Текст книги "Личный дневник моей фиктивной жены (СИ)"

Автор книги: Виктория Стальная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

Глава 7

– Здравствуйте, да, я Алексей Владимирович. Рояль у нас и правда интересный, супруге делали на заказ под наш бирюзовый диван в стиле Барокко, специально в цвете слоновой кости с позолотой и инкрустированием бирюзовой крошки.

– Лёвушкин Илларион Львович, майор полиции МВД, начальник следственного отдела. – И майор полиции учтиво мне поклонился. – Позвольте вам задать несколько вопросов, Алексей Владимирович.

– Да, конечно, можно просто Алексей. И чем же я обязан столь пристальному вниманию со стороны майора полиции? Почему не прислали какого-нибудь лейтенантика? – Я пытался как-то разрядить обстановку. Но, видимо, зря. А меня прямо распирало от смеха, как Лёвушкин да ещё Илларион мог стать майором? Этот когда-то неуверенный в себе недотёпа превратился в какого-то полицейского с обложки журнала. Я наконец-то вспомнил, откуда мне было знакомо лицо следователя. Это он, ещё будучи молодым лейтенантом, вёл тогда моё дело об экономических махинациях с хищением. И доведи он дело до логического конца, в котором я сижу за решёткой в темнице сырой, ему бы дали звезду на погоны… А получилось всё почти наоборот. Сашка то Вяземский меня от сумы и от тюрьмы спас тогда, а у малого лейтенанта Лёвушкина из-за этого чуть звёзды не отняли. Теперь уже совсем не молодой Илларион Львович, теперь уже вовсе не неопытный лейтенант сурово смотрел на меня, и, казалось, тоже что-то угадывал теперь во мне, пристально вглядываясь в моё лицо. Мне, итак, было дурно, а тут ещё такая угнетающая обстановка. Майор Лёвушкин как бы жестом руки спросил у меня разрешения сесть напротив в кресло, которое дополняло такой любимый Вероникой бирюзовый диван, и серьёзным тоном, не терпящим лишних вопросов и моих смешливых комментариях, заговорил.

– Алексей, мы могли бы вас вызвать в отделение на допрос. Но поскольку, нам было ещё необходимо пересмотреть записи с камер видеонаблюдения вашего дома, ознакомиться с вещами Вероники Игоревны, то я предпочёл беседовать с вами непосредственно у вас дома. Вы правы, у нас в отделе хорошие и лейтенанты, и замечательный капитан, но данное дело слишком серьёзное, к тому же высока вероятность причастности «больших» людей, поэтому я веду его сам. Да и велико было желание снова увидеть человека, который когда-то умело откупился от закона и чуть не лишил меня не то, что звания, а работы в органах вообще. Знаете, с тех пор я стал ещё более рьяным в вопросах честного ведения дел и строгого присуждения меры наказания преступникам.

Ника как-то обратила внимание, что я часто озвучиваю свою мысль несколько раз или повторяю конец фразы человека, с которым веду диалог. Сам не знаю, почему, то ли, чтобы утвердиться в том или ином умозаключении, разговоре, то ли…чтобы не забыть. Вот и сейчас, я как обычно начал отвечать майору Лёвушкину с конца его же речи. Я вообще на самом деле тогда мало, что понимал. Я дожил до таких лет, но в моей голове никак не складывались в единую картину мира эти обрывки фраз, не связанные между собой никак: «ознакомиться с вещами Вероники Игоревны», «высока вероятность причастности «больших» людей», «вас вызвать в отделение на допрос». Вишний тоже удивлённо смотрел на меня и держал наготове трубку мобильного телефона, думаю, мы оба понимали, что в любой момент понадобится снова звонить моему адвокату Вяземскому…

– Строгого присуждения меры наказания преступникам…Илларион Львович, право, я плохо вас понимаю. Какая связь между моей супругой, вашим делом с замешанными в нём «большими» людьми и камерами видеонаблюдения моего дома. Позвольте прояснить ситуацию. – Я постарался избежать всех этих частиц «не»: не знаю, не понимаю, вы же меня не обвиняете в чём-то. Мне нужно было проявить самообладание и твёрдо стоять на своём. Хотя я каждой клеточкой тела трясся и чувствовал, что моя скромная персона под подозрением. А раз майор Лёвушкин помнит меня и затаил злобу, стало быть, и без дополнительных осмотров для себя он уже решил мою судьбу.

– Алексей, ещё раз повторюсь, я честно веду дела, поэтому наши с вами прошлые расхождения во взглядах останутся в прошлом. И в отношении вас я буду вести дело непредвзято. Так, Олег Юрьевич, либо вы покидаете данное помещение, и мы вас допросим отдельно после. Либо положите свой мобильный телефон на рояль. Что вы там постоянно набираете, записываете допрос? – Я видел, как Вишня превращается в вишнёвое желе и трясётся от страха, как робко отодвигает от себя мобильный, как нервно сглатывает, как кладёт руки себе на колени. Я видел и понимал, что путей отступа у меня нет. А майор тем временем продолжил. – Вот и славно. Алексей, договоримся так: я задаю вопрос – вы отвечаете. Всё чётко, ясно, по пунктам. У меня нет времени лить воду, полагаю, вы также бережёте своё время. Итак, где вы были в субботу 11 ноября в промежуток времени с 21:00 до 00:00?

– Товарищ майор, честно, так честно. Я не помню и не знаю, где находился в это время. В субботу 11 ноября я почти до половины шестого вечера пробыл у своей мамы, а после где-то напился из-за развода с супругой. Следующие два дня я также не помню.

– Вот как. Напились из-за развода. Вы же пока не развелись со своей супругой, может, ещё помиритесь?

– Примирение совершенно невозможно, стало слишком поздно.

– А вот тут вы абсолютно правы. Слишком поздно. Вы уверены, что злоупотребляли алкоголем из-за развода с супругой? Может, всё-таки из-за того, что заказали Веронику Игоревну? Когда вы виделись с ней в последний раз?

– Илларион Львович, какого чёрта вы несёте в моём доме? Кто заказал, кого? Что значит я заказал свою жену? Вы вообще в своём уме? Я видел Веронику последний раз 6 ноября в прошлый понедельник, больше мы с ней на встречались.

– Алексей Владимирович, что же вы следствие то вводите в заблуждение. Вероника Игоревна же приезжала домой 7 ноября во вторник. Мы проверили запись с камер видеонаблюдения вашего дома. И ваш заместитель Олег Юрьевич это также подтверждает. И у нас есть свидетель, готовый подтвердить, что вы заказали убийство своей супруги.

– Убиииийство, убийство???!!! Веронику убили? Как? Этого не может быть! Какооой свидетель? Олег, что происходит? Когда Ника возвращалась домой???!!! Я ничего не знаю. Я не понимаю.

Кажется, мой рык, мой рёв слышала вся Рублёвка. Но мне было плевать! Кто-то отнял, отобрал у меня самое дорогое! Моё сокровище! Мою любимую Нику! Нет! Надо было собраться. Надо было подумать. Это не могло быть правдой. Стоп!

Глава 8

7 ноября, вторник

– Береслава, где ты ходишь, старая кляча?! Я уже опаздываю на совещание. Ты же знаешь, что из-за этой неблагодарной идиотки мне пришлось перенести совещание на сегодня. Вишня, видите ли, не смогла провести совещание без моего чуткого руководства. Смазливый идиот! Береслава, мне нужно завязать галстук! Береслава, кофе! Береслава, я считаю раз, два…

– Алексей Владимирович, вы что-то говорили. Я вас совсем не слышала, собирала вещи Вероники Игоревны. Поможете мне спустить со второго этажа чемодан с её вещами? А то я спину потянула в тренажёрном зале, мне теперь нельзя тяжёлое поднимать какое-то время. – Спокойно и лилейно пропела Береслава. А я тут глотку надрывал. Ох уж эти женщины!

– Береслава, какие вещи Вероники ты собрала и зачем? Она решила всё награбленное у меня вынести из дома?

– Бог с вами, Алексей, Ника позвонила, сказала, что заедет скоро, и попросила собрать в свой старый чемодан вещи, с которыми к вам приехала. Ничего вашего Вероника не хочет забирать.

– «Вашего» – какие мы гордые. Вот и не получит она ничего «моего». Сколько джинсов у неё было, когда мы съехались с Никой, в тех она и уедет отсюда.

– Лёша, Господи, сколько же в тебе ещё ребячества… А я-то думала, что вышла замуж за взрослого разумного мужчину. – Только Вероника умела так тихо и вовремя появиться и нежно отчитать меня в который раз как нашкодившего мальчишку.

– Береслава, оставь нас с Вероникой Игоревной…пожалуйста.

Мы и не заметили с Никой, как Береслава испарилась в воздухе. Я взял Веронику за руку, её такая маленькая, похудевшая ладонь просто тонула в моей. Мне показалось, что нашего разговора вчера не было, словно привиделось. Ника с прежней теплотой и любовью смотрела на меня. Я понял, что мне уже давно плевать на брачный договор. Я понял, что изголодался, иссох без любви, ласки и близости с Вероникой. Я хотел настоящих отношений, искренних чувств, живых эмоций, а не на бумаге. Я наклонился к Веронике, провёл рукой по её сбившимся прядям волос и собрался поцеловать, но она отпрянула от меня как ошпаренная.

– Алексей, мы, кажется, всё решили. Зачем вы меня провоцируете на нарушение пункта нашего брачного договора.

– Вероника Игоревна, Никуша, я не нашла его, везде искала, правда. Вы уж меня извините. – Чёрт. Как всегда, Береслава не вовремя. Попросил же её нас оставить. Береслава, вот какого лешего?! Тебя же попросили не мешать.

– Лёша, не смей при мне кричать на Береславу. Даже сейчас ты делаешь всё, чтобы я в тебе разочаровалась ещё больше. Что, барин, изволите возвыситься над своей челядью? – Металл в голосе Вероники так и резал мой слух. – Теперь одной челядью станет меньше, надеюсь, ты это переживёшь.

– Ника, о чём ты? Какая челядь? Просто я хотел помириться, а… Береслава не вовремя.

– Алексей, мы с тобой не ссорились, чтобы мириться. А Береслава очень время, я ей говорила, что ограничена во времени. Какая челядь? А я не ей для тебя была? Нет, не актрисой твоего крепостного театра?

– Вероника, ты была и есть моя жена! – Я прижал Нику к себе, не давая ей опомниться, и стал жадно целовать. Любимая пыталась вырваться, отталкивала меня, но в итоге сдалась, ослабела, размякла и прильнула к моим губам. Мы долго целовались, страстно, проникновенно, чувственно, как никогда. У меня бешено заколотилось сердце. А губы пылали огнём. Но… это пресловутое «но». Ника высвободилась из моих объятий и томно прошептала мне на ухо:

– Алексей, я была тебе…фиктивной женой.

– Но как же сейчас? А поцелуй? – Я был растерян, обескуражен.

– Поцелуй на прощание. Помоги пожалуйста спустить мой чемодан, меня уже порядком заждалось такси.

– Ника, Ника, ты не можешь поступать со мной так жестоко. Ведь я же… Я люблю тебя. – Я наконец-то это сказал, но Вероники и след простыл. Она побежала на второй этаж в сторону своей спальни. Там явно что-то происходило. Береслава меж тем продолжала сокрушаться, что что-то не нашла. Я только и слышал: «Вероникочка, Вероничечка, Никуша, солнце, я везде искала. Нету его. Может, ты его в машине оставила или забыла у Зинаиды Макаровны.»

Я пошёл следом за Никой. Она судорожно что-то искала, открывала каждый ящик в гардеробной, каждую коробку, будь то большая или маленькая. Я не успевал даже взглядом проследить, как быстро Вероника перемещается в пространстве, вот она уже бегает по своей спальне, которая с её гардеробной перетекают одна комната в другую. В спальне любимая, кажется, заглянула везде и всюду, под одеяло, за шторы, в ящики туалетного столика. Она вывернула наизнанку подушки, одеяло. Ника прощупала весь свой велюровый ковёр бежевого цвета с мелко прошитыми в нём золотыми и серебряными нитями, от которого в комнате особенно при свете дня всегда было светло, и создавался эффект некоторого мерцания и расширения спальни в пространстве. Я молчал и наблюдал за передвижениями своей жены, но в итоге не выдержал:

– Ника, может, ты уже мне скажешь, что мы ищем? Давай, я помогу.

– Алексей, нет.

– Что нет? В конце концов мы живём вместе!

– Лёша, я не могу сказать, что ищу. Это очень личное. И можно уже не искать, я его…всё равно потеряла. Куда я могла его деть? Ума не приложу! – И Ника села на ковёр, облокотившись спиной о свою кровать всё в том же ею любимом стиле барокко с резными позолоченными колоннами из бежевого дерева, фигурным изголовьем с каретной стяжкой из итальянской ткани сиренево-розового цвета, чем-то напоминающим большую корону, с золочённым ободом вокруг, и драпированным комбинированным балдахином из бархата цвета бордо, лилового атласа и шёлка бежевого-золотого, с фиолетовой с бронзовым бахромой на концах. Вероника, руками схватилась за голову, затем посмотрела куда-то сквозь меня, провела рукой по переливающейся глади балдахина. Только сейчас я заметил, что Никуша была одета в свои старые джинсы, белую футболку с клубничками, расшитыми бисером – всё то, в чём она пришла в этот дом, в мою жизнь. Она и правда сильно похудела за последнее время, и джинсы с футболкой ей казались велики тут и там. Я подал ей руку, чтобы она встала. Любимая снова стояла рядом со мной, я слышал её беспокойное неровное дыхание, видел мокрые глаза. Но вместо того, чтобы пытаться остановить Нику и успокоить, я, как и прежде горделиво с досадой с ней начал ругаться.

– Что значит личное?! Это какое же такое личное, если Береслава об этом знает, а твой собственный муж нет?! Вероника Игоревна!

– Мой фиктивный и бывший муж. Лёша, ещё раз прошу тебя: спусти пожалуйста мой чемодан с моими…старыми вещами на первый этаж, даже лучше занеси в такси.

– Мы пока ещё не развелись, дорогая. – Я схватил чемодан, чертыхнулся. Надо заканчивать с упоминанием чёрта, а то в последнее время что-то стал часто его вспоминать всуе, до добра ещё не доведёт.

Боковым зрением я видел, как Ника нерешительно, медленно уходит, спускается по лестнице, напоследок, окинув взглядом свою спальню, пристально вглядывается в даль гардеробной. Когда я уже стоял в дверях с её чемоданом, Вероника меня окликнула.

– Лёша, подожди. Надо посидеть на дорожку.

– Ох уж эти русские приметы. А если не посидим на дорожку, то есть шанс, что ты вернёшься. – Я продолжал бороться со своими чувствами, кажется, во мне боролись те самые пресловутые стадии проживания потери. Сильнее всего меня охватили агрессия и отрицание. Депрессия была наготове и жаждала вылиться в бокальчик виски или коньяка. Торга не было и не могло возникнуть, я человек деловой и что в жизни, что в бизнесе торговаться не люблю. У меня вообще всегда было, есть и будет либо чёрное, либо белое, и никакой серой середины. А вот стадия принятия… Я бы никогда в жизни не смог принять сложившуюся ситуацию, смириться с уходом Вероники, согласиться с нашим расставанием.

– Не вернусь. У тебя теперь начинается новая счастливая жизнь. Я уеду, а ты заживёшь душа в душу со своей драгоценной Анжеликой. Кстати, скажи Береславе, чтобы приготовила свою фирменную курицу с ананасами и сливочным соусом. И организуй к приезду Анжелы романтический ужин в честь вашего воссоединения. Мне ты лишь раз устроил романтический ужин, но я до сих пор приятно о нём вспоминаю. Надеюсь, свою возлюбленную ты будешь радовать чаще, поверь, за таких шикарных женщин нужно держаться и держать. – И вот в этом тоже была вся Вероника. Она же искренне верила, что у нас с этой…чёрт её возьми…дурой крашеной…любовь. Ника от души мне желала личного счастья. А во мне закипала злость от этого ещё больше. От её чистоты, душевности, честности и романтической справедливости.

– Далась тебе эта Анжела. Так, посидели и будет, не люблю лишние проводы. Вставай. Ты мне уже второе совещание срываешь, это, знаешь ли, накладно. Вот увидишь ещё, что одумаешься. Здесь же всё, абсолютно всё пропитано тобой. Здесь же нам было хорошо вместе.

– Какие вы стали сентиментальные, Алексей Владимирович. Пошли, коли у тебя снова самое важное совещание. Неси пока чемодан в такси. А я на прощание обниму Береславу.

Всё это время нашего прощания Береслава покорно стояла на кухне за барной стойкой и едва дышала, прислонив руки к груди. Конечно, такой драматический момент, можно было заснять его на чёрно-белую ленту какой-нибудь слезливой мелодрамы. Даже меня чуть на слезу не пробило, почти проняло. Но я слава Богу старый сухарь, да и во мне во всю говорило отрицание. Я всё-таки не пошёл в такси, а ждал пока эти два олицетворения одухотворённости и всемирной скорби простятся. Мне всегда казалось, что у женщин слишком связаны слёзные железы и мозговая деятельность. Поэтому у них столько лишних эмоций, и так мало холодного благоразумия. Вот и сейчас я наблюдал это мелодраматическое прощание.

– Деточка, спасибо тебе за твоё тёплое и доброе отношение. Спасибо за уважение к моему труду. Ты была мне как дочь. Хотя я тебя и ненамного старше. Это только Алексей Владимирович думает, что я старая калоша. Но мы то с тобой обе знаем, что мне тридцать с небольшим хвостиком. Береги тебя Господь. Да пусть небеса к тебе будут милостивы, дитя. Ника, если вдруг найду «его», обязательно дам вам знать. Куда же ты теперь? – Перекрестив Веронику, сказала Береслава.

– Береслава, родная, я всегда буду помнить твою доброту. Надеюсь, новая супруга Алексея будет к тебе благосклонна. Куда я теперь? Боюсь, что мне дорога уже заказана. И мне нужно срочно уехать, иначе… Иначе случится неизбежное.

Вероника с Береславой обнялись. И мы с Никой вышли из дома. Я посадил любимую в такси…

Глава 9

14 ноября, вторник

– Алексей Владимирович, вы всё ещё с нами? – Из воспоминаний меня вырвал нараспев пронзительный голос майора Лёвушкина.

– Да, вы отрезвили меня, Илларион Львович. Я и правда почему-то забыл, что Вероника 7 ноября приезжала домой за вещами. – Я понимал, что теперь выгляжу как идиот, но что поделаешь. Надо честно играть, тем более со стражем порядка, у которого на меня заточен зуб.

– Да. Алексей, вы не перестаёте меня удивлять. Вы вроде ещё не так стары, чтобы у вас случались проблемы с памятью. Почему вы скрыли, что виделись со своей супругой ещё раз?

– Майор Лёвушкин, повторюсь, я забыл сей факт. Понимаете, я проживаю потерю, и сейчас надо мной верх взяло отрицание.

– Проживание потери. Выходит, вы прекрасно знали о кончине Вероники Игоревны? У нас есть свидетель, который готов подтвердить, что это вы заказали убийство своей супруги.

– Илларион Львович, смею вмешаться, но подобные вопросы вы можете задавать Алексею Владимировичу только в присутствии его адвоката и предварительно вызвав нас повесткой на допрос. – Вдруг включилась в разговор Вишня. Очень вовремя, надо признать. А то уж я было хотел взять этого «львёнка» за грудки. – Алексей находился в состоянии сильного алкогольного опьянения с 20:00 субботы 11 ноября по сегодняшнее утро. В ночь с субботы на утро воскресенья 12 ноября Алексей Владимирович отдыхал в клубе Gipsy, и этому найдётся с лихвой свидетелей, можете даже запросить у охраны клуба записи с камер видеонаблюдения. А уже весь день воскресенья и вчера Алексей продолжал употреблять алкоголь дома – соответственно записи с камер видеонаблюдения за домом также можно запросить уже у нашей охраны. Если хотите, прямо сейчас распоряжусь. Мы даже с Береславой хотели вызывать до вашего приезда, Илларион Львович, службу наркологической помощи, в таком вот состоянии запоя оказался наш хозяин. Но справились своими силами слава Богу.

Олег встал из-за рояля, цокая своими каблучками чёрных лакированных ботинок от Серджио Росси, и сел рядом со мной, нежно беря меня за руку. Тьфу! До чего я не любил, когда Вишний себя так вёл…как милый и влюблённый в меня мальчик. Хотя на самом деле мой зам был самой себе нормальной ориентации, и я не раз видел, как он уезжает с корпоратива, выставки, из клуба или просто после ужина в ресторане с какой-нибудь красоткой в обнимку. Но в любых непонятных ситуациях, как сейчас, Олег Юрьевич всегда начинал себя вести «соответствующим» образом, это было очень хорошим отвлекающим маневром. Вот только до меня начало доходить, что, либо моя правая рука врёт майору о последних проведённых мной днях, либо… обманул меня. Ведь он не сказал мне ни слова о том, где я был все эти дни с субботы. Конечно, если Олежек для меня сочинил алиби, его вполне можно подтвердить: с хозяином Gipsy я на дружеской ноге, и он с большой вероятностью согласится подтвердить моё праздное гуляние в ночь с субботы на утро воскресенья, с моей охраной проблем тем более не будет – они сфабрикуют любое видео на любую нужную нам дату. А если… скрыли что-то от меня???!!!

– Алексей, вам только можно позавидовать: у вас очень преданный друг. Мне показалось, или вы удивлены услышанному? – Майор Лёвушкин словно видел меня насквозь.

– Нет, ничуть не удивлён, это типично для меня. Я в последнее время часто пил, если вы понимаете, о чём я. Вот Вероника поэтому и ушла от меня, не выдержала. – Я начал лукавить, хотя не собирался, но ситуация могла выйти из-под контроля. Я испугался не на шутку. Чего испугался? Не знаю. Меня не в чем было обвинять.

– Алексей, не пытайтесь отвести от себя подозрения. Я вам не дам сбить следствие по ложному следу. Итак, у нас есть дело об умышленном убийстве вашей супруги Дербиной Вероники Игоревны. Следствие располагает достоверной информацией от свидетеля, что Вероника Игоревна подала на развод с вами, так как незадолго до своей гибели уличила вас, Алексей Владимирович в измене с некоей гражданкой Кожедуб Анжеликой Романовной, которая приходится гражданской женой Баршаю Павлу Юрьевичу. От того же свидетеля следствие узнало, что вы после заявления своей супруги о намерениях развестись неоднократно угрожали ей расправой. На записях с камер видеонаблюдения вашего дома от 7 ноября отчетливо видно и слышно, что вы готовы убить свою супругу и угрожаете пустить её по миру. – У меня темнело в глазах, а голова шла кругом от тирады, выданной Илларионом Львовичем словно очередью из автомата. Я не мог больше слушать и слышать. Я перебил его…

– Илларион Львович, как убили Веронику? И кто свидетельствует против меня?

– Свидетель находится под программой по защите свидетелей, поэтому в целях безопасности ценного для следствия источника информации, я не могу вам назвать его имя. Свидетель не выступает против вас, все его слова проверены и получили подтверждение. Вероника Игоревна скончалась предположительно от сквозного пулевого ранения.

– Что значит предположительно? Столько времени прошло, у вас до сих пор нет результатов судебно-медицинской экспертизы? Что там ещё в таких случаях проводят, судебно-химическое исследование, рентгенографию?! – Я начинал закипать и орать во весь голос, вскочил с дивана, не взирая на попытки Олега меня успокоить и усадить обратно рядом с ним.

– Дело в том… как бы вам лучше объяснить. – До сих минут уверенный в себе майор Лёвушкин как-то странно робко заговорил. Он отвёл глаза, развёл руками и с сожалением посмотрел на меня. Нет, только не сожаление. Я всегда терпеть не мог жалость. Да ещё чтобы меня жалел взрослый здоровый мужик?! И кто? Майор Лёвушкин?! Тысяча чертей!!!

Я взревел, стукнув кулаком по кофейному столику, на котором сразу задребезжали чашки и блюдца.

– Да говорите же, майор!

– Тело Вероники…тело вашей супруги не нашли на месте преступления, его унесло течением реки. Мы даже не можем вам выдать её для захоронения. Но на месте убийства найдены пули калибра 7.62 и следы крови, совпадающие с ДНК…Дербиной Вероники Игоревны. Свидетель, который непосредственно присутствовал во время убийства, не разбирается в видах оружия, но… говорит, что пистолет убийцы был похож на обычный спортивный, я смею полагать, что это мог быть служебный боевой пистолет. Также свидетель утверждает, что пули прошли насквозь, после чего, истекая кровью, Вероника упала в реку и стала тонуть. В ту ночь было сильное течение реки, поэтому тело могло унести далеко, мы его не нашли и уже не сможем обнаружить. Примите мои искренние соболезнования.

– Как? Как я могу вам верить? Как нет тела? Вы сами себя слышите? Что это за мифический свидетель, о котором я не могу ничего узнать, но который был на месте убийства моей жены? И почему, объясните мне дураку, свидетель жив, а моя жена нет? Вы понимаете, сколько у меня теперь вопросов? – Я перестал злиться. Я сел за рояль, нажал пару клавиш. Я еле сдерживал стон и слёзы, которые уже горячо застилали глаза. Я представил, как в мою любимую Нику стреляют один раз, второй. Нет, отрицание, отрицание. Я никак не мог представить, чтобы эту хрупкую девочку среди бела дня убили, расстреляли, и она, истекающая кровью, утонула в реке. Какой ещё реке?!

– Алексей, я вас прекрасно понимаю. И вы нас тоже правильно поймите. Свидетель – был там, и ему может угрожать опасность. Но он настаивает, что это вы натравили людей своего друга Баршая Павла Юрьевича на Веронику Игоревну. Вероника обращалась к вам за помощью, когда у неё хотели отнять бизнес?

– Илларион Львович, моя жена бы никогда не попросила о помощи, она была слишком гордой, к тому же… Вам же должен был рассказать столь проинформированный свидетель, что брак у нас с Вероникой Игоревной значился фиктивным. Я вообще ничего не знал о жизни и о бизнесе своей…жены.

– Нет, об этом свидетель умолчал. Итак, у Вероники хотели отобрать бизнес, требовали крупную сумму, чтобы её «крышевать». Поначалу ваша супруга отказывалась, её пытались припугнуть, даже как-то наехали ей на ногу, сломав палец. Об даже свидетельствует выписка из травмпункта. В итоге Ника, с вашего позволения, я могу её так называть. – Следователь посмотрел на меня и, получив кивок моего согласия, продолжил. – В итоге Ника согласилась с условиями тех бандитов и обратилась за займом по «вашему настоянию» к Баршаю Павлу Юрьевичу.

– Я не ослышался, по моему настоянию?

– Именно. Сначала ваша супруга обратилась за помощью к свидетелю, но у него не оказалось требуемой суммы. И тогда, как говорит свидетель, Вероника обратилась по «вашему настоянию» к другу семьи – Павлу Баршаю. Павел Юрьевич одолжил необходимую сумму, но поставил Нику на счетчик. Она слишком затянула с возвратом долга, и её в итоге убрали люди Баршая. Единственное, ваш друг недели за две до убийства связывался с вами, предлагал решить вопрос мирным путём. Но вы ему сказали, что вас с Вероникой Игоревной ничего не связывает, вы не имеете никакого отношения к её долгу. И вы попросили своего друга, чтобы он подключил специально обученных людей и «убрал» вашу супругу.

– Товарищ следователь, что же вы мне сразу дело не шьёте? Вы бы меня просто убийцей сделали? А то только в заказчики записали.

– К сожалению, у вас есть алиби на момент убийства вашей жены. А так да, всё могло быть куда проще и прозаичнее.

– К сожалению. Вы ведь жалеете, что не посадили меня тогда? Вот и придумали несуществующего свидетеля. Только я тоже просвещенный стал. За дачу ложных показаний против меня сами можете срок получить. Погоны снова пошатнутся, майор Лёвушкин.

– Алексей Владимирович, вы забываетесь, с кем говорите. Я заслужил своё звание и каждый день его оправдываю. И дела свои я веду честно. У нас же есть неопровержимые доказательства против вас. Я давно уже мог при всём своём большом желании вас посадить за соучастие до окончания расследования и вынесения приговора убийце. А вместо этого трачу время на беседы с вами и пытаюсь довести дело до ума. Я вас слишком хорошо знаю и, к сожалению, не верю, что вы могли заказать свою жену. Послушаем вместе одну аудиозапись?

Я развёл руками. А что мне ещё оставалось делать?! Я спрашивал мысленно себя: «Лёха, какого лешего вообще происходит? Может, тебе снится просто слишком реальный сон с отвратительным сюжетом? Или тебя загипнотизировали, и сейчас на три, четыре, пять ты откроешь глаза и проснёшься? Лёша, так у тебя белочка, ты просто перебрал!».