Текст книги "Ангел тьмы"
Автор книги: Вирджиния Эндрюс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)
Дело было, конечно, не во мне, а в моем малиновом платье. Фанни визжала бы от восторга, если бы увидела его. Да она бы просто накинулась на меня и отняла платье силой. Средневековая аристократия считала, что в красные платья одеваются только уличные девки. Красный цвет ассоциируется и теперь с женщинами свободного поведения, это цвет страсти, похоти, цвет насилия и крови. Вот почему мне пришлось собрать все свои силы, чтобы сдержать напор молодых самцов, рвущихся получить низменное наслаждение, потеревшись об меня. Я переходила от одного партнера к другому из рук в руки, ловя на себе быстрые взгляды других девочек. Вся усыпанная блестками и серпантином, задыхающаяся, злая и измученная, с волосами, рассыпавшимися по плечам. Я уже едва держалась на ногах, но мне не давали даже перевести дух.
– Отпустите меня! – пыталась я перекричать громкую музыку и, оттолкнув очередного партнера, пошатываясь направилась к диванчику возле столика с чаем и пирожными. Юноши тотчас же окружили меня и принялись угощать бутербродами, тарталетками и фруктовым пуншем, от которого у меня закружилась голова. Я успела проглотить лишь два тонюсеньких бутерброда, и меня вновь вытащили на середину зала. Я заметила, что все двадцать девочек, удостоенные чести участвовать в танцевальном вечере, постоянно наблюдают за мной. Но что это за странный блеск в их глазах? Что за необычное, словно бы что-то предвкушающее, выражение на лицах?
Судя по тому вниманию, которым окружили меня мальчики, я пользовалась головокружительным успехом. Но почему же девочки смотрят на меня без всякой зависти? Ведь их, казалось бы, отвергли ради меня! Я начала чувствовать себя неуютно под этими пристальными взглядами, следившими исключительно за мной, даже когда рядом танцевали и другие пары. Может быть, я не так, как нужно, веду себя? Даже преподаватели, стоящие вдоль стены с чашечками в руках, не сводили с меня глаз. Я начала не на шутку нервничать.
– Ты такая красивая, – кружась со мной в танце, сообщил мне мой очередной партнер. – Мне так нравится твое платье. Ты специально выбрала именно красный цвет?
– Странно, почему другие девочки не надели вечерние платья, – тихо сказала я ему на ухо, потому что он показался мне скромнее остальных. – Я думала, что на танцах нужно выглядеть нарядной.
Он пробормотал что-то насчет диких и сумасшедших нравов девчонок из Уинтерхевен, от которых всего можно ожидать, но я уже не слушала его, пронзенная резкой болью в животе. До месячных было еще далеко, и даже в этот период я никогда не страдала от сильных судорог. Танец закончился, но ко мне уже подскочил новый партнер, с дьявольской ухмылкой на губах.
– Я хотела бы пропустить этот танец, – сказала я, направляясь к дивану.
– Но ты не имеешь на это права! – воскликнул он. – Ведь ты королева бала и не должна пропускать ни одного танца!
Новый спазм сжал внутренности, и у меня все буквально поплыло перед глазами. Лица наблюдающих за мной девочек слились в одну сплошную уродливую гримасу, как в кривом зеркале в комнате смеха. На моей руке повис маленький и пухленький, но симпатичный коротышка.
– Пожалуйста, потанцуй со мной, – канючил он. – Со мной никогда никто не хочет танцевать!
И не успела я раскрыть рот, как он вытащил меня снова в круг танцующих, двигающихся на этот раз в другом, быстром ритме. Всю жизнь я мечтала, чтобы меня приглашали на каждый танец, а не приходилось сиротливо жаться в одиночестве к стене или отсиживаться в уголочке.
Сейчас же я хотела только одного – поскорее выбраться из зала. В животе у меня творилось нечто совершенно жуткое. Мне срочно нужно было в туалет! Как можно скорее – в туалет!
Мне удалось освободиться от одного мальчика, и тотчас же меня поймал другой и начал прижиматься, кружа в медленном вальсе. Спазмы в животе стали уже невыносимыми, резкая боль пронзила меня, и, собрав последние силы, я просто отшвырнула партнера и побежала к выходу, даже не оборачиваясь на раздавшийся у меня за спиной громкий злобный хохот.
Уборные на первом этаже предназначались для гостей, поэтому я побежала по лестнице наверх. Но дверь в туалетную комнату оказалась запертой! Проклятье! Я помчалась по длинному коридору в другое крыло, с ужасом думая, что не добегу, а когда наконец дернулась в заветную дверь, та тоже оказалась закрытой на ключ!
Не понимая, что происходит, я разрыдалась, но медлить было нельзя, и я побежала, согнувшись в три погибели и схватившись руками за живот, в свою комнату. Ворвавшись в нее, я захлопнула за собой дверь и заперла ее. Унитаза в моей комнате не было, но ведь не зря же я прожила четырнадцать лет в Уиллисе, где порой так страшно и холодно идти к удаленному от дома нужнику, что волей-неволей приходилось придумывать выход из положения. И даже когда мне немного полегчало, я все еще продолжала сидеть, чувствуя, что вот-вот начнется второй приступ.
Битый час просидела я на корточках, покрываясь липким потом и едва дыша от бесконечных судорог и урчания в кишечнике, а меня все несло и несло. Танцы уже кончились, и девочки возвращались в комнаты, смеясь и перешептываясь, явно чем-то очень довольные.
Кто-то постучался в мою дверь (раньше такого никогда не случалось), и чей-то ехидный голосок спросил:
– Хевен, ты здесь? Ты сегодня была королевой вечера! Куда ты так быстро исчезла, словно Золушка?
– Да, Хевен, – подхватил другой голос. – Мы все просто в восторге от твоего платья! Это именно то, что было нужно!
Я осторожно вынула пластиковый мешок от платья из плетеной мусорной корзины, засунула его еще в один мешок и туго завязала проводом. Главная проблема была решена, но теперь нужно было придумать, что делать с этим мешком дерьма. Сколько ни ломала я себе голову, иного выхода, как сбросить его в корзину для грязного белья, я не видела. Если только, конечно, мешок не лопнет.
Спрятав мешок под халатом, я направилась в душевую. Я вошла тихо, но в этом, как оказалось, не было необходимости: все девочки, бывшие на танцах, собрались в раздевалке, где имелось несколько сушилок для волос и туалетных столиков со светильниками, чтобы можно было накраситься. Обсуждая события вечера, девочки просто покатывались со смеху:
– Нет, вы видели, какое у нее было лицо? Белое, как у мертвеца! Мне даже стало жаль ее, Пру. Сколько ты накапала ей в пунш этой дряни?
– Вполне достаточно, чтобы она лопнула! Лопнула, как мыльный пузырь!
– А как здорово подыграли нам ребята! Интересно, успела она добежать до уборной?
– Как же она могла успеть, если мы заперли все туалеты?!
Их веселью не было предела, а мне было противно до тошноты. Даже в Уиллисе мне не встречались такие жестокие люди! Самые отпетые деревенские хулиганы не посмели бы проделать подобную шутку, понимая, что всему есть предел. Я спустила свой пластиковый мешок в самый большой лоток, надеясь, что скопившееся внизу мокрое грязное белье смягчит удар и мешок не лопнет. Затем я заперлась в душевой кабинке и принялась мыть шампунем волосы. Помывшись хорошенько под душем, я насухо вытерлась полотенцем, надела халат и вышла из кабинки. Все девочки из раздевалки столпились вокруг меня, предвкушая новое интересное развлечение. Многие из них курили.
– Ты выглядишь такой чистенькой, Хевен, – насмешливо прощебетала Пру Каррауэй, накрашенная и расфуфыренная, словно кукла. – Что это ты вдруг так надолго заперлась от нас под душем? Нужно было хорошенько отмыться?
– С тех пор, как я оказалась в Уинтерхевен, мне каждый вечер хочется отмыться, – с вызовом ответила я. – Здесь слишком грязная окружающая среда.
– Тебе не нравится наша атмосфера? Может, там, откуда ты приехала, было чище?
– Там, откуда я сюда приехала, все насквозь пропитано угольной пылью, а легкие рабочих с хлопковой фабрики забиты мелкими волокнами, которые ветер разносит по всей округе. Но все это сущие пустяки по сравнению с тем, что я испытала здесь, в Уинтерхевен. Я просто в восторге от всего, что здесь увидела! Мне не терпится поскорее написать сочинение на тему: «Мои впечатления от Уинтерхевен». Думается, всем, кто не знает, что творится в частных школах типа этой, будет весьма полезно прочитать его.
– Да ладно, Хевен, – вдруг широко улыбнулась Пру Каррауэй. – Не будь такой дешевкой! Мы всегда разыгрываем новеньких девочек, морочим им голову, подшучиваем с одеждой. Это часть нашего «обряда крещения». Тебе осталось пройти последнее испытание, и ты станешь одной из нас и будешь так же разыгрывать следующую новенькую.
– Нет уж, благодарю покорно, – холодно ответила я, все еще ощущая ноющую боль в животе. – Я не горю желанием стать членом вашего клуба.
– Как это – не горишь желанием? Все новенькие хотят с нами дружить! Мы отлично веселимся, у нас припрятаны такие продукты и напитки, что ты и представить себе не можешь! Пройдешь последнее испытание – и больше нам от тебя ничего не нужно. Имей в виду, трусливых мы не любим, – еще шире улыбнулась Пру. – Дело-то пустяковое: съехать по лотку в подвал и самостоятельно выбраться потом из него. Дверь заперта, но выход все же есть, нужно только найти его.
В душевой зависла напряженная тишина, пока я обдумывала это предложение.
– Но откуда мне знать, что спуск по этому лотку не опасен? – наконец спросила я.
– Так мы же все уже съезжали по нему, Хевен! И никто не ушибся. Смелее, подруга! Между прочим, мы собираемся навестить тебя на Рождество!
Во мне закипала трудноописуемая ярость. Я не в силах была простить им причиненных мне физических страданий. Могли же ведь как-нибудь иначе подшутить надо мной! А теперь в подвале на груде грязного белья лежит двойной мешок с дерьмом… А что, если?
– Вот если бы кто-то из вас доказал, что спуск по лотку вполне безопасен и что из подвала и в самом деле есть выход, тогда, возможно… – задумчиво сказала я. – Может, и рискнула бы, но мне не хочется, чтобы утром меня застукала там прачка. Ведь она тотчас доложит директрисе, как вы понимаете.
– Мы все это уже проделывали, – обрадованно воскликнула Пру, решив, что я уже потеряла осторожность. – Съедешь по желобу, как на санках с горки, и мягко плюхнешься на мокрые простыни. Пустяковое дело!
– Но я должна быть уверена, что смогу выбраться наружу, – настаивала я на своем.
– Ладно, так и быть! – закричала Пру. – Я лично докажу тебе, что это возможно. И когда я выберусь оттуда, ты поймешь, кто здесь смелее всех. Недаром ведь именно меня избрали президентом нашего клуба! Что-то я не вижу больше желающих рискнуть!
Что ж, от судьбы не убежишь, думала я, глядя, как Пру Каррауэй направляется к дверце лотка, по которому мне только что удалось спустить вниз мешок с дерьмом. С гордым и самодовольным видом она помахала всем на прощание ручкой, крикнув: «До скорой встречи!», и полезла в круглое отверстие, велев одной из подружек придержать тяжелую дверцу.
Пру исчезла в черном проеме, дверца с громким стуком захлопнулась за ней, и снизу донесся радостный вопль Пру, съезжающей в темноте по лотку в ящик с бельем. Она была в необычайном восторге от этого острого ощущения.
Я затаила дыхание: может быть, двойной пластиковый мешок и выдержит, вполне может быть…
Но снизу, даже раньше, чем я ожидала, донесся совсем иной вопль – дикий крик ужаса, негодования и ярости!
– Она ни в чем не знает меры, – заметила одна из девочек за моей спиной.
– Прости нас, Хевен! – прошептала Эми Лаккетт, подойдя поближе ко мне. – Прости за все, что мы сделали. Но все должны пройти этот испытательный ритуал, а я слышала, как твой опекун просил миссис Мэллори не вставать перед одноклассницами на твою защиту. Он, наверное, хотел проверить тебя и посмотреть, на что ты способна.
Я не знала, что мне и думать. А из подвала все еще слышались отчаянные вопли Пру, переходящие в истерику. Постепенно они становились все тише и тише, между тем как остальные девочки все громче обсуждали, почему Пру так долго не выходит.
Наконец Пру Каррауэй появилась перед нами. Она выглядела потрясенной, была бледна и чисто вымыта. От волос резко пахло шампунем, а кожа на руках даже покраснела от того, что ее терли со страшной силой губкой. Пру смерила меня ледяным взглядом, и все девочки сразу притихли.
– О'кей, – сказала она. – Я доказала, что это можно сделать. Теперь твоя очередь.
– Да наплевать мне на ваш клуб! – с тем же холодным высокомерием ответила я. – Шутки шутками, но не следует и забывать о благоразумии и правилах хорошего тона. Опасные, оскорбительные и унижающие достоинство человека розыгрыши лишь свидетельствуют о вашей невоспитанности и дурном вкусе. Лично я предпочитаю идти своим путем, а вы все живите как знаете.
Девушки молча уставились на меня, онемев от изумления, но в холодном взгляде Пру Каррауэй промелькнуло и нечто иное: облегчение – поскольку я не сделала из нее посмешище, и мстительная злоба, потому что в ее отсутствие мне удалось обрести нескольких подруг.
9. Логан
Итак, в Уинтерхевен я не стала одной из избранных, но большинство девушек примирились с моей самостоятельностью и независимостью, хотя я и отстаивала право быть самой собой несколько робко и нерешительно. Подсознательно я прибегла к той же уловке, что и в Уиллисе и в Уиннерроу: прикинулась безразличной ко всем нападкам и интригам. Главным для меня было оказаться там, куда так долго стремилась, остальное уже не имело значения.
Когда на другой день Трой позвонил мне и спросил, как прошел вечер танцев, я сказала ему, что надо мной зло подшутили, но не осмелилась рассказать о подробностях розыгрыша.
– Надеюсь, ты не пострадала? – озабоченно поинтересовался он. – Я слышал, что девочки из Уинтерхевен порой ведут себя довольно жестоко по отношению к новеньким, особенно если те не принадлежат к их кругу.
– Мне думается, – бесстрастным тоном ответила я, – на сей раз палка для них оказалась о двух концах.
Джиллиан и Тони вернулись из Калифорнии уже в следующую пятницу, раньше, чем намечали, полные предпраздничных настроений. Они подарили мне новую одежду и украшения, добавив толику радости к тому душевному спокойствию, которое я обрела, сделав Троя своим тайным другом. Одна лишь мысль о том, что он рядом, в своем маленьком домике, и в конце недели я смогу снова увидеться с ним, ободряла меня и вселяла в мое сердце уверенность. Правда, порой у меня возникало подозрение, что я вовсе не желанная гостья для Троя, а всего лишь обуза, отвлекающая его от насущных дел. И что, не будь он по натуре таким любезным и отзывчивым, давно бы уже отмахнулся от моих проблем и отверг меня.
– А чем ты занимаешься по субботам? – однажды спросил Тони, увидев меня выходящей из библиотеки со стопкой книг в руках.
– Главным образом учебой, – рассмеялась я. – Раньше мне казалось, что я достаточно много знаю, но, как выяснилось, заблуждалась. Так что, если вы с Джиллиан не возражаете, я запрусь в своей спальне и займусь зубрежкой.
– По субботам Джиллиан имеет обыкновение сначала делать себе прическу, а потом посещать с приятельницами кинотеатр. Я надеялся, что мы с тобой в это время поездим по магазинам и сделаем покупки к Рождеству.
– Пожалуйста, Тони, попроси меня об этом еще раз! – с восторгом воскликнула я. – Мне бы так хотелось побывать в твоем магазине игрушек!
Тони посмотрел на меня несколько ошарашенно, затем лицо его расплылось в улыбке.
– Ты в самом деле этого хочешь? Что ж, замечательно! Джиллиан ни к чему подобному никогда не проявляла интереса. А твоя мама, зная, что мы с Джиллиан постоянно ссоримся из-за моих занятий, всегда вставала на ее сторону и говорила, что в ее возрасте уже глупо интересоваться такой чепухой, как игрушки. Без них, дескать, земля не перестанет вертеться и ровным счетом ничего не изменится в общественной и политической обстановке, а раз так, то какой вообще от них прок?
– Моя мама так говорила? – изумилась я.
– Она всегда вторила твоей бабушке, которой нужен был любовник, а не деловой человек. Но она шила изумительные платья для кукол, и я не терял надежды, что когда-нибудь Ли станет неотъемлемой частью фирмы «Таттертон Тойс». Правда, заблуждался я недолго.
Вскоре мне удалось незаметно пробраться в коттедж Троя, свое самое желанное местечко. Всякий раз, когда я оказывалась там, меня охватывало приятное волнение и я невольно задавалась вопросом – почему мое сердце так не трепетало, когда рядом со мной был Логан?
Улегшись на толстом ковре перед камином в домике Троя, я писала Тому письма, умоляя его посоветовать мне, как лучше подобраться к Логану, чтобы не отпугнуть его.
Наконец, когда я уже потеряла надежду получить от Тома ответ на свое последнее письмо, я обнаружила на почте в своем абонентском ящике конверт с коротким посланием. Том писал:
«Я не понимаю и не разделяю твоих опасений. Уверен, что Логан обрадуется, если ты позвонишь ему, и согласится где-нибудь встретиться с тобой. Кстати, сообщил ли я тебе в своем последнем письме, что папина новая жена ждет ребенка? Фанни мне не пишет, но у меня сохранились старые связи в Уиннерроу, так что кое-что удается о ней узнать. Похоже, что жена преподобного священника, взявшего Фанни к себе, уехала к своим родителям в ожидании рождения своего первого ребенка. Что нового у тебя? Получала ли ты какие-либо известия от Фанни или от людей, у которых живут Наша Джейн и Кейт?»
Увы, мне ничего не было о них известно. А тем временем наш папаша, никогда не проявлявший ни малейшего интереса к судьбе своих детей, продолжает жизнерадостно плодить новых! И это после всего, что он натворил! Было обидно, что отец так и не поплатился сполна за все зло, которое причинил нам. Меня также пугало, что из моей памяти незаметно уходят когда-то столь дорогие и близкие братик и сестренка. Я не могла допустить, чтобы мое сердце окончательно очерствело. Трой сказал, что уже связался со своими поверенными в Чикаго, и те в скором времени начнут расследование. Нет, я не должна была позволить своему гневу затухнуть, надо стараться поддерживать в душе огонь негодования и не давать времени залечивать нанесенные папашей раны. Цель моя оставалась прежней – собрать всех пятерых детей Кастила под одной крышей.
Когда наконец, набравшись смелости, я позвонила Логану, голос его прозвучал в трубке холодно и безразлично, без тени прежней теплоты и радости.
– Я рад, что ты позвонила, – равнодушным тоном сказал он. – С удовольствием встречусь с тобой в эту субботу, но не смогу уделить тебе много времени: на следующей неделе истекает срок моей письменной контрольной работы.
Черт бы его подрал! Да будь он дважды проклят! Я была уязвлена этим холодным тоном, точно так разговаривала со мной его мамаша, случайно застав меня с ее единственным и любимым сыночком. Лоретта Стоунуолл ненавидела меня и даже не пыталась скрыть свое неодобрительное отношение к знакомству своего сыночка с каким-то провинциальным отребьем вроде меня. Муж не смел ей перечить, хотя и с трудом скрывал свое смущение, когда она вела себя со мной откровенно враждебно. Но сегодня после полудня я была твердо намерена встретиться с Логаном, несмотря на все его подчеркнутое равнодушие ко мне. Поэтому готовилась к этой встрече целых два часа, полная решимости потрясти его своей внешностью.
– Что ж, ты прекрасно смотришься, Хевен, – воскликнул Тони, увидев меня. – Мне нравится это эффектное платье, оно очень идет тебе, только вот я что-то не припоминаю, чтобы покупал его тебе, – задумчиво наморщил он лоб.
Я затаила дыхание: это платье отдала мне Джиллиан, сказав, что его подарил ей Тони, но она так ни разу его и не надела, поскольку ее не устраивали ни цвет, ни фасон. И вообще, по словам Джиллиан, ее бесит то, что муж считает, будто разбирается в одежде лучше, чем она сама.
– В такую погоду, милая девочка, – продолжал Тони, – следует надеть что-то потеплее, чем обыкновенное пальто. – Он зашел в кладовую и вернулся с соболиной шубой в руках. – Этому меху уже три года, а у Джиллиан полно других мехов, так что можешь оставить шубу у себя, если хочешь. – Он помог мне просунуть руки в рукава. – Так куда же ты отправляешься? Мы ведь договорились с тобой, что ты будешь предупреждать меня о своих намерениях и делать все только с моего одобрения.
Но как я могла признаться Энтони, что собираюсь встретиться с одним из своих бывших знакомых? Ведь он даже и не захочет понять, что Логан совсем другой, не такой, как все, кого я знала в Уиннерроу. Он решит, что это самый заурядный парень из горной деревни, неотесанный, невоспитанный и вообще дикий.
– Несколько девочек из Уинтерхевен, которые ко мне дружелюбно настроены, пригласили меня пообедать с ними в городе. Я вызвала такси, так что ни Майлсу, ни тебе не нужно будет отвозить меня, – соврала я с замиранием сердца, моля Бога, чтобы Тони поверил мне. Но он, видимо, уловил фальшь в моем голосе или в выражении лица, потому что прищурил глаза, обдумывая услышанное. Эти проницательные, умудренные опытом глаза трудно было обмануть, казалось, они видели насквозь все хитрости и уловки, какие только существуют на свете. Томительно тянулись секунды, пока взгляд Тони внимательно изучал меня, а я изо всех сил старалась изобразить спокойствие, невозмутимость и невинный вид. Но в конце концов все кончилось благополучно: Тони улыбнулся и сказал:
– Я рад, что наконец-то у тебя появились подруги в школе. До меня доходили самые невероятные слухи о проделках этих проказниц из Уинтерхевен, особенно с новенькими девочками. Мне, возможно, следовало бы предупредить тебя. Но я хотел, чтобы ты сама научилась справляться с любыми трудными ситуациями.
Он одобрительно улыбнулся мне, и я поняла каким-то внутренним чутьем, что ему до мельчайших пикантных подробностей известно все случившееся со мной в тот вечер на танцах.
– Отрадно, что у тебя достаточно духа и задора самой постоять за себя. Ты с честью прошла испытание и получила их одобрение, хотя тебе и кажется, что оно не столь уж и важно для тебя. Будь жесткой, не давай собой помыкать и никого не бойся. Веди себя среди девочек уверенно, но в отношении мальчиков сперва посоветуйся со мной. Я должен буду предварительно навести справки о твоем новом знакомом, выяснить, из какой он семьи. Я не могу допустить, чтобы ты общалась с кем попало.
Я даже поежилась от его слов, поскольку мне показалось, что не смогу ничего от него утаить. И все же под одобрительным взглядом Тони я ощутила нечто вроде гордости и, невольно распрямив плечи, стала даже как будто выше ростом. Взволнованная этим неожиданным теплым чувством, возникшим между нами, я подошла к Тони и поцеловала его в щеку, чем весьма удивила и обрадовала его.
– Это очень мило с твоей стороны, – промолвил он. – Действуй в том же духе, и я, возможно, стану совсем ручным и доверчивым.
За мной прибыло такси. Тони проводил меня до дверей и помахал рукой, когда я отъезжала от дома на свидание с Логаном в одном из излюбленных местечек мальчиков из Бостонского университета – кафе «Кабанья голова».
Неприятные предчувствия обуревали меня. Казалось, что Логан снова сделает вид, будто не заметил меня или не узнал, поскольку я совершенно не походила на ту жалкую деревенскую девчонку, с кем был он когда-то знаком, и которая, стыдясь своего прошлого, не имела ни малейшего желания хоть чем-то снова стать на нее похожей. И вот я увидела через окно кафе Логана: он оживленно болтал с какой-то смазливой девицей, сидящей напротив него. Такого поворота событий я никак не ожидала: мне и в голову не приходило, что он может назначить свидание в том же кафе кому-то еще. Я растерянно застыла на тротуаре под тихо падающими на меня снежинками. Октябрь пролетел незаметно, сейчас была уже середина ноября. Мне подумалось, что хорошо было бы пригласить Логана в усадьбу Фартинггейл, где, сидя у горящего камина, они с Тони могли бы побеседовать и познакомиться. Я тяжело вздохнула: моим сладким мечтам, похоже, не суждено было сбыться. И словно бы в подтверждение этих грустных мыслей Логан вдруг перегнулся через стол и поцеловал свою подружку, поцеловал по-настоящему, как никогда не целовал меня!
Я не хотела верить своим глазам! Я возненавидела его! Да будь ты проклят, Логан Стоунуолл! Ты такой же, как и все остальные мужчины, самый обыкновенный блудливый самец!
Я резко повернулась на своих высоких каблуках, не думая о том, что свежий снег всегда скользкий, и упала навзничь, раскинув ноги и руки. Очутившись в столь неловком положении, я окончательно растерялась и уставилась в небо, проклиная себя за свою тупость.
И вдруг я увидела, что Логан выбегает из кафе ко мне на помощь. Его первые слова свидетельствовали о том, что на этот раз он меня узнал:
– Боже мой, Хевен! – воскликнул он. – Почему ты лежишь на спине посреди тротуара?
Не спрашивая моего разрешения, он подхватил меня под мышки и поставил на ноги. Я снова поскользнулась и невольно обняла его, на что Логан заметил с довольной ухмылкой:
– В следующий раз, когда будешь покупать себе сапоги, выбери пару с каблуками поменьше.
Его подружка наблюдала за нами из кафе совершенно разъяренными глазами.
– Привет, бродяга! – низким хриплым голосом поздоровалась я с ним, пытаясь скрыть свое смущение. Я наконец обрела равновесие и выпустила его из своих объятий, затем стряхнула снег с шубы и пронзила его гневным взглядом, острым как кинжал.
– Я видела, как ты целовался в кафе с той девицей, которая сейчас готова испепелить меня своими злыми глазами. Это твоя теперешняя подружка?
Неожиданно для меня Логан покраснел: значит, он еще не совсем потерял стыд, подумалось мне.
– Она для меня ничего не значит, я просто хотел скоротать с ней субботний вечер.
– В самом деле? – ледяным тоном спросила я. – Интересно, как бы ты повел себя, если бы застукал меня в подобной ситуации!
Он еще больше залился краской.
– К чему этот разговор? Тем более что с Кэлом Деннисоном ты не ограничивалась невинными поцелуями, насколько мне известно, – едва ли не прокричал он.
– Ну и что? – с вызовом крикнула я в ответ. – А ты даже и не попытался разобраться, почему так получилось! Ты даже не дал мне возможности все тебе объяснить!
Он стоял под падающим снегом, сильный и невозмутимый, с волевым подбородком и строгим лицом, мускулистый, подтянутый и очень привлекательный (многие женщины, проходя мимо, даже оборачивались на него), стоял и смотрел на меня абсолютно отрешенно и равнодушно.
Холодный ветер со свистом взметал снег с мостовой, вырываясь из-за углов зданий, и топорщил на голове Логана волосы. Моя прическа тоже сбилась на лоб, я тяжело дышала, ожидая, что он ответит. Простит ли он меня? Только теперь, оказавшись наконец-то с ним рядом, ощутив исходящую от него силу и спокойную уверенность, я поняла, как Логан был мне нужен! Я вся затрепетала от страстного желания вернуть его любовь, заботу и доброту, с которой он относился ко мне. Никому не было дела до меня, все считали, что я полнейшее ничтожество, и только с Логаном я чувствовала себя легко и просто, только с ним не приходилось притворяться.
– Хевен Ли, – наконец проговорил он, – я очень тронут, что ты мне позвонила. Я сам собирался проведать тебя и даже подъехал однажды к усадьбе Фартинггейл на машине, но эти чугунные ворота так потрясли меня, что я, потеряв самообладание, развернулся и уехал.
Он пристально посмотрел на меня, и в его глазах промелькнуло изумление и одобрение.
– Ты сильно изменилась, – отметил он, разведя руками, словно хотел обнять меня, но тотчас же, спрятал их в карманы. И добавил с новым, осуждающим выражением глаз: – Ты выглядишь слишком шикарно, чересчур шикарно. У тебя другая прическа, и ты начала краситься.
Я задрожала, чувствуя себя виноватой и одновременно не соглашаясь с его упреками. В чем дело? Почему его не радуют перемены, происшедшие со мной? Мне казалось, что все пока складывается лишь к лучшему.
– Ты похожа на одну из этих фотомоделей с обложек журналов.
А что в этом плохого? Я натянуто улыбнулась:
– Послушай, Логан! Мне так много хотелось тебе рассказать! Знаешь, ты выглядишь, по-моему, просто потрясающе!
Снег начал щипать мне лицо. Пушистые снежинки застыли у нас в волосах, и у меня уже замерз кончик носа.
– Не могли бы мы сесть где-нибудь в уютном теплом месте и обо всем спокойно поговорить? – спросила я. – Может быть, ты станешь иначе смотреть на меня.
Я продолжала нести всякий вздор, пока он усаживал меня в кафе за свободный столик и заказывал официантке горячий шоколад. Я краем глаза заметила, что девица, с которой он целовался, все еще наблюдает за нами. Но это меня совершенно не волновало, так же как и Логана.
Он с интересом рассматривал мою шубу, золотую цепочку на шее и кольца на пальцах, когда я стянула тонкие кожаные перчатки.
– Логан, – попыталась изобразить я улыбку. – Почему бы нам не забыть все плохое, что было в прошлом, и не начать все сначала?
Он долго молчал, словно пытался перебороть себя и отказаться от своего прежнего решения. А между тем мои воспоминания о нашей чистой и наивной юношеской любви становились все ярче. Ах, зачем я позволила Кэлу Деннисону прикасаться ко мне! Зачем поддалась домогательствам этого похотливого человека, который был намного старше меня и вообще не имел права морочить мне голову. Глупая, доверчивая деревенская девчонка, что я тогда знала о мужчинах и их плотских желаниях?! Ах, если бы только я была хоть чуточку благоразумнее!
– Мне трудно забыть, с какой легкостью предала ты все наши клятвы в верности друг другу, едва лишь обстоятельства ненадолго разлучили нас, – произнес наконец Логан.
– Умоляю тебя, попытайся все же сделать это! – воскликнула я. – Пойми же наконец, что я тогда даже не осознавала, что меня заманивают в ловушку, и не способна была ничего предпринять! Меня обуревали только смутные предчувствия непоправимой беды…
– Но сейчас ты уже вполне уверена в себе, Хевен. Ты не похожа на слабую и беззащитную девушку, которую я когда-то любил. Твои драгоценности и меха свидетельствуют, что ты больше ни в чем и ни в ком не нуждаешься, – усмехнулся Логан и вновь сделал каменное лицо.
Боже, ну как мне сломить его упрямство, как смягчить его сердце! Ну почему он не понимает, что все эти меха и золотые украшения всего лишь хрупкая внешняя оболочка, ненадежный панцирь, под которым прячется все та же прежняя Хевен Ли Кастил, несчастная и одинокая провинциалка, жаждущая чистой любви!
И вдруг я неожиданно поняла, что на самом деле смущает Логана!
Я нравилась ему именно потому, что была жалкой и беззащитной! Его привлекали мои линялые застиранные платья и стоптанные туфли. А мои положительные качества не имели для него никакого значения! Взгляд мой упал на его коричневый свитер: любопытно, подумалось мне, сохранилась ли у него еще та красная шапочка, которую я ему связала? Все пока складывалось против меня, но сдаваться без боя я не хотела.
