом берегу. Сегодня здесь хозяйничают твои друзья – Донские казаки. Мы вчера утром с ними уже всё окончательно обговорили и распределили, что будем делать.
Юрий и его команда, замерли, переваривая только что услышанное. Гадая, что после этого монолога ожидать. А царь, с хитрым прищуром посмотрел на егерей и снова заговорил:
– Войско визиря Кёпрюлю, вышло к Дону там, где мы его и ждали. Сейчас у них, уже полным ходом идёт переправа на правобережье. Как только переправят пушки, нам дадут сигнал, к началу войсковой операции. Так по плану, ваша задача, заключается в том, чтобы не одна пушка у османов не выстрелила. – Пётр пристально посмотрел в глаза Юрию. – Я слышал, что ты якобы уже устраивал подобное британцам. Так повтори же это, во славу нашего, русского оружия.
– Почему бы и нет государь. Только, мне нужно оборудовать хорошие позиции, для себя и своих стрелков.
– Позиций сколько угодно. Мы там столько штолиц для солдат накопали. А перед ними, Андрейка, который по фамилии Адис, замаскированных ловушек против конницы накопал. Так что, не один вражина, недолжен до вас добраться. А где для вас штолицы копать, сам Леонид Карно выбирал. А затем контролировал, как их делают. Хотя хватит болтать, скорее грузитесь на катер, времени и без того мало. Того и гляди, «веселье» начнётся, а вы ещё здесь прохлаждаетесь….
Глава 9
Не успел катер причалить к другому берегу, как егерей встретила санитарная команда. Она деловито приняла и погрузила на ближайшую подводу раненых. А на другую телегу санитары аккуратно положили два тела, закутанных в саван.
– Вы братцы, скорее их уложите в гробы и везите скорее в город, чтобы погибших с честью похоронили!
– Не положено! – Заартачились санитары. – Те ящики для офицеров приготовлены. А ваших погибших, здесь хоронить будем.
Гаврилов, мгновенно вскипев, вынул из кобуры свой пистолет и приставил его к голове санитара.
– Ты служивый слышал, что я тебе сказал?! Или ты хочешь, чтобы я тебя прямо здесь пристрелил?!
– Так не положено ведь. – Замерев, оправдывался санитар. С испугом смотря на человека, который вспылив, держал его на прицеле.
– Ты дядя, про егерей слышал? – Задал Юрий ему вопрос санитару, не убирая своего оружия от его головы.
Бедолага часто закивал головой.
– Тогда, наверное, знаешь, на что мы способны ради друг друга.
– Ага, знаю: мне рассказывали про вас барин.
– Тогда не чуди, уложи тела в гробы, заколотишь, и напишешь имена на крышках. Этого пометишь как Кондрата Марьина, а этого как Семёна Йикуно. И быстрее вези в Ростовскую на Дону крепость, чтобы на нашем кладбище похоронили, и ни дай бог не сделаешь, как я тебе сказал….
– Барин не беспокойтесь, сделаю всё, как вы сказали. Только написать не смогу – безграмотен я. – Санитар развёл руками и виновато улыбался.
Гаврилов пока выговаривал мужичку, призванному на санитарную службу: немного успокоился и, убрав пистолет, сказал уже более спокойным голосом.
– Ты давай пока тела в гроб уложи, а я пока крышки подпишу – кто, где лежит. И поторапливайся, давай. – Достал карандаш и стал аккуратно выводить буквы….
Остальные спецы, пополнив боеприпас ещё на катере: тоже опустили своё оружие, когда поняли, что всё решилось положительно. Затем неспешно оседлали коней, которых охранял какой-то незнакомый молодой гвардеец в зелёном суконном мундире (он до этого, с большим интересом наблюдал за происходящим конфликтом). И когда все были в седле, тот недоверчиво осмотрев непонятных для него воинов со странным оружием, обратился сразу ко всем:
– Господа, прошу поторопиться, вас уже заждались. Следуйте за мной.
И больше не говоря ни слова, пришпорил своего гнедого коня, и поскакал на нём к ближайшей балке. Когда она была достигнута: отряд, вслед за провожатым, направился по её дну на восток. Через какое-то время появились группы стрельцов, ожидающие начала боевых действий. Все они вели последние приготовления к боевым действиям, которые должны были вот – вот начаться. Кто-то из них точил свою саблю, некоторые правили полулунное лезвие своего бердыша. И к своему удивлению Юрий заметил, что у всех воинов были пищали и ручницы (ручная пищаль), к которым стрельцы прилаживали фитили. И что было причиной такого анахронизма: толи консерватизм этих воинов, или нехватка средств на их перевооружение, было непонятно.
Конная группа егерей с интересом рассматривала это красочно одетое воинство. Но и те на какое-то время, отрываясь от своих занятий, с не меньшим интересом смотрели в след странно одетым всадникам, ведомыми петровским потешным воином. А затем, удовлетворив своё любопытство, снова возвращались к своим занятиям. Постепенно овраг расширялся, и вскоре перешёл в низину, где расположилась основные силы российского войска.
– Нам сюда. – Коротко бросил фразу гвардеец, направляясь к большому шатру находящемуся почти посредине лагеря.
Юрий, не говоря ни слова, послушно последовал за гвардейцем, указывающим путь. Войско, готовящееся к битве, завораживало своими размерами и мощью. Вокруг штабной палатки компактно, расположились Преображенцы, они готовились к бою, и что было отрадно, в руках у них были штуцера, выпущенные ростовскими оружейниками. Они, так же как и стрельцы, готовились к предстоящей битве, кто-то правил заточку своей сабли кто-то с интересом рассматривал примкнутый штык на своём штуцере, который в отличии то багинета, не закрывал канал ствола. А немного вдали, часть гвардейцев имитировала зарядку, прицеливание и выстрел из нового оружия. Многие воины: в черных треуголках, тёмно-зелёных мундирах с красными воротниками и манжетами на рукавах, узнавали своего товарища – сопровождавшего егерей и приветствовали его по имени:
– Здрав будь Алексашко! – Бодро и весело кричали они, замечая приближающегося к ним товарища.
Тот так же радостно и весело здоровался со своими друзьями, обращаясь к каждому по имени иногда умудряясь мимоходом перемолвиться несколькими словами.
Юрий со своим воинством, следуя за петровским воином, в свою очередь приветливо кивал во все стороны и просто говорил всем – «Здравствуйте». Но им, по сравнению с провожатым, уже отвечали более холодно и сдержанно. Когда, наконец, миновали «живое ограждение» взору подъехавших к штабу людей, открылась картина, достойная пера великого художника. Перед шатром был большой стол, на котором была разложена карта. И склонившись над ней, стоял Патрик Гордон, Лефорт и ещё несколько незнакомых Юрию человек. Единственной фигурой стоявшей демонстративно прямо, был Меньшиков, он, как и все был в форме Преображенца, и с хитроватой улыбкой, и вызовом смотрел на подъехавших к штабу людей.
– О, какие люди. – Начал он. Заговорив на манер паяца, и театрально разведя руки в стороны. – Премного наслышан слухами о ваших подвигах. О том, как после вашего сегодняшнего нападения, сразу несколько калмыцких отрядов, якобы решили, что против них воюет нечистая сила, и дезертировали. Не соблаговолите ли нам сегодня воочию показать ваше военное мастерство и мужество.
Он явно играл на публику. И Тимофей, за малым не кинулся на нахала с кулаками. Хорошо что Юрий вовремя это заметил начало его движения и схватив того за руку.
– Стоять! Господа офицеры, давайте прибережём свой боевой пыл для врага! – Громко отдал он команду своим егерям. Поверьте, там будет более достойный противник.
Меншиков не успокоился и продолжил куражиться:
– О, у вас так мало боевого пыла, что вы боитесь потратить последнее?! – И сам же засмеялся над своей остротой.
– Отнюдь! – Тут же ответил Юра. – Боюсь, что мои люди, не столь искушённые в ваших шутках, слишком рьяно начнут доказывать свою правду и могут кое-кого покалечить. Не хотелось бы Петра Алексеевича лишать такого ярого и грозного сподвижника! До которого, нам расти и расти.
За этими словами, последовал дружный хохот. Так как уже все окружающие люди, отложив свои дела. Наблюдали за неожиданным «балаганом» разыгравшемся на их глазах.
– Молчать! – Коротко и сухо «рявкнул» Патрик Гордон. Посмотрев на Юрия и Меньшикова с неким призрением. И затем сухо продолжил. – Здесь вам не Двор и не ассамблея. Кто хоть слово без моего разрешения скажет, выпарю прилюдно – да так, что месяц ни сесть, ни лечь не сможете.
И уже более тихо, почти себе под нос. – Ненавижу пустых фаворов. Ради своей выгоды, любое дело запорют.
– Пётр Иванович, да я что? Ведь я что подумал то и сказал… – Заговорил было Меншиков, но осёкся под взглядом Патрика.
– Только глупак, когда не надо, говорит что думает. – Резюмировал Гордон. И уже обращаясь к Юрию, продолжил, тыча в карту веткой, которая служила ему указкой. – Иди сюда. Вот здесь располагай своих людей. Приблизительно здесь, Османы будут поднимать на кручу свои пушки. Больше негде не получится. Делай что хочешь, но ни одна турецкая пушка недолжна выстрелить. Торопись, скоро они всполошатся, мы перехватили и уничтожили два из передовых отряда.
– Тогда разрешите выходить на позиции. – Поинтересовался Гаврилов, изучив хоть и подробную, но украшенную ненужными рисунками и знаками карту.
– Иди. Тебя проводят, а там тихой сапой, незаметно доберётесь до своих позиций. – Буркнул Гордон и повернулся к Юрию спиной, Давая понять, что разговор окончен.
– Пётр Иванович, разрешите ещё на карту взглянуть? – Поинтересовался Гаврилов.
– Это ещё зачем? – Удивлённо, но, слава богу, не раздражённо поинтересовался Патрик Леопольд, снова повернувшись всем корпусом к вопрошающему.
– Хочу заранее решить, как выгоднее своих воинов поставить. Чтобы они, с максимальной пользой могли своё оружие использовать.
– Ну, посмотри, коли тебе, это поможет….
Юрий, еле успел распределить своих воинов по позициям, поставив пулемётчиков туда, откуда они могли эффективно вести фланговый огонь. И уже дооборудовал малой сапёрной лопаткой свой окопчик, когда, первые пушки были подняты по крутому берегу. Орудия подымались в разобранном виде, и некто их устанавливать на лафеты не спешил. Их попросту складировали на большой площадке. Которую турки, спешно оборудовали под свой опорный пункт, поспешно возводя вокруг неё укрепления. Но его – Юрина позиция, выгодно возвышалась над вражеским укреплением.
Но мирная идиллия продолжалась недолго. По началу, внизу на реке что-то вызвало усиленный интерес у османов. Но когда оттуда послышались первые выстрелы, весь лагерь пришёл в хаотичное движение. Кто-то кинулся к пушкам, кто-то к своим лошадям, а некоторые, как были, стали прыгать с кручи. Наверное, чтобы помочь раненым товарищам. Юрия и его егерей интересовали те, кто возился с орудиями. Как тогда в крепости на Эльютере он со своими друзьями планомерно отстреливал орудийные расчёты. Только задача упрощалась тем, что сейчас пушки были без лафетов, а последние без колёс. И для начала стрельбы, из орудий: надо было всё это собрать воедино. А пока, получалась такая картина, один падающий пушкарь, державший до этого тяжёлый чугунный ствол. Вызывал цепную реакцию, когда все теряли равновесие, и пушка калечила тех по кому ещё не стреляли. Поэтому, с расчётами покончили ещё до того, как было готово к заряжанию первое орудие.
Турецкое воинство, сориентировалось, что к чему. Видимо кто-то принялся им руководить. Пешие воины, начали строиться во фронт шеренгами, а за ними начала собираться воедино конница.
Юрий недоумевал, с чего это враг так легко определил, откуда исходит для него угроза. Но машинально оглянувшись назад, увидел позади своих позиций, ровный строй Преображенцев. А с правого фланга стояли стрельцы. Они уже поставили свои бердыши как упоры для своих мушкетов. И в данный момент почти все примерялись, как удобнее расположить своё оружие. На этом фоне выделялись начальные люди (офицеры) их можно было заметить по протазану с государственным гербом и красной кистью, и кушакам с кисточками. Они отдавали последние команды: выравнивая насколько это было возможно, строй со своими подчинёнными.
Но долго любоваться всем этим, не было возможности. Со стороны противника, застучали барабаны и турецкое войско, пришло в движение – начав наступление прямо на позиции Гаврилова. Теперь, снайпера переключили своё внимание на пехоту. Выбивая в первую очередь тех, кто отдавал приказы, контролируя своих солдат. Но движущаяся масса людей была столь огромна, что одного только снайперского огня было катастрофически мало. Создавалось впечатление: что стрельба егерей, для османского воинства была как, для того слона дробина. Даже полоса обеспечения не повлияла на скорость их движения. Тут уже, ступили в дело пулемёты: обильно собирая свою кровавую жатву. Но лавина наступающих турок, несмотря на потери, неуклонно продолжала приближаться к окопам.
Обстановка усложнялась и Юрий настолько был занят отражением этой атаки. Что поздно заметил, что вражеская конница хлынула на стрельцов, держащих правый фланг. Грозя смять их сопротивление и затем выйти во фланг и возможно тыл всего войска. Не думая о том, что этим боем командует не он, Гаврилов прокричал пулемётчикам, стоящим на правом фланге:
– Сеня, Иван, отсекай от стрельцов конницу! Не дай ей их смять! Иначе нам всем хана!
Как не странно, но оба расчёта его услышали и почти сразу открыли огонь по сипахам, расстреливая их длинными очередями во фланг. Ещё, через какое-то время, так и не дождавшись, подкрепления от Преображенцев: Юра отдал приказ, который был не очень ему по душе:
– По три человека на защиту пулемётчиков! Остальные приготовиться к рукопашному бою!
И сам, первым выскочил к врагам, подошедшим вплотную к его окопу. Здесь уже всё работало на рефлексах… Отводя удары, рубя и подныривая под чужие замахи, Юрий крутился как юла. Звуки очередей из ППШ. и ДТ. говорили о том, что линия обороны егерей ещё не уничтожена. Но задумываться об этом было некогда: почти каждое движение клинка атакующее. Забирающее чью-то жизнь, или увечащие того, кто попал под удар. Но и об этом думать некогда. Удар, удар….
Ощущение времени исчезло, никаких чувств и посторонних мыслей. Только движение и взмахи катаной в направлении всех, кто появится чужой в поле зрения и имел чужую форму…, и так до исступления. Наконец, не меньше чем через «целую вечность» как райская мелодия, до слуха егерей доносится боевой клич – «УРА-А-А» и «ВИВАТ». Они даже поначалу не поняли, что они слышат. Но враг, в панике побежал назад, и вскоре мимо пробежали наступающие воины в темно зелёных мундирах. И все оставшиеся в живых егеря, как по команде устало озираясь по сторонам, пошатываясь от резко навалившейся усталости, оступаясь, побрели к своим окопам. Они выполнили свою задачу и выстояли.
Почти сразу, как прошли шеренги гвардейцев, к спецам подбежали санитары. Они деловито искали среди мешанины тел, егерей: которые не могли встать, перевязывали тех, у кого были раны. Затем укладывали на носилки и несли в тыл, туда, где, по-видимому, был развёрнут госпиталь. Некоторым, кто передвигался с трудом, помогали идти. Самостоятельно – без посторонней помощи шёл только Гаврилов, он наотрез отказался от сердобольных помощников. А теперь неспешно идя, смотрел по сторонам и гадал: – Кого из его товарищей несут живым, а кого нет. Кого спасут, а… лучше об этом не думать. Те, кто стонал, скорее всего, выживут, а вот те, кто лежал тихо вызывали у Юрия сильные опасения.
Возле госпитальных палаток уже было много пострадавшего народу, между ранеными суетились люди в белых халатах. Они кого-то перевязывали прямо на месте, некоторых спешно несли в шатры, по-видимому, там были операционные. Третьих относили туда, где между лежащих людей, ходили священники, исповедуя умирающих.
– Боже, умоляю тебя, сделай так, чтобы там не оказался не один из моих бойцов. – Эгоистично взмолился Юрий, тихо шепча, чтобы никто не услышал его слов. – Я понимаю, что они все не ангелы, много нагрешили по этой жизни, но прошу тебя, сделай для них снисхождение, не забирай моих товарищей. Они ещё столько могут и должны сделать. И дела предстоят такие, что каждый из них на отдельном счёту – на вес золота. Хотя прости меня, это всё из-за слабости моей, и тебе виднее, что лучше, а что нет….
В прошлой своей жизни, которая осталась далеко в будущем, Гаврилов никогда не отличался набожностью. Поэтому, немного погодя, сам удивился своему неожиданному порыву. Но долго думать об этом, ему не дали. Рядом с ним оказалась темнокожая Мария Ивановна, которая бегло осматривала его и при этом причитала.
– Юра ты как? Да ты весь в крови…
– Мари, это не моя. – Почти автоматически ответил Юрий и немного отстранился от неё. – Ты, лучше скорее моих ребят осмотри и постарайся по возможности их всех спасти. Может вам чем-то помочь? Ты только скажи.
– Уже делаем все, что в наших силах. Я видела, как вы бились с османами и на свой страх и риск, специально для твоих бойцов, оставила две врачебных бригады из шести имеющихся. Так что не переживай, сделаем всё что можем. Ну а насчёт помощи: сам подумай, ты нам сейчас не помощник. Будешь только под ногами мешаться: мы сами уже распределили, кто что делает… – Последние слова она говорила, уже удаляясь от него. Направляясь к ближайшим от неё носилкам. Тут же, как врач удалилась, на Юрия нахлынуло осознание прошедшего боя, на душе стало муторно и, предательски, мелкой дрожью затряслись руки. И что самое для него обидное, он ничем не мог помочь своим раненым друзьям. Чтобы хоть как-то с этим справиться, и не завыть волком от чувства безысходности. Он кое-как, примостившись на земле, начал сосредоточенно править заточку своего меча. По началу, это не очень получалось этим отвлечься, но через некоторое время, он полностью погрузился в этот процесс.
– Командир, ты как, не ранен? У ё-ё-ё! Ты вообще видел, на что стал похож твой «тигр»? Как ему бедняге досталось в этом бою.
Судя по голосу, это говорил подошедший справа и немного сзади от него Зенауи: его левая рука весела на перевязи и половину лица занимал пластырь, сквозь который уже успела просочиться кровь. Его вопрос, вернул Юрия в суровую действительность. Витальевич тут же вспомнил, что перед тем как вступить в рукопашный бой, он перекинул карабин за спину. К своему стыду, в горячности боя, даже не подумав снять оптический прицел. Теперь, его взору открылось не очень приятное зрелище. На прикладе, цевье, в общем, по всему карабину виднелись множественные глубокие и не очень зарубки. А самое неприятное было в том, что оптика была полностью уничтожена парой очень сильных ударов. О её дальнейшем использовании, не могло быть и речи.
– Да, надо же, как я так опростоволосился. – Только и смог сказать Гаврилов, закончив беглый осмотр оружия и положив карабин перед собой.
– Не переживай Юра, главное, ты сам остался жив. И врагов мы набили немерено.
– Да я не о том Захар. Оружие если надо, будет новое: а как там наши люди, сколько среди них раненых? А сколько вообще погибло? Сколько из тридцати четырёх осталось? Вот это плохо.
– Не трави душу командир: насколько я видел, нет ни одного нашего, который не был раненым, или почти никого.
– Блин! – Юрий с силой ударил кулаком по колену. – Пошли к медикам, уточним какие у нас потери и что мы можем сделать для наших ребят.
– Ты это, командир, конечно, пойдём, меня же к тебе Мари с Элизабет послали. Ты вообще себя видел, весь в крови с головы до ног, одежда вся разодрана, карабин и тот весь измочален. Так что, прошу тебя, пойдём: они тебя ждут на осмотр. А наши, уже все прошли через санпропускник – кроме тебя. Заодно расспросишь у врачей о наших потерях.
– Да не моя это кровь. Я уже говорил это Марии Ивановне.
– Говорил, не говорил, но я обещал тебя привести. Так что, Юра, пожалуйста, дай им себя осмотреть.
Вокруг медицинских палаток, творилось что-то невообразимое. Наблюдалось активное движение: прибывали всё новые покалеченные, и между ними суетились ученики Элизабет. Одни, быстро осматривали раненых, ставили на левой руке какие-то метки и бегом неслись к следующему пациенту. Порой, поставив условную метку, подзывали санитаров и те быстро уносили бойца в госпитальные палатки. Другие ходили почти следом, смотря на условные знаки на руках, начинали обрабатывать раны прямо на месте и накладывая повязки, заодно более тщательно осматривая бойца.
Здрав будь Воевода!
Услышал Юрий оклик откуда-то сзади. Но не обратил на это внимание. Но голос прозвучал снова, и уже было ясно, что обращаются именно к нему:
– Здравы будьте, Юрий Витальевич!
Гаврилов обернулся и увидел кланяющегося стрельца, с которым у него был конфликт возле госпитальных ворот. Когда тот не хотел пускать его с раненым Тимофеем.
– И ты, будь здоров служивый! – Поздоровался Юра, кланяясь в ответ. Ты ….
Старый знакомый был в белом халате, фартуке и был уже изрядно запятнан кровью. Несмотря на улыбку, было видно, что уже сказывалась усталость от бешеного темпа работы.
– Меня Жданом зовут, а по батюшке Алексеевичем. – Подсказал он, видя как Юрий, напряг лоб, пытаясь вспомнить его имя. А затем продолжил. – Тут такое дело, все врачи заняты, но нам всем дали наказ. Кто вас увидит, должен проводить в смотровую палатку. И прислать туда, кого ни будь из учеников Елизаветы Семёновны, чтобы они, как следует вас осмотрели, и обработали ваши раны.
– Ну, коли так, то Ждан Алексеевич, я в вашем распоряжении, ведите меня туда, куда надобно.
– Тогда боярин, пожалуйста, отдай своё оружие на хранение другу и иди за мной. – Обрадовано заговорил он. И тут же поспешил добавить. – Не обижайся, но в госпиталя с ним входить нельзя. Наши врачи не велят – говорят, что не положено.
– Не переживай так Ждан, говорят что нельзя, значит нельзя.
Юрий отстегнул с ремня кобуру с пистолетом, снял с плеча карабин и всё это вместе с катаной, протянул Зенауи.
– Держи Захар, иду сдаваться нашим медикам. – Сделал попытку пошутить он.
В палатке, куда Ждан привёл Юрия, было два стола. На которых лежали раненые, на дальнем столе, находился гвардеец Преображенского полка. Он был без сознания, двое санитаров специальными ножницами спешно резали его камзол вместе с нательной рубахой. А третий, чем-то обрабатывал его грудь, которая обильно кровоточила.
На втором столе четверо санитаров «воевали» со стрельцом. Он был уже без кафтана и на данный момент, у него срезали левую штанину его шаровар: а именно, в данный момент начали резать жёлтый сапог, из которого обильно текла кровь.
– Что же вы делаете та, антихристы?! Креста на вас нету! – Истошно вопил воин. Пытаясь вырваться из рук троих помощников медиков, которые надёжно зафиксировали его на высокой кушетке. Пока четвёртый, деловито орудовал ножницами. – Да вы знаете, сколько за них уплачено?! Они же совсем новые! На той неделе мной впервые одёванные! А-А-А! У-У! Ироды! …
– Не дёргайся брат! – Пытался докричаться до него один из удерживающих его мужчин. – Мы сейчас стараемся не только твою ногу, но и жизнь спасти! А ты….
– Юрий Витальевич, вы пока проходите сюда и снимайте грязную форму. – Юрин провожатый указал на стул стоящий в углу. – Я сейчас тёплой водицы принесу, и лекаря покличу, ибо вы весь в засохшей крови, аж смотреть на вас страшно.
Гвардейца с ранением в грудь, уже унесли в операционную, и его место занял очередной раненый. Немного погодя, туда же отнесли крикливого стрельца. И его место тоже долго не пустовало. Тем временем Гаврилов при помощи санитара полностью оттёр и отмыл запёкшуюся кровь с головы и рук, и стоял в одних подштанниках, в ожидании медика.
– Это что? Витальевич, никак морда барса у вас на руке?
– Что– то вроде того. – Ответил Юра, который уже настолько привык к этому тату. Которое он сделал по глупости: по пьянке, поддавшись на уговоры своей очередной зазнобы.
– Ух ты. Слышал я, что у нас на Руси, были племена, принадлежавшие роду волков, медведей и прочих зверей. И у них, не только был тайный узор на одежде, но и другие отметины на теле. Так ты, стало быть, из барсов.
Ждан не спрашивал, а утверждал то, что думал по поводу увиденного.
– Нет, браток. Это знак того, что мой род всегда преданно служил правителю. – Юрий решил придерживаться уже рассказанной версии, рассказанной им относительно рисунка. – И был его надёжной защитой….
Пока они так разговаривали, она, в смысле медик, появилась, это была запыхавшаяся, забрызганная кровью, ученица с факультета Елизаветы Семёновны.
– Ждан, кого я должна осмотреть? Где он? – Задавая вопрос, та не отводила взгляда от столов, на которых санитары занимались предоперационной подготовкой раненых.
– Да вот он Марьюшка, перед тобой стоит. – Ждан указал рукой на Юрия.
– Повернитесь. – Сказала они переведя взгляд на того на кого ей указали.
Юрий неспешно обернулся вокруг своей оси.
– Вы что издеваетесь! Да на этом симулянте, нет, не единой царапины! А у меня столько серьёзно раненых не осмотрено, да ещё новые до сих пор прибывают!
– Извини Марьюшка, но это приказали Елизавета Семёновна и Мария Ивановна. Это они про этого господина говорили.
– Тогда простите Юрий Витальевич, у меня сейчас столько дел, так что я побежала. – Машинально протараторив извинение, девушка поспешила к выходу из смотровой.
В эту же секунду в палатку заглянула Мари.
– Братцы, миленькие, кто ещё кровь не сдавал? Выручайте, очень нужно.
– Мария Ивановна, я могу сдать кровь. – Тут же отозвался Юрий. – У меня как я вам и говорил ни единой царапины. Вот даже доктор может мои слова подтвердить. Она только что меня осмотрела.
Юрий кивнул на Марью, которая ещё не успела уйти.
– Тогда Юра, бегом в операционную сделаем пробы, и надеюсь, для кого ни будь из пациентов, вы сможете стать донором. Ещё кто либо, нас может выручить?
– Я могу! – Отозвался Ждан.
– Тогда быстрее миленькие, время на вес жизни.
Кровь Гаврилова подошла гвардейцу. А его знакомый стрелец, в этот момент тоже давал свою кровь кому-то, кого оперировали через два стола. Юра, коротая время, осмотрелся вокруг, гвардейца, у которого он был донором, оперировала Элизабет. Она настолько была занята спасением жизни бойца, что даже не посмотрела, кто лёг на донорский стол.