Текст книги "Степи нужен новый хозяин (СИ)"

Автор книги: Виктор Гвор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 31 страниц)

4 января 2020 года. Снежинск

Аэропорт в Снежинске поражал несоответствием монументальности сооружений и малолюдностью. Каким образом местному руководству удалось пропихнуть город в список принимающих чемпионат мира по футболу, так и осталось загадкой. Ни спортивными сооружениями, ни соответствующей инфраструктурой Снежинск никогда не обладал. А климатические условия ставили под большой вопрос и возможность строительства всего необходимого, не говоря уже о самом футболе. И городов в России более чем достаточно для проведения подобного мероприятия. Но раз попал – пищи, но тяни. Ассигнования выделены, проекты утверждены…

Нельзя сказать, что снежинцы не старались. Из областных министерств летели приказы, набранные со всей страны шабашники (то есть уважаемые строительные фирмы) стучали топорами (в смысле управляли сложной техникой), полиция разгоняла драки местной шпаны с иногородними вахтовиками, губернатор орал на всех подряд. Деньги успешно осваивались. Даже слишком успешно, куда быстрее, чем поднимались стадион на тридцать тысяч зрителей, гостиницы на пятьдесят тысяч гостей, монументальный трехэтажный аэропорт и столь же представительный вокзал. Понятное дело, виноваты были исключительно условия Крайнего Севера, недостаточно учтенные в типовом проекте. Последовало одно дополнительное финансирование, следом второе, третье… А потом стало ясно, что к лету восемнадцатого года закончить строительство не удастся ни при каких условиях. И Снежинск был тихо отчислен из когорты мировых футбольных центров. Увы, международный спортивный праздник прошел за пределами Крайнего Севера.

А осенью восемнадцатого пришла Большая Проверка. То есть межведомственная ревизия федерального уровня. И выяснилось, что кроме аэропортовского комплекса и прочих плановых объектов, в отличие от аэропорта и вовсе незаконченных, построено ещё много всего непланового, большей частью личного, частного и коммерческого. Это кроме просто украденного. Большой шум никто поднимать не стал. Отправились в колонии исполнители и стрелочники. Поменяли хозяев отдельные предприятия и кабинеты. Перекочевали из кармана в карман денежные средства. И освободили от должности губернатора, допустившего подобное безобразие. Сослали полпредом в Южный федеральный округ.

Новое начальство получило урок, пустую казну, кучу абсолютно ненужного городу недостроя и "воздушные ворота Севера", способные пропускать пассажиропоток до пяти миллионов человек в год при реальной потребности немногим более ста тысяч. Один рейс в день из Москвы, один в Москву; два в неделю из Питера, два в Питер; с десяток местных, соединявших столицу области со сравнительно крупными, но труднодоступными большую часть года городками. Работал аэропорт круглосуточно, но хоть какое-то оживление возникало лишь по прибытию московского рейса, да и то… Зато здесь было просторно.

Увы, мысль ловить нужных людей в аэропорту пришла в голову Джуди только сегодня. Точнее, вчера, но слишком поздно. А ведь так просто: постоять полчаса в зале прилета, выловить кого-нибудь из знакомых по Интернету лиц, да проследить их маршрут. Но привыкшие к совершенно другой загрузке воздушных портов американцы о таком даже не помышляли. Вместо этого они настойчиво вели наблюдение за Морозовым и Томразиным. А те, как загрузились в гостиницу, так оттуда не выходили. Снятая в доме напротив квартира позволяла вести наблюдение, но толку от него не было. Оставалось надеяться, что ещё не все интересующие американцев лица прибыли в Снежинск, и кого-нибудь удастся перехватить в аэропорту.

Одетые в подарки московских друзей (Джуди почему-то казалось, что в этой одежде они выглядят суровыми покорителями Севера) журналисты расположились на сиденьях в зоне прилета и со сравнительным комфортом дожидались выхода пассажиров.

– Привет туристам! Москвичи?

Спрашивал молодой крепкий парень. Не турист, местный. Меховые штаны и куртка, шапки нет, но в аэропорту и не удивительно. Небольшой брезентовый мешок за плечами. Рюкзак – не рюкзак, сумка – не сумка.

– Привет, – ответила Джуди. – Да, из Москвы. Друзей ждем. Обещали прилететь.

– А куда собираетесь?

К этому вопросу Джуди была готова:

– Трубу хотим пройти. Подняться по Медвежьему, а потом спуститься к железке.

– С той стороны ручей не встал, – сообщил парень. – Учтите. Правда, сведения недельной давности.

– Блин! – всполошилась Джуди. – Это же насколько медленнее!

– А ещё не советую заходить по Медвежьему. Кордон заброшен, сейчас вообще под снегом. Дорога до него засыпана. А от Кельпы – лишних полсотни верст. Под перевалом через неделю будете.

Джуди расстроено покачала головой:

– У нас всего неделя. Хоть домой возвращайся!

Парень усмехнулся:

– Не так всё страшно! Карта есть?

Не зря, ох не зря журналисты ходили в Подмосковный лес. Карта была. Плохонькая, но вполне отвечающая антуражу. А то полезла бы сейчас в Гугл за спутниковым снимком! Позору не оберешься!

– Вот смотри, – собеседник ткнул пальцем. – Выезжаете автобусом до Мажорки. Вот этот городок. Встаете на лыжи, и по ручью вверх. Там перевал Простой. Он, действительно, простенький. Вываливает в Медвежий почти напротив Трубы. Пара километров вниз и всё. От Мажорки два дня, если не ломаться. И ещё два на Трубу. Вот там поаккуратней, дует сильно. Очки нужны, маски…

– Всё есть! – повеселела Джуди. – Спасибо! А ты местный?

– Охотник. Ладно, не буду мешать, – улыбнулся парень. – Высматривайте своих.

Через пять минут Джим украдкой ткнул девушку пальцем в бок. Джуди кивнула. Тоже увидела среди встречающих Снежану Томразину и полицейского, встречавшего Морозова позавчера. Жиденький поток пассажиров быстро иссяк. Никого из искомых не было. Либо прилетели вчера, либо…

Зато Томразина встретила, кого ждала. Сейчас они с сержантом вели к выходу интеллигентную пару лет пятидесяти с небольшим.

– Смотри, – шепнул Джим.

От стены отлепились четыре угрюмых парня и двинулись наперерез Томразиной и гостям. Непонятно почему, но Джуди сразу поняла, что это не случайность. Но дальнейшие события не оставили времени для размышлений. Сбоку от четверки возник тот самый охотник, что недавно объяснял "туристам" дорогу, а теперь куда-то очень спешащий. Настолько, что, споткнувшись на ровном месте, полетел головой вперед, да так, что сбил с ног всех четверых.

– Хитро, – прошептал Джим, наблюдая, как упавшие поднимаются, отчаянно матерясь и мешая друг другу.

– Не поняла?

– Он не споткнулся, – пояснил Джим. – Прыгнул. Совершенно умышленно сбил их с ног. Но так, чтобы это выглядело, как случайность. Капрал Мак-Кински показывал этот фокус, но у меня так не получалось.

Про капрала Мак-Кински Джуди слышала очень много. Уж больно сильное впечатление произвел в своё время бравый служака на новобранца Литтла.

Тем временем пострадавшим удалось подняться на ноги. Четверо окружили одного. Джим напрягся, готовясь вмешаться, но через мгновение расслабился.

– Обрати внимание на его позу, – ответил он на непонимающий взгляд подруги.

– А что? Руки на уровне груди, открытые ладони от себя. Поза миролюбивых намерений, словно из учебника.

Джим хмыкнул:

– Ноги немного согнуты, корпус чуть скручен. Это боевая стойка. Он их уложит за мгновение. Всех четверых.

Джуди присмотрелась, но замеченные напарником нюансы ей были непонятны. Зато хорошо слышен диалог.

– Парни, извините, ради бога! На ровном месте споткнулся! – прижимал руки к груди охотник. – С меня причитается!

– Да ты, волчара позорный, совсем нюх потерял! – наседал на него один из четверки. – Ты вообще куда пер, лошара гребанный?

– Да девчонку красивую увидел, – грустно понурился охотник. – Познакомиться хотел.

– Сбондили твою краснючку! – зло выругался второй, настороженно оглядываясь на приближающийся наряд полиции. – И нам подляну кинул. Мент кельпинский мог наводку дать… – он резко замолчал. – Что ты там говорил за проставу?

– Мигом! – разулыбался охотник и извлек из рюкзака литровую бутылку. – Мир?

– Лады, – буркнул первый, тоже косясь на полицейских. – Некогда с тобой тут базарить.

И четверка двинулась к выходу.

– Уходим, – шепнула Джуди напарнику. – Забираем вещи и едем в Кельпу. А ещё лучше – сразу на тот кордон, который под снегом! Якобы под снегом!

– Думаешь, там? – усомнился Джим.

– Уверена! Как сказал бы Уолтер, задницей чую!

4 января 2020 года. Снежинск

– Неплохо.

Малой покосился на отца, но промолчал.

– Я думал, не сдержишься, наваляешь.

– Нельзя, – вздохнул Олег. – Нам разборки с ментами не в жилу. Даже если Артемов паспорт проканает, на фиг светить? Да и не так сложно горбатого лепить. Главное – пузырь сумел не раскокать.

– Чего это ты на фене заговорил?

Олег ухмыльнулся:

– Адреналин выходит, наверное. И перебор общения с назгуловскими. Ничего, будет и на нашей улице праздник… Почему этих сержант встречал?

– А их вообще не планировалось. Преподы томразинской дочки. Вот сама и примчалась. А Игорёк – на крыльях любви. Волчара одобрил.

– Ага! У них любовь, а у Назгула вопросы к Игорю! Наверняка по тем двоим, что у нас в дерьме ковыряются! С Назгулом надо что-то решать. Может, наведаться к нему?

– Учись терпению! – рассмеялся Петр. – Зачем лезть в берлогу, если мишка сам вылезет. Тогда и насадим на рогатину. А не вылезет, нам же проще.

– Тоже верно. Кого-то ещё ждем?

– Всё, вроде. Иловайского Батяня с Ниндзей вчера увезли. Зимова – Артем с Чумой. Киселёва – сегодня. Кстати, на хрена они неандерталку в город потащили?

– Сильно просилась, наверное, – хмыкнул Олег. – Посмотреть хотела. У них же тоже культурный шок, хоть и держатся на зависть профессорам.

– Ох, ребята! Заметил бы кто – был бы всем нам культурный шок!

– Да ладно! Зимнюю одежду придумали северные мусульмане, чтобы с паранджой не заморачиваться. Хрен что разглядишь! А если что – так половина эстрадных звезд в сто раз страшнее любой неандерталки!

– Это верно, – хмыкнул Петр. – А вторая половина в тысячу.

– А я о чем. Ну и, наконец, если бы вместо Снежанки сегодня была Оторва, я даже вмешиваться не стал бы. Идиоты назгуловские, пусть Назгул и спасает! А что там с американцами?

Петр развел руками:

– Непонятно. Тридцать первого прибыли в Москву и как в воду канули. Здесь не появлялись, в Кельпе тоже. Может, мы их упустили?

– Как? Все рейсы встречали. Никого похожего. Второго нас не было, но этим бортом летел Морозов. Он их в лицо знает. Не было их там. Да здесь чужих за три дня только пара туристов!

Петр задумчиво почесал подбородок:

– А туристы? Половой состав выдержан, габариты – тоже.

– Пап! Я же не зря к ним подходил. Москвичи это! Местность знают, хоть и по карте. Жаргоном нашим владеют. А одежда! Американцы были бы в Арктериксе и Нордфейсе! А эти?! Одна мармотовская флиска на двоих! Остальное – Сивера, БАСК[1]! Сивера за бугром вообще не продается.

– В Москве могли купить!

– А авизентовые анораки тоже? Самострок начала восьмидесятых? Явно с дедушек сняли. А бахилы с галошами? Их даже у нас только лыжники носят. И тоже самострок и не новые! Сидушка с надписью "моё сердце греет твою пятую точку"?! Да так замаскироваться не каждый шпион сможет! А они, всё-таки, журналисты, а не тайные агенты!

– Что за сидушка?

– Поджопник у девчонки. Тоже, кстати, потрепанный. На нем красным фломастером сердечко нарисовано, надпись эта и подпись: "Егор". Не, пап, точно не они.

Немного помолчали.

– Слушай, пап, а когда они смылись?

– Кто они?

– Туристы.

– А… Да вот как ты представление закончил, так и ушли.

– Во время или после?

– После. До этого наслаждались цирком. Мне даже показалось, что парень собирался вмешаться. Когда дело пошло к драке.

– Вот тебе ещё один аргумент. Американец, вмешивающийся в чужую драку! Или собирающийся вмешаться! Против превосходящих сил противника! Нонсенс!

– Мда… Выходит, американцы загуляли в Москве. И, скорее всего, припрутся завтра. Обидно, придется ещё сутки здесь торчать.

[1] Астерикс, Нордфейс, Мармот – американские производители туристской одежды. Сивера и БАСК – российские.

4 января 2020 года. Рим

В Риме Кристине нравилось всё! И топящиеся дровами печки, на которых готовили еду; и отсветы пламени в полутемных кузнях; и ледовые стены, с которых кое-где можно было кататься, как с горки; и мохнатые громады мамонтов; и прикольные котята, на которых можно было ездить верхом или на лыжах; и огромный Урр, в одиночку вытаскивающий заметенные за ночь машины; и смешная тётя Оторва, жонглировавшая кирпичами, накручивающая на палец гвоздь и разыгрывавшая целые спектакли без единого слова; и ожерелья из клыков невиданных зверей и человеческих зубов. Особенно из человеческих зубов. И вообще всё-всё-всё! Даже куча пищащей малышни. А уж новый приятель…

С Хомой было интересно! Даже интереснее, чем с Костиком и Рафом. Намного интереснее! Только Хома постоянно был чем-то занят. Колол дрова, таскал за суетливым дядькой катушки с проводом, носил снежные кирпичи для готовки, вычесывал котят… А больше всего возился с мелкими. Тому подгузник смени, этому пропавшую игрушку найди, третьего напои, двух следующих разними. Со всеми поиграй, одень, раздень. А их двадцать семь штук! Правда, четверо постарше немного помогают, но с ними самими надо заниматься математикой и письмом.

Кристина сама предложила Хоме помощь. А что? Вдвоем все дела быстрее переделаются, и можно будет развлекаться. Конечно, мама бы сморщила нос и сказала, что это дела "не Кристининого уровня". Но мама в Москве, а Кристина здесь! Правда, дрова она колоть не умеет, а снежный кирпич даже поднять не может, ну и что? Она же девочка! Зато котят вычесывать получается. Это даже приятно, хотя и утомительно… А уж с детишками…

У Кристины не было ни младшего брата, ни сестры, иначе бы она ни за что не ввязалась в этот кошмар! Подгузники девочку не слушались категорически! Из пеленок Кира и Юля выкручивались мгновенно, а близняшки Маргариты, наоборот, сразу закручивались в единый клубок, так что не распутаешь. Во время еды младшие перемазывались кашей с ног до головы. Средние – с головы до ног! Только старшие ели более-менее аккуратно, но пятилеткам личики всё равно приходилось мыть. А хождение в туалет – отдельная история!

Человек пять требовали почитать им книжку (эти свитки обоев – книжки?!), каждому свою. Столько же считали, что умеют читать, и заставляли себя слушать. Пятилетний Тру (Кристина уже знала, что это имя означает "Мамонт", но всё равно каждый раз удивлялась), обрадовавшись новому слушателю, продекламировал на память поэму собственного сочинения. Нить повествования Кристина потеряла на второй минуте, но терпеливо дослушала до конца. И при этом мелкие постоянно орали, визжали, хрюкали, пищали, плакали… То есть производили максимальное количество шума. Все! Даже те, кто, старательно высунув языки, малевали что-то карандашами на кусках тех же самых обоев.

Кристина не сбежала только потому, что папа всегда говорил, что начатую работу нельзя бросать, не доделав до конца. Ну и из упрямства, конечно: чем она хуже Хомы? Он же и один справляется! Тем более, и сейчас делает куда больше Кристины. Это-то и обидно!

Но когда пришла тетя Шоколадка и сказала, что посидит с мелкими, а Хома с Кристиной могут идти играть, девочка вздохнула с облегчением. А для себя решила, что у неё никогда не будет детей! Ну их к черту!

Сразу на лыжах не поехали. Хоме требовалось позаниматься с пятилетками счетом. Кристина тоже пошла. Почему нет? В счете ей равных в классе не было. И в решении задачек – тоже. И олимпиады в Интернете выигрывала регулярно. А месяц назад её даже посылали на олимпиаду для пятых классов! Для пятых! А Кристина только в третьем! Но всё равно три задачи решила! Её даже наградили, дали похвальный отзыв! Правда из двух оставшихся одну Кристина решить так и не смогла. Даже дома. Ну так она же не в пятом классе! Так что и здесь на математике от неё толку будет больше.

Занятия счетом девочку поразили. Её-то никто не заставлял кирпичи двигать! И всё равно с олимпиадой справилась!

– У вас что, счетных палочек нет?

– А зачем они? – пожал плечами Хома, выслушав разъяснения. – Растеряют все. А кирпичи – надежно! Всегда найдешь детей там, где их оставил.

Кристина показала Хоме язык и предложила решить задачку. Олимпиадную. Чтобы этот задавака не выделывался! Задавака справился с задачей за минуту. Или две, Кристина время не засекала. И с остальными четырьмя – тоже. И с той, не решаемой, тоже! В уме, даже за обоями не потянулся. Хотя, если бы у Кристины вместо тетрадок и прописей были бы обои, она тоже всё решала бы в уме! Но так разделаться с самыми сложными задачами! И попросить ещё, посложнее. А Хома попросил. Кристина обиделась: задач сложнее она не знала.

И потянула приятеля кататься со стены. А потом на лыжах. Лыжами Хома тоже управлял лучше Кристины, но девочка поклялась себе, что когда привезут её лыжи, она покажет мальчишке класс. А пока они неслись по ночному лесу вслед за Тюпкой и Чувырлой, выписывая зигзаги между высоченными соснами под завывание ветра в кронах. Ветра и мороза Кристина не боялась. Поверх любимого комбинезончика на гагачьем пуху она надела меховые штаны и куртку Хомы. То есть сначала отказалась, но когда выяснила, что у мальчишки ещё есть, взяла. Как говорит тетя Лапа, лом костей не парит!

– Погоди!

Хома резко затормозил, натягивая веревку. Чувырла послушно остановилась и подняла морду к небу, словно прислушиваясь.

– Что случилось? – подъехала к приятелю Кристина.

– Сигнал, кажется!

И точно, издалека донесся едва слышный рык.

– Кто-то зовет на помощь, – произнес Хома. – Кажется, Пузик.

– Кто-то обижает Пузика? – испугалась девочка. – И что делать?

– Пузика трудно обидеть, – хмыкнул Хома. – Но что-то там такое, с чем он не может справиться. Надо съездить посмотреть.

– Поехали!

Мальчик покачал головой:

– Нет. Кто-то должен вернуться в Рим и рассказать старшим. Это даже важнее. Нам надо разделиться. Кто куда?

Конечно, Кристина хотела на помощь Пузику. Но девочка понимала, что это неправильно. И ездит она медленнее, и котят пока понимает плохо, и папа просил…

– Я домой, – вздохнула она. – Хотя и не хочется. Но ты мне всё-всё расскажешь! Как здесь короче?

– Просто не мешай Тюпке! – посоветовал Хома. – Чувырла, к Пузику!

И умчался. Кристина огорченно посмотрела ему вслед:

– Вот так всегда. Самое интересное – без меня. Ну и ладно! Тюпка! Домой!

4 января 2020 года. Снежинская область

Нанять машину на загадочный кордон оказалось не так просто. Нет, таксистов на площади перед аэропортом толклось более чем достаточно: московский рейс прилетел недавно, всем работникам большой дороги клиентов, конечно же, не хватило, и неудачники не торопились разъезжаться в надежде на нежданное счастье. Вот только ехать ночью в лес (один даже пошутил «в багажнике собственной машины») никто не жаждал.

– Нэт там дорогы, мамой клянус! – колоритный кавказец в меховой кепке-аэродроме бил себя кулаком в грудь с такой силой, что экстравагантный головной прибор слетал с лысеющей макушки, и хозяину приходилось его ловить.

– Зацем неплавду говолис, однака, – укорял коллегу щупленький нанаец. А может, мансиец. – Ест долога. Но снега шибко много, однака! Не плоехать, однака!

– Не, ребята, не найдете вы дурака туда ехать, – заявил коренастый мужик лет пятидесяти. – Если хотите, до Кельпы закину. Две штуки, и мы уже там! А там, глядишь, кто из местных и решится. Они и дорогу получше знают, и состояние.

Джуди пересчитала рубли в доллары, мысленно присвистнула, поскольку предлагаемая цена превосходила не только московскую, но и нью-йорскую, и начала яростно торговаться. Сошлись на тысяче, дальше водитель встал насмерть. Пассажиры загрузились в видавшую виды "Ниву" и, наконец, двинулись. И остановились, едва отъехав от аэропорта.

– Сколько платите до своего кордона? – спросил водитель.

– Не поняла?

– Что не поняла? Видишь, никто туда везти не хочет, – не поленился объяснить водитель. – Я против общества не пойду. А сейчас мы не на площадке, как хотим, так и договариваемся!

– Ну ты и жук, дядя!

– А ты как хотела, дочка? Хочешь жить – умей вертеться. Так сколько?

– Три.

– Не пойдет! Шесть. И торговаться не надо!

– А довезешь?

– Хрен знает, пройдет ли туда моя ласточка. Врать не буду, тут на удачу. Но в любом случае – шесть штук. Обратно, так и быть, бесплатно привезу. Годится?

Джуди рассмеялась:

– Не годится! До Кельпы – как договорились, штука. А дальше – по штуке за каждые десять километров. Неполная десятка не считается! А то ты на пятом километре застрянешь!

– Ты думай, что говоришь! – обиделся водитель. – Я тридцать пять лет за рулем, а ты меня неумехой считаешь!

– Не, дядя, – протянула Джуди. – Неумехой я тебя не считаю. Я тебя хитровыделанным без всякой меры считаю. Наколешь и не поморщишься!

– Наколешь тебя, как же, – пробурчал водитель, трогая машину. – В общем, от Кельпы по стольнику с километра.

– Обратно – бесплатно!

– И откуда только берутся такие молодые да ранние!

Больше за всю поездку водитель не проронил ни слова, если не считать негромкой матерщины. Дороги за Кельпой не было. Её заменяла слабо наезженная колея, быстро заметаемая снегом. "Нива", натужно гудя мотором, прорывалась вперед, с боем отвоевывая каждый сантиметр. Водитель отчаянно матерился, когда машина не справлялась с очередным подъемом, сдавал назад, чтобы, набрав скорость, сделать новую попытку. Отчаянно крутил руль на сравнительно пологих участках. В общем, делал всё, чтобы получить как можно больше вожделенных стольников.

Окончательно застряли на длинном тягуне километрах в десяти от финиша. "Нива" трижды пыталась забраться на склон и трижды скатывалась обратно. После четвертой попытки водитель заглушил мотор и откинулся на спинку сиденья:

– Всё! Приехали.

Джуди завозилась с айфоном.

– Шесть миль!

– Что? – не понял водитель.

– Десятку недотянули.

– Ага. Пятерка с вас. Ну что, обратно?

Журналисты переглянулись.

– Пешком дойдем. Часа три, максимум четыре.

Водитель удивленно покачал головой:

– А если кордон засыпан? Он ведь брошенный.

– У нас всё есть для ночевки. Мы же потом по перевалам, – Джуди улыбнулась. – Начали маршрут на десять километров раньше. Ничего страшного.

– Смотрите, – пожал плечами водитель, – дело ваше.

Первые шаги дались легко. Это для машины склон представлял серьезное препятствие, а пешком, после Приэльбрусья и Альп, казался почти ровным местом. Разве что немного мешал ветер, несущий мелкую снежную пыль. Постепенно втянулись в ритм, попутно не раз помянув добрым словом московских знакомцев. Без бахил здесь, действительно, нечего было делать. За первый час, если верить навигатору, прошли почти две мили. Ветер за этот час заметно усилился. Колея почти не просматривалась, а ещё через несколько минут и вовсе исчезла. Идущий впереди Джим, обернулся к напарнице:

– Куда идти? Всё замело!

Джуди встала рядом, повернувшись спиной к ветру:

– А по общему направлению?

– Здесь все-таки горы! Наткнемся на какой-нибудь хребтик или промоину…

– Тогда и обойдем! Может, всё снегом засыпано.

– Включая этот самый "коурдоун", – последнее слово Джим произнес по-русски.

– Тогда поставим там палатку и будем "пурговать", – Джуди тоже применила русское слово. – У нас всё есть!

– Ладно, пошли, – Джим двинулся вперед, пробормотав себе под нос: – В следующей жизни найду себе женщину поспокойней.

– Где ж ты её найдешь?! – хмыкнула Джуди, пристраиваясь почти вплотную. Так широкая спина друга немного защищала от ветра.

Без колеи движение сильно замедлилось. Одну милю шли час. Оставалась ещё половина пути.

Джим вдруг остановился.

– Смотри, – голос дрожал от напряжения.

Впереди, в паре десятков шагов стоял ЗВЕРЬ. В лунном свете хорошо просматривалась широкая мускулистая грудь, покрытая черно-белой шерстью; мощные, непропорционально длинные лапы, просвечивающие через позёмку; вознесенная на полтора с лишним ярда голова. И клыки. Невозможные клыки.

– Саблезубый тигр, – прошептала Джуди. – Я думала, они рыжие.

– А я думал, они вымерли.

Джим пытался хорохориться, но мгновенно осипший голос выдавал: бывший морской пехотинец и боксер-тяжеловес боялся. А у Джуди тоскливо засосало под ложечкой.

– Вот что нашли здесь русские, – сказала, чтобы хоть что-то сказать. Чтобы удержать себя в руках. Чтобы, отчаянно визжа, не помчаться прочь, в темноту, бросив друга на съедение. – И сейчас эта находка нами поужинает.

– Может, сытый… Попробуем обойти. Давай, я прикрою!

Джуди медленно шагнула влево. Зверь поднял голову и негромко рыкнул. На пути девушки возник второй тигр. Точно такой же. Может, немного меньше. Справа появился третий. Рыжий. Рыжего заказывали?

Бежать было бесполезно. Драться тоже. И на Джуди вдруг накатила волна злой бесшабашности. Нет, страх, а точнее почти захлестнувший девушку беспросветный ужас, никуда не ушел. Только чуть-чуть подвинулся, и с ним стало можно бороться. Например, заниматься хорошо знакомой работой. Чтобы умереть солдатом на посту, а не жалобно пищащей добычей:

– Малыш, снимай! Будем делать репортаж!

– Это будет последний репортаж в нашей жизни, – угрюмо буркнул Джим, доставая камеру.

– Плевать! Уолтер! – заорала она в телефон. – Пускай нас в прямой эфир! Потом не будет! Ни нас, ни эфира! Прямо сейчас! Не знаю, смилодона тебе в задницу! Не больше пяти минут! Давай!

Повернулась к Джиму:

– Готов? Работаем. Это будет лучший репортаж в нашей жизни!