Текст книги "Тайны йога-центра"

Автор книги: Виктор Корнеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

Долго инспектор беседовал с Хасаном. Тот, что касалось его лично, ничего не отрицал и хотел предстать перед судом как можно скорее, чтобы побыстрее отсидеть свой срок и дальше продолжить свое, как он считал, «святое» дело. Немало усилий понадобилось Виджею, чтобы уломать его, заставить поверить в тот план, который разработал инспектор. В конце концов он решился.

Сам же план состоял в следующем. На днях Хасан должен был обчистить сейф в доме старого приятеля своего хозяина – тот уже познакомил его с планом дома, обрисовал особенность сейфа. Осталось только дождаться отъезда приятеля в имение хозяина на охоту – и можно было начинать дело. Виджей, на свой страх и риск отпустил Хасана, и тот в ту же ночь обчистил сейф и принес, как было условлено, в полицейский участок, где его ждал Виджей вместе с двумя своими помощниками, почти 100 тысяч анн. Инспектор по всем правилам оприходовал эти деньги, а Хасану передал на такую же сумму фальшивых купюр, изъятых накануне у очередного фальшивомонетчика. Тот взял деньги и на неделю исчез. Виджей уже начал волноваться, не случилось ли что, как Хасан позвонил и сообщил: все прошло нормально, деньги у хозяина. Виджей без всякого ордера на обыск нагрянул тем же вечером на виллу к землевладельцу и составил протокол об изъятии фальшивых денег. Дело грозило кончиться для богатея плачевно, поэтому он с радостью принял условия Виджея – выдал «вольную» Хасану и еще пяти таким же, как Хасан, долговым рабам да дал по три тысячи каждому на «обустройство жизни».

Виджей знал – Хасану нельзя оставаться в столице, тогда он и вспомнил о Ганеше, позвонил ему, посадил в свой джип Хасана и прямо из следственной тюрьмы отвез в Бешвар. Там он передал его под наблюдение Ганешу, который обещал устроить «медвежатника» на работу в местное лесничество.

– А ты откуда здесь взялся? Ганеш говорил мне, что ты чуть ли не в свои родные места ушел.

– Да что вы, инспектор-сааб, там меня бы быстро люди моего бывшего хозяина жизни лишили. Из лесничества же меня через полгода уволили – должность мою ликвидировали в порядке экономии средств. Устроился я тогда санитаром в городской госпиталь, да и там только год проработал, затем перебивался разными случайными заработками, пока вот две недели назад совершенно случайно не повезло – устроился в храм медитации к иностранцам. Не знаю, правда, чем они там занимаются, но деньги за пустяковую работу платят хорошие, да еще питание и обмундирование бесплатное. Боюсь только, что это быстро кончится; говорят, они теперь обслугу больше двух месяцев не держат. Так что, считай, через месяц мне опять придется работу искать. А в этом деле как: сейчас работа есть – завтра уже место занято. Сегодня, к примеру, меня приглашали на работу охранником в банк. Как мне об этом сказали, я чуть со смеха не лопнул – мне доверить сейф охранять! Инспектор, ведь вы знаете – это все равно, что поставить кота сметану охранять. Я бы, конечно, сейф не тронул, спокойная жизнь в мои годы больше ценится. Но как поступить – не знаю. Вдруг в этом храме постоянно оставят.

– Не оставят, Хасан, – они вообще скоро закроются, так что тебе прямой резон переходить в банк. Если нужны будут рекомендации – зайди к Ганешу, я ему обо всем скажу. Но за это ты должен мне в одном деле крепко помочь. Давай только отойдем куда-нибудь в сторонку. Где здесь можно присесть?

Хасан головой показал в сторону небольшого сквера, разбитого невдалеке от главных ворот комплекса храма. Они прошли туда, сели на железную лавку.

– Ты можешь в комнаты, где собираются иностранцы, проходить? – поинтересовался инспектор у Хасана.

– Конечно, я же там везде убираю, пыль протираю, столы, стулья переставляю. Вот и сегодня к вечеру должен для какого-то совещания все организовать. Я даже вроде как за старшего у чокидаров-уборщиков – такое ко мне неожиданное уважение вышло, – ответил Хасан с довольным видом.

– Тогда я тебя попрошу об одном важном для меня деле. Очень важном. Есть у меня вещица, ее хорошо бы поближе от стола в той комнате, где будет проходить совещание, приладить. Это – микрофон. Понимаешь, я должен, просто обязан знать, о чем там сегодня будут говорить. Если у тебя получится, буду очень тебе благодарен. Сколько, ты говоришь, тебе сейчас платят в неделю?

– Двести анн.

– Так вот. Если мне поможешь, я тебе дам тысячу анн и рекомендацию на работу охранником в банк.

– Да вам, инспектор-сааб, я и без этих денег мог бы помочь – сколько вы для меня сделали, – не колеблясь, с готовностью ответил Хасан.

– Значит, тогда считай, что мы договорились. Это та самая вещица. – Инспектор достал из кармана куртки продолговатый, размером с половину спичечной коробки черный пластмассовый брусок.

– Отдерешь вот здесь пленку и прикрепишь к любому предмету – к столу или стулу. Понятно? А потом позвонишь мне вот по этому телефону. – Виджей дал Хасану листок бумаги с телефоном Ганеша.

– Что же здесь понимать – дело нехитрое, сделаю, как велите. А теперь я должен идти в центр – пора. Меня, наверное, уже там ждут – послали с бумагами в банк, но сказали, чтобы к четырем часам был на своем месте.

Они попрощались. Хасан направился к воротам храма медитации, Виджей поспешил к полицейскому управлению города, находившемуся в десяти минутах хода. Инспектор не стал предъявлять удостоверение, а попросил дежурного вызвать Ганеша. Тот внимательно оглядел Виджея с ног до головы, покачал головой и, видимо, приняв его за осведомителя, взял телефонную трубку и два раза крутанул карандашом диск аппарата.

Ганеш был на месте. Он сразу спустился вниз, провел Виджея в свой кабинет и приказал никого к нему не впускать.

– Закон случая начал действовать. Знаешь, кого я встретил за мостом у этого центра? Никогда не догадаешься. Помнишь Хасана? – Виджей прошел к столу, сел на один из стульев.

– Как же не помнить. Только не повезло ему – в лесничестве наполовину сократили объездчиков. Ну, его как новичка первым и уволили. Я узнал об этом через полгода, пытался найти его, но Хасан куда-то уехал, кажется. А что он сейчас делает? – Ганеш тоже сел напротив Виджея.

– Работает чокидаром-уборщиком в храме медитации. Я попросил его об одном деле. Короче, он установит в храме портативный передатчик, а мне нужно записать, о чем там будут сегодня вечером говорить. Ты можешь мне помочь?

– Какие проблемы? Я сам этим займусь. На какой частоте работает передатчик? – спросил Ганеш.

Виджей молча взял листок бумаги и написал на нем пять цифр. Ганеш понимающе посмотрел на инспектора, улыбнулся краем губ, свернул листок с цифрами, положил в карман.

Солнце уже почти село, наступили сумерки. Ганеш зажег настольную лампу.

– Запись можно начать в половине восьмого, и я бы хотел во время записи тоже послушать, если это, конечно, тебе не очень трудно организовать, – сказал Виджей.

– Ты, безусловно, знаешь, какие строгости с этим делом, но я все же попробую для тебя все устроить. Посиди здесь, я только схожу к шефу. У него давно была идея немного потрясти этих иностранцев – уж очень нагло они стали себя вести в последнее время.

В это время зазвонил телефон, Ганеш взял трубку. По выражению его лица Виджей понял, что тот говорит с начальником полицейского управления. Ганеш положил трубку, встал со стула, расправил свою полицейскую форму.

– Подожди меня, я скоро вернусь. – Он открыл дверь, вышел из кабинета.

Виджей тоже встал, подошел к окну. За окном на небольшой площади шумел овощной рынок. Торговцы уже разожгли газовые фонари, в свете которых их укрытые в шерстяные одеяла и пледы фигуры выглядели похожими на изображения восточных волшебников в изданных в Европе книгах. Виджей знал, что эти продавцы мало имеют от тех анн, которые получают от покупателей. Иногда они даже не имеют возможности оставить фрукты себе и своим детям. Ведь из вырученных денег надо заплатить оптовику, хозяину лавки, сдающему в аренду место в ней, наконец, полицейскому, а часть и местному бандиту, на чьей «территории» находится рынок. Поэтому и торгуют продавцы фруктов и овощей с утра до поздней ночи, и, чем меньше становится на рынке покупателей, тем зазывнее звучат их голоса, нараспев расхваливающие свой товар.

– Ну, все в порядке. Можешь считать, что тебе опять повезло, – раздался голос вновь вошедшего в кабинет Ганеша. – Начальник сейчас срочно уезжает в столицу, его заместитель болен, так что я остаюсь за главного. Поехали переоденешься, и я посажу тебя в комнату радиослежения.

Они вышли из кабинета, спустились вниз, сели в машину и через 10 минут поднимались по скрипучей деревянной лестнице в квартиру Ганеша. Его отец и мать были уже дома, однако при Виджее они, видимо, решили не начинать разговор о своих сватовских делах. Но Ганешу, как показалось Виджею, самому не терпелось узнать о результатах похода родителей к его девушке. Поэтому он был очень обрадован, узнав, что в принципе договоренность с родителями невесты достигнута – и невеста хороша, и родители уважительные, да и приданое за невестой дают приличное.

Виджей быстро переоделся и вместе с Ганешем вновь вышел на улицу, но на этот раз сел в свой «моррис» и поехал следом за джипом Ганеша. Инспектор посмотрел на часы – они показывали ровно 6 часов.

С последним, шестым ударом больших напольных часов, стоявших в приемной центра медитации, Хасан открыл дверь в большой зал гостиной, где сегодня вечером должно было состояться собрание гостей, уже начавших съезжаться из столицы. По этому случаю двери центра медитации были сегодня закрыты на два часа раньше обычного и охранники самым тщательным образом осмотрели, не задержался ли кто-нибудь из туристов в одном из пяти храмовых помещений, где были выставлены статуи, изображавшие различных индуистских богов, Будды, Махавира и даже Иисуса Христа.

Когда отчаявшемуся найти себе работу, перебивавшемуся случайными заработками и ютящемуся вместе с такими же, как и он, несчастными в одной из многочисленных пещер, вырубленных отшельниками-йогами невдалеке от города, Хасану предложили работу в международном храме медитации, он подумал, что наконец-то судьба ему улыбнулась. Поэтому он первые дни каждое утро приходил к стоявшему в главном помещении храма огромному, в два человеческих роста, скульптурному изображению богини Кали и благодарил ее за заботу. Чего еще мог он желать – такую зарплату, как здесь, нигде не получишь. У него небольшая отдельная комната, бесплатная еда и обмундирование, а работы – в лучшем случае часа на два в день, не больше. Но уже через неделю у Хасана стали возникать какие-то странные ощущения. Сначала он подумал, что это от непривычки к новым для него, даже слишком комфортабельным условиям жизни, к которым тоже надо привыкнуть. Но потом обнаружил – стоило ему перестать пить желтоватую, кисло-сладкую на вкус воду в маленьких бутылочках, что подавали к каждой еде, как состояние его улучшалось. Он стал отдавать свою бутылочку соседу, которому, как и всем другим, вода эта очень нравилась, заметил, как день ото дня все жаднее пил его сосед эту воду. Его глаза загорались каким-то страшным хищным светом, как только официанты начинали разносить бутылочки с водой.

«Не иначе как наркотик какой в нее подмешивают», – подумал однажды Хасан, и с тех пор эта мысль начала все больше портить его в остальном замечательную во всех отношениях жизнь в международном центре медитации.

Все распоряжения и задания он каждое утро получал от главного администратора – огромного роста уже немолодого сикха. Только раза два он сталкивался с европейцами, которым, как говорили, и принадлежит этот центр. Да он и не очень интересовался теми, кто здесь жил. Больше всего его волновали ходившие слухи о том, что человек, вместо которого он был взят на работу, сошел с ума и бросился с моста в воду. Неизвестна была судьба и десятка с лишним других ранее работавших в храме медитации. Странным было то обстоятельство, что никого из них в городке больше не видели, они как будто испарились. Были слухи, что уволенных отвезли в лепрозорий и заперли там вместе с «нечистыми». Поэтому Хасан стал потихоньку на всякий случай подыскивать себе другое место работы, но ведь везде нужна рекомендация – а как ее получишь? И здесь ему опять, как считал Хасан, помогла богиня Кали – вновь, как и три года назад, послала инспектора Виджея.

– Хасан! А, Хасан! – раздался голос управляющего.

– Я здесь, менеджер-сааб. – На лице Хасана появилось выражение предельной покорности и готовности служить – именно такими стали лица за эти три недели у всех вновь набранных чокидаров.

– Иди в главный зал и расставь стулья, проверь, чтобы как следует протерли на столе и стульях пыль.

В знак покорности Хасан сложил ладони рук перед грудью и поклонился. Он прошел длинным коридором мимо охранников, проверивших его пропуск, и вошел в главный зал. Чокидары-уборщики к этому времени уже протерли мокрыми тряпками мраморные колонны, прошлись жесткими щетками-валиками по ковру. Хасан сунул руку в карман – предмет, который дал ему инспектор, был на месте. Он взял лежавшую у входа чистую тряпку, разорвал напополам, чуть смочил ее в стоявшем рядом ведре, выжал и направился к столу. Вытирая пыль, он осмотрелся – в зале уже почти никого не было. Он быстро сунул руку в карман, достал микрофон, содрал, как показывал Виджей, узенькую полоску пленки, приставил этот край снизу к столу, чуть нажал и нерешительно убрал руку. Штуковина осталась висеть под крышкой стола. Наблюдая все время, держится ли она, Хасан быстрыми круговыми движениями прошелся вдоль всего длинного стола, а затем принялся за стулья.

– Хватит, Хасан, иди помоги на кухне, – раздался голос администратора. Хасан кончил вытирать последний стул, бросил тряпку в ведро и направился на кухню.

– Есть сигнал, – сказал дежурный радист полицейского управления и передал наушники Виджею. Тот, не надевая их на голову, быстро приложил один из наушников к уху и услышал, как Хасан был отослан на кухню.

Инспектор вновь взглянул на часы – до восьми осталось почти полтора часа. Он отдал наушник радисту, а сам вышел из комнаты, прошел уже знакомым коридором в кабинет начальника управления полиции, где сидел Ганеш.

– Ну, что? – спросил тот, увидев на пороге друга. И поняв по довольному выражению его лица, что все в порядке, предложил выпить с ним чаю. Затем протянул со стола лист бумаги – доклад о перемещениях иностранцев. Из него следовало, что полчаса назад границу их полицейского округа пересекло сразу несколько автомашин: Джай-бабы, Мюллера, Брауна, Маршалла, а также советника американского посольства Хайнса.

– Да, сбор гостей ожидается отменный. С твоей помощью, инспектор-сааб, могу заработать очередную звездочку, – шутливо сказал Ганеш.

– Или скорее всего потерять все имеющиеся, – в тон ему ответил Виджей. И уже серьезно добавил: – Я не шучу, Ганеш, здесь замешаны очень крупные силы, и планы у них серьезные. Поэтому всех, кто становится на пути реализации этих планов, просто сметают. Может быть, слышал, я вел дело об убийстве Бенджамина Смита и чуть было не стал их жертвой. Они убили Смита и многих других, но мне, считай, здорово повезло – их планы более опасны. Я всего лишь отстранен от следствия и переведен, даже с повышением, в Восточную провинцию, формально я сейчас в отпуске, но с этой братией у меня свои счеты, вот почему я здесь. Такие в общих чертах мои дела на сегодняшний день.

Ганеш молча чертил что-то карандашом на листе бумаги. Затем отложил его в сторону.

– Что бы там ни происходило – рассчитывай на мою помощь, – сказал он. – Ведь мы с тобой похожи – нас невозможно купить, потому что перед нами цель, которая стоит всех денег на свете, – честно прожить жизнь в соответствии с ее кармой – предназначением. А если мы достигнем своей цели, то награда, ожидающая нас, с лихвой покроет все нынешние издержки. Не так ли, Виджей? – Ганеш посмотрел инспектору прямо в глаза. Тот улыбнулся, подошел к другу, обнял его за плечи.

– Ну, я пойду тогда на свой пост, – сказал Виджей. – Если что – я на месте, – ответил Ганеш.

Виджей вышел из кабинета, вернулся в комнату радиослежения.

– Ну как, что-нибудь слышно? – спросил он дежурного оператора.

– Пока тихо, но микрофон работает – вот послушайте. – Он передал Виджею наушники. Инспектор сел поудобнее к пульту и надел их. Минут десять в наушниках были слышны отдельные голоса, затем вообще все стихло. Виджей уже стал опасаться, не случилось ли что-нибудь с передающим устройством, как в наушниках послышался звук открывающихся дверей и голоса. Вошедшие подошли ближе к столу, и их голоса стали отчетливо слышны:

– Так, кажется, все в сборе, Том?

– Да, сэр, все уже приехали, немного отдохнули с дороги и должны вот-вот здесь появиться.

– Значит, кто сегодня будет – Крафт, Браун, Маршалл, Хайнс, Мюллеры, Джай-баба и Вардан, да нас двое – десять человек, а почему за столом одиннадцать стульев?

– Так ведь комиссар Фарук должен тоже сейчас подъехать.

– Нет, этот стул уже лишний.

Виджей от неожиданной догадки даже чуть вздрогнул – неужели и комиссар оказался лишним?! Хотя в этом есть резон – он действительно слишком много знал.

«Интересно, как они придумали убрать его?» – подумал Виджей и ужаснулся своему бесчувствию по отношению к тому, от которого еще день назад зависела его судьба. Нет, инспектор не питал к комиссару антипатии или, тем более, отвращения и ненависти. Напротив, временами Фарук вызывал у Виджея даже чувство уважения. Комиссар жил тоже в соответствии со своей кармой, а что побудило его убить этого иноземца-англичанина – сказать трудно. В наушниках послышались чьи-то приближающиеся шаги и голоса.

– Добро пожаловать, господа, – громко сказал уже знакомый голос.

Задвигались стулья, послышались обрывки фраз, которыми обменивались друг с другом вошедшие, садясь за стол и наполнив эфир звуками двигающихся стульев. На несколько мгновений в наушниках установилась тишина, затем вновь послышались приближающиеся шаги.

– Прошу вас, господин Крафт, проходите сюда, – говорил все тот же голос.

Вошедший прошел, сел за стол. Вероятно, Хасан укрепил микрофон на том краю стола, где сел Крафт: слышно было, как тот тихо откашлялся и низким, не очень громким голосом, который бывает у людей глубоко проникшихся чувством собственного достоинства и знавших, что любое их слово имеет большое значение для слушателей, начал:

– Во-первых, хочу передать всем вам приветствия и добрые пожелания от президента корпорации. Два дня назад состоялось экстренное заседание правления, принявшее очень важные решения, для руководства практической реализацией которых я прибыл сюда. Времени у нас, господа, не так много, поэтому давайте сразу займемся тем делом, ради которого мы все сюда собрались. Сначала несколько слов о том, что предстоит сделать в первую очередь, исходя из решений, принятых на заседании правления корпорации…

Слушая незнакомый с четким американским акцентом голос, Виджей боялся даже пошевелиться, как будто не микрофон, а он сам спрятался сейчас под столом заседания, там, в международном храме медитации, и малейшее его движение может обнаружить его. За Крафтом выступали по очереди все остальные, собравшиеся на это чрезвычайное заседание Общества наследников Ост-Индских компаний. Виджей убедился, что запись идет нормально, решил проверить обстановку у Ганеша и, передав наушники радисту-оператору, вышел из комнаты радиослежения.

– Ну как, получилось? – спросил Ганеш, увидев Виджея на пороге кабинета.

– Да, кажется, все идет нормально. Смогу я часов до одиннадцати побыть здесь?

– Никаких проблем – хоть всю ночь можешь здесь оставаться. Тем более что мне тоже придется здесь задержаться, вот только перейду в кабинет начальника. Ты, как закончишь, сразу туда и приходи.

– Договорились, – сказал Виджей, вышел из кабинета и направился вновь в комнату радиослежения.

– Все еще говорят? – спросил он у радиста-оператора.

– Да, кажется, сейчас дело до драки дойдет. Какой-то Ганс Мюллер не согласен с планами «Кэпитал корпорейшн», так его утихомиривают, – ответил радист и передал наушники Виджею.

Судя по звукам, доносившимся из наушников, обстановка в храме медитации действительно не на шутку накалилась. Было слышно, как голос Ганса Мюллера требовал прекратить эту глупую затею, иначе он грозил обо всем рассказать в печати. Затем послышалась какая-то возня, стук дверей, и снова наступила тишина. Ее нарушил, как понял инспектор, Вардан:

– Я думаю, все согласятся, что необходимо хотя бы временно изолировать нашего друга. Не будет возражений, господин Мюллер?

Чуть сбоку раздался глухой голос: «В таких делах родственные чувства только мешают. Думаю, что следует дать моему брату время опомниться».

Вновь послышался звук открывшейся двери и чьи-то приближающиеся шаги.

– Все в порядке, господа. Наш друг ночь отдохнет на складе, а там решим, что с ним делать дальше.

«Так, значит, нашего полку прибыло, – подумал инспектор. – Теперь надо во что бы то ни стало освободить Мюллера – он может быть нам очень полезным для разгадки шифра».

Дискуссия в храме медитации продолжалась еще минут сорок, затем тот же голос, что открывал заседание, поблагодарил всех и предложил пройти в другой зал, поужинать, а обсуждение остальных вопросов перенести на утро. В наушниках раздался гул голосов, шум отодвигаемых стульев и шагов. Наконец все стихло. Виджей снял наушники, вытащил из магнитофона кассету с записью, поблагодарил радиста-оператора и направился в кабинет Ганеша. Скоро, как было условлено, туда по телефону должен позвонить Хасан.

Было уже половина одиннадцатого, когда зазвонил телефон на столе в кабинете Ганеша. Виджей взял трубку.

– Это я. – Инспектор понял, что Хасан чем-то встревожен. – Подходите на то место, где мы расстались, – сказал тот и повесил трубку.

Виджей прошел по коридору, зашел в кабинет начальника управления полиции, там в кресле начальника сидел, мирно подремывая, Ганеш, тихонько кашлянул, затем сказал: «Мне, вероятно, вновь потребуется твоя помощь, Ганеш».

– Да, да, конечно. Что надо сделать, говори, – с готовностью ответил тот.

– Я попытаюсь сейчас вывести из храма медитации одного человека. Не исключено, что мне будут мешать это делать, поэтому было бы хорошо, если бы твои люди немного попридержали молодцов из храма, – сказал Виджей и подошел к висевшей на стене большой карте города. – Вот здесь, на этом отрезке, надо будет их задержать хотя бы на полчаса, – сказал инспектор, обведя карандашом дорогу от моста до выезда из города.

Ганеш подошел поближе к карте и предложил Виджею свой вариант, который тот сразу же принял. Спустя несколько минут «моррис» инспектора отъехал от управления полиции и, набирая скорость, понесся по направлению к висячему мосту. Не доезжая метров двадцать до моста, Виджей съехал с проезжей части, остановил машину у самого кустарника, росшего вдоль дороги, спрыгнул с сиденья и почти бегом направился к мосту.

Он понимал, что сейчас самое главное – не торопиться и не делать ошибок. Инспектор ступил на пустынный мост, и ему вдруг показалось, что мост качается. Виджей чуть ускорил шаг, достиг другого берега и сразу свернул налево, в полутьму, куда доставало лишь слабое отражение мощных фонарей, освещавших вход в храм медитации. Дойдя до условленного места, Виджей присел на ту же самую железную скамейку, на которой они сидели несколько часов назад с Хасаном, и, глядя в сторону входа в храм медитации, прислушался. Издалека было видно, как медленно открылись ворота храма, из них выехал грузовой мотороллер и, освещая перед собой дорогу, направился в его сторону. Виджей отошел в сторону, спрятался за кустами. Мотороллер поравнялся со скамейкой и остановился. Инспектор, убедившись, что за рулем сидит Хасан, быстро вышел из-за кустов, приблизился, чуть согнувшись, к мотороллеру. Хасан, не глуша мотора, быстро слез с сиденья, подошел к Виджею. Было заметно, что он сильно взволнован и очень рад появлению инспектора.

– Все сделал, как говорили, инспектор-сааб. Вы были правы – не судьба мне здесь больше служить. Сегодня вечером лицом к лицу столкнулся с моим бывшим хозяином. Если он меня узнал, значит, дело мое гиблое и надо отсюда сегодня же уносить ноги. Жалко – через два дня зарплата. Но жизнь дороже, а с хозяином – это уж я точно знаю – шутки плохи. – Хасан огорченно покачал головой, было видно, что он очень опечален возникшими обстоятельствами.

– У меня к тебе еще одна просьба. Мне сейчас обязательно надо попасть внутрь храма, в помещение склада, – там человека одного заперли, и я должен во что бы то ни стало его освободить. А там вместе поедем в столицу и все устроим – не расстраивайся, – сказал Виджей, похлопав Хасана рукой по плечу.

– Будь что будет! Раз мне все равно уходить, давайте попробуем, – ответил Хасан, махнул рукой и направился к мотороллеру.

– Быстро залезайте внутрь, – вполголоса сказал он и открыл дверцы кабины.

Виджей, согнувшись, как только смог, влез внутрь. На него пахнуло запахом мусора от стоявших в глубине прицепа доверху набитых мешков.

– Давайте мешки сюда, – почти шепотом сказал Хасан. – Я вас прикрою, чтобы не было видно.

Завалив инспектора мешками, Хасан захлопнул дверцы кабины, резко, так что Виджей стукнулся головой о стенку, тронул мотороллер с места. Минут пятнадцать они где-то ездили, затем неожиданно мотороллер остановился, и Виджей услышал громкий голос Хасана:

– Открывай – ты что, уже заснул?

Инспектор понял, что их мотороллер подъехал к воротам комплекса храма медитации, и поэтому еще сильней прижался к стенке кабины, нащупав рукой рукоятку пистолета.

Послышались чьи-то шаги, затем дернулась ручка дверцы кабины, и внутрь ее просунулась голова бородатого охранника в темной чалме.

– Что это у тебя в мешках? Зачем назад везешь этот мусор? – громко спросил охранник.

– Да я мешки перепутал – вместо мусора чуть грязное белье не выбросил. Вот было бы мне! – с усмешкой в голосе ответил Хасан.

Дверца кабины захлопнулась, и послышался звук открываемых ворот. Мотороллер вновь затрещал мотором и тронулся с места. Виджей почувствовал, как они повернули налево, потом направо, проехали метров двадцать и, преодолев небольшой подъем, остановились. Дверь вновь открылась, и Виджей услышал быстрый шепот Хасана, вытаскивавшего мешки:

– Вылезайте. Приехали.

Виджей откинул брезент, протиснулся в дверь и вылез. Они находились под каким-то навесом. Хасан прислонил мешки к стене, закрыл дверцу кабины и кивком головы показал, что надо идти к видневшейся в полумраке двери. Подойдя к ней, Хасан сунул в чуть заметную щель пластиковую карточку-пропуск, в двери щелкнул замок, и она отошла в сторону.

– Прижмитесь ко мне и повторяйте мои движения, – сказал Хасан. – Иначе не пройдем.

Виджей стал сзади Хасана, прижался к нему всем телом, и они вместе, как один человек, медленно перешагнули через порог.

– Теперь идите за мной, – тихо сказал Хасан. И они пошли сначала по длинному пустынному коридору, в конце которого повернули налево. Сразу за поворотом Виджей увидел чуть впереди дюжего охранника с коротким автоматом в руках.

– Привет, как служба идет? – весело, даже чуть игриво обратился к охраннику Хасан. Тот опустил автомат и немного расслабился, очевидно увидев знакомое лицо.

– Ты чего здесь шатаешься так поздно? – вместо ответа спросил охранник. – Кто тебе разрешил к складам подходить? Что, выпить захотел? – Охранник ухмыльнулся.

– Да вот, мало этим заморским господам по одному одеялу – замерзают. Велели еще принести, – также с весельем в голосе ответил Хасан. – Вот еще и помощника дали.

– Что-то я его не помню, ни разу здесь не видел. Подожди. Сейчас я позвоню, все узнаю, – охранник положил автомат на стол, подвинул к себе телефон и уже хотел было нажать кнопку селектора, как мощный удар заставил его выронить телефонную трубку и медленно осесть на пол.

Виджей схватил автомат, для порядка не сильно, но чувствительно ткнул охранника прикладом по голове и с помощью Хасана отволок тяжелое тело к стене. Хасан нашарил у охранника на поясе связку ключей, снял ее и направился к одной из дверей. Виджей последовал за ним. С третьей попытки им удалось подобрать ключ и открыть дверь. В пустой комнате на полу сидел, раскинув в стороны руки, Ганс Мюллер. Увидев Виджея, директор «Биохим (Азия)» даже чуть привстал от удивления.

– Господин инспектор? Какими судьбами? Неужели и вы с ними? – тихим голосом спросил он.

– Нет, я просто хочу вас отсюда вывезти. Поспешите – у нас мало времени, – сказал Виджей.

Он помог Мюллеру подняться – очевидно, того для профилактики немного обработал охранник. Втроем они без препятствий проделали обратный путь, вышли к мотороллеру. Виджей и Хасан с трудом затолкали Мюллера в кабину прицепа, Виджей сел рядом с немцем.

Хасан несколько раз безуспешно пытался завести мотор, но это ему не удавалось. Наконец мотороллер, чихая, завелся и тронулся с места.

– Ты что разъездился? – услышал Виджей знакомый голос охранника, а затем звук открывающихся ворот.

– Так на этот раз уж точно мусор везу, – ответил охраннику Хасан.

– Подожди. Давай-ка посмотрим, что это он такое вывозит по ночам, – раздался откуда-то сбоку голос, вероятно, другого охранника.

Виджей сидя достал из-под ноги автомат. Дверь щелкнула, открылась, и в глаза Виджею ударил ослепительный свет двух мощных ручных фонариков. Инспектор автоматически нажал на спусковой крючок, и тишину разрезала оглушительная автоматная очередь. Почти тотчас же Хасан так резко рванул мотороллер с места, что Виджей и Мюллер едва не вывалились из кабины. Слегка задев ворота и чуть не перевернувшись набок, мотороллер выскочил на площадку перед храмом и, набирая скорость, понесся вперед прямо к мосту. Ширина моста была лишь на полметра больше ширины кабины мотороллера, и Хасан резко притормозил перед въездом на мост, а затем мотороллер вновь взревел мотором и понесся по мосту.

В храме была поднята на ноги вся охрана. Из ворот вылетели два джипа и понеслись к мосту. Но, доехав до моста, машины остановились – въехать на мост они не могли. Охранники выпрыгнули из машины и бросились на мост вслед за мотороллером, который уже почти достиг противоположного берега. Виджей, открыв дверцу, дал вдоль моста две очереди – охранники залегли и открыли ответный огонь. Доехав под свист пуль до конца моста, мотороллер вдруг резко затормозил, передними колесами уперся в опору, держащую канаты, и стал поперек моста. Виджей выскочил из кабины, подбежал к Хасану – тот лежал, уткнувшись в руль, он был мертв. Инспектор, заметив, что охранники вскочили и были уже на середине моста, стал на одно колено и короткой очередью заставил их вновь залечь. Затем подбежал к кабине мотороллера, где, скорчившись, сидел насмерть перепуганный Мюллер. Он помог немцу выбраться наружу и, схватив его за руку, потащил к месту, где был припаркован «моррис».