Текст книги "Митридат"

Автор книги: Виктор Поротников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 40 страниц)

Глава вторая

СЛУХИ ИЗ ИТАЛИИ

Для вторжения в Вифинию Митридат дал Сократу тридцать тысяч пехоты и три тысячи конницы. Во главе пеших отрядов царь поставил Архелая. Конницу возглавил Сузамитра.

Напутствуя своих полководцев, Митридат сказал:

– Старайтесь действовать быстро. Если Никомед запрется в своей столице, известите меня. Я пришлю вам осадные машины на кораблях. Если римский наместник в Пергаме двинется на помощь Никомеду, остановите его– все равно как и где.

После такого напутствия военачальники повеселели, особенно Архелай.

Обрадовал Митридат и Сократа, сказав ему:

– Если станешь вифинским царем, отдам тебе в жены Клеопатру. Войско ушло.

Царь и его вельможи долго стояли на дворцовой башне, взирая на клубы пыли, оседающие вдали у желтой горной гряды. Там еще поблескивали на солнце копья и шлемы воинов. Но вот пыль улеглась, больше не видно ни блеска, ни движения конных и пеших колонн, лишь пустынная дорога вьется по холмам.

Спускаясь по ступеням в мегарон, Митридат расслышал сзади ворчливое замечание Тирибаза:

– Опасная затея– дразнить Рим. Все равно что выходить с одним ножом на медведя.

«Однажды я уже выходил с одним кинжалом на медведя и одолел его,– упрямо подумал Митридат.– Одолею и Рим, клянусь Митрой!»

Пятнадцатилетняя Клеопатра очень скоро узнала про обещание, данное ее отцом Сократу. Это известие привело девочку в восторг, и она прибежала к Нисе, доводившейся ей теткой, чтобы поделиться своей радостью.

– Не понимаю, чему ты радуешься, детка,– промолвила рассудительная Ниса.– Сократ лет на двадцать старше тебя.

– Зато я стану царицей, как Апама,– горделиво сказала Клеопатра,– а это кое-что значит!

Ниса печально вздохнула, видя, как блестят глаза у ее красивой племянницы.

– Твоя мать тоже страдала этой болезнью, детка,– заметила она.

– Какой болезнью?– не поняла Клеопатра.

– Властолюбием,– пояснила Ниса.

– Отец говорит, у кого нет властолюбия, у того кровь холодная, как у змеи,– отпарировала бойкая на язык Клеопатра.

– Иного от него я и не ожидала услышать,– невесело усмехнулась Ниса.

Теперь Клеопатра постоянно допытывалась у евнухов, имевших доступ в мегарон, о том, какие слухи приходят из Вифинии. Гинекей жил иными заботами, поэтому о военных событиях здесь узнавали в последнюю очередь. Вскоре стало известно, что Архелай разбил войско Никомеда и захватывает один за другим его города.

Царь пафлагонян Александр также выступил против вифинского царя.

Митридат в эти дни светился от радости. Он так устал от неудач и был похож на человека, одолевшего наконец трудный подъем.

Митридат стал готовить корабли, чтобы запереть Никомеда с моря, узнав, что Архелай осадил его в Никомедии. Однако флот не потребовался, не потребовались и осадные машины. Никомед бежал к римлянам в Пергам, а жители его столицы сами открыли ворота Архелаю.

Царем над вифинянами стал Сократ.

Юную Клеопатру ее тетки и служанки стали собирать в дорогу. Митридат не хотел тянуть со свадьбой. Ему хотелось покрепче привязать к себе Сократа. Такой союзник был жизненно необходим Понту, поскольку Вифиния господствует над одним из проливов в Мраморном море– Боспором Фракийским. Через этот пролив идут в Грецию и на острова Эгеиды корабли с понтийским зерном в обмен на медь и серебро.

Царь дал в приданое своей дочери множество украшений из золота и драгоценных камней, сундуки, набитые платьями и всем необходимым для убранства царского жилища, кубки и ритоны из серебра и золота, тысячу талантов в чеканной монете.

Тирибаз, глядя на все эти богатства, мрачно посоветовал Митридату:

– Лучше дай в приданое Клеопатре отряд преданных воинов. Клянусь Ахурамаздой, они пригодятся ей больше золота и ковров. Никомед еще вернется в Вифинию и вернется с римлянами.

– Что ж,– сказал Митридат,– у Ахеменидов было в обычае давать своим дочерям в подарок кроме золота еще и отряды войска. Я, как наследник Ахеменидов, поступлю так же. Я подарю Клеопатре триста воинов, которые будут подчиняться только ей.

– Слишком мало, царь,– проворчал Тирибаз.– Если уж ты не поскупился в деньгах, то будь и тут столь же щедрым.

– Так и быть,– уступил Митридат,– я дам Клеопатре тысячу воинов.

Клеопатра, узнав, что у нее отныне есть собственное войско, тут же заявила своему брату Митридату, прибывшему из Армении, что она непременно поможет ему снова воцариться в Каппадокии.

Впрочем, ее отец и жених и без нее договорились о совместной войне с Ариобарзаном. Война эта началась спустя полгода. Ариобарзан хоть и держал войско наготове, зная, что Митридат не оставит его в покое, но одолеть одновременно вифинян и понтийцев не смог. В сопровождении небольшого отряда всадников Ариобарзан ускакал в Пергам просить помощи у римского наместника.

В Пергаме Ариобарзан узнал о начавшейся войне между Римом и его италийскими союзниками. Эта тяжелая война отнимала все силы римского государства. В ней принимали участие все прославленные римские полководцы, в том числе Гай Марий, победитель кимвров и тевтонов, и Сулла, с которым Ариобарзан успел подружиться. Италийские союзники Рима взялись за оружие, так как римляне не давали им гражданских прав и отнимали землю. Незадолго до этого благородные братья Гракхи пытались путем введения нового законопроекта оградить италийских союзников от обезземеливания, но сенат и богатые нобили сумели подавить движение Гракхов и убить самих реформаторов.

Спустя какое-то время трибун Ливии Друз, человек знатного происхождения, также собирался по просьбе италийцев опять внести законопроект о даровании им гражданских прав. И дело поначалу принимало положительный оборот, покуда Друз не настроил против себя всадников и сенаторов. Первых– обещанием вернуть судейские должности сенату. Вторых– намерением пополнить сенат выборными из всадников. Всадники и сенаторы, до этого всегда враждовавшие друг с другом, объединились против Друза и избавились от него, подослав к нему наемного убийцу.

Не видя более никаких способов получить гражданские права, италийцы решили открыто отделиться от римлян и начать против них войну.

Весть об этом дошла и до Синопы. Сюда прибыл из Италии соглядатай Митридата. Это был эллин из города Тарента по имени Эвмах. Тарент был самым большим и богатым из греческих городов Южной Италии. Многие из его граждан тяготились властью Рима, поэтому они с надеждой смотрели на понтийского царя, могущество которого возрастало год от года.

Послушать Эвмаха Митридат пригласил кроме Тирибаза еще Сисину и Моаферна.

– Для скрепления взаимной верности италики решили обменяться заложниками,– неторопливо рассказывал Эвмах, сидя в кресле.– В течение долгого времени римляне, занятые судебными разбирательствами и междоусобными распрями, ничего не знали о происходящем. Но когда римлянам стало кое-что известно, они начали рассылать по италийским городам людей из своей среды, чтобы узнать, что там происходит. Один из таких людей, увидев, как одного мальчика везут в качестве заложника из Аускула в другой город, донес об этом управляющему теми местами проконсулу Сервилию. Сервилий бросился в Аускул в то время, когда жители его справляли праздник. Проконсул пригрозил им расправой и был тут же убит, так как жители Аускула убедились, что замыслы их уже открыты. Вместе с Сервилием был убит и Фонтей, его легат. После этого и остальным римлянам в Аускуле не было уже никакой пощады: всех их перебили, а имущество разграбили. Лишь только разнеслась весть о восстании в Аускуле, все соседние народы стали открыто готовиться к войне с Римом: марсы, пелигны, вестины, марруцины, япиги, луканы, самниты… Италики отправили в Рим послов с жалобой на то, что они хоть и содействуют во всем римлянам, но за оказанную помощь не удостоены прав гражданства и находятся на положении слуг. Сенат дал италийцам суровый ответ: либо они раскаются в случившемся, либо их постигнет гнев римского народа. Таким образом, у италиков исчезла последняя надежда, и они начали войну, собрав около ста тысяч пехоты и двадцать тысяч конницы. Своей столицей восставшие италики сделали город Корфиний в земле пелигнов. Там заседает их сенат и выборные магистраты. Восставшие даже чеканят свои деньги.

Эвмах показал Митридату серебряную монету размером чуть больше греческой драхмы.

Митридат с интересом стал разглядывать-блестящий серебряный кружок, слегка подбрасывая его на ладони.

– Почему на одной стороне монеты надпись «Италия»?– спросил царь.– Что она означает?

– Так называется государство восставших италиков,– ответил Эвмах.

– А что означает бык, топчущий волка, на другой стороне монеты?– опять спросил Митридат.

– Бык является тотемом самнитских племен, составляющих основу восставших,– пояснил Эвмах,– а волк, вернее, волчица– это символ римского государства. По легенде, волчица вскормила Ромула, основателя Рима.

– Прекрасно!– воскликнул Митридат, не в силах сдержать клокотавшую в. нем радость.– Как ты думаешь, Эвмах, победят италики римлян? Затопчет бык волчицу?

– Думаю, италики победят,– сказал Эвмах,– ведь они вооружены и организованы не хуже римлян. Не уступают они римлянам и числом, и умением воевать. Вдобавок италики сражаются на своей земле, и отступать им некуда.

– Полагаю, пробил наш час, друзья!– сверкая глазами, произнес Митридат.– Война в Италии свяжет руки римлянам и развяжет руки нам.

Моаферн и Сисина, не проронив ни слова, посмотрели на Тирибаза, который невозмутимо разглядывал монету восставших италиков.

– Что ты скажешь, Тирибаз?– обратился к нему Митридат.

– Скажу, что это,– Тирибаз указал на монету,– не просто удача, но дар судьбы. Глупо не воспользоваться им, царь.

– Значит, ты выступаешь за войну с Римом?

– Да.

– Но ведь мы еще не собрали триста тысяч войска и не построили пятьсот боевых кораблей,– осторожно напомнил Сисина.

– Войско италиков пополнит наши недостающие силы,– сказал Тирибаз.

Митридат велел принести карту Азии с прилегающим морским побережьем и островами. Стоя над ней, он объявил:

– Мое сухопутное войско вторгнется в Мисию и Фригию из Вифинии, флот войдет в Пропонтиду, и тогда…

Тирибаз прервал Митридата:

– Не гневайся, царь, но римляне должны первыми напасть на нас. Все азиатские народы должны видеть, что не понтийский царь, но римляне нарушают границы и договоры. Это нужно также для того, чтобы в будущем римляне не обвиняли тебя в вероломстве. Если бы у нас был подавляющий перевес над Римом, тогда можно было бы преступить договоры и обязательства. К сожалению, Рим– сила равная, если не превосходящая. И с этим надо считаться.

– Я тебя не понимаю, Тирибаз!– рассердился Митридат.– Ведь ты только что выступал за войну с Римом. И вот ты снова запел старую песню!

– Действительно, Тирибаз,– согласился с Митридатом Моаферн,– зачем соблюдать какие-то там договоры, если мы вознамерились повергнуть Рим в прах.

– И самое верное в этом деле– внезапность,– вставил Сисина.

– Да римляне теперь и не осмелятся напасть на Понт, поскольку все их войска заняты войной в Италии,– горячился Митридат.– Дожидаясь вероломства от римлян, можно упустить подходящий момент для войны.

– В Азии у римлян есть войско,– стоял на своем Тирибаз,– и это войско не будет стоять в бездействии. Ариобарзан и Никомед нашли пристанище у римского наместника в Пергаме. Рано или поздно кто-нибудь из них вынудит римлян выступить против тебя, Митридат.

– Войну надо начинать немедля на суше и на море,– молвил Митридат, тыча пальцем в карту.– Боги дают нам благоприятный момент!

– Боги же могут и наказать нас за вероломство,– сказал Тирибаз.– Для того чтобы начать войну, необходимо не только наличие войска, но и оправданный повод. И римляне дадут нам этот повод, царь. Надо только немного подождать.

– Опять ждать!– в отчаянии произнес Митридат.– Сколько можно ждать, Тирибаз?!

Тарентинец Эвмах молча слушал этот спор. Наконец он осмелился вставить слово:

– Царь, у меня просьба к тебе.

– Говори, друг мой,– сказал Митридат.

– Я хотел бы вступить в твое войско, царь. Я верю, что ты одолеешь римлян.

– Ездишь ли ты верхом, Эвмах?– спросил Митридат.

– С детских лет, царь.

– Тогда я беру тебя в свою конницу.

– Благодарю, царь.

– У меня к тебе тоже просьба, Эвмах,– сказал Митридат.– Стань третейским судьей в нашем споре с Тирибазом. Когда, по-твоему, лучше всего начать войну с Римом: немедленно или как только римляне дадут нам повод?

Эвмах ответил не задумываясь:

– На мой взгляд, самый лучший советчик в этом деле– божественное провидение, царь. Богам известно будущее, и боги иногда приоткрывают завесу над грядущим, желая блага тому, на кого распространяется их благоволение.

– Это мудрый совет, царь,– заметил Тирибаз.– Соразмерь свои поступки с волей божества– и ты не ошибешься.

– Хорошо,– промолвил Митридат,– я испрошу совета у светлого божества персов Ахурамазды, создателя Вселенной. Как это делали мои предки.

В сопровождении небольшой свиты Митридат отправился туда, где на плоском возвышении из белых камней стояли переносные серебряные алтари в виде усеченного многогранного конуса. На возвышение, круглое по форме, вели тридцать ступеней– сколько дней в месяце. Тридцать колонн, соединенных по верху каменными балками, замыкали крут вокруг алтарей; крыши над алтарями не было.

Жрецы-маги выслушали просьбу Митридата и обещали сообщить ему ответ Ахурамазды на следующий день на восходе солнца. Именно это дневное светило являлось высшим божеством зороастрийцев, ему они поклонялись в первую очередь, у него просили успеха в делах. Если закат был посвящен молитвам о душах умерших, то восход посвящался делам и заботам живущих и тех, что должны были родиться.

Митридат провел томительную ночь.

На рассвете, взяв с собой Тирибаза, царь пришел к магам за ответом.

Ответ бога смутил и озадачил Митридата, он гласил: «Счастье и удача не отвернутся от тебя, потомка славных царей, если ты будешь жить в соответствии с благой мыслью, благим словом и благим делом».

– Как видишь, Митридат, не только я предостерегаю тебя от необдуманного шага,– без всякого бахвальства произнес Тирибаз.– Зато, если ты начнешь с Римом справедливую войну, на твоей стороне будут не только люди, но и боги. Вот тогда-то ты будешь непобедим!

Глава третья

ПОСОЛ МИТРИДАТА

Роксана пришла в покои брата разгневанная.

– Что я узнаю, Митридат?! Ты вознамерился выдать нашу дочь Евпатру замуж за царя одрисов?!

– Да, я намерен заключить союз с Дромихетом, царем одрисов, – подтвердил Митридат.– Для прочности этого союза я обещал Дромихету свою дочь в жены.

– Зачем тебе нужен этот варвар, Митридат?– недоумевала Роксана.

– Этот «варвар» имеет несметное войско,– терпеливо отвечал Митридат,– в дружбе с ним находятся бриги, геты и мезы– самые воинственные племена. И самое главное– Дромихет хочет изгнать римлян с фракийского побережья. Дромихет нужен мне для грядущей войны с Римом.

– А судьба дочери тебе неинтересна?– рассердилась Роксана.– Ты одержим своей дикой затеей сокрушить Рим и ради этого готов поломать судьбу Евпатре?!

– О чем ты говоришь, сестра?! Евпатра станет царицей одрисов, она будет окружена почетом!

Роксана презрительно скривила губы.

– Поистине, велик почет: делить ложе с грубым варваром, жить в глуши среди гор, где нет ни дорог, ни городов… Одрисы издавна живут разбоем. Значит, Евпатра станет женой разбойного царя. О, как ты жесток, Митридат!

Из глаз Роксаны полились слезы, смывая сурьму с ресниц. В этот момент в покои заглянул Пелопид. Смутившись, он хотел было сразу исчезнуть, но Митридат остановил его.

– Что случилось?

– В Амастриду прибыл корабль с римскими послами,– ответил Пелопид.– Посланцы Рима хотят о чем-то договариваться с тобой, царь.

– Возглавляет посольство, случаем, не Гай Марий?– встрепенулся Митридат.

– Нет, царь. Во главе посольства стоит Маний Аквилий.

Это имя ни о чем не говорило Митридату. Однако приближенные царя были наслышаны об этом римлянине, и они поделились с Митридатом тем, что знали.

Оказывается, Маний Аквилий подавил восстание гелиополитов, полыхавшее в Пергаме тридцать лет тому назад. И он же по поручению римского сената занимался обустройством Пергамского царства, превращенного римлянами в провинцию.

Во время недавнего восстания рабов в Сицилии Маний Аквилий отличился тем, что убил в поединке вождя восставших Афиниона, а затем принудил к сдаче всех оставшихся после разгрома его сторонников. Аквилий отправил их гладиаторами в Рим.

Вот этот человек желал разговаривать с понтийским царем от лица римского сената.

Митридат во главе пышной свиты прибыл в Амастриду. Он ожидал увидеть, как было в случае с Гаем Марием, римлянина отвратительной внешности, безобразие которого подходило бы к его алчной натуре, но никак не вязалось бы со славой отважного полководца. Однако Митридат был приятно разочарован.

Маний Аквилий оказался рослым широкоплечим мужчиной с мускулистыми руками и сильной шеей. На вид ему было лет шестьдесят, но благодаря прямой осанке и атлетическому сложению годы не висели на нем отягощающим грузом и даже седина придавала Аквилию мужественности. Заглянув в эти серые стальные глаза, Митридат невольно почувствовал, что перед ним не просто сильный человек, но само воплощение власти и воли. Черты загорелого лица Аквилия притягивали взгляд гордым носом и упрямым подбородком, прямой линией бровей и красивым изгибом губ; суровость и красота сквозили в облике этого римлянина.

– Рад приветствовать тебя, царь,– обратился Аквилий к Митридату.

– И я приветствую тебя, римлянин,– сказал Митридат. Они разговаривали по-гречески.

С присущей воину прямотой и лаконичностью Маний Аквилий раскрыл Митридату цель своего приезда. Сенат и римский народ поручили ему без войны вернуть Никомеда и Ариобарзана на царство, каждого в свою страну. Именно поэтому он, Маний Аквилий, приехал к понтийскому царю, непримиримость которого к Никомеду и Ариобарзану общеизвестна.

– Никомед и Ариобарзан жалуются на тебя, царь,– молвил римский посол.– Оба упрашивают римский сенат наказать тебя за вероломство, ты обоих лишил законной власти.

Митридат небрежно усмехнулся краем рта.

– Сенат желает уладить это дело миром,– продолжал Аквилий.– Достаточно лишь твоей доброй воли, царь, чтобы Никомед снова воцарился в Вифинии, а в Каппадокии сел Ариобарзан.

– Мне странно и непривычно слышать мирные речи из уст римлянина,– с деланным удивлением промолвил Митридат.– Неужели в римском сенате появились сторонники понтийского царя?

– Я разговариваю с тобой, царь, а не объявляю тебе войну не потому, что Рим опасается твоей мощи, но единственно из стремления сохранить с Понтом дружеские отношения, которые, кстати, установил еще твой отец – Маний Аквилий сделал многозначительную паузу.

– Я знаю, что мой отец был верным союзником Рима,– пристально глядя на посла, сказал Митридат.– Мой отец помогал римлянам победить Карфаген. Он посылал свое войско против Аристоника, но как римляне отблагодарили моего отца за верность? В награду за победу над гелиополитами отец получил Великую Фригию, за которую, правда, ему пришлось заплатить тысячу талантов одному римскому полководцу. Несколько лет спустя, уже после смерти отца, римский сенат вдруг посчитал эту сделку незаконной и забрал Фригию обратно, не вернув уплаченные за нее деньги. По-моему, дорожить такой дружбой станет только глупец, а как по-твоему, римлянин?

Маний Аквилий сразу почувствовал и скрытый упрек, и язвительность вопроса, ведь тем римским полководцем, продавшим Фригию отцу Митридата, был не кто иной, как он сам. По сути, он уступил Фригию понтийцам за щедрую взятку, которую сам же и выпросил.

Понимая, что все его оправдания бесполезны и нелепы, Маний Аквилий постарался разрядить возникшее затруднение обещанием поставить в римском сенате вопрос о возвращении Великой Фригии понтийскому царю. »

– Сенаторы отнесутся с большим вниманием к этому делу, если царь Понта не будет препятствовать возвращению на царство Никомеда и Ариобарзана,– мягко заметил Аквилий.

– Когда Рим вернет мне Фригию, тогда я и стану разговаривать с его послами о Никомеде и Ариобарзане,– жестко поставил условие Митридат.

Все попытки Мания Аквилия хоть как-то смягчить Митридата не увенчались успехом. Тогда римский посол перешел к угрозам.

– На твоем месте, царь, я бы не испытывал терпение Рима. Если ты не станешь выполнять требования римского сената, то лишишься царства!

– Разве Рим победил италиков и готов к новой войне?– дерзко улыбаясь, спросил Митридат.

– Рим всегда готов воевать, царь,– горделиво ответил Аквилий.– И если ты не сменишь упрямство на благоразумие, то в скором времени увидишь знамена римских легионов на своей земле. Но, клянусь Юпитером, царь, я желал бы видеть тебя не врагом, а другом римского народа.

Ничего не добившись, римское посольство покинуло Амастриду. Тирибаз сказал Митридату:

– Ну вот, ты раздразнил римлян своей несговорчивостью. Теперь, чтобы сохранить лицо, они должны будут действовать и сами дадут тебе повод к войне.

Действительно, хотя приближалась зимняя непогода, наместник Пергама Луций Кассий во главе сильного отряда вторгся в Вифинию и с ходу захватил Никомедию. Одновременно Маний Аквилий с другим войском вступил в Каппадокию и быстро дошел до ее столицы Мазаки. Митридат Младший предстал перед отцом, усталый и похудевший. С ним было всего несколько человек. Все те, кто не бросил его во время стремительного бегства из Каппадокии.

Митридат выслушал полный горечи рассказ сына о том, что случилось.

– Я собрал войско и двинулся навстречу Аквилию, едва узнал о его вторжении. Я наткнулся на отряд Аквилия у реки Галис, римлян в нем было немного. Основную массу составляли наемники из Писидии и Киликии. Вместе с Аквилием шел Ариобарзан с несколькими сотнями верных всадников. Так как наступил вечер, я приказал разбить лагерь, чтобы начать сражение утром. Ночью почти все каппадокийцы из моего войска перебежали к Ариобарзану, со мной остались лишь персы и эллинские наемники. На рассвете я стал отступать к Мазаке. Аквилий и Ариобарзан преследовали меня по пятам, мой отряд быстро таял в постоянных стычках. На подходе к Мазаке я узнал, что в городе полно сторонников Ариобарзана. Все приверженцы понтийского царя изгнаны, и народ с нетерпением ожидает прихода римлян. Тогда я повернул коня в горы…

Юноша умолк, а затем, обессиленный, лег на скамью и тут же уснул, сраженный усталостью.

Митридат приказал щедро наградить всех спутников своего сына, наделе доказавших ему свою преданность. Итак, Каппадокия вновь потеряна для него, уже в третий раз!

Но на этом печальные известия не кончились. В Синопе объявилась Клеопатра, с ней было около четырехсот воинов. Это все, что осталось от той тысячи персидских всадников, данной ей отцом в качестве приданого.

Узнав о прибытии дочери, Митридат выбежал на двор к главным дворцовым вратам, свита еле поспевала за ним.

На Клеопатре была персидская мужская одежда: штаныанак-сириды и кафтан с широкими рукавами. Девушка спрыгнула с коня и бросилась в объятия к отцу. Островерхий шлем упал с ее головы.

– Где Сократ? Почему ты здесь без него?– спрашивал Митридат, приглаживая длинные золотистые волосы Клеопатры, выбившиеся из растрепавшейся прически.

В глазах девушки заблестели слезы.

– Сократ пал в сражении, отец. Римляне убили его. Я сумела вырваться из Никомедии, но много моих телохранителей полегло в схватке.

Митридат с восхищением глядел на дочь, которая стояла перед ним, измученная долгой скачкой. За те полтора года, что они не виделись, бедра и грудь Клеопатры еще больше округлились. Онастала выше ростом, и в ее взгляде уже не было детской наивности. Перед ним была волевая стремительная амазонка, готовая сражаться, если придется. Прошедшая через кровь и смерть, но не давшаяся в руки врагов!

Растроганный Митридат поцеловал Клеопатру, затем обернулся к свите и сказал:

– Поклонитесь в ноги моей дочери, ибо она в столь юные годы совершила такое, что не под силу многим зрелым мужьям.

И блистающая золотом украшений свита отвесила царской дочери низкий поклон.

Перед тем как удалиться вместе с Клеопатрой во дворец, Митридат подозвал к себе смотрителя царских сокровищ и, кивнув на воинов Клеопатры, коротко бросил:

– По сто золотых каждому.

Стояло жаркое лето 89 года до нашей эры.

На полях Понтийского царства кипела работа – земледельцы убирали урожай. Пшеница ныне уродилась на славу, колос тугой, золотистый; богато уродился ячмень и овес. В садах светились налитые соком прозрачные гроздья винограда. Ветви персиков и яблонь были усыпаны спелыми плодами…

В эту пору Никомед, проведя свое войско по морскому побережью, неожиданно вторгся во владения Митридата.

Митридат вознамерился было дать немедленный отпор вифинскому царю, но Тирибаз отговорил его от этого.

– Разведчики сообщают, что римлян с Никомедом нет,– сказал он.– Все это похоже на вызов тебе, Митридат. За спиной Никомеда стоят Аквилий и Кассий, иначе он вряд ли отважился бы на такое. Римляне ждут, что ты первым нарушишь договор с ними, а ты поступи иначе– отведи свои войска. Пусть Никомед обогатится нашим урожаем, сколько сможет увезти. Зато у тебя появится благовидный повод для войны с римлянами, если они не предоставят тебе возмещение за действия вифинского царя, их друга и союзника.

Митридат скрепя сердце последовал совету Тирибаза.

Вифиняне, разорив множество понтийских деревень, с богатой добычей возвратились в свою страну.

Митридат отправил Пелопида к римским военачальникам. Он догадывался, что Маний Аквилий и Кассий жаждут войны с ним и они были подстрекателями Никомеда для вторжения в Понт, но велел Пелопиду делать вид, что это ему неведомо. Более того, Митридат приказал Пелопиду беспрестанно напоминать римлянам о дружественных договорах с ним.

Пелопид выполнил наставления Митридата. В конце своей речи, обращенной к Кассию и Аквилию, он сказал:

– Хотя мой царь не слаб и вполне готов к защите, но он желает, чтобы римляне стали свидетелями того, что свершается. Митридат, друг и союзник римского народа, просит вас, своих друзей и союзников, помочь нам, подвергающимся обидам со стороны Никомеда.

Послы Никомеда, находившиеся тут же, стали смело возражать:

– Уже давно злоумышляя против Никомеда, Митридат послал Сократа с войском против его царства, хотя Никомед, как старший, законно обладал властью. Так поступил Митридат с Никомедом, которого вы, римляне, поставили царем Вифинии. Отсюда ясно, что Митридат сделал это не столько против нас, сколько против вас. Равным образом, хотя вами издан запрет царям Азии переходить в Европу, Митридат тем не менее купил у египтян большую часть фракийского Херсонеса. Все это доказательства его дерзкого отношения к вам, враждебности и неповиновения. Посмотрите, какие огромные у него приготовления, как будто к какой-то большой и уже объявленной войне. С царем Армении у Митридата брачный союз, а к царям Египта и Сирии Митридат постоянно посылает посольства, стараясь привлечь их на свою сторону. У него триста палубных кораблей, и к ним он строит еще другие, а за штурманами и кормчими он разослал людей в Финикию и Египет. Все эти приготовления, столь огромные, направлены, конечно, не против Никомеда, но против вас, о римляне! Митридат боится вашей растущей силы и готовится под предлогом защиты от нас напасть на вас.

Выслушав Пелопида и вифинских послов, римские военачальники долго совещались. Их смутили слова Митридатова посланца, но вместе с тем встревожили предостережения людей Никомеда. Наконец они додумались до следующего хитроумного ответа: «Мы бы не хотели, чтобы и Митридат претерпел что-либо неприятное от Никомеда, но мы не потерпим, чтобы против Никомеда была начата война Митридатом. Мы считаем, что не в интересах римлян, чтобы Никомед потерпел ущерб».

Ответ римлян, записанный Пелопидом слово в слово, привел Митридата в негодование.

– Значит, союз с Никомедом для римлян предпочтительнее союза со мной. Ущерб, понесенный мною, оказывается, не идет ни в какое сравнение с ущербом, который может понести Никомед. Вот она, римская справедливость!

Теперь Митридат стал действовать смелее, видя, что римляне более склонны воевать с ним, нежели вести переговоры. Царь снова отправил в Пергам Пелопида.

– Царь Митридат готов отправить послов в римский сенат,– заявил в своей речи Пелопид.– Он вызывает вас, чтобы вы перед сенатом оправдались в своих действиях и не начинали с ним войны без воли сената, принимая во внимание, что Митридат царствует в своей наследственной стране и не претендует на соседние земли.

Маний Аквилий и Луций Кассий недовольно слушали понтийского посла.

– Подъезжая к Пергаму, я увидел на равнине военные лагеря и табуны лошадей,– сказал Пелопид.– Теперь я понимаю, почему вы прибегли к таким софизмам в своем ответе Митридату: вы одержимы помыслами вторжения в Понт. Вас переполняет алчное желание обогатиться в несколько раз больше, чем Никомед. Смею предупредить вас, что вы затеваете опасное дело в первую очередь для вас самих. Царство Митридата простирается на двадцать тысяч стадий в длину. И кроме того, Митридат захватил много близлежащих земель: и колхов – племя, помешанное на войне, и эллинов, живущих на берегу Понта Эвксинского, и варваров, живущих севернее их. Союзниками Митридата являются скифы, тавры, бастарны, фракийцы, сарматы и прочие племена, живущие по Танаису, Истру и вокруг Меотийского озера. Царь Армении – Митридату зять, а парфянский царь– друг. Совершенно правильно и сказанное вам недавно вифиннами о царях Египта и Сирии. Они, если возгорится эта война, соединятся с нами против вас. Большая часть самой Италии, не вынося вашей жадности и несправедливости, уже сейчас ведет с вами непримиримую войну. И вот, не имея сил еще закончить эту войну, вы пытаетесь начать новую с Митридатом, натравливая на него Никомеда. Вы утверждаете, что являетесь друзьями понтийского царя, а обращаетесь с ним, как с врагом! Царь Митридат предупреждает вас, что еще не поздно вам изменить свое отношение к происходящим событиям. Но если вы, римляне, доведете дело до войны без ведома вашего сената, то от вас отвернется вся Азия.

Римские военачальники сочли речь Пелопида слишком дерзкой, приказали ему покинуть Пергам и больше не являться к ним послом.

Пелопид еще не добрался до Синопы, когда из Каппадокии в Понт ворвались отряды Ариобарзана. Разорив несколько селений, каппадокийцы поспешно ушли восвояси, опасаясь столкновения с войском Митридата.

Теперь уже все приближенные Митридата заговорили о том, что войны с римлянами не избежать, что война эта уже стучится к ним в дом остриями копий вифинян и каппадокийцев, действующих по наущению римлян. Даже осторожный Тирибаз заявил, что пора разговоров с римлянами прошла, пришло время браться за оружие.