Текст книги "Богиня зеленой комнаты"
Автор книги: Виктория Холт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)
КОРОЛЕВСКАЯ ЖЕНИТЬБА
Принц Уэльский приехал в Питерсгем-лодж обсудить свалившиеся на него несчастья. Он расположился в своем любимом кресле, как всегда элегантный, несмотря на то, что сидел в свободной позе, откинувшись назад и скрестив ноги в лакированных туфлях. На нем были брюки из оленьей кожи, модный зеленый камзол, изящный шейный платок специального покроя: принц Уэльский уделял огромное внимание шейным платкам, предназначенным для того, чтобы скрывать шишку на шее, которая доставляла ему много хлопот.
Он любил беседовать с ними и стал частым гостем в Питерсгем-лодж, где Дороти и Уильям жили почти безвыездно и уединенно, так как Дороти снова была беременна.
Принц сказал:
– Они меня поймали. Я должен жениться, чтобы успокоить своих кредиторов.
– Сколько ты должен? – спросил Уильям. Принц махнул рукой.
– Мой дорогой Уильям, я никогда не запоминал цифр. Они наводят на меня тоску. Достаточно, я полагаю, если эти люди не хотят больше ждать и предпринимают против меня разные действия. Что мне делать? Отец дал мне знать, чего от меня ждут.
– Женитьбы?
– Ты говоришь об этом так спокойно... Я не удивляюсь: у вас такой чудесный дом. Счастливцы.
– Мне всегда казалось, что вы с Марией...
– Да, да. Какое-то время я был счастлив. Но ты ведь знаешь, какой у Марии необузданный нрав. Я не хотел с ней расставаться. Это она приняла решение. Я всегда сожалел об этом. Но я не могу, когда... мной командуют. Ты меня понимаешь?
Уильям прекрасно понимал.
– Моя дорогая Дора, – сказал принц, – я хотел бы попросить вас спеть для меня. И простите меня, что утомляю вас своими безрадостными делами.
– Я только сожалею, что у Вашего Высочества неприятности.
– Пожалуйста, подойдите и сядьте рядом со мной. Мне становится легче, когда я вас вижу. О, Уильям, как тебе повезло! Ничего нет лучше семейного счастья! И потом... маленький Георг. Как он, шалун? И почему не хочет видеть своего дядю?
– Я пошлю за ним, – сказала Дороти.
– Пока не надо, дорогая. Мне хотелось бы поговорить о своих грустных делах.
– Может быть, все будет хорошо, и вы будете счастливы, – сказала Дороти.
– Как вы умеете утешить! Она и тебя так утешает, Уильям?
– Да, она очень хорошо это делает.
– Мне нужно выбрать из двух – обе немки. Племянница короля и племянница королевы.
– И кого же ты выбираешь? – спросил Уильям.
– Надеюсь, ты не думаешь, что я порадую нашу матушку и выберу ее родственницу?
– Итак, это принцесса Каролина Брауншвейгская, – сказала Дороти.
Принц легко коснулся ее руки.
– Как мило с вашей стороны вникать в мои дела. Да, из Брауншвейга. Какое это имеет значение? Все эти немецкие дамы похожи одна на другую.
– Я уверена, что Ваше Высочество будут приятно удивлены.
– Меня можно будет назвать просто неблагодарным, если это не произойдет: вы слишком много усилий затратили, чтобы меня успокоить.
Дороти сказала, что с удовольствием споет для Его Высочества или вместе с ним. Она испытывала к нему жалость, хоть он и был принцем Уэльским. Она жалела всех, кто был лишен семейного счастья, открывшегося ей. Что же ей спеть? Она знала, что не станет сегодня петь «Славную девушку», что эта баллада наверняка заставит принца плакать.
* * *
Серым мартовским днем Дороти родила второго сына. Как и его брат Георг, малыш был крепким и здоровым. Его назвали Генри, он был ровно на год и два месяца младше брата Георга, и родители были счастливы.
– Теперь у нас маленькая семья, – важно сказал Уильям. – Признаюсь, я этим горжусь. Интересно, будет ли у меня столько детей, сколько у моего отца?
Было так хорошо жить в Питерсгем-лодж, заботиться о сыновьях, что Дороти спрашивала себя, хотела бы она жить так всегда. И отвечала, что счастлива отдохнуть от театра, хотя, конечно, окрепнув после родов, вернется на сцену.
Маленькие Фицкларенсы будут хорошо обеспечены, она в этом не сомневалась. В их жилах течет королевская кровь, но любовь к ним не должна позволить Дороти забыть о том, что у нее есть дочери.
Пресса почти не заметила появления маленького Генри. Она была поглощена другой темой: предстоящей женитьбой наследного принца, события вокруг которой развивались с огромной скоростью. Как только он дал согласие жениться, Каролина Брауншвейгская приехала в Англию, и были начаты приготовления к свадьбе.
Леди Джерси – злобная и коварная любовница принца Уэльского – отправилась в Гринвич встречать невесту. Она знала, что Каролина значительно менее привлекательна, чем племянница королевы, Луиза Мекленбург-Стрелицкая, и употребила все свое влияние на принца Уэльского, чтобы он выбрал именно ее: она не хотела, чтобы он женился на женщине, которую смог бы полюбить и которая могла бы играть какую-нибудь роль в его жизни. Она была в восторге, когда увидела Каролину, совершенно не похожую на других принцесс: большая голова, короткая шея, приземистая, неуклюжая, с плохими зубами. Она была несуразно одета, смеялась слишком громко и казалась не очень опрятной. Леди Джерси смеялась от души, представляя, какую реакцию эта особа вызовет у утонченного и изысканного принца Уэльского. Она специально приготовила заранее платье, которое еще больше изуродовало бы Каролину, и убедила ее именно в нем встретить принца. У Каролины не хватило ума отказаться от этого платья, но ужасный, уродливый белый тюрбан, приготовленный тоже леди Джерси, она отвергла категорически.
Встреча между принцем Уэльским и его будущей женой прошла ужасно: только взглянув на нее, Георг попросил принести ему бренди, чтобы справиться с шоком. Он был вне себя: он дал обещание жениться, потому что на этом настаивал его отец, которому вторил мистер Питт; принцессу Брауншвейгскую привезли для него, в соответствии с существующим положением – по документам – она уже считается его женой, и вскоре предстоит сама брачная церемония.
Он приехал в Питерсгем-лодж. Он ходил взад и вперед по комнате, бил себя кулаком по лбу, кидался на диван и выл. Все другие дела были забыты – они обсуждали ужасное положение, в котором оказался Георг.
– Я не женюсь на ней, – кричал он, – а если я не женюсь, парламент не погасит мои долги. Оказывался когда-нибудь наследный принц в таком положении... из-за денег?
Им было его очень жалко, и они плакали все вместе. Дороти привыкла плакать только в тех случаях, когда слезы были действительно единственно возможной реакцией. Годы, проведенные на сцене, не научили ее так блистательно играть, как это удавалось принцу Уэльскому, в котором она уже давно разглядела прекрасного актера.
– Моя жизнь кончилась. Да, я предпочту умереть, чем жениться на этой... на этом... существе. Она оскорбляет мою чувствительность, мою душу... мое сердце и... нос.
– Боже мой, – спросил Уильям, – она что, так некрасива?
– В ней все отвратительно, брат. Все.
Как могли они его утешить? Им оставалось только сочувственно слушать, а он тем временем убеждал их в том, что просто не сможет выдержать брачной церемонии. Когда он уехал, они поздравили друг друга с тем, что судьба подарила им совсем другую жизнь.
При дворе заключались пари. Так же, как в свое время, когда спорили о том, женится принц на миссис Фицгерберт или нет, теперь спорили, женится или не женится на Каролине.
Накануне свадьбы принц Уэльский попросил Уильяма приехать к нему.
– Бедный Георг, – сказал Уильям Дороти, – как мне его жалко!
– Вы думаете, он все-таки согласится?
– Понятия не имею. Но если нет, будут большие неприятности.
– А если он женится... – вздохнула Дороти.
– Я хотел бы поехать вместе с вами. Вам всегда удается его успокоить.
– Сомневаюсь, что сегодня это удастся кому-либо. Мне кажется, ему хочется поделиться с вами, Уильям. Может быть, он все-таки решил отказаться?
– Он не посмеет. У него такие огромные долги, что если я назову вам цифры, вы их даже не поймете. Ему нужно заставить парламент заплатить их, а парламент поставил условие – женитьба.
Дороти вздрогнула.
– Мне кажется, что нет ничего ужаснее, чем вступать в такие отношения по принуждению.
Она подумала о Дэйли, который сначала надругался над ней, а затем поставил в такие условия, что она была вынуждена согласиться стать его любовницей. Она никогда не сможет забыть этого человека, даже сейчас она чувствовала его мрачную тень над своей жизнью.
– Я скажу Георгу, как вы ему сочувствуете и что хотели бы поехать со мной, если бы были вполне здоровы.
Пока Уильям навещал брата, Дороти была в детской, играла с маленьким Георгом, восторженно наблюдала за малюткой Генри, которому было всего одиннадцать дней от роду.
Принц встретил брата в мрачном настроении.
– Я знал, что ты приедешь.
– Конечно, вместе мы непобедимы.
– Тебе было очень трудно оставить семью и приехать?
– Мой дорогой Георг, я привез бы всю семью, всех четверых, если бы Дора была вполне здорова.
– Поблагодари ее от меня. Скажи, что я очень тронут ее добротой.
– Она очень страдает за тебя, Георг, она сказала, что прекрасно знает, как невыносимы любовные отношения по принуждению. Ты ведь знаешь, этот Дэйли...
– Бедная, бедная девочка! Уильям, я не знаю, что мне делать. Я действительно не уверен, что могу жениться на этой... женщине.
– Мой бедный, бедный брат!
– Она отвратительна мне.
– Тогда откажись.
– Разве это возможно?
– А почему же нет? Если ты отказываешься жениться, как они могут тебя заставить?
– Они не могут заставить меня жениться, но они могут превратить меня в банкрота.
– Ну и что? Парламент расплатится. Такое уже случалось.
– Этот тип, Питт, настаивает на женитьбе. Он всегда был против меня.
– Я знаю.
– И наш отец его поддерживает, и мать тоже, хотя, кажется, ненавидит эту женщину не меньше, чем я.
– Может быть, тебе следовало выбрать племянницу нашей матери?
Принц опустился на диван и в ужасе закрыл лицо руками.
– Я должен, должен сделать что-нибудь раньше... чем совершу этот непоправимый поступок.
– У тебя есть время до завтра.
– Что мне делать, Уильям? Что мне делать?
– Ты должен либо жениться, либо отказаться, – ответил Уильям с таким видом, словно излагал блестящую новую идею.
Георг смотрел на брата с некоторым изумлением. Действительно, Уильям временами очень похож на их отца. Он не отличается большим умом. Но на это не следует обращать внимания, потому что он хороший и преданный брат.
– Я не могу придумать ничего, Уильям! Как бы я хотел иметь возможность поговорить обо всем с Марией!
– С Марией Фицгерберт?! – воскликнул Уильям. – Ведь она считает тебя своим мужем!
– Мой дорогой Уильям, именно потому, что меня вынуждают жениться на этой... этом... создании, я хотел бы вернуться к Марии!
– Но ты ведь не можешь объявить, что женат на Марии. Будет революция!
– Ты думаешь, людей очень волнует, на ком я женат?
– Нет, – ответил Уильям. – Но их волнует монархия, и они не потерпят королеву-католичку.
Георг вздохнул.
– Что за несчастье на меня свалилось! Жениться на этой женщине... спать с ней! Я даже от одной мысли об этом перестаю чувствовать себя мужчиной!
– Как только станет ясно, что она ждет ребенка, ты сможешь оставить ее. И пусть живет одна.
Принц передернул плечами.
– Ты слишком грубо выражаешься, Уильям. Это все твоя морская служба. Но я уверен, что ты чувствуешь так же, как я.
– Я бы сделал для тебя все, что в моих силах. Если бы у меня были деньги, чтобы заплатить твои долги...
–Я знаю. Деньги! Такая грязная штука! Неужели я должен быть так наказан только потому, что... у меня долги?
И принц заплакал. Он плакал тихо и безутешно. Уильям в отчаянии наблюдал за братом.
– Георг, если я ничем не могу тебе помочь...
– Можешь, Уильям. Именно поэтому я за тобой и послал. Сегодня я ездил к дому, где живет Мария. Я проехал мимо, надеясь, что она подаст хоть какой-нибудь знак. Она наверняка знала, что я около ее дома, конечно, меня видел кто-нибудь из слуг, ей не могли не сказать. Я несколько раз проехал мимо ее дома, я дал ей возможность заметить меня...
– И что произошло?
– Ничего. Решительно ничего.
– Если бы она подошла к окну, если бы она позвала тебя в дом... что тогда?
– Я сказал бы ей, что не могу и не хочу жениться на... этой... Я бы попросился назад. Я думал, что она меня любит... Я думал, что она подойдет к окну...
– Может быть, она ведет себя так, потому что ты до сих пор не расстался с леди Джерси?
– Это не имеет никакого значения. Мария должна об этом знать. Представь себе, что ты сам очарован необыкновенной женщиной, страстной, темпераментной, не похожей на других, которую ты не любишь по-настоящему, но которая тебя восхищает так, что ты не в силах оторваться от нее. Конечно, Дороти тебя поняла бы.
Уильям удивленно поднял брови.
– А разве нет? – спросил принц.
– Этого никогда не будет. Мы с Дороти – супруги.
– Ради Бога! – закричал принц. – У нас с Марией было то же самое. Но Фрэнсис Джерси... перед ней невозможно устоять! Конечно, Мария могла бы это понять. Но она слишком добродетельна, моя Мария. А это значит, что она не все понимает. Но как она великолепна в гневе! И эта проклятая независимость. Всегда было одно и то же: «...хочешь уходить – уходи». Но я никуда не хотел уходить, Уильям.
– Но ты все-таки ушел, – настаивал Уильям. – Ты ушел к леди Джерси.
– Сейчас не время об этом вспоминать.
– Может быть, сейчас не время вспоминать их обеих?
– О, Боже, зачем ты мне напомнил про это... про эту...
– Я не думаю, что ты сам хоть на минуту про нее забываешь.
– Уильям, что мне делать?
– Женись на ней или откажись. Принц громко рассмеялся.
– Мой дорогой Уильям, ты великолепен, великолепен! Но у меня была другая причина позвать тебя сюда именно сегодня. Я хочу, чтобы ты поехал к Марии. Я хочу, чтобы ты рассказал ей, что был сегодня у меня. И в каком я состоянии. Можешь сказать ей следующее: «Миссис Фицгерберт, он велел мне передать вам, что вы – единственная женщина, которую он любит». Может быть, после этого она почувствует раскаяние и пожалеет, что так и не подошла к окну и лишила меня сочувствия в этот ужасный момент.
– Я передам ей твои слова, – сказал Уильям. – И завтра...
– Завтра, – ответил принц, – я приму решение.
Спокойной ночи, Уильям. Спасибо, что приехал. Счастливчик Уильям! Счастливчик Уильям со счастливой семьей, со своей дорогой Дорой, с прелестными детьми. Какой же ты счастливый! Ты хоть когда-нибудь задумываешься над этим?
– Я часто думаю об этом, – сказал Уильям. – И ты мог быть так же счастлив с Марией.
Дорогой Уильям, лучший брат в мире, единственное, чего ему не хватает, – такта.
На следующий день принц женился. Чтобы пережить это испытание, он вынужден был прибегнуть к помощи спиртного, однако в какой-то момент церемонии он поднялся с колен и сделал попытку убежать, но король, стоявший позади, силой вернул его в прежнюю позу, уверенный в том, что принц зашел слишком далеко, чтобы бежать.
Рассказывая Дороти об этом, Уильям признался, что ему было очень тяжело видеть Георга в таком подавленном состоянии.
– Он был так пьян, что едва держался на ногах, говорил мне Белфорд, а он знает наверняка, потому что вместе с другими герцогами стоял рядом с Георгом... совсем рядом... чтобы он не упал. Глаза у него были совершенно стеклянные, и он ни разу не взглянул на невесту.
– Бедный принц, – сказала Дороти. – Как же она?
– Счастлива, что смогла уехать из захолустья, где раньше жила, я не сомневаюсь в этом. У них все немного странные в семье, похоже, слабоумные, и она, кажется, тоже не избежала этой семейной болезни. Я только очень надеюсь, что она сразу же забеременеет. И у него появится возможность от нее освободиться.
– Оказывается, не так уж хорошо быть принцем, – сказала Дороти. – Я бы не хотела быть никем другим, только собой.
Вскоре поползли сплетни, из которых стало известно, что принц Уэльский провел свою первую брачную ночь за решеткой, поскольку был мертвецки пьян и ничего не соображал.
Уильям нанес визит миссис Фицгерберт в ее лондонском доме, где она жила вместе с преданной ей мисс Пиго – ее другом и экономкой. Мисс Пиго проводила его в очень славную комнату, стены которой были обтянуты голубым шелком, и сказала, что миссис Фицгерберт просила немного подождать.
Когда миссис Фицгерберт вошла, Уильям поклонился ей. В его глазах появились слезы: он всегда очень любил Марию, и так же, как Фредерик, сожалел о ее разрыве с Георгом.
– Мой дорогой Уильям, как мило с вашей стороны навестить меня.
– Он просил меня повидать вас.
– Принц?! – Лицо ее мгновенно вспыхнуло.
– Он очень подавлен.
– Я думаю, что большинство людей чувствовали бы себя точно так же, если бы им пришлось жениться, уже имея жену!
– Он действительно смотрел на вас, как на жену, Мария.
– Надеюсь, – сказала она, – что именно поэтому у него была связь с леди Джерси, и он женился на принцессе Каролине. Пожалуйста, прошу вас, Уильям, садитесь. Я попрошу, чтобы принесли что-нибудь освежающее. Вы должны мне рассказать о себе.
–Я здесь, чтобы говорить о нем... по его поручению.
– Вы хотите сказать, что он вас прислал?
– Он просил меня съездить к вам и сказать, что вы – единственная женщина, которую он любит.
Она явно была тронута, но попыталась опровергнуть это утверждение.
– Он всегда любил театр.
– Но он так чувствует.
– Разумеется, он так чувствовал в тот момент, когда говорил. Он всегда знает свои роли. И поэтому играет их так хорошо. Его место на сцене.
– Он страдает.
– Если и страдает, то по собственной глупости.
– Но от этого он не менее заслуживает сострадания.
Во время этого разговора Мария Фицгерберт ловила себя на мысли о том, как изменился Уильям. Он вырос. Уже нет грубого моряка, наверное, это влияние миссис Джордан. Бедняга, неужели она думает, что их совместная жизнь – надолго? Сколько может длиться любовь принца? Но вслух она сказала:
– Я слышала, у вас родился второй сын.
– Генри. Вам надо было бы его повидать. Мастер Георг сейчас немного ревнует. Он старается постоянно напоминать нам, что он наш первенец.
Она улыбнулась. Семейный человек! И он был доволен, она это чувствовала. Разве Георг не был таким же в первые годы? У этих королевских сыновей был свой шарм, даже у Уильяма, хотя он и не был таким элегантным, уверенным и образованным, как Георг. Но отсутствие светского лоска не портило Уильяма. Может быть, его и устроит домашняя жизнь, которую он выбрал для себя с этой актрисой? Ему не придется столкнуться с такими проблемами, потому что, в конце концов, он не наследный принц.
– Я уверена, что вы очень гордитесь своими сыновьями, – сказала она, думая о том, что изменилось бы в ее жизни с Георгом, если бы у них тоже были дети. Наверное, ничего, потому что он был принцем Уэльским, и от него ждали законных наследников.
– В честь свадьбы ваш дом вчера был ярко освещен.
– А чего вы от меня ждали? Чтобы я сидела в темноте и оплакивала потерю мужа? Я потеряла его значительно раньше. Он оставил меня, как вы помните, ради леди Джерси.
– Он очень несчастен и все время говорит о вас.
– Принцессе Каролине? Или леди Джерси?
– Он ни разу не разговаривал с принцессой. Он не выносит ее присутствия, и я уверен, что он не говорил о вас с леди Джерси.
Она наклонилась к нему.
– Мой дорогой Уильям, вы всегда были для меня хорошим братом, и я вам благодарна за сегодняшний визит. Вы хотели успокоить меня, я знаю, но я покончила с этим. Он ушел из моей жизни. Я начинаю сначала, так, словно никогда его не знала.
Он смотрел на нее с недоверием. Разве так может быть? Как только кто-нибудь вздумает обсуждать любовные дела принца Уэльского, сразу же всплывет имя миссис Фицгерберт.
– Я не стану говорить ему этого сейчас, когда он нуждается в утешении.
– Дорогой Уильям, – ответила она. – Я вам полностью доверяю, и вы можете сказать все, что считаете нужным.
По дороге домой он принял решение написать письмо брату, который проводил свой медовый месяц в Виндзоре, – бедняга Георг, надо же было случиться такой беде!
Стоя у окна, Мария Фицгерберт наблюдала, как отъезжала карета Уильяма. В это время в комнату вошла мисс Пиго, которая была не совсем обычной компаньонкой: она не расставалась с Марией с самого начала ее романа с принцем и была свидетелем всех ее радостей и огорчений. Она любила их обоих, и их разрыв стал для нее настоящей трагедией.
– Герцог Кларенс был у вас с каким-нибудь поручением?
Мария повернулась к ней.
– Конечно, – сказала она. – Очень похоже на него. После церемонии он присылает брата сказать мне, что я единственная в мире женщина, которую он любит.
– Это правда, – ответила мисс Пиго.
– И нам это так важно! – добавила Мария с издевкой.
– Да, важно.
– Как леди Джерси. И как эта церемония.
– Послушайте, Мария, будьте благоразумны. Он должен был жениться, потому что нужен наследник.
– А леди Джерси?
– Он не собирался бросать вас ради нее. Это вы его оставили.
– Неужели вы думали, что я позволю себя... оскорблять?
– Нет, не думаю. Но он бы вернулся.
– Мне не хочется говорить о нем и его делах. Пусть идет к леди Джерси, пусть женится. Мне очень жаль эту несчастную принцессу. Я ни на секунду не хотела бы оказаться на ее месте.
– Я тоже. То, что я слышала... И знать, что он влюблен в другую...
– Старая романтичная Пигги! – сказала Мария с нежностью. – Я не знаю, как долго это продлится для миссис Джордан.
– Он славный малый, этот Уильям.
– Все они славные малые, вы это знаете, но не очень надежные. У них родился второй сын, слышали об этом?
– Да. И они очень уединенно живут у себя в Питерсгем-лодж.
– Миссис Джордан иногда выступает, ей очень хорошо платят, так что, может быть, им удастся избежать долгов.
– Поговаривают, что именно она и содержит семью.
– Может быть. Он вряд ли обойдется без долгов. Это у них семейная черта. Следующим будет Фредерик. Их воспитывали очень строго, Георг мне рассказывал. Мне кажется, что эта строгость и привела к тому, что они словно с цепи сорвались, как только получили свободу. Может быть, во всем и виновато это строгое воспитание...
– Ладно, будем надеяться, что принц не так уж несчастен, а Уильям и дальше будет доволен своей жизнью.
– Моя дорогая Пиг, вы всегда надеетесь на несбыточное, не так ли?
– Мария, вы плачете?
– Оставьте меня. Я никого не хочу видеть. Я чуть не разревелась при Уильяме. Тогда он бы тоже расплакался, я едва сдержалась. Жизнь с принцем научила меня сдерживать слезы. Он достаточно плакал за нас обоих... и его слезы никогда ничего не значили. Он всегда плакал очень эффектно, правда? Пожалуйста, оставьте меня одну.
Мисс Пиго ушла, размышляя про себя: она все еще его любит. И он тоже. В один прекрасный день он вернется.
Королева вошла в рабочий кабинет короля без его приглашения. Она никогда не позволяла себе этого до его болезни. Он вполне осознавал это, но не предпринимал ничего, чтобы помешать переменам в их отношениях. Это было неизбежно. Тот страшный эпизод пятилетней давности оставил в его памяти такой след, которому не суждено было никогда изгладиться. Он сознавал, что в течение нескольких месяцев был не в своем уме. Это было уже не первое проявление болезни, и он жил в постоянном страхе, что она настигнет его вновь.
Королева разделяла эти опасения, и их сблизили общие тревоги. Она волновалась не из страха за него, а из боязни за свое положение и судьбу власти. Он плохо представлял себе, что творилось в стране, когда они решили, что он не может исполнять свои обязанности. Была какая-то возня в парламенте вокруг Билля о регентстве и конфликт между королевой и принцем Уэльским. Потом он поправился, и все вошло в прежнее русло, во всяком случае, сохранялась видимость этого. Однако он был уверен, что если заболеет снова, все повторится, как в прошлый раз.
И вот она здесь, в его кабинете – мать его пятнадцати детей – двое умерли в младенчестве, остальные живут и здравствуют – женщина, которую он никогда не любил, но благодаря которой выполнил свой долг. Он часто вспоминал их женитьбу; тогда он был влюблен в прекрасную Сару Леннокс, озорную и непосредственную, он мог бы настоять на браке с ней, в конце концов, в то время он уже был королем. Но он находился под сильным влиянием своей матери и ее любовника, лорда Бьюта, и они убедили его, что он непременно должен жениться на принцессе, и выбрали Шарлотту Мекленбург-Стрелицкую. Теперь он понимал, почему они сделали такой выбор: они решили, что, будучи некрасивой и непривлекательной, она вряд ли сможет влюбить его в себя и получить возможность влиять на него.
То, что она не говорила по-английски, в их глазах было дополнительным преимуществом. Было еще одно соображение против его брака с Сарой: она состояла в родстве с Фоксами – амбициозными политиканами, долго правившими страной в прежние времена. Чарльз Джеймс Фокс был ее племянником, и король знал, какое зло этот человек причинил ему: он испортил принца Уэльского, научил его пить, играть в карты, волочиться за женщинами и привлек на сторону вигов.
И вот они разлучили его с Сарой, женили на уродливой немецкой принцессе, он вынужден был смириться, и они живут вместе уже более тридцати лет, но он никогда не разрешал ей иметь свое мнение и высказываться по какому-либо поводу, даже в детской распоряжался он сам.
Он никогда по-настоящему ее не знал. Он считал ее покорной, довольной своей участью – рожать детей одного за другим – казалось, она всегда была беременной или рожала. Однако во время его болезни она отбросила маску послушания и проявила свою волю и амбициозность. Питт – сам великий Питт – встал на ее сторону против Фокса и принца Уэльского, и она проявила себя достаточно грозно. И теперь она больше не ждала, когда поинтересуются ее мнением, она высказывалась, когда считала это нужным.
– Надеюсь, у новобрачных все будет в порядке, – сказала она. – Я до самого последнего момента боялась, что он откажется.
– Да. Чуть не отказался. Уже был готов. У алтаря. Мне пришлось действовать быстро. Иначе не знаю, что было бы. Не знаю, – ответил король.
– Он был в шоке, когда увидел ее, – добавила королева, злорадно улыбаясь. – Я говорила ему. Я действительно старалась. Моя племянница понравилась бы ему значительно больше.
– Каролина – вполне привлекательная молодая женщина.
Королева бросила на мужа такой презрительный взгляд, на какой только смогла отважиться. Неужели он неравнодушен к своей невестке? Он всегда был неравнодушен к женщинам, всю жизнь, несмотря на свою верность ей. Она подозревала, что в воображении он пережил не одно любовное приключение. У нее нет оснований быть ему благодарной, но они должны быть едины против принца Уэльского, против вигов и против его недуга.
– Может быть, поселятся вместе, – сказал король. – Я боялся скандала. Я боялся, что он откажется прямо у алтаря. Ужасный момент.
– Я очень надеюсь, – ответила королева, – что теперь, когда он женат, у него появится чувство ответственности. Нам не нужен скандал.
– Нет, – сказал король. – Опасно. Много волнений. Люди протестуют. Плохо живут. Дорого стоит еда. Спасибо Питту. Хороший молодой человек... но самонадеянный... очень самонадеянный, а, что?
– Мне кажется, мы должны быть благодарны мистеру Питту, – ответила королева.
– Сдерживает Георга. Немного умерил его любовь к Фоксу, а, что?
– Да. Он победил Георга в Палате с помощью Билля о регентстве.
Король вздрогнул. Он ненавидел напоминания о том времени, когда был не в состоянии править.
– Не нужны скандалы, – сказал он. – Очень плохо. Не могу не думать о том, что случилось во Франции. Король и королева... казнены. Я иногда думаю о них по ночам.
– Я скажу докторам, чтобы дали вам какое-нибудь снотворное.
– Не могу спать... думаю о сыновьях. Десять бессонных ночей подряд я думал о них. Где вы еще видели таких парней – всегда у них неприятности. Это все из-за женщин и... денег. Не знаю, почему, а? Я воспитывал их строго...
– Может быть, слишком строго, – холодно ответила королева, но король ее не слышал. Его мысли снова вернулись в прошлое.
Неожиданно королева проговорила:
– Я думала об Уильяме и его актрисе...
– Эта Джордан. У них уже второй ребенок. Позор. Они живут, как женатая пара в Питерсгеме, она играет в театре, и они заводят детей.
– Не собираетесь ли вы поговорить с Уильямом?
– Что я могу ему сказать?
– Вы можете сказать ему, что надо остановиться. Ему еще не время заводить семью... мы найдем ему принцессу.
– Кажется, они живут... прилично.
– Прилично! Они не женаты! Актриса, которая играет в мужском костюме, и каждый, у кого есть деньги на билет, может глазеть на нее!
Мысли короля вновь вернулись в прошлое, и он увидел, как молодой человек приезжает в уединенный домик, где живет прекрасная квакерша. Они нежно любили друг друга, ждали ребенка, он был принцем Уэльским, а потом и королем. Он понимал Уильяма и не хотел быть с ним слишком суровым.
Королева между тем продолжала:
– Георг жил с Марией Фицгерберт, и никто не знал, женаты они или нет. Потом у него были связи с другими женщинами, и вот теперь он женился на Каролине. Но я боюсь, что они не станут жить вместе. Уже и Фредерик не живет со своей женой, которая устроила настоящий зверинец в Отланде, я уверена, что у него достаточно любовниц. И вот теперь Уильям... Куда ни посмотри – всюду одни скандалы. Георг наконец женился, Фредерик женат. Пора и Уильяму жениться.
– Существуют Георг и Фредерик. Кто-нибудь из них обеспечит наследников, а, что?
– Вы так думаете? Георг уже терпеть не может свою жену. Фредерик не намерен жить со своей. Кто будет на троне после нас?
– Все зависит от Георга и его жены, что между ними произойдет, а, что?
– Вы хотите сказать, что если у них будут сыновья... или дочери... если у них будут дети... вы оставите Уильяма в покое, и пусть они... пусть он живет со своей актрисой?
– Не вижу причины, почему бы нет.
– Итак, все зависит от жены Георга – подарит ли она нам наследника.
– Да, от этого зависит многое.
– Хочу вас предупредить: я не собираюсь молча стоять в стороне и аплодировать незаконному союзу королевского сына и актрисы.
– И что вы собираетесь им предложить, а, что?
– Я найду возможность оторвать Уильяма от этой женщины. Конечно, он должен жениться.
– Подождем и посмотрим.
Вскоре прошел слух, что принцесса Уэльская ждет ребенка. Принц Уэльский выражал по этому поводу бурную радость и ясно дал понять, что не собирается больше иметь ничего общего со своей женой. Король был доволен тем, что его невестка так быстро доказала свою возможную плодовитость: ему очень не хотелось вмешиваться в жизнь Уильяма. Однако королева зорко следила за всеми своими сыновьями и твердо решила, что не потерпит связи даже третьего сына с играющей на сцене артисткой.
