Текст книги "Обитель страсти"
Автор книги: Виктория Холт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
Эта запись не могла принадлежать руке женщины, планирующей дерзкий побег из семейного гнездышка.
Я уже не сомневалась в том, что располагаю весьма убедительным доказательством того, что тело женщины, найденное среди обломков поезда рядом с телом Джеффри Нанселлока, не принадлежало Элис Тре-Меллин.
Но если так, то что же случилось с нею? Если в склепе из черного мрамора лежит вовсе не она, то где же тогда находится подлинная Элис?
Глава 5
Я чувствовала, что сделала важное открытие, однако оно не имело никакой практической ценности. Каждое утро просыпалась с надеждой на какие-то перемены, но наступающий день ничем не отличался от предыдущего. Иногда я задавалась вопросом, не следует ли предпринять какие-либо решительные шаги. Возможно, сообщить Коннану Тре-Меллину о том, что я нашла дневник, где есть неоспоримые доказательства того, что Элис вовсе не собиралась покидать его.
Затем подумала о том, что не следует полностью доверять этому человеку. Меня тревожила одна мысль, которую, по правде говоря, не хотелось исследовать слишком тщательно. Если предположить, что Элис не было в том злосчастном поезде, что с ней произошло нечто иное, то кто, вероятнее всего, может знать правду? Кто, как не… Коннан Тре-Меллин?
Питер Нанселлок. Я могла бы обсудить этот вопрос с ним, но он был слишком легкомысленным и едва ли воспринял бы всерьез проблему такого рода.
Его сестра. Самый, пожалуй, подходящий человек. Она любила Элис, возможно, была ее близкой подругой. Если я кому-то и могу довериться, так это Селестине. И все же меня что-то останавливало. Селестина принадлежала к другому миру, куда, как мне неоднократно было указано, я не имела права вторгаться. Мне, как простой гувернантке, было не к лицу изображать из себя частного сыщика.
Была еще миссис Полгрей, но и от этой идеи я сразу же отшатнулась, вспомнив про ее виски и отношение к Джилли.
Пока лучше оставить свои подозрения при себе.
Приближался октябрь. Порывистые юго-западные ветры были теплыми и влажными. Казалось, они приносят с собой запах экзотических плодов из Испании. Впервые в жизни я видела столько летающих паутинок. Тончайшей, как будто расшитой драгоценными камнями тканью, они укутывали живые изгороди. Солнце пригревало почти так же ласково, как в июне.
– Лето в Корнуолле длиннющее, – не раз отмечал Тапперти со свойственным ему глубокомыслием.
С моря время от времени наползал туман, так плотно окутывая серые стены дома, что иногда он казался полностью растворенным в молочной пелене. Тогда даже в чаячьих криках слышалась грусть, как будто птицы напоминали нам о том, что жизнь – не более чем дорога, полная страданий и горестей. А гортензии – синие, розовые, желтые – продолжали цвести буйным цветом в любую погоду. Я и не подозревала, что такое пышное цветение возможно за пределами теплиц. Казалось, что времена года прервали свое нескончаемое движение.
Спустившись как-то раз в деревню, я увидела у церкви объявление, сообщавшее о том, что утром первого ноября состоится конный праздник.
Вернувшись домой, я поделилась этой новостью с Элвин. К моей радости, она нисколько не утратила своего энтузиазма. Честно говоря, я опасалась, что по мере приближения праздника ее страхи могут вернуться.
– Осталось всего три недели, – сказала я. – Нужно больше тренироваться.
Она захлопала в ладоши.
Я предложила немного изменить расписание уроков. Возможно, мы могли бы заниматься верховой ездой один час утром и один час после обеда.
Ее такое предложение только обрадовало.
Коннан Тре-Меллин отбыл в Пензанс. Я узнала об этом совершенно случайно от Китти, когда она принесла мне горячую воду.
– Хозяин уехал сегодня после обеда, – сказала она. – Должно быть, на неделю, а то и больше.
– Надеюсь, к конному празднику он вернется, – заметила я.
– Конечно, вернется. Он ведь участвует в жюри. Когда проводится праздник, он всегда дома.
Его отъезд вызвал у меня чувство досады. Не то чтобы я ожидала, что он сообщит мне о своем отъезде. Нет, я совсем не ждала ничего подобного, но все же не мешало бы попрощаться с дочерью.
Я много о нем думала и поймала себя на сомнении относительно того, действительно ли он уехал в Пензанс. Мне захотелось узнать, дома ли леди Треслин или у нее возникла срочная необходимость проведать кого-то из дальних родственников.
«Вот еще! – упрекнула я себя. – Что это на тебя нашло? Как ты можешь позволять себе подобные мысли? Да к тому же абсолютно беспочвенные!»
Я убедила себя в том, что пока Коннан Тре-Меллин находится в отъезде, у меня не возникает никакой необходимости думать о нем, что является несомненным благом.
Нельзя сказать, что в этом не было доли правды. Мне действительно легче дышалось при мысли, что его нет рядом. Отпала необходимость запирать на ночь свою дверь, хотя я продолжала это делать, но уже ради девиц Тапперти. Я не хотела, чтобы они думали, будто я опасаюсь вторжения хозяина дома. А любое случайно оброненное слово было способно вызвать шквал пересудов по всей округе.
– Теперь, – сообщила я Элвин, – мы полностью сосредоточимся на подготовке к конному празднику.
Я раздобыла список состязаний. Два из них предполагали выступления детей возрастной группы Элвин. Мне казалось, что у нее есть все шансы стать победительницей. Ведь это и было нашей целью – получить первый приз и удивить ее отца.
– Послушайте, мисс, – вдруг проговорила Элвин. – Тут есть соревнования, в которых и вы могли бы принять участие. Почему бы и вамне записаться?
– О нет, я не стану делать ничего подобного.
– Но почему?
– Мое дорогое дитя, я нахожусь здесь для того, чтобы учить тебя, а не участвовать в состязаниях.
В ее глазах заплясали шаловливые огоньки.
– Мисс, – заявила она, – я все равно запишу вас на эти состязания. Вы выиграете. Здесь никто не умеет ездить верхом лучше вас. Мисс, вы должны выиграть!
Выражение ее лица несказанно обрадовало меня. Она гордится мной. Она хочет, чтобы я победила!
А в самом деле, почему бы и нет? Ведь на подобных состязаниях не существует условий относительно социального положения их участников, верно? И я прибегла к испытанному способу завершения скользких тем.
– Посмотрим, Элвин…
* * *
Как-то днем мы проезжали неподалеку от «Маунт Виддена» и повстречали Питера Нанселлока.
Он восседал на прекрасной гнедой кобыле, при виде которой мои глаза заблестели от зависти.
Пустив лошадь в галоп, он приблизился к нам, резко остановился, вздыбив благородное животное, затем театральным жестом сорвал с головы шляпу и отвесил глубокий поклон.
Элвин весело рассмеялась.
– Какая приятная встреча, леди! – воскликнул он. – Вы, случайно, не собирались нанести нам визит?
– Нет, не собирались, – ответила я.
– Какой жестокий и безапелляционный ответ! Но поскольку вы уже в этих краях, то просто обязаны заглянуть к нам и немного подкрепиться.
Я собиралась отказаться, но Элвин воскликнула:
– О, мисс, пожалуйста! Конечно, дядя Питер, конечно, мы заедем!
– Я уже давно ожидаю вашего визита, – с ноткой укоризны произнес он.
– Мы не получали никакого конкретного приглашения.
– Вам в «Маунт Виддене» всегда рады. Разве я вам не говорил об этом?
Он развернул свою кобылу и поехал шагом рядом с нами.
– Она вам нравится? – поинтересовался Питер, проследив за направлением моего взгляда, устремленного на его лошадь.
– О да. Настоящая красавица.
– Ты настоящая красавица, Джасинт. Так вот!
– Ее зовут Джасинт?
– Красивое имя, вы не находите? Вполне подходящее для такого создания. Она мчится быстрее ветра и, конечно же, стоит целого табуна престарелых тяжеловозов вроде того, на котором вы сейчас восседаете, мисс Ли.
– Престарелых тяжеловозов? Что за вздор! Дион – отличный конь.
– Он былотличным конем, мисс Ли. Был!Разве вы не согласны с тем, что это создание знавало гораздо лучшие времена? Думается, Коннан мог бы выделить вам из своей конюшни кого-нибудь порезвее бедного старика Диона.
– Папа тут ни при чем! – горячо вступилась за отца Элвин. – Он вообще не знает, на каких лошадях мы ездим, правда, мисс? Этих лошадей нам дал Тапперти.
– Бедная мисс Ли! Она должна ездить на лошади, достойной такой прекрасной наездницы. Мисс Ли, прежде чем вы нас покинете, я хотел бы, чтобы вы проехались на Джасинт. Она напомнит вам, что такое действительно хорошая лошадь.
– Нас вполне устраивают эти лошади, – беспечно ответила я. – Они вполне отвечают нашим требованиям.
– Мы готовимся к конному празднику, – сообщила ему Элвин. – Я буду участвовать в одном из состязаний, только не говорите папе. Это сюрприз.
Питер прижал палец к губам.
– Можете быть спокойны. Я буду нем.
– Мисс тоже будет участвовать в соревнованиях. Это я ее заставила!
– И она победит! – воскликнул он. – Я сделаю на нее ставку!
– Пока это только идея Элвин, – уклончиво заметила я.
– Но вы должны участвовать, мисс, – гнусаво протянула моя подопечная. – Я настаиваю!
– И я! – добавил Питер.
Мы приблизились к распахнутым настежь воротам «Маунт Виддена». В отличие от «Маунт Меллина», здесь не было сторожки. Зато по обеим сторонам ведущей к дому дорожки обильно цвели те же гортензии и фуксии. Чуть поодаль виднелись и традиционные в этих краях ели.
Я увидела дом, сложенный, как и «Маунт Меллин», из серого камня, но был он значительно меньше и далеко не так хорошо ухожен, как я заметила не без некоторого удовольствия.
В конюшне мы увидели грума, и Питер поручил наших лошадей его заботам. Мальчик приступил к работе, а мы направились к дому.
Питер хлопнул в ладоши и позвал:
– Дик! Ты где, Дик?
Появился слуга, которого я уже видела в «Маунт Меллине», так как он часто приезжал туда с поручениями.
– Чай, Дик. Сейчас же. В библиотеке, – распорядился Питер.
– Да, хозяин, – кивнул Дик и ушел.
Мы находились в зале, который в сравнении с нашим казался довольно современным. Пол был мозаичным, а широкая лестница вела на галерею, увешанную портретами, предположительно, членов семьи Нанселлок.
Я мысленно посмеялась над собой за пренебрежительное отношение к зданию, которое было намного больше и представительнее дома приходского священника, где я провела свое детство. Но тем не менее это сооружение казалось запущенным, в нем царила атмосфера упадка.
Питер провел нас в библиотеку – огромную комнату, стены которой с трех сторон уставлены книжными полками. Я заметила, что мебель покрыта тонким слоем пыли. Пыль виднелась и в складках тяжелых штор. Кого здесь не хватает, подумала я, так это миссис Полгрей с ее воском и скипидаром.
– Прошу садиться, леди, – пригласил Питер. – Будем надеяться, что чай не заставит себя долго ждать, хотя должен предупредить, что по уровню обслуживания мы не можем тягаться с нашими соперниками, обитающими по другую сторону бухты.
– Соперниками? – удивленно переспросила я.
– А как тут можно избежать соперничества? Ведь мы расположены совсем рядом. И при этом все преимущества отнюдь не на нашей стороне. У них и дом больше, и слуги под стать. Твой отец, моя дорогая Элвин, весьма зажиточный человек. Мы, Нанселлоки, всего лишь бедные родственники.
– Вы нам не родственники, – заметила Элвин.
– Но разве это не странно? Вполне можно было бы предположить, что за столь долгое время практически совместного существования наши семьи должны были перемешаться и стать единым целым. Ведь были же, вероятно, очаровательные девушки Тре-Меллин и бравые мужчины Нанселлоки. Непонятно, почему они не соединились узами брака и не породнили нас! Видимо, могущественные Тре-Меллины всегда смотрели свысока на бедных Нанселлоков и подыскивали себе более выгодные партии. Но теперь у них есть прекрасная Элвин. Какое безобразие, что у нас нет мальчика твоего возраста, Элвин, за которого ты могла бы выйти замуж! Что ж, тогда я буду вынужден подождать тебя. Ничего не поделаешь…
Элвин весело расхохоталась. Я видела, что она без ума от Питера. И подумала: быть может, все это серьезнее, чем кажется. Быть может, он уже начал тонко и незаметно очаровывать Элвин, рассчитывая лет этак через восемь-девять…
Элвин начала взахлеб говорить о конном празднике, а он внимательно ее слушал. Время от времени я вступала в разговор, и мы довольно приятно провели время в ожидании чая.
– Мисс Ли, вы не могли бы оказать нам честь и разлить чай по чашкам? – попросил меня Питер.
Я сказала, что с радостью это сделаю, и расположилась во главе стола. Питер пристально наблюдал за мной, что меня в немалой степени смущало, поскольку в его взгляде светилось не только восхищение, но и желание, по крайней мере, как мне показалось.
– Я рад, что мы встретились, – пробормотал он, когда Элвин передала ему чашку чая. – Подумать только, если бы я выехал пятью минутами раньше или позже, наши пути могли и не пересечься. Какую, однако, важную роль играет в нашей жизни случай!
– Мы могли бы встретиться в другой раз.
– Да, но для ожидания другого раза у нас осталось не так уж много времени.
– Что за меланхолия! Вы полагаете, что с одним из нас может что-то случиться?
Питер очень серьезно посмотрел на меня.
– Мисс Ли, – произнес он, – я уезжаю.
– Куда, дядя Питер? – пожелала знать Элвин.
– Далеко, дитя. На край света.
– Как скоро? – спросила я.
– Возможно, сразу после Нового года.
– Но куда вы едете, дядя Питер?
– Моя дорогая малышка, кажется, тебя немного огорчает мысль о моем отъезде?
– Дядя, куда?
– Искать удачи.
– Вы дразнитесь. Вы всегда меня дразните.
– Только не сейчас. Я получил письмо от друга, с которым учился в Кембридже. Он теперь живет в Австралии и сколотил там неплохое состояние. Золото! Ты только подумай, Элвин. И вы тоже, мисс Ли. Золото, которое может сделать человека… мужчину или женщину… безмерно богатым. Все, что требуется сделать, – это просто извлечь его из земли.
– Многие уезжают в надежде разбогатеть, – произнесла я. – Но всем ли это удается?
– Слова здравомыслящей женщины. Нет, мисс Ли, это удается далеко не всем. Однако существует нечто, именуемое Надеждой, которая, по моему мнению, никогда не угасает в человеческом сердце. Золото доступно не всем, но все могут иметь в сердце Надежду.
– Что толку, если надежды людей не оправдываются?
– До тех пор, пока они не покинут человека, он испытывает так много радости, мисс Ли…
– В таком случае я желаю, чтобы ваши надежды полностью оправдались.
– Спасибо.
– Я не хочу, чтобы вы уезжали, дядя Питер, – тихо проговорила девочка.
– Спасибо, дорогая. Но я вернусь богатым человеком. Только представьте себе это. Тогда я пристрою новое крыло к «Маунт Виддену». Я сделаю этот дом таким же величественным… нет, еще более величественным, чем «Маунт Меллин». И люди будут говорить: это Питер Нанселлок спас семью от разорения. Потому как, мои дорогие юные леди, кто-то ведь должен спасти ее… и как можно скорее.
Затем он принялся пространно рассказывать о своем друге, который уехал в Австралию, не имея ни пенса в кармане, а теперь уже стал миллионером… или что-то около того…
Он начал рассуждать на тему перестройки дома, и мы охотно к нему присоединились. Это воображаемое строительство было увлекательной игрой, поскольку позволяло реализовывать самые смелые идеи и решения.
В его обществе я всегда пребывала в приподнятом настроении. По крайней мере он, думала я, никогда не позволяет мне ощущать свое положение. И даже его бедность или то, что он считал бедностью, еще больше располагало меня к нему.
Это чаепитие было необычайно приятным.
Затем Питер проводил нас к конюшне, где распорядился, чтобы на Джасинт надели мое седло. Они с Элвин настояли на том, чтобы я села на Джасинт и показала им все, на что мы с ней способны. Я пускала ее галопом, прыгала через изгороди, и она необычайно чутко реагировала на малейшее мое прикосновение. Это было удивительное создание, и я по-доброму завидовала его хозяину.
– Смотрите-ка, – заметил Питер, – вы ей понравились, мисс Ли! Ей и в голову не пришло сопротивляться новому всаднику.
– Она умница, – сказала я, любовно похлопав ее по шее.
И чуткое создание как будто поняло мои слова.
Мы сели на своих лошадей, и Питер проводил нас до ворот «Маунт Меллина» верхом на Джасинт.
Я решила, что день выдался необычайно приятным.
Вскоре Элвин вошла в мою комнату и остановилась, склонив голову немного набок.
– Мне кажется, вы ему нравитесь, мисс.
– Он всего лишь вежлив со мной, – возразила я.
– Нет, я думаю, он к вам относится как-то по-особенному… Раньше ему так же нравилась мисс Дженсен.
– Мисс Дженсен бывала в «Маунт Виддене»?
– О да! Она не давала мне уроков верховой езды, так что мы ходили туда пешком. А однажды пили чай точно так же, как сегодня. Дядя Питер тогда только что купил эту лошадь и показывал ее нам. Он сказал, что назовет ее Джасинт, чтобы она всецело принадлежала ему…
– Не поняла.
– Так звали мисс Дженсен.
Я почувствовала совершенно неуместное разочарование.
– Должно быть, он огорчился, когда она так внезапно уехала, – произнесла я вслух.
Элвин задумалась.
– Пожалуй, что так, – наконец, проговорила она. – Но он быстро забыл ее. В конце концов…
– …она была всего лишь гувернанткой, – закончила я.
* * *
Позднее, в этот же день, Китти поднялась в мою комнату с сообщением о записке из «Маунт Виддена».
– И там есть кое-что еще, мисс, – добавила она с лукавым видом.
Китти была явно взволнована, но я воздержалась от расспросов.
– И где же эта записка?
– В конюшне, мисс, – хихикнула она. – Идите и посмотрите сами.
Я отправилась туда, и Китти пошла следом, держась на некотором расстоянии.
Придя в конюшню, я увидела Дика, слугу из «Маунт Виддена». К моему изумлению, рядом с ним стояла Джасинт.
Он вручил мне записку.
Я заметила, что за нами, многозначительно переглядываясь, наблюдают Дэйзи, ее отец и Билли Трехэй. Я развернула сложенный вчетверо лист бумаги и прочитала:
Дорогая мисс Ли, Вы не смогли скрыть от меня свое восхищение Джасинт. Мне кажется, что она отвечает Вам взаимностью. Поэтому я решил послать ее в подарок. Я не мог спокойно смотреть, как такая умелая и грациозная наездница восседает на старом бедном Дионе. Посему умоляю Вас принять мой дар.
Ваш сосед и почитатель,
Питер Нанселлок.
Несмотря на все попытки сохранить самообладание, я почувствовала, как краска заливает мои лицо и шею. Я знала, что Тапперти с трудом удерживается от презрительного фырканья.
Как мог Питер совершить подобную глупость? Или он смеется надо мной? Как я могла принять подобный подарок, даже если бы мне этого очень хотелось? Кроме невозможности принять этот дар по причинам этического характера, существовали еще и реалии бытия, которые никак нельзя игнорировать. Лошадей необходимо кормить, они нуждаются в стойле и уходе. Он как будто забыл, что дом, в котором я живу, не является моим собственным…
– Ответ будет, мисс? – спросил Дик.
– Разумеется, – сказала я. – Сейчас же напишу ответ, а вы передадите его своему хозяину.
Я направилась к дому, стараясь вложить в свою походку как можно больше чувства собственного достоинства, потому что за спиной оставалась весьма обширная зрительская аудитория. В своей комнате я быстро набросала:
Дорогой мистер Нанселлок!
Благодарю Вас за изумительный подарок, который я, к сожалению, никак не могу принять. Я не располагаю возможностями содержать здесь лошадь. Возможно, от Вашего внимания ускользнуло то, что я приглашена в этот дом в качестве гувернантки, а посему не могу позволить себе роскошь обладания таким сокровищем. Еще раз благодарю за проявленные доброту и щедрость.
Искренне Ваша,
Марта Ли.
И поспешила в конюшню. Еще на подходе к ней можно было услышать возбужденные голоса слуг.
– Пожалуйста, Дик, – произнесла я. – Передайте эту записку своему хозяину вместе с Джасинт.
– Но… – замялся Дик, – мне было велено оставить ее здесь.
Я в упор посмотрела на похотливую морщинистую физиономию Тапперти и заметила:
– Мистер Нанселлок любит розыгрыши.
* * *
Следующий день был субботним, и Элвин спросила, нельзя ли нам пропустить в этот день утренние занятия и отправиться в гости к ее двоюродной бабушке Кларе. По словам девочки, она жила одна в большом доме посреди пустоши и была бы очень рада нашему визиту.
Я задумалась над этой просьбой. Перспектива хоть на несколько часов ускользнуть из дома представилась мне весьма заманчивой. Я знала, что все вокруг только и делают, что судачат обо мне и Питере Нанселлоке.
Очевидно, с мисс Дженсен он вел себя так же, как и со мной теперь, и слуг веселило то, что история с одной гувернанткой в точности повторяет историю другой.
Я попыталась представить себе мисс Дженсен. Быть может, она была чрезмерно кокетливой особой? Я представила себе, как она крадет то, что, по мнению окружающих, она украла, желая купить себе красивую одежду и выглядеть привлекательно в глазах своего воздыхателя.
А ему и дела не было до ее увольнения. Хорошим же он оказался другом!
Мы отправились в путь сразу после завтрака. Это был чудесный день для прогулки верхом, октябрьское солнце ласково пригревало землю и дул мягкий юго-западный ветер. Элвин была в приподнятом настроении, и я подумала, что это путешествие станет хорошей проверкой ее выносливости. Было бы замечательно, если бы она смогла без особых усилий преодолеть долгий путь к дому бабушки и обратно. Пустоши были просто великолепны.
Я подумала о том, что эти поросшие вереском просторы как нельзя более точно соответствуют состоянию моей души. Фантастические изломы скал, серые валуны и струящиеся из-под них ручейки были просто очаровательны.
Я не раз предупреждала Элвин относительно опасности, которую представляли собой валуны, но теперь она уже уверенно сидела в седле и не теряла бдительности, поэтому за нее можно было не волноваться.
Мы изучили карту, с помощью которой должны были отыскать путь к дому бабушки Клары, расположенному несколькими милями южнее Бодмина. Раз или два Элвин ездила туда в экипаже, и ей казалось, что она знает дорогу, но заблудиться на пустошах было проще простого, кроме того, я решила извлечь из этой прогулки дополнительную пользу и научить Элвин читать карту.
Однако большую часть своей гувернантской строгости я оставила дома и хохотала вместе с Элвин каждый раз, когда мы избирали неверный путь и вынуждены были возвращаться.
В конце концов мы отыскали «Дом на пустоши», как традиционно называлось жилище бабушки Клары.
Это был очаровательный домик, стоящий на краю затерявшейся среди пустошей деревушки, которая состояла из церкви, маленькой гостиницы, нескольких коттеджей и «Дома на пустоши», исполнявшего роль небольшого поместья.
Бабушка Клара жила здесь только с тремя слугами, занятыми исполнением всех ее желаний, и наше неожиданное прибытие вызвало там изрядное оживление.
– Клянусь Богом, да никак это мисс Элвин! – воскликнула пожилая экономка. – А кто это с тобой, дорогуша?
– Мисс Ли, моя гувернантка, – ответила Элвин.
– Ну надо же! И что, вы только вдвоем? Без папы?
– Папа уехал в Пензанс.
Тут я задумалась о том, правильно ли поступила, пойдя навстречу пожеланиям Элвин, забыв о занимаемом положении и навязав свое присутствие бабушке Кларе, не испросив вначале ее согласия.
Быть может, сейчас меня отправят на кухню и заставят пить чай с прислугой? Такая перспектива не особенно беспокоила. В любом случае это было лучше, чем терпеть присутствие высокомерной старухи, всем своим видом демонстрирующей кастовое превосходство.
Но мои опасения оказались совершенно напрасными. Нас провели в гостиную, где в кресле сидела бабушка Клара, очаровательная розовощекая старушка с седыми волосами и блестящими дружелюбными глазами. К подлокотнику кресла была прислонена трость из черного дерева.
Элвин подбежала к ней и оказалась в теплых объятиях.
Затем блестящие голубые глаза обратились в мою сторону.
– Так значит, милая, вы и есть гувернантка Элвин? Рада познакомиться. Спасибо, что привезли ее повидаться со мной. К тому же у меня сейчас гостит внук, и он, по-моему, уже заскучал, потому что здесь совершенно не с кем играть. Узнав о приезде Элвин, он очень обрадуется.
Не думаю, что внук мог обрадоваться больше самой бабушки Клары. Она была настолько предупредительна со мной, что я забыла о недавних опасениях и чувствовала себя скорее приехавшей с визитом подругой, чем гувернанткой, сопровождающей свою подопечную.
Нас обеих заставили выпить по стаканчику вина из одуванчиков, к которому подали пирожные. Должна признаться, вино мне показалось необычайно вкусным. Я позволила дать Элвин совсем маленький стаканчик вина, но когда пригубила его, то усомнилась в правильности такого решения, поскольку оно оказалось весьма крепким.
Бабушка Клара желала узнать все новости «Маунт Меллина» и вообще оказалась необыкновенно словоохотливой леди. Я подумала, что это обусловлено ее одиноким обитанием в «Доме на пустоши».
Вскоре появился и внук, приятной наружности мальчик, немного младше Элвин, и они куда-то убежали, хотя я и предупредила Элвин о том, что нельзя уходить далеко, поскольку нам нужно было вернуться домой до наступления темноты.
* * *
Как только мы остались одни, я увидела, что бабушка Клара изнывает от желания хорошенько посплетничать. Было ли причиной тому крепкое одуванчиковое вино или то, что я считала старушку звеном, соединяющим меня с Элис, но разговор с ней не на шутку увлек меня.
До сих пор я не слышала, чтобы кто-то говорил об Элис так откровенно, как это делала бабушка Клара.
Как только дети ушли, она произнесла:
– А теперь расскажите-ка мне, как на самом деле обстоят дела в «Маунт Меллине».
Я вопросительно подняла брови, сделав вид, будто не понимаю, что она имеет в виду. Она продолжила:
– Смерть бедняжки Элис стала для всех настоящим потрясением. Такое внезапное и трагическое событие… ведь она была еще совсем девочкой.
– В самом деле?
– Только не пытайтесь уверить меня в том, что вы ничего не знаете о трагедии.
– Знаю, но очень мало.
– Элис и Джеффри Нанселлок… они уехали вместе… просто сбежали. А потом этот ужасный несчастный случай…
– О несчастном случае мне известно.
– Я часто думаю о них, когда лежу ночью без сна. Двое совсем молодых людей! Я во всем виню себя.
Это потрясло. Я не понимала, каким образом эта безобидная болтливая старушка может быть виновата в неверности Элис своему мужу.
– Никогда не следует вмешиваться в жизни других людей, верно? Как вы думаете, дорогая? Но если можно им помочь…
– Да, – решительно заявила я, – полагаю, иногда следует вмешаться, особенно если есть возможность помочь.
– Но как узнать, помогаешь ты людям или как раз наоборот?
– Следует делать то, что представляется правильным, больше нам ничего не остается.
– Но ведь можно же поступать правильно, а результат будет обратным?
– Наверное, и так случается.
– Я часто о ней думаю… о моей бедной племяннице. Она была таким нежным созданием. Но, скорее всего, она оказалась не подготовлена к суровым реалиям жизни.
– Так вот какой она была…
– Я вижу, мисс Ли, что вы очень добры к этому несчастному ребенку. Элис была бы счастлива, если бы могла увидеть, как много вы делаете для ее дочери. В прошлый раз она приезжала со своим… с Коннаном. И была совсем не такой веселой… такой оживленной, как сегодня.
– Я очень рада. И пытаюсь сделать для нее все, что могу.
Мне никак не хотелось отвлекать ее от темы несчастной Элис. Я боялась, что в любой момент могут вернуться дети, и тогда доверительная беседа будет уже невозможна.
– Вы говорили о матери Элвин, – продолжила я. – Думаю, вам все же не в чем себя упрекнуть.
– Мне бы вашу уверенность, милая… Быть может, не следовало бы вас утомлять, но вы кажетесь такой доброжелательной, кроме того, живете в этом доме… заботитесь о малышке как… как мать. Я очень благодарна вам, моя дорогая.
– Мне ведь за это платят, не забывайте, – я не смогла удержаться от этого замечания и представила себе улыбку, которую оно вызвало бы у Питера Нанселлока.
– Очень многое в этой жизни купить невозможно. Например, любовь… преданность… Элис жила у меня перед свадьбой. Здесь… в этом доме. Видите ли, это было очень удобно. Всего несколько часов езды от «Маунт Меллина». У молодых людей, таким образом, была возможность поближе узнать друг друга…
– Молодых людей?
– Ну да. Жених и невеста.
– Значит, они раньше не были знакомы?
– Этот брак был предрешен, когда они оба еще были детьми. Союз равных. Оба богаты, оба из хороших семей. Тогда еще был жив отец Коннана, весьма своенравного и необузданного юноши, следует заметить. Поэтому было решено, что их следует поженить как можно скорее.
– Значит, Коннан был согласен на этот брак?
– Они оба принимали его как нечто само собой разумеющееся. Ну, и она жила у меня несколько месяцев перед свадьбой. Я очень ее любила.
Я вспомнила о малышке Джилли и сказала:
– Думаю, ее многие любили.
Бабушка Клара кивнула, и тут вошли дети.
– Я хочу показать Элвин свои рисунки, – заявил внук.
– Что ж, сходи за ними, – предложила бабушка.
Мне показалось, она поняла, что говорит слишком много и опасается собственной болтливости. Было ясно, что такая женщина, как она, совершенно не умеет хранить секреты, если была готова доверить семейную тайну постороннему человеку.
Внук вернулся с папкой рисунков, и дети уселись их рассматривать.
Наблюдая за ними, я с сожалением думала о том, что бабушка Клара все же не успела поведать мне что-то очень и очень важное.
После ленча мы тронулись в обратный путь. Я твердо решила в ближайшем будущем еще раз посетить «Дом на пустоши».
* * *
Однажды, гуляя по деревне, я заметила лавку ювелира. Возможно, это было слишком громкое название для столь скромного заведения. В витрине не было драгоценных камней, зато лежали серебряные броши и простые золотые кольца. На некоторых из них было выгравировано слово «Mizpah» [7]7
Mizpah – арамейское слово, которое в библии расшифровывается так: «Да надзирает Господь надо мною и над тобою, когда мы скроемся друг от друга».
[Закрыть]другие были украшены полудрагоценными камнями, такими как бирюза, топаз и гранат. Видимо, местные жители покупают именно здесь обручальные кольца, а основным источником дохода ювелира, вероятнее всего, является мелкий ремонт различных украшений. Я заметила на витрине брошь в форме хлыста. Она была серебряной и явно недорогой, хотя и довольно изящной.
Я решила подарить этот хлыст Элвин.
В лавке находился пожилой мужчина в очках, которые сползли на кончик носа, так что он близоруко уставился на меня поверх толстых стекол в стальной оправе.
– Хотелось бы взглянуть на брошь, – объяснила я свое появление, – серебряную, в виде хлыста.
– Конечно, мисс, – кивнул он, – я с удовольствием ее покажу.
Он достал брошь из витрины и протянул мне.
– Вот, пожалуйста, мисс. Приколите ее на платье и взгляните в зеркало.
Я так и сделала, после чего решила, что брошь очень изящна и сделана с большим вкусом.
На прилавке стоял лоток с украшениями. К каждому из них был прикреплен ярлычок. Очевидно, эти украшения были сданы в ремонт. Интересно, не этому ли ювелиру приносила в прошлом июле свою брошь Элис?
