Текст книги "Украденные ночи"
Автор книги: Виктория Холт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)
Наконец был назначен день бала.
В это утро я не поехала, как обычно, в гости к Клитии. Я знала, что она будет очень занята, а все мои предложения помощи она отвергла. Меня очень волновала мысль о предстоящей встрече с новыми людьми. Меня заверили, что им всем не терпится завязать со мной знакомство. Некоторые из них должны были на ночь остаться в доме Клитии, другие – у нас с Клинтоном. Те, кто живет поближе, сразу после бала разъедутся по домам.
В доме царила праздничная атмосфера. Слуги отбросили свою привычную сдержанность и только и делали, что собирались группками, увлеченно переговаривались и хихикали. Я заметила, что они то и дело поглядывают на меня, наверное, потому что вся эта суета затевалась в мою честь.
Один из слуг должен был отвезти нас к Клитии в экипаже с откидным верхом.
Надев платье, я была поражена. Это был настоящий триумф. Оно ниспадало с плеч каскадом лент и кружев и плотно облегало мою талию, что меня очень обрадовало, поскольку позволяло обойтись без корсета и тесной шнуровки. В этом климате подобное облачение было бы невыносимо. Итак, лиф красиво облегал грудь и талию, а юбка красивыми складками ниспадала до самого пола.
Темно-синий бухарский шелк отражался в моих глазах, придавая им голубоватый оттенок. Одним словом, я была очень довольна и выбором ткани, и своим платьем.
Мои неуправляемые волосы представляли настоящую проблему, и я решила уложить их в высокую прическу, надежно заколов множеством шпилек, которые, как я надеялась, не позволят им покинуть предназначенное для них место. Я радовалась тому, что они очень густые, но, к сожалению, они были прямыми, что и обусловливало их неуправляемость.
– Ух ты! – восхитился Клинтон, увидев меня. – Да ты у меня красавица.
– Я рада, что ты пришел к такому выводу.
– Я всего лишь разделяю твое собственное мнение. Разве не приятно найти предмет, по которому у нас нет разногласий? Взгляни на себя. Ты необычайно довольна собой, и скрыть этот факт тебе не удается.
– Лейла – искусная портниха.
– Да у них вся семейка отличается выдающимися способностями. Знаешь что, на твоей шее чего-то не хватает. Я взглянула в зеркало на свою шею, и в этот момент он быстро подошел ко мне. Я почувствовала, как что-то обвивает мою шею, и, взглянув в зеркало, ахнула. У него в руках была бархотка того же цвета, что и мое платье.
– Что ты делаешь?! – воскликнула я.
– Какая же ты нервная. Ты что же, полагаешь, что я пытаюсь тебя задушить? Моя милая женушка мне еще не надоела.
Я изумленно уставилась на свое отражение. Бархотка была застегнута, и впереди на ней что-то ярко сверкало.
– Что это? – прошептала я.
– Сапфиры. Они тебе нравятся?
– Они прекрасны, но…
– Давно пора было что-нибудь тебе подарить. И я не смог придумать ничего более подходящего.
– Ты даришь мне эти сапфиры?
– А что тебя так удивляет? Я знал об этом платье. Я все вытянул из Лейлы. Я видел на женщинах такие вот ленточки, украшенные драгоценными камнями, и подумал: это то, что надо! Я надену на шею моей любимой повод, чтобы все знали, что она моя!
– Мне не нравится это сравнение с поводом. Я же не лошадь…
Я подошла к зеркалу поближе. На бархотке красовались три сапфира. По центру был самый крупный, а два камня поменьше обрамляли его с обеих сторон.
– Это очень ценные камни, – произнес Клинтон. – Со временем ты начнешь разбираться в камнях, которые мы тут добываем. Ты станешь таким же экспертом в драгоценных камнях, включая жемчуг, каким ты уже почти являешься в чае.
– Спасибо, – произнесла я. – Мне очень приятно.
– Это мне было очень приятно их подарить. Я надеялся показать тебе, как я рад тому, что ты здесь, со мной.
Я и в самом деле была очень тронута, потому что он приложил усилия к тому, чтобы подарить мне камни, так идущие к моему платью. Бархотка, украшенная этими изумительными сапфирами, полностью преобразила мой облик. Теперь я выглядела элегантно, чего нельзя было сказать обо мне прежде.
Он взял мои руки и поцеловал их. Я смущенно отняла их. Мне всегда было неловко, когда он демонстрировал подобную нежность.
– Мне очень нравится твой подарок, – произнесла я. – И он так удачно дополняет мое платье.
– Поехали. Сегодня мне будут завидовать все без исключения мужчины, и их зависть доставит мне неземное наслаждение. Ты же меня знаешь.
Я вышла в жаркий и душный вечер в приподнятом настроении. Неужели наши отношения могут измениться? И пусть поначалу для него они были построены на расчете. Но, возможно, он начинает привязываться ко мне?
Мы сидели рядом в экипаже, с поднятым откидным верхом, и я прислушивалась к цоканью копыт и касалась сапфиров у себя на шее. «Возможно, не все еще потеряно», – повторяла я себе.
Клития встречала гостей. Складная дверь была раздвинута, а просторную бальную залу украшали яркие цветы из сада. В канделябрах мерцали свечи, и в этом приглушенном свете платья дам выглядели загадочно и прекрасно. Сама Клития была похожа на принцессу из волшебной сказки. Ее тончайшее бледно-зеленое сари из мягкого шифона снизу просвечивало серебром. Шелковистые волосы были собраны в высокую прическу, и в них сверкали изумруды.
Мое внимание немедленно приковало к себе жемчужное ожерелье. Две нитки светящихся камней оттеняли ее оливковую кожу. Жемчужины сияли и переливались в свете свечей, а когда Клития отвернулась, на ее точеной шее сверкнула зеленым глазом бриллиантовая змея.
– Клития, – прошептала я, – ты его надела.
– Я тебе уже говорила, что в подобных ситуациях это мой долг, – ответила она. – Подойди, постой рядом со мной. Все хотят с тобой познакомиться. Ты выглядишь очаровательно. А эти сапфиры…
– Мне их только что подарил Клинтон.
– Они – само совершенство.
Я встала рядом с ней, и гости начали по очереди подходить и знакомиться со мной.
Клития представляла меня так же непринужденно, как она делала все остальное. Здесь были плантаторы, в основном выращивавшие каучук, а также торговцы кокосами, но по большей части чиновники, работающие в государственных учреждениях острова. Некоторые из них прожили здесь уже много лет, другие приехали сравнительно недавно. Многие жили в Канди, но были и такие, кто приехал из самого Коломбо. В основном здесь собрались представители английской общины, которые, находясь вдали от дома, жались друг к другу. Здесь был судебный исполнитель сэр Уильям Карстэрс и еще пара чиновников из его департамента. Я также заметила женщину, с которой познакомилась во время чаепития в Канди. Миссис Гленденнинг громогласно со мной поздоровалась и сообщила, что все собравшиеся счастливы моему появлению на Цейлоне. Я должна обязательно посетить клуб в Канди… более того – стать его членом.
Ее проницательные глазки обежали меня ног до головы и остановились на сапфирах.
– Божественные камни! – возопила она. – Даю голову на отсечение, это подарок любящего мужа!
– Не стоит так неосмотрительно бросаться своей головой, миссис Гленденнинг, – предостерегла ее я.
– Вы хотите сказать, что я ошибаюсь? Но кто еще мог осмелиться… Позвольте сообщить вам, миссис Шоу, что с вашим супругом шутки плохи. – Она придвинулась поближе. – Вы не найдете здесь ни одного человека, готового перейти ему дорогу. И не хотела бы я оказаться на месте того, кто все же рискнет это сделать. Для этого нужна незаурядная отвага… Ох уж эти мужчины. Законы, писанные для нас, женщин, не для них. И их это вполне устраивает. Ага, а ваша сестра надела знаменитое жемчужное ожерелье. Оно чрезвычайно занимает моего супруга.
Клития услышала эти слова, и я заметила, как она нервным движением коснулась ожерелья.
– Миссис Блэндфорд, – продолжала назойливая дама, обращаясь к Клитии, – Реджи надеется, что вы позволите ему взглянуть на него поближе. Мы столько о нем слышали.
– Стоит мне его надеть, и тут же начинаются эти разговоры, – ответила Клития.
– Ну конечно, ведь вам в наследство досталась поистине бесценная вещь. Украшения всех дам в этой комнате, должно быть, не стоят и малой его части.
Клития отвернулась. Ей очень досаждали разговоры об ожерелье, а у меня миссис Гленденнинг с каждой минутой вызывала все более острую антипатию. Встретившись взглядом с судебным исполнителем, я улыбнулась. Он направился ко мне, а я сделала шаг к нему, исключая из нашего общения миссис Гленденнинг.
Это был очень обаятельный джентльмен. Он сообщил мне, что прибыл на Цейлон лет двадцать назад, и остров успел стать ему родным домом. Он ездил на свою старую родину раз в пять лет или немного чаще. Родственники с нетерпением ожидали каждого его приезда, впрочем, как и он.
– Сегодня здесь присутствует несколько сингальцев, – говорил он. – Но в основном тут собрались англичане. По большей части эти сингальцы находятся на государственной службе. Некоторые из них – потомки благородных кандийских родов.
– Женщине поистине прекрасны в этих своих сари, – заметила я. – Я надеюсь, что мне удастся со всеми познакомиться. Ведь именно для этого моя сестра и организовала этот бал.
– Я уверен, что все будут стремиться с вами познакомиться. А вот и Реджи Гленденнинг. Он у нас дорожный инженер, и вся железная дорога находится в его ведении. Ветка, соединяющая Канди с Коломбо, для нас необычайно важна.
Меня представили Реджи, оказавшемуся скромным маленьким человечком. Ну еще бы. Иначе он не смог бы существовать рядом с такой женой.
Он долго и подробно рассказывал мне о своих обязанностях, оказавшихся невыносимо скучными. Однако стоило ему заговорить о жемчужном ожерелье Клитии, как я тут же встрепенулась и прислушалась.
Он сообщил мне, что его всегда необычайно занимало жемчужное ожерелье Ашингтонов. Однажды он заглянул в гости к моему отцу, и тот извлек ожерелье из обитого крокодиловой кожей футляра, чтобы показать его гостю.
– Я еще никогда не видел подобного жемчуга, – рассказывал он. – Жемчужины так сияли. Мне кажется, таких во всем мире не сыщешь. Я слышал, что они стали подарком одного из правителей Канди своей невесте. Но девушка умерла при родах, и ожерелье обрело дурную репутацию приносящего несчастье. Потом они достались Ашингтонам и получили название «ожерелья Ашингтонов». Я хочу обратиться к миссис Блэндфорд с просьбой. Надеюсь, она позволит мне еще разок взглянуть на это ожерелье получше. Меня всегда интересовал жемчуг. Мне хотелось бы владеть устричной отмелью, но мне, как инженеру, не удастся заниматься еще и бизнесом.
«Конечно, нет, – подумала я, – особенно, если ваша властолюбивая жена хочет, чтобы вы оставались инженером».
– И все же я попрошу миссис Блэндфорд показать мне ожерелье при свете дня.
– Я уверена, что она будет счастлива выполнить вашу просьбу.
– Она красивая женщина, – с чувством произнес мистер Гленденнинг, и я не могла с ним не согласиться.
Клития подоспела мне на выручку.
– Сэйра, скоро начнутся танцы, – сказала она, – и тебе придется потанцевать буквально со всеми.
Когда танцы начались, Клинтон оказался рядом со мной.
– Первый танец мы должны танцевать вместе, – заявил он.
– У меня очень мало опыта, – смутилась я. – В Грейндже никто никогда не танцевал. Хотя меня кое-чему научила Селия Хансен. Мы с ней танцевали в классной комнате.
– Значит, нам придется помогать друг другу. Я и сам грациозен как слон в посудной лавке.
Он обхватил меня руками и попытался закружить в вальсе. Я осталась собой довольна: выяснилось, что я обладаю некоторым чувством ритма, чего о Клинтоне сказать было нельзя.
– Сегодня ты счастлива, – отметил он. – Наверное, тебе нравится этот организованный в твою честь праздник.
– А тебе?
– Я предпочитаю быть с тобой наедине. – Я рассмеялась, а он продолжал: – У людей бывают странные представления о наслаждении. Вот ты, например, почему-то получаешь удовольствие от ковыляния по залу со своим слоноподобным муженьком, оттаптывающим тебе ножки…
Он покрепче прижал меня к себе.
– Но все это рано или поздно закончится, и мы с тобой выедем в благоухающую экзотическими цветами ночь и отправимся домой…
– Я вижу, такие мероприятия располагают тебя к сентиментальности, – улыбнулась я.
– А я вообще сентиментальный человек, просто я привык скрывать свою уязвимость под гранитной оболочкой в ожидании того, что явится моя принцесса и разбудит своего принца поцелуем.
– Мне кажется, тебе плохо идет роль спящей красавицы.
– Да, пожалуй, я забрел не в ту сказку. Как насчет «Красавицы и чудовища»?
Я громко расхохоталась.
– Кажется, мы начинали с «Детишек в лесу».
– Ах да, с тех самых, которые никак не могли выйти из чащи.
– Так недалеко до «Ганзеля и Гретель». Помнишь, они нашли пряничный домик, где их ожидала ужасная участь. Тут тебе придется сменить роль и стать ведьмой. Ведь это ты заманил меня туда, преследуя корыстную цель. О, что за вздор мы несем?
– А ведь все смотрят только на нас. Знаешь, о чем они друг друга сейчас спрашивают? Неужели Клинтон Шоу так влюбился в эту женщину, что сделал ее своей женой?
– А ты, похоже, пользуешься репутацией дамского угодника?
– А я вижу, что ты за недолгое время успела собрать много информации, причем не только о чае.
Вальс окончился, и мы вернулись к своим стульям.
После я протанцевала жизнерадостную польку с сэром Уильямом, а Реджи Гленденнинг стал моим партнером в лансье. Партнершей Клинтона была удивительно красивая черноволосая женщина в алом сари, украшенном золотистым орнаментом в греческом стиле. Ее пышные волосы были уложены в высокую прическу, в которой поблескивали рубины. Она отличалась от других сингальцев, и я подумала, что в ее жилах, как и в жилах Клитии, течет европейская кровь. Благодаря этому она так же, как и Клития, очень выделялась среди своих соплеменников. Только эта женщина была высокой, хотя и не такой высокой, как я, необычайно грациозной, и в ней угадывалось что-то едва уловимое, чему я не могла подобрать названия. Это была самая яркая женщина на балу.
Похоже, она достаточно близко знала Клинтона, и я вдруг поняла, что она одна из немногих, кого мне не представили.
Улучив момент, я поинтересовалась у Клитии, кто это такая.
– Это Анула, дочь Нанкина.
– Ага! – воскликнула я. – Знаменитая Анула! Она и в самом деле не такая, как все. Но ты не сказала мне, что пригласила ее.
– Видишь ли… я ее не приглашала.
– Ты хочешь сказать, что она явилась без приглашения!
Клития явно была не в своей тарелке.
– Понимаешь, она уже много раз бывала на подобных вечеринках… Скорее всего, ее кто-то привел, и…
– Клития, – перебила я ее, – я ничего не понимаю.
– Анула отличается от остальных членов своей семьи. Они все на нас работают. Анула никогда ни на кого не работала. У нее есть собственный дом на плантации. И экипаж у нее тоже есть…
– Значит, она богата?
– Э-э… да, она располагает средствами… и может себе позволить ничем не заниматься.
– И еще она может себе позволить являться в чужой дом без приглашения. Вот так, просто берет и приходит.
Все это показалось мне довольно странным. Но я не могла допрашивать Клитию здесь и сейчас. Я решила отложить дальнейшие расспросы до завтра.
В бальной зале было довольно жарко, а я много танцевала, в результате чего моя прическа несколько нарушилась. Я понимала, что еще немного, и мои волосы начнут вести себя привычным, то есть самым непредсказуемым образом. Я решила незаметно скользнуть наверх, в спальню Клитии, которую в этот день использовали в качестве гардеробной, и там поправить прическу.
Быстро поднявшись по лестнице и войдя в комнату, я подошла к зеркалу. Я не ошиблась, прическа действительно растрепалась. Я выдернула шпильки, и волосы рассыпались по моим плечам. Мне не оставалось ничего другого, кроме как уложить их заново, с самого начала.
Я была так поглощена своим занятием, что не слышала, как дверь отворилась. Подняв голову, я с испугом обнаружила, что уже не одна. Мое сердце учащенно забилось, когда я увидела, что в зеркале отражается алое сари с золотистым узором. Это была Анула.
Я резко развернулась. Половина моих волос была уложена в прическу, а оставшиеся свисали вниз, и я чувствовала себя дурнушкой рядом с этим гибким и грациозным созданием.
– Я не слышала, как вы вошли, – произнесла я.
– Неужели?
У нее был низкий мелодичный голос, как нельзя лучше соответствовавший ее внешности.
– Я пришла сюда, чтобы уложить волосы, – пробормотала я, как будто оправдываясь за свое присутствие здесь.
– Это все танцы… и жара. Я знаю, вы не привычны к жаркому климату.
– Полагаю, мне придется к нему привыкнуть.
Я вернулась к своему занятию, а она молча за мной наблюдала.
– Я очень хотела с вами познакомиться, – нарушила она молчание.
– Новички всегда становятся центром внимания.
– Особенно, если речь идет о жене Клинтона Шоу. Вы позволите вам помочь? Одна прядь закреплена недостаточно надежно. Во время польки она опять выскользнет.
Она коснулась моих волос руками и ловко поправила прическу. Я уловила странный, экзотический аромат ее духов.
– Вот так! Теперь все будет хорошо.
– Спасибо. Мне никогда не удается справиться со своими волосами.
– У вас очень красивые и густые волосы.
Я встала. В ее присутствии мне почему-то было не по себе. Мне казалось, в ее бархатистых темных глазах затаилось нечто, не имеющее названия, как будто она пытается проникнуть в мое сознание и найти там ответы на свои вопросы.
– Я приготовила для вас подарок, – произнесла она. – Надеюсь, он вам понравится.
– Подарок? Вы очень добры.
– Моя сестра показала мне лоскут вашего платья. Дамы на Цейлоне часто нуждаются в веере. И я принесла вам веер под цвет вашего платья. Возьмите, пожалуйста.
– Большое спасибо. Вы позволите взглянуть?
– Конечно, мне хочется убедиться, что он вам понравился.
Я развернула оберточную бумагу, в которую она завернула свой подарок, и увидела необычайной красоты веер из павлиньих перьев.
– Какая прелесть! – воскликнула я. – И какие изумительные цвета!
Она склонила голову.
– Я счастлива, что мне удалось вам угодить.
– Сегодня я не стану им пользоваться, – произнесла я, – чтобы не повредить его во время танцев. – Я заверну его и заберу с собой домой. Огромное спасибо.
– Мне захотелось вам что-то подарить, потому что теперь вы одна из нас. И еще потому, что вы жена Клинтона Шоу.
– Вы очень добры.
Мы вернулись в бальную залу порознь. Она осталась в гардеробной, а я поспешила вниз, поскольку, услышав первые аккорды котильона, вспомнила, что меня ожидает партнер.
Прошло, должно быть, с полчаса, когда сэр Уильям Карстэрс предложил мне прогуляться по саду.
– Пойдемте, подышим воздухом, – предложил он. – Тут стало очень жарко.
Мы вышли и расположились на бамбуковой скамье под кустом рододендрона. В Англии я никогда не видела таких высоких и пышных рододендронов. Сэр Уильям немного рассказал мне о своей работе и о том, как он до приезда на Цейлон работал в Англии адвокатом. Еще в Англии он пристрастился наблюдать за птицами и, попав на Цейлон, вернулся к своему хобби. Он принялся рассказывать мне о совах и о странной птичке, издававшей такой зловещий крик, что местные жители прозвали ее дьявольской птицей.
– Здесь, на Цейлоне, водятся нектарницы, золотые иволги, длиннохвостые попугаи… – увлеченно говорил он, – но болотные птицы здесь поистине изобилуют. Тут можно увидеть и цаплю, и аиста, и колпицу.
Я заверила его, что обязательно воспользуюсь первой же возможностью понаблюдать за птицами, и вдруг до нас донесся шепот. Должно быть, совсем рядом была еще одна скамейка, скрытая от нас густыми ветвями рододендрона.
Кто-то произнес свистящим шепотом, но очень отчетливо:
– Вы полагаете, что Клития Блэндфорд ее пригласила? Ну конечно же, она этого ни за что не сделала бы.
Голос принадлежал миссис Гленденнинг.
Ее собеседница что-то пробормотала, а миссис Гленденнинг продолжала:
– Ну конечно, она явилась без приглашения. Я в этом нисколько не сомневаюсь. В конце концов, он вынудил нас всех ее принять, и я полагаю, что даже теперь, когда здесь присутствует его жена, она все еще имеет некоторый вес.
– На песках можно увидеть фламинго, – произнес сэр Уильям, повысив голос.
Я подумала, что он так увлекся своими птицами, что даже не услышал донесшихся до нас обрывков разговора.
– Мне никогда не нравилось, как он бравирует своими любовницами, – продолжала миссис Гленденнинг. – Но эта всех затмила… Настоящая maîtress en titre, как говорят французы. Но мы же не французы, моя дорогая Эмма. Конечно, Клинтон Шоу обладает здесь таким влиянием, что позволяет себе вести себя, как ему вздумается, но теперь, когда он вернулся с женой, мы имеем право ожидать соблюдения приличий.
– В глубине острова, – гнул свое сэр Уильям, – водятся чирки и утки.
Я больше не могла там оставаться и встала со скамейки. Встретившись глазами с сэром Уильямом, я заподозрила, что он тоже слышал разговор дам за кустом, но, будучи добросердечным человеком, сделал вид, что увлечен нашей беседой и не замечает происходящего вокруг.
И тут мне пришло в голову, что все присутствующие наблюдают за Анулой, которая раньше была его любовницей. У нее есть дом на плантации и средства к существованию. Все это ей, разумеется, предоставил Клинтон. И когда в честь его жены устроили бал, она тоже на него пришла. Он мог запретить ей появляться здесь, но он этого не сделал. Вместо этого он с ней танцевал и всячески демонстрировал ей свое расположение.
Какой же я была дурой, рассчитывая на то, что наши с ним отношения могут потеплеть.
Мы вернулись в залу. Я механически двигала ногами и руками, танцевала, разговаривала. Я видела, как Клинтон танцует с Анулой, и меня охватывала бессильная ярость и тоска.
– С тобой все в порядке? – прошептала Клития.
– Что делает здесь эта женщина? – спросила я вместо ответа.
Я отметила про себя, что она мгновенно поняла, кого я имею в виду.
– Я ее не приглашала, – ответила она. – Она просто пришла.
– А ты всегда принимаешь людей, которых не приглашала?
– Мне показалось, так будет лучше.
Мы уехали только после полуночи. Я опять сидела рядом с Клинтоном, но чувствовала себя совершенно иначе.
– Ты устала, – произнес он, но на этот раз прозвучавшая в его голосе нежность не пробудила в моей душе ничего, кроме клокочущей ненависти.
Однако я знала, что смогу дать волю гневу, только когда мы останемся наедине. Тогда уж я дам ему выход и покажу, что больше не потерплю унижений.
Четверо гостей собирались провести ночь под нашей крышей, потому что они жили слишком далеко. Дома я занялась гостями, и прошло какое-то время, прежде чем я осталась наедине с Клинтоном.
– Я хочу знать правду, – заявила я, пристально глядя ему в глаза.
– Что на тебя нашло? – удивился он.
– Эта женщина, Анула, кто она тебе?
– Очень близкий друг.
– Ты хочешь сказать… твоя любовница.
– У меня с ней особые отношения.
– Она носит блистательный титул maîtress en titre. Во всяком случае, так ее назвали сегодня вечером.
– В самом деле? Звучит солидно. Я уверен, ей бы это понравилось.
– Это не понравилось мне.
– Милая моя, чем тебе не угодила Анула?
– Я хочу знать все.
– Тобой владеет ненасытная страсть к знаниям, моя дорогая. С чая ты переключилась на драгоценные камни, а теперь добралась и до моих добрачных связей. Ты понапрасну тратишь силы, милая. Сделанного не воротишь. Анула в течение нескольких лет была моей любовницей. Это были очень стабильные отношения. Ее приняло даже здешнее общество. Одно время я подумывал на ней жениться. Но я не очень одобряю смешанные браки. Надо думать о детях. Я понял, что должен найти себе английскую жену.
– С плантацией в придачу. Анула, несмотря на все свои совершенства, не могла предоставить тебе плантацию!
– Тут ты права. Не могла. И в этом твое преимущество.
– Я тебя ненавижу! – запальчиво воскликнула я. – Ты так холоден и… расчетлив!
– Если хочешь прийти к правильному решению, необходимо вначале произвести все необходимые расчеты.
– Ты приводишь меня в бешенство.
– Я знаю. Ты мне такая еще больше нравишься.
– А ты мне не нравишься вообще!
– Милая Сэйра, ты зря ревнуешь. Я понимаю, что Анула очень привлекательное создание, но…
– Вот и отправляйся к ней, а я вернусь назад, в Англию.
– Как? К тете Марте? Мне кажется, что со мной тебе будет лучше.
Я почувствовала, что вот-вот могу разрыдаться. Когда мы собирались на бал, я была почти счастлива, и меня так тронул его подарок… Но то, что я узнала сегодня вечером, оказалось настолько унизительно, что я места себе не находила от отчаяния. Я представляла себе все сплетни и слухи, которыми наверняка обмениваются члены подобного сообщества. Люди весь вечер наблюдали за мной, Клинтоном и Анулой. Я вспомнила, как она подобно пантере бесшумно вошла в спальню и застыла, наблюдая за мной.
Я сорвала с шеи украшенную сапфирами бархатку и швырнула на туалетный столик.
– Можешь отдать это Ануле! – крикнула я.
– Ей не идут сапфиры. Она носит рубины и… изумруды.
– Тогда подруге рангом пониже.
Он расхохотался и сгреб меня в охапку.
– Милая Сэйра, – прошептал он. – Тебе незачем меня ревновать. Ты здесь, со мной, я выбрал тебя, и именно ты стала моей женой. Пока мне хорошо с тобой, я не стану думать о других женщинах.
– Это что, ультиматум?
– Это идея. Задание для тебя. Ты можешь приложить усилия к тому, чтобы мне было не до любовниц.
– Убери свои руки!
В ответ он стиснул меня еще крепче. Я попыталась отпихнуть его, но безуспешно. К тому же это доставило ему удовольствие. Он обожал демонстрировать мне свое превосходство в физической силе.
– Я не потерплю жалости со стороны других людей! – крикнула я.
– Жалости? Они все тебе завидуют. Неужели ты этого не понимаешь?
– Я не имею в виду отвергнутых любовниц. Я случайно услышала разговор в саду. Миссис Гленденнинг…
– Эта женщина? Да она ядовитее кобры! Уверяю тебя, нет ни единого человека, кого она в чем-нибудь не обвинила бы.
– И все равно, мне это не нравится!
– Не надо было ходить в сад. Разве я не предупреждал тебя остерегаться змей? – Он обнял мое лицо ладонями и очень серьезно произнес: – Моя милая, милая Сэйра. Я познал много женщин. А как могло быть иначе? С Анулой мне было хорошо. Она – очень странное и загадочное создание. Я часто бывал в ее доме…
– В доме, который сам же ей и подарил…
– В доме, который я ей подарил.
– А те драгоценности, которые были на ней сегодня?
– И драгоценности, которые были на ней сегодня. Ты же знаешь, какой я щедрый.
– А теперь послушай меня! – воскликнула я. – Если ты ожидаешь от меня, что я стану мириться с супружескими изменами, то ты ошибаешься. Я здесь не останусь. Не то чтобы это задевало меня… лично…
– Неужели не задевает, Сэйра? Мне это кажется несколько аморальным.
– Ты можешь побыть серьезным? Я не допущу, чтобы меня жалели. Я не позволю меня унижать. И если я узнаю, что мне приходится делить тебя с другими женщинами, я уйду.
– Я не вынесу мысли о том, что ты опять живешь с этими злобными тетками.
– Я могу переселиться на свою плантацию. Тебе это в голову не приходило?
– Я приду за тобой, куда бы ты ни переселилась. Приду и заберу тебя обратно. Ты вышла за меня замуж и пообещала быть со мной в горе и в радости. Или ты забыла?
– Горя не должно быть слишком много.
Он крепко прижал меня к себе, и я почувствовала, что между нами опять вспыхивает страсть. Его настроение резко изменилось. Он стал серьезен, легкомыслия как не бывало.
– Милая моя Сэйра, – произнес он. – Я люблю тебя… Одну тебя. Пусть это так и остается. Все зависит только от тебя. Быть может, это самое прекрасное, что могло случиться в этой жизни со мной… и с тобой.
В такие моменты полной физической гармонии он мог заставить меня поверить во что угодно.
Наши гости уехали рано утром, и после их отъезда я отправилась на плантацию Ашингтонов поговорить с Клитией. Она уже ждала меня, потому что ей не терпелось обсудить бал.
– Мне кажется, все прошло успешно, – произнесла она. – Гости, которые оставались на ночь, уже уехали. Они тронулись в путь чуть ли не на рассвете. Они всегда так рано уезжают. Думаю, что твои сделали то же самое. Они остались очень довольны знакомством с тобой. Полагаю, что с некоторыми из них ты будешь теперь встречаться довольно часто. Но тебя что-то беспокоит, Сэйра.
Мы расположились в гостиной, и нам подали лимонад в высоких зеленых бокалах.
– Разве тебе не понравился бал, Сэйра? – озабоченно спросила Клития.
– Милая Клития, – заговорила я. – Ты так ради меня старалась, стремясь наилучшим образом представить меня здешнему обществу, и бал удался на славу.
Я посмотрела на ее встревоженное лицо и вдруг решила поделиться с ней своими сомнениями.
– В саду я случайно подслушала разговор о Клинтоне и этой женщине, Ануле.
– О Боже! – на ее лице отразилось участие. – И зачем только она приходила! Я никогда ее не приглашаю, но она приходит, когда ей самой вздумается. Клинтон иногда привозил ее с собой, и никто не осмеливался отказаться принять ее, опасаясь поссориться с ним… и, возможно, с ней тоже.
– То, что я услышала в саду, говорила миссис Гленденнинг.
– Это завистливая и злобная женщина. Она всех готова очернить.
– Разговор шел о том, что гостей шокирует присутствие Анулы. Из него следовало, какие отношения связывали ее с Клинтоном. Вчера вечером, после бала, я высказала ему свои претензии.
– О Сэйра!
– Не беспокойся, мы с Клинтоном отлично поняли друг друга. Я дала ему понять, что не потерплю продолжения этих отношений.
– Я уверена, что ему это и в голову бы не пришло.
Милая Клития! Я поняла, что ее связывают с Сетом гораздо более традиционные отношения, чем те, что сложились между мной и моим супругом.
– Как жаль, что до тебя дошли сплетни, распускаемые этой женщиной.
– Я побеседовала с Анулой в твоей спальне, – произнесла я. – Она вручила мне подарок. Я его у тебя забыла. Она вошла в комнату, пока я поправляла прическу. Мы очень мило поговорили.
Клития нахмурилась.
– Что тебя тревожит? – спросила я.
Клития заколебалась, но потом ответила:
– Анула – очень страстная женщина. Они с Клинтоном часто и бурно ссорились. Она его безумно ревновала. Однажды она даже попыталась его убить. Она ударила его ножом и серьезно ранила. Этот скандал поспешили замять, но я об этом не забыла. Ты же знаешь, что Шеба приходится ей теткой. Шеба рассказала мне, что Анула – реинкарнация одной из древних королев Цейлона. Такая королева действительно была. Королева Анула. Я об этом читала. Это первая королева Цейлона. У нее было множество любовников, и она даже отравила пятерых из них. Ее заживо сжег пасынок, которого она тоже планировала отравить, чтобы расчистить дорогу к трону своему сыну.
– И они действительно в это верят?
– Еще как. Шеба говорит, что Анула закабалила Клинтона с помощью приворотных чар. Шеба была уверена, что Клинтон не привезет с собой из Англии жену.
