Текст книги "Обитель страсти"
Автор книги: Виктория Холт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
Джилли начала посещать классную комнату, и мне даже удалось научить ее различать несколько букв. Но больше всего ей нравились книжные иллюстрации, и она с головой погружалась в процесс перелистывания книг. Ей, видимо, нравились наши уроки, о чем можно было судить хотя бы по тому, что она каждый день появлялась в классной комнате в строго назначенное время.
Мне говорили, что она начала время от времени произносить по нескольку слов. Я знала, что все обитатели дома с живым интересом наблюдают за моим экспериментом, как знала и то, что Элвин, когда сможет приходить в классную комнату, будет противиться присутствию Джилли, и я готовилась к этой ситуации. Антипатия, которую испытывала Элвин к Джилли, была совершенно очевидна. Однажды я привела Джилли проведать Элвин, и та сразу же погрузилась в угрюмое молчание. Мне еще придется предпринять немало усилий для того, чтобы примирить ее с присутствием Джилли. Но это была лишь одна из грядущих проблем. Я отлично понимала, что эти безмятежные дни закончатся, как только жизнь войдет в нормальное русло.
Элвин навещало множество людей. Селестина ежедневно привозила фрукты и забавные безделушки. Часто приезжал Питер, и девочка бурно радовалась его визитам.
Однажды он сказал:
– А ведь какой я примерный сосед, Элвин! И как часто я тебя навещаю!
На это она серьезно возразила:
– Вы приезжаете не только ко мне, дядя Питер! Больше всего вас интересует мисс.
– Я приезжаю к вам обеим, – невозмутимо заметил он. – Мне очень повезло, что по соседству со мной обитают две такие очаровательные леди и что у меня есть возможность их лицезреть!
Леди Треслин привозила Элвин дорогие книги и цветы, но девочка в ее присутствии погружалась в угрюмое молчание и старалась притвориться спящей.
– Она еще очень больна, леди Треслин, – бормотала я, отводя взгляд от ее ослепительно прекрасной улыбки.
– Конечно, я понимаю, – говорила леди Треслин. – Бедное дитя! Мистер Тре-Меллин рассказал мне о ее смелом поступке и о том, как самоотверженно вы о ней заботитесь. Я все время повторяю, что вы настоящее сокровище и что ему с вами необычайно повезло. Да, я так и говорю Коннану: «Хороших слуг в наше время очень трудно найти». И всегда вспоминаю о том, как моя последняя кухарка развернулась и ушла прямо во время званого обеда. А она была таким же сокровищем, как и вы, по крайней мере вначале…
Я кивала, тихо ненавидя ее, но не за сравнение с кухаркой, а за надменную, холодную, бездушную красоту. Кроме того, до меня постоянно доходили слухи о ней и Коннане, и мне казалось, они не так уж далеки от истины.
Когда эта женщина находилась в доме, Коннан будто преображался. Он попросту переставал меня замечать. Я слышала их беззаботный смех, видела, как они гуляли по саду… Уже само по себе то, как они шли рука об руку, говорило о их близости убедительнее всяких слов.
Как глупо было с моей стороны лелеять несбыточные надежды, в которых не смела признаться даже себе самой! Я отчаянно пыталась делать вид, что этих надежд не существует, но они от этого никуда не исчезали и, несмотря на мое сопротивление, беспардонно вторгались в мои мысли.
Меня страшили мысли о будущем.
Однажды Селестина предложила на целый день забрать Элвин в «Маунт Видден».
– Для смены обстановки, – пояснила она. – А ты, Коннан, приедешь к обеду, а затем заберешь ее домой.
Он согласился. Меня туда, естественно, не пригласили. Это еще раз подтверждало всю беспочвенность моих дерзких мечтаний. Только представьте себе, я ожидала, что меня, гувернантку, пригласят к обеду в «Маунт Видден»!
Я посмеялась над собственной глупостью, но смех этот был далеко не радостным. Так бывает, когда после череды нестерпимо ярких солнечных дней уже начинает казаться, что теперь так будет всегда, но однажды просыпаешься и видишь за окном пасмурное небо… Что поделать, это и есть жизнь… Так бывает, когда в безоблачном летнем небе вдруг начинают собираться грозовые тучи.
Коннан усадил Элвин в экипаж и отвез в «Маунт Видден», а я осталась в безрадостной праздности. Впервые, пожалуй, со дня моего приезда в этот дом.
Немного позанималась с Джилли, но, не желая чересчур перегружать девочку, вскоре вернула ее бабушке и задумалась над тем, чем бы еще заняться.
И тут меня осенила прекрасная идея. Почему бы не поехать кататься верхом. Куда-нибудь подальше. Например, на пустоши…
Я вспомнила, как мы с Элвин ездили в гости к ее двоюродной бабушке Кларе, и меня охватило необъяснимое волнение. Вернулось ощущение тайны, окружающей смерть Элис, о которой я совсем забыла в минувшие безмятежные недели. Да, вполне вероятно, что история Элис нужна мне для того, чтобы отвлечься от собственных проблем? Похоже на то.
Бабушка Клара наверняка хотела бы узнать, как обстоят дела у Элвин. Кроме того, она, похоже, прониклась ко мне симпатией, так что мой приезд не станет для нее досадной неожиданностью. С другой стороны, приехать одной – это совсем не то же самое, что приехать с Элвин…
Что ж, будь что будет.
– Элвин целый день не будет дома, – сообщила я миссис Полгрей. – Поэтому хотелось бы взять выходной.
С тех пор как я стала активно заниматься Джилли, миссис Полгрей прониклась ко мне самыми теплыми чувствами. Все-таки она любит свою внучку, а ее странности считает случаем поп compos mentis [8]8
Non compos mentis – не владеющий рассудком, не в здравом уме (лат.).
[Закрыть]лишь потому, что воспринимает их как неизбежную расплату девочки за грехи ее родителей.
– Вы больше, чем кто-либо, заслуживаете выходной, – расплылась в улыбке она. – Куда вы собираетесь?
– Наверное, поеду кататься на пустоши. Пообедаю в какой-нибудь гостинице…
– Как, совсем одна, мисс?
– Я вполне способна позаботиться о себе, миссис Полгрей.
– Но на пустошах можно попасть в трясину, заблудиться в тумане, а еще, поговаривают, там обитает Маленький народец.
– Маленький народец? Как сказочно!
– Не смейтесь, мисс. Они не любят, когда люди смеются над ними. Их кое-кто даже видел. Такие маленькие человечки, похожие на гномов, а на голове у каждого шляпа-пирожок. Если вы им не понравитесь, они могут заманить вас на болото своими волшебными фонариками. Не успеете оглянуться, а вас уже засасывает трясина, и как бы вы ни трепыхались, уже не выпустит.
Я содрогнулась.
– Что ж, буду осторожна. Мне бы и в голову не пришло насмехаться над Маленьким народцем. Обещаю вести себя примерно, если встречу кого-нибудь из них.
– Мне кажется, вы смеетесь надо мной, мисс.
– Не беспокойтесь обо мне, миссис Полгрей. Со мной все будет в порядке.
Я отправилась на конюшню и спросила у Тапперти, какую лошадь он может для меня оседлать.
– Можете взять Майскую Зарю. Она сегодня свободна.
Я сказала, что еду кататься на пустоши.
– Будьте осторожны, мисс.
Он тихонько рассмеялся, как будто радуясь удачной шутке.
– С вами кто-то едет, мисс?
Я ответила, что еду одна, но, очевидно, он мне не поверил.
Весьма вероятно, Тапперти не сомневался в том, что я еду кататься с Питером Нанселлоком. Как я поняла, наши имена постоянно упоминались в одном контексте с того самого момента, когда он совершил эту глупость, прислав сюда Джасинт.
Я также задумалась, не становится ли слишком очевидной моя крепнущая дружба с Коннаном. Подобная вероятность приводила меня в ужас. То, что слуги сплетничают за спиной, обсуждая наши отношения с Питером, меня не слишком волновало, но вовсе не хотелось, чтобы подобного же рода слухи распускались обо мне и Коннане.
«Что за вздор! – подумала я, выезжая из конюшни. – У них нет ни малейших оснований сплетничать на эту тему… Нет, есть», – возразила я себе. И припомнила два случая, когда он меня поцеловал.
Я посмотрела на «Маунт Видден», видневшийся на другой стороне бухты. Быть может, Коннан будет возвращаться домой, и я его встречу… «Но с чего это вдруг он захотел бы вернуться в «Маунт Меллин», если есть возможность побыть с Элвин и своими друзьями, – упрекнула я себя. – Или ты вообразила, что он будет спешить к тебе? Кажется, твои грезы самым непозволительным образом завладели воображением и возобладали над здравым смыслом».
Но я продолжала надеяться на эту встречу, пока деревня не осталась позади, а впереди не показались серые валуны пустошей.
Декабрьское утро было ясным и ласковым. Я с наслаждением вдыхала влажный, торфяной запах земли, а свежий северный ветер бодрил и поднимал настроение.
Мне захотелось пустить лошадь в галоп, заставив ветер свистеть в ушах, и я уступила своему желанию. Вихрем несясь по равнине, представляла себе, что Коннан скачет рядом и просит остановиться, чтобы рассказать, как изменилась его жизнь и жизнь Элвин с тех пор, как я появилась в их доме. Затем он, смущаясь, добавляет, что знает, как это глупо, но он влюблен в меня…
Среди этих сказочных пустошей было возможно поверить в исполнение самых фантастических желаний. И так же, как кое-кто искренне верил в существование Маленького народца, точно так же я верила в то, что Коннан Тре-Меллин мог бы влюбиться в меня.
К полудню я прискакала в «Дом на пустоши». Все повторилось в точности, как и в прошлый раз. Пожилая экономка вышла на крыльцо, чтобы встретить меня и проводить в гостиную.
– Добрый день, мисс Ли! – проговорила с улыбкой бабушка Клара. – Вы сегодня одна?
Выходит, она ничего не знает о несчастном случае с Элвин. Я была поражена, полагая, что Коннан обязательно поручит кому-нибудь сообщить об этом старушке, которую, несомненно, интересует все, что касается двоюродной внучки.
Я рассказала о случившемся и, увидев на ее лице озабоченность, поспешила заверить, что Элвин быстро идет на поправку и вскоре будет совершенно здорова.
– Вам следует подкрепиться, мисс Ли, – предложила она. – Давайте выпьем по стаканчику моего вина из бузины. Кроме того, скоро будет ленч. Вы не откажетесь составить мне компанию?
Я ответила, что это очень мило с ее стороны и с удовольствием принимаю приглашение.
Мы сидели, прихлебывая бузиновое вино, и я опять ощутила опьяняющий эффект, который испытала в прошлый раз, отведав вина из одуванчиков. Ленч представлял собой баранину с необыкновенно вкусным соусом из каперсов. Затем мы вернулись в гостиную, чтобы, как она выразилась, «немного поболтать».
Именно на это я рассчитывала, и хозяйка «Дома на пустоши» меня не разочаровала.
– Скажите-ка мне, – начала она, – как там малышка Элвин? Она хоть немного повеселела?
– Ну… да. Мне кажется, она теперь намного веселее, чем прежде. Честно говоря, этому в немалой мере способствовало ее падение с лошади. Отец уделяет ей теперь гораздо больше внимания.
– А-а, – протянула бабушка Клара, – ее отец.
Она смотрела на меня своими ярко-голубыми глазами, в которых явственно читалось волнение. Я знала, что она относится к разряду женщин, которые не могут устоять перед соблазном посплетничать, а поскольку большую часть времени ее окружала лишь прислуга, прибытие гостя стимулировало вспышку откровенности.
Я была намерена сделать эту вспышку как можно более яркой и начала с того, что осторожно произнесла:
– Как мне представляется, их отношения не назовешь обычными…
После короткой паузы она ответила:
– Не назовешь. Хотя ведь иначе и быть не могло.
Я молчала, затаив дыхание, и молилась, чтобы она не передумала. Семейные тайны уже готовы были сорваться с ее уст, и я чувствовала, что могу получить ключ к истории Тре-Меллинов, которая в какой-то степени стала и моей историей.
– Иногда я во всем виню себя, – продолжила она, будто разговаривая сама с собой. Ее голубые глаза и в самом деле смотрели сквозь меня, вперившись в воскресшее прошлое.
– Вопрос заключается в том, насколько допустимо вмешательство в жизни других людей, – продолжала она.
Я тоже часто задавала себе этот вопрос. И хорошо отдавала себе отчет в том, что с момента прибытия в «Маунт Меллин» только и делаю, что пытаюсь вмешаться в жизни его обитателей.
– После своей помолвки Элис жила у меня, – тем временем продолжала бабушка Клара. – Тогда все могло еще сложиться по-другому Но я убедила ее ничего не менять. Видите ли, я искренне верила в то, что правильнее будет выбрать его.
Ее речь показалась мне несколько бессвязной, но я отказалась от попытки прояснить ситуацию, опасаясь нарушить очарование момента. Она могла внезапно вспомнить, что делится семейными секретами с посторонней женщиной, проявляющей ничем не оправданное любопытство.
– Я часто спрашиваю себя, какой была бы ее жизнь, если б она тогда поступила по-иному. Вы когда-нибудь играете в эту игру, мисс Ли… вы когда-нибудь говорите себе: вот если бы в определенный момент я поступила вот так-то и так-то… это полностью изменило бы ход событий?
– Конечно, – кивнула я, – многие так делают. Вы думаете, что жизнь вашей племянницы могла бы пойти по другому руслу?
– О да… ее жизнь… жизнь Элис… Она тогда подошла к поворотному моменту, я бы даже сказала, к перекрестку. Пойдешь сюда, и твоя жизнь будет вот такой. Пойдешь туда, и все будет совершенно иначе. Мне иногда становится страшно, потому что если бы она тогда повернула направо, а не налево… возможно, сейчас была бы с нами. В конце концов, если бы она вышла замуж за Джеффри, у нее не было бы необходимости куда-то сбегать с ним, верно?
– Я вижу, она была с вами откровенна.
– О да. Боюсь, мои действия сильно повлияли на развитие событий. Именно это меня тревожит. Правильно ли я тогда поступила?
– Я уверена, вы поступили так, как сочли правильным, а это единственное, к чему мы все можем стремиться. Видимо, вы очень любили свою племянницу. Я права?
– Да, это так. У меня ведь были одни сыновья, а всегда хотелось девочку… Элис приезжала и играла с моими детьми… три мальчика и ни одной девочки. Я надеялась, что она выйдет замуж за одного из них. Хотя они были ее двоюродными братьями. Возможно, это была бы не слишком удачная затея. Тогда я жила не в этом доме, а в Пензансе. У родителей Элис было большое поместье в нескольких милях от Пензанса. Теперь оно, разумеется, принадлежит ее мужу. Она принесла ему большое состояние. Так или иначе, думается, двоюродным братьям и сестрам не следует вступать в брак. Да и вообще, ее родители были твердо намерены породниться с Тре-Меллинами.
– Так значит, это был брак по расчету.
– Да, отец Элис к тому времени умер, а ее мать, моя сестра, всегда очень любила Коннана Тре-Меллина, я имею в виду старшего Коннана. В течение многих веков старший сын в этой семье всегда получал имя Коннан. Я думаю, моя сестра хотела бы выйти замуж за отца нынешнего Коннана, но для них были подобраны другие партии. Поэтому они и хотели, чтобы поженились хотя бы их дети. Их обручили, когда Коннану было двадцать, а Элис восемнадцать. Спустя несколько лет им предстояло обвенчаться.
– Значит, это был классический брак по расчету.
– Какая странная штука жизнь! Браки по расчету достаточно часто оборачиваются большими проблемами, вы не находите? Они думали, что было бы удобно, если б она пожила у меня… всего в нескольких часах езды от «Маунт Меллина». Молодые люди могли часто встречаться… и она при этом не жила бы в доме жениха. Конечно, можно спросить, почему мать не поселилась вместе с дочерью в «Маунт Меллине». Моя сестра тогда очень болела и не могла путешествовать. Как бы то ни было, они решили, что Элис пока поживет у меня.
– Полагаю, мистер Тре-Меллин часто к ней приезжал.
– Да, но не так часто, как можно было ожидать. Я начала подозревать, что их характеры сходятся намного хуже их состояний.
– Расскажите мне об Элис, – вырвалось у меня. – Какая она была?
– Как я могу ее описать? Мне на ум приходит слово «легкая». Она была веселая, беспечная, быть может, даже легкомысленная. Я не хочу сказать, что она была легкой в вопросах морали, что очень часто подразумевается под словом «легкомысленная». Хотя, конечно, после того, что произошло… Но кто имеет право ее судить? Видите ли, он впервые приехал сюда писать картины. И написал несколько прекрасных пейзажей…
– Кто? Коннан Тре-Меллин?
– О Господи, ну конечно же нет! Джеффри. Джеффри Нанселлок. Он был довольно известным художником. Разве вы этого не знали?
– Нет, – покачала я головой. – Я о нем ничего не знала, за исключением того, что он погиб в июле прошлого года в один день с Элис.
– Он часто приезжал сюда, пока здесь жила Элис. Честно говоря, он приезжал даже чаще, чем Коннан. Я начала догадываться об истинном положении дел. Между ними явно что-то было. Они вместе отправлялись гулять. И он нес с собой свои краски и кисти и прочее. Она говорила, что наблюдает за тем, как он работает, и что, может быть, она и сама когда-нибудь станет художницей. Но, разумеется, они уединялись вовсе не для того, чтобы заняться живописью.
– Они… были влюблены?
– Я очень испугалась, когда она мне все рассказала. Видите ли, она ждала ребенка…
У меня захватило дух. Элвин, подумала я. Теперь понятно, почему он ее не любит. Теперь понятно, почему мое заявление о ее художественном даровании так огорчило его и Селестину.
– Она сообщила мне об этом за две недели до назначенного дня свадьбы. Сказала, что почти уверена. И спросила: «Что мне делать, тетя Клара? Быть может, лучше выйти замуж за Джеффри?» Я задала жестокий вопрос: «А Джеффри хочет на тебе жениться, дорогая?» А она ответила: «Если я ему расскажу, ему придется на мне жениться, не так ли?» Теперь я знаю, что следовало ему рассказать. Это было бы правильнее. Но ее брак… Элис была богатой наследницей, и я подумала, не это ли прежде всего интересует Джеффри? Видите ли, Нанселлоки довольно бедны, и состояние Элис стало бы для них решением многих проблем. Вот я подумала… а кто бы на моем месте не подумал? Кроме того, он имел определенную репутацию… Существовали и другие девушки, оказавшиеся в положении Элис, не без его участия, разумеется. Сомнительно, чтобы она была счастлива с ним…
Наступила тишина. Я чувствовала, как очень важные части головоломки становятся на место и передо мной возникает целостная картина.
– Я помню ее… в тот день, – продолжала старушка. – Вот в этой самой комнате. Я часто вспоминаю… Она рассказывала свою историю… изливала душу… так же, как я сейчас это делаю перед вами. Весь последний год это лежит камнем на моей совести… со дня ее смерти. Она тогда спросила меня: «Тетя Клара, что мне делать? Помогите мне… Скажите, что мне делать…» И я ответила: «У тебя очень небольшой выбор, дорогая. Тебе остается выйти замуж за Коннана Тре-Меллина и навсегда забыть обо всем, что произошло между тобой и Джеффри Нанселлоком». Она сказала тогда: «Тетя Клара, как же я могу забыть? Ведь у меня будет живое напоминание о нем». И тут я совершила этот ужасный поступок. Я проговорила тоном, не допускающим возражений: «Ты должна выйти замуж. Да, ребенок родится преждевременно. Что ж, случается и такое». И тут Элис рассмеялась. Она все смеялась и смеялась… Это был истерический смех. Бедная Элис, она была на грани безумия…
Бабушка Клара откинулась на спинку кресла. Я уверена, что все это время она видела перед собой не меня, а Элис.
Я молчала. Передо мной проходила череда всех этих событий: свадьба, которая, вне всякого сомнения, была пышной и торжественной, скоропостижная смерть матери Элис, год спустя смерть отца Коннана. Этот брак должен был доставить им радость, но они не успели ею насладиться. А Элис осталась с Коннаном и с Элвин, дочерью другого мужчины, которую она попыталась представить как дочь Коннана. И это ей не удалось…
В течение всех этих лет он делал вид, что Элвин – его дочь, но так и не принял ее в свое сердце. Элвин об этом знала. Она подозревала, что в их отношениях что-то не так. Она жаждала его любви и пребывала в постоянной неуверенности. Возможно, он и сам до конца не был уверен в том, что она не его дочь.
Сложилась чрезвычайно драматичная ситуация. И все же, размышляла я, если позволять прошлому так омрачать настоящее, это добром не закончится. Элис умерла, Коннан и Элвин живы. Они должны обо всем забыть. Мудрее всего было бы попытаться найти утешение и счастье друг в друге.
– О Господи, – вздохнула бабушка Клара. – Как же много я болтаю! Будто пережила все это заново… – В ее голосе послышались нотки страха. – Я говорила слишком много, а ведь к вам, мисс Ли, это не имеет никакого отношения. Надеюсь, вы сохраните в тайне все, что от меня услышали.
– Можете на меня положиться.
– Я это знала. Иначе я бы ничего не рассказала. В любом случае, эти события произошли так давно. Рассказав о них, я облегчила свою душу. Иногда я вспоминаю по ночам… Видите ли, возможно, было бы правильнее, если бы она вышла замуж за Джеффри. Быть может, она пришла к такому выводу и именно поэтому попыталась с ним убежать. Страшно даже представить их вместе в том поезде! Это похоже на Суд Божий, вы не находите?
– Нет, – резко ответила я. – В этом поезде погибло множество других людей, которые вовсе не собирались решать посредством бегства свои семейные проблемы.
Она негромко рассмеялась.
– Вы правы! Я сразу поняла, что вы – воплощение здравого смысла. Видите ли, мне иногда кажется, что, если бы я посоветовала ей не выходить замуж за Коннана, она бы послушала меня. Именно это и пугает. Я проложила ей дорожку к трагическому концу.
– Вы не должны себя ни в чем винить, – твердо проговорила я. – Ведь вами руководили только лучшие побуждения. Кроме того, человек ведь сам выбирает свою судьбу. В этом я глубоко убеждена.
– Вы утешили меня, мисс Ли. Побудете еще немного? Выпьем чаю…
– Вы очень добры, но мне кажется, было бы лучше, если бы я успела вернуться в «Маунт Меллин» до наступления темноты.
– Да, да, разумеется, нужно вернуться засветло.
– В это время года темнеет очень рано.
– В таком случае я не должна быть эгоисткой и задерживать вас. Мисс Ли, когда Элвин поправится, вы привезете ее повидаться со мной?
– Непременно.
– И если вам самой захочется навестить меня…
– Можете быть уверены, я приеду. Благодарю за интересную и приятную беседу.
В ее глазах опять промелькнула искра страха.
– Вы ведь не забудете о том, что я вам все рассказала строго конфиденциально?
Я заверила ее, что не забуду. Да, эта очаровательная старушка больше всего на свете любит рассказывать секреты, наслаждаясь произведенным впечатлением. Что ж, кто из нас без недостатков…
Бабушка Клара проводила меня до двери.
– Мне было очень приятно, – проговорила она. – И смотрите, не забудьте…
Она приложила палец к губам. Глаза ее озорно блеснули.
По дороге домой я все время размышляла над услышанным и уже подъезжала к деревне, когда меня осенила мысль о том, что Элвин и Джилли – сестры по отцу. И тут же вспомнились рисунки, на которых Элвин и Джилли были изображены как один человек.
Значит, Элвин обо всем знает. Или она всего лишь опасается, что это может быть правдой? Быть может, она пытается убедить себя в том, что ее отец вовсе не Джеффри Нанселлок, что означало бы, что Джилли – ее сестра. Или ее беззаветное стремление завоевать расположение Коннана означает, что она пытается заслужить право быть его дочерью?
Меня охватило страстное желание помочь им всем выбраться из трясины горя, куда погрузила их опрометчивость Элис.
Я могу это сделать, сказала я себе. И сделаю.
Затем я вспомнила о Коннане и его отношениях с леди Треслин, и меня охватило беспокойство. Каким абсурдным страстям я позволила овладеть моим сердцем! Ведь я всего лишь гувернантка. Как я могу указывать Коннану дорогу к его счастью? И кто может знать доподлинно, где оно находится?
* * *
Приближение Рождества было обозначено волной оживления, которое я хорошо помнила по тем временам, когда еще жила в доме отца.
Китти и Дэйзи хихикали и перешептывались заметно интенсивнее, чем обычно. Миссис Полгрей говорила, что они и ленятся гораздо больше обычного, а потому постоянно следила за ними, изрекая суровые сентенции на тему падения нравов современной молодежи, и при этом выглядела очень взволнованной.
Стояла теплая погода, скорее напоминавшая приближение весны, чем зимы. Как-то гуляя в лесу, я заметила, что расцвели примулы.
– Подумаешь, – хмыкнул Тапперти, которому я рассказала об этом, – нас не удивишь примулами в декабре. Весна рано приходит в Корнуолл.
Я задумалась о рождественских подарках и составила небольшой список. Нужно было купить что-то для Филлиды и ее семьи, а также для тети Аделаиды. Но меня больше заботили обитатели «Маунт Меллина»… Прежде всего нужно было выбрать подходящее для покупок время. Денег было вполне достаточно, так как я тратила мало и большая часть моего жалованья гувернантки оставалась нетронутой.
Однажды я отправилась в Плимут, где и приобрела все намеченные подарки.
Для Филлиды и ее домашних я купила книги, которые тут же отправила ей по почте. Тете Аделаиде я отослала шарф. Выбор подарков для обитателей «Маунт Меллина» занял очень много времени. В конце концов я остановилась на шарфах для Китти и Дэйзи, выбрав зеленый и красный, которые, я была уверена, им понравятся. Для Джилли я купила синий шарф, под цвет ее глаз. Подарком для миссис Полгрей стала бутылка виски, которая, несомненно, обрадует ее больше чего бы то ни было. Элвин я решила подарить набор разноцветных носовых платков с вышитой на них буквой «Э».
Эта проблема была решена. Приближение Рождества, как оказалось, начинало волновать меня не меньше, чем Дэйзи или Китти.
По-прежнему стояла очень мягкая погода. Накануне праздника я помогала миссис Полгрей и девушкам украшать парадный зал и некоторые другие помещения.
Мужчины совершили вылазку в лес и обеспечили нас плющом и остролистом. Мне показали, как следует обвивать этой зеленью колонны в зале. Дэйзи и Китти учили меня изготавливать рождественские кусты. Их очаровало и немало позабавило мое невежество относительно этих традиционных украшений. Что, мисс никогда не слышала о рождественских кустах? Невероятно! Мы брали два деревянных обруча, продетых друг в друга, и украшали эту шаровидную раму ветками вечнозеленых растений. Затем мы цепляли на эти пушистые зеленые шары апельсины и яблоки. Должна признать, это было очень красиво.
Для каминов заготовили самые крупные поленья. Зал, предоставленный в распоряжение слуг, был украшен точно так же, как и парадный. По всему дому разносился веселый смех.
– Мы тоже устраиваем бал, – похвасталась Дэйзи. – Одновременно с балом хозяев.
Интересно, на какой бал предстоит пойти мне. Скорее всего, ни на какой. Будучи гувернанткой, я занимала срединное положение. По крайней мере, так мне казалось.
– Господи Боже ты мой! – взвизгнула Дэйзи. – Хоть бы поскорее! Прошлое Рождество было таким тихим… как положено… траур и все такое. Но мы, слуги, отметили Рождество совсем неплохо. Пили настойки и медовуху. Вы бы только попробовали терновку миссис Полгрей! Это было что-то! Помнится, мы ели говядину, баранину и, конечно же, свиной пудинг. В наших краях ни одна пирушка не обходится без свиного пудинга. Можете спросить у папаши!
Весь канун Рождества кухня и все прилегающие помещения были наполнены ароматами свежей выпечки. Тапперти с Билли Трехэем и другие конюхи подходили к дверям кухни только для того, чтобы втянуть носом эти волшебные запахи. Миссис Тапперти целыми днями занималась стряпней. Я с трудом узнавала обычно такую спокойную и исполненную достоинства миссис Полгрей. Она металась по кухне с раскрасневшимся лицом, без устали что-то помешивая, взбивая и при этом без умолку разглагольствуя о пирогах со странными названиями «подушечка», «потрошок», «травянчик», «голубчик» и «пампушок».
Моя помощь потребовалась и тут.
– Не спускайте глаз вот с этой кастрюли, мисс. Как только она закипит, сразу же зовите меня!
По мере нарастания волнения в речь мечущихся по кухне женщин все сильнее вторгался местный диалект, так что понять некоторые фразы было весьма непросто.
Я бессмысленно улыбалась, уставившись на противень с только что извлеченными из печи пирогами, покрытыми золотистой корочкой и источающими умопомрачительный аромат мяса и лука, когда в кухню вбежала Китти с истошным криком:
– Мэм, там оральные певцы!
– Так скорее пригласи их войти, глупая девчонка! – в тон ей ответила миссис Полгрей, охваченная волнением и начисто забывшая о необходимости сохранять достоинство. Она ладонью утерла пот с раскрасневшегося лица. – Что ты стала как вкопанная? Разве тебе неизвестно, дорогуша, что нельзя заставлять ждать оральных певцов? Это приносит в дом несчастье!
Я последовала за Китти в зал, где собралась толпа парней и девушек из деревни. Когда мы вошли, они уже начали петь. Только тут я поняла, что «оральные» певцы на самом деле являются хоральными певцами.
Они исполнили «Радуйся, Мария», «Плющ и остролист», «Двенадцать дней Рождества» и «Первое Рождество». Мы пели вместе с ними.
Затем солист этого хора затянул:
Рождественский эль рекою пусть прольется,
Пусть головы вскружит, весельем отзовется.
Пусть эхом разнесутся рождественские песни,
И был бы вечный праздник,
Коль был бы я кудесник!
Услышав этот тонкий намек, миссис Полгрей подала знак Дэйзи и Китти, которые помчались за угощением для певцов.
Гостям налили медовухи, а также вина из бузины и ежевики. Кроме того, их угощали огромными пирогами с мясом и рыбой.
Когда они закончили пить и есть, внесли большую миску, перевязанную красными лентами и украшенную утесником. Ее вручили миссис Полгрей, которая царственным жестом положила в нее несколько монет.
Затворив за певцами дверь, Дэйзи обернулась ко мне.
– Так, эта компания отоварилась. Что дальше?
Конечно же, она пришла в восторг от моего невежества, когда я поинтересовалась, что значит «отовариться».
– О Господи Боже мой, мисс, да вы ничего не знаете! «Отовариться» – значит «ходить по домам, петь рождественские песни и собирать угощение». Что же еще это может значить?
Я поняла, что мне предстоит еще очень много узнать об обычаях местных жителей. Однако их рождественские традиции мне совершенно определенно нравились.
– Ой, мисс, я совсем забыла вам сказать, – опять возопила Дэйзи. – Там посылка! У вас в комнате. Ее принесли как раз в то время, когда пришли оральные певцы, и я совсем о ней забыла. – Заметив мою нерешительность, она чрезвычайно удивилась. – Посылка, мисс! Разве вам не хочется поскорее взглянуть, что там? Она такая большущая. Во-от такая коробка! – показала она руками.
Я встряхнулась. «Чего тебе действительно хочется, – сказала я себе, – это чтобы у сказочной истории был сказочный конец. Ты хочешь стать хозяйкой «Маунт Меллина». И незачем себя обманывать…»
Поднявшись в свою комнату, я обнаружила там посылку от Филлиды. Под крышкой коробки лежала черная шелковая шаль, расшитая зелеными и янтарного цвета узорами. Там же был янтарный гребень в испанском стиле. Я подобрала им волосы и накинула на плечи шаль. Отражение в зеркале поразило меня. Смотревшая оттуда девушка выглядела настолько экзотично, что походила скорее на испанскую танцовщицу, чем на английскую гувернантку. В коробке лежало что-то еще. Я поспешно раскрыла сверток и обнаружила платье – одно из платьев Филлиды, вызывавшее мое особое восхищение. Оно было сшито из зеленого шелка, оттенок которого в точности совпадал с зеленым узором шали. Из складок платья выпало письмо.
