Текст книги "Кто-то следит за мной"

– Ивен... – Голос Роз дрогнул, когда она повернулась к мужу. С чего начать? «Сосредоточься на главном, – сказала она себе, – с остальным успеется». Годы, прожитые вместе в тишине и покое, – надежный якорь. – Вчера на приеме, розы...

Ивен привстал, уставился на жену.

– Те самые?

Роз заставила себя не отвести глаз.

– Да. И записка. «Знай, я слежу за тобой», —вот что я прочитала. Я не знаю, кто прислал мне эти розы. Я испугалась, но никому ничего не сказала, потому что не хотела портить вечер. А утром сюда принесли коробочку из «Тиффани». Заполненную сотнями засохших лепестков роз. Я пришла в ужас. На дне коробочки лежала такая же записка.

Ивен отбросил одеяло, сел, опустил ноги на пол. Нащупал пальцами шлепанцы.

– Господи, почему ты сказала об этом только сейчас?

Роз чувствовала, что ее муж в ярости. Голос стал резким, громким. Должно быть, так он допрашивал свидетелей, если хотел их запугать. С ней таким тоном он не говорил никогда. Ивена всегда отличала сдержанность. И злость, которую он испытывал, давала себя знать лишь в тщательном подборе слов, которые он использовал в разговоре.

– С чего такая секретность? – Он уже взял себя в руки.

Села и Роз. Протянула руку, погладила его по спине. Она понимала, чем вызвана его реакция: он всегда ставил превыше всего ее безопасность и благополучие. Всплеска эмоций можно было ожидать точно так же, как и его быстрого угасания.

– Секретности никакой нет, Ивен, – ответила она. – Я не упоминала об этом лишь потому, что знала, как ты среагируешь. И не ошиблась.

Он повернулся к ней.

– А разве могло быть иначе? Ты моя жена. Или ты думала, что я буду смотреть на это сквозь пальцы, делать вид, что ничего особенного не случилось?

Он поднялся, прошелся по спальне, вернулся к кровати.

Роз следила за ним с нарастающим чувством вины. Может ли она довериться ему? Рискнет ли сказать о том, что опасается: не Димитрий ли преследует ее? Нет, сейчас не время. Вдруг она ошибается? Она чувствовала, может и подсознательно, что Димитрий все еще любит ее. Раз уж судьба свела их воедино, чем меньше будет знать Ивен о ее страхах в отношении Димитрия, тем лучше. Она вылезла из кровати, подошла к мужу, взъерошила ему волосы, сожалея о том, что завела этот разговор. Отвернулась от него и сказала:

– Я сама с этим разберусь.

Ивен бросил на нее сердитый взгляд:

– Одной тебе не справиться.

Ощущение обреченности охватило Роз. Да, напрасно она ему все рассказала.

– Утром мы первым делом поедем в полицию. – Он открыл ящик прикроватного столика, достал записную книжку, пролистал. – Впрочем, у меня есть идея получше. Я знаю одного первоклассного частного детектива. Ему-то я утром и позвоню.

– Нет! – возразила Роз. – У тебя важный судебный процесс. Я все сделаю сама. Свяжусь с Джоном Фальконе. Уверена, он мне поможет.

Детектив Джон Фальконе служил в группе особого назначения, объединяющей копов из трех штатов. Джон консультировал Роз, когда та готовила к публикации «Дочь дьявола», и с тех пор у них установились дружеские отношения, которые год от года только крепли. Детей у Джона не было. Когда у его жены обнаружили быстро прогрессирующий рак груди, Роз позвонила в местный хоспис и взяла на себя большую часть забот Джона. Роз видела в нем не только друга, но и отца.

После короткого раздумья Ивен с неохотой кивнул:

– Я хочу с ним поговорить. Всю неделю по утрам я буду занят в суде. Но во второй половине дня я выкрою свободное время. Договорись с ним. Пусть подъедет и переговорит со мной.

Роз опустилась на его сторону кровати, взяла из руки записную книжку, чтобы полностью завладеть его вниманием.

– Уже суд?

– Да, движемся с ускорением.

Она покачала головой, словно отказываясь в это поверить.

– Но ведь ты только что согласился защищать Димитрия...

– Конечно, но отбор присяжных завершен. И у нас есть все материалы, подготовленные Лестером.

Она поняла, что Ивен уже вжился в роль адвоката защиты и теперь суд над Димитрием становился для него делом первостепенной важности, во всяком случае до того момента, когда его клиент будет оправдан. Роз всегда удивляла способность мужа вычленять из жизни главное, принося в жертву все остальное. Теперь этим главным стал судебный процесс. Его не волновало, совершил Димитрий какие-либо правонарушения или нет. Ивен согласился защищать его и бросит все силы на то, чтобы суд не нашел за его клиентом никакой вины. Еще с тех пор, как они поженились, Ивен накрепко вбил себе в голову, что адвокату важно добиваться соблюдения закона, а не устанавливать истину. Ивен никому не позволил бы помешать ему взять на себя защиту своего брата, невзирая на те события, что много лет тому назад развели их в разные стороны. Как она могла хоть на секунду поверить, что Ивен откажет Димитрию? Не зря говорят, что голос крови не заглушить.

Глава 14

Утро выдалось типично январским – ясным и холодным. Синоптики же предсказывали снегопад. «Вечно они ошибаются», – думала Роз, вглядываясь в бездонное синее небо. В салоне ее черного «мерседеса» работал обогреватель. Электронный термометр показывал двадцать два градуса. Тогда почему ее бьет озноб? «Все от нервов», – ответила Роз на свой же вопрос.

– Все нормально? – спросил Ларри.

Она кивнула, и он двинул лимузин с места. Ларри Мартин уже несколько лет, с тех пор как она добилась признания, был ее шофером-телохранителем. На этом настоял Ивен. Она, правда, частенько сама садилась за руль, но сегодня у нее слишком разыгрались нервы. Они медленно отъехали от «Парадизо». Она повернулась к заднему стеклу, словно хотела подпитаться энергией от дома, к которому уже привыкла и который считала своим. Построенный из кирпича, украшенный горгульями, выглядывающими из самых неожиданных мест, особняк сочетал классицизм, олицетворяющий Ивена, и фантазии, свойственные Роз. Лимузин доехал до конца длинной подъездной дорожки, обсаженной привезенными из Франции платанами, и свернул на шоссе.

«Может, мне следует сначала позвонить и предупредить о моем приезде?» —подумала Роз. Вытащила из сумочки сотовый телефон, пролистала записную книжку. Набрала нужный номер. На пятом гудке трубку взял дежурный.

– Соедините меня, пожалуйста, с детективом Фальконе, – сказала она, и дежурный тут же переключил ее на нужный кабинет.

А о чем она будет говорить? Она боится, что ее... преследуют, терроризируют, за ней охотятся? Ой ли? А вдруг это чья-то неуклюжая шутка? Но она не может избавиться от ощущения надвигающейся беды. И она действительно напугана. Кто-то затаился неподалеку, наблюдает за ней, лишает душевного покоя. В поиске разгадки происходящего ей может помочь только один человек – детектив Джон Фальконе.

Телефон вновь ожил.

– Фальконе слушает.

Роз сжала трубку обеими руками.

– Джон, это Роз...

Фальконе тут же прервал ее.

– Роз, как поживаешь? Давненько мы не разговаривали. Но я смотрю чуть ли не все твои телевизионные интервью. Ты прекрасно выглядишь. И мне не терпится прочитать твою новую книгу.

Роз почувствовала, как спадает напряжение, заставлявшее ее изо всех сил сжимать трубку; на душе у нее сразу полегчало.

– Джон, мне нужна твоя помощь. – Внутренний голос предупредил Роз, что Джон может принять ее за круглую дуру, которая устраивает истерику из-за выходки не в меру активного поклонника. Но вдруг за этим стоит что-то более серьезное? Нет, рисковать она не могла. Роз глубоко вдохнула. – Могу я подъехать в участок? Мне бы не хотелось говорить об этом по телефону.

И замерла в ожидании ответа.

– У меня такое ощущение, что речь пойдет не о подготовке материалов к твоему следующему шедевру.

– Я могу приехать через несколько минут. Ты сейчас свободен?

Как ей хотелось услышать короткое «да»!

– Я тебя встречу, – ответил он.

* * *

Джон Фальконе отслужил в полиции двадцать лет. Его ценили и уважали. Карьера его началась на Манхэттене, откуда его перевели в округ Нассау, где копы получали куда более высокое жалованье. Потом, на пороге пенсии, он сам попросил перевести его в полицейский участок Бруквилля, тихое и спокойное местечко. А когда ему предложили заполнить вакансию в группе особого назначения, он не смог ответить отказом.

Роз узнала о нем из местной газеты. Репортер сравнил Джона Фальконе с Джоном Дугласом, знаменитым криминалистом из ФБР, который прославился поимкой Бенета Рэмси. Как следовало из интервью, детектив Фальконе сумел выйти на серийного убийцу Джоэля Рифкина, жертвами которого стали несколько женщин, в основном проститутки. Фальконе пришел к заключению, что психопат никак не может расстаться со своими жертвами, старается какое-то время находиться рядом с телом. И его догадка полностью подтвердилась. Когда Рифкина остановили за нарушение правил дорожного движения, в кузове пикапа, под брезентом, обнаружилось тело его последней жертвы. Работая над «Дочерью дьявола», Роз вспомнила об этой статье и нашла детектива.

Сначала они поговорили по телефону, потом решили встретиться за чашкой кофе. Роз пришла первой в бар «Старбакс» на Северном бульваре в Гринвейле и заняла кабинку у дальней стены. Она узнала Фальконе, едва тот переступил порог. Еще бы! В бар вошел двойник Денниса Франца, который играл детектива Сиповича в телесериале «Полиция Нью-Йорка». Фальконе, как и Франца, отличали могучее телосложение и обширная лысина. И с первой минуты Роз прониклась доверием к этому кареглазому копу. А со временем поняла, что Фальконе не упускает ни одной мелочи.

Тогда Фальконе здорово ей помог. Она писала книгу о двух девочках-близнецах, сиротах, которых разлучили при рождении, а встретились они, когда одну из них, выросшую в респектабельной семье, похитили. И эта девушка наконец-то осознает, что «голос», который она слышала все эти годы – из-за чего ее приемные родители опасались, что она больна шизофренией, – на самом деле голос сестры. Поиски пропавшей близняшки требовали от детектива, ведущего расследование, филигранного мастерства, и Джон Фальконе стал для Роз подарком судьбы. Только благодаря ему ей удалось создать захватывающий, на удивление правдоподобный, с невероятными поворотами сюжета роман, от которого потом не могли оторваться тысячи и тысячи читателей. С той самой поры и продолжалось их сотрудничество, которое приносило им обоим лишь положительные эмоции.

* * *

Полицейский участок Бруквилля занимал длинное, низкое, прямоугольное здание, расположенное у шоссе 25А в полумиле к западу от «Парадизо». Построили его вскоре после Второй мировой войны, когда в Бруквилле жили в основном фермеры, поэтому оно в большей степени соответствовало сельскохозяйственному округу, а не заповеднику для миллионеров. При строительстве трехэтажного здания использовали много дерева, так что полицейский участок часто называли ловушкой – из него при пожаре спастись удастся немногим. Технический прогресс принес и сюда, на первый этаж, где располагалась дежурная часть, коаксиальные кабели, оптико-волоконные системы, факсы. К гордиевым узлам проводов предпочитали не подходить, не говоря уже о том, чтобы распутать их или скрыть от посторонних глаз. На втором этаже, где хранились архивы, обитали мыши: Фальконе говорил Роз, что слышал, как они скребутся среди папок, когда задерживался на работе допоздна. На третьем этаже находилась тюрьма, в камеры которой попадали пьяницы и не в меру разошедшиеся подростки: серьезных преступлений в Бруквилле не совершалось с давних пор. Сразу за зданием полицейского участка начинались поместья, и оно словно выполняло роль часового, охраняющего замок.

Роз переступила порог не без дрожи в коленках. Она бывала тут много раз, но этот визит отличался от предыдущих. Впервые ее привело сюда личное дело. Впервые она не собиралась изучать архивы, подбирать сведения, касающиеся других людей и их жизни. Сегодня она напоминала себе персонаж из ее же книг: испуганную, отчаявшуюся женщину, нуждающуюся в помощи и поддержке.

Фальконе поджидал Роз в вестибюле и быстренько препроводил в свой кабинет, очевидно с тем, чтобы ей не докучали расспросами. В кабинете не было ничего лишнего, единственным изменением, как отметила Роз, стал черный линолеум, которым застелили деревянные доски пола. Фальконе закрыл дверь, выкатил из угла стул на колесиках, жестом предложил Роз присесть. Как обычно, на столе Фальконе царил полный порядок. Все бумаги аккуратной стопкой лежали на углу, придавленные пресс-папье. Роз знала, что на фотографии, которая стояла на столе лицом к Джону, изображены он и Сильвия. Сфотографировались они в Веракрузе, куда ездили, чтобы отметить серебряную свадьбу.

Фальконе переждал несколько мгновений, пока Роз освоилась, а потом перешел к делу.

– А теперь рассказывай, что случилось.

Роз прижалась к деревянной спинке, откашлялась и начала. Но связного рассказа не получилось. Что-то мешало ей выложить все начистоту.

Фальконе с тревогой посматривал на нее.

– Может, выпьешь кофе?

Роз покачала головой.

– Нет, обойдусь. Я в этом не уверена, но... – Она замолчала, потом заговорила вновь с решимостью довести на этот раз дело до конца. – Даже не знаю, стоит ли об этом говорить... Видишь ли, мне кажется, что меня кто-то преследует. – Тело ее отреагировало на слова, произнесенные вслух перед Фальконе, куда как сильнее, чем прошлым вечером, когда она сказала о том же Ивену. Ей словно впрыснули в кровь лошадиную дозу адреналина. Ощущения были такие же, как в далекой юности, когда она часами лежала без сна, боясь, что дядя Том войдет в ее спальню и полезет под одеяло.

Руки Роз бессильно повисли.

– Я не знаю, куда еще идти, кому сказать.

– Роз, тебе лучше других известно, что я всегда готов тебе помочь, – мягко заметил Фальконе. – Давай начнем с самого начала. Расскажи мне все.

И на этот раз она рассказала – о розах, о засушенных лепестках, о коротких записках.

– Я знаю, что ты мне ответишь. Возможно, это кто-то из моих читателей. Собственно, я тоже склоняюсь к этой мысли, но чтобы избежать ненужного риска, решила посоветоваться с тобой. – Роз сунула руку в карман, достала конверт, протянула его Фальконе.

Он вскрыл конверт, дважды прочитал каждую из записок.

– Засушенные лепестки – это мертвые розы? – Она видела, что Фальконе уже прикидывает план действий. – Знаешь, возможно, беспокоиться не о чем. – Он хмурился. – К тем, кто на виду у публики, всегда тянутся разные психи. – Эти слова он произнес, чтобы успокоить ее, но Роз еще больше занервничала, потому что представляла себе, о чем он может подумать. – Давай разбираться. Ты случайно не помнишь, от кого прислали розы?

– Нет, но я могу спросить у помощника моего редактора. Он дал их мне в день приема по случаю презентации моей книги. Насчет шкатулки от «Тиффани» я справлялась у домоправительницы. Она сказала, что ее привез посыльный. – Роз помолчала, вспоминая разговор с Майрой. – Во всяком случае, я так думаю. Привратник нашел ее у двери. Странно. Но почему-то я понимаю это только теперь.

– Много об этом думать не надо. Ты только запугаешь себя. Воображение-то у тебя богатое. – Фальконе встал, обошел стол, уселся на краешек. – Предоставь расследование мне. Если что-то случится, звони немедленно. Номер моего пейджера у тебя есть?

Она кивнула, поднялась, благодарно обняла детектива.

– Могу я оставить это у себя? – Он помахал белыми прямоугольниками.

– Да. Я уже сделала копии.

Он проводил ее в вестибюль, открыл дверь на улицу, вышел вместе с ней.

– И вот что еще, Роз.

Она повернулась к нему.

– Я понимаю, это трудно, но постарайся жить как всегда, занимайся обычными делами, ничего не меняй.

– Постараюсь, – пообещала она.

* * *

Проникнуть в кабинет Роз в «Парадизо» оказалось намного легче, чем предполагал Билли. Он и представить себе не мог, что в нынешние времена можно открыть замок, используя обычную кредитную карточку. Но Роз просто захлопнула дверь, не повернув замок второй раз, поэтому Билли не составило труда всунуть карточку в зазор и утопить язычок замка в паз. И теперь он стоял посреди большой, прекрасно обставленной комнаты, оглядывался, жадно впитывая в себя каждую деталь. Стены и ковер цвета слоновой кости. Французский письменный стол из вишневого дерева, антикварный шкафчик, красивые шелковые портьеры на окнах. Вот, значит, где работает Роз. И кабинет у нее уютный и женственный, как сама Роз.

Он вложил крохотный чип в телефонную трубку. Вновь оглядел комнату, на этот раз, чтобы найти идеальный тайник для однонаправленного микрофона и его активатора. Где же его спрятать? Взгляд Билли остановился на диванчике, потом на столе. Может, настольный перекидной календарь? Нет, слишком мал. А вот настольная лампа подойдет. И он закрепил микрофон в нише подставки. Потом открыл портативный компьютер Роз, включил его, подождал, пока засветится экран. Вызвал раздел «Мои документы». Нашел файл «Убийственные намерения». Он не сомневался, что Роз сейчас работает именно над этим романом, но на всякий случай открыл файл. Да, так оно и есть. Билли достал из кармана дискету, вставил в щель дисковода, скопировал файл. Через несколько секунд дискета вновь лежала в его кармане. Он получил то, за чем приходил. А значит, пора ретироваться. Он захлопнул за собой дверь, услышал, как щелкнул замок. Губы Билли растянулись в усмешке.

* * *

Кашель, скрип стульев, шуршание бумаг. Сидя за столиком обвинителя, Кевин разглядывал Димитрия Константиноса, который сидел по другую сторону прохода, в нескольких футах от него. За точно таким же столиком, с гнутыми ножками и исцарапанным верхом, за которым довелось скучать десяткам адвокатов, дожидающихся выхода на сцену. Кевин с давних пор уразумел, что хороший адвокат на две трети юрист, на одну – драматический актер. Вот и сегодня в суде разыгрывалась драма. Этот процесс давал ему шанс прогреметь на весь штат, а то и на всю страну, и он с радостью схватился за возможность упечь Константиноса за решетку и заменить в заголовках его фамилию – своей.

Кевин участвовал в сотнях юридических сражений, но это отличалось от всех прочих. На карту был поставлен не просто приговор. Он вспоминал о бесчисленных унижениях, которые ему приходилось терпеть всякий раз, когда не удавалось посадить Брауна. Но с Константиносом исход будет другим. Он возьмет верх, чего бы ему это ни стоило.

Два столика, две команды. Лишь одна будет праздновать победу. Кевин уже представлял себя победителем. Пресс-конференция, фотовспышки, микрофоны. И вновь повернулся к Константиносу.

Тот держался уверенно, Кевин не мог не отдать ему должное. Откинулся на спинку стула, словно не сидел в зале суда, а позировал для обложки «GQ»[5]. Черный, сшитый на заказ костюм от Бриони, элегантный, расписанный вручную шелковый галстук, выглядывающий из нагрудного кармана носовой платок, туфли от Гуччи. Такой уж он создал себе образ. Прямо-таки кинозвезда, а не рэкетир и вымогатель. Что же касается исходящего от него магнетизма, Кевин не сомневался, что с ним можно только родиться, приобрести – невозможно. Запоминающаяся внешность, харизма, богатство, статус знаменитости – вкупе все это разжигало интерес публики к Димитрию. Именно по этой причине Димитрий уже превращался в икону, а Кевин хотел отправить его в места не столь отдаленные, на государственные харчи. Суд меньше всего пекся об установлении справедливости. Кевин и так знал, что Димитрий, скорее всего, ни в чем не виновен. Более того, во всех своих действиях он прежде всего старался не нарушать закон. И процесс этот следовало назвать не «Народ против Константиноса», а «Аллен против Миллера», потому что именно Миллеры стояли между ним и его желанной целью. А суд над Константиносом выполнял лишь роль транспортного средства, призванного доставить его к пункту назначения. Безобразие, конечно, но так уж устроено американское правосудие.

На мгновение их взгляды встретились – непримиримые противники готовились выйти на ринг, чтобы схватиться в смертельном поединке. Димитрий выдержал взгляд Кевина, и того на мгновение охватили сомнения: а не зря ли он ввязался в эту опасную игру? «Нет, – думал он, всеми силами стараясь сохранить самообладание, – я не позволю ему переглядеть меня. Ему меня не запугать, не боюсь я его». Перед Кевином стояла задача доказать партии и широкой общественности, что он достоин их уважения и оправдает их доверие, если таковое ему окажут. Ну и что особенного в том, что некоторые вещественные доказательства подтасованы? Кевин отогнал прочь чувство вины. Это же обычная практика. Не так ли?

Кевин Аллен тряхнул головой. Не время думать об этом. Пора возвращаться в настоящее. Константинос тем временем отвернулся от него. Вердикт «виновен» катапультирует его, Кевина, к славе и известности. Он станет не менее знаменит, чем Руди Джулиани. Тому удалось поменять кабинет прокурора на губернаторское кресло. Удастся и ему. Кевин Аллен расправил плечи. Уверенность вернулась к нему. Как сладка будет победа!

Глава 15

Выйдя из полицейского участка и сев в машину на заднее сиденье, Роз попросила Ларри отвезти ее в школу Алексис. В школе сегодня учительское собрание, поэтому уроки заканчивались в одиннадцать. Обычно днем она не заезжала за Алексис, но после нескольких дней разлуки ей хотелось побыть с дочерью. Нет, дело не в этом. Мысленно она отругала себя за притворство. После того как она рассказала обо всем Фальконе, нависшая над ней угроза стала куда более реальной. А если ей грозит опасность, значит, риску подвергаются и ее близкие. И она хотела, чтобы Алексис была рядом. Только тогда она могла гарантировать, что с ней ничего не случится. Потом она встретится с Мэрилин в городе, чтобы пробежаться по магазинам.

Звонок прозвенел в тот самый момент, когда Ларри остановил лимузин у центрального входа Академии Гринвейла. В кампусе располагались три здания: младших, средних и старших классов, окруженные двадцатью акрами ухоженных лужаек с усыпанными гравием дорожками, теннисными кортами, бейсбольным и футбольным полями. На последнем играли также и в европейский футбол.

Роз вышла из машины, когда из дверей высыпали сотни учеников, одетых в синие блейзеры и юбки или брюки – школьную униформу. Однако едва ли не все ребята находили возможность показать свою индивидуальность. Одна девочка надела гольфы и туфли на платформе. Другая – джинсовую жилетку под блейзер. Мальчишки стремились как можно скорее покинуть территорию школы, девочки толпились на лестнице у невысокого здания, которое занимали средние классы. Роз заметила Алексис, разговаривающую с Гейл, своей лучшей подругой. Вот Гейл направилась к теннисным кортам, а Алексис повернулась, чтобы пойти к школьным автобусам, дожидающимся на стоянке. Ларри нажал на клаксон, Роз позвала дочь. Алексис увидела их, помахала рукой, побежала к автомобилю.

– Мамик, как ты здесь очутилась? Все в порядке?

Роз обняла Алексис, крепко прижала к груди.

– Все прекрасно, дорогая. Просто мне захотелось сделать тебе сюрприз, прежде чем ехать на Манхэттен.

Роз с изумлением наблюдала, как взрослеет ее дочь, но стоило ей свыкнуться с тем, что Алексис еще на шаг отдалилась от детства, как та внезапно вновь превращалась в маленькую девочку. Вот и сегодня, к примеру, до того как Алексис заметила мать, она шагала медленно, вероятно, отрабатывая новую, сексуальную походку. А недавно настояла на том, чтобы заплести длинные, до талии, волосы в пять или шесть тоненьких косичек. Мода, видите ли. Так что Роз не удивилась бы, если бы завтра Алексис забрала волосы в два хвоста и надела туфли на высоком каблуке, забыв про башмачки из мягкой кожи и гольфы от Ральфа Лорена. Роз еще раз прижала Алексис к себе, Ларри открыл дверцу заднего сиденья. Этот ребенок был для нее пупом земли.

* * *

Когда Роз впервые поняла, что беременна, она разрывалась между двумя желаниями – уничтожить эту крохотную искорку жизни или сохранить. Она съездила в клинику на Манхэттене и записалась на аборт, разумеется, под вымышленной фамилией. Решила, что без анонимности не обойтись.

В назначенный день Роз приехала на Манхэттен на электричке, затем на такси добралась до клиники. Ее встретила медсестра, отвела в смотровую, дала халат и шлепанцы.

Сняв свою одежду и надев халат, Роз почувствовала, будто на ней власяница. Представила себе ребеночка, которого носила под сердцем. Ей вдруг показалось, что руки у нее в крови. Ее начала бить дрожь.

Потом она услышала голос: «Мы готовы».

Вскинула голову и увидела стоящего рядом врача – крупного мужчину с лысой головой, в роговых очках и белом халате. Он с бесстрастным лицом просматривал ее медицинскую карту.

– Мы дадим вам успокоительное. Операция много времени не займет. Пожалуйста, вставьте ноги вот в эти скобы.

Вновь появилась медсестра, со шприцем в руках. Несколько секунд спустя Роз почувствовала укол. Лицо доктора начало туманиться у нее перед глазами, она куда-то поплыла, поплыла, хотя изо всех сил боролась с навязываемым ей сном. Тут ей между ног вставили что-то холодное, и Роз начала плакать. Тоска, печаль охватили ее. Перед мысленным взором Роз возникла очаровательная девочка.

На стене тикали часы. Все громче и громче. Их грохот наполнял комнату. Слезы уже катились градом, она не могла отделаться от образа ребенка. Ему сейчас хорошо в ее чреве, тепло и уютно, но скоро все закончится. Сон украдет у нее младенца. Голову все больше заполнял туман. Мысли путались. «Моей крошке предстоит умереть», – сказала она себе. Этот человек, которого она знать не знает, собирается уничтожить ее ребенка. Она должна его остановить. И тогда, собрав остатки сил, Роз приподнялась на локтях.