Текст книги "Дети пространства"
Автор книги: Виктор Вагнер
Соавторы: Ирина(2) Емельянова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 40 страниц)
* * *
Карл отдыхал после вахты, когда ему вдруг позвонила Синтия:
– Привет! Слушай, у тебя вроде большой опыт работы с роботами, передвигающимися в невесомости?
– Есть немного, а что?
– Зайди ко мне. Тут юнги придумали что-то странное. Вроде чисто программное решение, но оно скорее по твоей части, чем по моей. Чую, что-то они не то сочинили, но объяснить, в чём они неправы, не могу.
Карл встал с кровати и отправился в каюту Синтии. Та занимала две каюты, расположенные рядом. Одна из них была жилой, а вторая – рабочим местом системного администратора корабельных компьютеров. Там и ожидали Карла корабельные юнги и примкнувший к ним Сайто, бывший подмастерье со станции Сириус, направлявшийся теперь в высшую школу в родном Мире Хары.
Юнг на «Марианне» было трое: двое мальчишек, Майк и Пит, которым вскоре предстояло поступать в космоходку, и Лючия, примерно на земной год помладше. У всех троих уже была чётко выражена специализация. Майк явно целился в пилоты. Пит постоянно вертелся в районе машинного отделения, и Карл почти считал его своим личным учеником, хотя, конечно, официальным его мастером значилась Алина. Лючия же была верной помощницей Сюзи и безраздельной хозяйкой всех роботов-пылесосов на жилой палубе, хотя возни с гидропоникой системы жизнеобеспечения в основном корпусе тоже не избегала.
На стене у Синтии висели в три ряда девять довольно небольших, 21-дюймовых мониторов. Карл пригляделся к картинкам на них. Вот забавно – сколько раз он сам пользовался методом девяти экранов из теории Альтшуллера, сколько учил этому студентов Шварцвассера, но никогда в жизни ему не приходило в голову собрать конструкцию из девяти физических мониторов. А для Синтии это, похоже, был стандартный приём работы.
На экранах было показано ровно то, что полагалось по ТРИЗ. Внутренность основного корпуса корабля – надсистема. Робот-уборщик для безгравитационной среды – система. Его поворотные вентиляторы – подсистема.
Пит взял лазерную указку и начал объяснять пришедшую в голову юнгам идею усовершенствования алгоритмов поведения робота. В идее явно было что-то от «венских кузнечиков».
– Сайто, это ты придумал? – спросил Карл.
– Нет, я только рассказал, как работают роботы в облаке Оорта. А придумала Лючия.
Приди эта идея в голову Питу, Карл, пожалуй, мог бы расстроиться. А помочь младшему товарищу, тем более девочке, довести до практической реализации пусть и неправильную идею – вполне достойная учебная работа.
– Ребята, у каждой проблемы обязательно есть простое, очевидное, но неправильное решение. Вот и тут: вы не учли, что в корабле, в отличие от облака Оорта, есть воздух. И не просто воздух, а вентиляция, которая заставляет этот воздух довольно быстро перемещаться. Поэтому ваше улучшение приведёт к тому, что в узостях, где скорость воздушного потока увеличивается, робот будет биться о стены.
Бразильский художник
Мара позвонила Анджею, чтобы договориться о встрече во время ее следующего визита в Вену.
– Понимаешь, у меня тут командировка в Рио-де-Жанейро, – сокрушенно отозвался Анджей. – В результате меня не будет в Вене всю неделю.
– А что ты собрался делать в Рио?
– Брать интервью у Жозе Перейры. Та ещё задачка. Старик не жалует корреспондентов.
– Жозе Перейра? Это который художник?
– Не знал, что ты интересуешься художественным стилем модерн-класси́к.
– Да нет, я только чтобы сдать зачёт по мировой художественной культуре. Но Перейра у нас в курсе есть. По-моему, единственный из ныне живущих землян. Забавно. А ты что, всю неделю собираешься вести правильную осаду дома Перейры? Люнеты, апроши, контрапроши, минные галереи?
– Вроде того. Ты ещё учти, что добираться из Европы до Рио через Мехико – почти сутки.
– Ну, блин, у тебя, можно сказать, единственного на всей Земле есть девушка с персональным флиттером, а ты не пользуешься личным положением в служебных целях! И вообще Перейру надо брать лихим кавалерийским наскоком. Сейчас подумаю, как именно, соберу разведданные и перезвоню тебе.
– А что, за эту операцию тебе тоже поставят какой-то зачёт?
– Не, это я так, из любви к искусству. В смысле, к модерново-классической живописи.
Через полтора часа она позвонила Анджею опять:
– Всё, у меня есть план. Собирайся, через полчаса буду у тебя, и летим в Рио вместе.
– А что за план?
– Расскажу, пока будем лететь в Бразилию.
Когда флиттер на пути в Рио отработал активный участок, и в кабине наступила невесомость, Анджей потребовал:
– Давай рассказывай.
Мара нажала кнопку в подлокотнике кресла и развернулась лицом к нему.
– Значит, так: модернового реалиста надо ловить на живца. Он моментально клюнет на необычное. А живцом могу поработать я. Я же прекрасно знаю, какая у меня пластика после всех курсов по десантной подготовке и вакуумным работам. Насколько мне удалось выяснить, Перейра в этот сезон целыми днями сидит с блокнотом на лавочке на Авенида Атлантика и ловит типажи среди прохожих. Сегодня он, или, во всяком случае, его телефон, появился там за пятнадцать минут до моего старта из Порт-Шамбалы, а значит, он проторчит там ещё часа два. Поэтому делаем так: паркуемся в стороне от пляжа, выходим пешком на Авенида Атлантика, дальше ты садишься на лавочку рядом с ним и караулишь мою одежду, а я бегу купаться. Давно мечтала искупаться на Копакабане, да всё как-то не складывалось. Его наверняка заинтересует моя манера двигаться. Вот тебе и завязка для разговора. А если спросит, почему ты не пошёл купаться вместе со мной, объяснишь, что я попросила тебя посторожить мой пистолет. А то подмышечная кобура как-то очень плохо сочетается с бикини, – Мара довольно ухмыльнулась. – Хочешь, скину тебе на наладонник пяток видеороликов про меня, может, покажешь ему, если придётся к слову.
Отбор и перегонка роликов заняли почти всё время полёта. Наконец Мара решительно отвернулась к пульту управления и, как будто нечаянно задев тумблер, включила музыку. Кабина заполнилась гитарными аккордами и мужским голосом:
Ни стихи, ни исполнитель были совершенно не знакомы Анджею. По особенностям языка и набору реалий это можно было отнести к началу XXI века. Но тема уж как-то больно отчётливо перекликалась с сегодняшним днём…
Анджей всмотрелся в спину девушки, не выражает ли она ехидство, но ничего, кроме сосредоточенности на управлении флиттером, разглядеть не смог.
Мара посадила флиттер в паре кварталов от пляжа, и к Авенида Атлантика они вышли чинно, под ручку. Вот и скамейка, на которой под большим пляжным зонтиком устроился художник со старомодным бумажным блокнотом в руках.
Мара в несколько секунд освободилась от одежды, оставшись в очках и весьма смелом купальнике-бикини, после чего колесом прошлась по тротуару с воплем: «Ура, я на Копакабане!» – и, коротко бросив своему кавалеру: «Покарауль тут мои шмотки!» – перепрыгнула через парапет и лёгкой трусцой побежала к океану.
– Нечасто увидишь человека, который умеет так радоваться жизни, – раздался ворчливый голос художника. – Молодой человек, вы ведь знакомы с этой девушкой?
– Да, дон Жозе.
– Ах, вы ещё и меня знаете?
– Вы человек известный. Некоторые вон уже ваше творчество в школе изучают, – Анджей кивнул в сторону океана.
– Ах, даже так? Не знал, не знал. А что ещё изучают в той школе?
– Думаю, вас, как знатока человеческой пластики, могут заинтересовать их физкультурные умения. Вот, взгляните, – Анджей вытащил из кармана наладонник и поставил первый из Мариных клипов. Это была самая обычная тренировка по фехтованию, Мара против Кима.
– Ага, вижу, слева ваша подруга. А справа – несомненно, парень.
– Возможно, про этого парня вы даже слышали. Помните, лет пятнадцать назад была такая активистка-правозащитница Оливия Лэнсер?
– А, это которую зверски убили на глазах малолетнего сына?
– Ну да. А на фехтовальной дорожке – тот самый сын, Ким Лэнсер.
– И что, юноше, пережившему в детстве такой стресс, доверяют рапиру?
– Если бы только рапиру! Насколько я знаю, новейший космический корвет «Франсиско де Орельяна», на данный момент наиболее разрушительную боевую машину в Солнечной Системе, на днях выводил на ходовые испытания именно Ким. Мара по этому поводу очень расстроилась, но что поделать, если оценка за упражнения на симуляторе у него оказалась выше на сотую долю балла... Кстати, об оружии, – Анджей запустил другой ролик, – вот это уже занятие по современной тактике. К сожалению, как и при фехтовании, экипировка сильно мешает наблюдать их движения.
Следующий ролик заинтересовал Перейру куда больше. В нем те же курсанты, одетые в лёгкие, не сковывающие движений трико, исполняли что-то вроде танца. Вот только участники этого танца парили в воздухе, отталкиваясь то друг от друга, то от стен, а порой бросали друг другу какие-то ленты, видимо, довольно прочные.
– Это где? – удивлённо спросил художник.
– Пустой ангар какого-то тяжёлого военного корабля. Мара говорила мне, какого именно, но я забыл название. А поскольку сейчас все эти корабли где-то далеко в боевом походе, у меня не было случая научиться их различать.
– Так это, значит, Военно-Космический флот…
– Да, Мара – курсант Военно-Космической Академии. Именно оттуда берётся несколько необычный набор двигательных навыков.
В этот момент на Анджея полетели брызги солёной воды – неслышно подкравшаяся Мара резко тряхнула мокрыми волосами.
– Ага, мужики, как обычно, рассматривают картинки, а на оригинал не обращают ни малейшего внимания!
– Нет, почему же, сеньорита, – несмело возразил художник. – Я как раз хотел пригласить вас попозировать...
– Сколько угодно, – решительно ответила Мара. – Но услуга за услугу. Я помогаю вам делать вашу работу – позирую, а вы помогаете Анджею делать его работу – даёте интервью.
– Это правда? – повернулся художник к журналисту.
– Увы, да. Я журналист, и мне заказали интервью у вас. Хотя вообще-то искусство – совсем не моя специализация. Обычно я имею дело с какими-нибудь биологами, полярниками, на худой конец с промышленными альпинистами…
– Я тоже в некоторой степени промышленный альпинист, – захорохорился Перейра. – Помнится, лет двадцать назад я лично возглавлял реставрацию вон той статуи, – он указал на знаменитое изваяние Иисуса, господствующее над городом.
Пока мужчины обсуждали этот животрепещущий вопрос, Мара успела влезть в тельняшку, вытащила из-под нее части купальника и не спеша надевала остальную одежду.
– Давайте переместимся в вашу мастерскую, или где вы обычно работаете. Не посреди же улицы мне вам позировать.
– А вы, сеньорита, согласитесь позировать в стиле ню?
– Никаких вопросов. В нашей культуре, в отличие от многих земных, нет табу на обнажённое тело. Анджей уже видел, как мы с другими нашими девчонками купаемся без одежды там, где это не может никого смутить. А если какие-то моралисты попытаются до вас докопаться, выясняя, была ли совершеннолетней ваша модель, то есть такая штука, как Антверпенский договор 2208 года. Там, насколько я помню, в шестнадцатой статье, все земные правительства согласились на то, что не будут применять в отношении спейсиан свои законы, если те нарушают права, признаваемые за людьми на других планетах. И если окажутся не в состоянии сами отловить и выдать командованию базы тех, кто преступно посягал на такие права спейсиан, не будут препятствовать ВКФ самостоятельно отлавливать таких преступников. Так что, если напомнить этим моралистам, что право выставлять или не выставлять напоказ собственное тело – это одно из прав, признаваемых за людьми на всех обитаемых планетах, то они утрутся.
– Кстати, Мара, я до сих пор не знаю, почему договор антверпенский, – вспомнил Анджей.
– Столица Европы в Брюсселе, но не сажать же было трёхтысячетонный крейсер в Верготедок, – усмехнулась Мара. – Поэтому заключать договор нужно было в каком-нибудь морском порту. А Антверпен – ближайший порт к Брюсселю. Конечно, можно было выбрать Гаагу, Копенгаген или Лондон. Но вообще-то это была маленькая месть. Земные правительства слишком долго не считали колонистов договороспособной стороной, поэтому, когда появилась возможность диктовать им условия, им предложили подписывать договор в портовом кабаке.
Через несколько часов удовлетворённый Перейра отложил грифель в сторону. За это время он успел сделать пару десятков эскизов. В процессе работы он почти непрерывно беседовал с Анджеем, а Мара в основном отмалчивалась, делая вид, что разговор мешает ей позировать.
– Теперь, прежде чем отпустить, надо напоить вас мате, – произнёс художник, вставая.
Когда гости уселись за стол, Перейра вдруг нырнул обратно в мастерскую и через минуту появился, неся в руках небольшую картину размером примерно в стандартный бумажный лист.
– Если я не ослышался, один из новых кораблей вашей эскадры называется «Франсиско де Орельяна»? – спросил он у Мары.
– Да, есть такой.
– Это мой любимый персонаж южноамериканской истории. Поэтому надеюсь, что экипаж этого корабля с благодарностью примет в дар небольшой портрет.
На картине был изображён мужчина в латах образца XVI века на фоне широкой реки. Из-за края полотна выглядывал бушприт небольшого парусника.
Мара искренне поблагодарила художника, решив, что кто, бы ни оказался старшим офицером «Орельяны», он точно не откажется повесить в кают-компании картину кисти Перейры.
Экобиостанция Сигма Дракона-d
После скачка в систему Сигмы Дракона Карл получил свой стакан спирта за первую самостоятельную скачковую вахту. Ладу немножко позабавило то, что человек уже отстоял самостоятельную вахту, а травинки из чужого мира ещё не сжевал. Потому что станция Сириус миром не считалась.
Сигма Дракона-d миром считалась, хотя колонией ещё не была. Лет десять назад планету обследовала комплексная планетологическая экспедиция, наметила места для городов и полей, подсчитала запасы полезных ископаемых в наиболее легкодоступных месторождениях, подготовила проспект колонизации… и положила его в архив.
Теперь планета ждала, когда наберётся тысяч десять желающих покинуть обжитые миры и строить свой собственный. Тем временем на ней обитала команда из десятка человек, которая собирала ряд наблюдений о климате и экосистемах, а также занималась адаптацией к условиям планеты различных культурных растений.
После маневров в районе точки скачка воды в баках осталось в обрез, только-только на работу системы жизнеобеспечения. Пришлось даже понизить уровень воды в бассейнах, так что теперь глубина там была Карлу не с головой, а всего лишь по шею. Впрочем, это не мешало ему радостно плескаться в бассейне после каждого занятия на тренажёрах.
По предварительным расчётам Алины получалось, что для выхода на орбиту Сигмы Дракона-d придётся полностью осушить бассейны. Но если учесть, что сразу после выхода на орбиту надо готовиться к посадке и сворачивать жилую палубу, это не должно было создать дискомфорта экипажу и пассажирам.
Но человек предполагает, а Космос, или, в данном случае – планетарная погода, располагает. До выхода на орбиту оставалось ещё двое суток, когда вдруг прервалась связь с планетой. Болтавшиеся над нею спутники отвечали, а сама планета – нет. Серж вытащил из спутников свежие снимки того района, где располагалась база, но на них была видна только огромная облачная воронка. Похоже, базу накрыло тайфуном.
Капитан, Джилли и Алина посовещались и решили объявить базу терпящей бедствие. Поэтому вода из бассейнов сразу же пошла в сопло, а аврал по сворачиванию жилой палубы в нарушение обычных правил был объявлен ещё на гиперболической траектории подхода к планете.
В течение шести десятков килосекунд весь экипаж занимался вытаскиванием оборудования и закреплением его в кладовых, сдуванием надувных перегородок, вычисткой завалявшегося мусора, в общем, подготовкой палубы к упаковке. Потом воздух из палубы был откачан, и начался вакуумный аврал по укладке огромного кевларового бублика под щиты в специальные отсеки. Участия в аврале не принимали лишь юнги, не имевшие допуска к вакуумным работам, радист и все трое пилотов. Радист по-прежнему пытался пробить сигналом штормовые облака и связаться с базой, а пилоты готовились к посадке на «немую» планету, к тому же в сложных метеоусловиях.
К счастью, к тому моменту, когда «Марианна» начала аэродинамическое торможение, чуть ли не в 180° от базы, тайфун уже ушёл. Удалось получить снимок с одного из спутников, на котором можно было разглядеть, что вроде не всё так плохо – река не забита плавучим мусором, крайне опасным для садящегося корабля, здания базы стоят.
Не успел экипаж «Марианны» порадоваться этому сообщению, как на корабль обрушилась четырёхкратная перегрузка – и через несколько минут прекратилась. Корабль вышел из атмосферы, но скорость его уже была не гиперболической, а эллиптической. Спустя десяток килосекунд ему снова предстояло встретиться с атмосферой, на этот раз нырнув на самое её дно.
Пользуясь передышкой, старпом Джилли формировал аварийную группу. Все равно экипаж в полном составе сидел в салоне, поскольку жилая палуба была свёрнута. По традиции в группу были включены сам Джилли, Афанасьич, а также Герхард как судовой врач. Неожиданно для Карла, его тоже пригласили в эту группу – по ходу дела могло потребоваться перепрограммирование ремонтных роботов, поэтому был нужен хороший робототехник.
Пятым в группу вошёл Каямура. Хотя планеты земного типа были не его специализацией, космонавты с большим пиететом относились к умению профессора-планетолога действовать на незнакомых планетах.
Члены группы надели лёгкие скафандры, закрепили на них аварийное снаряжение. Карл сунул в нагрудный карман ноутбук Торвальдыча – если что, лучше уж работать с роботами с привычной консоли.
Сразу после этого раздался предупреждающий сигнал. «Марианна» готовилась ещё раз коснуться атмосферы, и уже не просто притормозиться, а погрузиться в нее и идти на посадку. Все, включая аварийную группу, опять пристегнулись к креслам в салоне. На передней стенке вспыхнул большой экран, на который транслировалось изображение с камер в рубке. Фактически сейчас весь экипаж, кроме Сержа и Алины, занятых на своих постах, видел то же самое, что и пилоты.
Наконец корабль пробил лёгкие, максимум четырёхбалльные перистые облака и с очень небольшой скоростью, километров четыреста в час, пошёл на высоте менее километра над руслом широкой реки, рассекавшей густые леса. Вот под крылом мелькнула расчищенная от леса поляна, а на ней несколько домиков. Услышав гул корабельных двигателей, из одного домика выскочил человек и замахал руками. Потом из трубы повалил густой дым.
– Ага, направление ветра показывают, – раздался из динамиков салона голос капитана. – Садимся вниз по течению.
«Марианна» качнула крыльями, поворачиваясь направо, потом ещё раз направо, и начала снижаться над широким плёсом. Касание, пробег, переход с глиссирования в водоизмещающий режим – и вот уже она, как довольно неповоротливый крупный корабль, не спеша ползёт к берегу.
В этот момент на береговом откосе появился человек и начал размахивать флажками.
Очевидно, большая часть экипажа свободно читала флажный семафор. А вот Карл как-то не удосужился его освоить. Впрочем, писал он явно не слова, а кодовые комбинации какого-то сигнального свода.
– Все целы, особых разрушений нет, – облегчённо вздохнул Джилли. – Только нарушено снабжение энергией и сорвана антенна. Вполне можно было подождать на орбите, пока они починят антенну и выйдут на связь. Ну да ладно, поможем ребятам. Аварийная группа, на выход!
Карл вслед за Каямурой поднялся на крышу корпуса, и в лицо ему ударил свежий речной ветер. Чуть сзади выхода из салона открылись громоздкие створки первого трюма. Афанасьич легко спрыгнул туда и через несколько секунд оказался за пультом небольшого крана с суставчатой стрелой. Стрела была жёлтая, и на этом фоне кто-то зелёной краской нарисовал эльфа-лучника, чем-то похожего на Герхарда, и написал: «Не стой под стрелой!»
Афанасьич зацепил краном оранжевый пластиковый тюк. Карл мгновенно понял, что это такое, спрыгнул внутрь трюма и через несколько секунд выбрался обратно со шлангом от компрессора в руке. Тем временем Афанасьич опустил надувной понтон на крыло, поверхность которого была в полуметре от воды. Пока Лада выбирала место для стоянки, разворачивала корабль вверх по течению и отдавала якорь, две моторных лодки и большой понтон-катамаран, способный поднять двадцатифутовый контейнер, уже были готовы к спуску.
И вот лодка идёт к берегу. Бьётся в надувные борта короткая речная волна, негромко гудит подвесной мотор на корме, в лицо летят брызги, срываемые ветром с гребней. Джилли на корме, у руля. Перед ним три универсальных ремонтных робота-ведроида – так их прозвали за то, что с виду они похожи на пятидесятилитровые бочки, стоящие стоймя на маленьких гусеницах.
«Куда я попал? – думал Карл, сидя на аварийном стокиловаттном генераторе. – Девственная планета, едва не сбросившая с себя единственное человеческое поселение. Река в полтора раза шире Дуная, лёгкий скафандр, брызги в лицо. А рядом сидит Каямура, человек, который считает землян врагами всего, что ему дорого, и вот сейчас вместе с ним мы отправляемся кого-то спасать. Мог ли я ещё полгода назад представить себе, что угожу в такой приключенческий сюжет? Был же тихим мирным кабинетным инженером…»
Лодка ткнулась носом в берег. Афанасьич ухватился за генератор. Карл вскочил, взялся за агрегат с другой стороны, и они почти бегом поволокли машину в полцентнера весом вверх по песчаному откосу, в котором было вытоптано что-то вроде лестницы, чисто символически укреплённой какими-то ветками.
Взбежав наверх, они почти уронили генератор на землю. Карл озабоченно оглянулся на обрыв: его не оставляло ощущение, что ведроиды, созданные для перемещения в узких технологических отсеках космического корабля, окажутся беспомощны на естественной поверхности планеты. Но нет, они довольно бодро лезли по откосу вслед за людьми, успешно преодолевали крутые ступеньки, помогая себе манипуляторами.
К Афанасьичу подошёл местный парень, тот самый, который семафорил флажками садящемуся кораблю. Короткий обмен репликами, и они уже тащат генератор к столбу с распределительным щитом.
Карл занялся запуском машины – у малогабаритного термоядерного генератора это не столь уж тривиальный процесс, тем более что его аварийная версия оснащена минимумом электроники, чтобы не быть выведенной из строя электромагнитным импульсом. Афанасьич полез в щит присоединять кабель зажимами-крокодилами, и через несколько минут, наблюдая за подёргивающейся стрелкой амперметра, Карл представлял себе, как где-то в этих небольших домиках раскручиваются компрессоры холодильников, загружаются компьютеры, прогреваются выходные каскады радиопередатчиков космической связи…
– А где ваш-то резерв? – спросил Афанасьич. – Должен же у вас быть резервный генератор.
Местный безнадёжно махнул рукой куда-то за домики.
Карл посмотрел в указанную сторону и сначала не понял, что там такое – какая-то мешанина листьев, веток, щепок, листов металла, по которой лазают два человека со странно тарахтящими цепными пилами, а рядом ещё один тянет трос к маленькому трактору. Через пару секунд он сообразил, в чем дело: на этом месте стоял небольшой сарайчик, на который рухнуло развесистое вековое дерево. Сейчас аборигены распиливали его на отдельные ветки и оттаскивали в сторону, желая добраться до содержимого сарайчика.
Карл свистнул одного из ведроидов и подошёл к сарайчику. Заклиненная дверь уже была вырвана с мясом, и можно было увидеть стоящий внутри аварийный генератор.
С удивлением Карл понял, что это машинка с двигателем внутреннего сгорания. Весила она примерно столько же, сколько только что пущенный в ход аварийный генератор «Марианны», а мощности давала раз в десять меньше. Плоский бак для горючего, располагавшийся в верхней части агрегата, был погнут и пробит ветками дерева. Под агрегатом темнела лужа, издававшая противный сивушный запах.
– По-моему, это ремонтируется… – задумчиво сказал Карл себе под нос.
– Что? – моментально отозвался абориген, возившийся с трактором.
– Генератор, говорю, ремонтируется. Похоже, бак принял весь удар на себя, а механика не пострадала.
– Точно? – абориген нырнул под ствол, нависший над дверным косяком. – Помоги-ка мне его вытащить.
Вдвоём они выволокли агрегат из сарайчика. Осмотрев его со всех сторон, Карл понял, что положение несколько хуже, чем ему показалось сначала, но отступаться от своих слов не собирался. На кораблях ВКФ после боев с шияарами и не такое чинили.
– Есть у вас руководство по ремонту этой штуковины?
– Где-то есть. В компьютере. Пока не поднимем питание, не добудешь, – тракторист явно ещё не знал, что привезённый с корабля аварийный генератор уже запущен.
Карл потянул ноутбук из нагрудного кармана. Базовая станция беспроводной сети уже поднялась, и ноутбук с лёгкостью подключился к ней. Естественно, никаких паролей, никаких защит. Зачем, если на всей планете нет ни одного постороннего? Вот местный файловый сервер, тоже уже загрузился. Ага, а вот и документация на технику. Естественно, у руководства по ремонту в качестве приложения имеется программа для универсальных ремонтных роботов. Вот сейчас мы и зальём ее в ведроида. Только надо поменять блок обращения с механически повреждёнными деталями со стандартного «оторвать как попало и выбросить» на взятую с боевого корабля библиотеку аккуратной разборки для последующего ремонта.
Карл огляделся вокруг, пытаясь понять, куда его занесло. Несколько бревенчатых домиков с крышами из профилированного алюминиевого листа, дощатые сараи, всё это опутано проходящими по воздуху электрическими проводами, кусочки явно возделанной земли, обнесённые проволочными изгородями с бубенчиками – видимо, для отпугивания местного зверья.
– Что, в первый раз такое видишь? – подошёл к нему Джилли. – А ведь большая часть населения колоний примерно так и живёт. Малая ГЭС для электричества, ферментер для подвижной техники и сплошная природа кругом. Правда, обычно люди всё же селятся деревнями по десять-двадцать домов – вместе легче. Ну и, естественно, на заселённых планетах есть возможность сесть на авиетку и слетать в город, где рынок, больница и сервисное бюро по технически сложным товарам, поэтому никто не держит в сарае силуминовый фаббер. А здесь, пока не прилетит кто-то типа нас, не жди никакой помощи, – он сокрушенно вздохнул. – Ладно, твой робот без тебя справится? Тогда пошли, поможем чинить их ГЭС.
– А что у них тут заливают в качестве топлива? – Карл принюхался к баку, который робот уже успел отвинтить от генератора.
Прежде чем Джилли успел ответить, отреагировал тракторист:
– Слушай, парень, ты откуда? Из-под Проциона, что ли? Где ещё можно дорасти до бритья и ни разу в жизни не видать бутанолового ферментера?
– Нет, я с Земли.
– Да все мы с какой-нибудь земли. Ну, кроме некоторых из-под Беты Гидры, которые с воды. Я, например, с Земли Ольги Лазаревой, это под Ахирдом 15
[Закрыть].
– Да нет, я с той Земли, которая под Солнцем.
– В Солнечной системе обитаемая планета вроде называется Марс. И там тоже, как под Проционом, живут под куполами. А Земля с большой буквы – это которую в школе по истории проходят? Помнится, с ней было что-то не так…
– Можно и так сказать. Но тем не менее я именно оттуда.
– Тогда любуйся, – тракторист показал на цилиндрическое сооружение, сложенное из камней на цементе, чуть выше пояса и примерно полутораметрового диаметра. Сверху его прикрывала эмалированная крышка, явно сделанная на каком-то более серьёзном предприятии, чем силуминовый фаббер в сарае. – Кидаешь туда всякую органику, а там живут специальные бактерии, которые сбраживают ее не в этиловый, а в изобутиловый спирт. Он лучше подходит в качестве моторного топлива, к тому же перегонять не надо – сам всплывает на поверхность. Там достаточно хитрый флотационный сепаратор, который отделяет его от воды. Энергии почти не требует, только воздух прокачивай. Вон, – он пнул ногой валяющийся рядом с ферментером ножной насос. – Пока электричества не было, подкачивали вот этим, чтоб бактерии не передохли.
– А что именно не так с Землёй? – спросил тракторист, когда Карл оценил ферментер.
– Не знаю, что не так с вашей спейсианской точки зрения. Для меня там все так. И вообще лучше спроси вон у того дядьки, – Карл, давя ухмылку, указал на Каямуру, который вместе с прочей аварийной группой с «Марианны» ждал, пока Карл и тракторист закончат разбираться с роботом. – Это профессор Каямура, известный планетолог, он занимается земной угрозой дольше, чем я живу на свете.
ГЭС располагалась в полукилометре от посёлка, на небольшой быстрой речушке, впадающей в огромную реку, послужившую «Марианне» гидроаэродромом. К ней вела просека с наезженной колеёй, а по ней шёл ряд деревянных столбов с неизолированными алюминиевыми проводами, которые крепились на что-то вроде стеклянных рюмок на вбитых в столбы крюках. Ураган вывернул четыре столба и в шести местах уронил на провода деревья. Пострадала и сама плотина, а водовод, подающий воду к турбине, забился плавучим мусором.
Здесь роботам было нечего делать – на работу в воде, да ещё при сильном течении, они были совершенно не рассчитаны. Пришлось лезть в воду людям. Карла неприятно удивило, насколько холодна вода в этой речке, текущей с ближних гор – она ощутимо холодила даже через лёгкий скафандр. Однако местные жители лезли в воду, раздевшись догола. Правда, на берегу водохранилища они развели здоровенный костёр из наломанных ураганом сучьев и каждые несколько минут выскакивали греться около него.
К обеду удалось более-менее расчистить водовод к турбине и затвор для спуска воды. Вода пошла по положенному ей пути. Но оставалась ещё работа по восстановлению повреждённой плотины и ремонт линии электропередачи.
На обед вся команда вернулась в посёлок. Очень вовремя – робот как раз закончил возиться с генератором, осталось только заварить бак, пробитый суком. На эту операцию искусственного интеллекта уже не хватало, и Карлу пришлось взять дело в свои руки. Он раздобыл у тракториста Мигеля некоторое количество ненужных железяк и, пользуясь сварочным аппаратом робота, соорудил из них хитрую конструкцию, похожую не то на самовар, не то на кальян. Налил воды, набил чашечку сухими листьями, в изобилии валявшимися под ногами, и зажёг.
– Что это ты делаешь? – спросил Мигель.
– Понимаешь, просто так варить топливный бак опасно – могут взорваться пары топлива. Надо наполнить его инертным газом. Детандера у вас, само собой, нет, зато горючей органики полно. Значит, самый легкодоступный негорючий газ – охлаждённый дым. Вот я и сварганил нечто вроде кальяна.
