Текст книги "Тайны йога-центра"

Автор книги: Виктор Корнеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

На этом записка обрывалась, вернее, кончалось то, что можно было разобрать, и начинался какой-то набор буквосочетаний и цифр.

– Ну как вам нравится наш материал? – спросил Кит, убедившись, что Агарвал закончил читать послание Смита. – Наш посол считает, что публикация его в вашей газете поможет лучше разъяснить широкой общественности необходимость выполнения всех требований займа Всемирного клуба, – закончил Джонсон и подмигнул Агарвалу.

Тот кивнул в знак того, что понял, как надо вести себя сейчас, когда к их словам прислушиваются люди из СНБ.

– Я полагаю, что с этим материалом можно поработать, кое-что переделать, чтобы довести его «до ума». Сегодня как раз обсуждали в редакции необходимость позитивного освещения иностранной помощи, предоставляемой нашей стране. Полагаю, что после соответствующей доработки этот материал представит интерес для широкого читателя. Попробую дня за два все сделать. Как только будет готово – дам знать.

– Ну а теперь самое время пообедать. Я уже заказал столик в одном из ресторанов гостиницы «Шараз», надеюсь, вы не откажетесь разделить со мной трапезу. – Англичанин встал, нарочито громко задвигав креслом.

Они вышли на улицу, сели в машину и направились в сторону видневшегося неподалеку высотного здания гостиницы.

– Я специально решил пригласить тебя сначала домой – сейчас надо вести себя так, как будто нас нисколько не затронула смерть Бенджамина, к обстоятельствам которой мы не проявляем ни малейшего интереса, а заняты совершенно иными делами. – Кит посмотрел в зеркало заднего вида – из-за соседнего дома выехала уже знакомая машина с «олимпийским» номером и последовала за ними.

– Теперь главное – расшифровать оставшийся текст. Кстати, что это за книга, о которой упоминал Смит? Она, безусловно, содержит ключ к шифру.

– Постараюсь эту книгу сегодня же добыть, – ответил Агарвал.

Машина въехала в украшенные разноцветными флагами ворота, проехала по дорожке, обсаженной тщательно подстриженными кустами, и остановилась около главного входа в гостиницу. К ней тут же устремился привратник-распорядитель в синей, отделанной красным атласом униформе, с огромным тюрбаном на голове. Он открыл Агарвалу дверцу, взял у Джонсона ключи от машины, отдал их другому слуге и, широким жестом распахнув стеклянную дверь, пригласил обоих пройти внутрь гостиницы. Все это он проделал с артистической ловкостью и сразу же потерял к ним интерес, поспешив к другому остановившемуся у подъезда лимузину. Внутри огромного, освещенного неярким светом многочисленных торшеров, настольных ламп и бра вестибюля гостиницы, где людские голоса заглушались журчанием миниатюрных мраморных фонтанов, было многолюдно – время обеденное, и бизнесмены, банкиры, правительственные чиновники, крупные торговцы встречались здесь перед тем, как направиться в один из пяти ресторанов гостиницы.

Агарвал знал, что, хотя стоимость обеда в любом из этих ресторанов превышает половину его зарплаты, большинство из почти ежедневно в них обедающих делает это совершенно бесплатно для себя – за счет средств министерства или компании, банка или посольства. Счета с немыслимыми для простого человека четырехзначными цифрами потом подкладываются к финансовым книгам, а средства списываются как «представительские расходы».

– Давай немного посидим здесь – надо дать время ребятам из СНБ подготовить стол. – Кит предложил Агарвалу пройти в глубь вестибюля, к креслам около фонтанчика. Жужжание струй создавало хороший фон, поглощавший разговор собеседников.

– Вероятно, пока за мной будет «хвост», толка от меня мало. Ты возьми пока все на себя, а когда я буду тебе нужен, позвони мне по поводу этой мифической статьи.

Агарвал молча кивнул. Он уже продумывал в голове план своих дальнейших действий. На вилле Смита ему, конечно, показываться ни в коем случае нельзя. Лучше, если это сделает Виджей. Он ведет расследование и без особого труда и не вызывая лишних подозрений сможет проникнуть в кабинет Бенджамина и взять с полки нужную книгу.

Агарвал и Джонсон посидели, мирно беседуя, еще минуту-другую в вестибюле гостиницы, затем встали, прошли к лифтам и поднялись на 15-й этаж, где на огромной, во весь этаж, застекленной веранде располагался самый дорогой ресторан столицы – «Касабланка». У дверей ресторана их с радушной улыбкой встретила очаровательная женщина-метрдотель и проводила за заказанный Джонсоном столик. Они сели, взяли в руки огромных размеров меню, не спеша выбрали, консультируясь с двумя мигом подбежавшими к ним официантами, еду, а затем продолжили беседу в том же тоне, что и дома у Джонсона.

Спустя чуть больше часа машина с голубым номером английского посольства остановилась у подъезда редакции «Экспресс», из нее вышел Агарвал и быстро направился внутрь здания. Поднявшись на свой этаж, он сразу набрал номер Виджея. Тот, казалось, уже ждал звонка. Он только что вернулся от Маршалла. Друзья договорились встретиться у знакомого нам экспресс-кафе на площади Республики в четыре часа, то есть через 40 минут.

Агарвал вновь заглянул в приемную редактора, вставил листы с посланием Смита в щель бумагорезательной машины, нажал красную кнопку – машинка зашумела, подхватила листы, изрезала их на тонкие полоски бумаги. Лист с «ребусом» Агарвал аккуратно свернул вчетверо и спрятал в задний карман брюк.

– Да, господин Агарвал, редактор просил вас зайти к нему насчет вашей статьи, – подняв на секунду голову, обратилась к нему секретарша.

Открыв двери кабинета редактора, Агарвал сначала даже подумал, что не туда попал, – обычно в это время в кабинете было полно репортеров, спорящих, доказывающих, защищающих тот или иной абзац своей статьи. Сейчас же хотя в просторной комнате и были люди, но на их лицах застыли какие-то благоговейные улыбки – никто не кричал, а все чинно дожидались своей очереди подсесть к столу шефа редакции. Минут через пять хозяин кабинета, с лица которого тоже не сходила «дурацкая», как отметил про себя Агарвал, улыбка, был готов с ним говорить – в кабинете, кроме их двоих, никого больше не было.

– Так, Сунил, что у тебя на этот раз? А, да, заметка об оловянных рудниках. – Редактор взял в руки статью Агарвала, как бы заново пробежал глазами текст, затем еще раза два, уже более внимательно, прочел отдельные места, улыбнулся и протянул заметку Агарвалу. – Нет, дорогой мой, все это в номер не пойдет, – сказал он, продолжая дружески улыбаться.

– Почему? Я ничего не понимаю, – удивленно произнес Агарвал. Он ожидал любой реакции – безразличия, восторга, негодования, упреков, наконец угроз, но только не такого вежливого, но твердого отказа.

– Ты где сегодня обедал? – совершенно, как показалось Агарвалу, не к месту спросил улыбавшийся шеф.

– Не понимаю, какое это имеет значение, – серьезно ответил Агарвал. Он действительно ничего не мог понять.

– А я прекрасно все понимаю. Будем считать, что ты просто еще не избавился от старого образа мышления. Вот почитай, что пишут твои коллеги, может быть, тогда тебе кое-что станет ясно. – Он вынул несколько листков из папки с надписью: «В номер» и протянул Агарвалу.

Агарвал начал читать, а затем быстро перевернул лист, посмотрел на подпись – Винод Шах. Уж от кого, от кого, а от Винода он никогда не ожидал подобной восторженной галиматьи. Речь в заметке шла о том, как заем Всемирного клуба поможет крестьянам вырастить в будущем году небывало высокий урожай риса и тем самым резко улучшит их жизнь. На Винода такой панегирик Всемирному клубу был не похож. Он вообще терпеть не мог всего иностранного и в своих статьях постоянно призывал, иногда, как казалось Агарвалу, излишне эмоционально, отказаться вообще от получения внешних займов. А здесь будто его подменили – писал прямо противоположное.

– Ты многое потерял, Сунил, что не пошел сегодня в нашу столовую, обед был отменный, а потом приехал сам Джай-баба, – все с той же улыбкой на лице доброжелательным тоном говорил редактор.

– Так он что, всех тут загипнотизировал? – спросил Агарвал, вставая со стула.

– Да нет, просто помог всем нам кое в чем получше разобраться, – ответил шеф. – И еще угостил всех своим чудесным тоником.

Агарвал резко встал и быстро вышел из кабинета. Ахмеда Мехту, одного из наиболее известных в стране экономических обозревателей, он нашел за его рабочим столом. На лице у того тоже блуждала безмятежная улыбка, чем-то похожая на улыбку редактора.

– Послушай, дружище, что здесь такое произошло за последние два часа? Я будто вернулся в какую-то богадельню – все дурацки улыбаются и пишут ужасную околесицу, – спросил Агарвал приятеля.

– Да, старик, ты много потерял, но, думаю, скоро наверстаешь, – ответил Ахмед, не переставая улыбаться.

Агарвал внимательно посмотрел ему в лицо, и по телу побежали мурашки – глаза Ахмеда не только не улыбались, а были наполнены каким-то животным ужасом, как будто внутри его шла страшная схватка. Он решил больше не беспокоить Ахмеда своими расспросами, а подошел к нему вплотную, положил руку на плечо и сказал:

– Если я тебе буду нужен, позови в любое время, в любое место, я обязательно приду. Слышишь – обязательно позови.

Ахмед продолжал безмолвно улыбаться, по Агарвалу показалось, что в глазах промелькнула тень благодарности. Он вышел из комнаты, прошел вниз в столовую.

– Добрый день, Хазбула, – обратился Агарвал к своему давнему знакомому – администратору. – Говорят, у вас здесь был сегодня необычный обед.

– Да что необычного, все то же самое. Только вот из йога-центра привезли какое-то пойло в бутылках, «Джай-тоник» называется, и бесплатно всем раздавали по две бутылки, а потом этот лохматый юродивый сам сюда пожаловал, нес какую-то ересь, но его ваши слушали так, будто он – их отец родной. Не пойму, что произошло.

– А сам-то ты попробовал, что это за напиток? – поинтересовался Агарвал.

– Конечно, нет. Я этому «живому богу» ни на грош не верю. Мало ли что они там, в йога-центре, намешали. В народе о нем говорят, как о рассаднике разврата, – недовольно пробурчал Хазбула.

– И что, всё выпили или осталось?

– Вон там, в подвале, еще пять ящиков стоит – на завтра. Правда, некоторые из ваших уже приходили, просили дать им по бутылочке – все равно же бесплатно, говорят. Только я не дал – не было команды, а завтра в обед выставлю, мне не жалко.

– Послушай, дай мне для интереса одну бутылку, – попросил Агарвал.

– Что, и тебе охота отравлять мозги? Бери, если хочешь. – Хазбула недовольно поморщился и ушел к себе в конторку.

– Значит, Корпорация уже начала действовать. Что же они за рождественский подарок придумали? – подумал он, вспомнив о сроке, указанном в бумагах Бенджамина Смита, и направился к выходу из здания редакции.

Глава шестая
ЧТО МОГУТ КОРОЛИ?

То, что они миновали границу штата и въехали в «Большое яблоко», Макс Рич почувствовал по тому, как гладкое, словно хорошо обструганная рукой старого плотника доска, скоростное многорядовое штатовское шоссе сменилось усеянной колдобинами муниципальной дорогой и, несмотря на мощные амортизаторы, «бьюик» стало потряхивать, как старый дредноут во время качки. Дорога сузилась, и машине пришлось сильно сбавить скорость.

Он терпеть не мог этих утренних часов в Нью-Йорке, когда улицы, задавленные небоскребами и заполненные до предела автомобильной массой, похожи на растревоженный муравейник, а его шофер-охранник, несмотря на весь свой высокий профессионализм, только беспомощно разводит руками перед очередной многокилометровой пробкой.

Вот и на этот раз уже минут десять они двигались черепашьим ходом, и только мелодичный телефонный зуммер вывел Макса Рича, президента «Кэпитал корпорейшн», из состояния растущего раздражения.

– Вас спрашивает сеньор Карлос, господин президент, – услышал Рич чуть усталый голос дежурной ночной секретарши, которая, вероятно, еще не успела смениться.

– Соединяйте, – ответил он, а сам тем временем удивленно размышлял, зачем он потребовался Карлосу в столь ранний для него час. Настоящим именем этого человека никто, кроме Рича, не осмеливался называть после того, как ФБР по настоянию конгресса выдало ордер на его арест и объявило о вознаграждении почти в миллион долларов за информацию о местонахождении «кокаинового короля», как называли в печати этого колумбийца. Газеты начали писать о том, что Карлос имеет крупнейшее состояние в Южной Америке, оцениваемое почти в 3 миллиарда долларов, свою личную армию, зорко охраняющую его огромные кокаиновые латифундии и предприятия по производству наркотика, расположенные в колумбийских джунглях.

Макс Рич знал Карлоса давно, еще с юношеских лет, когда тот выполнял отдельные поручения своего отца и выезжал в Штаты для организации сбытовой сети наркотиков. Сейчас Карлос являлся одним из главарей наркотической мафии в Колумбии, членом так называемого «медельинского картеля», в руках которого находится все производство кокаина в стране. Доходы этого картеля, как подсчитали досужие экономисты, составляют 10 миллиардов долларов в год, из них 2 миллиарда долларов ежегодно вливаются в экономику Колумбии.

Некоторые из экономистов даже отмечали, что именно благодаря поступлениям долларов от торговли наркотиками колумбийская экономика переживает период экономического процветания. Недаром Карлос хвастал, что такие, как он, «кокаиновые короли», контролирующие «медельинский картель», недавно предложили властям Колумбии в обмен на полную свободу действий выплатить весь внешний долг страны, который достигает 15 миллиардов долларов.

Ричу приходилось читать в тех досье, которые вел отдел информации «Кэпитал корпорейшн», следившей за всей мировой прессой, что у правительства Колумбии, как и других стран Латинской Америки, сложились свои, достаточно сложные отношения с наркомафией, которая давно уже стала частью политической системы. Как писала латиноамериканская печать, нанести удар по торговцам наркотиков – значит подорвать сеть полувоенных формирований, которые широко используются правыми, а также армией в борьбе против демократических сил этих стран. Карлос всегда с гордостью говорил о своих «молодцах», которые, как понимал Рич, держат под страхом весь район страны, где расположены латифундии «кокаинового короля».

Макс и Карлос были почти одногодки, по характеры и взгляды на жизнь у них были, пожалуй, прямо противоположны. Если Карлос был похож на шашку динамита с подведенным к ней горящим бикфордовым шнуром, готовым в любой момент взорвать себя и всех вокруг, то Макс унаследовал, вероятно от своего ирландского деда, спокойную, даже немного флегматичную натуру.

Отцу Макса Рича по наследству от деда, а тому от прадеда достался нефтепромысел на три вышки в пустынном районе Техаса, который давал небольшой, но постоянный доход, позволявший вести безбедную жизнь. Макс вырос в семейном поместье недалеко от Хьюстона, с детства любил лошадей и, как большинство техасских мальчишек, собирался стать ковбоем, беззаботно разъезжая верхом на верном коне с парой кольтов по бокам. Но неожиданно в семье произошел разлад, мать уехала в Филадельфию и только раз в году, под рождество, давала о себе знать, присылая дорогие подарки. Максу к тому времени уже исполнилось 10 лет. Он тяжело пережил длившийся почти год бракоразводный процесс родителей, вызовы в суд, где, ничего не понимая, должен был отвечать на какие-то вопросы. После отъезда матери Макс замкнулся, ушел в себя, ни с кем из своих сверстников не дружил. Отец же начал непрестанно пить, днями, а то и неделями не бывал дома, оставляя сына на попечение жившей в доме и служившей еще у деда Макса госпожи Гретхен. Эта немка, бежавшая в 30-х годах из нацистской Германии, была в доме Ричей одновременно и за экономку, и за няню. Именно она привила Максу пунктуальность, исполнительность и бережливость, заставила отца отдать мальчика в частный колледж, где сынков богатых родителей держали в строгости. Но, как ни странно, Максу понравилась жизнь в колледже. Он в отличие от большинства своих однокашников с удовольствием в любую погоду пробегал каждое утро милю по окрестным холмам и вскоре, навсегда оставив детские ковбойские мечты, неожиданно увлекся биржевыми страстями после того, как отец однажды взял его во время каникул на фондовую биржу в Хьюстон.

Мальчику нравилось следить из окошка конторки брокера за тем, как живет биржа. Вот после некоторого затишья вдруг засуетились, забегали, словно мальчики на школьной перемене, беспрерывно жестикулируя, биржевые маклеры – значит, где-то кто-то разорился или, наоборот, акции какой-то компании вдруг резко пошли в гору. Макс удивлялся тому, как здесь за несколько минут можно потерять и приобрести целое состояние. Это было почти что как игра в рулетку, с которой тоже познакомил его отец. Но Максу не понравилась сама атмосфера игорного дома – роскошные дамы с алчными взглядами и одутловатые старики навевали на него тоску и уныние.

Здесь, в биржевой конторе, кипели настоящие страсти. Победителями выходили не по слепой воле случая, а те, кто был лучше информирован, знал законы экономической конъюнктуры, умел предугадать ход биржевой активности. Поэтому после окончания колледжа колебаний в выборе жизненного пути у Макса не было, и он с удовольствием поехал в Гарвард, в школу бизнеса. Хорошее образование – ключ к успеху. Надо только вовремя открыть этим ключом те двери, где живет госпожа Удача, говорил отец. Здоровье его к тому времени было сильно подорвано не только разгульной жизнью, но и новой страстью, увлекшей его, – кокаином. Макс не раз видел в кино и по телевизору, как наркоманы вдыхают носом через тоненькие трубочки белый порошок кокаина, но был страшно поражен, когда однажды, войдя к отцу в кабинет, застал его за таким же занятием. Отец не заметил сына, а тот тихо закрыл дверь и вышел из кабинета.

На следующий год, приехав домой из Гарварда на каникулы, Макс встретился с Карлосом. Оказалось, что их отцы знакомы уже не один год, вместе проводили время в Лас-Вегасе и давно хотели познакомить своих сыновей-одногодков. Отец Карлоса к тому времени уже осознал, что в его руках находится несметное богатство, оставил свои амбиции сделать политическую карьеру и превратился в одного из крупнейших производителей кокаина в Латинской Америке. Джон Рич оказал ему большую услугу, введя в круг нужных людей, с чьей помощью отцу Карлоса удалось создать собственную сбытовую сеть в Техасе и соседних штатах юга страны.

В тот год отец первый раз послал Карлоса в Штаты к Джону Ричу. Послал просто так – привыкнуть к стране, языку, обстановке, познакомиться с нужными людьми. Как ни странно, но Макс и Карлос сразу подружились, несмотря на полную несхожесть характеров, – они как бы дополняли друг друга. Именно тогда и родилось их желание создать совместное предприятие: у Карлоса будут деньги, а у Макса – знания. С тех пор, учась в Гарварде, Макс Рич занимался только одним – изучал экономику и корпоративное право, знакомился с новыми веяниями в экономической политике, с тем чтобы затем начать свое дело и возродить увядшие семейные традиции.

Ему не пришлось присутствовать на торжественной церемонии вручения университетских дипломов – накануне пришла телеграмма о том, что отец разбился в авиационной катастрофе. На похороны в Хьюстон приехал Карлос. Его отец к тому времени уже успел стать персоной нон грата для ФБР и не мог легально ступить на территорию Соединенных Штатов. Да и здоровье у него было уже окончательно подорвано. Карлос все более становился фактическим хозяином «кокаиновой империи» отца, и эту поездку он использовал для изучения вопроса о расширении сбытовой сети в Штатах.

Макс был ему нужен. Вырученные от наркотиков деньги надо было пустить в оборот, сделать легальными. Именно тогда и решено было основать их совместную компанию – «Кэпитал корпорейшн». Они вовсе не собирались строить какое-то промышленное предприятие или открывать сеть магазинов. Компания им нужна была только для одного – «отмывать» «кокаиновые» деньги и вкладывать их в акции промышленных концернов, банков, страховых обществ.

Сначала компаньонам не везло. Сицилийцы и корсиканцы не давали им развернуться на восточном побережье, а курс акций компаний, которые они скупили, стал вдруг неумолимо падать. Затем все изменилось. Макс каким-то особым, выработанным, вероятно, в Гарварде чутьем угадал, что новая ближневосточная война неминуема. Он также знал, что Вашингтон не позволит нанести сколько-нибудь серьезное поражение Израилю, а отсюда наверняка арабы воспользуются нефтью в качестве политического оружия. Результат же всего этого может быть только один – повышение цен на нефть, а следовательно, рост курса акций нефтяных компаний. Поэтому по его совету Карлос инвестировал почти 100 миллионов долларов в нефтяные акции, а еще 40 миллионов – в акции компаний золоторудной промышленности. Поскольку, рассуждал Макс, повысятся цены на нефть, усилится инфляция, люди начнут вкладывать деньги в золото, и цены на него подскочат. Макс Рич рассчитал все правильно, не угадал только масштабы роста цен на нефть и золото. В результате «Кэпитал корпорейшн» стала богаче на 400 миллионов долларов, которые сразу же были инвестированы в акции ИБМ и других электронных корпораций.

Повышение цен на нефть и золото позволило Максу полностью расконсервировать его небольшое «нефтяное» наследство в Техасе. Во многом это способствовало росту его личных доходов, дало возможность чувствовать себя несколько независимо от «кокаиновых» миллионов Карлоса.

Тем временем спрос на кокаин начал расти. К началу 80-х годов число наркоманов в Соединенных Штатах превысило уже 20 миллионов человек. Из них каждый четвертый, то есть более 5 миллионов человек, стал отдавать предпочтение кокаину. В этих условиях сицилийско-корсиканской мафии пришлось основательно потесниться, уступив в Калифорнии и других штатах восточного побережья место своим коллегам из Колумбии, Перу и других стран Латинской Америки.

Таким образом к началу 80-х годов «Кэпитал корпорейшн» накопила достаточный первоначальный фонд для того, чтобы приступить к своей цели – созданию собственной финансовой империи. Через пару лет под контроль корпорации перешло десять достаточно крупных компаний, несколько банков.

Затем вновь наступила полоса невезения. Сначала почти разорился один из банков, купленных корпорацией для «отмывки» «кокаиновых» денег, и пришлось потратить не один десяток миллионов, чтобы предотвратить его банкротство. Странные вещи стали происходить и с Карлосом. Так, не посоветовавшись с Ричем, он решил сделать небольшой бизнес, незаконно ввезя в одну из стран Латинской Америки сто испанских быков для корриды. Ему не удалось подкупить таможенников, и все быки были конфискованы. Макс стал замечать – его компаньон стал какой-то нервный, вспыльчивый – отсюда и все его неудачи. Именно поэтому, считал Макс, ФБР удалось не только перехватить год назад большую партию наркотиков, но и выйти на след Карлоса, сделать из него козла отпущения в докладе о контроле над наркотиками, подготовленном ФБР для конгресса. В результате конгресс вынес беспрецедентное решение – пообещал миллион долларов тому, кто выдаст Карлоса агентам ФБР.

Макс знал, что Карлосу это решение обойдется гораздо дороже. И действительно, когда ФБР потребовало выдачи в США его дружка Хорхе, тому пришлось выплатить одних только «гонораров» на сумму в 1,5 миллиона долларов боссам в министерстве юстиции и иностранных дел Колумбии в знак признательности за их «сотрудничество». То, что ему, Максу Ричу, удалось выйти сухим из этого переплета, было просто подарком судьбы. Но судьбу не следует испытывать слишком часто. Он настоял, чтобы Карлос пока не приезжал в Соединенные Штаты и только в экстренных случаях звонил ему по телефону. Поэтому, когда однажды утром месяц назад к нему в дом бесцеремонно вошли два помощника Карлоса и сообщили, что он должен срочно вылететь вместе с ними в Боготу, Макс был не на шутку взбешен и сначала хотел послать этих молодчиков ко всем чертям. Но, вероятно, дело было действительно срочным и важным. Ребята Карлоса спокойно сказали, что в противном случае они вынуждены будут применить силу, а в их умении это делать Макс не сомневался. Он уже видел ребят Карлоса в действии, и поэтому пришлось отменить все встречи и мероприятия, сесть в первый же самолет и направиться в эту дыру – Боготу.

Весь полет до столицы Колумбии Максу было немного не по себе, и он с облегчением вздохнул, когда огромный горбоносый «Боинг» чиркнул колесами о бетон посадочной полосы и, на несколько секунд отчаянно загудев двигателями, с тем чтобы умерить свой быстрый бег, плавно подкатил к зданию аэровокзала.

Макса и его сопровождающих встретили прямо у трапа самолета, минуя все таможенные формальности, посадили в «лендровер», и часа через два езды по пыльной, покрытой рытвинами дороге, по сравнению с которой дороги Нью-Йорка казались совершенством дорожного строительства, они въехали во владения Карлоса. По обочине дороги то здесь, то там виднелись группы вооруженных автоматами людей, почти через каждую милю машина замедляла скорость перед очередным опорным пунктом, обнесенным со всех сторон мешками с песком.

Перехватив удивленный взгляд Макса, один из его сопровождающих, огненно-рыжий парень в цветастой рубахе, сказал, улыбаясь и с трудом выговаривая английское твердое «т»:

– Правительство недавно решило обложить нас новым налогом – так мы хорошо приготовились к встрече налоговых инспекторов. Думаю, что они сюда вряд ли сунутся.

По обеим сторонам дороги видны были перепаханные поля.

– Это крестьяне освобождают поля от всякой ерунды, с тем чтобы заняться настоящим делом. – Рыжий, видно, взял на себя роль добровольного гида.

Макс вспомнил заметку, появившуюся накануне в «Нью-Йорк таймс», в которой говорилось, что, по подсчетам, сделанным латиноамериканскими экономистами, землевладелец, выращивающий какао, получает с одного гектара прибыли 450 долларов, а за урожай листьев куста коки, посаженного на том же гектаре земли, наркомафия платит ему почти в шесть раз больше! В результате даже сборщику выгоднее работать на кокаиновой плантации, чем где-либо в другом месте, – там он получает почти в десять раз больше! При этом увеличение плантаций кокаинового куста в ряде латиноамериканских стран оказывает отрицательное воздействие на развитие экономики этих стран, так как во многих сельских районах кока стала монокультурой.

Наконец машина подъехала к небольшому поселению, окруженному земляным валом, и остановилась перед шлагбаумом. Из палатки рядом со шлагбаумом вышел улыбающийся Карлос. Они, как обычно при встрече, обнялись.

– Извини, Макс, что пришлось тебя так срочно побеспокоить. Знаю, ты не выносишь пыли, но дело у меня очень важное. Поехали ко мне – там переговорим.

Карлос сел за руль, и они уже вдвоем, без охранников, въехали внутрь небольшого поселка. Проехав немного вдоль немногочисленных построек, машина остановилась перед большим каменным домом, у входа в который стояли два охранника с автоматами. Они прошли внутрь дома, в огромную, высотой в два этажа, комнату, обставленную старинной мебелью. Макс, отметив про себя, что обстановка в комнате была несколько помпезной и лишенной хорошего вкуса, обратил внимание на то, что все вокруг было покрыто слоем пыли. Это он переносил с трудом, и первым желанием было освободиться от той пыли, которая засела у него в волосах, покрыла лицо и руки физически ощутимым слоем.

Казалось, что Карлос должен был предложить ему сейчас отдохнуть с дороги, хотя бы принять душ и переменить одежду. Но тот даже и не подумал об этом. Усадив Макса в неудобное деревянное кресло с высокой спинкой, Карлос налил в стаканы виски, выпил и сразу же перешел к делу.

– Видишь ли, речь идет кое о чем необычном, что может принести нам невиданный успех, позволит дружить с законом. Ты что-нибудь слышал о «соме»? – спросил Карлос, не отрывая рта от стакана с виски.

– Ты о чем? О том мифическом напитке индусских богов? – ухмыльнулся Рич.

– Конечно, после стольких лет учебы ты не мог этого не знать. Да, именно о нем. Дело в том, что он, кажется, существует, или, вернее, существовал на самом деле, и обладает удивительными свойствами, родственными свойствам наркотиков, но действующими по иному принципу. Секрет изготовления «сомы» передавали из поколения в поколение отшельники одной из индуистских сект. История здесь длинная и запутанная – потом сам все узнаешь. Скажу одно – если мы завладеем секретом изготовления «сомы», с кокаиновым бизнесом можно будет покончить навсегда. Дело в том, что любой, кто хоть раз попробует «сому», не сможет уже больше без нее жить.

– Хорошо, но где мы достанем секрет изготовления этого напитка, даже если, как ты говоришь, он на самом деле существует? Откуда ты узнал о «соме»?

Карлос улыбнулся, налил себе еще виски.

– Ты меня, конечно, извини, но я догадываюсь, что ты о нас думаешь. Живут, мол, в грязи и делают миллиарды на людских пороках. Так вот, учти: растлеваем людей не мы, а вы – люди просвещенные, считающие себя творцами цивилизации. Это вы, а не мы, отнимаете у людей душу, заменяете ее копилкой для денег и вещей, а мы даем им возможность забыться, вновь стать самими собой. Так вот, «сома» – это тоже своеобразный супернаркотик, и притом без всяких отрицательных последствий для человека. Он дает человеку счастье на всю жизнь и не требует ничего взамен. А узнал я про «сому» совсем недавно. Тебе, вероятно, известно, что у нас в стране, как и почти повсюду в Южной Америке, после войны поселилось немало немцев.

Среди них в основном всякий сброд – военные преступники, политики, приспешники Гитлера, но есть и солидные люди, например доктор Кнепке. В свое время он был вице-президентом концерна «Унифарбен», в состав которого входила известная ныне корпорация «Биохим». Доктор отвечал за деятельность концерна в странах Азии и долгое время жил в Анандпуре. Там ему удалось заполучить секрет изготовления основных компонентов «сомы». В Германии в годы войны на «Унифарбен» была создана специальная лаборатория, где пытались синтезировать «сому» и почти добились успеха, но кто-то взорвал уже готовую к запуску установку. Сразу после войны Кнепке приехал в Южную Америку, переезжая из страны в страну, и уже 10 лет живет здесь неподалеку. Как ни странно, но у него сохранились старые контакты в «Биохиме», и он в курсе новостей корпорации, акционером которой является, вложив в акции «Биохима» почти весь свой капитал.

Именно с его помощью руководству «Биохима» вновь удалось напасть на след рецепта приготовления «сомы», заполучить его и расшифровать химическую формулу. Сейчас на заводе филиала «Биохима» в Асике ведется подготовка к организации производства напитков на базе концентрата «сомы», в одном из йога-центров проводятся опыты по изучению его воздействия на психику людей. И как мне сказал доктор Кнепке, результаты превзошли все ожидания. Зная секрет изготовления концентрата «сомы», можно за год наводнить весь мир напитками, созданными на его базе.