Текст книги "Кто-то следит за мной"
Автор книги: Виктория Готти
Жанр:
Женский детектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)
– Конечно, Роз, – И он положил трубку, выругавшись про себя: «Сука!»
* * *
Пообедать с Ивеном Димитрий решил в «Пальме». Нравился Димитрию этот роскошный ресторан на Второй авеню Манхэттена с карикатурами постоянных посетителей на стенах. Опять же, акустика ресторана гарантировала, что их разговора за соседними столиками не услышат.
Отпив из бокала, Димитрий сразу перешел к делу.
– И кто, по-твоему, этот информатор?
Ивен пристально смотрел на сводного брата. «Он не только вернулся в мою жизнь, увел жену, поставил под угрозу мою политическую карьеру, но его еще и заботит исход судебного процесса. Ладно. Пока будем играть по его правилам».
– Ну? – продолжил Димитрий. – Что скажешь?
Ивен встретился с братом взглядом. Глаза Димитрия напомнили ему айсберги, которые плавали вокруг земли Принца Эдуарда: непотопляемые, светящиеся изнутри. Миллер медлил с ответом. С одной стороны, он подозревал Джозефа Брауна. Ему было что предложить обвинению. Методы Кевина Аллена не составляли для Ивена тайны, и он полагал, что Джозеф получит адекватную компенсацию. Впрочем, вряд ли Димитрий не знал, чего можно ждать от своего тестя. Однако кроме Джозефа у Ивена были и другие кандидатуры.
– Должен же ты кого-то подозревать, – не унимался Димитрий.
Ивен покачал головой.
– Трудно сказать. Информатором может быть кто угодно. В твоем окружении много недоброжелателей.
– Логичнее всего предположить, что это Джозеф. Он многое приобретет, если я отправлюсь за решетку, и многое потеряет, если я останусь на свободе. – От злости глаза Димитрия стали темно-синими. – Двое его дружков подкатывались ко мне на открытии казино. Джозеф пообещал им долю в моем бизнесе.
– Как так? Он же ничего не решает.
Ивен не мог не отдать должного Димитрию: тот мог позволить себе сказать «нет» самому Джозефу Брауну!Но уж он-то знал, что Димитрий никогда никого не боялся.
– Ты прав. – Димитрий наклонился над столиком. – Это моя империя. Я сам ее создал.
Димитрия, похоже, захлестнуло бешенство. Такое Ивен частенько наблюдал при работе с богатыми клиентами, которых ему доводилось защищать. Оставалось только надеяться, что ярость эта не прорвется наружу. Публичных скандалов ему и так хватало.
– Значит, ты считаешь, что это Браун?
– Безусловно. – Димитрий криво усмехнулся.
Ивену вспомнилась встреча с Брауном в оздоровительном клубе. Димитрий знал, о чем говорил. А совесть Ивена не позволяла ему что-либо скрывать от клиента: это неэтично, и в отличие от отца, мораль не была для него пустым звуком. Не только присяга, но и узы крови требовали, чтобы он поставил на службу Димитрию все свое мастерство. А уж потом они решат личные проблемы, связанные с Роз.
– Даже не знаю, как бы получше рассказать тебе о... Меня пригласили на встречу с Джозефом.
– Пожалуй, я догадываюсь – в массажный салон...
– Почти угадал – в его клуб. Там я увидел любопытное зрелище: он играл в теннис с Кевином Алленом.
Ивен ожидал бурной реакции, но Димитрий разве что уселся поудобнее и больше ничем своих чувств не выдал.
– Они предложили тебе деньги за проигрыш процесса. – Димитрий не спрашивал – утверждал.
– Денег не предлагали. Твой тесть отдал приказ. Я, как видишь, не подчинился.
– И что ты теперь намерен предпринять?
– Не знаю. Но, поверь, я что-нибудь обязательно придумаю.
Вернулся официант с заказом, разложил приборы, вновь оставил их вдвоем. Затянувшуюся паузу прервал Димитрий.
– Послушай, учитывая поднятую вокруг нас шумиху, я очень ценю твою верность.
«Верность, надо же такое сказать!»– мысленно простонал Ивен.
– Мы оба понимаем, что выигрыш позволит нейтрализовать поток антирекламы, обрушившейся на тебя отнюдь не по моей вине. – Димитрий оперся локтями на стол. – Понимаю, тебе трудно поверить, но Роз тебе не изменяла.
– Ты прав, я тебе не верю.
Брови Димитрия взлетели вверх.
– И что из этого следует, господин адвокат? Могу я по-прежнему на вас рассчитывать? Мы настроены на победу?
Конечно, Ивен должен выиграть, если хочет стать губернатором, хотя в последнее время, когда рушился привычный ему мир, он все меньше значения придавал своим честолюбивым планам.
– Я сделаю все, что в моих силах, – ответил Миллер.
* * *
Юридическую библиотеку, расположенную на первом этаже, Кевин Аллен не жаловал, но сейчас пришлось ее посетить. Затхлый запах старых, потрепанных книг напоминал ему о тех причинах, по которым он всегда благоговел перед законом. Кевин сначала мучился угрызениями совести: он предавал свою профессию. Но потом чувство вины поутихло. Он уже перешел Рубикон, согласился на компромисс и тем самым отрезал себе пути к отступлению.
В библиотеке, подальше от телефона, он решил обдумать создавшуюся ситуацию. Улики, которыми он располагал, могли уничтожить Димитрия и развалить его защиту. Но добыл он их незаконным путем, а потому приходилось взвешивать «за» и «против». Конечно, существовала профессиональная этика, но в шкале ценностей Аллена она занимала далеко не первое место. Однако незаконно добытые улики таили в себе немалую опасность. Они могли стать бумерангом, который не только сметет позиции обвинения, но и поставит крест на его политическом будущем.
Кевин долго думал о Константиносе и его вечной Немезиде, Джеймсе Миллере. Думал о самоуверенности Димитрия, его холодном, наглом взгляде. Если бы речь шла исключительно о личной ненависти, Кевин не колеблясь бы принял решение, но, разумеется, на карту было поставлено нечто большее. И уж конечно, не следовало забывать о мотивах Джеймса Миллера.
Кевин точно знал, почему Джеймс хочет избавиться от Димитрия. Об этом знали и другие сотрудники прокуратуры Нассау, но они уже давно не работали: кто вышел на пенсию, кто умер. И лишь один прокурор Кевин Аллен все еще оставался в гуще событий. И был в курсе титанических усилий Джеймса Миллера, предпринятых для того, чтобы уберечь от скандала сына и невестку и переложить вину за смерть Тома Кальветти на Константиноса.
Лежащие перед Кевином бумаги подталкивали его к принятию определенного решения. Если бы ему удалось представить суду эти незаконные улики, то какое-то время можно было бы ни о чем не беспокоиться. Кто поверит Димитрию Константиносу, осужденному рэкетиру? И как мог Ивен Миллер продолжать борьбу, если его отец готов переметнуться на сторону противника?
К черту этику! Димитрий Константинос должен пасть, следом за ним провалится в тартарары и Джеймс Миллер. Для этого у Кевина есть все необходимое.
* * *
Майра и Алексис давно уже отправились спать. На столе остались неубранные тарелки и пустая бутылка из-под белого вина.
– Я должна рассказать тебе всю правду, Джон. Послушай меня. Димитрий не убивал Тома.
Фальконе всмотрелся в лицо Роз. Несмотря на то что мир ее рушился, выглядела она великолепно, пожалуй, никогда раньше она не казалась ему такой красавицей. Золотые волосы густыми локонами падали на плечи, кожа чуть подрумянилась на флоридском солнце. Роз Миллер была тем идеалом, к которому стремились леди; мужчины же видели в ней женщину своей мечты. И особенно хорошо смотрелась она в интерьере роскошного номера: два больших дивана с обтянутыми шелком подушками, антикварные столики, лампы с шелковыми абажурами, копии картин импрессионистов на стенах. Не то что его захламленный дом. И все же жить ему гораздо легче, чем ей. И если за пребывание на вершине надо платить такую страшную цену, то лучше уж он останется внизу. Ему нравилась его незамысловатая жизнь, и он сочувственно наблюдал, как Роз кружит по комнате.
Она уже рассказала о том, что произошло в конюшне в тот вечер, и о своих отношениях с Димитрием. А когда Роз сообщила ему, что Димитрий – незаконнорожденный сын Джеймса Миллера, Фальконе стало ясно, почему Джеймс решил повесить на него убийство. Роз теперь напоминала ему ребенка, который попал в мир взрослых и столкнулся с новыми, незнакомыми ему, порядками. Ему хотелось защитить ее, уберечь, он словно брал на себя обязанности отца, которого она потеряла в далеком детстве.
– Роз, не надо, – оборвал ее Джон. – Не говори ничего такого, что можно вменить тебе в вину.
Она уставилась на Фальконе, в глазах ее отразилось смятение.
– С тем, что я услышу от тебя, мне придется идти в прокуратуру. Если есть доказательства того, что Димитрий Константинос не совершал убийства... – он на мгновение запнулся, – я обязан ознакомить окружного прокурора со вновь открывшимися обстоятельствами и подать соответствующий рапорт.
Фальконе встал, подошел к окну, выходящему на океан. Мерно катили волны, слышался рокот прибоя. Перед ним стояла дилемма. Большую часть того, что она ему рассказала, он знал еще до прилета в Майами. И хотя он предпринял немало усилий для того, чтобы узнать правду, теперь он не хотел слышать ее из уст очевидца. Ибо знал, что Роз в этом случае не поздоровится.
– Я заезжал к Димитрию, – сообщил Джон.
Роз невольно ахнула.
– Не волнуйся, он ничего не сказал.
Буря эмоций отразилась в глазах Роз.
– Ты удивлена?
Она покачала головой.
– Он хочет защитить тебя.
Когда Роз призналась Фальконе, что их с Димитрием связывает нечто большее, чем страсть, детективу хотелось верить, что любовь юнцов, беззащитных перед злобой Джеймса Миллера, до сих пор осталась жить в их сердцах, несмотря на многолетнюю разлуку. И стремление Константиноса защитить Роз служило наилучшим доказательством того, что он не мог ее обидеть.
Однако его поведение все-таки тревожило Фальконе. Ведь ни один мускул не дрогнул на лице Димитрия и после сообщения об убийстве Джейнис Слокам. Да, люди, прошедшие тюрьму, обычно не знают жалости. И Фальконе не понимал, почему мультимиллионер, которому не отказала бы ни одна женщина, выбрал для короткой интрижки Джейнис Слокам, обычную танцовщицу. Женщина, которую нашли в мотеле, тоже была танцовщицей.
– Если Димитрий не заявит, что оговорил себя, сознавшись в совершении убийства, если он не укажет на... – Тут он замолчал, подбирая нужные слова. – Если настоящий убийца не сознается в преступлении, у прокуратуры не будет повода для возобновления следствия. Все останется как прежде. Подозреваемого в убийстве арестовали, он сознался, отбыл срок в тюрьме. Правосудие свершилось. У окружного прокурора нет никаких вопросов. Кроме того, никто не любит признавать свои ошибки. – Фальконе подошел к бару, плеснул в стакан виски. – Оставим эту тему, Роз. Позволь по-дружески напомнить тебе, что Алексис еще маленькая. – Его взгляд метнулся в сторону спальни девочки. – Не лишай ребенка матери... – Он выпил виски, посмотрел на часы. – Уже поздно, так что я, пожалуй, пойду. Нам надо еще о многом поговорить.
Роз кивнула, но не удержалась от вопроса:
– Ты чего-то не договариваешь?
Фальконе со вздохом положил ей руку на плечо.
– Я наводил справки. Похоже, этот псих уже почувствовал вкус крови. Я составил список из четырех нераскрытых убийств, словно списанных с твоих романов. По приказу моего босса, Смальца, по делу Мэрилин теперь работает особая следственная группа. В ее ведение передано и расследование остальных убийств.
Минуту или две в гостиной царила полная тишина. Ее нарушил сдавленный стон Роз.
– Я причинила столько горя людям, которых люблю... и Мэрилин погибла из-за меня. А теперь вот оказывается, что еще и мои книги стали причиной смерти абсолютно незнакомых мне людей.
– Я не говорил, что причина – твои книги. Все эти женщины стали жертвами маньяка, а ответа на вопрос «почему» у нас пока нет.
Роз посмотрела в добрые карие глаза Фальконе.
– Но пока именно я указываю ему, как надо убивать. И что мне делать? Вообще, как писать?! Ведь любая вымышленная сцена убийства, которую я излагаю на бумаге, может стать бомбой с часовым механизмом. – Она откинулась на спинку дивана. – Я больше не сяду к компьютеру.
– Перестань, Роз! Немедленно! Не отчаивайся, жизнь продолжается.
Она понимала, что Джон прав. Нечего ей уходить в себя, она должна помогать следствию. Возможно, именно на страницах ее книг и запрятан ключ к разгадке.
– Хорошо, с чего начнем? И когда?
– Займемся этим утром. А сейчас постарайся уснуть. Впереди у нас трудный день. Я остановился в «Холидей Инн». Десять минут – и я у тебя. В случае чего сразу же звони.
* * *
В его душе бушевал яростный ураган, укротить который не было возможности, сердце превратилось в глыбу льда, и остатков тепла не хватало, чтобы растопить ее. Лед этот начал нарастать двенадцать лет назад и теперь грозил разорвать его изнутри. Между добром и злом шла отчаянная борьба, но ее исход уже не оставлял сомнений: зло явно брало верх.
С Джейнис он, конечно, дал маху. И теперь очень важно сохранять хладнокровие. Если он занервничает, неприятных последствий не избежать. Джон Фальконе не успокоится, пока не составит полную картину. Этот назойливый детектив с каждым шагом приближался к разгадке. Хватка у него есть, в этом ему не откажешь, да и характер тоже ничего. Мало кто мог позволить себе схлестнуться с Димитрием.
Лежащие на столе бумаги Константинос разложил на две стопки. В одну попали, по его терминологии, «срочные», в другую – «важные». Время давно перевалило за полночь, а он еще не разобрался с дневными чеками. «В первую очередь самое важное»,– подумал Димитрий. В приемной едва слышно звякнул колокольчик, тут же заработал факс. Вновь все стихло, потом в дверях показалась ночной секретарь.
– Для вас, сэр. Взгляните?
Димитрий кивнул, не поднимая головы.
– Оставьте. Посмотрю, как только освобожусь.
– Сэр, – настаивала женщина, – я думаю, взглянуть надо немедленно.
Пришлось ему оторваться от своего занятия.
– Это копии вечерних чеков. С запиской.
Димитрий взял бумаги, просмотрел их. Обычный перечень: поступления, расходы, выплаты выигрышей с раскладкой по столам и автоматам. И все же не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что с цифрами поработали: концы с концами явно не сходились. Стало ясно, что суд может и не принять его объяснений, не поверить, что он тут совершенно ни при чем. Очень уж многие хотели засадить его за решетку. Джозеф Браун и прокурор просто играли в одной команде. Сообщение Ивена о том, что Браун потребовал от него сдать процесс, прямо указывало на то, что его тесть и Кевин Аллен обо всем договорились. Перевернув последнюю страничку, Димитрий нашел подколотую к ней записку: «Эти цифры будут представлены на завтрашнем судебном заседании в качестве вещественного доказательства».
Димитрий откинулся на спинку, шумно выдохнул. Кто-то его подставляет, кто-то из ближайшего окружения, и если он не вычислит информатора, прокуратура будет праздновать победу. Его взгляд вновь упал на записку.
«Завтра мы также представим прессе показания бывшего работника поместья «Лорел», который был свидетелем убийства Тома Кальветти и по указанию Джеймса Миллера спрятал орудие убийства. Он при смерти и хочет облегчить свою совесть».
Закинув руки за голову, Димитрий задумался и не мог не отметить двусмысленности создавшейся ситуации. Как же ему хотелось уничтожить Миллеров! И вот тут представлялась прекрасная возможность осуществить задуманное. Но при этом у Димитрия не было ни малейшего желания отказываться от услуг Ивена. Он твердо знал, что тот при любых обстоятельствах будет изо всех сил защищать его. Если же правда об убийстве Тома Кальветти выплывала наружу, Ивена могут лишить лицензии. Константинос, конечно, хотел, чтобы Роз заплатила по долгам, но с одной оговоркой: условия платежа будут определяться им.
* * *
Мужчина в маске, избегая освещенных мест, бесшумно двигался между пальмами. Маршрут через сады отеля он проложил заранее и теперь приближался к бассейну, где Роз обычно плавала по вечерам. Одна.
Он постоял, наблюдая, как она отмеряет ярд за ярдом, потом сместился к торцу, где глубина была максимальной, спрятался за шезлонгом. Роз ничего не замечала, размеренно рассекая воду. Миссис Миллер отличала истинная красота, какой не добиться ни крашеными волосами, ни дорогой косметикой. Мужчина понимал, что не представляет никакого интереса для столь элегантной и утонченной женщины.
«А жаль», —подумал он, снял с плеча сумку, расстегнул молнию, достал резиновые перчатки. Роз как раз добралась до противоположного торца, перевернулась и на спине поплыла к нему. Она понятия не имела, что плывет последний в этот вечер отрезок: негодяй уже приготовился к встрече.
Он подкрался к самому краю и в тот момент, когда она коснулась рукой выложенной кафелем стенки, выбросил вперед обе руки и надавил ей на голову. Роз забилась, пытаясь вырваться, выпуская драгоценный воздух изо рта.
Она инстинктивно пыталась вздохнуть, но лишь нахлебалась хлорированной воды и закашлялась. Мужчина на мгновение позволил ей поднять голову, а потом вновь загнал ее под воду. Роз задержала дыхание, вскинула руки, пытаясь освободиться. Но куда там! Да и сил у нее почти не осталось. А легкие разрывались от боли.
Теряя сознание, Роз еще успела подумать: «Сейчас я умру», —как вдруг руки, мертвой хваткой удерживающие ее под водой, разжались. Она вынырнула на поверхность, стала жадно хватать ртом воздух и увидела темную фигуру, растворяющуюся в ночи.
* * *
Лежа в кровати, Билли вспомнил о том, что не собирался мучить Джейнис, но она плохо себя вела, вот и пришлось ее наказать. Такая жестокость ему претила, поскольку отнимала много сил, и он потом весь день был как выжатый лимон. Куда проще душить их. И как приятно ощущать руками их последний вздох, наблюдать ужас в их выкатывающихся из орбит глазах.
Опять же, убийства, совершенные с особой жестокостью, привлекали больше внимания, а он старался избегать чего-либо подобного. Возможно, именно поэтому его до сих пор не поймали. На мгновение он увидел осуждающий взгляд матери, почувствовал, как ее рука отвешивает ему пощечину. В ушах зазвучал ее пронзительный голос: «Ты плохой мальчик. Чудовище! Кому ты такой нужен?»
Но Билли знал, что она ошибалась. Вон сколько красавиц готовы по первому его зову прыгнуть к нему в постель! Он громко рассмеялся, потом прошептал: «Билли – плохой мальчик... Плохой мальчик, плохой мальчик, плохой мальчик...»
Глава 40
Прежде всего Роз увидела свет флуоресцентной лампы под потолком. Потом услышала голоса.
– Думаю, она приходит в себя, доктор.
Пусть с трудом, но Роз удалось восстановить события: вой сирены «скорой помощи», дорога в больницу, успокаивающий голос врача из реанимации, какие-то бесконечные коридоры. Внезапно над ней задернулась синяя занавеска, и Роз охватил страх: она подумала, что вновь ушла под воду. Потом появилась медицинская сестра, сделала укол. И несколько минут спустя пришло блаженное забытье.
Теперь она видела часы, висевшие на стене меж двух маленьких окон. Десять. Через окна в палату лился золотой солнечный свет. Ночь прошла, начался новый день. Она потеряла счет времени, снотворное вырвало ее из реальности. В палате Роз лежала одна, на металлической кровати с поручнями по обеим сторонам. Подняв руку к глазам, чтобы отогнать сон, она вдруг ясно поняла: ее пытались убить.
– Доброе утро, – поздоровалась с ней афроамериканка с короткой стрижкой. – Как себя чувствуете? Надеюсь, вам лучше?
– Со мной все в порядке?
Медсестра улыбнулась.
– Беспокоиться не о чем. Вчера-то вы точно были не в форме. Наглотались воды, у вас сильно упало давление. Похоже, вы едва не утонули.
Роз приподнялась на локте. Это движение отдалось в висках резкой болью.
– Вам очень повезло, – раздался чей-то мужской голос. Врач, в белом халате, со стетоскопом на груди, видимо, читал историю ее болезни. – Управляющий «Фонтенбло» сообщил, что кто-то из техников вытащил вас из бассейна.
Доктор Ричард Сандерсон, как прочла Роз на пришпиленной к халату табличке, положил руку ей на запястье, то ли чтобы сосчитать пульс, то ли чтобы успокоить ее.
– С Алексис все в порядке. Сюда несколько раз приезжал детектив Фальконе и просил связаться с ним, как только вы придете в себя.
– Могу я ехать домой?
Ей нравилось доброе лицо врача под шапкой седых волос. А его застенчивая улыбка напомнила Роз, что она – знаменитость, пусть в последнее время за ней и тянется шлейф скандалов.
– Не вижу никаких препятствий.
– Тогда не будем терять времени.
Роз не терпелось вернуться в отель. Тот, кто пытался ее убить, потерпел неудачу, но его и не поймали. И теперь главное – уберечь от беды Алексис.
* * *
Кевин Аллен облизал губы, потом обежал глазами зал судебных заседаний. Сегодня он не просто прокурор: он снайпер, взявший цель на мушку. Взгляд его остановился на Димитрии. В это утро ему не поможет никакая наглость: он на крючке и деваться некуда.
Когда начинался суд, Аллен понимал, что на легкую победу нечего и рассчитывать. Но тогда он и предположить не мог, какие люди поддержат его и какие вещественные доказательства окажутся в его распоряжении. Сейчас в его кейсе лежал козырной туз, гарантирующий ему победу. Окружной прокурор поправил узел галстука в красно-синюю полоску, поддернул манжеты. Рядом с ним сидели помощники, смотрящие ему в рот, готовые выполнить любое его указание. Кевин улыбнулся, разумеется, мысленно. Придется привыкать к тому, что вокруг одни подхалимы.
Он попросил разрешения подойти к судье.
– А в чем проблема? – осведомилась судья, седовласая женщина лет пятидесяти с небольшим, когда он подошел к ней.
– Ваша честь, обвинение просит провести совещание с представителем защиты.
Судья подозвала Ивена.
– Ваша честь, я прошу провести совещание в вашей комнате, – добавил Аллен уже в присутствии Миллера.
Судья Кнауэр подняла брови.
– Так ли это необходимо?
Кевин кивнул.
– Да, ваша честь.
Ивен бросил на Кевина короткий взгляд, но промолчал.
– Хорошо. – Судья молотком постучала по столу.
Сидящие в зале встали, когда судья вышла через боковую дверь. Присяжные проследовали в свой совещательный зал.
В комнате судьи Кевин сел и, крепко сжимая в руках кейс, заявил:
– Ваша честь, я требую прервать суд в связи со вновь открывшимися обстоятельствами. У меня появились важные улики, которые могут изменить ход процесса. Я должен провести предварительный допрос потенциального свидетеля, проверить, можно ли ему доверять. Если будет на то согласие суда, прошу отсрочить процесс на две недели.
Судья сняла мантию, отбросила со лба прядь седых волос.
– Вы сможете информировать суд об этих уликах? Разумеется, ex parte .
Кевин кивнул.
– Да, ваша честь.
«Ех parte , —подумал Ивен. – В одностороннем порядке!»Сие означало, что только прокурор и судья будут знать, кто этот новый свидетель и какие ответы он давал во время предварительного допроса. Естественно, Ивена такой расклад не устраивал.
– Ваша честь, мы имеем полное право знать, кто этот «нежданный гость», чтобы приготовиться к допросу свидетеля.
Аллена, однако, это требование Миллера не застало врасплох.
– Ваша честь, я настаиваю на том, чтобы личность свидетеля держалась в тайне, так же как и его показания. – Он выдержал театральную паузу. – Когда имеешь дело с такими, как Димитрий Константинос, лишняя осторожность не повредит. Свидетель совершил смелый поступок, решившись дать показания, и заслуживает защиты по линии суда.
Ивен, который так и не сел, не произнес ни слова. Значит, письмо о наличии информатора – не просто глупый розыгрыш. Кто-то из ближайших соратников Димитрия переметнулся на сторону обвинения... И тут что-то щелкнуло у него в голове: Дьюк, бывший агент ФБР, просил с ним связаться, а он не успел. Теперь Ивен думал только о том, как бы побыстрее добраться до телефона.
– Будь по-вашему, – согласилась судья со всеми просьбами Кевина Аллена. – Суд возобновится девятого февраля. Требование обвинения будет внесено в протокол. Личность свидетеля останется в тайне. – Она повернулась к Ивену. – У вас ко мне есть что-нибудь, адвокат?
– Нет, ваша честь.
Она кивнула, занялась бумагами, лежащими на столе.
– Совещание окончено.
Когда Аллен и Миллер вышли из комнаты судьи, их обступили репортеры.
– Кто из вас сделает заявление?
Ивен коротко взглянул на прокурора, повернулся к камерам.
– Никаких комментариев, – бросил он.
Кевин обычно не терпел настырности репортеров, но теперь-то он понимал, как важно заполучить расположение прессы. Стоя рядом с Крисом Ноулсом и другим своим помощником, он широко улыбнулся.
– В ходе процесса Константиноса произошли изменения. Очень важные для обвинения. На данный момент больше ничего сказать не могу.
Димитрий, расталкивая толпу, пробился к выходу. Ивен подхватил кейс и вслед за ним поспешил к ждущему их лимузину.
Как только они сели в машину, Миллер набрал номер Дьюка.
– Есть что-нибудь по письму?
– Да, сегодня получен отчет. Отпечатки пальцев принадлежат Джуел Браун... к счастью, в Лас-Вегасе ее пять раз забирали в полицию за управление автомобилем в пьяном виде. Отчет посылаю тебе.
– Спасибо, Дьюк. – Миллер отключил мобильный телефон.
– Что, черт побери, происходит? – спросил Димитрий.
– Это Джуел. Она – новый свидетель обвинения. – Ивен не отрывал глаз от Димитрия, хотелось посмотреть, как сводный брат воспримет это пренеприятное известие.
– Вероятно, и информатор тоже она. Странно, но меня это вовсе не удивляет. – Выражение лица Димитрия практически не изменилось. – И что теперь?
Глава 41
Джон Фальконе сверлил ее взглядом. Брови его сошлись у переносицы, он кипел от негодования: Роз его не винила. Еще бы! Она вела себя как непослушный ребенок. Пойти ночью поплавать в бассейне! Одной!
В люксе от окна тянуло холодком: с океана дул ветер. Однако ее била крупная дрожь отнюдь не из-за ветра: просто еще не отошла от шока. Вновь разболелась голова.
– Какого черта ты пошла одна?
– Не могла заснуть. Плавание меня успокаивает. – «Господи, и оправдываюсь я как-то по-детски, —подумала Роз. – Ведь могла же взять с собой Малколма». —Я сглупила. Пошла на неоправданный риск. Что тут еще говорить? Трудно, знаешь ли, сидеть на коротком поводке двадцать четыре часа в сутки.
Но Фальконе ее не слушал, он сунул руку во внутренний карман своего поношенного пиджака и достал какие-то смятые листочки.
– Чтобы ты не рисковала в будущем, ознакомься.
Прошлым вечером он рассказал ей о девушке из мотеля и других женщинах, убитых точно так же, как и персонажи ее книг, но без подробностей.
Теперь Фальконе положил перед Роз ксерокопию статьи из «Ньюсдей», и она сразу же узнала сцену из «Шипов розы»: те же белая комбинация и лепестки розы вокруг тела.
– А вот полицейские протоколы, взгляни, – настаивал Джон, показывая ей распечатки файлов, хранящихся в памяти центрального компьютера.
Роз внимательно прочитала бумаги. Ну до чего все знакомо! Она подробно описала смерть каждой из женщин. Вот Пич из «Дочери дьявола», задушенная в своей однокомнатной квартирке на Лонг-Айленде. Пич, одетая в атлас, с розовой розой в руке. Дэниэль, фантастически богатая женщина – рекламный агент знаменитых фотомоделей из «Последнего ритуала», выброшенная с балкона своего пентхауза. И Лей из «Шипов розы», девушка, найденная в диадеме и шелковой комбинации с кружевами. Аманда, умершая, как и Мэрилин, в собственной квартире, в окружении горящих свечей, исколотая ножом. Кошмар! Кто же с такой дьявольской изощренностью издевается над ней?
Отныне она по нескольку раз в день задавалась вопросом: преследует ее Димитрий или нет? Любой мелочи хватало для того, чтобы изменить свое мнение на противоположное. Даже при воспоминании о его непроницаемых глазах в ресторане ее охватывал ужас. Его поведение на церемонии вручения премий Эдгара По напугало ее до смерти. А потом был поцелуй, свидетельствующий о той нежности, что таилась в нем, и она уже готова была клясться, что Димитрий ни в чем не виноват. Роз не знала, чему и верить. Может, ее рассудок знал что-то такое, чего не признавало сердце... или наоборот?
– Не думаю, что убийца – Димитрий. Я тебе уже говорила.
Брови Фальконе вопросительно изогнулись.
– Почему?
Роз посмотрела в открытое окно, наслаждаясь прекрасным видом, успокаиваясь под шум прибоя.
– Хочешь, верь, хочешь – нет, но Димитрий не способен на хладнокровное убийство. – Она вспомнила темную фигуру у бассейна, растворяющуюся в ночи. – Впрочем, в любом случае мне надо отсюда уезжать. Он знает, что мы здесь.
Фальконе сел с ней рядом, кивнул.
– Согласен. Тебе надо уехать отсюда и, пока этого парня не поймали, где-нибудь спрятаться. Сама видишь, он хитер, расчетлив и постоянно нас опережает. Вероятно, если он не сможет тебя найти, то высунется, потеряв бдительность, и мы его возьмем.
– О чем ты?! Сколько же мне прятаться? И где? – При мысли о том, что ей грозит разлука с самыми близкими людьми, у Роз еще сильнее разболелась голова.
– Я найду место, где ты будешь в полной безопасности. Как долго – не знаю, сколько потребуется, чтобы выманить его из укрытия. – Он помолчал. – И вот еще что...
Она испуганно взглянула на него.
– Что?
– Алексис с тобой не поедет.
Роз вновь выглянула в окно. Дочь училась серфингу под бдительным присмотром Малколма и Майры. Она только обманывала себя, думая, что этот псих не причинит вреда ее дочери. Записка, которую она получила на последней встрече с читателями, прояснила его намерения. Да, Джон совершенно прав: дома Алексис будет в полной безопасности. Ивен проследит за этим.
– Хорошо. – Роз расправила плечи, встретилась с Фальконе взглядом. – Мы уедем завтра утром. Тут нам делать нечего.
* * *
Малколм нашел телефон-автомат в холле отеля, за кабинкой швейцара, оглянулся. Кругом ни души, только портье за стойкой, но его не интересовали разговоры постояльца. Малколм сунул руку в карман, достал несколько монет, бросил в щель четвертак, набрал номер. На третьем гудке трубку сняли.
– Аллё, – прозвучал в трубке мужской голос.
Малколм прикрыл микрофон рукой.
– Дело сделано. Все в порядке.
– Ты ее напугал?
– До полусмерти. Теперь она станет податливой, как воск.
– Отлично. Деньги получишь со дня на день.
– Разве тебя не интересуют подробности?
– Нет. – И в трубке послышались гудки.
Глава 42
На следующий день Роз, Майра и Алексис, в сопровождении Малколма, поздним утренним рейсом вылетели в Нью-Йорк. Джон Фальконе отбыл на рассвете: ему требовалось время, чтобы организовать «исчезновение» Роз.
Роз старалась не подавать виду, что волнуется из-за предстоящей разлуки с дочерью, но, судя по реакции Алексис, ей это не удалось.
– Ты такая уставшая, мамик, – сказала Алексис в самолете. Спасибо Джону, девочка не знала, что произошло у бассейна. Ей сказали, что «мама переоценила свои силы» и потеряла сознание от усталости.
– Я в полном порядке, милая.
– А выглядишь не очень, – стояла на своем Алексис, пряча глаза за солнцезащитными очками.
– Ты хочешь сказать, что я превратилась в уродину? – Роз изобразила ужас, прикрывая одной рукой рот. Она сдвинула очки на черные волнистые волосы Алексис. – Приглядись повнимательнее. Что ты видишь? – Она улыбнулась.
