Текст книги "Тайны йога-центра"

Автор книги: Виктор Корнеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)

Виджей был несколько удивлен столь неожиданной активностью комиссара – собрать все эти сведения за те чуть более получаса после того, как была установлена причина гибели Смита, было очень непросто, тем более что его помощники никаких сведений о связях, имевшихся у Смита, комиссару еще не давали – они были в папке, которая была сейчас у него в руках.

Инспектор понимал, что комиссару необходимо как можно скорее рапортовать начальству, что раскрыто преступление, о котором завтра будут говорить буквально все – от чистильщика обуви до президента. Он еще раз пожалел, что дал впутать себя в это дело – полицейский нюх подсказывал Виджею, что оно не такое простое, как думает комиссар.

– Вот, возьмите – ордер прокурора на арест Али Натвара. – Комиссар протянул инспектору лист на знакомом ему официальном бланке.

Этого, конечно, инспектор уж никак не ожидал – получить от прокурора ордер на арест, имея лишь косвенные улики, было практически невозможно. Но Виджей ничего не сказал, взял ордер и вышел из кабинета.

«Натвар так Натвар – хорош, наверное, тип. Вполне мог и этого англичанина убить», – подумал инспектор.

Правда, мотив ревности его как-то не очень убеждал. Для людей, связанных с кабаре, это чувство не было характерным. Узнать домашний адрес Натвара не составляло труда – и уже через 15 минут инспектор Виджей вместе с двумя помощниками подъехал к довольно неказистому на вид двухэтажному дому. Из таких домов состоял весь квартал «для лиц со средними доходами». В основном здесь обитали государственные служащие, мелкие предприниматели, преподаватели и сотрудники расположенного поблизости столичного университета.

Инспектор подошел к небольшим, в человеческий рост, металлическим воротам, служившим одновременно и калиткой, откинул рукой защелку, открыл одну створку и вошел в небольшой дворик. За ним последовали его коллеги. Судя по четкому отпечатку колеи на песке у входа в дом, было ясно, что здесь недавно стояла машина. Виджей подошел к двери, нажал на кнопку звонка. Резкий его звук громко отозвался внутри. Никто не отвечал. Инспектор нажал еще несколько раз.

– Иду, иду, – откуда-то сбоку раздался старческий голос, и из-за небольшого проема, отделявшего стену дома от соседнего забора, вышел сгорбленный, закутанный в серую поношенную накидку старик.

– Али Натвар дома? – строго спросил инспектор, показывая свое удостоверение.

– Нет сааба дома. Еще вчера днем куда-то уехал и до сих пор его нет. А вы кто будете?

Виджей понял, что старик по неграмотности не разобрал, что было написано в полицейском удостоверении.

– Мы, отец, из страховой компании. У вашего дома страховка скоро истекает, надо продлевать.

– Я ничего не знаю. Вот хозяин приедет – тогда приходите.

Инспектор решил не терять здесь больше времени, попрощался со стариком, сел в машину вместе со своими помощниками и направился в кабаре «Монте-Карло».

Время для кабаре было еще раннее. В зале, где выступало варьете, небольшой оркестр разучивал новую популярную песню, столики были поставлены один на другой, в зале шла уборка. Виджей прошел через открытую дверь внутрь, повернул налево, обогнул пустующий бар и вошел в узенький коридор, по сторонам которого находились гримерные, гардеробные, кабинеты администрации. Он знал, что директора в это время всегда можно застать в его кабинете – только сейчас можно спокойно заняться делом, прочитать корреспонденцию, проверить счета.

Чарльз Авори, почти двухметрового роста здоровяк, когда-то чемпион континента по боксу среди профессионалов, был известной фигурой в ночной жизни столицы. Карьеру он иногда в буквальном смысле делал своими руками, вернее сказать, кулаками, что нередко приводило его к конфликту с законом. Инспектор знал, что Чарльз Авори далеко не последний человек в преступном мире столицы. Поговаривали, и, кстати, не без оснований, что он – правая рука Мирзы Хана, руководителя наркомафии. Но поймать Чарльза Авори на каких-либо нелегальных делишках полиции никак не удавалось.

– Здравствуй, Чарли. Как дела? – Виджей вошел в кабинет директора и сел на стул у двери.

– А, инспектор, – ответил Чарльз, почти не отрывая взгляда от бумаг, лежавших перед ним на огромном столе из темного дерева. По тону голоса можно было предположить, что он будто с утра только и дожидался инспектора и удивлен не его появлением, а тем, что тот пришел так поздно.

– Где Али Натвар? – спросил, решив не терять времени, Виджей.

– Я тоже хотел задать тебе, инспектор, этот же вопрос. Да, действительно, где этот сукин сын? – Директор отбросил левой рукой прочитанную им бумажку, встал из-за стола.

– У меня из-за него программа горит, а он уже второй день не является на работу. Пусть только объявится – я его сначала немного нокаутирую, а потом уволю. – Бывший боксер поднял руки и резко ударил правым кулаком по ладони левой руки.

Инспектор понял, что если уж сам Чарльз Авори не знает, где искать своего управляющего, то дело серьезное.

– Ладно, не грусти, Чарли. А если вдруг узнаешь, где он, позвони мне. Есть у нас к нему небольшое дельце. Договорились?

– Буду, как всегда, рад оказать услугу хорошим людям. – Чарли ухмыльнулся.

– Да, кстати, а где я могу найти вашу Кэтти? – повернувшись, не доходя до двери, спросил инспектор.

– Она вчера была выходной. Так что, наверное, дома. У нее, как вам, вероятно, известно, неприятности. Боюсь, что сегодня придется отменять ее программу. – Чарльз Авори сел за стол, взял левой рукой очередную бумагу.

На улице коллеги инспектора бесцельно слонялись около машины.

– Кажется, действительно наш красавчик влип в это дело и дал деру. Но ничего, если не мы, то этот боксер обязательно его отыщет – не любит он, когда его дела как-то соприкасаются с уголовной полицией. – Виджей выехал на проезжую часть и прибавил скорость. – Теперь нанесем визит вежливости певичке.

Они миновали «веселый уголок», как называли местные жители этот район столицы – сосредоточение ее ночной жизни.

Судя по адресу, Кэтти жила в только что построенном квартале многоэтажных домов, до которого было почти полчаса езды. Поднявшись пешком на десятый этаж (лифт оказался на ремонте) и немного отдышавшись, Виджей позвонил в квартиру с темной табличкой на двери: «Мисс Кэт Сэмпсон». Никто не ответил.

– Вы напрасно время теряете, – раздался грудной женский голос из открывшейся наполовину двери напротив. – Она уехала, наверное, на гастроли; я видела, как она на машине вчера днем куда-то укатила с большим чемоданом.

Виджей сжал губы, покачал головой.

– Кажется, я начинаю опаздывать, – подумал он.

Внизу Виджей, ни слова не говоря, прыгнул на сиденье джипа и дал газ так, что его коллеги подпрыгнули на сиденьях.

Глава вторая
НАСЛЕДНИКИ ИМПЕРИЙ

Здание крупнейшего в стране иностранного банка «Ориент бэнк» было расположено в самом центре новой части столицы – на площади, все еще носившей имя английского короля Георга VI, памятник которому возвышался посредине площади еще с колониальных времен.

Муссонные ливни, нещадное солнце, а также несколько поколений голубиных стай изрядно поработали над венценосным всадником, увидевшим закат империи. Вокруг памятника, на зеленых островках лужаек среди становившегося с каждым годом все более плотным дымящего, гудящего потока машин, в эти холодные зимние дни грелись, подремывая на солнышке, продрогшие за ночь бездомные безработные. Они день и ночь дежурили здесь у биржи труда, выстраиваясь к ее открытию в длинную, огибающую всю площадь очередь. Часто рядом с безработными на лужайках перед памятником устраивались под красными знаменами и лозунгами, требовавшими очередного повышения зарплаты, бастующие рабочие какого-нибудь государственного предприятия, служащие национализированных банков или правительственных контор. Поскольку эти забастовки были официальными, рядом с бастующими усаживались наряды полицейских с бамбуковыми палками. Сложив свое нехитрое, но эффективное оружие в кучу, полицейские мирно играли в карты.

Для служащих «Ориент бэнк», традиционно заполняющих одну из лужаек в свой обеденный перерыв, забастовка представлялась чем-то совершенно далеким и ненужным делом. За всю более чем вековую историю банка здесь пока не случилось ни одной забастовки. Зарплата в «Ориент бэнк» всегда была почти на треть выше, чем в каком-либо другом банке, руководство щедро раздавало служащим различные премии и подарки к многочисленным праздникам, и единственно, чего желали те, кому посчастливилось служить в этом респектабельном учреждении, так это спокойно доработать до пенсии, которая здесь тоже была значительно выше, чем в любом другом банке страны.

Инспектор Виджей, узнав утром о возвращении в столицу брата Бенджамина Смита – Вилли, управляющего директора «Ориент бэнк», решил воспользоваться своим излюбленным приемом расследования – внезапностью. Подъехав к банку, он оставил машину на служебной стоянке, прошел через украшенный колоннадой центральный вход в большой операционный зал банка, подошел к столу распорядителя и, представившись, попросил провести его к Вилли Смиту. Распорядитель, вначале несколько замешкавшись, связался по селектору с приемной управляющего директора и попросил инспектора немного подождать. Но не успел Виджей присесть на предложенное ему кресло, как на стоявшем на столе распорядителя телефонном аппарате загорелась красная лампочка, тот взял трубку, сразу же положил ее на место и повернулся к инспектору.

– Господин директор просит вас подняться в его кабинет.

Они вышли во внутренний коридор, прошли к лифтовой площадке, где вместе со служащими других компаний, размещавшихся в этом шестиэтажном здании, дождались лифта. Лифтер, молодой паренек с блестящими напомаженными, расчесанными на прямой пробор черными как смоль волосами, сделав жест рукой, отсек стоявших у двери лифта служащих и впустил в пустой лифт распорядителя и инспектора. Затем привычным движением левой руки задвинул решетку кабины, правой нажал кнопки с цифрами этажей. Лифт дернулся и медленно поплыл вверх мимо табличек с иностранными названиями – «Юнион карбайд», «Глаксо», «Гудиир», ИБМ. Казалось, что здание вместило в себя весь набор крупнейших транснациональных корпораций мира.

«Да, – невольно отметил про себя Виджей, – четвертое десятилетие, как ушли англичане, а, кроме названий улиц, мало что изменилось».

Действительно, особенно в последние годы в стране открыли свои отделения, филиалы, дочерние компании почти все основные промышленные и финансовые корпорации Запада. Жители страны просыпались под звон будильников, сделанных на заводе отделения швейцарской корпорации. На завтрак ели овсянку, хлеб, хлопья из упаковок с английской маркой. Пили чай, выращенный на плантациях, принадлежащих иностранцам. Обувались в обувь вездесущей канадской корпорации «Бата». На работу их развозили автобусы с эмблемой английского «Лейланда» или западногерманского «Мерседес Бенц». В конторах все бумаги печатались на пишущих машинках, изготовленных на заводах, принадлежащих итальянской «Оливетти» или английской «Ремингтон». Вечером после работы смотрели телепередачи или слушали музыку у японского телевизора «Сони» или магнитофона «Акаи». Последние известия – по радиоприемнику, сделанному на заводе голландской компании «Филипс». Лечились лекарствами, производимыми здесь же в стране, но на предприятиях, которыми владели швейцарские, американские, французские корпорации. Всего и не перечислишь. Только сделано это было руками местных рабочих, получавших за свой труд в несколько раз меньше, чем их коллеги, работавшие на предприятиях названных корпораций в Японии, США или Западной Европе. Вот и сейчас инспектор Виджей поднимался мимо контор иностранных компаний на допотопном лифте с эмблемой корпорации «Отис».

Виджей вспомнил о статье в журнале, который он прочитал два дня назад, как раз перед дежурством, дожидаясь своей очереди в парикмахерской. Журнал был явно левый и нещадно громил тех, кого он называл «неоколонизаторами». В статье отмечалось, что Запад продолжает сохранять почти полную монополию на поставку оборудования и других промышленных товаров на внутренний рынок развивающихся стран. На долю западных корпораций приходится до 90 процентов импорта этими странами машин и оборудования, почти четыре пятых ввозимых государствами третьего мира других промышленных товаров, более трех пятых продовольственных продуктов. Кроме того, ежегодно развивающиеся страны платят корпорациям Запада почти 17 миллиардов долларов за получение доступа к современной технологии, причем отнюдь не самой последней. Обычно Виджей не любил читать материалы на экономические темы, политические сюжеты его тоже мало привлекали. Ему с лихвой хватало новостей, которые он ежедневно читал в полицейских сводках, да личных забот было тоже немало – зарплата инспектора уголовной полиции была не так уж и велика, а надо было и за квартиру заплатить и матери денег послать. Тем не менее в последние месяцы в повседневный лексикон Виджея, так же как и других жителей страны, волей-неволей стали входить новые слова и понятия, что было во многом связано с ухудшением экономического положения страны, ростом ее внешнего долга. Безусловно, страна находилась пока не в таком драматическом положении, как, например, многие государства Латинской Америки. Ведь там из каждых пяти долларов, заработанных экспортом своих товаров, четыре доллара были вынуждены отдавать на оплату внешней задолженности западным кредиторам. В среднем же, как подсчитали дотошные экономисты, каждый латиноамериканец задолжал американским, английским, западногерманским, японским и другим иностранным банкам свыше тысячи долларов, то есть почти 15 тысяч анн, а за эту сумму Виджей работал почти полгода.

И все же страна, вынужденная, как и многие другие государства третьего мира, тратить растущие средства на закупку за границей нефти, передовой технологии, продуктов сельского хозяйства, попала в последние годы в трудное финансовое положение. Вот тогда и узнали даже те, кто никогда не читал газет, о существовании могущественного Всемирного клуба, готового на определенных условиях предоставить стране большой заем и тем самым хотя бы на время вытащить ее из долговой ловушки, в которую она попала. Поэтому для подавляющего большинства малограмотных, а то и вовсе неграмотных жителей страны, в сознании которых мифические легенды представлялись такой же реальностью, как то, что происходило с ними каждодневно, этот клуб рисовался в виде одного из воплощений богини Кали, которой надо принести хорошую жертву, и тогда она поможет стране.

– Шестой этаж, – звонко объявил лифтер и с улыбкой распахнул решетку двери лифта.

Распорядитель пропустил вперед Виджея.

– Направо, пожалуйста. – Он показал рукой на массивную темную дверь с начищенной до ослепительного блеска бронзовой табличкой, на которой значилось: ««Ориент бэнк» – «Правление»».

Они прошли вперед через мягко открывшуюся дверь и очутились в светлой просторной, обставленной со вкусом приемной. В комнате было тепло и уютно. В окне, чуть шелестя, работал климатайзер, и потоки мягкого теплого воздуха приятно обдували инспектора, ноги которого сразу у порога утонули в толстом ворсистом коричневом ковре – таком, которые каждый день рекламируют по телевизору, – «от стены до стены».

– Вы – инспектор Виджей Фернандес? – Навстречу Виджею шагнул молодой человек, одетый в безукоризненный темный в полоску шерстяной костюм, голубую рубашку и темно-синий галстук. – Господин директор ждет вас. – Он подошел к обитой светлой кожей двери, открыл ее и жестом пригласил Виджея пройти внутрь кабинета.

– Проходите, проходите. Большое спасибо, что нашли возможность сами заехать ко мне, – раздался голос из полумрака кабинета.

Виджей еще не привык к этому полумраку, в кабинете были зашторены окна, горел только торшер в углу, поэтому он не сразу обнаружил говорившего. Да и немудрено было. Навстречу ему спешил чрезвычайно маленький человечек. Виджей и сам не был слишком высокого роста, но сейчас по сравнению с этим человеком почувствовал себя просто Гулливером.

Действительно, Вилли Смит был известен в деловых кругах столицы под кличкой «Вилли-гном». Мысленно сравнив его с Бенджамином, который ростом был почти на добрых полметра выше, инспектор удивился тому, сколь не похожи были друг на друга братья. «Интересно было бы знать – какого роста был их отец», – подумал Виджей.

– Я вижу, вы удивлены. Действительно, мой брат великан по сравнению со мной, – как бы догадавшись о ходе его мыслей, обратился к Виджею банкир.

– Прошу вас, инспектор, садитесь поближе к теплу. – Вилли Смит жестом показал на массивное кресло, стоявшее рядом с горевшим камином.

– Хочу вас уверить, – продолжил банкир, тоже усевшись в кресло напротив и почти утонув в нем, – я никогда особо не страдал из-за своего небольшого роста. Кстати, вряд ли вы, наверное, знаете, что, например, «гроза богов», вождь гуннов, непобедимый Аттила был почти лилипутом. Но это не помешало ему покорить Рим. И между прочим, он пользовался большим расположением у женщин. Достаточно сказать, что и умер он не на поле брани, а в объятиях любви. – Банкир рассмеялся. – Не помешал маленький рост стать великим человеком и Наполеону Бонапарту, который был чуть выше 165 сантиметров, или королеве Виктории, при которой британская корона стала самой могущественной в мире, – она была почти на 15 сантиметров ниже Наполеона. В этой связи я обычно привожу любимое изречение нашего премьер-министра Ллойд Джорджа, который привел Великобританию к победе в первой мировой войне. Так вот, он всегда говорил, когда речь нечаянно, а иногда и намеренно заходила о его более чем небольшом росте: «У нас в стране рост человека измеряют от подбородка вверх, а не вниз, как иногда делают в других странах». – Сказав это, Вилли Смит еще раз рассмеялся. Было очевидно, что он любит рассказывать эту шутку.

Шутливый тон банкира никак не соответствовал цели визита инспектора и теме их предстоящего разговора, и поэтому, вероятно, поняв это, как бы извиняясь за свое поведение, Вилли Смит, прервав свой смех, замолчал.

– Должен признаться вам, что трагическая смерть моего брата Бенджамина, – начал банкир после довольно продолжительной паузы, – большое потрясение для меня. Какой-то злой рок преследует нашу семью – повторилась судьба нашего деда и отца. Они ведь тоже ушли из жизни по собственной воле. Наверное, что-то в генах у нас не в порядке.

В этот момент откуда-то из глубины кабинета, где у зашторенного окна стоял массивный рабочий стол, раздался зуммер селектора связи. Банкир сначала не прореагировал, но зуммер продолжал гудеть мелодичным, но призывным звуком. Смит недовольно поморщился, извинился перед инспектором и быстрыми мягкими шажками поспешил к столу, взял телефонную трубку.

– Я же просил меня не беспокоить, пока я беседую с инспектором. Что такое? Немедленно прекратите все операции и прикажите всем руководителям отделов через пять минут собраться у меня.

Инспектор по тону банкира понял, что в банке произошло что-то серьезное.

– Ради бога извините меня, но, видно, воистину беда не ходит в одиночку. Мне только что сообщили, что обнаружено включение в нашу компьютерную систему и сделан незаконный перевод крупной суммы денег. Предстоит срочно найти, кто и как смог включиться в наш компьютер.

Виджей только на днях читал материалы Интерпола о самом молодом, но быстро распространяющемся виде банковских краж – через компьютер. Подсчитано, что ежегодно только английские банки теряют свыше тридцати миллионов фунтов стерлингов в результате внедрения современных электронных взломщиков в компьютерную систему, контролирующую банковские операции. Поэтому уже сейчас эти банки тратят почти сто миллионов фунтов стерлингов в год на обеспечение безопасности работы своих компьютеров.

– Вероятно, нам сейчас не удастся поговорить. Вот что я предлагаю. Если не возражаете, то приходите сегодня вечером ко мне домой, у нас, надеюсь, будет больше времени, чтобы обсудить интересующие вас вопросы.

Виджей по-восточному покачал в знак согласия головой и встал с кресла.

Опять раздался звук зуммера, а затем, как по команде, зазвонило сразу несколько телефонов.

Банкир развел руками и, быстро пожав инспектору руку, вновь почти побежал к своему рабочему столу, стал по очереди снимать трубки телефонов.

Выйдя из здания банка, инспектор с трудом вывел свой джип из заставленной в хаотическом беспорядке машинами, мотороллерами, велосипедами служебной парковки. Отсюда до полицейского управления было рукой подать – сразу за поворотом был виден его двадцатиэтажный профиль, увенчанный замысловатыми антеннами.

И опять на зеленом газоне лужайки он краем глаза заметил уже знакомую ему одинокую фигуру отшельника. Он решил на сей раз все же выяснить, кто это так неотступно сопровождает его, свернул к обочине, выехал на парковку, остановил машину. Но когда инспектор пересек проезжую часть площади и ступил на травяной газон, отшельника там уже не было.

У себя в отделе инспектор попросил секретаря принести из референтуры все, что касается деятельности «Ориент бэнк», а сам спустился на первый этаж перекусить в кафетерии. Там было малолюдно – время ленча кончилось, повара вытащили с раздачи большие металлические кастрюли и мыли их под кранами. Пришлось ограничиться стаканом чая и парой бутербродов с сыром и овощами. Через четверть часа инспектор вновь сидел у себя в кабинете.

Папка с материалами на Вилли Смита и «Ориент бэнк», которую к тому времени успел принести секретарь, была тоненькой, и Виджею хватило нескольких минут для того, чтобы внимательно с ними ознакомиться. Судя по данным, собранным в папке, дела «Ориент бэнк» в последнее время шли не лучшим образом, и осведомитель, вероятно, кто-то близкий к руководству (Виджей почему-то сразу подумал на секретаря банкира), докладывал о возможном захвате банка американской монополией «Кэпитал корпорейшн». О самом Вилли Смите сведения были достаточно скудны.

Он родился в Анандпуре. С семнадцати до двадцати пяти лет жил в Англии. Учился в колледже, потом и университете. После окончания университета стажировался в «Барклейз бэнк», затем вернулся в Анандпур и с тех пор работает директором «Ориент бэнк». Был женат, но жена, не выдержав то ли местного климата, то ли однообразия жизни, пять лет назад оставила банкира и вернулась в Лондон. Круг знакомых Вилли Смита был обширен, но друзей у него не было. На его лицевом счете в местном отделении «Барклейз бэнк» было около 200 тысяч анн. Кроме того, у Вилли Смита имелся счет в том же банке в Лондоне, а также ценные бумаги. В самом «Ориент бэнк» он владел 20 процентами пакета акций, был одним из крупнейших акционеров «Биохим (Азия)» и входил в состав совета директоров этой компании. Ему (пополам с братом) принадлежали также особняки в столице и Анандпуре. Увлекается благотворительной деятельностью. По его инициативе «Ориент бэнк» взял шефство над клиникой в 120 километрах от столицы, где он регулярно бывает, посещая находящегося там бывшего управляющего семейного имения в Анандпуре некоего Голифакса, более 20 лет прикованного к постели.

Ровно в половине седьмого инспектор Виджей подрулил к ставшему за эти два дня ему уже знакомым особняку на Гольф Линкс, поставил машину чуть в стороне от ярко освещенных большими мощными фонарями ворот, подошел к калитке. Она была на этот раз заперта, и Виджей несколько раз подряд нажал кнопку звонка.

Вскоре он услышал шаги за оградой, быстро приближавшиеся по шуршащей гравиевой дорожке к калитке. Отодвинулся глазок, и Виджей увидел испуганный глаз слуги-чокидара. Тот, по-видимому, к своему облегчению, узнал инспектора и открыл калитку.

– Добрый вечер, инспектор-сааб. – Слуга-чокидар сложил ладони рук в приветствии и пропустил Виджея внутрь двора. – Велено провести вас наверх, в кабинет Вилли-сааба, – громко с почтением в голосе произнес слуга-чокидар. Затем заговорщицким шепотом почти на ухо инспектору: «Хозяин вернулся вчера очень поздно ночью и сразу же послал меня за секретарем. Они до поздней ночи в кабинете сидели – свет горел».

Виджей одобрительно покачал головой в знак того, что эта информация была для него очень важна. Поднявшись вслед за слугой на второй этаж, инспектор чуть задержался у двери кабинета покойного – полоска бумаги, прикрепленная им к косяку двери, была сорвана.

– Ты не заметил, никто не заходил в кабинет Бенджи-сааба? – обратился инспектор к слуге-чокидару.

– Да кто мог зайти? Вы же оба ключа взяли.

В этот момент открылась дверь в конце коридора и на пороге показалась фигура банкира.

– Вы на редкость пунктуальны, – с улыбкой произнес Вилли Смит. – Заходите, пожалуйста, здесь у меня потеплее, да и вниз, в гостиную, мне спускаться сейчас как-то не хочется.

Они вошли в комнату.

– Знаете, я уже привык к тому, что на Востоке ко примени относятся не так серьезно, как на Западе, – проводя инспектора внутрь своего обширного кабинета, продолжал банкир.

– Многие мои знакомые-европейцы в первое время после приезда на Восток из себя выходили, когда экстренное собрание или совещание начиналось на час-другой позже назначенного времени. Они никак не понимали, почему местный чиновник или бизнесмен мог без всякого предупреждения, как обычно поступают на Западе, прийти на очень важную для него же встречу с немыслимым для европейца, японца, американца, привыкших к четкому соблюдению договоренности, опозданием.

Они прошли в глубь кабинета, встали у горящего ярким пламенем, отсвет которого играл на потолке и стенах комнаты, камина. Банкир взял небольшую с резной деревянной ручкой кочергу, поправил горевшие поленья, подняв при этом сноп искр.

– Меня же все это давно перестало удивлять. Как-никак я живу здесь, на Востоке, уже второй десяток лет и стал относиться к своей жизни все более философски. Я заметил – время здесь течет по особым законам и люди ощущают его почти физически, не то, что на Западе, где царит постоянная спешка, погоня за призрачным материальным счастьем.

Закончив возню с камином, доставлявшую, как видно, ему большое удовольствие, банкир поставил на место кочергу и жестом предложил инспектору сесть в стоявшее у камина кресло, а сам уселся напротив на полукруглом диване.

– Думаю, что нам здесь никто не сможет помешать, – закончил свое небольшое вступление к их разговору банкир.

– Удалось уладить происшествие в банке? – поинтересовался инспектор.

– На этот раз можно считать, что нам просто повезло. Обошлись своими силами. У нашего электронного воришки сдали нервы, и он не решился востребовать ту сумму, которую компьютер по его команде перевел на индивидуальный лицевой счет в одном из провинциальных отделений банка. Это хороший урок для нас, теперь меры безопасности усилены, и думаю, что на какой-то период мы можем быть спокойны. – Смит встал, подошел к передвижному столику-бару, достал пузатую бутылку виски, показал этикетку Виджею. – Надеюсь, против «Чиверс» не будете возражать? – с улыбкой спросил он.

Виджей кивнул головой в знак согласия. Тогда Вилли Смит подкатил весь столик поближе к камину, налил в стаканы виски. Они выпили. Наступила длинная пауза. Казалось, что банкир собирается с мыслями, готовится к тому разговору, который должен сейчас неминуемо начаться. Виджей, напротив, после глотка виски почувствовал некоторую расслабленность и решил не сразу переходить к делу.

– Этому дому, пожалуй, уже лет сто будет? – спросил он.

– Сто? Не сто, а восемьдесят – это уж точно, – ответил банкир, поставив стакан с виски на столик. – Как вы, может быть, уже знаете, история нашей семьи уходит своими корнями в далекое прошлое, и судьба почти всех ее поколений тесно связана с Востоком. Мы ведем свой род от Джона Смита. Кем был его отец – точно установить не удалось. Знаем только, что где-то в середине восемнадцатого века он без гроша в кармане решил начать новую жизнь, поступил на службу в английскую Ост-Индскую компанию. Джон сел в Лондоне на корабль, который после нескольких месяцев пути доставил его, полного новых надежд, на юг сказочной Индии – в порт Мадрас. Правда, тогда, как ни странно, европейцы называли Индией те южноамериканские острова, которые Колумб открыл веком раньше, а почти всю территорию от сегодняшнего Пакистана до Китая именовали Ост-Индией – Восточной Индией, отсюда и название компании. При этом хочу отметить, что в отличие от французской или голландской Ост-Индской компании наша – английская, созданная в последний день 1600 года и просуществовавшая более двух с половиной столетий – вплоть до 1857 года, когда Индия стала полноправной британской колонией, никогда не прибегала первой к оружию и использовала для расширения своего влияния на Востоке исключительно мирные средства. Мы народ, одним из первых понявший преимущества международного разделения труда. Недаром во всем мире отцами экономической науки считают наших соплеменников – Джеймса Стюарта Милля, Давида Рикардо, Адама Смита. Да и Карл Маркс хоть и родился в Германии, по вряд ли написал бы свой «Капитал», не живи он в Англии.

Я, как вы знаете, потомственный банкир, по, кстати, высоко ценю этого бородача. Для своего времени он был поистине гениальным исследователем и личностью. Но у него, на мой взгляд, было два недостатка. А у кого их нет? Первый, и самый существенный, – это до безобразия неразборчивый почерк. Ведь не будь у основателя коммунистической идеологии такого надежного друга, как Фридрих Энгельс, тоже, между прочим, англичанина, вряд ли кто бы прочитал сейчас все то, что он написал. Ну и второй недостаток – прямо-таки патологическая любовь к низшему сословию. Не спорю, всем нам небезразлично, как живут наши рабочие. Тем более что в те времена, когда писался «Капитал», их жизнь, по правде сказать, действительно была зачастую ужасной. Но Маркс слишком уж увлекся, предлагая порой чересчур радикальные рецепты лечения общества, – ведь когда у человека болит зуб, ему же не делают трепанации черепа. В молодости я, как и мой старший брат, интересовался, учась в колледже, а затем и в университете, политическими науками. С моим братом мы разошлись во взглядах где-то на рубеже 25—30 лет. Его увлеченность левыми идеями, как видите, ни к чему хорошему не привела.

Банкир замолчал, поднес стакан с виски ко рту, сделал несколько глотков. Виджей внимательно слушал пространный рассказ банкира, стараясь уловить то, что может помочь ему в ходе расследования. Он знал, что сейчас малого можно добиться, если просто задавать вопросы. Надо сделать так, чтобы Вилли Смит сам как следует разговорился.