Текст книги "Сектант и девять миров (СИ)"

Автор книги: Виктор Коновалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Стефан усиленно работал лопатой у самой опушки леса.

Шрам расхаживал неподалёку, то и дело хватаясь за рукоять мачете и бросая беглый взгляд в тёмную чащу. Их поединок с Большим Амой закончился ничьей: здоровяки обменялись увесистыми ударами, а потом их попросту смяли ринувшиеся в атаку носороги.

Шрам туп, как баобаб, но психологию таких же, как он сам, знает прекрасно: Большой Ама попросту не может допустить, чтобы его сторонники усомнились в силах вожака, и почти наверняка вновь нападёт на игрока. Поэтому-то Шрам нервничал и следил за лесом, каждое мгновение готовый раскалить лезвие и перерубить голову бегущего навстречу дикаря.

Яхонт расхаживал неподалёку от вышки с часовым и тоже то и дело испуганно глядел на чернеющий на западе лес, откуда вскоре ожидалась новая атака дикарей. Порой Стефан задавался вопросом: а как вообще этот нервозный и до ужаса худой парень попал в число надзирателей Храма? Наверное, служить в Первом мире не хотел вообще никто, раз набирали таких, как Яхонт.

А вот молчаливый Сумуэль, полная противоположность Яхонта, расположился на дороге. В любой момент он готов был рвануть к Храму за помощью. После выволочки Лоренса носороги заплатили охотникам из Шроснберга, и теперь два десятка игроков, вооружённые топорами и двустволками с картечью, стояли лагерем у ворот Храма.

За хороший барыш они рисковали жизнью и готовы были убить. А уж если придётся убить дикаря, грех этот даже не придётся замаливать в Молельной Храма. Во всяком случае, именно так говорил им Лоренс Дрейк, подбрасывая мешочек с золотыми и буквально прожигая охотников испытующим взглядом.

В общем, вторую атаку диких прозевать носороги не могли. Чисто физически. И Стефана это более чем устраивало.

Но что его точно никак не могло устроить, так это перспектива всю оставшуюся жизнь провести в рабстве у Храма Носорога. И побег его нового товарища, Славы Кортова, лишь усилил желание вырваться на свободу.

Проблема была в том, что Слава оказался не просто очередным рабом, попавшим в лапы носорогов, а последователем культа Гремучей змеи! Об этом Мясницкий услышал в Молельной Храма, когда несколько дней назад чистил там пыльные артефакты (и в особенности до ужаса старый артефакт Послания древних № 1). Ну конечно, сектант! Вот кто, скажите на милость, мог оказаться настолько безрассудным, чтобы сбежать в восточный лес? Ночью! Туда, где жили киборги, существа гораздо более опасные, чем дикие недочеловеки или фанатичные надзиратели.

Мясницкий ещё окончательно не решил для себя, как относится к тому, что его товарищ оказался последователем легендарной секты Гремучей змеи, которой его, Стефана, в детстве пугали старшие братья. Несмотря на довольно консервативное строго воспитание (мама была ярой сторонницей Храма Носорога), он не испытывал к Славе неприязни. Скорее наоборот: он был рад за Кортова, не побоявшегося пойти против системы. К тому же, паря вовсе не походил на поехавшего отмороженного еретика.

Мясницкий даже подумывал повторить его безумное бегство, но по зрелому размышлению отказался от этой затеи. Нет, лесных тварей Мясницкий вовсе не боялся! Просто адекватно расценивал свои силы и понимал, что в чаще ему не выжить.

Он и теперь работал у самой опушки леса, там, где не решался находиться ни один из игроков. От ближайшей вышки с часовым – метров двадцать-тридцать, а от дороги к Храму и того больше! Надзиратели так и вовсе старались держаться поближе к центру насыпи, не рискуя подходить к опасному лесу. Шрам – из-за вполне очевидной угрозы нападения Большого Амы. Самуэль – из-за приказа Лоренса всегда быть готовым побежать за помощью. Яхонт – из-за истерического страха: во время предыдущей атаки он лишился одной из трёх жизней, и теперь даже Шрам не мог заставить игрока приблизиться к лесу.

Лоренс бы, впрочем, смог заставить войти в лес всю троицу… – пронеслось в голове Стефана. Он хотел было подумать о чём-то ещё, но тут со стороны леса раздался шёпот:

– Эй!

Стефан чуть приостановил работу и внимательно огляделся…

Кажется, никого. Уж не дикий же это шептал?

– Мать твою, Мясницкий! – голос звучал уже вполне отчётливо. – Ты слепой, что ли?

Стефан прищурился и ахнул: там, за толстым стволом дерева стоял… его товарищ Слава Кортов. Стоял и призывно махал рукой, подзывая Мясницкого.

Делая вид, что решил отойти по малой нужде, Стефан аккуратно воткнул лопату в землю и, махнув Яхонту, мол, он сейчас придёт, двинулся в сторону ели. Яхонт только сплюнул, нервно глядя в черноту леса.

– Ну наконец-то! – зашипел Слава, уставившись на Мясницкого ошалелым взглядом. – Ты ведь хочешь свалить?

– Что?! – обомлел Стефан.

– Свалить, Стефан, не тупи!.. Помнишь, ты говорил о девушке из Третьего мира?.. Ну? Хочешь к ней вернуться? Или будешь в рабстве батрачить всю жизнь?!

Кортов был на нервах. И немудрено: он пробрался в лагерь носорогов, которые вели на сектантов настоящую охоту, и находился буквально в полукилометре от Лоренса Дрейка!

– Да я бы с радостью, паря… – Стефан осторожно обернулся: пока что его отсутствие не вызывало вопросов. – Но куда? Не в Третий же мир?..

– Когда-нибудь и до Третьего доберёмся! – хищно улыбнулся Слава. – Если готов присоединиться к Гремучей змее, точно доберёмся… Знаю я тут одного сектанта – договоримся с посвящением. Но соображай быстрее! Если нас заметят – всё, габелла.

В голове Стефана одна за одной проносились мысли: Как Слава собирался проникнуть через портал в Шроснберге, если все пути были заблокированы Лоренсом? Как он планировал выжить в лесу, населённом киборгами, дикими и прочими тварями?.. И что, в конце концов, такое «габелла»?! Мясницкий не знал, но был уверен, что этот паря, который за какую-то неделю стал его хорошим товарищем и даже другом, говорит чистую правду.

Стефан прошептал слова молитвы Богу Носорогу, и в последний раз оглянулся на работающих лопатами рабов и надзирателей, боязливо держащихся у вышек с часовыми, после чего шагнул под тёмные кроны деревьев.

Глава 16. Призыватель киборгов

При виде Гроха, спрятавшегося во всеоружии неподалёку от западной насыпи, Мясницкий несколько оторопел и, кажется, подался назад… впрочем, тут же что-то для себя сообразил, натянул улыбку и ответил на рукопожатие октопуса, после чего некоторое время пялился на свою ладонь, как будто он прикоснулся к руке инопланетянина.

– Меня матушка в детстве пугала, что осьминоги… – Стефан осёкся, отводя взгляд от нахмурившегося Гроха. – Извините, октопусы, конечно… В общем, что вы вроде как воровством детей промышляете.

Неожиданно Грох залился механическим смехом, подёргивая щупальцами:

– А что же? Не врала твоя мать! Несколько родов действительно «промышляют» воровством людских детёнышей. А потом их змееголовым за артефакты продают или Зелёному богу в жертву приносят за частички плоти.

Было неясно, шутит Грох или говорит правду, но Стефан на всякий случай кашлянул и поспешил сменить тему, расспрашивая меня о подробностях бегства и нескольких днях, проведённых в лесу. А потом вдруг заявил:

– Уважаемый Грох, я хочу стать частью культа Гремучей змеи.

Мы с октопусом остолбенело поглядела на игрока. Спустя полминуты я вышел из оцепенения и произнёс:

– Стефан, так ведь тебя мама Богу Носорогу учила молиться, октопусами пугала…

Мясницкий смущённо пояснил:

– Матушка заставляла молиться Носорогу – это да. Но вот старших братьев в Третьем мире повесили как еретиков.

Мы с октопусом переглянулись. В глазах Гроха я прочитал точно такое же недоумение, что завладело мною. Но вместе с ним и понимание: история Стефана имела параллели с его, Гроха, историей, когда инквизиторы Храма Аиста разоряли род октопуса.

Наконец, сектант кивнул:

– Я согласен посвятить тебя в культ, Стефан.

***

– И что же, – уже, наверное, в десятый раз проговорил Мясницкций, вышагивая по тропинке и нервно поглядывая в сторону Храма, – после нанесения татуировки я смогу приращивать артефакты к себе? Прямо как Слава?

– Не исключено, – растягивая слова больше обычного, ответил Грох. Сектант явно терял интерес к разговору, думая о чём-то своём. – Но что за странное желание пойти по красному направлению развития? Мы в своё время таких красным мясом называли. Таран из органики, давящий противников. Ни тебе интеллекта, ни романтики исследований. Синее направление, к примеру, куда как лучше. О жёлтом я и вовсе молчу.

– Кстати, а как вообще осуществляется выбор этих направлений?

– Автоматический выбор происходит лишь в первый раз; когда только вступаешь в культ, – отозвался Стефан. По лесу ему приходилось идти сгорбленным: из-за высокого роста Мясницкий рисковал налететь на ветку и остаться без глаза. – Говорят, выбор делает сам Бог Носорог… ну, или в данном случае Гремучая змея, получается.

Шестипалая ладонь Гроха со звонким щелчком ударилась о его зелёный лоб раньше, чем Стефан закончил предложение. С усталым вздохом сектант ответил:

– В очередной раз убеждаюсь, что религиозный фанатизм до добра не доводит. Цвет культа выбирается автоматически: в зависимости от твоей генетической предрасположенности. Это биология, товарищи!.. Для того чтобы тебя, условно, заразить, нужно подобрать такой набор генов, который лучше всего приживётся в организме. Ну, и если есть свободный слот, следующее направление этого же культа можно выбрать самостоятельно: к тому времени организм станет более восприимчивым к «магическим» чернилам.

Судя по выражению лица Стефана, Мясницкий не понял ни слова. Да и мне, признаться, было сложновато уложить в голову полученную информацию. Гены, боги, цвета, направления… В общем, главное – понять игровую механику.

В случае Стефана, который только намеревался стать частью культа Гремучей змеи, выбор направления – полный рандом. А вот я, уже имея две красные татуировки Гремучей змеи, мог выбирать самостоятельно. Другой вопрос, что слот под татуировку лучше приберечь.

***

Грох вновь прошептал какие-то заклинания на неизвестном мне наречии, его маленькие чёрные глазки закатились, а вошедшая под кожу Стефана игла окрасила её в ярко-синий… И уже вскоре на правом плече Мясницкого красовалась бирюзовая гремучая змея. Выглядела она крайне натурально и была точной копией тех змей, что покрывали корпус Гроха и мои плечи.

Расположилась бирюзовая змея в нескольких сантиметрах от красного носорога, который, кажется, вот-вот готов был взбрыкнуть и помчаться в лобовую атаку на пресмыкающееся. Змея, впрочем, в долгу не оставалась: ощетинившись, она чуть подёргивала трещоткой, предупреждая противника о нависшей над ним опасности.

После «совершенно точно немагического ритуала» Грох рассказал уже знакомую мне традиционную историю культа, не преминув высказать и собственный взгляд на существующий порядок вещей. В общем, буквально полчаса – и Стефан превратился в разыскиваемого всеми Тремя Великими Храмами еретика и сектанта.

Его, впрочем, это не очень волновало. Мясницкий с детской улыбкой рассматривал свою вторую татуировку и, судя по дёргающимся зрачкам, возился с профилем, в котором теперь значилось сразу два культа: красный носорог и синяя змея.

– Грох, а что даёт бирюзовый цвет Гремучей змеи? С красным и жёлтым вроде как всё ясно. Первый – это приращение артефактов. Второй – поиск, исследование и использование секретных характеристик, но бирюзовый?..

– Бирюзовый – это направление, позволяющее модифицировать артефакты, Корт. – проговорил уставший октопус. – Помнишь Электрический щелчок?.. Этот артефакт мой знакомый из Второго мира переработал: сделал ручки, чтобы хоть как-то удерживать болванку, и поставил генератор для скопления нескольких зарядов.

– А ты сам разве не можешь проводить модификации?.. Ну, или какой-нибудь мастер-техник.

– Могу. Да и мастер-техник (особенно из Шестого-Седьмого миров) тоже сможет. Но для этого нужно потратить лет десять, изучая древние технологии, и ещё года полтора – на создание модификаций. А у Стефана эти навыки вшиты теперь на подкорку сознания. Между прочим, толковый бирюзовый техник гораздо более полезный игрок, чем представители красного мяса, Корт… Одно дело трупами противника заваливать и дармовыми артефактами, а другое – интеллектом! – Грох хохотнул, подёргивая щупальцами, в которых вновь краснел огонёк самокрутки. – Ладно, Корт, не обижайся!.. Кто ж виноват, что у тебя на генетическом уровне предрасположенность к такого рода деятельности?

В общем, Грох был в своём репертуаре.

***

После того, как Великая Гремучая змея, гены или рандом (нужное подчеркнуть) выбрали для Мясницкого бирюзовое направление развития, отношения Гроха к нашему новому товарищу разительно поменялось.

Если поначалу октопус сомневался в целесообразности перетягивания на свою сторону этого безобидного белобрысого парня, а случайно обронённое им слово «осьминог» – страшное оскорбление для октопусов – могло стоить Стефану жизни, то теперь эта двоица целыми днями возилась с артефактами в подвале Гроха. Они исследовали пыльные механизмы, собранные сектантом за эти пятнадцать лет, и даже делали попытки заняться их модификациями. Мне же оставалось бродить по лесу в компании молчаливого Воя в поисках новой жертвы для прокачки: «красному мясу» поднимать уровни можно было только таким вот нехитрым способом, по кд (и по мере физической возможности) активируя Приращение.

Я резал мобов, душил их руками и даже бил стальным коленом: Правый наколенник Алого барона, по молчаливому согласию Гроха, оказался в моём безраздельном пользовании. От кого-то приходилось и удирать – а уж в этом нам с биглем равных уж точно не было. Ядерную батарею в кулак – и гонишь по лесу, пока Вой телепортируется между деревьями, запутывая следы, а его призрачная копия отвлекает погоню. Пару раз, когда за нами увязывался особенно быстрый хищник или киборг, приходилось приращивать сразу две малые батареи – и тогда скорость подскакивала настолько, что единственным более или менее безопасным вариантом для бега оказывалось чистое поле: выбор лесополосы был чреват сотрясением мозга или даже смертельным исходом.

В общем, эти дни в восточных лесах навсегда остались в памяти как время ничем не ограниченной свободы, приключений и сумасшедших драк с механизированными, мутировавшими или просто сильными существами.

***

Однажды во время очередного бегства от раскачавшейся до каких-то совершенно невероятных размеров клыкастой лисицы мы с Воем оказались в довольно странной локации. Широкая поляна с тёмным провалов в самом центре… И всё бы ничего, да вот только провал при ближайшем рассмотрении оказался не естественной впадиной и даже не ямой. Это был спуск под землю! Широкие каменные ступени покрывал мох, стены так и вовсе заросли травой, но за всем этим по-прежнему угадывалось нечто, созданное руками разумных существ. Своеобразный колодец с винтовой лестницей, уходящий глубоко под землю.

Уж не древние ли его построили?..

***

– Вой? – прошептал я, спускаясь на первую ступеньку. – Как считаешь, стоит проверить?

Вой промолчал, прислушиваясь к донёсшимся из-под земли приглушённым звукам, после чего коротко гавкнул, отрицательно покачивая головой.

– Почему? Что там вообще такое? – меня куда больше волновало приближение клыкастой лисицы, которая вполне могла выйти на наш след, а потому вариант спрятаться под землёй выглядел не так уж и плохо.

Гул снова повторился, и на этот раз даже я смог расслышать механический лязг, протяжный рык и отчаянные нечеловеческие вопли. Через несколько секунд вся эта какофония повторилась, но уже значительно ближе – на лестнице, где-то под землёй.

Вой снова гавкнул и с коротким щелчком телепортировался на ближайшую ель, призывно виляя хвостом и совершенно очевидно требуя, чтобы я последовал за ним.

Ну что ж? Никаких причин не доверять интуиции Воя у меня нет…

И только спустя пять минут Сканер смог-таки уловить то, что генномодифицированный бигль засёк значительно раньше. Метрах в пяти от поверхности (дальше навык попросту не дотягивался) один за другим вспыхивали красным Кибернетические приводы, заменяющие киборгам сердца. Десятки артефактов! Кибернетические приводы подскакивали на ступенях, а это значило одно: к поверхности приближалась целая лавина механизированных существ.

Ещё через мгновение на поляну выскочил первый моб:

Лесная пантера

Кибор, 1 уровень

Лесная пантера оказалась куда меньше своего собрата, едва не сожравшего меня неделю назад. Этакий подслеповатый малыш-киборг, с крошечными механическими лапками и сверкающей на солнце стальной бронированной грудкой. Следом за первым киборгом выскочили ещё десятка три точно таких же лесных пантер – и вся эта куча ринулась к лесу.

***

Вой вздрогнул и навострил уши. Уже через мгновение с противоположной стороны леса раздалось угрожающее рычание, и, кажется, я знал, кому оно принадлежало.

Клыкастая лисица вышла-таки на наш след.

Рык услышали не только мы с биглем. Куча одноуровневых киборгов резко изменила направление бега и, вереща, рванула в сторону своего первого противника. Или жертвы.

***

Двухвостая мутировавшая лиса смело выскочила на поляну с таинственной пугающей впадиной по центру, ожидая увидеть на ней всего двух противников: двухрангового игрока и низкоуровневого бигля. Но её ждал сюрприз.

Тридцать маленьких киборгов набросились на лисицу, словно муравьи на гусеницу. Огромная, метра три-четыре в холке, двухвостая лиса одним ударом здоровой лапы размазала первую лесную пантеру. Развернувшись, она придавила ещё троих, с противным скрежетом вминая их в землю, но с полдюжины киборгов уже успели залезть на загривок моба и принялись вгрызаться в мясо хищника, помогая себе механическими конечностями.

Лисица ревела, брыкалась, давила киборгов, но была обречена.

– Пора валить, – одними губами прошептал я Вою, и мы бесшумно скрылись между деревьями.

***

Октопус со Стефаном выглядели уставшими, но довольными.

– Это Завод, – коротко сказал Грох, даже не дослушав мой сбивчивый рассказ. – Место сборки киборгов в северо-восточном лесу. Есть ещё один – на юге. Возможно, где-то находится и третий.

Вытирая рукавом грязное лицо, Мясницкий распределял полученные очки по навыкам и попутно встревал в наш разговор:

– То есть это всё правда, Слава? Натурально Завод по производству мобов! А я-то думал, люди брешут… А ты и древних там не видел?

Недовольно косясь на пребывающего в радостном возбуждении Стефана, октопус выдохнул сигаретный дым:

– Никаких там древних нет, Мясницкий. Всё работает в автоматическом режиме. Эмбрионы в чанах с питательной жидкостью – цех по вживлению Кибернетических приводов вместо вырезанных сердец – и выход на поверхность. Лет пять назад я оттуда еле ноги унёс: выскочило сразу две партии серых волков. Всего первый уровень, но зато и много, словно это облако саранчи.

***

Конечно, никаких древних уже не осталось. Только созданное ими сатанинское предприятие, работающее на холостом ходу, как свидетельство могущества погибшей империи. Где-то там, глубоко под землёй располагались огромные ядерные батареи или даже небольшая атомная станция, поддерживающая работу Северного Завода вот уже несколько тысяч лет. Да и других Заводов тоже.

Эмбрионы. Бездушные механизмы, превращающие их в киборгов. Вырезанные сердца. Холод питательной жидкости, накачивающей тело химией и витаминами. Центр сборки механических органов… В общем, буквально в нескольких километрах от дома сектанта происходило нечто удивительное и по-настоящему страшное.

И, кажется, я знал, как всем этим можно воспользоваться.

***

Если задуматься и попытаться сопоставить факты, известные о Первом мире, вырисовывается довольно интересная картина. Итак, у нас есть Шроснберг… Некогда город принадлежал одному из древних народов и подвергся нападению его «нижнего» соседа, пытающегося пробиться сквозь крепкие стены при помощи огромных механизмов.

А что, если и производство киборгов было нацелено на взятие Шроснберга?.. Когда число механизированных тварей достигло бы критической точки, этого натиска не выдержали бы ни одни стены во всех девяти мирах! Город попросту бы утонул в море голодных, злых и неуправляемых тварей.

Неуправляемых только с виду.

Призыватель киборгов, который по счастливой случайности оказался теперь в наших руках, позволял контролировать опасных существ… Да, посредственно, но ведь могли существовать и другие артефакты, усиливающие работу Призывателя! А, как известно, все артефакты так или иначе создавались руками разумных видов: людей, октопусов, змееголовых или же древних…

И теперь не может быть сомнений в том, что создателем Призывателя киборгов являлся «нижний» народ, пытающийся захватить Шроснберг и уничтожить засевшего за стенами противника. И это логично, иначе бы киборги могли напасть на собственных же создателей.

Но почему они вообще пытались взять город?..

Это довольно просто: на центральной площади Шроснберга располагался Портал, соединяющий Первый и Второй миры и, соответственно, дающий выход к остальным населённым планетам. Блокировка этой стратегической локации в долгосрочной перспективе означает полную деградацию для тех, кто не имеет иных связей с цивилизованным миром.

Обитатели Шроснберга решили задавить своего соседа, скрывшись за высокими стенами города. С каждым годом технологическое отставание «нижнего» народа должно было расти, а потому он решился на отчаянный шаг и бросил все силы к стенам Шроснберга.

В решающей битве победу одержали жители города. Да, в конечном счёте они тоже куда-то пропали, бросив родной Шроснберг, однако нижним обитателям повезло куда меньше. Прошли сотни лет, и под влиянием отравляющих веществ или даже локального ядерного оружия, выпущенного из города, они выродились в диких, заселяющих теперь весь северо-запад Первого мира.

А Заводы так и продолжили свою работу, штампуя всё новых и новых киборгов и наводняя древние леса опасными существами, по коэффициенту силы значительно опережавшими любого хищника.

***

– Модифицировать Призыватель киборгов?.. – Стефан задумчиво поправлял повязку на обожжённой руке, обдумывая моё предложение. – Не, ты серьёзно?

За время экспериментов с артефактами произошёл несчастный случай: Мясницкий случайно активировал Цилиндрический ускоритель (тот самый цилиндр, который ускоряет); рванувшая турбина ускорителя дёрнулась в сторону Гроха и отрубила сектанту два пальца на шестипалой ладони. Сектант, чертыхаясь, одёрнул раненую конечность, и горящая самокрутка выскользнула из его щупалец, падая на артефакты.

Меховая обшивка бронированного жилета вспыхнула, и, чтобы не допустить пожар, испуганный Стефан принялся тушить огонь руками.

Несмотря на то, что пальцы октопусов быстро регенерировались (правда, сопровождалось это температурой), в подвале Грох больше не курил.

– Да, – ответил я Стефану. – Нужно расширить радиус звуковой волны, чтобы успеть свалить подальше от эпицентра… Плюс, неплохо бы побольше киборгов собрать, иначе их быстро перебьют и всё дело коту под хвост.

– Интересная идея, паря! – хохотнул Стефан, хлопая меня по плечу. – А ты не расскажешь, куда это ты собрался вести киборгов?… Да и что такое «коту под хвост»? Ещё один фра-зе-о-ли-гизм из иллюзии?

– Да, только правильно «фразеологизм», – поправил я Мясницкого и оглянулся в сторону сектанта, выбирающегося из избушки. В щупальцах Гроха дымилась сигара, за спиной болтался Электрический щелчок; октопус баюкал раненую руку и чуть пошатывался: во время регенерации у него начался жар. – Грох, всё нормально?.. Отлично, а теперь слушайте меня внимательно, друзья…

***

После моего короткого объяснение улыбка на лице Мясницкого сменилась злорадной ухмылкой:

– А вот эт ты хорошо придумал, паря!.. И что, думаешь, у нас получится?

– Зависит от того, насколько качественной будет модификация. Ну, и ещё немного от удачи.

А вот Грох на мой план отреагировал куда менее эмоционально. Нижняя половина его вытянутого лица была скрыта зеленоватыми щупальцами, так что никогда нельзя было понять, в каком настроении пребывает сектант. Впрочем, чаще всего он был хмур и пессимистичен. Как и теперь.

– Уровень артефакта слишком большой, – медленно проговорил сектант, щурясь лучам закатного солнца и растягивая слова. – Модифицировать Призыватель без дополнительных ресурсов у нас не выйдет. Нужно подключить артефакт к другим источникам, чтобы усилить сигнал… К примеру, неплохо подойдут Кибернетические приводы. Думаю, двух штук будет достаточно. Но нужны исключительно те, что бились в груди прокачанных киборгов: мелочёвкой объём не набрать…

Задумавшись, я проговорил:

– Грох, ты ведь вырезал сердце серого волка? – октопус утвердительно кивнул. – Тогда остаётся найти всего один Кибернетический привод?.. Верно?

– Именно. Но где же мы…

Я снова перебил Гроха:

– Начинайте модификацию. Если успеете до завтра, то уже через сутки мы проведём диверсию на восточной границе Храма и получим код от Двери.

***

Знакомые места.

Небольшой обрыв. Древние ели протыкают верхушками чёрные тучи. Внизу – молодой лес, занявший место сгоревшего старого. Неподалёку шумит река, в траве слышится стрекотание насекомых, а из чащи доносится вой… Посреди молодого леса лежит пантера-киборг, напоровшаяся на обугленные стволы.

Вернее, то, что от неё осталось.

Труп лесной пантеры обглодан начисто, и только на некоторых костях, белеющих между молодой порослью, ещё виднеются куски плоти и пожелтевшие хрящи. Зато механические передние лапы и бронированный корпус сохранились прекрасно.

Судя по царапинам, кто-то из лесных обитателей всё-таки попробовал металл на вкус и тут же об этом пожалел. Лежащий неподалёку обломок клыка подтверждал мою догадку.

Я пригнулся, шаря рукой между рёбрами киборга… Ага! Вот и он.

Кибернетический привод напоминал здоровое (в два человеческих кулака) сердце. С телом артефакт соединялся оторванной жилой; к механизированным конечностям вели несколько трубок для подачи масла и энергии. Последняя, если верить словам Гроха, вырабатывалась прямо в артефакте и «совершенно точно не была получена при помощи магии или колдовства».

Как именно вырабатывалась энергия, Грох, понятное дело, сказать не мог, ограничившись уже порядком осточертевшей присказкой: Если ты о чём-то не знаешь, глупо видеть в этом божественное чудо или нелепую магию.

Впрочем, конкретно в данной ситуации его слова могли оказаться правдой. Приложив ухо к Кибернетическому приводу, я услышал чуть уловимые щелчки. Редкие, один-два в минуту, но всё же они свидетельствовали о том, что артефакт до сих пор находится в рабочем состоянии.

Схватил механическое сердце и, воровато озираясь, рванул назад, на восток, туда, где в холодных подземельях Завода росла новая партия киборгов.