Текст книги "Отныне я – странник (СИ)"

Автор книги: Виталий Гавряев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 33 страниц)

– За мной! – Резко обратился к сопровождавшим его воинам Гаврилов, обнажив на ходу катану.

Юра, первым вбежал в дом и увидел как мародёры, тешась, махали своими саблями – пугая челядь, вооружённую, чем попало. Слава богу, пока никто из обывателей не был убит и имелся шанс на бескровный исход инцидента.

– Это что такое?! – Голос Гаврилова прозвучал как гром – перекрыв все выкрики находящихся в помещении людей. – Вам что, государев указ не писан?! Ведь было ясно сказано, местное население не трогать!

Наступила тишина – немая сцена, все её участники замерли как застывшие фигуры в одной детской игре. Все с удивлением смотрели на новых участников разворачивающихся событий – следом за Юрием вбегали его бойцы, беря под контроль ситуацию. Действовали они, молча и деловито: особо это подействовало на обороняющуюся прислугу. Послышался грохот падающего железа – это у нескольких человек выпали из рук топоры и другие предметы, которыми жильцы дома собирались обороняться. Вид у горожан был соответствующий, они все были бледные как снег и смотрели на спецов, одетых в белый камуфляж, как на злобных призраков из преисподней. Было непонятно, кого они боятся больше, тех, кто на них напал, или тех, кто пришёл на помощь. В этой ситуации первыми опомнились погромщики – то есть вожак их шайки.

– Ты это барин, не балуй! – Заговорил самый щуплый, пожилой на вид воин. – Это наша добыча, мы что, зря свою кровь проливали, штурмуя эту крепость?!

Судя по манере говорить и держаться, он обладал определённой харизмой и мог увлекать за собой людей. Говорил он, оглядываясь на своих товарищей, которые соглашаясь с ним поддакивали. Что в свою очередь добавляло ему уверенности в его правоте.

– Они что? – Солдат заулыбавшись, снова посмотрел на товарищей. – Они супостаты отказавшиеся сдать город. Значит, он подлежит разграбленью – закон войны. И не Петрухе его отменять. Мы с боем его заняли – значит, имеем право!

За спиной оратора послышались голоса одобрения. Молчали только хозяева дома, которые никак не могли понять, что происходит. Поэтому стояли, безучастно наблюдая за словестной перепалкой русских.

– Ты имеешь право сложить оружие и надеяться на царскую милость. Пока ты не натворил дел, у тебя есть шанс быть прощёным. – Как можно спокойней, но твёрдо проговорил Юрий. – Что-то думай. И вот ещё, я никого из вас, в своём отряде не видел. Так что, не вы открывали крепостные ворота и на стены не вы лазили. Тогда о каком вашем праве может идти речь?

– Ату их братцы! Их меньше и они всё себе забрать хотят! – Выкрикнул Юрин оппонент по переговорам – но сам остался на месте не спеша биться с егерями.

Гаврилов подметил это и устремился к хитрецу, чтобы тот не исчез – воспользовавшись неразберихой сечи. Надо признать опасения Витальевича были ненапрасными – пару раз отвлёкшись на отражение атак нападавших, Юра потерял вожака грабителей из виду. И обнаружил его пробирающимся к выходу, возле которого как назло никого не было.

– Стой сволочь, не уйдёшь!

Юра ринулся наперерез главарю, пожелавшему ценой жизни своих ватажников, уйти от ответственности за учинённый погром. Видимо он сильно увлёкся преследованием, потому что пропустил удар сзади. Сабля ударила по голове, скользнула по шлему и обожгла болью правое плечо. Оглянувшись, Гаврилов увидел, что напавший с тылу уже падал сражённый одним из его воинов. Раненая рука хоть и болела, но слушалась – поэтому Юрий продолжил свою погоню. Неприятеля он достиг уже возле выломанной двери и что есть силы, рубанул по шее – не стоит церемониться с теми, кто, спасая свою шкуру, жертвует людьми, пошедшими за ним. Скоротечный бой был окончен, все грабители лежали бездыханными на полу, но и среди егерей было двое раненых – не считая Юрия.

– Этих вынесите на улицу! – Юрий указал на убитых. – Толмач где?!

– Здесь я, господин полковник!

 
Переводчик хоть и выглядел немного испуганным, но был цел и здоров.
 

– Переведи хозяевам дома, – «что бояться нечего – больше их никто не тронет. И мы приносим им свои извинения за этот неприятный инцидент»…

Глава 23

Марта с испугом выглядывала в окно, за которым бесновались варвары захватившие город. И как на беду из всех зданий стоящих на этой улице, они выбрали именно её дом: и в данный момент ломали тяжёлую парадную дубовую дверь. Прислуга старалась отбиться от бандитов как могла. На головы нападавших летели ступки, выливалось содержимое ночных горшков, летели табуретки и опустошённые небольшие сундуки. Но оккупанты на это не обращали никакого внимания – размеренно и ритмично ломая дверь и подзадоривая друг друга бранью (о чём можно было догадаться по тону их выкриков).

Маленькая Эльза, чувствуя своим детским сердечком опасность, нависшую над всеми домочадцами, плакала, прижавшись к матери, которая держала малышку на своих руках – пытаясь её хоть немного успокоить. Да и сама Марта, металась по своей спальне как загнанная птица – от кровати к окну, от него к двери и обратно. Женщина, то шептала дочери срывающимся голосом:

– Что такое, радость моя? Всё хорошо малышка, скоро всё закончится.

 
Но, в очередной раз, с ужасом выглянув в окно, невольно вопрошала:
 

– Как же так? Как так вышло? Как эти Московиты попали в город? Неужто это все, правда? Неужели у царя Петра на службе состоят «Белые демоны», которые могут отважных воинов превратить в «безвольных, безобидных ягнят»?

Прижимая к груди свою драгоценность – плачущую дочурку, женщина целовала её волосы и снова тихо шептала:

– Тише моя радость, мама с тобой, всё хорошо…. – Эти слова шептались как молитва – как заклинание.

Выглянув в очередной раз в окно, женщина остолбенела от ужаса поразившего её. По улице шли «белые демоны». Именно в момент как она их заметила, с жутким хрустом сломался дверной засов, запиравший уличную дверь. Это было дурным знаком, объясняющим, каким образом русские могли проникнуть за крепостные стены – КОЛДОВСТВО. Внизу послышались ужасный топот, крики и жуткий смех – холодящий душу. Не отдавая отчёта своим действиям, Марта подошла к двери, ведущей из спальни и, не смотря на истерический плачь своего ребёнка, прислушалась – что происходит в доме. Но понять хоть что ни будь было невозможно. Поэтому вопреки всякой логике, женщина открыла дверь и стала прислушиваться к тому, что доносилось из холла. Было слышно, как чей-то властный голос – человека привыкшего приказывать, громко чего-то требовал. Другой – такой же уверенный, только немного шепелявящий вторил ему. Голосов её работников не было слышно.

Вскоре владелец шепелявой манеры говорить что-то выкрикнул, и внизу послышался звон стали – характерный сабельному бою. Здесь ноги у вдовы предательски подкосились в глазах начало темнеть и она, с грохотом упала на пол: настежь открыв приоткрытую ею дверь. Неизвестно как, но Марта не упала на дочь, девочка даже не ударилась об пол. Но от испуга малышка замолчала – ничего не понимая глядя на неожиданно «уснувшую» маму… Мама вскоре «проснулась» – увидела дочь, сидящую рядом и, из её глаз потекли слезы. Внизу снова стояла относительная тишина: шепелявого человека не было слышно, зато другой, снова отдавал приказы своим людям.

– Жители Нарвы, – послышалось обращение человека говорившего с небольшим акцентом, – мы приносим свои извинения за причинённый вам разгром. Виновные уже наказаны и вам, больше ничего не грозит. С вашего позволения мы ненадолго задержимся у вас для оказания помощи нашим раненым друзьям, после чего покинем ваш дом.

Ответом была тишина. Ни зная, как это понимать, Марта поднялась с пола, снова взяла дочь на руки и подойдя к перилам посмотрела вниз. Там она увидела своих работников, стоявших как столбы, «белых демонов» выносивших тела солдат напавших на её дом и троих раненых московитов, которым их друзья заматывали раны.

– Господа, я благодарна вам за вашу помощь и принимаю ваши извинения. – Ответила Мари, стараясь при этом выглядеть как можно увереннее и спокойнее.

Все стоявшие внизу, услышав её голос посмотрели наверх, но тут же тактично потупили взгляд.

– Фрау Марта, оденьтесь, пожалуйста. – Послышался скрипучий голос старой кормилицы – немки Эммы.

Пожилая женщина услужливо протягивала тёплый, бархатный халат – память о муже. В этот момент вдова осознала, что стоит перед гостями в ночной рубахе и чепчике. Быстро его, одев – с помощью пожилой немки, молодая женщина извинилась:

– Прошу прощения за конфуз – всему виной переживания, связанные с нападением этих разбойников… – она испугано посмотрела на русских и поправилась, – извините людей.

Когда толмач, перевёл её слова, раненый в руку московит, горестно усмехнувшись, ответил ей:

– Не стоит извиняться. – «Разбойник и в Африке – разбойник», и не надо переживать за то, что вы называете всё своими именами.

– Надо же, а этот солдат не так уж и прост. – Подумала вдова, но вслух сказала другое. – Простите, а кто из вас главный?

Когда вопрос был переведён, все заулыбались и несколько человек молча указали на раненого в руку бойца, который только что говорил с ней.

– Если вам это интересно, то я. – Спокойно ответил раненый, заново надевая куртку после перевязки. – У вас есть ко мне какие-то вопросы или претензии?

– Претензий нет, есть предложение. Думаю, незачем вам вести раненых на мороз, вы и ваши друзья, сможете остаться у меня дома. Клянусь, что за моими спасителями, будет организован надлежащий уход.

– Госпожа. Фрау Марта, что вы делает? Как это можно? – Тихо прошептала пожилая немка.

– Эмма, если эти воины станут у нас на постой, то это будет нам гарантией, что нас больше не придут грабить другие разбойники. – Улыбаясь и стараясь не шевелить губами, ответила Марта. – А эти господа, уже показали, что они ничего плохого нам не собираются делать.

– Но ведь они, белые демоны. – Не унималась кормилица. – Колдуны.

– Мне всё равно кто они. Только бы ничего не угрожало моей Эльзе и дому покойного мужа. И дорогая Эмма, давайте покончим с этими разговорами.

Тем временем Московиты оживлённо что-то обсуждали. Затем, главный колдун, приняв решение, обратился к хозяйке дома:

– Мои товарищи с благодарностью согласились принять ваше предложение. И мы в свою очередь обещаем, что не доставим вам лишних неудобств. Только можно с нами останется наш перелагатель (переводчик)? – Это для удобства вашего общения с нами.

– Всенепременно, пусть остаётся. Желаете спросить, что-либо ещё? – Марта старалась выглядеть как можно спокойнее и увереннее: борясь с мелкой дрожью вызванной недавним шоком.

– Да. К нам ещё будет заглядывать наш полковой медик, а лично ко мне, будут приходить офицеры из моего штаба. Сами понимаете, ранение у меня незначительное, и от государевой службы, меня никто не освобождал. Так что, я буду весьма хлопотным постояльцем.

Хотя воин, стоявший внизу, говорил, что у него лёгкое ранение: но бледность его лица, испарина на лбу и расширенные от боли глаза – говорили Марте о том, какие усилия прилагал этот мужчина, чтобы выглядеть в глазах окружающих немного беспечным. Её Биргхир, был заядлым дуэлянтом, и ей случалось выхаживать мужа после неудачных для него поединков. Он тоже крепился, пряча свои страдания под излишней бравадой, но она всё равно всё видела и понимала. Пока его…

– Что такое служба я знаю не понаслышке. Мой покойный муж – Биргхир, тоже был офицером. Так что, можете по этому поводу не беспокоиться.

Эмма, стоявшая за спиной своей хозяйки, что-то тихо бубнила себе под нос – время от времени крестясь. Весь её вид говорил о том, что она не одобряет решения своей хозяйки, которое для неё было равносильно попаданию в чистилище. Пожилая немка, постоянно поглядывала на свою бывшую воспитанницу – надеясь, что та отменит своё решение. Однако та, повернувшись к кормилице, отдала ей свою дочь и неспешно направилась к широкой парадной лестнице.

– Прошу вас господа подымайтесь, я покажу вам ваши комнаты. – Окончательно справившись с переживаниями и последствиями стресса, позвала гостей хозяйка дома. – А вы наведите порядок и уберите все следы недавнего боя…

Вдова мило улыбалась своим гостям, подтверждая жестами своё приглашение. При этом она как будто мимоходом, давала распоряжения своим работникам.

– Клеменс, Ола, помогите господину раненому в бок, – аккуратно возьмите его и подымите по лестнице. Не видите что ли, ему больно двигаться. Кайса, Улва, отведите господ в наши гостевые комнаты и помогите им там расположиться.

 
Заметив испуганные взгляды девушек, Марта обратилась к русским:
 

– Надеюсь, вы дадите слово, что ничем не обидите моих девушек? Я вижу, что вы цивилизованные люди.

Последние слова были утвердительно выделены, дабы московиты поняли, что они находятся в приличном доме: и она от них ждёт соответствующего поведения. Вдова была сама удивлена той смелости, которую она стала допускать в общении с этими жуткими оккупантами. Но те, видимо не имели претензий относительно её манер. Однако к ней возвращались не только самоуверенность: но и осознание того, что она позабыла про этикет – а это, она для себя считала недопустимым нарушением норм поведения.

– Ой, что это со мной. Ведь я до сих пор не представилась гостям? – Немного смущаясь, проговорила она на французском языке – по привычке решив, что её никто не поймёт.

– Мадам, не смущайтесь, – также негромко проговорил командир русских колдунов – оказывается, он уже поднялся по ступеням и остановился рядом с ней, – мы также допустили такую же неловкость. Именно мы должны были вам представиться первыми.

– О-ля-ля, вы француз? Судя по вашему диалекту – Гасконец? – С нескрываемым удивлением оживилась хозяйка дома: от неожиданности немного взмахнув руками. – Я слышала, что русский царь нанимает на службу иностранцев: но не ожидала что встречу этих наёмников.

– Увы, вынужден вас огорчить: я русский и сражаюсь за интересы своей родины, как говорится – «За веру, царя и отечество». Так что честь имею представиться – граф Гаврилов Юрий Витальевич. – Московит, так хорошо говоривший на французском языке, галантно поклонился. А это мои орлы – они мне не только подчинённые, но и надёжные боевые друзья. Потому что, я не раз вместе с ними заглядывали смерти в лицо.

– О, какой ёмкий, точный и одновременно – пугающий эпитет вы привели. Ну ладно, хватит о страшном, надеюсь, вы представите мне и своих друзей. – Несмотря на страх, который она испытывала стоя перед этим человеком: Марта всё равно – кокетничала.

– Всенепременно. Этого молодого человека, которого несут ваши люди, зовут Тимофеем – он унтер-офицер и его ждёт хорошая карьера на военном поприще. – Русский, так хорошо изъяснявшийся на французском языке, указал взглядом на бойца раненого в бок. – А вот этот мужчина, зовётся Евпатием, он тоже достойный уважения воин – герой.

Внимательному взгляду вдовы было заметно, что московит устал – его донимала недавно полученная рана, и он остановился поддержать ничего не значащий разговор, только из уважения к ней. Поэтому он представлял своих товарищей, не дожидаясь, когда те окажутся рядом с ними. Что в свою очередь, делало его попытку быть галантным – весьма нелепой. И немного смутило хозяйку дома – заставив немного растеряться.

– Очень приятно, мой отец, борон Аккурти фон Кенигсфельс. Правда, папа официально меня не признал. Но всем этим великолепием я обязана именно ему. – Невпопад и не очень связано пролепетала Марта, немного потупив взор. – Он принял активное участие в моем воспитании и позаботился о моей дальнейшей судьбе. Так что, сейчас я ношу фамилию Берг – Марта Берг. Мой безвременно усопший Андреас, – за которого меня выдал замуж мой папенька, был офицером. Но год назад, погиб на дули…

Как и обещал квартирант: вскоре прибыл русский лекарь, заставивший всех сильно удивиться – им оказалась женщина. Марта поначалу подумала, что Урсула чего-то напутала, докладывая ей о визите молодой женщины. Но девушка поклялась, что именно так её представил русский толмач, – который постоянно дежурил в прихожей… – «Ну и нравы у этих московитов – одно слово варвары». – Подумала вдова, провожая гостью взглядом. С ней она повстречалась, идя в комнату к своей дочери. Выйти встречать доктора московитов, было неудобно: а любопытство искало причину, по которой она могла увидеться со служительницей Асклепия. Всё оказалось так как и говорила служанка: гостя гордо шла за старым Клеменсом в сопровождении двух стрельцов; у которых на рукавах были белые повязки с красными крестами. На ней была необычного фасона одежда, – к слову сказать, она весьма хорошо смотрелась на русской врачевательнице. Поверх чёрного, изящного, длиннополого тулупчика с меховой оторочкой, был одет белый передник, с таким же, как у сопровождавших её воинов красным крестом на груди. На голове у этой дамы, была одета необычная, но при этом – прелестная меховая шапочка. А один из сопровождавших её мужчин, нёс увесистый саквояж из чёрной кожи.

– Тоже мне – рыцари ордена Тамплиеров – Тихо с нескрываемой ревностью прошептала Марта, повторно посмотрев в след лекарю, когда обернулась, дойдя до детской комнаты.

Вдова не могла определиться, что её больше всего раздражало в гостье: толи её внешний вид, толи самоуверенность, с которой незнакомка шла по её дому, или ещё чего не будь…. А может то, что русский доктор шла к комнате, где поселился командир егерей – так раненые воины себя называли. Ох уж эти непонятные Русские, зачем солдат называть охотниками…

Вскоре, после того как лекарь, осмотрев и перевязав своих пациентов ушла: забегали неугомонные русские посыльные, но все они вели себя очень более или менее тактично – чего от них ни ожидал никто. Прибывавшие порученцы докладывали о цели визита переводчику, сидевшему у входа, в компании двух вооружённых охранников. А получив добро на визит, спокойно шли за прислугой указывавшей им путь, и также под пристальным присмотром возвращались. Челядь дома Берга, не спускала глаз с чужаков, чтоб никто из них даже не посмел покуситься на хозяйское имущество. Мало ли что госпожа разрешила им здесь шастать – но о полном доверии завоевателям не могло быть и речи.

Поближе к обеду, по договорённости с хозяйкой, появились солдаты, принёсшие корзины с продуктами для приготовления еды постояльцам. Они аккуратно сложили всё на кухне. Всеми их действиями руководили обычно добродушная кухарка Ингегерд и невысокий, пришлый толстяк в белом костюме, колпаке и таком же белоснежном переднике. Иван Кузьмич, которого Юрий Витальевич отрекомендовал как хорошего повара. Ох, если бы он знал, на что он обрёк своего кашевара: которому довилось убедиться на собственном опыте, что женщины иногда, могут убивать не только словами, но и взглядом. Кухарку как будто подменили – позабыв о недавних страхах, она демонстрировала своё неудовольствие сложившейся ситуацией. Чтобы не делал, русский стряпчий со своими помощниками, куда бы он ни перемещался по кухне: его везде настигал тяжёлый взгляд поварихи. Ингегерд словно подменили – она как злой надзиратель контролировала каждое движение своего конкурента. Но видимо и Кузьмич, был не из робкого десятка. Он совершенно невозмутимо делал своё дело, не замечая бабу – снующую у него под ногами. Благо, он не понимал ни слова из того, что она временами ворчала себе под нос. Были у этой комедии и благодарные зрители – Ола и Клеменс. Оба брата остановились возле кухни после того, как услышали испуганное – «ОЙ»! – Это чужак, ущипнул надоедавшую ему Ингегерд, за то место, откуда у ворчуньи растут ноги. После чего весело засмеялся – довольный полученным результатом. Не меньше веселились и оба бездельника, ставшие свидетелями этого инцидента. Тем более, они понимали каждое слово, из возмущённой тирады – коей разразилась кухарка. Но встретившись с ней взглядом, они оба поспешили удалиться, уже издали извергая скабрёзные остроты по поводу увиденного «заигрывания» московита с кухаркой.

Через полчаса деятельности иноземного повара, паломничество прислуги на кухню усилилось. Все считали своим долгом заглянуть во владения Ингегерд: и причиной этому был не интерес к тому, что происходило между ней и иноземным поваром, а запахи, идущие из его странной посудины. Кузьмич с важным видом колдовал у казана, – который он принёс с собой, временами подсыпал в него необходимые ингредиенты. С чувством величайшего удовольствия поглядывал на хозяйских кухонных работников, которые во главе со своей начальницей, недоумевая, замерли и смотрели на его действия, вдыхая аромат томящегося мяса и специй.

– Вот етит-тудыть, это вам, не щи лаптем хлебать. – Назидательно говорил он, поглядывая на хозяев и тех, кто временами заглядывал в дверь. – И не вашу размазню есть. Это плов – Османское блюдо, оно совсем не хуже ядрицы с грибами. Эх, да чего вы нерусси понимаете.

 
Иван махнул рукой и с важным видом заглянул под крышку.
 

– Ну, вот и готово. Можно и господ звать. – Резюмировал он, сдвигая котёл с плиты. – Ну, что стоите рты разинув? А-а-а.

Снова обречённо махнул Кузьмич и пошёл к переводчику, чтобы тот объяснил всем, что пора накрывать на стол.

– Ляксандр, и суп, и плов, и коптофля – пюре – готовы. Скажи этим бестолочам: пусть сервируют столы, да зовут хозяев – мы и так уже задержали начало обеда.

– Давно пора. – Обрадовался сидевший в фойе мужчина. – А то, из-за твоих запахов, у меня кишка кишке лупит по башке…

К столу Марта вышла при «полном параде» – одев своё самое лучшее платье и ненавистный ей парик. В столовой уже были двое гостей с переводчиком (раненому в бок бойцу, понесли еду в постель, его должна была кормить Улва). Старая кормилица Эмма, тоже была в столовой, она держала на руках свою воспитанницу Эльзу. И с нескрываемым страхом, поглядывала на гостей, которые в свою очередь, ею совершенно не интересовались.

– Мадам, вы просто обворожительны. – Высказал комплимент Юрий Витальевич, заметивший её появление первым. – Я польщён, что вы решили осчастливить нас своим присутствием, и разделите с нами трапезу.

– О – у, месью вы мне льстите. Но всё равно, спасибо. – Ответила вдова, сделав неглубокий реверанс.

– Надо держаться достойно. – Думала Марта, неспешно обводя всех присутствующих взглядом. – Нельзя чтобы они заметили мою заинтересованность их присутствием: но и отталкивать их излишней холодностью тоже нельзя. Матерь божья, за что на меня свалились такие испытания?

Гости тактично подождали, пока за столом усядутся женщины, после чего сами заняли свои места. Когда начали подавать еду – кстати сказать, очень вкусную: московиты на удивление не накинулись на неё, не лезли в одну посудину – зачерпывая пищу по очереди (именно так, по слухам ели все русские). Здесь же, они были самим эталоном тактичности, поддерживая светскую беседу не о чём.

– Может в отсутствии женщин они ведут себя по-другому, но сейчас, они заслуживают репутации весьма приятных сотрапезников. – Думала Марта, наблюдая за гостями. – Особенно этот граф. Но, не ошиблась ли я, пустив его к себе на постой. Вот сидит, внимательно слушая рассказ Эммы, вроде само радушие и добродетель. Но одновременно, заметно, что он контролирует все, что происходит вокруг: и если что-то пойдёт не так как он хочет, то непременно вмешается в ход событий. О боже как он этим напоминает Андреаса, тот тоже ничего не пускал на самотёк: только в воспитании и сдержанности, немного проигрывал этому русскому. Хотя, ещё рано делать какие либо выводы может быть, я сама нахожу в них те добродетели, которые мне хочется…

Неожиданно, тот, о ком только что думала вдова, сравнивая его со своим покойным мужем: отхлебнув из своего бокала глоток вина, на секунду замер. Лицо подёрнуло небольшой судорогой, и взгляд на мгновение затуманило. Марта тут же отвела свой взгляд в сторону: надо сказать, что сделала она это как нельзя вовремя. «Краем глаза» она заметила, как командир егерей осмотрелся вокруг – не заметил ли кто произошедшую с ним неприятность. Когда вдова снова взглянула на Юрия, то, от его бледности не осталось и следа. Ей даже показалось, что исчез небольшой порез со скулы – оставшийся явно после бритья. Немного поразмыслив, молодая женщина пришла к выводу, что румянец на щёках гостя появился под действием хорошего вина, а царапина на лице ей просто привиделась. А всё остальное, произошло от того, что Юрий, сделав неловкое движение, потревожил свою рану. Тем более что, его правая рука из-за ранения покоилась на повязке.

– Надо отдать ему должное – он неплохо справляется с обедом, манипулируя только левой рукой.

Подумала Марта, вспомнив, что в таких случаях, её покойный муж требовал, чтобы его кормили…

– Госпожа Берг, фрау Эмма, ещё раз благодарю вас за компанию. Обед в вашем обществе, был выше всяких похвал. Я уверен, что также думают и мои друзья и по этому поводу, я выражаю наше общее мнение.

Все эти слова были сказаны, когда был доеден десерт и, все встали из-за стола: толмач, закончив синхронный перевод, замер в ожидании ответного слова хозяйки – чтобы перевести и его.

– Вы нам явно льстите господа. Мы в свою очередь хотим поблагодарить вас, за честь отобедать в вашем обществе и передайте похвалу вашим поварам. У вас прекрасная кухня – мы никогда, ничего подобного не ели. И это не пустой комплимент.

Эмма толи под действием вина, толи из-за совместно проведённой с гостями трапезы, больше не смотрела на них с опаской, а мило им улыбалась, время от времени что-то шепча на ушко своей маленькой воспитаннице.

– Нельзя больше так расслабляться. – Мысленно отдёрнула себя вдова. – Одно дело прикрываться этими господами от их бандитов-солдат: другое дело с ними сближаться. Они враги: и это факт. Будь жив мой муж, то эти господа постарались бы его убить. Поэтому, они только квартиранты – и не более того.

Хозяйка с гостями уже поднялись на второй этаж, когда прощаясь, русский командир сказал:

– Мадам Берг, спасибо за то, что вы нас приютили. Но как вы заметили, мы очень беспокойные жильцы – ко мне постоянно бегают солдаты с депешами. Подозреваю, что это будет происходить и ночью. Поэтому мы завтра же съедим от вас. Благодарим вас за всё.

От этих слов у вдовы похолодело в груди. Она помнила рассказы мужа, что побеждённый город отдаётся солдатам победителей на три дня. – «Солдат должен знать, какие трофеи его ждут за то, что он рискует своей жизнью, штурмуя неприступные стены. Это и есть самый мощный стимул для всех воинов». – Марта навсегда запомнила эти слова: тогда она воспринимала это как должное. Но сейчас этим «стимулом» становилась она и её дочь и это, уже не казалось справедливым атрибутом войны. Молодая женщина представила, как в её дом ворвутся пьяные победители и в поисках наживы, перевернут весь дом. Затем в поисках плотских утех надругаются над всеми женщинами и девушками – включая и её. И самое страшное: не веря, что у хозяйки больше нет ничего ценного – варвары будут на её глазах медленно убивать её дитя, её дочурку Эльзу. Все надежды рушились и зыбкая надежда на то, что беда миновала – таяли как маленькое облако в ясном небе. Марта машинально улыбалась, отвечала на вопросы, но в голове как колокол звучала только одно – «Почему? Почему? Почему? За что!?»

Весь оставшийся день прошёл под прессом тягостных дум о том, что может произойти с семьёй в ближайшем будущем. Когда стало темнеть, в гости пришла соседка с мужем. Пожилая пара видела, что в дом Бергов постоянно захаживают солдаты московитов, а перед этим – поутру, другие разбойники ломали двери. Поэтому, старую чету Палёных (Русские дворяне, оставшиеся в Прибалтике после её оккупации Шведами) долго мучало любопытство по поводу судьбы вдовушки, живущей в том доме. В итоге, любопытство взяло верх над благоразумием и, подбадривая друг друга, супруги отважились пойти в гости к вдове Берг. Надо было видеть, как старички прослезились от радости – увидев молодую соседку в полном здравии. Они подслеповато щурились, осматривая зал прихожей – ища следы погрома: и недоверчиво кивали, выслушивая рассказ соседки о том, как её спасли достопочтимые господа – которые ныне остановились у неё на постой.

– Соседушка, уж больно они у вас цивилизованными получаются. – Немного скрипучим голосом возразил старый Петер: снисходительно улыбнувшись. – Вы сильно идеализируете Петровых подданных.

– Но я рассказываю только то, что видела своими глазами. – Сказала, оправдываясь, вдова. – Я не утверждаю, что они идеальны. Но эти московиты, на удивление, ведут себя вполне корректно и воспитанно.

– Да-а-а, вот такие же, воспитанные московиты убили Оке Форсберга и надругались над его дочерью – Биргитой. Бедная девочка пережила такой ужас, что в её состоянии, не мудрено тронуться и рассудком. Никто не знает: отойдёт ли она от пережитого ужаса.

– Рассказывают, что такое происходит по всей Нарве. – Не удержалась от добавлений Анн-Мари, сотрясая в воздухе своим суховатым, костлявым пальцем. – Даже царь московский, и тот не смог смотреть на злодеяния, чинимые его солдатами. Сказывают, что он самолично вышел на улицы – остановить эти беззакония. Но его на весь город не хватит – невозможно везде уследить за соблюдением порядка.

– И ещё говорят, что убивают больше всего Шведов: ни Карелам, ни бывшим соотечественникам, ни представителям других народов, они большого урона не наносят. – Дополнил рассказ своей жены пожилой сосед.

– Так что соседушка, послушайте наш совет, – коли твоим гостям что-то в доме понравится: то отдавай им сама. Иначе разлютуются и никого не пощадят…

От этих слов у Марты стыла в жилах кровь и от безысходности спирало дыхание. И чувство безысходности и обречённости с уходом соседей только усиливалось. – «Лучше бы эти старые маразматики вообще не приходили». – Шептала сама себе молодая женщина, заперев дверь в своей комнате. Она, как и утром, ходила по комнате, вздрагивала от каждого звука в доме. Когда её позвали к ужину, вдова отказалась спускаться в столовую – сославшись на плохое самочувствие, усталость и отсутствие у неё аппетита. Позднее она запустила в комнату служанок, которые подготовили её постель ко сну. Сама же, в это время сходила к дочери и велела Эмме на эту ночь как следует запереть дверь и никому её не открывать.

Вновь оказавшись в своей спальне, Марта решила лечь спать, не раздеваясь: и долго мучилась от бессонницы – виной которой были толи тяжкие мысли, толи неудобное для сна платье. На улице было тихо – как будто и не было этой страшной войны, подрагивали тени, откидываемые светим свечи, а усталое сознание рисовало страшные картинки из рассказанных соседями историй. Намучавшись, вдова покинула постель, ставшую такой неуютной и неудобной. Снова прошлась по комнате и, выпив бокал воды стоявшей на столе, ненадолго замерла на месте, бесцельно рассматривая пляшущее пламя свечи. Встряхнув головой, чтобы прогнать возникшее оцепенение, молодая женщина решительно направилась к двери и отперев её, вернулась к изголовью своей кровати. Здесь висела лента – ведущая к колокольчику, – расположенному в соседней комнате для прислуги: вот за неё женщина и дёрнула дважды. За тонкой стеной отозвался колокольчик и вскоре в коридоре послышались спешные шаги – дверь приоткрылась и в неё заглянула Фрида. Светловолосая девушка выглядела сильно испуганной и явно тоже не сомкнула глаз: окинула взглядом всю спальню, и только убедившись, что в комнате кроме хозяйки никого нет, тихо поинтересовалась: