Текст книги "Забудь меня… если сможешь (СИ)"

Автор книги: Виктория Вера

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Глава 7
Особняк Флюмберже

Рэйнхарт Константин Орнуа

– Уверен в этом? – король задумчиво постукивает пальцами по столу.

– Да, Ваше Величество, за убийствами стоит кто-то из постоянных гостей вдовы Флюмберже.

– Значит, предатель в ближнем круге лордов. Чего-то подобного я ожидал, но всё же считал, что за убийствами преданных мне людей стоит Говард Второй Дарцехский. Он при свидетелях поклялся скинуть меня с трона.

– Я не исключаю, что за «зверем» стоит король Дарцеха. Но также не исключаю, что за этим стоит группа влиятельных лордов… или кто-то из церковников.

– Или же все они вместе.

– Или так, – согласно киваю.

– Так что ты собираешься делать?

– Для начала загляну в особняк Флюмберже. Понаблюдаю. Послушаю. Порой невинные сплетни оказываются полезнее десятков допросов. Когда вычислю того, кто стоит за зверем, найду и тех, кто пытается ослабить ваше влияние.

– Хорошо, – король задумчиво откидывается на высокую спинку кресла. – Рэйнхарт, с этого момента наши разговоры не будут покидать пределы моего кабинета. Я никому не сообщу того, что рассказал мне ты, но и ты не будешь знать, того, что до меня доносят другие. Отныне каждый лорд, претендующий на место моего тайного советника, занимается расследованием самостоятельно. Это ясно?

Утвердительно киваю.

Это означает, что король официально выражает лордам недоверие… но всё же оставляет каждому из нас шанс.

Его Величество поднимается и делает несколько шагов по кабинету, заложив руки за спину.

– Рэйнхарт, мне нужно время, чтобы навести в стране порядок и провести новые законы. Это не нравится старой элите, и поэтому им выгоден ещё один переворот. Но беспорядки серьёзно ослабят королевство, а наши соседи не станут ждать лучшего момента для нападения. Понимаешь?

– Разумеется. Беспорядки приведут к новой войне.

– Именно, – кивает. – Помоги мне разрушить планы врагов, Рэйнхарт. Докажи, что род Орнуа всё ещё предан короне.

Прикладываю кулак к сердцу и к плечу в клятвенном жесте. Король одобрительно кивает, принимая мою клятву, и отворачивается к большому витражному окну.

Аудиенция окончена.

– Постой! – окликает меня Его Величество, когда я подхожу к массивным золочёным дверям.

– Слушаю, мой король, – останавливаюсь и разворачиваюсь.

– Ты же помнишь о моей маленькой просьбе? Мне будет спокойнее, если у рода Орнуа появится наследник.

– Я… работаю над этим, – сглатываю.

Его Величество подходит и покровительственно кладёт руку мне на плечо, призывая смотреть прямо в глаза.

– Хочу, чтобы ты осознавал, насколько это важно. Война. Багряная лихорадка. Зверь. Слишком много древних родов прервалось за последние годы. Не хочу, чтобы род Орнуа был в их числе. Когда мой сын подрастёт, ему понадобятся сильные союзники.

– Я осознаю и помню об этом, Ваше Величество.

– Хорошо, – слабо улыбается. – А теперь ступай. Я буду ждать от тебя хороших новостей.

* * *

Я не навещал вдову Флюмберже уже более года, несмотря на многочисленные приглашения.

Дело в том, что немолодая уже вдова собирает у себя вечера такого характера, который не приветствуется праведными благородными леди.

На вечерах леди Флюмберже играют в дархаш, там подают экзотические хмельные напитки, а конам Варрлаты не уделяется того пристального внимания, которое присуще обычным светским приёмам.

А ещё в особняк Флюмберже заглядывают молодые вдовы, которых праведные леди, по понятным причинам, стараются держать подальше от своих мужей. И по этим же причинам молодым вдовам частенько «забывают» отправить приглашение на приёмы в благородных домах.

Вдовы же в отместку находят себе компанию в стенах особняка Флюмберже.

Надо ли говорить, что праведные леди объявили негласный бойкот самой леди Флюмберже? Но вдова не растерялась, и в ответ запретила некоторым леди появляется у себя в гостях.

Забавно, что в первую очередь этот запрет коснулся всех «приспешниц» могущественной леди Маноли, которая приходится вдове Флюмберже… родной сестрой.

– Милый, я рада тебя видеть! – низкий с хрипотцой голос вдовы всегда наполнен беззаботной жизнерадостностью.

– Праведного вечера, леди Флюмберже, – вежливо и коротко склоняю голову.

– Ой, чур тебя, чур! Где я, а где твой праведный вечер? – закатывает глаза и отмахивается изящным жестом. – Милый, оставь свои отмороженные манеры за порогом и хоть раз веди себя, как нормальный человек. Эй, Ганс! – поднимает руку, щёлкая пальцами. – Налей моему дорогому Орнуа немного пряного бергуса.

Не собираюсь ничего пить, так как мне нужна ясная голова, но отказывать хозяйке – дурной тон:

– Благодарю за гостеприимство, миледи, – вежливо принимаю бокал из её рук.

Леди Флюмберже закатывает глаза и укоризненно качает головой, продолжая при этом улыбаться:

– Знаешь, милый, порой мне кажется, что ты безнадёжен… но ты всё же попытайся хоть немного расслабиться, ладно? Вдруг ещё не всё потеряно?

Вдова всегда отличалась странными суждениями, но было бы глупо на неё обижаться.

Прохожу через просторный холл, краем глаза отмечая присутствующих. Какое-то время прислушиваюсь к их разговорам. Не найдя для себя ничего интересного, перехожу в центральную гостиную.

В гостиной, обставленной с особым уютом, несколько пожилых лордов играют в дархаш и обсуждают события далёкого прошлого.

Сегодня гостей в особняке не много. Приветствую знакомых и устраиваюсь на мягком диване. Наблюдаю за неспешной игрой. Кручу в пальцах бокал и внимательно вслушиваюсь во всё, что обсуждается в разных частях гостиной…

Что значит вести себя «как нормальный человек»?

В утомлённой голове всплывает раздражающая мысль.

Разве я веду себя не так, как положено? Разве нормальный человек не должен вести себя соответственно своему статусу, обязанностям и воспитанию?

– … нет, это не так. Из-за этого я даже поспорил вчера со своей сестрой! Она была возмущена, когда королева отказалась от поэтического вечера. Я ответил, что тоже считаю поэтические вечера пустой тратой времени, тем более, когда на руках у королевы новорожденный наследник. Но сестрёнка считает, что у принца достаточно нянек, а молодая королева проявляет недальновидность, отказывая благородным леди во внимании, – слегка заплетающимся языком вещает молодой лорд.

– Простите, но ваша сестра права. Разве королеве не нужны сторонницы? Она явно недооценивает влияния некоторых леди! – не менее заплетающимся языком отвечает собеседник. – Со стороны королевы это действительно недальновидно!

– Да бросьте, милорд! Эти «сторонницы» преследуют только личные выгоды. Неужто думаете, королева этого не понимает?

– И всё же это не исключает необходимости держать самых влиятельных леди в поле своего внимания!

– В вас говорит обида, лорд Вайлер. Не так ли? Вы рассчитывали на то, что вашей супруге удастся сблизиться с королевой?

– Следите за языком, лорд Торан! – в голосе негодование.

Дело пахнет нехорошим оборотом. Поднимаюсь и пересаживаюсь на кресло рядом с лордами.

– Уверен, что лорд Торан не желал оскорбить вас, милорд. В нём говорит горячая юная кровь, спешность суждений и капля хмеля. Не так ли, лорд Торан? – поворачиваю голову и смотрю молодому лорду в глаза.

Давай же, не вздумай этого отрицать. Иначе этот вечер может плохо закончиться для вас обоих.

– Д-да, – юный лорд переводит взгляд на оскорблённого собеседника. – Лорд Орнуа прав, я вовсе не хотел задеть вас, лорд Вайлер. Приношу свои извинения и, пожалуй, на сегодня завершу этот вечер. Мне стоит пройтись и проветрить голову…

– Извинения приняты, лорд Торан, – снисходительно взмахивает рукой.

Молодой лорд вежливо склоняет голову, затем поднимается и неуверенной походкой направляется к выходу.

– Благодарю, что вмешались, милорд. Я был готов вызвать его на дуэль! – воинственно заявляет Вайлер.

– И вы оба поплатились бы за это тюрьмой. Молодой король запретил дуэли.

– Я помню. Но король не объяснил, как нам теперь отвечать на подобные оскорбления! Лорд Орнуа, вы ведь тоже меня понимаете.

– Что вы имеете в виду?

– То, что вашу невесту соблазнил лорд Эмильтон, конечно же. При старом короле он бы не смог избежать дуэли!

Демоны… как меня это достало. Одно дело, когда всё это обсуждают за моей спиной, совсем другое – слышать это вот так «в лоб», хоть я и понимаю, что в милорде сейчас говорит хмель.

– И всё же, дорогой Орнуа, я считаю, что лорд Эмильтон оказал вам услугу! – с губ Вайлера срывается смешок. – Благодаря ему, вы избежали женитьбы на той дурно воспитанной провинцалочке и выбрали себе достойную партию! Ваша супруга заслуживает восхищения и, бьюсь об заклад, если уж кому-то из леди и удастся растопить сердце нашей королевы, то это будет юная леди Орнуа!

Глава 8
Хмельные сплетни

Рэйнхарт Константин Орнуа

«…лорд Эмильтон оказал вам услугу…»

Да неужели?

Лорд Вайлер, поднимает бокал, изображая в воздухе тост, и делает пару глотков.

Заставляю себя расслабить сжатые до побелевших костяшек кулаки. Эмоции не должны вмешиваться в мои дела. Это никогда не заканчивается хорошо.

– Могу я уточнить, почему вы назвали леди Милс дурно воспитанной?

– Вы меня спрашиваете?

– Вас, лорд Вайлер. Вы же начали этот разговор. Я, например, не видел ни единого подтверждения её, как вы выразились, «дурного воспитания».

– Ну как же? Моя дорогая супруга Одетт говорит, что леди Милс совершенно не имела достойных манер, не разбиралась в тонкостях современного этикета и имела ужасное образование… точнее, образование у неё совершенно отсутствовало!

– И как леди Одетт это поняла? – мне до зуда в кулаках хочется подловить его на пустой клевете и бросить эту клевету ему в лицо.

– На первом вечере леди Милс появилась в старомодном наряде, будто снятом с чужого плеча, что говорит об отсутствии у неё всякого вкуса. Вела себя довольно неуклюже, а когда подали закуски, она их взяла!

– Возможно, я что-то упускаю, но в какой из книг по этикету запрещается брать предложенные на вечере закуски?

– Мой дорогой друг, при чём здесь книги? Ни одна столичная леди так себя не поведёт!

– Лорд Вайлер, правильно ли я понимаю: вы обвиняете девушку в том, что она не знала негласных правил столичных леди?

– Ну-у… ну тут, пожалуй, вы правы, – Вайлер с некоторой задумчивостью почёсывает подбородок. – Вы только не подумайте ничего такого, милорд, я лишь хотел подчеркнуть, насколько выгодно отличается ваша супруга.

– И чем же? – мне становится искренне интересно, потому что с некоторых пор я вижу Анриетту с той стороны, которую прежде она успешно скрывала.

Она больше не выглядит тем отзывчивым и добродушным ангелом, какой представала в моих глазах с самого детства.

– Вот взять хотя бы вечер у леди Маноли, тогда выяснилось, что леди Милс не только не обучена игре на клавесине, но и не имеет никакого музыкального образования! Или же тот случай во дворце, когда леди Милс призналась, что не интересуется поэзией. А когда леди Маноли спросила, как она относится к последнему роману Дарцеха… то леди Милс ответила, что относится положительно! Можете представить? – и он прикрывает рот кулаком, пряча неуместный смешок.

– Романа Дарцеха? – вполне серьёзно пытаюсь понять, что он имел в виду, потому что мне самому некогда интересоваться современной прозой. – Вы хотите сказать, что король Генрих Дарцехский написал какой-то роман?

– Друг мой, ну все же знают, что полгода назад король Дарцеха торжественно казнил нескольких наших лордов, оказавшихся в его плену. Так?

– Так. И к чему вы ведёте?

– Перед тем как вынести им смертный приговор, он лично зачитал лордам очень длинную обличительную речь! Но так как в том обвинении не было ни строчки правды, то приговор назвали «выдуманным романом Дарцеха»! Понимаете? Совершенная фантазия и ни единого факта! Зато сколько драматизма!

Я хорошо знаю это событие, потому что один из тех лордов был моим другом. Лживый король Генрих свалил все беды своего королевства на иноземных пленников, назвав их шакалами чужого короля, а народ Дарцеха поверил в выдуманные грехи. Генрих Второй тогда предстал в глазах людей справедливым и сильным защитником.

– Представляете? Леди Милс думала, что выкрутится, но попалась на уловку леди Маноли, когда ответила, что относится к роману «положительно»! – делает очередной глоток из бокала и растягивает губы в улыбке. – Помнится, мы тогда долго смеялись!

До судорог хочется взять милорда за шею и ударить головой о край стола… но это не даст мне ничего, кроме самоудовлетворения и испорченной репутации. Лорду не простительна несдержанность.

К тому же визит сюда придётся повторить, поэтому нельзя портить отношения с хозяйкой особняка. Мои интересы не могут быть выше интересов короны.

– Лорд Вайлер, можете припомнить, как именно звучал вопрос леди Маноли?

– Ммм… дайте-ка вспомнить. Кажется, леди Маноли спросила леди Милс о её отношении к прозе, а та ответила, что прозу любит. Тогда леди Маноли спросила её, как она относится к последнему роману Дарцеха. О! Вспомнил: перед этим леди Маноли ещё добавила: «Разве не проникают события и страсти романа в наши тела и души?». Что, разумеется, было тонкой иронией, учитывая, каким способом казнили несчастных лордов!

– Значит, леди Маноли решила устроить леди Милс проверку и поставила вопрос так, чтобы леди Милс не смогла отделаться общими фразами?

– Ну да. Умно же?

– И это всех развеселило?

– Разумеется.

– И никто не попытался встать на сторону леди Милс?

– Зачем?

– А до этого леди Маноли просила леди Милс прочесть стихи?

– Ну да.

– А кроме леди Милс, ещё кого-то в тот вечер просили читать стихи?

– Кажется, нет… нет, точно не просили, – задумчиво. – Но, позже лорд Винлоу зачитал нам свою новую поэму.

– А в тот вечер, когда леди Милс попросили сыграть на клавесине, леди Маноли тоже просила об этом только её?

– А эээ… вот этого не помню. Тот вечер я посвятил общению с лордом Толем, а о забавных казусах с леди Милс мне позже рассказала моя дорогая Одетт…

Уже не слушаю его болтовню, так как последний вопрос задавал не лорду Винлоу, а самому себе, рассуждая вслух.

Потому что я тогда был рядом и видел всё своими глазами.

Но в тот момент я не придал значения инциденту с клавесином, потому что меня до красных пятен перед глазами беспокоила рука Эмильена на спинке дивана прямо за спиной Лоривьевы… и её спокойное к этому отношение… А потом то, как Эмильен, совершенно не смущаясь, держал её при всех за талию… словно это было для него чем-то обыденным… а затем… затем Лоривьева и Эмильен какое-то время отсутствовали… оба… а перед нашим уходом Эмильен вернул Лоривьеве ленту с монограммой рода Милс. Ленту, которой были переплетены в тот день её волосы…

Мне действительно было не до клавесина.

Чтобы сдержаться и не наделать глупостей, я мысленно ломал Эмильену пальцы… один за одним… выворачивая при этом каждый маленький сустав.

– В общем, друг мой, было очевидно, что леди Милс вам не подходила, – уверенно сообщает лорд Вайлер. – Она совершенно не нашего круга! Поговаривали даже, что леди Милс частенько злоупотребляла хмелем… – лорд Вайлер с сожалением разглядывает дно пустого бокала, а меня всё больше тошнит от этого разговора.

Нужно уйти отсюда. Сейчас. Пока не сделал того, о чем потом пожалею.

Глава 9
Среди своих

Ева

После предательства мужа я сознательно отталкивала от себя мужчин и не заморачивалась с одеждой и макияжем. Красивое нижнее бельё было единственной моей слабостью. Это было только для меня, как символ того, что внутри я всё ещё жива.

Казалось бы, какие проблемы перекроить неудобные панталоны и сорочку в новом мире?

Но здесь с самого начала многое пошло не так. Как-то я попросила швею в имении Милс перешить мои панталоны, а она в ужасе пересказала мою просьбу дядюшке.

Дядюшка провёл для меня серию эмоциональных лекций о нравственности и недопустимости нарушения конов Варрлаты.

Всё. Больше я в это не лезла. После «болезни» обо мне и моём беспамятстве и так ходили нелестные слухи.

Зато сейчас я хорошо понимаю, какие споры могут вызвать обычные трусы и самый целомудренный бюстгальтер… Хотя о чём я говорю? Споров не будет – меня просто осудят за развращение благородных леди и нарушение конов Варрлаты.

Думаю, именно из-за страха осуждения, швеи до сих пор не попытались что-то изменить в, очевидно, неудобных конструкциях исподнего.

И всё же в конах не указано, что женщинам запрещено носить дополнительное бельё под своими сорочками и панталонами.

Так? Так.

Из всего этого я делаю следующие выводы:

Неправедные модели белья можно законно предлагать, но нельзя выставлять на свободное обозрение. Всё это должно стать тайным и запретным товаром. Во-первых, всё тайное и эксклюзивное продаётся в разы дороже обычного и легкодоступного, а во-вторых, ни мне, ни моим покупательницам не помешает некоторая секретность в этом деликатном вопросе.

Начинать нужно с создания вполне себе скромных ночных платьев, которые будут лишь немного не соответствовать строгим нормам праведности. Так леди будет проще решиться на эксперименты, а я посмотрю, как далеко готовы зайти мои покупательницы и их праведные мужья в своих тёмных желаниях.

Именно поэтому на первом этаже моего особняка сейчас обустраиваются несколько комнат.

Просторная гостиная с большими окнами будет играть роль обычного салона с вполне целомудренными вещами для самых взыскательных леди – это прикрытие для меня и будущих покупательниц.

А вот две другие комнаты первого этажа превращаются в тайные помещения для демонстрации моих эксклюзивных коллекций.

Подвал переделывается под склад, а на третьем этаже и чердаке приходится разместить швейные комнаты.

Для лавки фиры Кларис, как и для многих других подобных лавок, мастерицы сами закупают ткани и нитки, а заказы готовят у себя дома. Мне такой вариант не подходит. Дорогую ткань и самое тонкое кружево я буду выдавать мастерицам сама, а, значит, должна присматривать за её расходом. Да и контролировать отшив придётся лично. Так что швейные комнаты мне нужны прямо здесь.

Ну а про то, что «неправедное» бельё должно покидать стены особняка только вместе со своими покупательницами и говорить нечего. Одно дело, когда кто-то из фир проболтается о подобном «непотребстве» и совсем другое – если эти же вещи будут кому-то продемонстрированы.

А ведь швеи проболтаются…

– Ани, скажи, нет ли среди мастериц немых?

– Немых? Безголосых, что ли? – она отрывается от сортировки ниток и удивлённо оборачивается.

– Да, мне нужны женщины, которым можно доверить пошив моих особенных сорочек, а в будущем и более удобных, лёгких панталон.

Анию и Сэлли я посвятила в планы, чтобы проверить реакцию и спросить совета. В любом случае мне нужны помощницы, а никого лучше и надёжнее них я бы не нашла.

– Одна из соседок моих немая, оттого и дела у неё не очень. Но мастерица она хорошая, руки золотые.

– Как думаешь, могла бы твоя соседка согласиться у меня работать?

– Знаешь, Лоривьева, когда есть хочется, то форма ворота и количество рюшей в сорочках – последнее, что будет беспокоить. Уверена, она будет счастлива получить постоянную работу.

– Это было бы отлично. Пригласишь её сюда?

– Зайду к ней сегодня вечером. Ой, Лори, с самого утра всё сказать хотела, да вечно кто-то рядом крутился – милорд к нам приходил вчера, тебя ищет. Ну тот, который…

– Я поняла, Ани. Ты не сказала?

– Неа. Точнее, ответила, что ты у меня больше не живёшь. Он потребовал, чтобы я рассказала, куда ты уехала, но тут Катур опрокинул плошку с водой на ногу Мэси, и оба разревелись. В общем, милорд был вынужден оставить нас в покое.

– Спасибо тебе. Надеюсь, с Мэси всё хорошо?

– Да, ничего страшного, дети больше испугались, что я ругаться буду, – всплёскивает руками. – Лоривьева, а ты уверена, что не хочешь с лордом поговорить?

– Нет, не хочу. Мне спокойнее, когда я о нём не думаю. А когда его вижу, то очень хочу ударить чем-то тяжёлым… а он вместо того, чтобы поддаться, ещё и уворачивается!

Хмурюсь и непроизвольно сжимаю пальцы в кулаки.

– А если попробовать ему всё рассказать? Ну он же не глупец, просто многого не знает. Свяжет одно с другим, то всё и поймёт!

– А нечего сопоставлять, Ани! Он бы поверил, что именно я украла браслет, если бы Мика не подложил его обратно Анриетте! Я видела это по его глазам! Потому что я для него никто! Никто, понимаешь? А против меня свидетельствуют не только близкие ему люди, но и его собственные глаза! – отворачиваюсь к окну и стараюсь выровнять дыхание. – Я больше не хочу унижаться, пытаясь оправдать себя… да и смысла сейчас в этом нет.

– Ну хорошо, прости… – Ани замолкает и поднимает руки, признавая поражение.

– Я тебя понимаю, но что если лорд хотел сказать нечто важное?

– Что там может быть важного? Думаешь, он осознал, что деньги не смогут окупить моего унижения? – фыркаю.

– Что плохого в деньгах?

– Не в этом дело, а в том, как он их предложил! Извинился своим отточенным, ничего не значащим тоном, затем попросил молчать о том, что произошло в лавке, потому что это порочило бы его фамилию и репутацию драгоценной Анриетты, а затем просто сунул мне в руки кошель! С таким же успехом он мог вообще не извиняться! Знаешь, если бы я не знала, что он может быть другим, то это бы не было так обидно…

– Другим?

Прячу глаза от Ании и снова отворачиваюсь к окну. В горле что-то болезненно сжимается.

Рэйнхарт может быть другим… но это уже не имеет значения.

– Знаешь, Ани, давай-ка, лучше займёмся делом, – прочищаю горло и одёргиваю подол своего нового домашнего платья. – Не хватало нам ещё чужих мужей обсуждать. И вообще, пойду-ка я в подвал да проверю, как там подготовлен наш склад. Утром приедет фира Кларис, и мы с ней будем целый день заниматься закупкой тканей. Так что я очень надеюсь, что твоя неболтливая соседка сможет прийти послезавтра утром. Она мне нужна как воздух!

– Хорошо, Лори, хорошо, – Ани хитро щурится, понимая мой манёвр по смене темы. – С соседкой поговорю, а заодно и знакомых порасспрашиваю. В таком заметном месте тебе понадобится больше мастериц для пошива обычных панталон и сорочек.

– Спасибо тебе! – порой мне хочется обнять Ани, но её это скорее смутит.

Ну да, по местным меркам я и так слишком эмоциональна.

* * *

Следующим же утром мы с фирой Кларис едем закупать ткани. Вместе с нами отправляется один рабочий и, нанятая на этот день, большая повозка.

С фирой мы сразу договорились, что каждая пока работает над своим магазином, тем более что её лавка теперь довольно популярна. Но фира Кларис сама предложила мне помощь, а я не отказалась, потому что в вопросах закупки моя бывшая хозяйка как рыба в воде.

– Знаешь, Лори, в лавку заходил тот лорд, который до этого приходил со своей…

– Я поняла! – перебиваю немного резко, но тут же смягчаюсь: – Извините, фира Кларис. Этот лорд спрашивал, где меня найти?

– Да. Спрашивал. Но я сказала, что ты не работаешь в лавке после того случая с попыткой ложно обвинить тебя в краже. Честно говоря, очень хотелось высказать всё, что я думаю и о той ситуации, и о белобрысой леди… но он же лорд и я малодушно побоялась.

– Спасибо вам. И за поддержку, и за то, что продолжаете мне помогать, – смотрю на неё с теплом, потому что она одна из немногих, на кого в этом мире можно положиться.

– Ты мне тоже очень помогла, Лори, так что в некотором роде я просто отдаю тебе долг.

К вечеру наша повозка возвращается в особняк с двумя десятками рулонов лучших тканей. Для начала мне этого хватит, но если хочу иметь запас до следующей осени, то придётся докупать.

– Лоривьева, у тебя после ужина найдётся немного времени? Мы бы могли позаниматься, – леди Тайлин отвлекает меня от бесконечных мыслей, когда мы заканчиваем ужин.

Недавно я рассказала ей свою историю знакомства с местным «благородным» обществом, а она предложила мне уроки современного столичного этикета. Я пока не уверена, что мне это нужно, но отказываться было бы глупо.

– Да, – киваю. – Я как раз закончила дела. Чем мы будем заниматься сегодня?

– Продолжим работать над лёгкой походкой и осанкой, – леди Тайлин всегда деликатна.

Грустно улыбаюсь. Ну да, я частенько сутулюсь, зато у моей новой наставницы в запасе имеется целый ворох хитростей и упражнений, чтобы приучить меня держать спину ровно.

Этими уроками леди Тайлин словно благодарит и извиняется, за то, что задержалась в особняке. Она не спешит просматривать апартаменты и, подозреваю, что пока просто не хочет переезжать, чтобы снова не остаться одной.

Но я не против её присутствия. Тем более что бывшая хозяйка обучает манерам всех домочадцев… и меня, и Сэлли, и даже Мика.

С Миком ей особенно нравится заниматься. Мальчик вовсе не был рад урокам, но леди Тайлин удалось его подкупить: если Мик слушается и не прячется от занятий, то она вечерами читает ему сказочные истории из сохранившихся в особняке книг.

Судя по тому, что читать сказки миледи приходится каждый вечер, подкуп проходит успешно.

– Ну, что ж, леди Тайлин, я готова! Идёмте превращать Золушку в принцессу! – убираю всю грязную посуду в таз для мытья и бодро направляюсь в гостиную.

– Золушку? – переспрашивает с недоумением, семеня за мной.

– Ой, была одна там сказка, – хихикаю и делаю неопределённый жест кистью. – Как-нибудь расскажу!

* * *

Следующим утром Ани приводит в особняк фиру Нэльми – ту самую швею-мастерицу, которая не может говорить. Чтобы объяснить, какие модели белья мы будем отшивать, я показываю ей листы с зарисовками будущих «грешных» сорочек.

Сначала её глаза округляются, но когда я объясняю, что коны Варрлаты не нарушаются, она расслабляется и начинает улыбаться, рассматривая мои рисунки с каким-то особенным женским интересом.

– Фира Нэльми, а у вас есть ещё знакомые немые мастерицы?

Оживлённо кивает и сцепляет пальцы в районе сердца. Я не очень понимаю, что это за жест, поэтому уточняю:

– Думаете, они бы согласились составить вам компанию и заняться пошивом таких… необычных ночных платьев и лёгких панталон?

Снова кивает и растягивает губы в улыбке.

Улыбаюсь в ответ, хотя внутри мне не по себе оттого, что фира не разговаривает.

– Мастериц в городе много, а заказов на всех не хватает, – позже поясняет мне Ани, чувствуя мою растерянность. – Для фиры Нэльми такая возможность много значит. Она будет стараться, чтобы оправдать твоё доверие. И не переживай за неё, Лоривьева. Эта женщина давно приняла жизнь такой, какая есть. Рядом с ней и добрый муж и сын, которые о ней заботятся, а теперь вот ещё и с работой повезло.

Ани тоже улыбается и на сердце становится легче.

Следующие дни я погружаюсь в швейные дела.

На просторном чердаке, где обустроена «тайная» мастерская, нет изысков, но комната чистая, тёплая и с хорошим светом. Здесь есть и мягкие стулья, и уютные кресла, и большие столы, чтобы было удобно кроить и раскладывать ткани. И даже два декоративных деревца в больших кадках.

Первые неправедные сорочки выглядят как длинные и удобные ночные платья. Все они выполнены в белых и бежевых тонах, но с некоторыми изысками.

Например, на молочно-белом ночном платье, которое я сейчас развешиваю на плечиках, под грудью проходит чёрная бархатная лента, шириной в два пальца. Спереди к ленте пришит строгий чёрный бант такой же ширины.

То, что такая сорочка деликатно подчеркнёт грудь, уже может оказаться слишком откровенным для многих леди. Поэтому часть моделей ограничивается лишь тем, что в них уменьшено количество слоёв ткани. Но так как ткани я выбираю самые мягкие, то под слоями прослеживаются очертания фигуры.

Одни модели ночных платьев имеют горловину, едва открывающую ключицы, другие имеют укороченный свободный рукав, но в целом каждая модель из «первой коллекции» довольно целомудренная, и именно с них я буду начинать знакомство леди со своими тайными нарядами.

Если же замечу, что кто-то покупательниц готов к большему, то для этих дерзких особ у меня разработана «вторая коллекция» ночных платьев. В них декольте опускаются немного ниже, а подол может оголять щиколотку и даже иметь разрез.

Самые порочные модели «второй коллекции» – это ночные платья из двуслойного чёрного шёлка со вставками из тончайшего полупрозрачного кружева. Чтобы не перегнуть палку, эти чёрные платья-сорочки имеют длину в пол и декольте, которое едва открывает ключицы. Всё внимание здесь привлекают те самые вставки из тонкого кружева, под которыми будет просвечивать кожа.

Честно говоря, я сомневаюсь, в том, что леди свято чтут коны Варрлаты за закрытыми дверями своих спален, но подозреваю, что праведное воспитание накладывает на них свой отпечаток.

И всё же какой женщине не захочется увидеть вспышку страсти в глазах своего мужа, скажем, после пятнадцати или двадцати лет брака?

Мой расчёт на то, что далеко не каждая леди готова полностью раздеться перед мужем, но при этом красивое ночное платье может выглядеть на теле даже эротичнее, чем это же тело без всего.

Ладно, сейчас нечего гадать. Вот когда мой магазинчик откроется, сама и увижу, как обстоят дела на самом деле.

Губы сами собой тянутся в улыбке.

Я очень хочу показать местным ханжам, что вся их праведность – лишь фальшивая игра. Хочу ткнуть их носом в собственное лицемерие.

Как бы аристократы ни задирали носы, но каждая леди и каждый лорд в глубине души мечтают нарушить некоторые абсурдные коны Варрлаты. Единственное, что их останавливает – страх осуждения.

Зато когда никто не видит… все их пороки вылезают наружу.

Я знаю это. Я успела это увидеть.