Текст книги "Обитель страсти"
Автор книги: Виктория Холт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
Я сказала, что нахожу дом очаровательным и что моему собеседнику необычайно повезло стать обладателем двух таких величественных особняков.
– От самих по себе стен мало радости, мисс Ли. Ведь главное – это жизнь, которой они заполнены.
– Тем не менее, – не унималась я, – несомненно, приятно, когда жизнь окружена комфортом.
– Согласен. И я счастлив, что вы находите мои дома привлекательными.
Когда мы закончили обедать, он проводил меня в библиотеку и предложил сыграть партию в шахматы. Я с удовольствием согласилась.
Мы расположились в уютной комнате с резным потолком и толстым пушистым ковром на полу, освещенной лампами, плафоны которых были изготовлены из изысканно расписанного фарфора явно восточного происхождения. Но дело действительно не в стенах. Я никогда не предполагала, что человек может быть так счастлив…
Он расставил на доске фигуры, выточенные из слоновой кости, и мы начали игру.
В комнате воцарилась глубокая, но благостная тишина. По крайней мере, мне так казалось. Я знала, что никогда не смогу забыть мерцающее пламя свечей, тиканье позолоченных часов, которые, казалось, принадлежали самому Людовику XIV, сосредоточенное лицо Коннана и его длинные сильные пальцы на изящных фигурах.
Нахмурившись и обдумывая очередной ход, я вдруг почувствовала, что он смотрит не на доску, а на меня. Подняв глаза, я встретилась с ним взглядом. Он смотрел на меня весело и одновременно задумчиво. Мне пришло в голову, что он пригласил меня сюда, преследуя какую-то особую цель. Но какую?
По спине пробежал тревожный холодок, но я была слишком счастлива, чтобы позволить подобным мыслям омрачить это состояние души.
Я переставила фигуру, и тут он воскликнул:
– Ага! – а затем: – Мисс Ли, моя дорогая мисс Ли, кажется, вы угодили в ловушку, которую я для вас расставил!
– О нет! – воскликнула я.
Коннан пошел конем, тем самым создав угрозу для моего короля. Я как-то выпустила из виду этого коня…
– По-моему… – произнес он, – ах нет, не совсем. Шах, мисс Ли, но пока еще не мат.
Я поняла, что по вполне объяснимой рассеянности допустила несколько ошибок, и попыталась было переломить ситуацию, однако мне это никак не удавалось. Каждый ход лишь приближал неизбежный конец.
Я услышала его голос, мягкий, с нотками необычайной доброжелательности:
– Шах и мат, мисс Ли.
Несколько секунд я в отчаянии смотрела на доску.
– Я поступил нечестно, воспользовавшись тем, что вы устали после путешествия.
– Нет, нет, мистер Тре-Меллин. Полагаю, дело в том, что вы играете лучше меня.
– Полагаю, мы друг друга стоим, мисс Ли.
Затем я удалилась в свою комнату.
Там легла в постель и попыталась уснуть, но сон не шел ко мне, переполненной счастьем. Я вспоминала нашу встречу у крыльца, нашу трапезу и слова: «мы друг друга стоим».
И даже забыла, что дом, где я сейчас нахожусь, когда-то принадлежал Элис. Забыла обо всем, кроме того, что Коннан послал за мной, а теперь, когда я приехала, похоже, был бесконечно рад этому…
* * *
Следующий день оказался таким же приятным и увлекательным, как и предыдущий. Утром я немного позанималась с детьми, а после обеда Коннан повез нас кататься. Как отличалась поездка в его экипаже от тряски за спиной Тапперти или Билли Трехэя!
Он повез нас на побережье, и мы увидели вздымающийся из воды утес Святого Михаила [11]11
Гора Святого Михаила – скала высотой 70 м в пятистах метрах от берега, расположенная в графстве Корнуолл. Самая известная его достопримечательность.
[Закрыть].
– Весной мы как-нибудь приедем сюда, переправимся на утес, и вы сможете увидеть стул Святого Михаила, – пообещал он.
– А можно мне будет посидеть на нем, папа? – поинтересовалась Элвин.
– Можно, если захочешь рискнуть жизнью. Ты обнаружишь, что твои ноги болтаются над пропастью в семьдесят футов или около того. Тем не менее многие представительницы твоего пола считают, что оно того стоит.
– Но почему, папа, почему? – с любопытством воскликнула Элвин, которую приводило в восторг его внимание.
– Потому что, – продолжал Коннан, – существует старинное поверье: если женщине удастся посидеть на стуле Святого Михаила прежде своего мужа, именно она, а не муж, будет главой семьи.
Элвин весело рассмеялась, а Джилли, которую мы тоже взяли с собой, стояла поодаль, застенчиво улыбаясь. Коннан перевел взгляд на меня.
– А вы, мисс Ли, – произнес он, – вы хотели бы испытать на себе действие этой приметы?
Я на мгновение заколебалась, а затем с вызовом посмотрела ему в глаза.
– Нет, мистер Тре-Меллин, у меня нет такого желания.
– Значит, вы не желаете стать главой семьи?
– Я не считаю, что в семье кто-то должен быть главным, будь то жена или муж. Думаю, супруги должны стремиться к взаимопониманию. Если один из них имеет по какому-либо вопросу мнение, которое он считает единственно правильным, значит, другому стоило бы к этому мнению прислушаться.
Я слегка покраснела, представив себе, как улыбнулась бы Филлида, услыхав такую речь.
– Мисс Ли, – очень серьезно заметил Коннан, – ваша мудрость затмевает наш глупый фольклор.
Мы отправились в обратный путь под неяркими лучами зимнего солнца, и я чувствовала себя абсолютно счастливой.
* * *
Я провела в «Пенландстоу» уже неделю и начала задавать себе вопрос, сколько еще может продлиться эта идиллическая интерлюдия, когда хозяин дома заговорил о том, что, видимо, все это время было у него на уме.
Дети легли спать, а Коннан пригласил меня на шахматную партию. Когда я вошла в библиотеку, фигуры уже были расставлены на доске, и он сидел, внимательно их изучая.
Портьеры были задернуты, а в огромном камине весело потрескивали дрова. Он встал при моем появлении, и я быстро прошла на свое место.
Коннан улыбнулся, и мне показалось, что его глаза проанализировали все детали моей внешности, причем сделали это настолько откровенно, что если бы на его месте находился кто-то другой, я бы сочла это оскорбительным.
Я уже собралась было сделать ход королевской пешкой, как он произнес:
– Мисс Ли, я пригласил вас сюда не для того, чтобы играть в шахматы. Мне нужно кое-что сказать…
– Да, мистер Тре-Меллин?
– Кажется, что я знаю вас очень давно. Вы так изменили наши жизни – и мою, и Элвин… Если бы вы уехали, нам обоим вас очень бы не хватало. Думаю, мы с ней должны позаботиться о том, чтобы вы не покинули нас…
Я попыталась взглянуть на него, но не смогла, потому что боялась, что он прочитает в моем взгляде надежду и страх.
– Мисс Ли, – опять заговорил он, – я прошу вас остаться с нами… навсегда.
– Я… я вас не понимаю…
– Я прошу вас выйти за меня замуж.
– Но… но это… невозможно.
– Почему же, мисс Ли?
– Потому что… потому что это так… нелепо.
– Быть может, вы находите нелепым меня… или я вам неприятен, отвратителен? Пожалуйста, будьте со мной откровенны.
– Я… О, разумеется, нет! Но ведь я… работаю у вас гувернанткой…
– Вот именно. Это меня и тревожит. Гувернантки иногда покидают свое место работы. Если бы вы уехали от нас, я бы этого не вынес…
Меня переполняли эмоции. Я не могла поверить в то, что все это происходит на самом деле.
– Вижу, вы колеблетесь, мисс Ли.
– Я очень удивлена.
– Мне следовало заранее вас подготовить? – уголки его губ слегка приподнялись. – Прошу прощения, мисс Ли, но я полагал, что мне удалось изложить свою позицию достаточно ясно и доходчиво.
В эти мгновения я попыталась представить себе возвращение в «Маунт Меллин» и резкий переход от роли гувернантки к роли хозяйки дома. Разумеется, в этом нет ничего неосуществимого, и через несколько месяцев все забудут, что я когда-то была гувернанткой. В отсутствие какого-либо имущества мое чувство собственного достоинства всегда оставалось при мне. Послушать Филлиду, так у меня его было в избытке… Но предложение руки и сердца представлялось мне несколько иначе… Он не взял меня за руку, не прикоснулся, он просто сидит за столом и разглядывает меня с хладнокровным, чуть ли не расчетливым видом покупателя…
Коннан тем временем продолжал:
– Подумайте, сколько хорошего этот брак может принести всем нам, моя дорогая мисс Ли. Помощь, которую вы оказали Элвин, произвела на меня неизгладимое впечатление. Девочке нужна мать. Вы можете восполнить эту потребность. Вам это удастся просто… превосходно.
– Разве должны люди жениться ради ребенка, как вы полагаете?
– Я ужасный эгоист, и я бы этого ни за что не сделал, – он наклонился ко мне через стол, его глаза блестели, но истолковать этот блеск мне не удавалось, – я готов жениться только ради своего собственного удовольствия.
– В таком случае… – начала я.
– Да, я не преследую интересы одной лишь Элвин. Нас трое, моя дорогая мисс Ли, и всем нам этот брак пойдет на пользу. Вы нужны Элвин. И вы… вы нужны мне. Нужны ли мы вам? Возможно, вы вполне самодостаточны в отличие от нас. Но что вы будете делать, если не выйдете замуж? Переходить с одного места работы на другое, а такая жизнь не очень-то приятна. Она приемлема, когда гувернантка молода, привлекательна, полна жизни… но бойкие гувернантки, увы, превращаются в стареющих гувернанток…
Я не удержалась и съязвила:
– Вы предлагаете мне это замужество в качестве страховки от старости?
– Я предлагаю вам последовать велению своего собственного сердца, моя дорогая мисс Ли.
Последовало короткое молчание, во время которого я боролась с нелепым желанием разрыдаться. Его предложение было именно тем, чего я жаждала всей душой, но предложение замужества должно быть страстным признанием в любви, а я не могла отделаться от подозрения, что Коннаном движет отнюдь не любовь ко мне. Это предложение походило на перечень причин, по которым нам следует заключить брак. Причем мне казалось, он опасается того, что я каким-либо образом докопаюсь до истинной причины…
– Вы так практично к этому подходите, – выдавила я из себя. – Я как-то иначе представляла себе замужество…
Его брови резко вскинулись, и он расхохотался. Что-то в моих словах его весьма развеселило.
– Как же я рад! Я всегда представлял вас себе как необычайно практичного человека, поэтому избрал способ изложения, который, по моему мнению, должен был показаться вам наиболее привлекательным!
– Вы и в самом деле предлагаете мне выйти за вас замуж?
– Я сомневаюсь, что когда-либо в жизни был настроен серьезнее, чем сейчас. Каков ваш ответ? Пожалуйста, не держите меня в неведении чересчур долго.
Я сказала, что мне необходимо все обдумать.
– Это справедливо. Вы сообщите мне о своем решении завтра?
– Да, я сделаю это завтра.
А затем встала и направилась к выходу.
Коннан опередил меня. Я думала, что он хочет отворить передо мной дверь, но этот коварный человек не сделал ничего подобного. Он попросту заключил меня в объятия.
И поцеловал так, как меня еще никто и никогда не целовал. Я даже не догадывалась о существовании таких поцелуев и поняла, что человек способен испытывать совершенно неведомые эмоции… Он целовал мои глаза, мой нос, мои щеки, мой рот и мою шею, пока у него совсем не перехватило дух, да и у меня тоже.
И рассмеялся.
– Ждать до утра! Неужели я похож на человека, который согласится ждать до утра? Вы и в самом деле приняли меня за мужчину, который способен жениться ради своей дочери? Нет, мисс Ли… – он опять дразнил меня, – моя дорогая, дорогая мисс Ли…я хочу жениться потому, что намерен сделать вас узницей своего дома! Да-да! Я не хочу, чтобы вы куда-нибудь убежали, потому что со времени вашего приезда я думаю только о вас и знаю, что буду думать всю оставшуюся жизнь!
– Это правда? – прошептала я. – Неужели это правда?
– Марта! – вдруг воскликнул он. – Какое суровое имя для такого восхитительного создания! И все же как оно вам идет!
– Сестра называет меня Марти… И отец тоже так называл.
– Марти, – повторил он. – Звучит беспомощно, зависимо… женственно. Иногда ты можешь быть и Марти. Для меня ты будешь тремя женщинами сразу: Марти, Мартой и мисс Ли, моей дражайшей мисс Ли. Видишь ли, в тебе живут все три, и моя милая Марти будет постоянно предавать мисс Ли. Именно от нее я узнал, что тебя интересует моя персона. Причем интересует гораздо сильнее, чем мисс Ли считает допустимым и приличным выказать. Это просто очаровательно! Я женюсь не на одной женщине, а сразу на трех!
– Неужели я была столь откровенна?
– Необычайно откровенна… восхитительно откровенна!
Я поняла, что глупо делать вид, что это не так. И позволила ему обнять себя и отдалась чувствам, превосходившим все мои ожидания.
А потом сказала:
– Меня терзает ужасное подозрение, что я скоро проснусь в своей постели в «Маунт Меллине» и пойму, что все это мне приснилось.
– Ты знаешь, – совершенно серьезно откликнулся он, – я чувствую то же самое.
– Но для тебя все по-другому. Ты можешь делать, что тебе вздумается… ехать, куда хочешь… и ни от кого не зависеть.
– Я уже не могу назвать себя независимым человеком. Я целиком и полностью завишу от Марти, Марты и моей дорогой мисс Ли.
Он произнес это так серьезно, что я чуть не расплакалась от нежности. Эмоции сменяли друг друга с такой скоростью, что я едва с ними справлялась.
«Это любовь! – подумала я. – Чувство, которое возносит человека к вершинам бытия. Но именно потому, что любовь позволяет взлетать так высоко, нас постоянно подстерегает опасность падения. Никогда не следует забывать: чем выше взлет, тем трагичнее падение…»
Но сейчас было не время размышлять о трагической стороне любви. Я любила и – о чудо! – была любима.
Ради такой любви я была готова поставить на карту свою жизнь.
Коннан положил руки мне на плечи и пристально посмотрел в глаза.
– Мы будем счастливы, дорогая. Мы будем счастливее, чем я или ты могли даже предположить.
Я знала, что так и будет. Все, что произошло с нами в прошлом, заставит нас еще больше ценить ту радость, которую мы можем подарить друг другу.
– Давай будем практичными, – сказал он. – И наметим планы. Когда мы поженимся? Не хочу откладывать надолго. Я самый нетерпеливый человек на земле, когда дело касается моих удовольствий. Завтра мы возвращаемся домой и сразу же объявим о нашей помолвке. Нет, не завтра, послезавтра. У меня тут есть еще одно или два небольших дела. А дома мы устроим бал, на котором объявим о помолвке! Я думаю, что спустя месяц мы могли бы отправиться в свадебное путешествие. Предлагаю Италию, если только у тебя нет других пожеланий…
Я сидела, сцепив перед собой руки. Должно быть, походила в этот момент на экзальтированную школьницу.
– Хотела бы я знать, что скажут в «Маунт Меллине»…
– Кто, слуги? Можешь быть спокойна, они имеют достаточно четкое представление о том, как обстоят дела. Слуги напоминают мне детективов. Ни одна деталь не ускользает от их проницательных глаз… Но ты дрожишь. Тебе холодно?
– Нет, я всего лишь взволнована. И все еще думаю, что скоро проснусь.
– Как ты находишь идею Италии?
– В определенной компании мне бы понравилась даже идея Северного полюса.
– Надеюсь, моя дорогая, ты имеешь в виду меня.
– Ты не ошибся.
– Моя дорогая мисс Ли, – воскликнул он, – как я люблю, когда ты напускаешь на себя суровость! Она всегда будет стимулировать и вдохновлять меня!
Тут мне показалось, что он сравнивает меня с Элис, и по спине пробежал холодок, как и после его замечания о детективных способностях слуг.
– Ты тревожишься о том, как будет воспринята эта новость, – продолжал он. – Слугами… соседями. Да кому какое дело? Тебе разве не все равно? Конечно, все равно. У мисс Ли вполне достаточно здравого смысла, в этом я уверен. Мне не терпится сообщить о том, что ты станешь моей женой, прежде всего Питеру Нанселлоку. Честно говоря, я очень ревновал тебя к этому молодому джентльмену.
– И совершенно безосновательно.
– И все же я переживал. Мне казалось, что он способен убедить тебя отправиться с ним в Австралию. И я готов был на многое пойти, чтобы воспрепятствовать подобным планам!
– Даже на то, чтобы сделать мне предложение?
– И на большее, если бы потребовалось. Похитить тебя, упрятать в темницу и не выпускать, пока он не окажется достаточно далеко!
– У тебя не было никаких оснований для подобных опасений.
– Ты уверена? Мне кажется, он очень привлекателен.
– Возможно. Я не заметила.
– Я готов был его убить, когда он набрался наглости и подарил тебе Джасинт!
– Полагаю, ему всего лишь нравится эпатировать общественное мнение. Скорее всего, он понимал, что я не смогу ее принять.
– И я могу не опасаться соперничества с ним?
– Ты можешь не опасаться соперничества ни с кем!
Тут я опять оказалась в его объятиях и позабыла обо всем, кроме того, что обрела любовь. Наконец он произнес:
– Мы возвратимся послезавтра и сразу же начнем готовиться к свадьбе. Ровно через месяц будем женаты. Оглашение бракосочетания состоится немедленно после нашего возвращения. Мы устроим бал в честь помолвки и пригласим всех соседей на нашу свадьбу.
– Полагаю, ты лучше знаешь, как все это делается.
– Традиции, моя дорогая. С ними необходимо считаться. Ты будешь великолепна, в этом я не сомневаюсь. Ты боишься?
– Только не твоих соседей.
– Мы откроем бал вместе, дражайшая мисс Ли.
– Да, – ответила я и представила себя в зеленом платье, с янтарным гребнем в волосах и бриллиантовой подковой, сверкающей на зеленом фоне.
Затем он заговорил об Элис.
– Я никогда не рассказывал тебе о своем первом браке.
– Не рассказывал.
– Он не был счастливым.
– Мне очень жаль.
– Тот брак был устроен фактически без моего согласия. А в этот раз я женюсь на женщине, которую выбрал сам. Только человек, переживший несчастный первый брак, может оценить радости второго. Дорогая, боюсь, что я вел далеко не монашескую жизнь…
– Об этом я уже догадалась.
– Я большой грешник, и тебе об этом очень скоро станет известно.
– Что ж, я готова к самому худшему.
– Элис… моя жена… полагаю, мы с ней не подходили друг другу.
– Расскажи о ней.
– Рассказывать почти нечего. Она была мягким и ласковым созданием, очень старалась мне угодить. Но в ней было мало жизни, и я знал почему. Выходя за меня замуж, она уже любила другого.
– Того, с кем она убежала?
Он кивнул.
– Бедная Элис! Она была очень несчастна. Она ошиблась не только в выборе мужа, но и в выборе любовника. Мы мало чем отличались друг от друга… я и Джеффри Нанселлок. И были очень похожи. Когда-то в этих краях существовала традиция «droit de seigneurs» [12]12
Дословно в переводе с французского означает «право сеньора», право первой ночи.
[Закрыть]. Мы с Джеффри делали все, от нас зависящее, чтобы эта традиция не угасла.
– Иными словами, у тебя было множество романов.
– Я распутный и беспринципный волокита. То есть я хочу сказать, что я былим. Потому что с этого момента намереваюсь хранить верность единственной женщине до конца жизни. Ты не глядишь на меня скептически. Благослови тебя за это Господь. Я намерен сдержать свое обещание и клянусь, что сделаю это, дорогая Марти. Именно благодаря прошлому опыту я знаю разницу между тем, что было, и тем, что есть. Это любовь.
– Да, – медленно произнесла я. – Мы будем верны друг другу, потому что это единственный способ доказать всю глубину нашей любви.
Он взял мои руки и поцеловал их. Я еще никогда не видела его таким серьезным.
– Я люблю тебя, – произнес он. – Помни об этом… всегда помни об этом.
– Обещаю.
– До тебя могут дойти слухи.
– Этого трудно избежать.
– Ты ведь слышала об Элис и о том, что Элвин – не моя дочь? О, дорогая, кто-то тебе, конечно же, об этом рассказал, о таком просто нельзя было не рассказать… Видишь ли, это правда. Я так и не смог полюбить этого ребенка. Более того, я, как мог, избегал ее общества. Она была неприятным напоминанием обо всем, что я стремился забыть. Но когда приехала ты, мои чувства изменились. Ты заставила меня увидеть в ней одинокого ребенка, страдающего за грехи взрослых. Видишь, ты изменила меня, дорогая Марти.
– Коннан, я хочу сделать этого ребенка счастливым. Позволь ей принять тебя как своего отца. Она в этом так нуждается.
– Ты станешь ей матерью. Значит, я стану ее отцом.
– Мы будем очень счастливы, Коннан.
– Ты умеешь видеть будущее?
– Я вижу наше будущее, потому что оно зависит только от нас, и я намерена сделать его счастливым.
– А если мисс Ли поставила себе цель, она ее добьется. И ты обещаешь не расстраиваться, услышав сплетни обо мне?
– Ты говоришь о леди Треслин. Она была твоей любовницей.
Эти слова сорвались с моих губ совершенно непроизвольно. Я была ошеломлена тем, что могу говорить о подобных вещах. Но все же я хотела знать правду, и это желание было столь сильным, что я отбросила прочь всякую щепетильность.
Он кивнул.
– Больше никогда, – вырвалось у меня. – С этим покончено.
Он поцеловал мою руку.
– Разве я не поклялся тебе в вечной верности?
– Но, Коннан, – заколебалась я, – она такая красивая и по-прежнему будет жить рядом.
– Но я влюблен, – возразил он, – впервые в жизни.
– И ты ее не любил?
– Похоть, страсть, – ответил он, – иногда люди принимают их за любовь. Но когда встречаешь настоящую любовь, ее сразу узнаешь. Дорогая, давай похороним все наши прошлые ошибки. Давай начнем все заново, ты и я, в радости и в горе…
Я опять оказалась в его объятиях.
– Коннан, я ведь не сплю, как ты думаешь? Пожалуйста, скажи, что я не сплю.
Было очень поздно, когда мы наконец расстались. Я поднялась к себе, не чуя ног от счастья. Я даже боялась ложиться спать, опасаясь, что, когда проснусь, все окажется сном.
* * *
Утром я пришла в комнату Элвин и сообщила ей новость.
Несколько секунд в углах ее рта витала весьма довольная улыбка, затем она напустила на себя безразличный вид, но было уже поздно. Я знала, что Элвин обрадовалась.
– Теперь вы навсегда останетесь с нами, мисс? – спросила она.
– Да.
– Интересно, научусь ли я когда-нибудь ездить верхом так же хорошо, как вы.
– Научишься и, скорее всего, еще лучше. У тебя будет гораздо больше возможностей тренироваться, чем у меня.
Опять ее губы тронула улыбка. Затем она задумалась и с серьезным видом взглянула на меня.
– Мисс, – произнесла она, – как же мне теперь вас называть? Вы ведь будете моей мачехой?
– Да, но ты можешь называть меня, как захочешь.
– Только не мисс!
– Полагаю, что нет. Я ведь теперь не буду твоей гувернанткой.
– Наверное, мне придется называть вас мамой, – ее губы сжались.
– Если тебе этого не хочется, ты могла бы называть меня Мартой, когда мы будем оставаться наедине. Или Марти. Так меня всегда называли мой отец и сестра.
– Марти, – повторила она. – Это мне нравится. Похоже на имя лошади.
– Лучшей похвалы я и желать не могла! – расхохоталась я, а она с самым серьезным видом воззрилась на мое веселье.
Затем посетила другую девочку.
– Джилли, – произнесла я. – Я скоро стану миссис Тре-Меллин.
Из синих глаз ушло безразличие, и ее лицо озарила ослепительная улыбка.
Она подбежала и зарылась лицом в мои юбки. Ее тельце вздрагивало от веселого смеха.
Я никогда не могла быть уверена в том, что происходит в затуманенном мозгу Джилли, но знала, что в этот момент она счастлива. Она отождествляла меня с Элис, и я чувствовала, что она воспринимает все происходящее как нечто само собой разумеющееся.
Полагаю, что с этого момента она стала полностью отождествлять меня с Элис.
* * *
Поездка домой была очень веселой. Всю дорогу до станции мы распевали корнуоллские песни. Я никогда не видела Коннана таким веселым.
Элвин подпевала нам, и Джилли тоже. Я не верила своим ушам, слыша, как эта девочка, которая почти всегда молчала, тихонько напевает себе под нос, как будто разговаривая сама с собой.
Мы пропели «Двенадцать дней Рождества». У Коннана был очень приятный баритон. Мне казалось, я взлетаю к высотам невозможного счастья, слушая, как он выводит первые строки:
В первый день Рождества моя любовь прислала мне
Куропатку…
Мы принялись распевать эту песню, мне никак не удавалось припомнить все подарки, последовавшие после пяти золотых колец, и мы заливались смехом, споря, сколько служанок доило коров, а сколько гусынь-несушек прислал любимый.
– Все эти подарки довольно бессмысленные, – с серьезным видом заявила Элвин. – Конечно, за исключением пяти золотых колец. Наверное, он любил ее не так сильно, как уверял.
– Но это была настоящая любовь, – возразила я.
– Откуда она знала? – парировала Элвин.
– Потому что он ей об этом сказал, – пояснил Коннан.
– В таком случае, он должен был прислать ей кое-что получше куропатки на грушевом дереве. Я уверена, что куропатка улетела, а груши были очень твердыми. Такие груши только для варенья и годятся.
Так мы веселились, пока не пересели в поезд.
Билли Трехэй встретил нас на станции, а по прибытии домой нас ждала ошеломляющая встреча. Я догадывалась о том, что Коннан предупредил их письмом, и тем не менее оказалась совершенно не готова к приему, ожидавшему нас в большом зале.
Там собрались все слуги: семьи Полгрей и Тапперти, а также все остальные – садовники, конюхи, даже парни и девушки из деревни, которые приходили помогать по хозяйству.
Они выстроились двумя рядами в парадном зале, и Коннан, взяв меня за руку, торжественно произнес:
– Как вам уже известно, мисс Ли согласилась выйти за меня замуж. Через несколько недель она станет вашей хозяйкой.
Мужчины поклонились, а женщины присели в реверансе. Проходя по залу под руку с Коннаном, я обменивалась с ними улыбками, но при этом замечала настороженность в их глазах.
Как я и предполагала, они не были готовы принять меня в качестве хозяйки дома… Пока не готовы.
* * *
В моей комнате пылал камин, и там было очень уютно. Дэйзи, как обычно, принесла горячую воду, но выглядела при этом несколько отстраненно и не задержалась, как прежде, чтобы поболтать со мной.
Предстоит заново завоевывать их доверие, подумала я, но мне следует помнить, что хозяйке дома не пристало сплетничать со слугами.
Я пообедала с Коннаном и Элвин, после чего вместе с Элвин поднялась наверх. Пожелав ей спокойной ночи, направилась в библиотеку, где меня ожидал Коннан.
Нам предстояло выстроить очень много планов, и я всецело отдалась радостному созерцанию своего будущего.
Он спросил, написала ли я уже своим близким, и я ответила, что еще этого не сделала. Слишком трудно было окончательно поверить в то, что все это происходит со мной на самом деле.
– Возможно, этот маленький знак любви поможет поверить.
С этими словами Коннан извлек из ящика стола маленький футляр, открыл его и показал мне прекрасный, квадратной огранки изумруд, обрамленный бриллиантами.
– Он… изумителен… я недостойна его…
– Не существует предмета, которого Марта Тре-Меллин была бы недостойна, – строго произнес он, взял мою левую руку и надел кольцо на средний палец.
Я была не в силах оторвать взгляд.
– У меня еще никогда не было такого изумительного украшения.
– Это лишь начало. Куропатка на грушевом дереве, моя дорогая.
Затем он поцеловал мою руку, и я сказала себе, что когда меня будут одолевать сомнения относительно реальности происходящего со мной, то буду смотреть на этот изумруд и убеждаться в том, что не сплю.
* * *
Утром следующего дня, когда я спустилась вниз, Коннан уже уехал по делам. Я позанималась с Элвин и Джилли, потому что твердо решила, что все будет идти по-прежнему, и вернулась в свою комнату. Не прошло и пяти минут, как послышался осторожный стук в дверь.
– Войдите, – произнесла я, и на пороге возникла миссис Полгрей.
Вид у нее был заговорщический, и я поняла, что она хочет сообщить мне нечто значительное.
– Мисс Ли, – произнесла она, – я хотела бы кое-что с вами обсудить… Не могли бы вы спуститься в мою комнату? Я поставила чайник…
Я ответила, что с большим удовольствием. Хотелось, чтобы сложившиеся между нами отношения не пострадали из-за каких-то формальных изменений в моем статусе. Люди должны оставаться людьми при любых обстоятельствах.
В ее комнате нас ожидал чай. На этот раз не последовало предложения сдобрить его виски, что немало меня позабавило, хотя я не подала виду. Мне предстояло стать хозяйкой дома, и то, что о ложечках виски знала гувернантка, вовсе не означало, что это следует знать хозяйке.
Миссис Полгрей еще раз поздравила меня с помолвкой и сообщила, что чрезвычайно рада этому обстоятельству.
– Честно говоря, – заметила она, – этому рады все.
Она поинтересовалась, намерена ли я что-либо менять в хозяйстве, и я ответила, что поскольку миссис Полгрей так замечательно со всем справляется, у меня нет никаких оснований во что-либо вмешиваться.
Это ее успокоило, она расслабилась и перешла непосредственно к делу.
– Пока вы отсутствовали, мисс Ли, у нас тут произошли кое-какие события…
– Вот как?
– Касаемо неожиданной смерти сэра Томаса Треслина.
Мое сердце тревожно забилось.
– Но, – проговорила я, – его уже похоронили. Мы с вами присутствовали на его похоронах.
– Да, конечно. Но этим дело не окончилось, мисс Ли.
– Не понимаю…
– Видите ли, ходили слухи… скверные слухи… к тому же разные письма…
– Кому?
– Ей, мисс Ли… вдове. И похоже, не только ей… в результате этого всего решили его выкопать. Хотят осмотреть.
– Вы имеете в виду… подозревают, что кто-то его отравил?
– Видите ли, все эти письма… И умер он так неожиданно. Что не нравится лично мне, так это то, что он провел свой последний вечер здесь… Никому не нравится, когда на его дом падает такая тень…
Она очень странно на меня смотрела.
А мне хотелось закрыться от всех неприятных мыслей, ринувшихся в неспокойное сознание.
Я опять видела Коннана и леди Треслин в пуншевой комнате. Они стояли рядом, отвернувшись от всех… и смеялись. Неужели Коннан тогда любил меня? В это трудно было поверить. Я вспомнила слова, которые услышала из своего окна после окончания бала: «Ждать осталось недолго… теперь уже недолго». Это сказала она… обращаясь к нему. И еще разговор, который я подслушала в лесу…
Что все это означает?
В сознании пульсировал один вопрос. Но я не позволяла себе искать ответ на него.
Я не выдержала бы зрелища своих рухнувших надежд. Чтобы не задавать себе этот вопрос, нужно была продолжать безоговорочно верить Коннану.
Я с равнодушным видом взглянула в лицо миссис Полгрей.
– Мне казалось, вам это будет интересно, – несколько разочарованно проговорила она.
