Текст книги "Падшие сердца"

Автор книги: Вирджиния Эндрюс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Я пришла в себя от прикосновения нежной прохладной руки. Я со вздохом повернула голову. У моей постели стоял Дрейк. На лице его отразилось замешательство, но в глазах я видела сочувствие.

– Не плачь, – сказал он. – Я не уйду.

– Ах, Дрейк, Дрейк! – воскликнула я и притянула его к себе. – Я не дам тебе уйти. Мы нужны друг другу, как двое сирот, – я поцеловала его в лоб. – Я всегда буду рядом с тобой. Всегда.

Он поднял глаза, на лице его все еще лежал отпечаток моих переживаний.

– Я перестану плакать. Теперь я плакать больше не буду. – Я подняла его к себе на постель, и мы уснули, прижавшись друг к другу, как два маленьких котенка, потерявших мать.

Когда я проснулась, Дрейк спал в моих объятиях, положив голову мне на грудь. Я встала, стараясь не потревожить его, умылась и оделась. Было еще очень рано, все в доме спали. Шторы еще не поднимали. Оставленные на ночь светильники продолжали гореть. Я торопливо сошла по мраморной лестнице. Куртис уже был на ногах.

– Вы сегодня рано, миссис Стоунуолл, – заметил он.

– Мне предстоит много сделать сегодня, Куртис, причем быстро. Во–первых, свяжись с аэропортом и закажи билеты для меня и Дрейка. Сегодня утром мы возвращаемся в Уиннерроу. Дай знать Майлсу. Пошли горничных в комнату Дрейка, пусть соберут его вещи, часть я уже уложила. В моей комнате стоит несколько упакованных чемоданов – пусть Майлс отнесет их в машину. Пожалуйста, распорядись, чтобы Рай приготовил нам с Дрейком легкий завтрак. Через пару дней я пришлю за другими вещами, которые нужно будет отвезти в мой дом в Уиннерроу.

– Вы покидаете Фартинггейл? – спросил Куртис. Я не ответила. Прочитав на моем лице непреклонную решимость, он тотчас же принялся выполнять мои распоряжения. Когда я вернулась к себе в комнату, Дрейк уже проснулся. Я подняла его с постели, умыла и одела. Он сразу почувствовал мое внутреннее напряжение и почти не разговаривал. Пришли горничные, и я объяснила, что они должны были сделать. Дрейк следил, как они укладывали его вещи, но ни о чем не спрашивал, даже тогда, когда Майлс стал сносить вниз чемоданы.

– Мы отправляемся в мой дом, в Уиннерроу, – сказала я, когда мы собирались идти завтракать.

– А разве это не твой дом? – удивленно и разочарованно спросил Дрейк.

– Нет, это дом мистера Таттертона. – У меня бы язык не повернулся сказать «моего отца». – Но не волнуйся, у тебя там тоже будет своя комната. Логан строит там игрушечную фабрику, да ты и сам увидишь.

Мои слова заинтересовали мальчика, в нем проснулось любопытство.

Чувствовалось, что Куртис рассказал о моем настроении слугам, так что все работали быстро, четко, без суеты, стараясь обмениваться жестами вместо слов. Я ожидала, что Тони спустится в любую минуту, и была уверена, что он начнет уговаривать меня остаться. Однако мы с Дрейком успели позавтракать, а Тони так и не появился. Это удивило даже невозмутимого Куртиса.

– Мистер Таттертон что–то задерживается сегодня, – заметил он, словно извиняясь. Я не ответила и, поднявшись с Дрейком к себе, позвонила Логану.

– Мы едем домой, – сразу заявила я, как только услышала в трубке его голос.

– Едете домой?

– Да, Дрейк и я, объясню все, когда встретимся. – Я назвала рейс, которым мы должны были лететь, и он обещал приехать за нами в аэропорт. Положив трубку, я оглядела комнату: не забыла ли я что–нибудь. Вошел Куртис и сообщил, что Майлс закончил грузить вещи и ждет нас.

– Нам пора, пойдем, Дрейк. – Я взяла его за руку и мы вместе вышли из комнаты.

– Миссис Стоунуолл, – обратился ко мне дворецкий, когда мы были в коридоре, – могу я вас задержать на минуту?

– Слушаю вас, Куртис.

– Когда мистер Таттертон не спустился к завтраку, я решил зайти к нему. Я постучал, чтобы узнать, не нужно ли ему принести что–нибудь, но никто мне не ответил. И тогда…

– И что же? – Вид у Куртиса был смущенный и одновременно обеспокоенный. Мне еще никогда не приходилось видеть его таким. Лицо его заливала краска, и он теребил ворот рубашки, словно она сдавливала ему горло.

– Я заметил, что дверь в комнату миссис Таттертон была приоткрыта, и я заглянул, не случилось ли с ним что–нибудь. Боже мой, – он покачал головой.

– Так что же вы увидели? – начинала я терять терпение. – Вы же знаете, как я тороплюсь.

– Знаю, но… но мне бы хотелось бы, чтобы вы сами взглянули. Надеюсь, с мистером Таттертоном все в порядке.

Я смотрела на него в раздумье. Тони, видно, страдал с похмелья. Так ему и надо.

– Дрейк, спускайся с Куртисом к машине. Я сейчас приду.

– Спасибо, миссис Стоунуолл, – поблагодарил Куртис. Он взял Дрейка за руку, и они пошли вниз, а я прошла дальше по коридору к комнатам, которые занимала Джиллиан и заглянула внутрь.

На постели Джиллиан распростерся Тони, все еще не пришедший в себя после пьяного оцепенения. Но не это испугало сначала Куртиса, а теперь меня. Тони надел на себя ту ночную рубашку, с которой приходил ко мне. Комната была пропитана стойким запахом жасмина. Кто знает, какие видения его посетили и сколько еще он выпил, чтобы дойти до такого состояния. Но жалости к нему я не почувствовала, только отвращение.

Оставив его громко храпевшим, я прикрыла за собой дверь.

– С ним все будет в порядке, – сказала я Куртису. – Просто не беспокойте его сейчас.

– Хорошо, миссис Стоунуолл, – обрадовался Куртис, – спасибо вам.

Выйдя из дома, я огляделась вокруг. Осенние ветры становились все холоднее и набирали силу. Их порывы качали деревья, летели пестрые листья. Настоящий ливень из желтых, красных, бурых листьев затопил аллеи и лужайки. Словно после летнего спектакля Природа опускала свой разноцветный занавес. Лишившиеся пышных одежд, ветви серебрились под хмурым небом. Невольно поежившись, я заторопилась к машине.

Дрейк ждал меня внутри с игрушечной пожарной машиной на коленях. Мы подарили ему много новых игрушек, но эта продолжала оставаться его самой любимой. В салоне мальчик выглядел таким маленьким и одиноким, как покинутый в гнезде птенец. Майлс завел машину, я обняла Дрейка и прижала его к себе.

Назад я не оглядывалась.

Глава 14. Нет ничего милее родного дома

«Домой!» Это слово звучало у меня в ушах, когда мы садились на самолет в Атланте. Дрейк крепко держался за мою руку, с любопытством наблюдая за суетой аэропорта.

– Скажи мне еще раз, Хевен, куда мы летим? – спросил меня Мальчик, когда мы устроились в креслах в просторном салоне самолета.

– Мы летим домой, Дрейк. Домой в Уиннерроу. Там выросла я, и твой папа тоже. А теперь там будешь жить ты, – ответила я как можно бодрее и веселее. – Ты заживешь там счастливо.

– Но, Хевен, я думал, что останусь жить в этом замке. Мне там понравилось, – в его голосе слышалось разочарование.

– Обещаю, что в Уиннерроу тебе тоже понравится. Мы съездим в домик, где жил твой отец. В окрестных лесах и на холмах можно отлично играть. Это место называется Уиллис. А еще там живут хорошие скрипачи, есть прекрасная школа, площадки для игр и много детей. Это чудесное и интересное место для мальчика, поверь мне.

Наш самолет вошел в облака, и Дрейк тотчас уснул, а я снова и снова мысленно переживала события прошедшей ночи. Меня захлестнул водоворот воспоминаний о предательствах, которые пришлось испытать в жизни. В этом кружении становилось все труднее и труднее дышать, как будто меня сжимала невидимая петля. Но я была полна решимости раз и навсегда освободиться от влияния Тони. Сейчас для меня стало ясно, что возврата к прошлому не будет. Начиная с самого рождения, все тяготы и горести моей жизни оказывались так или иначе связанными с Энтони Таттертоном. Мне хотелось навсегда оставить их за стенами Фарти.

У ворот аэропорта нас ждал весело улыбающийся Логан. Он взял на руки сонного Дрейка и, поцеловав его в обе щеки, поднял на меня вопросительный взгляд.

– Обо всем поговорим дома, хорошо? – ответила я на его немой вопрос.

Он кивнул, и мы всю дорогу до Уиннерроу проехали молча. Я чувствовала, что Логан напряженно размышляет о причине нашего поспешного приезда. Мне отчетливо представлялся этот процесс, как будто я наблюдала за работой одной из игрушек фирмы Таттертонов со сложным устройством.

Хотя Дрейка очень утомили быстрые сборы и весь переезд, он с интересом смотрел в окно, когда мы подъезжали к Уиннерроу. На телефонных проводах расселись скворцы, похожие на маленьких черных солдатиков. Закрыв глаза, распушив перья, птицы ждали, когда пригреет солнце, предчувствуя приближение холодов. Некоторые пернатые, встрепенувшись, провожали нас взглядом. Мы ехали по Мейн–стрит.

– Я помню эту улицу! – воскликнул Дрейк, прижимаясь к стеклу. – Здесь был цирк папы.

– Какой ты сообразительный мальчик, – проговорила я, обнимая Дрейка. – Тебе тогда и четырех не было.

– Я был еще совсем малышом. Но Том сказал… – Неожиданно Дрейк вырвался и напряженно уставился в окно. – А Тома мы здесь увидим? Он здесь? Да?

– Дорогой мой мальчик, – заговорила я сквозь слезы. – Том на небесах, в раю, вместе с твоими папой и мамой. – И чтобы отвлечь Дрейка, я стала рассказывать ему о местах, мимо которых мы проезжали. Мне хотелось занять его мыслями о будущем, которое, как я надеялась, станет для него радостным и счастливым. Поэтому старалась, чтобы с мрачным и трагическим прошлым было навсегда покончено. В центре города находилась школа, выделявшаяся на фоне голубоватых, покрытых туманной дымкой гор.

– Это твоя будущая школа. – Показала я на проплывавшее за окном здание. – Одно время я работала здесь учительницей.

– А ты будешь моей учительницей? – шепнул Дрейк взволнованно и слегка испуганно.

– Нет, милый, но у тебя будет замечательная учительница. Уверена, что она тебе понравится. А видишь вон ту большую гору?

Дрейк кивнул.

– Твой папа родом оттуда, – сказала я. – Ее хорошо видно из нашего нового дома. – Дрейк уставился на гору с таким напряженным вниманием, как будто всю свою короткую жизнь стремился ее увидеть.

– А папа тоже ходил в мою школу?

– Да, и Логан, и я тоже, дорогой.

– Мы можем отдать мальчика в школу уже в этом году, хотя по возрасту ему и рановато, – заметил Логан. Это была первая фраза, произнесенная им за всю дорогу. – Иногда администрация идет на уступки, если ребенок способный или же у родственников есть связи, – добавил он, посмотрев на меня, но я промолчала. Над бровями у Логана залегла морщинка – свидетельство его глубокой задумчивости. Я понимала, что мужу не терпится узнать, почему я поторопилась уехать из Фартинггейла. Но сейчас у меня не было возможности рассказать ему, что произошло между мной и Тони. Дрейк все время прислушивался к нашему разговору, ловя каждое мое слово. Я намекнула Логану, что не буду говорить в присутствии мальчика.

– У маленьких зайчат тоже большие уши, – повторяла моя бабушка.

Несмотря на свое нетерпение узнать истину, Логан пытался изо всех сил успокоить нас, чтобы мы почувствовали себя как дома. Он рассказал нам о всех новостях Уиннерроу и Хасбрук–хауса. Понимая, как сильно я расстроена, он трогательно старался поднять мое настроение.

– Я еще не успел нанять всех слуг, – предупредил Логан.

– Думаю, что несколько дней вполне смогу обойтись без армии прислуги, – успокоила я его.

– Знаю, но дом большой. За ним нужно присматривать и поддерживать его в надлежащем виде, особенно это нужно сейчас, когда с нами уже живет один ребенок.

– Все устроится. Завтра же начнем искать горничную.

– И повара. Я подумал, что повар нам необходим. Теперь, когда ты не сможешь готовить, надо…

– Ты считаешь, что нам нужен повар, понимаю, – с притворной важностью произнесла я. – У всех владельцев фабрик есть свой собственный повар. – Логан не выдержал и рассмеялся.

– Я нанял садовника, который работал у Энтони Хасбрука, – торопливо заговорил Логан. – Точнее я его оставил. У Хасбрука был дворецкий, но его уже давно нет. Если хочешь, я вызову горничную, которая раньше работала у Хасбрука, и ты с ней поговоришь.

– Хорошо, если Энтони Хасбрук был ею доволен, то и нам она подойдет, – заметила я. Логан с улыбкой кивнул.

– У меня для тебя сюрприз. Хотел не раскрывать его еще несколько дней, но так как по неизвестной пока мне причине события сложились иначе, чем я предполагал, я расскажу тебе все сейчас.

– Что ты сказал? – Я наклонилась к нему. Мы уже почти приехали. Хотя дом и принадлежал теперь нам, в моем сознании навсегда сохранится за ним это название: «Хасбрук–хаус».

– Церемония открытия фабрики состоится через месяц.

– Правда? Это же так замечательно, Логан. Мне не терпится дождаться момента, когда появятся первые игрушки, сделанные в Уиллисе.

– Я собираюсь устроить по этому поводу большой праздник. Мы уже обсудили этот вопрос с Тони. – При одном этом имени я вздрогнула. – Кое–какие приготовления уже ведутся. Приедут влиятельные люди, живущие в радиусе ста миль.

– Ясно, – сказала я. Хотя мне хотелось радоваться за Логана, меня интересовал один вопрос. – А Тони будет на открытии? – спросила я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

– Знаю только, что собирался. Думаешь, сейчас что–то может измениться? – Я уловила тревогу в его голосе.

– Поговорим обо всем дома, Логан. – И, прижав к груди Дрейка, я добавила скорее для него, чем для Логана: – Я сейчас слишком устала, чтобы об этом говорить.

– Да, конечно, дорогая, – согласился Логан, украдкой взглянув на меня, когда мы остановились у светофора. – Но думаю, что ты не слишком устала, чтобы послушать о моих планах относительно праздника. Это будет торжественный вечер, хотя и будет проводится вне дома. Я пригласил оркестр из двенадцати музыкантов. Обслуживать банкет будет лучшая фирма в Атланте. Хевен, этот вечер не уступит тем роскошным приемам, которые устраивались в Фарти. Я хочу доставить тебе удовольствие.

От одного упоминания о Фарти я содрогнулась.

– Если ты хочешь доставить мне радость, устроим настоящий праздник в духе Уиллиса. Пусть будет всем праздникам праздник, на котором мастера – будущие работники фабрики – почувствуют себя свободно. Здесь не Фарти, и мы не Таттертоны. Мне даже не хочется, чтобы это имя присутствовало в названии фабрики. Пусть она называется: «Фабрика игрушек Уиллиса».

– Но, Хевен… – У Логана был такой вид, будто его ударили ниже пояса. – Мы не можем принимать одностороннее решение. Какие бы ни были у тебя проблемы с Тони, мы продолжаем оставаться партнерами, кроме того, все делается на его деньги.

– Поверь мне, Логан, Тони согласится со всем, что я скажу, – в голосе моем звучал металл.

Логан продолжал молча вести машину. Атмосфера в машине становилась такой напряженной, что я почти задыхалась, мне хотелось поскорее оказаться дома и раз и навсегда решить все проблемы.

Наконец в конце квартала показался Хасбрук–хаус.

– А вот и наш дом, – сказал Логан, поворачиваясь к Дрейку и стараясь казаться веселым.

– А он не такой большой, как Фарти, – заметил Дрейк, когда машина остановилась.

– Да, Дрейк, – нахмурился Логан. – Вряд ли что–нибудь может сравниться с Фарти, но все же этот дом довольно большой. Ты сам увидишь.

Когда мы подъехали, навстречу нам вышел садовник, мистер Эпплберри, который работал еще у Энтони Хасбрука. Он поздоровался с нами и помог выгрузить вещи. Садовник был небольшого роста, коренастый мужчина; россыпь веснушек покрывала его виски, лоб и лысую голову, на которой отдельными островками росли седеющие волосы. На его добром, приветливом лице улыбались глаза. Я подумала, что именно такие глаза могли бы быть у Санта–Клауса. Имей мистер Эпплберри бороду и шевелюру попышнее и если одеть его в соответствующую красную одежду Санта–Клауса, он вполне сгодился бы на эту роль.

Дрейку садовник сразу понравился. Мистеру Эпплберри мальчик тоже приглянулся. Между ними мгновенно возникла симпатия.

– Я разберусь со всем этим, миссис Стоунуолл, – сказал садовник. – Мы все перенесем: я и этот молодой человек. Меня зовут Эпплберри, – протянул он руку Дрейку и осведомился: – А как ваше имя? – Глядя на его руки можно было сразу сказать, что ему приходится заниматься цветами и другими растениями.

– Меня зовут Дрейк, – рассмеялся от удовольствия мальчик, что случалось с ним не часто со времени возвращения из Атланты.

– Рад познакомиться, Дрейк. – Мистер Эпплберри схватил его руку и с чувством потряс. – Хочешь нести вот это? – Он протянул Дрейку небольшой чемоданчик, тот схватил его двумя руками и, прижав к себе, с гордостью посмотрел на меня. – Замечательно. Очень симпатичный молодой человек, – одобрил садовник, подмигивая мне.

– Спасибо, мистер Эпплберри, – ответила я, и мы все вошли в дом. Логан и садовник захватили большую часть багажа. Я взяла один из чемоданов с вещами Дрейка, и мы прошли в его комнату.

– Осмотр дома отложим до завтра, Дрейк. Уже поздно, и ты устал с дороги, договорились?

– Весьма разумное решение, мистер Дрейк, – заметил садовник, внося остальные вещи Дрейка. – Хороший отдых – залог удачного дня. Желаю спокойной ночи, а утром после завтрака я зайду за тобой. Нужно убрать листья, если, конечно, ты не против.

Дрейк взглянул на меня, потом на Эпплберри. По лицу мальчика было видно, что он размышлял, не буду ли я против того, чтобы он по–настоящему поработал. Я улыбнулась, и он согласно кивнул.

– Тогда прекрасно, – сказал Эпплберри и ушел.

Я отвела Дрейка в ванную, умыла и приготовила ко сну. Мне было слышно, как Логан носил вещи, которые я захватила из Фарти.

У мальчика была двуспальная кровать со светлыми дубовыми спинками. Новый матрац еще не примялся и казался жестковатым. Свежее белье приятно похрустывало. Из своего беглого осмотра дома я могла заключить, что порядок в нем царил идеальный.

Я наклонилась и поцеловала Дрейка, пожелав ему спокойной ночи. Мне было искренне жаль мальчика. Он сменил дом, семью, оказался в новом доме, из которого его тоже буквально выхватили. И вот опять ему приходится ночевать в незнакомом месте, где только игрушечная пожарная машинка тонкой нитью связывала его с недавним прошлым.

– Конец переездам, малыш, – зашептала я. – Обещаю, это будет твой настоящий дом. Наверное, хорошо, что ты поселился недалеко от тех мест, откуда родом твой отец. И пусть ты станешь жить значительно лучше, чем кто–либо из родственников.

Я подумала, что как–нибудь мы сходим на кладбище в Уиллисе, и я покажу ему могилы его предков. Дрейк увидит дом своего отца; правда, теперь он перестроен и выглядит как охотничий домик. Мальчик сможет играть в тех местах, где до него играли Том и Кейт. Возможно, Люк никогда бы его сюда не привез. Скорее всего, сочинил бы какую–нибудь историю о своем прошлом, чтобы не рассказывать сыну правду. Я вышла из комнаты Дрейка и направилась к себе в спальню, чтобы наконец поговорить с Логаном. Сердце гулко колотилось у меня в груди. Раньше я многое скрывала от мужа, пришло время объяснить ему некоторые вещи, открыть свой позор и стыд, которых ему не доводилось испытать. И я ненавидела Тони Таттертона, за то что мне предстояло пережить мучительные минуты.

– Ну, рассказывай все, до конца, – сказал Логан, как только я вошла. В ожидании моего прихода он нервно ходил по комнате.

Я глубоко вздохнула и рассказала сначала о том, что сделал Тони, чтобы держать Люка на расстоянии от меня. Поведала и о соглашении между ними, которое нашла в документах Тони, передала и его реакцию на мои упреки и обвинения. Логан слушал, сидя у туалетного столика. На его лице читалось сочувствие, но он меня не перебивал и заговорил, когда я прервала свой рассказ.

– Так, – произнес Логан. – Конечно, то, что сделал Тони, ужасно, и я понимаю твой гнев. Но мне представляется, что он сказал тебе правду. Я верю, что ему было очень одиноко, и он боялся тебя потерять. Мне понятны его страхи.

Муж меня очень удивил. В первую очередь он посочувствовал и пожалел Тони. А я еще рассчитывала, что он бросится ко мне, обнимет, станет утешать и сочувствовать тому, сколько я пережила, узнав, что Тони подкупил человека, отеческой любви которого я так ждала. Мне хотелось, чтобы Логан поцеловал меня и погладил по голове, возмутился, наконец, поступком Тони. Я желала, чтобы он относился ко мне так, как в далекой юности, когда я была просто бедной девушкой и жила в лачуге в Уиллисе. Мне было нужно, чтобы он сделал нечто такое, что вызвало бы поток воспоминаний о тех счастливых далеких днях, когда мы полюбили друг друга.

А вместо всего этого он продолжал сидеть, стараясь сохранять спокойствие и говорил о понимании жестоких и эгоистичных по своей сути поступков другого человека. Как же я на него рассердилась! Лицо у меня так покраснело, что Логан испугался.

Я отдавала себе отчет в том, что он идеализировал Тони, который стал для него своего рода идолом для поклонения. Благодаря Тони Логан приобрел положение в обществе, состояние, власть. Он вошел в мир Тони, ценил его деловые качества, и конечно, для моего мужа было очень не просто воспринимать Тони как слабого и эгоистичного человека. Но Логан еще не услышал от меня всей правды, ужасающей и постыдной.

– Но мой рассказ неполный, – заметила я. – Вот когда ты услышишь все, тогда посмотрим, останется ли твое мнение прежним.

– А разве есть еще что–то?

– Да, есть кое–что, – тяжело вздохнула я. – Из–за этого мне и пришлось уехать из Фарти. Этой ночью, после нашего разговора, когда я заявила, что уеду, Тони пришел к нам в комнату. Он был пьян и полураздет.

– Что же он хотел? – нетерпеливо спросил Логан.

– Он хотел, – я говорила нарочито медленно и отчетливо. – Он хотел овладеть мной. Мне пришлось с ним бороться и даже ударить по лицу, чтобы привести в чувство.

Некоторое время Логан молчал. Смысл моих слов, казалось, дошел до него не сразу. Потом он устало откинулся назад, вид у него был подавленный, голова опущена на грудь.

– Боже мой, Боже мой, – твердил он, качая головой. – Мне следовало бы раньше об этом подумать.

– Что ты этим хочешь сказать? Ты что–то подозревал? Знал что–то и не говорил мне?

– Ничего я не знал, просто у меня было какое–то смутное предчувствие. И что я сказал бы тебе? Остерегайся своего дедушку?

– Логан, – слезы текли по моим щекам, – Тони… он мой отец.

– Кто он тебе?

– Отец. Я узнала об этом только несколько лет назад, а тебе не говорила, потому что стыдилась, – я заговорила и уже не могла остановиться. Я должна была так много сказать Логану, совершенно не волнуясь, поймет он меня или нет.

– Он соблазнил мою мать, поэтому она и убежала из дома. Разве тебе еще не ясно, что от Тони исходит зло. И он собирался и со мной так же поступить, – продолжать я не могла, рыдания душили меня.

– Ах, Хевен, бедняжка Хевен, – промолвил Логан, подходя ко мне и обнимая. – Как же тебе пришлось страдать! – Он крепко прижал меня к себе и стал целовать. – О, Хевен, мне так жаль тебя. – Он покачал головой и опустил глаза.

– И это все, что ты можешь сказать? Только то, что тебе жаль меня?

– Нет. – Логан резко поднял на меня глаза. – Мне сейчас очень хочется сесть в самолет и слетать в Фарти, чтобы обо всем поговорить с Тони и высказать свое мнение о его поступках. Да ему шею свернуть мало. – Реакция Логана была слишком бурной, но, по крайней мере, я убедилась, что он дорожит мной больше, чем своей новой работой, состоянием и властью.

– Не нужно этого делать. Я уехала, а Тони остался в одиночестве, разбитый и униженный, под бременем вины, в окружении печальных воспоминаний. Мы вычеркнем его из нашей жизни. Он останется для нас только деловым партнером и никем больше. Никогда я не стану думать о нем, как об отце, и ты не будешь считать его тестем. Мне хочется на этом закончить этот грустный период моей жизни. Пора в этой драме опускать занавес.

Логан все еще крепко обнимал меня, гладя по голове. Глаза его излучали нежность.

– Логан, мы можем построить нашу жизнь здесь, вдали от Фарти и от прошлого. Забудь о фабрике, обо всем, что имеет какое–нибудь отношение к Тони Таттертону. Мы можем расширить аптечное дело Стоунуоллов. Скоро на свет появится наш ребенок, и Дрейк тебе, как сын.

– Хевен, – начал Логан, разжимая объятия. – Я презираю Тони больше, чем ты можешь себе представить, за его мерзкие посягательства. Но для меня также ясно, что мне на некоторое время надо смирить свои чувства.

– Логан, я тебя не понимаю. Мы больше не можем терпеть его в нашей жизни.

– Мы вольны так считать по отношению к себе самим, а как же жители Уиннерроу и Уиллиса? Все их надежды умрут без фабрики. Кроме того, – Логан встал и взволнованно заходил по комнате, – без Тони фабрика погибнет.

– Что ты такое говоришь, Логан?

– Я хочу сказать, что без капитала Тони нам придется распрощаться с нашими мечтами. И не только нам.

– Логан, но я рассчитывала, что ты избавишь меня…

– Я обо всем позабочусь. Не только он один может управлять ситуацией. – Логан снова сел и ласково положил руки мне на плечи. – Знаю, что не оправдал твоих надежд и не стал таким, каким тебе хотелось бы меня видеть. Сознаю, что разочаровывал тебя, часто не уделял должного внимания нашей совместной жизни, но теперь все будет по–другому. Клянусь тебе, я стану много работать, но на первом месте будет оставаться наша любовь и семья. – Он ласково погладил мой живот. – Наша растущая семья, – добавил Логан с улыбкой. – Теперь мы больше не расстанемся, Хевен. Обещаю, дорогая, что сделаю тебя счастливой.

– И ты должен любить и быть добрым к Дрейку, – продолжила я. – Мальчик не должен страдать за грехи отца и других взрослых.

– Он станет для меня как родной, – пообещал Логан, поднимая руки, как будто давал клятву.

– Ах, Логан, – я крепко обняла его, прижавшись щекой к его плечу. Он целовал меня, нежно гладя по голове. Слезы теплым дождем закапали из моих глаз. Муж взял меня на руки и перенес на кровать. Он целовал и утешал меня, пока мы оба не ощутили усталость. Я уснула, уютно устроившись в его объятиях, чувствуя себя спокойно и в полной безопасности, как медвежонок в берлоге. И меня больше не пугало утро новой жизни.

Последующие дни стали по–настоящему началом новой жизни. У меня не было свободной минуты, и время текло незаметно. Радовало, что мои занятия были действительно нужны и важны. Через два дня после нашего приезда я пошла с Дрейком в школу. Для поступления в первый класс ему не хватало полторы недели, но мистер Микс с большой радостью готов был сделать исключение для Дрейка. Как же он теперь не походил на того директора, которого я знала, учась в школе, и потом, когда пришла работать учительницей. Казалось, мы только впервые увиделись.

Не прошло и десяти минут, как Дрейк был внесен в список учеников первого класса.

– Никаких проблем, миссис Стоунуолл. Нет ничего проще, – повторял мистер Микс, когда я сообщила ему цель своего прихода.

– Если ребенок хорошо развит, мы делаем исключение, а глядя на Дрейка, я могу сразу сказать, что это весьма сообразительный молодой человек. Я буду следить за его успехами.

Меня забавляла такая перемена в поведении мистера Микса. Естественно, исключения делались, но на основе проверки. Здесь же достаточным оказалось мнение директора, составленное исключительно по внешнему впечатлению от ребенка. Мистер Микс пригласил секретаря, и она занялась оформлением документов. Затем директор прошелся со мной по школе, и я смогла поздороваться со своими бывшими коллегами. Мистер Микс был так любезен, что проводил меня до машины, услужливо открыв дверцу.

– Передайте мистеру Стоунуоллу, что миссис Микс и я будем рады присутствовать на открытии фабрики.

– Спасибо, – поблагодарила я и всю дорогу не переставала удивляться. Логан действительно сумел завоевать авторитет, проявив свои деловые качества.

Вернувшись в Хасбрук–хаус, я познакомилась с миссис Эвери, прослужившей в этом доме двадцать лет. Ей было около пятидесяти. Мне понравилось ее доброе, ласковое лицо, и я решила не отказываться от ее услуг. По заявке Логана бюро по найму прислало нам кандидата на должность дворецкого, высокого седеющего мужчину лет шестидесяти, по имени Джеральд Уилсон. Он выглядел несколько чопорно и немного напоминал Куртиса. Мне он показался подходящим. На следующее утро приехал наш повар. У меня сложилось впечатление, что Логан подбирал людей, которые походили на персонал, служивший у Тони. Я пришла к такому заключению, когда увидела повара. Он тоже, как и Рай Виски у Тони, был чернокожий, и я уверена, значительно старше тех лет, которые указывал. Звали его Роланд Стар. Его зубы сверкали, как клавиши рояля, и смех звучал мелодично.

Когда штат был укомплектован, я обратилась к художнику по интерьеру. Мне хотелось кое–что изменить в столовой, гостиной, комнате для гостей и нашей спальне. Детская уже почти была готова, и кухня меня удовлетворяла. Из Бостона доставили все сделанные мною заказы, и через две недели мой новый, мой первый настоящий дом был полностью оформлен.

Я ходила из комнаты в комнату, оглядывая результаты своей деятельности. Дом радовал глаз. Оставался только один штрих, напоминавший о прошлом, и от него следовало избавиться. Отправив Дрейка в школу, я поехала прямо в местный салон красоты, хозяйкой которого оказалась Мейзи Сеттертон. Ее глубоко задело мое появление, но она скрыла свою неприязнь под маской услужливости и льстивого внимания.

– Ах, Хевен, – начала протяжно она. – Я так польщена, что ты посетила мой салон. Такая богатая, важная дама, а доверяешь мне, простой деревенской девушке, сделать прическу?

– Я хочу восстановить свой естественный цвет волос, Мейзи, – прервала я ее. – А это единственная парикмахерская в городе. – Она сразу умолкла и занялась смешиванием препаратов и окраской моих волос.

Покинув салон два часа спустя, я больше походила на прежнюю Хевен Ли Кастил, ставшую Хевен Ли Стоунуолл. Да, теперь, глядя на меня, жители Уиннерроу вспомнят бедную деревенскую девушку с холмов, на которую они смотрели свысока, а сейчас с ее помощью городок начинает новую жизнь. Мне больше не хотелось быть похожей на род Таттертонов, на Ли, ангела Люка, на Ли, которую знал Тони. Я не достигла того, чего хотела, осветлив волосы. Я не завоевала любовь отца, а лишь разожгла низменную страсть в Тони. Теперь со всем этим было покончено. Я буду похожа только на себя, стану такой, какая я есть, и мне никогда не придется стыдиться за свои поступки. Гордость переполняла меня, придавая силы, когда во время прогулок по городу я чувствовала на себе восхищенные взгляды.

Мой путь лежал на фабрику, мне хотелось посмотреть последние, завершающие работы. Логан поразился, увидев меня.

– Хевен, – выдохнул он. – Ты снова покрасила волосы в свой цвет.

– Да, Логан. – Улыбнулась я. Со всеми чертами Таттертонов покончено, я теперь на сто процентов Стоунуолл, и такой останусь навсегда.