Текст книги "Падшие сердца"

Автор книги: Вирджиния Эндрюс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Я бы попросила простить меня за мое безумное стремление отомстить, за то, что изводила его, стараясь больше походить на его дорогую Ли, за то, что преследовала его в цирке. Я бы призналась ему наконец, что не он был повинен в смерти Тома… настоящая виновница – я.

И после этих тяжелых признаний мы бы оба обнялись и утешили друг друга. А в это время заходящее солнце медленно опускалось бы в море. И мое сердце переполнила бы радость, от которой оно могло разорваться.

Мы вернулись бы в дом вместе, рука об руку, чувствуя себя заново родившимися.

Но теперь нам уже никогда не пройти этот путь. И важные слова так и останутся несказанными. Слезы переполнили мои глаза и потекли по щекам. Логан прижал меня к себе, так мы и сидели некоторое время молча. Куртис принес воды, потом зашел Тони. Я вытерла глаза и взглянула на него. Он покачал головой и сел напротив нас в кресло с высокой спинкой.

– Это было лобовое столкновение. Пьяный водитель на полном ходу пересек полосу встречного движения и врезался в них. Это случилось на подъезде к Атланте, когда они возвращались из цирка домой. По словам адвоката, из полицейского протокола следует, что Люк и Стейси даже не успели осознать произошедшего. Шофер, сбивший их, ехал с очень большой скоростью.

– О Господи, – внутри у меня все задрожало, будто множество бабочек одновременно замахали крылышками. – А что с Дрейком?

– Слава Богу, его с ними не было. У них жила няня, миссис Коттон. Ребенок оставался с ней. У жены Люка нет ни братьев, ни сестер, жива ее мать, но она в доме для престарелых.

– Мне необходимо немедленно ехать в Атланту, – сказала я. – Нужно заняться похоронами и забрать Дрейка. Он будет жить с нами, – продолжала я, обращаясь к Логану. Возражения на его лице я не заметила.

– Разумеется, – откликнулся он. – И я еду с тобой.

– Я уже договорился о похоронах, – вставил Тони, – через адвоката.

Я с удивлением посмотрела на него. Тысячи вопросов роились в моей голове. Мне, например, было непонятно, почему телеграмма была адресована Тони, а не мне. Но в этот момент я не испытывала ни малейшего желания заниматься расспросами. Единственное, чего я хотела, это отправиться в Атланту и забрать Дрейка.

– Нужно сообщить Кейту, Джейн и… и Фанни. Когда состоятся похороны?

– Я подумал, что в данной ситуации чем скорее, тем лучше, – ответил Тони. – Поэтому мы договорились на послезавтра. У нас будет достаточно времени, чтобы решить все вопросы и…

– Я завтра же встречусь с этим адвокатом, – прервала я Энтони. – И сделаю все, что будет необходимо.

Тони молча посмотрел на меня, потом быстро перевел взгляд на Логана.

– Может быть, лучше предоставить все заботы нам. Я бы слетал в Атланту и…

– Я не инвалид, а всего лишь беременна, Тони, – возмутилась я. – В остальном совершенно здорова. Это мой долг, моя обязанность. Мне хочется сделать все, что в моих силах для Дрейка и… для Люка. Я очень этого хочу, – повторила я, сверкнув глазами.

– В любом случае, – кивнул Тони, – если потребуется помощь, ты меня здесь найдешь, так что звони.

– Спасибо, – отозвалась я. – Пойду сообщать брату и сестрам. Логан, пожалуйста, закажи билеты на самолет.

– Да, конечно.

– Если хочешь, можешь звонить из кабинета, – предложил Тони. Я кивнула и пошла в кабинет.

Как я и ожидала, Кейт и Джейн встретили трагическое известие очень спокойно. В конце концов, они плохо помнили Люка. Оба сразу спросили, стоит ли им приезжать в Атланту, но я ответила, что в этом нет необходимости. Ведь Люк для них остался человеком, продавшим их, когда они были еще совсем маленькими. Мне казалось более важным, чтобы они продолжали идти к своей цели и жили в своей новой жизни, которой Люк не мог им дать. Мой ответ они выслушали с явным облегчением.

С Фанни все было совершенно по–другому.

– Па умер? – спросила она, когда я рассказала ей о случившемся. Чувствовалось, что известие ее потрясло. Казалось, с первого раза смысл моих слов не вполне дошел до ее сознания, она отказывалась в это поверить. – Откуда ты знаешь, что он умер, может быть, он еще жив? Он, может быть, только тяжело ранен. Может…

– Нет, Фанни. Авария была очень тяжелая, и напрасно было бы надеяться.

– Па… о Господи, – до меня донеслись ее рыдания. – Я собиралась его вскоре навестить и рассказать, как хорошо живу.

– Похороны назначены на послезавтра, – продолжала я. – Еду туда сегодня, чтобы позаботиться о Дрейке.

– Дрейк, – всхлипнула Фанни, – бедняжка Дрейк. Ему нужна новая мать.

– Я как раз собираюсь обо всем этом позаботиться, Фанни.

– Да уж, – в голосе Фанни слышалась горечь. – Ты, Хевен Ли Стоунуолл, королева империи игрушек Таттертонов. Ты можешь обо всем позаботиться.

– Фанни.

– Увидимся на похоронах, Хевен.

Вошел Логан и застал меня сидящей у телефона с трубкой в руках.

– Если поторопимся, можем успеть на следующий рейс из Бостона в Атланту, – сообщил он. – Я распорядился, чтобы Майлз подал машину.

Я бросилась к себе собирать вещи, Логан сделал то же самое. Не прошло и двадцати минут, как мы уже были на пути в аэропорт Бостона.

Я размышляла о том, как хрупка, коротка и непредсказуема жизнь. Совсем недавно мы были так счастливы и веселы, и вот веселье сменили печаль и скорбь, внеся смятение в наши сердца.

«Жизнь, как календарь, детка, – сказала мне как–то бабушка. – В ней есть все: весна, лето, и нужно наслаждаться каждой минутой весны, когда она придет к тебе, потому что молодость, красота и свежесть не вечны, милая. Всему приходит конец. Холод поселяется в душах людей, как мороз зимой сковывает землю».

И я ощущала этот холод, охвативший меня, холод и пустоту. Даже теперь, когда во мне росла новая жизнь. Я вздрогнула, прильнула к Логану и уснула. Проспала я и большую часть пути в самолете. Начинало светать, когда мы добрались до дома Люка. Но несмотря на ранний час, миссис Коттон поджидала нас. Это была высокая крупная женщина с мужскими чертами лица. Наверное, большую часть жизни ей приходилось заниматься тяжелым физическим трудом. Невзгоды и тяготы жизни сделали свое дело: состарили ее до срока. У женщины были тусклые карие глаза и грубо очерченный рот с толстыми губами. Она вышла к нам в накинутом на плечи старом одеяле.

– Я Хевен Стоунуолл, а это мой муж Логан, – представилась я. Женщина кивнула и отступила назад, давая нам дорогу. – Мы выехали сразу, как только получили известие. Мистер Кастил был моим… отцом, – я посчитала, что так все будет проще объяснить.

– Знаю, – откликнулась миссис Коттон. – Мистер Штейн позвонил мне и все рассказал о вас. Можете располагаться в комнате для гостей. Она справа, сразу за кухней.

– Как Дрейк?

– Спит. Еще ничего не знает. Я решила не будить его из–за этой ужасной новости. Ему и так будет трудно это понять.

– Вы правильно поступили, – согласилась я, но было очевидно, что миссис Коттон не нуждалась в моем одобрении. Она пожала плечами и, уходя, заметила:

– Мне нужно немного поспать. Мальчик встает очень рано.

– Я за ним присмотрю.

– Как знаете.

– Вы можете завтра уехать, когда захотите, – заметила я. Эта женщина нравилась мне все меньше и меньше. – Скажите мне только, сколько остался вам должен Люк, и…

– С этим уже все решено.

– Ах, так?

– Да, мистер Штейн обо всем позаботился. Я уеду завтра днем. Мне помогут перевезти вещи.

– Хорошо, – сказала я, а про себя подумала, что времени она не теряла.

– Ваша комната сразу за кухней, – повторила миссис Коттон и удалилась к себе.

– Премилое созданье, – заметил Логан, покачав головой.

– Только представь ее в роли няни, – сказала я. Логан понес наши вещи в комнату для гостей, а я пошла взглянуть на Дрейка. Я не видела его много лет, но еще когда ему было немногим больше года, подумала, что мальчик с возрастом станет точной копией Люка. Особенно похожим на отца его делали глаза: огромные, карие, с длинными черными ресницами.

Я на цыпочках подошла к деревянной кровати и посмотрела на нежное личико. Ему было чуть больше пяти. Мальчик унаследовал от отца кожу цвета бронзы – память о предках Люка, индейцах, и иссиня–черные волосы. Я легонько отвела со щек пряди волос. Малыш облизнул губы, тихонько застонал, но не проснулся. Сердце мое сжалось от боли и жалости, когда я подумала, какое горе предстояло ему пережить. Потерять в один день отца и мать – от такого удара не оправиться до конца дней. Мне это было известно. Хотя я не знала своей матери, но все равно тосковала по ней. А Па, единственный отец, которого я знала, он был настоящим отцом Дрейка. Я дала себе слово сделать все, что в моих силах, чтобы жизнь маленького Дрейка была счастливой (конечно, насколько это представлялось возможным в такой ситуации).

Нам с Логаном удалось поспать несколько часов до того как проснулся Дрейк: его шаги разносились гулко по коридору, потом мне стало слышно, как миссис Коттон готовила ему завтрак. Она не сказала мальчику о нашем приезде.

– А где мама? – спросил Дрейк.

– Мамы дома нет, – ответила няня. Я быстро надела халат. Миссис Коттон показалась мне неподходящим человеком, чтобы сообщать детям печальные известия.

– А где она? – расспрашивал Дрейк. – Спит?

– Да, она спит. Она…

– Доброе утро, – быстро вставила я. Резко обернувшись, Дрейк уставился на меня своими большими карими глазами. Я подумала, что он вырастет таким же красивым и хорошо сложенным мужчиной, каким был его отец. Для мальчика у него были хорошо развиты плечи, а в чертах лица проступала та же отточенность, которой отличалось лицо Люка. – Меня зовут Хевен, – продолжала я, – ты мой сводный брат. Я приезжала сюда, когда ты был совсем маленьким мальчиком, и привозила тебе игрушки, но ты меня, конечно, не помнишь.

Он, не мигая, смотрел на меня. Миссис Коттон пожала плечами и снова занялась приготовлением завтрака.

– А новых игрушек у меня никаких нет, – сказал Дрейк, разводя руками. Он был так мил, что я не удержалась и, опустившись на колени, обняла его.

– Ах, Дрейк, мой бедный маленький Дрейк. У тебя будут игрушки, сотни разных игрушек, больших и маленьких, заводных. Ты сможешь даже ездить на них, для этого у тебя будет большая площадка.

Мой порыв напугал мальчика. Он отодвинулся и посмотрел мимо меня в коридор.

– Где же мама? – теперь он явно встревожился. – А папа где?

На пороге появился Логан, и Дрейк удивился еще больше.

– Это Логан, – объяснила я. – Он мой муж.

– Хочу к маме, – сказал мальчик, поднимаясь со стула. Он прошел мимо меня – я не могла его задержать и взглянула на Логана. Горе маленьких детей можно сравнить с огромной, запертой в клетке птицей, которая не в состоянии там жить.

Дрейк открыл дверь в комнату родителей и с недоумением смотрел на нетронутую постель. Я вошла за ним. Обернувшись, он обратил на меня глаза, полные страха. В этот момент мальчик напоминал Кейта в детстве, у которого было такое же испуганное выражение в глазах. Я обняла Дрейка и прижала к себе, целуя его щеки. Так когда–то я утешала Кейта, останавливая навернувшиеся слезы.

– Я должна тебе кое–что сказать, Дрейк. А ты будешь вести себя, как большой мальчик, и выслушаешь меня, хорошо?

Он кулачком вытер набежавшие слезы. Я была уверена, что ему передалась сила воли Люка. Малышу всего лишь пять лет, а он старается скрыть свои страх и печаль. Я села на постель, держа Дрейка в объятиях.

– Ты знаешь, что люди, которые умирают, уходят на небеса, в рай? – Он посмотрел на меня изумленно, и я поняла причину его удивления. – Да, меня тоже зовут Хевен, но есть еще и такое место, которое так же называется. Люди уходят туда, чтобы остаться там навсегда. Ты когда–нибудь слышал об этом? – Он отрицательно покачал головой. – Да, есть такое место, и людям иногда приходится уходить туда раньше, чем они думали.

Логан подошел к двери и посмотрел на нас. Дрейк принялся внимательно его разглядывать, и Логан постарался улыбнуться как можно приветливее. Потом Дрейк снова обернулся ко мне, с интересом ожидая продолжения рассказа. Я поняла, что мои слова были для него всего лишь интересной историей. Наверное, Стейси часто сидела с ним вот так и читала или рассказывала сказки. Мне нужно было как–то помочь ему понять смысл моих слов.

– Прошлой ночью Бог позвал к себе твоих папу и маму, и им пришлось пойти к нему. Им не хотелось тебя оставлять, – торопливо добавила я, – но они не могли выбирать. Им обязательно надо было идти.

– А когда они вернутся? – спросил Дрейк, начиная чувствовать что–то необычное.

– Они никогда не вернутся, Дрейк. Они не могут вернуться, хотя и очень хотят. Когда Бог призывает к себе, нужно идти, но назад вернуться уже нельзя.

– Я тоже хочу туда пойти, – сказал Дрейк, старавшийся высвободиться из моих объятий.

– Нет, детка, ты не можешь туда пойти, Бог тебя Еве не призвал. Ты должен остаться на земле. Ты поедешь со мной и будешь жить в большом доме. У тебя появится столько разных игрушек, что даже не будешь знать, во что сначала поиграть.

– Нет! – крикнул Дрейк. – Я хочу уйти с моими мамой и папой.

– Ты не можешь этого сделать, но им бы очень хотелось, чтобы ты рос счастливым и стал прекрасным молодым человеком. Ты ведь сделаешь это ради них, да?

Глаза его сузились, я почувствовала, как напряглись его руки, а лицо покраснело от гнева. Да, характер у него был отцовский. Глядя в глаза Дрейку, я как будто видела всматривавшегося в меня Люка.

– Не нужно на меня сердиться, Дрейк, за эти слова. Я хочу любить тебя и хочу, чтобы и ты меня полюбил.

– Хочу к папе! – пронзительно закричал Дрейк. – Хочу в цирк! Пусти меня, пусти! – он старался освободиться, и я разжала руки. В ту же минуту мальчик вылетел из комнаты.

– Даже такому малышу нужно время прийти в себя, – успокаивал меня Логан.

– Знаю, – я покачала головой и оглядела комнату. На маленьком ночном столике была фотография Люка и Стейси. Они стояли, обнявшись, у своего дома. Каким молодым и счастливым выглядел Люк. Совсем непохожим на того человека, которого я знала в Уиллисе и считала своим отцом. Окажись тогда судьба добрее к нему, наша жизнь стала бы счастливее.

– Нам лучше позавтракать и одеться, дорогая, – заметил Логан. – Ты хотела поговорить с адвокатом и заехать в морг. – Я поднялась с постели, на которой Люк и его невеста наслаждались любовью и клялись друг другу в вечной верности. Теперь они будут вечно покоиться рядом в сырой земле.

Я надеялась, что мои слова, сказанные Дрейку, окажутся правдой, и души Люка и Стейси окажутся в раю.

Глава 12. Прощай, Па

Дрейк дулся и упрямился. Он отказался от завтрака и не захотел, чтобы я его одела. Пришлось подключиться миссис Коттон. Это было последнее, что она сделала для Стейси и Люка Кастил. Отправляясь к мистеру Дж. Артуру Штейну, мы взяли с собой Дрейка, который пошел с явной неохотой.

Адвокатская контора располагалась в центре города, в деловой его части. Суета и шум улиц завладели вниманием маленького Дрейка, и он с интересом смотрел в окно, позволив усадить себя ко мне на колени. Я отвела назад его шелковистые черные волосы и внимательно разглядывала лицо. Мне понравилось, что Стейси выбрала для Дрейка длинные волосы, потому что они были у него пышными и густыми. Я нежно поцеловала мальчика в щеку и прижала к себе, но он был слишком увлечен сменяющимися за окном машины картинками, чтобы обратить на это внимание.

Контора Дж. Артура Штейна размещалась в шикарном современном здании. Меня удивило, что Люк выбрал эту контору, поскольку уже сам вид здания говорил о том, что сюда обращались состоятельные клиенты. Правда, цирк Люка приносил тоже определенный доход, но процветающим его никак нельзя было назвать. Цирк в основном переезжал из одного города в другой. И если принимать во внимание накладные расходы, то прибыль от этого предприятия едва позволяла сводить концы с концами.

Дрейка привел в восхищение стеклянный лифт, который перенес нас на двенадцатый этаж, где и находилась контора мистера Штейна. Мы оказались в шикарной приемной. Два секретаря, сидевшие за большими столами, отвечали на телефонные звонки и печатали на машинке. Трое служащих сновали между столами секретарей и кабинетами. Секретарь за столом справа вела прием посетителей. Она пригласила нас присесть на кожаный диван и ушла в кабинет мистера Штейна сообщить о нашем приходе. Я выбрала журнал для Дрейка, и в этот момент к нам вышел сам мистер Артур Штейн.

Это был высокий, представительный мужчина с седеющими висками. Очки в черной оправе подчеркивали выразительность его карих глаз. В облике мистера Штейна мне почудилось что–то знакомое. Конечно, его серый костюм–тройка, цепочка от золотых часов, свисавшая из кармана жилета, – все это делало адвоката похожим на коллег Тони.

– Примите мои соболезнования, – сказал мистер Штейн, пожимая руку сначала мне, затем Логану. Опустив очки, он посмотрел поверх них на Дрейка. Тот, в свою очередь, с любопытством и даже с некоторым раздражением и вызовом разглядывал адвоката. Он был явно не робким мальчиком.

– А это, конечно, Дрейк.

– Поздоровайся, Дрейк. – При моих словах, мальчик бросил на меня, затем на мистера Штейна высокомерный взгляд, совершенно не свойственный ребенку его возраста.

– Я хочу домой, – заявил он.

– Конечно, – согласился мистер Штейн и, обращаясь к секретарше, спросил: – Коллин, а не найдется ли у нас для этого молодого человека вкусного красного леденца?

– Вполне возможно, – улыбнулась Дрейку Коллин.

Мальчик смотрел на нее с интересом. Обещанный леденец несколько смягчил его ожесточение.

– Тогда, пожалуйста, угостите его леденцом, чтобы ему было чем заняться, пока я говорю с мистером и миссис Стоунуолл.

Выдвинув нижний ящик стола, секретарь достала конфету. Дрейк охотно взял угощение и собрался вернуться на диван.

– Дрейк, когда тебе что–либо дают, надо говорить «спасибо», – мягко заметила я. Он посмотрел на меня, размышляя, потом медленно обернулся к женщине.

– Спасибо, – проговорил он и заторопился к дивану, чтобы заняться своим леденцом. Он совсем не огорчился, что его оставляют одного.

– Мы скоро вернемся, посиди здесь, – пообещала я. Он поднял на меня глаза и снова сосредоточился на леденце.

– Прошу сюда, – пригласил мистер Штейн и повел нас мимо красивого конференц–зала, просторной библиотеки, затем по устланному ковровой дорожкой коридору мы прошли две другие конторы и оказались в его кабинете. День был ясный, и из окон открывался прекрасный вид на город. – Садитесь, пожалуйста, – адвокат указал на мягкие кресла, обтянутые серой кожей. – Возможно, вы меня не помните, но я был на балу в честь вашей свадьбы. Все было просто замечательно.

– Да, мне показалось, что мы встречались раньше, – задумчиво проговорила я, – но все же я не совсем понимаю… вы были адвокатом Люка Кастила?

– Если быть точным, то я представлял интересы мистера Таттертона.

– Мистера Таттертона? – Я с удивлением посмотрела на Логана, но тот лишь недоуменно пожал плечами.

– Да, а вы не знали об этом? – спросил мистер Штейн.

– Пожалуйста, объясните, в чем здесь дело.

– Прошу прошения, я считал… – Он наклонился в нашу сторону. – Дело в том, что некоторое время назад я заключил сделку на продажу цирка, принадлежавшего мистеру Уинденбаррону, для мистера Таттертона. – Адвокат заглянул в бумаги и повторил: – Да, верно, Уинденбаррон.

– Тони купил цирк у Уинденбаррона? Но… я считала, что цирк принадлежит Люку, – я снова перевела взгляд на Логана, и он опять с недоумением пожал плечами.

– Да, вы правы, – согласился мистер Штейн.

– Но тогда мне непонятно, как цирк оказался у Люка?

– После покупки цирка мистер Таттертон обратился ко мне с просьбой подготовить договор о передаче цирка Люку за довольно малую сумму, – он улыбнулся, – за один доллар, если уж быть точным.

– Как?

– Можно считать это подарком. Тем не менее со смертью мистера и миссис Кастил право владения снова переходит к мистеру Таттертону. Прошлой ночью, когда мы говорили с ним по телефону, он распорядился выставить цирк для продажи, а вырученную сумму положить в банк на имя Дрейка. Думаю, что вы ничего не будете иметь против этого решения, миссис Стоунуолл? – заключил адвокат.

Я молчала, пораженная услышанным до глубины души.

– Конечно, эта операция не совсем соответствует масштабам нашей фирмы, но мы неоднократно представляли интересы мистера Таттертона на юге, и теперь, когда он позвонил, мы займемся всеми делами.

Я была сражена окончательно. Почему Тони принимал во всем такое активное участие? Почему он никогда не упоминал об этом?

– Здесь все необходимые документы, – продолжал мистер Штейн. – Вам действительно ничего не нужно подписывать, пройдет какое–то время, пока мы решим все вопросы, но если желаете ознакомиться…

– Так он отдал Люку цирк? – Я понимала, что выгляжу глупо с выражением искреннего удивления на лице.

– Да, миссис Стоунуолл, – мистер Штейн помолчал, потом снова наклонился вперед. – Теперь, что касается похорон. Тела находятся в Эддингтонской погребальной конторе. Служба завтра, в одиннадцать часов.

– Тони отдал все распоряжения по телефону? – спросила я. Моему удивлению не было границ. Тони совершенно отстранил меня от всех вопросов, решив их за меня. Даже теперь, когда я приехала попрощаться с Люком.

Артур Штейн горделиво улыбнулся:

– Как я уже отметил, мистер Таттертон один из наших самых уважаемых клиентов. И мы счастливы сделать все от нас зависящее, чтобы снять с вас часть забот.

– Тони сделал это ради тебя, – сказал Логан. Я посмотрела на него, сознавая, что он не мог понять до конца значение происходящего. Ведь он до сих пор не знал, что моим настоящим отцом был Тони, который действовал не только из–за своей душевной доброты. В первую очередь им двигали ревность и собственнический инстинкт по отношению ко мне.

Но Логану не нужно было знать истинные отношения, связывавшие меня с Тони и Люком.

– А может быть, Люка следовало похоронить в Уиллисе? – Перед моим мысленным взором предстала могила матери с маленьким скромным надгробием, на котором было начертано:

АНГЕЛ

ГОРЯЧО ЛЮБИМАЯ ЖЕНА

ТОМАСА ЛЮКА КАСТИЛА

– Ну, не знаю, – заметил Логан. – Атланта и ее окрестности стали для Люка настоящим домом. А ты действительно считаешь, что его нужно вернуть в Уиллис? – Логан сделал ударение на слове «вернуть», будто я собиралась опять приблизить к нему те темные времена, с которыми он распростился, найдя приют здесь, в Атланте, и став хозяином цирка.

– Нет, наверное, этого делать не следует, – согласилась я.

– И еще подумай о Стейси, – напомнил Логан.

– А что будет с Дрейком? – спросила я, поворачиваясь к мистеру Штейну.

– Насколько нам известно, со стороны миссис Кастил нет родственников, которые бы захотели взять на себя заботу о ребенке. А у мистера Кастила были ведь братья?

– Они и о себе не могли как следует позаботиться. Все пятеро оказались в тюрьме.

– Вы являетесь сводной сестрой мальчика. Каковы ваши планы в отношении Дрейка? Я уверен, что вы переговорили об этом с мистером Таттертоном, он рекомендовал мне поступать в соответствии с вашими указаниями. Если вы пожелаете оформить опеку, то это не вызовет никаких проблем. Безусловно, вы имеете возможность создать все условия для жизни и воспитания мальчика.

– Ну конечно, я могу взять его на попечение, – подтвердила я. – А так как Дрейк будет под моей опекой, то все вопросы, касающиеся мальчика, прошу направлять ко мне, а не к мистеру Таттертону. – Мистер Штейн почувствовал металл в моем голосе и как–то сразу подтянулся в кресле.

– Прекрасно, адрес тот же?

– У нас есть дом в Уиннерроу, – сказала я. – Мы сообщим вам адрес, по нему и отправляйте необходимую информацию. – Он внимательно посмотрел на меня и согласно кивнул. У меня не было ни малейшего сомнения, что как только мы уйдем, содержание нашего разговора станет известно Тони. Я записала адрес Хасбрук–хауса и отдала его адвокату. – Вы не знаете, сможем ли мы увидеть тело Люка?

– Насколько я понял, миссис Стоунуолл, зрелище это не из приятных. Тело находится в закрытом гробу, и будет лучше его не открывать.

Я закрыла глаза и глубоко вздохнула.

– Как ты, Хевен? – участливо спросил Логан, беря меня за руку.

– Все нормально. – Я поднялась. – Благодарю вас, мистер Штейн. – Он вышел из–за стола.

– Сожалею, что наша вторая встреча произошла по такому печальному поводу. Желаю вам всего хорошего, особенно малышу. Буду держать вас в курсе дел.

Я поблагодарила адвоката, и мы вышли из кабинета. Меня всю трясло, когда мы направлялись обратно в приемную по скрадывавшей шаги ковровой дорожке. Дрейк, перемазавший леденцом щеки, губы и подбородок, с тревогой посмотрел на меня.

– Сразу видно, что ел со вкусом, – восхитился Логан.

– Где здесь туалет? – обратилась я к секретарю.

– Первая дверь налево по коридору.

Я взяла Дрейка за руку, и мы отправились умываться. Он изучающе смотрел на меня, и я надеялась, что мальчик почувствует мою любовь.

– А теперь мы поедем домой? – спросил Дрейк.

– Да, милый. Сначала домой, а потом поедем в новый дом, где ничто плохое больше не коснется тебя.

Он продолжал пристально вглядываться в мое лицо. Потом поднял руку и указательным пальцем коснулся предательской слезинки, покатившейся по моей правой щеке. Внезапно, сам того не сознавая, мальчик понял, что произошло.

Мы подъехали к дому Люка. Стоило мне только открыть дверцу, как Дрейк выскочил из машины и стрелой помчался к дому. Когда мы собирались к Дж. Артуру Штейну, миссис Коттон отдала мне ключи, потому что намеревалась уехать до нашего возвращения. Дрейк повертел ручку и очень удивился, обнаружив, что дверь заперта. Он оглянулся на нас, и на его маленьком личике отразилось полнейшее отчаяние.

– Где мама? – спросил он. – Где папа? – Я молча вставила в скважину ключ. Горло у меня перехватило, я не могла вымолвить ни слова. Когда дверь открылась, Дрейк ворвался в дом и принялся звать:

– Мама! Мама! Мама!

Он бегал из комнаты в комнату, и звук его шагов отдавался по всему дому.

– Папа! Мама!

Его грустный голос болью отзывался у меня в сердце, наполняя слезами глаза.

– Может быть, не нужно оставаться здесь сегодня на ночь, – сказал Логан, обнимая меня за плечи. – Не лучше ли будет вернуться в Атланту и остановиться в гостинице? Мы только осмотрим дом, и ты решишь, что нужно взять с собой.

– Вероятно, ты прав, – голос мой дрожал. – Но я боюсь так сразу, резко отрывать его от привычной и знакомой жизни. Но надо заинтересовать его предстоящим путешествием. – Я глубоко вздохнула, чтобы собраться с силами. Нас ждали дела. Не было времени предаваться скорби, кроме того, мне следовало думать о Дрейке. Я должна быть сильной, чтобы поддержать его. – Взгляни, нет ли здесь чемоданов, а я посмотрю его вещи. Возьмем самое необходимое. Потом я куплю ему все новое.

Логан отправился искать чемоданы, а я пошла за Дрейком к спальням. Он стоял на пороге комнаты родителей и молча смотрел на пустую кровать. Я взяла его на руки, и он совсем не сопротивлялся. Дрейк склонил голову мне на плечо и, засунув большой палец в рот, уставился в одну точку.

– Сейчас, Дрейк, мы пойдем в твою комнату и соберем все, что ты захочешь Взять с собой. Потом мы с Логаном сложим вещи в чемоданы и поедем в Атланту, в красивую гостиницу. Ты когда–нибудь жил в отеле?

Он молча покачал головой.

– Тебе там понравится. Потом пойдем в ресторан. А завтра нам предстоит путешествие на самолете, – при этих словах малыш словно очнулся. Он поднял голову и заинтересованно посмотрел на меня. – Тебе еще не приходилось летать? – Дрейк снова отрицательно покачал головой, но на этот раз чувствовалось, что он немного приободрился. – Итак, – сказала я, направляясь с Дрейком на руках в его комнату, – мы сначала полетим на самолете, потом пересядем в большую машину и поедем в огромный–преогромный дом, ты еще такого никогда не видел.

– А мама там будет?

– Нет, дорогой.

– А папа? – Этот детский голос, в котором продолжала жить надежда, разрывал мне сердце.

– Нет, Дрейк. Помнишь, что я говорила тебе про рай и о том, что Бог призвал твоих родителей к себе? – Он кивнул. – Они теперь там, и будут смотреть на тебя и улыбаться, видя, что тебе живется хорошо. – Я опустила Дрейка на пол и стала просматривать ящики комода. Логан нашел несколько чемоданов, но все вещи, которые я отобрала, уместились в один. Я сказала Дрейку, чтобы тот взял свою любимую игрушку. Через минуту он подошел ко мне со знакомой пожарной машиной в руках. Металлическая игрушка была изготовлена на фабрике Таттертонов – точная копия первых пожарных машин. Она имела действующий насос, на колесах были настоящие резиновые шины, а рулевое управление приводило в движение передние колеса. Бригада пожарных сохранилась полностью: их лица были выполнены очень тщательно, некоторые улыбались, другие оставались серьезными. Игрушки такого высокого качества уже больше не продавались в обычных магазинах. Несомненно, машину берегли и обращались с ней очень аккуратно. Я послала Дрейку игрушку после первого своего визита сюда.

– Это замечательная игрушка, Дрейк. Знаешь, откуда она у тебя? – Он покачал головой. – Когда–то очень давно я прислала ее тебе. Рада, что ты ее берег и хочешь увезти с собой. – Я притянула мальчика к себе и сказала, убирая со лба волосы: – У тебя будет много игрушек, хороших, настоящих игрушек. – Глаза его расширились, в них загорелись искорки интереса. – А знаешь почему? – Он опять покачал головой. – Потому что у нас с Логаном есть своя фабрика игрушек. А теперь отнеси машинку Логану и скажи, что хочешь взять ее с собой. – Еще раз оглядела комнату и затем вернулась в спальню Люка и Стейси.

Я решила захватить с собой фотографию, на которой они стояли вместе у дома. Она была нужна Дрейку, и мне тоже.

– Хевен, у меня чай готов, хочешь? – крикнул из кухни Логан.

– Нет, спасибо, спроси у Дрейка, может быть, он захочет что–нибудь съесть.

– Хорошо. Эй, Дрейк, давай–ка посмотрим, что у нас тут есть на обед.

Пока они были в кухне, я просмотрела все ящики в шкафах в поисках чего–нибудь ценного, что можно было бы захватить для Дрейка. Мне попались украшения Стейси (большей частью недорогие), часы, ценные на вид, я обнаружила также несколько фотографий Стейси и Люка. В шкафу Люка, в верхнем ящике, лежал деревянный зайчик, вырезанный дедушкой. Слезы навернулись мне на глаза: я сразу представила дедушку в его кресле–качалке, разговаривающим за работой с воображаемой Энни.

Мне попалась вырезка из газеты «Бостон глоб» с сообщением о нашей свадьбе. Это меня поразило. Люк подчеркнул то место, где было написано, что я работаю учительницей в Уиннерроу. Я села на кровать. Несмотря ни на что, Па интересовался моей жизнью и гордился мной. Но почему он так и не приехал на свадьбу и потом ничего не написал? Теперь его и Стейси не было на свете. И миссис Коттон уехала, но она была явно не очень разговорчивой. А адвоката интересовали только деловые вопросы. Тони – вот кто знал ответ. Это было очевидно. По какой–то неизвестной пока мне причине он имел непосредственное отношение к жизни Люка и Стейси. Я не могла дождаться момента, когда мы вернемся в Фарти, чтобы расспросить Тони. Почему он держал все в тайне? Возможно, считал, что таким образом оберегает меня? Но ведь я уже не ребенок, он не имел никакого права что–либо от меня скрывать.