Текст книги "Степи нужен новый хозяин (СИ)"

Автор книги: Виктор Гвор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 31 страниц)

11 августа нулевого года. Записи на обоях

До сих пор никто никуда не пошел. Делали доспехи. То есть, нашили на анораки и штаны куски шкуры безвинно убиенного Бульбой оленя. Именно безвинно: Петров, усмехаясь, разъяснил, что когда хёмир собирается атаковать, он не машет рогами и не подставляет дурной лоб под богдыханы, а молотит копытами, и хрен тут какая дубина поможет. На дерево лезть надо и очень быстро. Тарас только плечами пожал: шкура нужна? Нужна? Мясо пригодится? Пригодится. А значит носитель ништяков виновен по определению. И вообще думайте лучше о том, что оленёнок маленький, на всех не хватит.

Шкуры хватило. Не на семь курток, конечно, а только самые уязвимые места. Хуже оказалось с усилением металлом: пришлось даже печку разобрать. Заварзин чуть не плакал, откручивая и аккуратно убирая болты в специально выделенную коробочку. И всё равно удалось прикрыть титаном только "область сердца", которая у всех оказалась разная. Зато у печки остались шансы возродиться. В общем, справились. Теперь будущая экспедиция щеголяет кучей кожаных заплаток. Бомжи бомжами! Завтра утром выходят.

Ещё сделали четыре щита из саночек. Против мамонта или носорога не помогут, но волка ненадолго удержат. Может, кто успеет его за это время прирезать. И против людей полезно. Охотники ни щитов, ни дротиков не берут: надеются на стрелы и ноги. Это они драпать собрались, или имеется в виду что-то другое?

Пока суть да дело, Тарас выкопал из-под снега какую-то здоровенную железку с крыльями (маленькие такие, но ярко выраженные). Что это такое, я не поняла, но парням загорелось расколоть её на куски, чтобы Дудник за время отсутствия экспедиции их переплавил в сделанных Заварзиным тиглях. Это такие квадратные кувшины с крышкой. То есть должны быть квадратные, на самом деле они неопределенной формы: корявые до ужаса. Никогда бы не подумала, что железо плавят в кувшинах, пусть даже корявых!

Почему эту штуку нельзя было разломать на наковальне в кузне, я так и не поняла. Гири же разломали! Ну да, эта намного больше, ну и что? Нет, они заклинили железяку между растущими вплотную березами, и Бульба начал долго и часто долбить кувалдой. Железяка звенела и сопротивлялась. Березы тряслись, скрипели и возмущались. Кувалда глухо бумкала. Котята расселись вокруг действия и с видимым удовольствием наблюдали процесс, переговариваясь на кошачьем языке. Наверное, делали ставки. Кто на Тараса, кто на железку.

Первой сдалась кувалда: обломилась ручка. Тарас совершенно не расстроился, оказывается, деревяшка была не родная, а специально приготовленная: длиннее и не так жалко. И их запасено пять штук. На третьей ручке от железки отломилось крыло. У самого основания. Непонятно почему, Тарас туда и не бил совсем! На пятой – второе крыло. Не столь удачно, но тоже неплохо. Потом Картошин как врежет! Ручка – хрясь! И на три куска! Одна из берез падать начала с жутким треском, а железка выпала, легонько стукнулась об торчавший из земли камень и развалилась на три больших неравных половины. Котята издали победный рев, а Тарасу в лоб прилетел осколок камня. Или железяки.

Обошлось шишкой, неглубокой царапиной и кучей шуточек на тему "сила есть, ума не надо" и "чему там болеть, там же кость". Я уже писала, что специфический заварзинский (и не только) юмор меня достал. Ага, писала, только в других выражениях. Так они дождутся, я скоро матом ругаться начну. Тарасика чуть не убило, а они зубоскалят! Чурбаны бесчувственные!

Дудник своё обещание не сдержал: веретёнце вырезал всё тот же неугомонный Бульба. Даже гайку подобрал подходящую на роль пряслица. Ухаживает он за мной, что ли? Притащил кучу оленьей шерсти. Ну с того самого лося. Она же толстенная, даже не знаю, что с ней делать, кроме набивки матрасов ничего в голову не приходит. Надо будет её рассортировать, вдруг что-нибудь да пригодится. А пока пряду кошачью потихонечку. Нитка получается на удивление хорошая, на кашемировую немного похожа, хотя, конечно, другая. Боюсь, что когда котята подрастут, шерсть у них погрубее станет. А пока – прелесть! Надо бы напрясть побольше, чтобы потом длинными зимними вечерами вязать, сидя в кресле у камина… Ну ладно, на нарах на территории, обнесенной колючей проволокой.

12 августа нулевого года. Экспедиция

Пятнадцать километров – немного. Спокойного хода – три часа от силы, а налегке, да по хорошей дороге можно и в два уложиться. А уж за день туда-сюда обернуться – вообще без проблем. Если не будет никаких «если». А сегодня эти самые «если» не то чтобы ожидались, но имели немалую вероятность случится. Потому и контрольного срока взяли неделю, и вышли пораньше, и шли сторожко, внимательно глядя по сторонам.

От предложенного Малым "военного" порядка с передовым и задним дозорами и боковым охранением отказались: одинокий дозорный – отличная цель для хищника. А на толпу в семь рыл не каждый и напасть решиться. А если вдруг – глядишь, успеют прикрыться щитами, выставив вперед острые жала нагибат. А там и лучники вступят в дело. Благо и луки не чета первым самоделкам, и колчаны полны, и стрелы тяжелые с коваными наконечниками. Не исключено, что ошиблись с построением, но в теории показалось разумным, а не ошибается лишь тот, кто ничего не делает.

До края леса дошли за полтора часа. Не так быстро, но треть дороги одолели, а солнце еще у самого горизонта. Дальше пошло хуже. Земля в саванне ничуть не менее кочковатая, чем в лесу, да ещё трава все неровности скрывает. Да что неровности, местами и человека в полный рост не углядишь. Или хищника какого. Такой травки старались избегать. Вообще предпочитали идти по "проплешинам", словно выкошенными трудолюбивыми таджиками, переброшенными с замятинских газонов. Так же много, коротко, бессистемно и непредсказуемо. Происхождение "проплешин" никого не интересовало: зверь выел, солнце выжгло, само померло – какая разница. Идти по ним лучше, подкрасться-спрятаться некому-негде, любую опасность издалека углядишь. Да еще и травоядные, коих в лесостепи огромное множество, "проплешины" не жалуют. А где добычи нет и хищников поменьше. Вот только петлять приходится самым невероятным образом. За следующие два часа прошли километров десять, а продвинулись от силы на три.

Еще через час вышли к крохотному ручейку, осторожно пробирающемуся по неглубокой балке. Вышли и плюхнулись на привал. Малой настроился в караул. Выбрался на край оврага и заозирал окрестности. С одной нагибатой, даже лук внизу оставил. Мол, в случае опасности, вниз нырну. Да и всё в пределах видимости группы.

Теплое солнышко и вкусная холодная водичка. Рай для подуставшего человека.

– Зверья море, – Бульба вытянулся на склоне вниз головой, с наслаждением задрав вверх ноги. – Мясо толпами ходит! И кожа!

– А ещё рога и копыта для особо надоедливых, – хмыкнула Лапа.

– Ага, – кивнул Тарас. – Сплошные ништяки!

– Ой-ё! – набиравший воду Ниндзя удивленно присвистнул:

– Ты чего? – лениво среагировал Чума.

Миша поднял небольшой камушек и перекинул товарищу:

– Лови!

Колька лениво поставил руку и, не удержав "подачу", удивленно выругался:

– Тяжелый, сволочь!

– Золото, однако, – удовлетворенно хмыкнул эвенк. – Оно тяжелое, однако!

– Здесь? Золото? – Евстифеев с удивлением осмотрелся по сторонам. – Да ещё самородное?

– Да не золото это, – Заварзин крутил в руках подобранный камешек. – Зеленое какое-то, – подбросил на руке. – Хотя тяжелое, да.

– Да нет, очень может быть, – Артем забрал у Кольки камень, внимательно осмотрел и протянул Виталию. – А тебя что удивляет?

– Золото обычно в горах, а они отсюда далековато – Эйнштейн осмотрел находку и пожал плечами. – Ручей мог намыть песочку, если в половодье сильно мощнее. Но самородок, да ещё с кулак! И в реке всегда песочек сверху, а самородки таких размеров зарываются вниз. Им так ещё Ньютон приказал. По-моему, парадокс. Хотя геолог из меня, как из конфеты пуля.

– А если… Подожди, сейчас вспомню, – Артем на минуту замолчал. – "Состав россыпи зависит от гидродинамического режима реки. Чем быстрей течение – тем больше дальность переноса. Золотой самородок размером с кулак весит примерно три килограмма. Такую елду далеко не протащит даже в весеннее половодье. Вывод – от пятисот метров до двух километров вверх по течению есть месторождение самородного золота, размываемое рекой". Только вместо реки здесь плюгавенький ручеёк!

– Золото-золото, – довольный Петров уселся на массивный камень. – Я знаю, у нас моют. А насчет крупный – посмотри, на чем я сижу! Его тут как мошки на болоте!

– То есть, не пятьсот метров, а пятьсот микрометров, – подвел итог Эйнштейн. – Сидим мы на этом самом месторождении. Артем, а кого ты цитировал?

– Михаил Орлов. Московский геолог. По-хорошему, надо бы по отчеству, но он так и представился: Михаил.

– А откуда ты его знаешь? – заинтересовался Чума.

– Надо было не на массу давить в Домодедово, а слушать, что умные люди рассказывают, – усмехнулся Бульба. – Клевый мужик! Байки травил про геологов, про чукчей – просто песня!

– Это когда с Памира на Эльбрус летели?

– Тогда, тогда…

– И чего травил? – ухмыльнулся Петров.

– Говорил самоеды чукчей не любят.

– Эскимосы, – поправил Артем. – Самоеды – собирательное название кучи народов.

– А чего не любят? – всерьез заинтересовался Заварзин.

– А их все не любят! – ответил Петров. – За что их любить?

– А за что не любить?

– Было бы за что – вообще бы поубивали! – отмахнулся Ниндзя. – Так что там про месторождение?

– Михаил говорил: коренные выходы и обнажения увидеть легко. Кварцевую жилу с сульфидами и самородным золотьём трудно не заметить. А прелесть реки в том, что она действует как ножовка или болгарка, т. е. пропиливает всё, через что течет, и обнажает скрытое от глаз. Мечтал такое найти. Мол, премию дадут – год можно пить, не просыхая.

– Такая премия большая? – Заварзин зашевелил правым ухом. Вообще-то хотел просто левую бровь приподнять, но уж как получилось.

– Нет, просто он не пьет почти, – лениво бросила Светка. – По геологическим меркам. И вообще, плакала его премия! Месторождение мы нашли, хотя кварц от оружия пролетариата не отличаем!

– Вечно ты всё опошлишь, – надулся Чума. – А мы, между прочим, миллионеры!

– Миллионеры, – Бульба перекатился в более удобную для питья позу. – Как только ближайшую скупку найдем, так сразу! Практическая польза от него какая?

Наступила напряженная тишина.

– В электронике применяют, – неуверенно сказал, наконец, Эйнштейн. – Вроде, в стекла вставляют для прочности…

– Дубину бульбину утяжелить, – предложил Колька.

– Она и так хороша, – пробурчал Тарас. – Нам только золотых стекол не хватает!

– Дудка про золотые пули говорил, – бросила Светка, настороженно вглядываясь в фигурку брата на краю обрыва. – И…

Резко оборвав фразу девушка вскочила. Звонко тренькнула тетива. Раз, второй… Артем и Бульба, подхватившись рванули вверх по склону. Первый со щитом и нагибатой, второй – с верной дубиной. Успели сделать три шага, когда наверху появился Олег, взъерошенный и злой.

– Совсем пернатые охамели! – Малой бросил на землю два покрытых перьями тела. – Против шашки с голой пяткой! – Олег пытался шутить, но чуть дрожащий голос выдавал: чуть раньше было не до шуток. – Стою, никого не трогаю, а тут меня как в жопу что толкнуло! То ли ветерок прошел, то ли дупная чуйка. Я на землю и в перекате нагибатой махнул вслепую. Крайне удачно. Напополам, считай. И ведь не видел его, и не слышал! На долю секунды позже – быть мне без головы! Как он подкрался, сволочь?!

– По воздуху, – Колька ошарашено разглядывал птиц. – Это орлы?

– Ага! Только раза в два крупнее, чем беркуты в зоопарке. Мегафауна, мать её через коромысло!

– А второй? – уточнил Эйнштейн.

– Сестренка сбила, – Олег ухмыльнулся. – Шикарно стреляешь, Свет! Обе стрелы в тушку! Мне только и оставалось, что откатиться, чтобы не зашибло при падении. Нет, но как подкрался, скотина!

– Пить будешь? – Петров протянул Малому бутылку.

– Угу! – Олег приложился к горлышку, потом вытер рукой губы. – Давайте их ощиплем, что ли…

– Зачем? – пожал плечами Заварзин.

– Вставлю перо кое-кому в задницу, чтоб гудело на ветру, и буду с нагибатой тренироваться, – окрысился Лабжинов. – Попал – нет пера! Промахнулся – нет задницы! Блин, ну как я его не заметил!

– Не переживай, однако, – Петров уже вовсю трудился над "орлом". – Чума, он Чума и есть. Не понимает, однако. Перо – хорошо, когти – хорошо. Клюв – тоже хорошо. Всё лучше, чем золото.

– Кстати, – обрадовался смене темы Заварзин. – А с золотом что делать будем?

– На обратном пути возьмем, – решил Артем. – Но без фанатизма. Если потребуется, сходим отдельно. А таскать тонны никому не нужного булыжника – ну его на фиг!

12 августа нулевого года. Записи на обоях

Ребята ушли с утра и с концами. Умом понимаю, что не зря взяли неделю контрольного срока. И что при самом лучшем раскладе раньше завтрашнего вечера их ждать не приходится. А на душе тревожно что-то. Хотела прогуляться до малинника, Батяня не отпустил. Опасно, мол. Сама понимаю, что опасно, а делать-то что? Сижу, оленью шерсть перебираю. Если это можно назвать шерстью! Чуть ли не каждый волосок приходится пальцами потрогать. И большинство даже не знаю, куда девать: толстые, прямые, жесткие! Выбираю пока и складываю в мешок, потом думать буду. Те, что поприличнее – в другой мешок! Потом смешаю с кошачьей, может, чего выйдет. Зря я вчера начала прясть. Надо было сначала с оленьей разобраться… Впрочем, кошарики мне шерсть поставляют бесперебойно, только успевай вычесывать.

Но весь день на шерсти не просидишь же! Ушла к роялю. Не играется. Обедом парней покормила. Так там и кормить-то некого! Готовка на троих много времени не занимает! Заодно котятам еды дала. Вообще-то, они целыми днями где-то шляются, но к обеду и ужину исправно приходят на базу. Лишь изредка кто-нибудь задержится. Сегодня Пузик вообще на обед не явился. Небось кроликов по лесу гоняет.

Остальным потренировала команды, как Миша велел. Чтобы не забывали. Обычно он их вечерами дрессирует. Хотя не любит это слово категорически. Говорит, зверя надо не дрессировать, а учить. Господи, какая разница!

Как там ребята, Тарасик! Душа болит. И ведь ничем помочь не могу! Такая вот бестолковая выросла. Попробовать, что ли, дротики метать? Тараса нет, может, в мишень попаду! А если в Лешку? Или Андрея? У них же иммунитета от моих бросков нет, не то что у Тараса!

***

Покидала. Не попала ни разу. Просто рукой – хоть летят более-менее в сторону мишени. А как возьму металку – вообще куда угодно. Попробовала потыкать копьем без наконечника. По мишени бью, но сама понимаю, что попробуй она сопротивляться… В общем, копейщика из меня не выйдет.

От наших ни весточки. Понимаю, что так и должно быть, но как-то не по себе.

Дорассортировала шерсть. Мешок с "отходами" куда больше мешка с "кондицией"! Всё промыла и разложила сушиться. Всё равно заняться нечем.

Пузик не явился и на ужин. Обыскала весь лагерь, нигде нет. Остальные котята на вопросы не отвечают, только мурчат и иронически поглядывают. И искать Пузика не идут. Начинаю волноваться, не попал ли котик в какую-нибудь историю. Идти его искать в лес Буртасов запретил категорически. Сказал, что зубастая тварь размером с овчарку в лесу не пропадет. Сатрап! Котик же маленький, мало ли у кого клыки отрасли! Куда же он подевался?! Уже отбой скоро…

12 августа нулевого года. Экспедиция

По мере приближения к цели степь менялась. Высокая трава постепенно сменилась зарослями колючего, практически безлистного кустарника, пройти через которые не представлялось возможным. Никто и не пытался, благо «проплешин», а точнее уже голой высохшей земли, хватало. Но чем дальше, тем меньше оставалось пространства для маневра по ставшей к тому же изрядно холмистой местности. К вечеру трава исчезла вовсе, а двигаться приходилось по странным «дорожкам», пробитыми через кустарник непонятно кем и с какой целью, и ведущими в самых непредсказуемых направлениях. Прорубать «просеки» в колючих зарослях не было ни малейшего желания, а Бульба и вовсе боялся за режущую кромку нагибат: мол он, конечно, крутой кузнец, но если честно, то никаких гарантий. Да и не так уж сильно петляем, чтобы портить оружие.

Если учесть, что бесчисленные стада зверей остались в богатой травой области, происхождение "дорожек" представлялось загадочным, но никого особо не интересовало. Идти можно, и ладно. Подустали к вечеру, не до размышлений. Порядок движения изменился. Впереди шли Малой с Ниндзей, следом – основной отряд, а замыкающим – Бульба с дубиной в руках и щитом на спине. Перед очередным перегибом тормозили, неутомимый Малой, чуть ли не ползком выскальзывал на гребень, осматривался и махал рукой, разрешая дальнейшее движение.

Артем уже подумывал присматривать место для ночевки. Напрягало отсутствие воды. Ни ручейка поблизости. А даже если бы и был? Насколько из него можно пить? Почвы-то засоленные, кустарник свидетель. В бутылках литра по два на человека. На ночь хватит, а дальше? Найти бы нормальную воду – сразу можно вставать…

Олег, пригибаясь, вышел на очередной холм, но не выпрямился. Напротив, припал к земле и дальше двинулся ползком. За ним так же осторожно скользнул Миша. Вернулись минут через десять.

– Пришли, – доложил Малой. – От холма спуск к озеру. Соль отсюда видна. И там люди.

– Люди? – как чему-то невероятному удивился Заварзин.

– Много? – уточнил Бульба.

– Не очень, – Олег наморщил лоб. – Две компании, человек по пять-шесть. Но мужиков видел двух черных и одного белого. Остальные – мелочь. То ли бабы, то ли дети.

– Братик… – прищурилась Светка.

– Ну пусть будут женщины, – отмахнулся Малой. – Или обезьянки. Не шебуршись по пустякам!

– В каком смысле "черные" и "белые"? – Артем сходу уловил суть.

– В прямом. В одной группе кожа у всех белая, а вторые – черные. Не как негры, но темные. И держатся поодаль друг от друга. Похоже, остерегаются. Соль мелочь копает, а мужики рядом стоят, копья из рук не выпускают. Типа охрана.

– Что за копья?

– Просто кол с заточенным концом. Может, обожжен, с верхушки не разберешь. Соль тоже палками копают. Такое ощущение, что до каменных орудий эти ребята ещё не дошли. У каждой группы стоит по шатру типа фигвам. Жерди, прикрытые шкурой.

– Совсем плохо обработана, однако, – добавил Ниндзя. – Даже на холме воняет. Совсем дикие люди, однако. А белые – странные. Как гномы, однако. Эти, наверное, неандертальцы.

– Погляжу-ка я на них сам, – Артем аккуратно выполз на холм.

Внизу ничего принципиально нового не увидел: всё мало-мальски важное Олег изложил точно. Было о чем подумать. Контакт с людьми пока не планировался. С кем-нибудь задружиться неплохо, но ведь и конфликт весьма вероятен. А воевать категорически не хочется. Тренировки, передовая тактика, железное оружие – это всё здорово, но боевой опыт не заменит. Не умеют дети убивать. Не привыкли. И сам он, Артем, такими делами никогда не занимался. А любая промашка в бою может стоить кому-то жизни.

И что делать? Повернутся и уйти, пока те, у озера, не заметили? Как-то неправильно это. Сегодня удастся уйти, а завтра? Или через неделю? Когда с нашей стороны будет не семь человек, а трое? Например, против семи? Самим пойти на контакт? Подойти и поговорить? А на каком языке? Жестами, что ли? Просто встать в пределах видимости и отдать инициативу той стороне? Не сумасшедшие же они, бросаться вдвоем-втроем на семерых. Пусть даже не сочтут Лабжиновых за боевые единицы, всё равно на пятерых. Не такие уж аборигены и воинственные, раз между собой не рубятся. Хотя различаются всем! Темные однозначно кроманьонцы, а белокожие – неандертальцы, самые настоящие, даже отсюда видно. С другой стороны, совсем не факт, что пусть не дружественные, но знакомые аборигены не объединятся против непонятных пришельцев. А это минимум три здоровых взрослых мужика плюс неизвестно, что представляет собой мелочь! Запросто и девушки могут оказаться не хуже Железной Лапы, и дети похлеще её братика.

Выбрать хорошо защищаемую позицию для контакта? А что, хорошая мысль. Артем снова осмотрелся. Кустарник на спуске практически отсутствовал, скорее всего, засоленность почвы стала великовата и для этого неприхотливого растения. Лишь десятиметровая полоса по самому верху. А "дорожка" на вершине расширялась, образуя небольшую полянку, и снова сужалась до двухметровой ширины. Готовая крепость! Вот здесь и надо ночевать. Нарубить кустарника, завалить проход сзади, чтобы никто не подобрался, а передний в случае опасности перекрывается строем щитов. А там видно будет. Если потребуется – сами придут!