Текст книги "Забудь меня… если сможешь (СИ)"

Автор книги: Виктория Вера

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Глава 15
Источники и следствия лжи

Ева

– Леди Флюмберже, благодарю вас, но не могли бы вы оставить нас наедине? – королева Паола переводит внимание на хозяйку дома.

– Конечно, Ваше Величество, – кланяется и выходит из комнаты.

– Леди Милс, скажу прямо – вы заинтриговали меня. Последние недели эти ваши ночные платья, краснея и смущаясь, обсуждают все придворные дамы. При этом каждая уверяет, что лишь слышала о них от некой тайной подруги, но сама бы ни за что не осмелилась на подобное, – на её лице отражается скептическая улыбка. – Скажите мне, как много придворных леди на самом деле посетили ваши… тайные комнаты?

– Полагаю, много, Ваше Величество, – мысленно перебираю всё, что знаю о своих клиентках от Сэл и Ании, чтобы понять, кто из них находится при дворе. – Но я не могу оценить, большая или меньшая часть придворных леди успели приобрести или хотя бы заказать «особенные» ночные платья. Я мало знакома со столичными аристократическими семьями.

– Ах да… слышала вашу историю… – она снова оценивающе рассматривает меня. – Знаете, леди Милс, я представляла вас несколько иначе…

– Иначе?

– Совершенно иначе. Вы не похожи на женщину, которая… мм… которую описывают в придворных кругах.

Боюсь даже предположить, что там описывают с лёгкой подачи приспешниц Анриетты и леди Маноли.

– И ещё я восхищена вашей дерзостью, – в её глазах появляются задорные смешинки. – Мне особенно понравилось то, какое оправдание вы нашли этим аристократическим шалостям. Отыскать брешь в строгих конах Варрлаты было очень умно. До тех пор, пока леди не обязаны исповедоваться церковникам, всё это весёлое безобразие можно держать в тайне, не боясь кары богов Варрлаты.

Кто боится кары богов?

Леди?

Серьёзно?

Хотя… если вспомнить, что леди и лорд Вайлер отнесли три тысяче эке епископу за наисвятейшую воду и благословение… может, и впрямь верят во всю эту религиозную мистику?

– Вообще-то, я хотела увидеть вас не только из любопытства, – возвращает меня к разговору королева. – И то, что я скажу, не должно выйти за пределы этой комнаты. Надеюсь, вы это понимаете.

– Разумеется, Ваше Величество, – прикладываю кулак к сердцу в особом жесте, обещающем держать слово.

– Знаете, с момента рождения наследника прошло уже достаточно много времени… но все эти недели мой муж боялся… касаться меня и… отказывался оставаться со мной на ночь. Нет, не подумайте ничего такого, он был со мной нежен и заботился, только за своей заботой он словно забыл, что я не фарфоровая статуэтка, а ещё и женщина… ну вы понимаете…

Немного смущаюсь от откровенности разговора и отвожу взгляд на огонь в камине.

– Леди Милс, – в голосе королевы слышится веселье. – Вы смущены? Вы, которая заставляет мужчин гадать, что скрывается под вашим собственным платьем, смущаетесь откровенного разговора?

В комнате раздаётся мягкий приглушённый смех. Это немного разряжает обстановку, и я улыбаюсь королеве, стараясь преодолеть лёгкую нервозность.

Всё-таки к подобной встрече я была совершенно не готова и теперь опасаюсь нарушить какие-то неведомые мне нормы этикета. Хотя нужно признать, что Её Величество разительно отличается от остальных леди совершенно несвойственной для аристократки естественностью и лёгкостью.

– Кхм… в общем, я опасалась, что мой супруг обратит внимание на других леди… и не знала, как повлиять на его решение… – она слегка сводит брови к переносице. – Ваши ночные платья оказались весьма кстати. Поэтому теперь я хочу, чтобы вы готовили для меня, по крайней мере, по два новых ночных платья в неделю… и ещё…

Она задумчиво замолкает, а я жду, не решаясь открывать рот раньше времени.

– Леди Милс, вы же знаете, что я не… не отсюда, – вопрос риторический, потому что это знают все. – В моей стране женщины носят другое исподнее… гораздо более лёгкое. Знаете, такие небольшие шортики…

Королева делает жест, как будто рисует в воздухе картинку этих самых шортиков… ну, по крайней мере, пытается очертить их скромные размеры.

– Ваше Величество, вы бы хотели, чтобы я подготовила для вас нечто подобное?

– Да, – кивает. – Ох, если бы вы знали, как сложно привыкнуть ко всем этим громоздким панталонам! Особенно если всю жизнь до этого носил нечто иное!

Мне ли не знать…

– Вы, по крайней мере, додумались заменить завязки на пуговицы, что уже заметно облегчило жизнь столичным леди, но этот консерватизм и правила Варрлаты так утомляют! Понимаете, придворные швеи спорят со мной, убеждая, что, нарушив коны церкви, я призову на свою голову кару богов, и поэтому отказываются шить для меня неправедное исподнее! Ну каково, а? Спорят с королевой! Представляете? А я не хочу выслушивать их причитания и искренне считаю всё это полнейшей глупостью! Ну какая разница богам, какое у меня исподнее?

Королева поднимается и раздражённо расхаживает взад вперёд рядом с камином.

– Эти церковники совсем задурили простым людям головы! – на её скулах разгорается яркий румянец. – Почему никто не диктует мужчинам, что им можно носить, а что нет? А я скажу! Потому что церковники и сами мужчины!

– И потому что это не им приходится расправлять все эти сбивающиеся складки и воланы, и не им приходится тратить уйму времени, чтобы просто облегчиться…

– Именно, леди Милс! – поднимает палец вверх. – Нет, вы не подумайте… я вовсе не горю желанием добиться излишних вольностей в женских одеждах. И меня почти устраивает унылость нарядов, я даже нахожу их вполне удобными… особенно теперь, когда леди позволено не носить эти дурацкие пышные воротники в вечерних платьях и можно не затягивать шею на все пуговки в повседневных платьях. Ведь, было ужасно неудобно, когда невозможно было сделать глубокий вдох или свободно крутить головой! Да, сейчас стало немного легче… но нам всё ещё нужно больше комфорта… вы так не считаете?

– Считаю, Ваше Величество, поэтому… – приподнимаю подол своего платья, показывая, что вместо дневной сорочки под платьем лишь пристёгнутый к нижней части юбки волан в несколько слоёв.

Волан, который, как и положено правилами, на пару сантиметров выглядывает из-под верхнего платья, но создаёт иллюзию надетой под низ сорочки.

– Да вы всех обхитрили, леди Милс! – королева хлопает в ладоши и заливисто смеётся.

– Ваше Величество, я сделаю для вас более удобное и лёгкое исподнее. Кстати, мой салон оказывает услуги прачек, если вы пожелаете сохранить «новинки» в тайне от ваших горничных, – добавляю на всякий случай. – О, и если пожелаете, то мы изготовим для вас… мм… такую особую «сорочку», которая поможет поддержать грудь.

Судя по немного громоздкой посадке платья, грудь у королевы не маленькая, а, значит, с бюстгальтером ей было бы удобнее.

– Вы понимаете меня с полуслова, – королева хитро щурится, и в её глазах появляется довольный блеск. – Только я хочу быть первой, кто будет видеть подобного рода новинки.

– Это будет для меня честью, Ваше Величество, – коротко кланяюсь, отчего-то радуясь внутри, как маленькая девочка.

Кажется, я нашла себе влиятельную покровительницу. Нет-нет, я не обольщаюсь, но это для меня значительный шаг вперёд и хоть какая-то гарантия безопасности.

– И вот ещё, – королева подходит ко мне совсем близко и протягивает бархатный кошель. – Возьмите, леди Милс. Это лишь малая благодарность за вашу смелость… которая оказалась для меня так кстати.

От даров королевской семьи не отказываются, поэтому я принимаю кошель из её рук.

– Благодарю, Ваше Величество, – делаю глубокий поклон.

– Была рада познакомиться, леди Милс. Вы действительно не такая, какой я себе вас представляла. И вы приятно меня удивили. Я бы даже пригласила вас на чаепитие во дворец… но ваша репутация не позволит мне открыто благоволить вам. Надеюсь, вы понимаете.

– Разумеется, Ваше Величество, – коротко кланяюсь и отвожу взгляд.

Только что вспыхнувшая радость покрывается тонким слоем пепла.

Репутация… ниорли.

И о чём я только думала? Чувствую себя бочкой дёгтя, о которую боятся замараться.

– Леди Милс… как я сказала, я не могу открыто благоволить вам… – в её голосе проскальзывают нотки сожаления. – Но это не значит, что не желаю с вами общаться. Надеюсь, вы всё же не против приглашения на чаепитие… в атмосфере некоторой секретности.

Грустно улыбаюсь:

– Почту за честь, Ваше Величество.

Она бросает на меня ещё один задумчивый взгляд, разворачивается и проходит в сторону выхода. Только сейчас замечаю молчаливую тень, которая отделяется от стены. Высокая стройная женщина в свободных тёмных одеждах. Вместо платья на ней шаровары и туника, подвязанная кожаным поясом. К поясу прикреплены ножны с кинжалами.

Всё это время она стояла в тёмном углу и стояла так тихо, что я не услышала оттуда ни малейшего шороха.

Охранница выходит следом за королевой, а я остаюсь в маленькой гостиной в полном одиночестве. Растерянно осматриваюсь.

Наверное, нужно подождать леди Флюмберже, которая обещала отправить меня домой на своей карете.

Некоторое время я хожу туда-сюда, а потом решаю выйти в коридор. Если встречу кого-то из слуг, то попрошу передать сообщение хозяйке особняка.

В коридоре совершенно пусто, но с противоположного выхода слышны какие-то голоса. Иду на звук и сворачиваю в узкий тёмный проход, заканчивающийся бархатными занавесями.

В маленькую щель между тяжёлыми тканями видна роскошная, но не лишённая уюта гостиная. Несколько незнакомых леди расположились на диванчиках возле камина. Они увлечённо играют в какую-то настольную игру и тихо переговариваются.

Резкий мужской смех заставляет вздрогнуть и перевести взгляд на дальнюю часть комнаты. Возле противоположной стены и напротив окон тоже расставлены диваны, но там расположились лорды. Надо сказать, что лордов здесь, по крайней мере, втрое больше, чем леди.

Взгляд выхватывает знакомый резкий профиль, широкий разворот плеч и слегка нахмуренные тёмные графичные брови. Рэйнхарт разговаривает с другими лордами, и мне отчего-то кажется, что он недоволен… В горле пересыхает, а пальцы начинают подрагивать, когда я замечаю в этой же компании Эмильена Эмильтона.

Вдох. Выдох. Прикрываю глаза.

Мне нужно научиться справляться с призраками прошлого. Нельзя позволять страху туманить разум…

– Тшш! Тихо! Слушайте! – с дивана неожиданно подскакивает один из лордов, привлекая к себе всеобщее внимание.

Щурюсь, напрягая зрение, потому что его лицо мне кажется знакомым.

– Вам прочитаю новый стих, друзья!

Он выдерживает паузу. Картинно отбрасывает со лба светлый локон и окидывает притихших гостей самодовольным взглядом.

– Спит сладко грешница моя в своей постели,

Её плеча касается моя ладонь.

В лучах рассветных волосы алеют,

И я боюсь тревожить её сон.

А в памяти всплывает пылкость ночи,

И с мягких губ слетевший тихий стон,

И то, как пальцы тонут в рыжих кудрях,

И то как пляшет в локонах огонь…

По моей спине поднимается рой мерзких липких мурашек, когда я понимаю, что это тот самый поэт, который прислал мне не меньше дюжины посланий… и если сложить одно с другим… то его стихи – откровенное заявление о нашей с ним интимной связи, потому как я сомневаюсь, что здесь есть какая-то другая «рыжая грешница».

Да он в своём уме?

Горло сдавливает, и я обхватываю шею рукой, словно это как-то поможет мне сделать новый вздох.

… Когда две милых родинки у основанья шеи

с ума сводили, разгоняя кровь,

Когда по бледной обнажённой коже

Скользили мои губы вновь и вновь…

Едва успеваю перевести взгляд на Рэйнхарта, как он раздражённо поднимается и широким шагом покидает гостиную. Поэт немного истерично смеётся и практически выкрикивает ему вслед последние строки.

Обнимаю себя дрожащими руками, в попытке хоть немного прийти в себя и делаю шаг назад.

– Бархатные занавеси очень удобны, чтобы услышать много всего интересного. Не правда ли?

Вздрагиваю и резко разворачиваюсь. За спиной обнаруживается леди Флюмберже.

– Тебя так напугало откровение Валентайна Винлоу? – прищуривает хитрый взгляд. – Не переживай, дорогая, мужчинам свойственно хвастаться победами.

– Между нами ничего не было… мы даже никогда с ним не разговаривали… хотя в последние дни он прислал мне не менее дюжины записок, – собственный голос звучит сдавленно.

Ощущение, словно меня снова и снова пытаются макнуть в какую-то липкую грязь.

– Ах вот оно что… – леди Флюмберже косится на щель между бархатными занавесями и задумчиво постукивает себя пальцем по подбородку. – Тогда тебе стоит знать, что мой дорогой Рэйнхарт не так давно в этой самой гостиной разбил нашему поэту голову… за одни лишь вульгарные намёки о тебе…

Со стороны зала раздаются редкие сдержанные смешки и какое-то чересчур бурное обсуждение, но я больше не желаю ничего слышать и отступаю ещё на пару шагов назад.

– Так ты собираешься стерпеть эту ложь или ответишь? – оборачивается на меня и выжидательно поднимает одну бровь.

– Как? Что я могу сделать? – растерянно.

– Думай, моя милая, думай. Уверена, девушка, которая вызвала интерес королевы, сможет справиться с зарвавшимся поэтом, – она неожиданно весело щёлкает меня по носу.

Её слова зарождают внутри слабенькую надежду.

– Смеётся тот, кто смеётся последним, миледи? – растягиваю на губах ухмылку, хотя меня всё ещё потряхивает… правда потряхивает всё больше от злости, а в голове начинают щёлкать идеи.

– Именно, – леди Флюмберже кивает и одобрительно похлопывает меня по плечу, в её взгляде появляются танцующие смешинки. – Мне нравится твой настрой, девочка. Дерзай. Я верю в тебя.

Валентайн Винлоу, значит.

Что ж… помянем Вальку… потешный был мужик.

Глава 16
Темные времена

Ева

Большое зеркало в моей уютной свежеотремонтированной ванной комнате, отражает задумчивый взгляд и лицо с веснушками в обрамлении ярких, почти высохших локонов.

За последнюю неделю, спасибо средствам Ом Хелии, волосы стали ещё мягче, ещё послушнее и наполнились здоровым шелковистым блеском.

Медленно провожу по ним гребнем из тёмного дерева, любуясь тем, как пряди рассыпаются по плечам… но мысли мои далеко, и заняты они строчками из гадкого стишка Валентайна Винлоу.

Нетрудно догадаться, что для выведения лжеца на чистую воду, необходимо его на этой лжи поймать. Другое дело – как это сделать?

'Когда две милых родинки у основанья шеи

с ума сводили, разгоняя кровь…'

Вот тут совсем несложно… потому что родинок возле шеи или на шее у меня нет и не было.

На всякий случай поднимаю волосы и осматриваю себя со всех сторон с помощью ручного зеркала.

Нет. Только бледные веснушки.

И всё же с родинками есть проблема, так как праведные платья не предполагают открытой шеи, а тем более (о ужас, ужас) обнажённых ключиц.

С другой стороны… раз уж меня авансом заклеймили грешницей, то с меня и не убудет. Как говорится: если вас незаслуженно обвинили – вернитесь и заслужите.

Так? Так.

Надо продумать подходящее платье.

Наверняка Винлоу даже в голову не приходило, что такая опрометчивая ложь может обернуться против него. Этими строками он явно хотел дать понять окружающим, что видел то, что может увидеть только любовник. Хорошо хоть ему не хватило дерзости приписать мне родинки на более интимных частях тела. Хотя тут и не удивительно – при всей своей наглости, он старается придерживаться некоторых рамок «праведности»…

Леди Милс, конечно, может быть сколь угодно порочной, но сам лорд Винлоу не такой. Он не нарушает конов Варрлаты, опускаясь до откровенного разврата даже в постели с грешницей!

Лицемеры! Ненавижу.

Со злостью бросаю гребень на резной столик и выхожу в свою гостиную-спальню. В голове крутятся другие строки, врезавшиеся в память:

'Спит сладко грешница моя в своей постели,

Её плеча касается моя ладонь…'

Лжец Винлоу заявляет, что провёл ночь в моей спальне.

Вероятно, по мнению лордов, раз уж я живу самостоятельно, то должна обязательно использовать это, чтобы свободно принимать у себя в гостях мужчин.

Чем же ещё заниматься одинокой девушке, да?

А у меня даже кровати до сих пор нет! Я обхожусь диванчиком, потому что до некоторых пор не была уверена в успехе своей затеи с салоном белья и старалась экономить. Новую кровать я заказала лишь пару дней назад, но изготовить её обещают только через неделю…

Так что можно сделать с заявлением Винлоу о проведённой со мной ночи?

Ммм…?

Задумчиво останавливаюсь посреди комнаты, рассматривая отремонтированные месяц назад тёмные стены с графитовыми вставками шелковых обоев.

Свидетели! Мне нужны свидетели! Точнее, свидетельницы!

Устрою чаепитие в собственных комнатах и приглашу леди, из числа постоянных гостий особняка Флюмберже.

Вот только леди не придут к «незнакомке», так что для начала мне придётся самой отправиться на полуденный чай к Флюмберже и официально представиться другим дамам.

Подбираю волосы шпильками в свободный пучок и переодеваюсь в своё «модернизированное» платье с имитацией, надетой под низ, праведной сорочки.

– Лоривьева, там внизу некая фира Ом Хелия, – после стука в дверной проём заглядывает леди Тайлин. – Пригласить её подняться?

– Благодарю, я сама… о, леди Тайлин, погодите! – останавливаю её, выбегая следом в коридор.

– Да, дорогая?

– Я собираюсь сегодня на полуденное чаепитие в особняк Флюмберже, не желаете составить мне компанию? Ведь вас леди тоже приглашала.

Она мгновение думает, затем кивает:

– Хорошо, я только приведу себя в порядок.

Фух. Пожалуй, с леди Тайлин мне будет не так волнительно. Всё же прошлый опыт знакомства со столичными фифами не был для меня удачным.

– Фира Ом Хелия, я рада вас видеть! – свешиваюсь через перила лестницы, завидев гостью в холле. – Поднимайтесь ко мне!

Ом Хелия загадочно улыбается и по-кошачьи грациозно преодолевает лестничный пролёт.

– И я рада видеть тебя, деточка, – протягивает руку и легко касается моего плеча. – Как понимаешь, я не с пустыми руками…

Она проходит в мои комнаты и достаёт из холщёвой сумки две изящных шпильки, похожих на короткие китайские палочки. Сверху палочки украшены мелким жемчугом, а книзу заострены.

Ом Хелия поворачивает резной декоративный кончик шпильки, и из него высовывается игла.

– На иглах слизь дарцехской лазурной лягушки. Врага этим не убъёшь, но обезвредить сумеешь. Действует очень быстро.

Беру палочки в руки и пробую крутить навершие, доставая и убирая иглу внутрь. Какая прелесть.

– Спасибо! Это именно то, что мне было нужно! – вставляю обе шпильки в свой низкий пучок.

Искренне надеюсь, что мне оно не понадобится, но чувствую себя теперь как-то спокойнее.

– Фира Ом Хелия, а что скажете по веществу, которым меня отравили во дворце? – в прошлую встречу я описала травнице своё состояние, и она обещала подумать.

– Я всё ещё не уверена, потому что свойства похожи и на крепкий отвар из корня чёрной питорхии, и на слюну длиннохвостой пустынной ящерки.

– Пустынной? – название режет ухо. – Разве в нашем королевстве есть пустыни?

– В королевстве Ариханд нет, а в соседнем Дарцехе, откуда я родом, очень даже имеются.

– Получается, это был корень чёрной питорхии, – задумчиво киваю. – Его же проще добыть у нас.

– Не скажи, деточка. Некоторые растения отыскать довольно сложно, тогда как длиннохвостых пустынных ящерок в дарцехских пустынях даже дети ловят десятками.

– Чтобы собрать их слюну? – ужасаюсь.

– О нет, деточка, – по комнате разливается смех. – Они просто запекают ящерок к ужину. Мало кто знает, как правильно использовать их слюну для изготовления несильного яда.

Я ещё некоторое время болтаю с травницей и помимо опасных шпилек приобретаю у неё порошок для окраски бровей и баночку с твёрдым маслом для ухода за кожей. Масло пахнет мёдом и какими-то специями, напоминающими корицу.

Когда провожаю фиру Ом Хелию, леди Тайлин уже стоит в холле, готовая отправиться на чаепитие.

* * *

– А вы знаете, почему в последние дни мы не видели леди Ташэль? – всё внимание леди обращается к элегантной брюнетке средних лет. – Поговаривают, что у неё багряная лихорадка!

Мы комфортно расположились в сиреневой гостиной особняка леди Флюмберже и наслаждаемся затейливыми пирожными, которые лакей подал к горячему свежезаваренному чаю.

Помимо хозяйки особняка и нас с леди Тайлин, за столом сидят ещё четыре гостьи. Три из них – вдовы разных возрастов и одна – «старая дева». Старой деве навскидку лет тридцать, и выглядит она свежее майской розы.

Я ожидала и здесь встретить косые взгляды, но дамы приняли меня на удивление радушно. Возможно, всё дело в сидящей слева от меня леди Флюмберже?

– Какая ужасная новость! – ахает девушка напротив меня.

– Это уже не первый случай багряной лихорадки за последнюю неделю! Неужели королевство ждёт новый мор?

– Будем молиться, чтобы этого не случилось! Мы ещё не оправились от прошлых потерь, – всхлипывает блондинка лет сорока.

По спине прокатывается холодок, и поднесённое было к губам пирожное, так и не достигает своей цели. Возвращаю его на блюдечко.

Я сама попала в это тело, когда прошлая хозяйка не справилась с багряной лихорадкой. И вот как-то мне совсем не улыбается перспектива так быстро покинуть новый мир. Вроде же только начала осваиваться…

– А я слышала, что на третий день празднования Осеннего Благоденствия церковь Варрлаты собирается совершенно бесплатно разлить просящим по чаше наисвятейшей воды!

– Будем молиться, что это остановит мор! Да славятся боги Варрлаты, ибо пусть они не гневаются, но защищают нас от скверны!

– Тц… – слышу тихое цыканье от леди Флюмберже и успеваю заметить на её лице выражение полного скепсиса.

Похоже, она не очень-то верит в эту воду… или сомневается в помощи богов?

– Ходят слухи, что бесплатную воду получат не все, а только гвардейцы королевского полка! Так архиепископ хочет защитить наших доблестных воинов!

– Как это правильно! Ведь гвардейцы охраняют порядок в королевстве!

– Не соглашусь! У гвардейцев есть деньги на лечение, поэтому правильным было бы раздать воду беднякам! Это они разносят болезнь, потому что не могут себе позволить лечиться наисвятейшей водой!

Леди продолжают спорить, а я чувствую, что от этих новостей у меня начинает ломить виски. Леди Флюмберже правильно понимает моё состояние и сама объявляет, что леди Милс и леди Тайлин вынуждены сие уютное мероприятие покинуть. Перед уходом приглашаю всех на чаепитие в свой особняк и получаю заверения, что леди обязательно будут.

– Леди Флюмберже, вы можете оповестить меня, когда лорд Орнуа и лорд Винлоу снова окажутся у вас в гостях? – спрашиваю, когда мы выходим в холл. – Мне нужно, чтобы присутствовали они оба.

– Обязательно, леди Милс, – она хитро улыбается, и на прощание тепло сжимает мою ладонь.

Моё настроение остаётся мрачным до самого вечера, и даже подсчёт прибыли за прошедшую неделю не поднимает упавшее настроение. Внутри гложет ощущение какой-то муторности.

– Итого… – старательно вывожу цифры и буквы в толстой тетради, сидя напротив приоткрытого окна.

Люблю свежий воздух, хотя вечерами уже довольно холодно.

– Ибо грядут тёмные времена! – с улицы доносятся крики. Я вздрагиваю и ставлю кляксу.

Поднимаюсь, закутываюсь в вязанный плед и выхожу на балкон. Со стороны площади приближается факельная процессия, и на фоне темнеющего багряного неба, факелы в руках шествующих выглядят откровенно жутковато.

– Ибо среди нас есть грешники! Ниорли! Они попирают коны Варрлаты! Они сеют грех и гневят богов! Они заслуживают кары! – процессию возглавляет церковник в традиционной белой шелковой рясе с золотой перевязью.

Толпа вторит ему нестройным хором, наполняя округу гневным гулом.

Сглатываю и ёжусь, делая маленький шажок к своему каменному чудищу.

Процессия сворачивает на мою улочку, усиливая ощущение гадкой муторности внизу живота. И чего бы им не пройти другим путём?

– Да очистит нас гнев богов от неправедных! Ибо грядёт мор!

Церковник резко поднимает руку с вытянутым вверх указательным пальцем и задирает голову:

– Покайтесь!!!

На мгновение наши взгляды встречаются, и я отпрыгиваю назад, прижимаясь к спине своего каменного чудища. Сердце загоняется, заставляя меня хватать ртом холодный осенний воздух.