355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Виктор Гвор » Степи нужен новый хозяин (СИ) » Текст книги (страница 18)
Степи нужен новый хозяин (СИ)
  • Текст добавлен: 1 апреля 2022, 22:33

Текст книги "Степи нужен новый хозяин (СИ)"


Автор книги: Виктор Гвор



сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 31 страниц)

23 декабря четвертого года. Пещера сэров

Видимость в горах – понятие относительное. От лагеря степи, можно считать совсем не видно: склон ближайшего холма, и всё. А от входа в пещеру сэров, набор высоты меньше сотни метров, саванна просматривается километров на много. Хотя какая, к чертям, саванна. Тундра тундрой. Как на южном побережье Карского моря, только не такая ровная. От пещеры и заметили цепочку фонариков.

– Наши? – неуверенно спросил Бульба.

– Нет, – хмыкнул Батяня. – Мудрый Пых открыл электричество и клепает светодиоды и батарейки. А корпуса режет из мамонтовых бивней. Хорошая, кстати, идея. Надо Дудке подкинуть. Тому, кто вырезал флейту, корпус для фонаря – плёвое дело. Пусть обеспечивает нас эксклюзивом, а то ходим, как лохи, с Петцлем[1]!

– Ну… – промямлил Тарас. – Может, ещё одну группу занесло. Неплохо бы.

– Может, и занесло, – кивнул Лешка. – Только что в этом хорошего? Нам, конечно, дармовая рабсила не помешает, но им-то каково? Пошли люди в поход, а оказались хрен знает где и когда. Обрадуются донельзя. Ты себя в первые дни вспомни! А лучше Галкину истерику с роялем.

– Мда… – засмущался Бульба. – Об этом я не подумал. Действительно хреново было. Сейчас-то уже и не знаю, хочу обратно или ну его на фиг.

– Об этом никто и не спрашивает. А вот за отсутствие горячего обеда через пару часиков… Хотя нет, слова не скажут. Зато наличие хавки народ обрадует независимо от национальной принадлежности. Так что пошли, Миша со Светкой их не видят.

Время Батяня прикинул точно. Это не скорость замерзания воды высчитывать. За последние три недели Буртасов капитально улучшил навыки устного счета, но расчеты теплотехнических процессов так и не осилил. То есть считалось всё самым лучшим образом, только результаты каждый раз получались новые и от предыдущих отличались нуля на три. Может по причине того, что процесс Леха понимал более чем приблизительно, может, потому что ни одной постоянной не помнил, а может и ошибся где. Но сейчас задача куда проще: и считать ничего не надо! Суп надо варить!

Гостей встретил пылающий костер в круге лежащих бревен и ведро горячего варева из мяса, картошки, вездесущих кау и прочих вкусностей, собранных в тундре, когда она ещё была степью. Гости за день маленько притомились и оголодали, да и хозяева не баклуши весь день били, так что встреча была теплой, но несколько сумбурной, а обмен впечатлениями начался лишь когда наполнились желудки.

– Быстро вы, – Батяня отложил миску. – Мы вас раньше двадцать седьмого не ждали.

– Не так уж и быстро. Шестнадцать дней. Вы за шесть прошли, – Артем протянул Свете кружку. – Чаек есть?

– А то! – улыбнулась Лабжинова, зачерпывая из парящего ведра.

– Так мы ж налегке, – пожал плечами Лешка и тут же вскинулся: – Подожди! Как шестнадцать?! Олег ушел четвертого.

– Ага! – кивнул Артем. – А в Риме был седьмого вечером, – он жестом остановил командира, уже выискивавшего взглядом Малого. – Пенделей я этому супермену уже вставил, свою порцию попозже навешаешь. В целом всё обошлось. Только Снежка, Бублика и Чубика пришлось оставить Галке на релаксацию. Да сам герой первую неделю обратного перехода еле шкандыбал. Хотя и не задерживал.

– Нет худа без добра, – вставил Эйнштейн. – Зато теперь точно известен предел выносливости гомотериев. Три раза по шестнадцать часов с перерывами по четыре.

– Я как-нибудь измерю предел выносливости одного придурка! – пробурчал Батяня. – Буду гонять по кругу, пока не упадет! Хоть неделю! Ладно, ещё проблемы были? Кстати, где Пузик? Встречали?

Прибывшие заулыбались. Оторва даже дернулась вскочить и порадовать товарищей новой пантомимой, но Чума удержал: мол, ты теперь солидная женщина, мать двоих детей! В Галкиной штормовухе с оторочкой из "искусственной кошки", бахилах и полоске на голове неандерталка на солидную женщину не тянула. Максимум – наивная первокурсница в первом походе. Даже ожерелье несильно нарушало гармонию.

– Конечно, – хмыкнул Дудник. – Разве он пройдет мимо веселухи? Не случайно они с Ниндзей снюхались!

– Что за веселуха? – насторожилась Светка.

– Это нечто! – хмыкнул Евстифеев. – Едем мы, едем, никого не трогаем. В санках одной колючки четыре центнера. До прохода осталось километров десять, не больше. Помните, где ложбинка перед последним тягуном? Выкатываем на борт этой ложбинки, а внизу месиво: некто черно-белый и клыкастый учит разуму стаю гиен. Или они его. Штук пять тварей уже валяется, но и кошке приходится туговато, уж больно их дофига. В принципе, не наше дело, но Чума заорал: "Пузик", и саблезубы рванули на помощь. А может, просто рванули, как они гиен любят, ни для кого не секрет. Тоже ничего страшного: ввосьмером котята эту стаю на ноль помножат моментом! Вот только мы отстегнулись, а Юрик с Оторвой даже не не успели, просто забыли. Летят в атаку, нагибата с дубиной над головами летают, а соображение, что в кучу зверья лезть да ещё в лыжах и на прицепе малость опасно, даже в голову не приходит. Хуже того! Чума, как увидел такое дело, помчался спасать жену, благо постромки ещё из руки не выпустил. Ну и Олежка, прежде, чем отцепиться, скорость набрал. Мы с Артемом садим из арбалетов, Дудка гиен золотом поливает, Малой на ходу из лука садит, кошаки рычат во все горло и рвутся в ближний бой, Оторва визжит, что твоя баньши, Чума орет, чтобы она отцепилась, а Урр ревет громче, чем его мохнатый тезка. Не знаю, поняли гиены, что им не светит, или перепугались этой какофонии, но попытались сделать ноги. Восьмерым почти удалось, но это был не их день. С противоположного склона скатился ещё один Пузик, на этот раз настоящий, и первую троицу положил в мгновение ока. Последняя пятерка метнулась в сторону и напоролась на выскочившего из-под снега медведя. Похоже, самая шустрая к нему в берлогу провалилась, во всяком случае, труп там нашли. Остальные шарахнулись от медведя и прямо в лапы набегающим котятам. Я уже вздохнул облегченно, как Чувырла перехватила гиену, естественно тормознула, Чума по инерции пронесся мимо, выпустил постромок и с разгону влетел в брюхо вставшему на дыбы медведю.

– Да не видел я его, – буркнул Колька. – Я за Оторвой следил.

– Верим мы тебе, верим, – успокоил товарища Эйнштейн. – Кто ещё может зарезать косолапого, держа нагибату одной рукой, и даже не заметить! – тут Оторва жестами, чтобы не прерывать Виталия, показала, что её муж великий охотник, и клыков такого большого зверя нет даже у Великого О-рю! – Врезался и отлетел в сторону, словно шарик от стенки. Я думал, медведь его лапой приложил. Ан нет, сработал закон сохранения импульса. Очень хороший закон.

Виталий перевел дух и приложился к кружке.

– А дальше?

– А что дальше? Мишка вскрыт почти от паха до горла. Давно известно, что Чума вслепую не промахивается. Лыжи выдержали, а камни, о которые можно головкой приложиться, оказались надежно укрыты снегом. А когда трофеи считали, и вовсе обалдели. Одна гиена зарезана нагибатой. Оторва, больше некому. Когда успела – не помнит. У Урра тоже с памятью проблемы, но у двух тварей размозжены головы. По одной у нас с Артемом и Дудкой. Четверых Малой стрелами побил. Вообще не понимаю, как можно, спускаясь на лыжах, шестью стрелами снять четверых!

– Одну стрелу не нашел, – вздохнул Олег. – Похоже, под снег ушла.

– Ребята тоже по болту потеряли, – добавил Дудник. – А я пять пуль высадил. Они же одноразовые.

– Ты пули сотнями льешь, а каждая стрела – произведение искусства!

– Кончай! – рявкнул Батяня. – Весной сходишь, подберешь! Сколько гиен было?

– Считай. Десяток наш. Ещё один – котяткин. Трое Пузиковы. Одна мишке досталась. Двадцать четыре. И пятерых дикарка ещё до нас погрызла.

– Охренеть! Мы чуть не потеряли троих только потому, что кто-то не научил неандертальцев вовремя отстегиваться! Кто с ними занимался?

– Неважно кто занимался, – вмешался Артем. – Это моя вина. Привык, что никто не ошибается, а ты всё контролируешь, расслабился, не проверил. И на месте сплоховал, Урр рядом со мной шел, надо было сначала его отстегнуть, потом самому… – он махнул рукой. – В общем, лоханулся по-полной.

– Проехали, – махнул рукой Лешка. – На будущее. Рядом с Юриком всегда Бульба, Артем или Ниндзя. Как минимум двое. С Оторвой – Чума, Малой и Лапа. Чтобы если отстегнуть, пристегнуть, упасть и так далее, сначала подопечных…

– Я не нада, – русский у неандертальца пока был очень корявый. – Я сама!

– Когда будешь владеть лыжами, как Малой, тогда будешь "сама"! – рыкнул Батяня. – Что мы Айке скажем, если с тобой что случится?

– Она, кстати, беременна, – сменил тему Эйнштейн.

– Вот именно! – Батяня перевел взгляд на Виталия. – Так… Кто ещё?

– Наташа, Катя и Шоколадка!

Тарас приствистнул. Лешка вздохнул:

– С нами не соскучишься. И всё-таки, где Пузик?

– Ну ты же сам написал, чтобы мы часть "Егозы" в проходе оставили! Вот Пузик её и охраняет.

– Не понял?!

– Проволоку и дикарку. Ну из-за которой вся эта катавасия случилась. У неё лапа прокушена и бок прилично порван. Раны мы обработали, даже бок зашили, но охотиться она нескоро сможет. Вот Пузик и…

– Вы что сделали? – взревела Светка. – Зашили раны дикому саблезубу? У кого-нибудь в этой психованной компании мозги есть? Да она же от боли вас должна была порвать в клочья!

– Во-первых, – нравоучительным тоном начал Эйнштейн, – болевой порог у гомотериев намного выше, чем у человека. Во-вторых… – он махнул рукой. – Пузик очень просил. Любовь у него. И с пациенткой сам договаривался. Дикарка даже не дернулась ни разу. Мы ещё до пролома её довезли. Они нас ждут там, где ваш лагерь стоял. Ну и наш тоже.

– Сумасшедший дом! – пробурчал Батяня. – Ладно. Виталь, проверь мои расчеты. Нам надо заморозить двести пятьдесят кубов воды. У меня получается то трое суток, то тридцать…

В течение следующего получаса Буртасов объяснял, что считал и как считал. За сколько резервуар заполнится, за сколько замерзнет… Пока Эйнштейн не прервал его. Достаточно бесцеремонно:

– Леша, у тебя что было по физике?

– Четверка, – вздохнул Буртасов. – Дареная.

– Чувствуется. Удельная теплопроводность льда не ноль шесть, как у воды, а два с половиной. И это не в киловаттах на метр градус, а в ваттах. В четыре раза больше и в тысячу раз меньше. Теплота кристализации действительно триста тридцать, но не джоулей, а килоджоулей. В тысячу раз больше. Теплоемкость льда вдвое меньше, чем у воды. Две тысячи, а не четыре двести. Дальше. Твой метод расчета теплового потока – это плюс-минус километр, там интегрировать надо, а не брать по средней. Хорошо хоть помнишь само словосочетание "тепловой поток".

– Я и не помню, – сконфуженно улыбнулся Батяня. – Сам обозвал.

– Блин, и чего ты в школе дурью маялся? Мог бы лучше меня учиться! В общем, на десять метров вглубь вода не замерзнет никогда. Ещё и потому, что давление пяти метров водяного столба – пол-атмосферы. Немного, конечно, но смести снежную стенку хватит с головой. И ледяная корка не спасет!

Буртасов горько вздохнул:

– Почему-то я так и думал, что напутал капитально. А посчитай…

– Погоди, Лёх, – улыбнулся Артём. – Давай угадаю. Вы нашли и напилили триста кубометров льда. Чтобы забить весь этот предбанник и залить водой уже лёд. Так?

– Пять тысяч блоков, – кивнул Буртасов. – Чтобы и на стенку хватило. И даже перетащили их к пещере. А ещё жерди для армирования, "Егозу" хочу только на первые три метра пустить. Три недели пилили и таскали. На желоб-то один день ушел.

– Без шкур делали? – спросил Олег.

– Ага, построили из снега и обработали по твоей технологии. Сантиметров на пять получается снег в лед превратить.

Эйнштейн завистливо вздохнул:

– Умеешь ты, исходя из совершенно бредовых посылок, найти единственно верное решение! Да ещё воплотить его в жизнь!

– Да ладно, – махнул рукой Лешка. – Ты, небось, тоже до этого додумался.

– Я это высчитал. А ты – нет. Вообще не владеешь нужным математическим аппаратом. А результат одинаков. Только стенку ещё загерметизировать надо! Иначе вода вытекать будет. Вряд ли у тебя кирпичи идеальной формы.

– Это как раз просто. Делаем раствор из мокрого снега. Очень мокрого. Мы сегодня попробовали. Схватывается моментом.

– Умно.

– Тогда так. Завтра утром смотрим всё на месте и начинаем работать. А Малой, Лапа и Ниндзя прочешут окрестности. Надо найти другие входы, если они существуют. Сейчас спать. У нас две иглу, места на всех хватит. Или палатку ставить будем?

Дудник переглянулся с Эйнштейном, потом с Артемом, с Колькой и выразил общее мнение:

– Да ну её на фиг!

[1] Petzl – один из ведущих производителей фонарей в мире.

1 января пятого года. Пещера сэров

Солнце заливало склоны ущелья ослепительно светом. Искрились отраженными лучами белоснежные сугробы, поблескивали хрустальными гранями изломы льда. Черными пятнами с резко очерченными границами выделялись неприкрытые снегом камни. Слишком ярко, слишком светло. Так бывает на Кавказе в мае, и то на приличной высоте и после сильного снегопада. А в январе так не бывает нигде. Совсем. Но было.

Батяня стоял на краю площадки перед пещерой сэров, намертво закрытой ледовой пробкой, и не понимал… Вообще ничего не понимал. Рядом толпилась столь же недоумевающая группа. Люди и гомотерии. Шептались, переглядывались, недоуменно косились на только вчера достроенную и залитую водой стенку, из-за которой доносились гулкие удары. Через десять метров монолитного льда, армированного жердями и колючей проволокой! Стена содрогалась, словно при землетрясении. Собственно, почему "словно"? Земля тоже содрогалась.

– К бою, – сиплым голосом скомандовал Батяня, закладывая болт в арбалет.

Группа зашевелилась. Выдвинулись вперед гомотерии, выводя на острие клина Милку, Фифу и Няшу. Заскрипели плечи арбалетов. Поднялись луки. Заплясала Оторва, удерживая в воздухе семь метательных кирпичей. Тех самых, шипастых, из сложных форм…

А пробка в устье пещеры вздрогнула, пошла трещинами и осыпалась ледяной крошкой, и из отверстия вылезло… Внешне это напоминало человека. Только невероятного, невозможного размера. Наверное, такими древние греки представляли циклопов. Массивные колонны ног, необъятная ширь груди, толстенные руки, мощные бугры мускулов, вознесенная на четырехметровую высоту одноглазая голова. Впрочем, слово "вылезло", не подходит к ситуации. Существо выметнулось из пещеры в облаке ледяной крошки, зло зыркнуло по сторонам и заревело.

– Огонь! – скомандовал Батяня, вскидывая арбалет.

И опоздал. Все опоздали. За мгновение до залпа существо изменилось. Тело стало ещё массивней, почти потеряв сходство с человеческим, руки удлинились, выпуская острые длинные когти, лицо вытянулось вперед и обзавелось пастью с тремя рядами конусообразных зубов, на затылке вырос костяной гребень, опускающийся на спину, тело покрылось крупной чешуёй.

"Помесь бульдога с носорогом, – мелькнула мысль. – Точнее, тираннозавра с Дедом Морозом. Только зеленый и в пупырышках".

Люди выстрелили. Раз, второй, третий. Беспомощно ткнулись в чешую арбалетные болты, аурумбаты и стрелы с бронебойными наконечниками, резиновыми шариками отскочили от массивного тела метательные кирпичи, застучали по скалам срикошетившие золотые пули. Чудовище расхохоталось и шагнуло вперед. В замешательстве попятился непобедимый кошачий легион, даже бесстрашные Няша и Милка сделали шаг назад. И только безбашенная Фифа, повторив свой же легендарный прыжок нулевого года, взлетела в воздух и оказалась на загривке монстра, но не смогла зацепиться и беспомощно сползла по наклонной спине и хвосту.

Вперед выскочил Малой, лезвие нагибаты запело в воздухе, плетя кружевную вязь. Рубящий удар, колющий, режущий, снова рубящий. В грудь, в живот, в горло, в пах… Уход перекатом, больше похожим на кульбит, от огромной лапы, летящей в голову, новая серия ударов, новый кульбит и… лапа чудовища по касательной зацепила крохотного человечка. Олег отлетел в сторону, едва успев сгруппироваться, прокатился по склону, вскочил и со стоном осел в снег. На чудовище не осталось даже царапины.

– Поберегись!

Взревел непонятно откуда взявшийся в руках Дудника "Дегтярь", выплевывая скудный запас патронов. Монстр сделал шаг назад. Но свинцовые пули оказались не эффективнее золотых. И восемьсот метров в секунду начальной скорости не помогли.

Саблезубы, устыдившись первоначального испуга, закрутили бешеную карусель вокруг монстра, нанося удары лапами и клыками. Без малейшего урона для противника.

Батяня в растерянности поднял глаза к небу.

– А что я? – откликнулись небеса Галкиным голосом. – Его никто не звал! Он сам пришел!

Лешка зло сплюнул и вновь посмотрел на врага. И увидел Урра и Бульбу. В доспехах носорожьей кожи, стальных солдатских касках образца сорок первого года и с дубинами в руках.

БУМ! "Бум" пришел в соприкосновение с головой чудовища. БУМ! Оленебой в руках Бульбы постарался не отстать от боевого товарища. БУМ! БУМ! БУМ-БУМ!! БУМ-БУМ!!!

– Если дурака бить по голове с двух сторон, он не знает, на кого бросаться и стоит, как бычок на бойне! – прокомментировали небеса.

И действительно, монстр стоял, тяжело ворочая головой от Урра к Бульбе и назад. На морде отражалась сосредоточенная работа мысли. А Тарас и Юрик молотили палицами, словно соревновались в скоростном забивании свай.

БУМ-БУМ!! БУМ-БУМ!!! БУМ-БУМ, БУМ-БУМ, БУМ-БУМ!!

– Напали на самую агрессивную и неубиваемую тварь во всей степи, и пробуют забить её дубинами, – изгалялись небеса. – Если получится, выйдет мешок с костями. Сломанными.

БУМ-БУМ, БУМ-БУМ, БУМ-БУМ, БУМ-БУМ, БУМ-БУМ!!

Скорость нанесения ударов всё возрастала и возрастала, догоняя по частоте барабанную дробь. Наконец, монстр как-то очень по детски всхлипнул и повалился на колени. Попытался было подняться, но новый сдвоенный удар бросил его на землю. А "танки" и не думали останавливаться.

БУМ-БУМ-БУМ-БУМ-БУМ-БУМ-БУМ-БУМ-БУМ-БУМ!!

– Два дебила – это сила! – глубокомысленно изрекли небеса и умолкли одновременно с последним БУМ-БУМ.

На земле в куче ледяной крошки валялось изломанное тело поверженного великана.

Батяня закрыл глаза. Досчитал до десяти. Открыл. Через свод иглу просачивался рассвет. Надо было вставать. Пора. "Клыки пусть молотобойцы выбивают, – лениво подумал Лешка, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. – А чешую надо собрать, классные выйдут доспехи!.. Тьфу!.. Приснится же такое! И всё же схожу, проверю пробку. Просто на всякий случай".

Но вслух произнес совершенно другое:

– Народ, подъем! Собираемся, завтракаем и выходим. Нам ещё укрепрайон строить!

10 января восьмого года. Записи на обоях

Как я давно не писала! Три с лишним года! Совсем не до того было. Да и сейчас не слишком хочется. Но пока есть минутка, надо хотя бы обозначить… А что, собственно, обозначить? Основные вехи? Можно, только зачем? Для ученых будущего? Смешно! Мы здесь уже семь с половиной лет. Можно уверенно сказать, что никакого обратного переноса не будет. А значит, мои записи к этим самым ученым не попадут. Тетрадь Василия Сергеевича через сорок лет расшифровывать пришлось, а тут сорок тысяч. Сгниют мои обои или трухой рассыплются. Даже следов не останется.

Парадокс. Чем больше проходит времени, чем яснее становится, что мы здесь навсегда, тем больше ребята делают "для истории". Словно готовятся назад. Золото в Рим таскают. Каждый раз, проходя мимо Орлиного ручья, прихватывают килограмм по несколько. Уже тонны накопили, если не десятки тонн. Бивни мамонтов таскают. Специально мохнариков не бьют, но никогда не пройдут мимо бесхозных бивней. Уже целый сарай забит. А Виталий и вовсе собирает коллекцию мегафауны. По каждому виду – скелет и шкура. Кого там только нет! Хотел даже наделать чучел, но совершенно негде их выставлять: Рим не резиновый, хотя сараев мы настроили – мама не горюй! Даже непонятно, куда будем впихивать новые избы, когда дети подрастут. Впрочем, можно дать, наконец, растаять ледовым стенам и обнести новый город нормальной деревянной стеной. Или даже кирпичной! Но это нескоро. А пока Виталик складывает каждый скелет в отдельный ящик, подписывает и ставит в специально построенный склад. Тоже сарай, но утепленный, с печкой, вентиляцией и так далее. Чтобы мертвым косточкам лучше лежалось! В общем, каждый мужик мается дурью по-своему.

Нам-то не до того. Хоме уже восемь. Почти взрослый охотник. Ваньке, Антонинам и моему Тарасику – по пять. Тоже самостоятельные личности, но лучше приглядывать! Остальным от ноля до двух. Вот где глаз да глаз! Хотя старшие помогают.

Ой, я же о них не писала нигде! Только о беременностях упоминала! И то не всех.

Первая серия родов была в конце августа пятого года. Сравнительно спокойная.

Катерина родила девочку и очень расстроилась. Не столько из-за комплекса на нехватку мужиков (а комплекс на эту тему у всей четверки весьма не слабый), сколько из-за невозможности назвать ребенка Василием. Правда, имя Василиса немного примирило Катюху с действительностью. Девочка вышла на загляденье. Шустрая, бойкая, проказница, каких свет не видел. Оторва ей кланялась! Уже пытается командовать не только ровесниками, но и старшими.

Василием назвала сына Наталья. Серьезный мальчик, вдумчивый, весь в Эйнштейна. Хотя и Артем тоже такой.

Шоколадка, как всегда, зависла с именем, а Ниндзя голову в таких случаях не включает. И второй эвенко-кроманьонец стал Михал Михалычем. Мих-Мих, если сокращенно. Тихушник тот ещё!

У Айки с Урром и вовсе был затык на всю Ивановскую. Здесь же имена детям не дают! Юрик долго разбирался в концепции, но к родам освоился и окрестил мальчика гордым именем Тру. Мамонт, значит. Собственно, почему бы и нет? Чем местные имена хуже русских? Тем более он такой и есть: большой, крепкий и сносит всё, что попадается на пути.

Шестой год стал самым урожайным. Ничего удивительного, как только стало ясно, что Нашествия не будет (не забыть бы об этом написать), бабы раздухарились по-полной!

Железная Лапа выдала погодков. Петюня шестого года рождения и Серега – седьмого. Характер у детишек… В маму!

"Близнята" так привыкли всё делать синхронно, что не только забеременели в одну ночь, но и рожали параллельно! Кто на седьмом месяце не принимал две двойни одновременно – не поймет! Зато имеем набор Олеговичей: Соня, Маня, Витёк и Юлик. В смысле Юлий, тезка Цезаря, скромность и Малой понятия несовместимые!

Ну да, я тоже не удержалась. Теперь у нас и Остап Бульба имеется! Но третьего Андрием не назову! А то, как вырастет, начнет ещё за разными панёнками бегать!

Кстати о двойнях. Говорят, близнецы рождаются один раз на тысячу случаев. Даже не знаю, смеяться или плакать! Четыре двойни из пятнадцати попыток не хотите? Четыре! Ещё одну принесла Оторва. Вот кто совершенно не меняется. Не девочка уже, детей четверо, а всё такая же оторва. И муж у неё раздолбай! Назвали пацанов Антонами. Один – Тоха, второй – Тоша. Совершенно дурацкое решение, но Заварзин уперся, как бык! Не будет, мол, Чумы Николаевича и всё! Как будто на двух именах свет клином сошелся!

Брал бы пример со старших! В этом году ещё Руслан и Людмила. У Кати мальчик, у Наташи девочка. Каюсь, читала им Пушкина долгими зимними вечерами. Хотя почему "каюсь"? Отличные имена!

Так что бездетная у нас только Анютка. Но это временно, месяца на четыре. И не думаю, что этим ограничится: на предохранение все не то чтобы забили, но близко. А что, собственно, где двадцать детей, там и тридцать, невелика разница.

С котятами куда сложнее. Во-первых, Дикарка. Теперь это имя собственное, хотя Чума предлагал обозвать Пузикову пассию Отбивной, раз её у гиен отбили. Но не прижилось. Честно говоря, все ожидали и надеялись, что кошка оклемается и останется у Пролома. Иметь дикого гомотерия в окрестностях Рима как-то не улыбалось, а убивать жалко: привыкли уже, да и Пузик против. Но раны к концу строительства укрепрайона ещё не зажили, а когда наши двинулись домой, Дикарка поплелась следом. И дохромала таки до Рима. За стены не полезла (кто бы её пустил), но устроилась неподалёку, чтобы Пузику было удобно её подкармливать. Ха! Пузику! Кто котят кормит? Правильно, мама Галя! То есть Гау-Рю, повелительница смерти. Весной Дикарка притащила в Рим первую антилопу, а в начале лета – четырех котят. Словом, влилась в коллектив. В Рим её давно пускают, хотя оседлать никто не решился. Только я один раз проехала немножко, по настоянию Пузика и Снежка. Кстати, Ниндзя утверждает, что двое из Дикаркиных котят от Снежка. Как он это определяет, мне совершенно непонятно. А сексуальные традиции гомотериев – и вовсе темный лес! Наши окотились годом позже. Молодежь по три котенка, а старушки по четыре. Итого у нас сейчас сорок три взрослых саблезуба! И если не этим летом, то следующим, надо ждать прибавления. То ли шестьдесят шесть котят, то ли семьдесят восемь! Что мне делать с этой котофермой?!! Степь-то пока выдержит, раз выдерживала сэров, но звери уже сейчас в Риме плохо помещаются! И жрут как пятнадцать сэров каждый! Хорошо хоть сами еду добывают.

Вопрос сэров закрыт. Новый пятый год мы встретили чисто женским коллективом, но зато ребята нашли это чертово гнездо и заткнули дырку ледовой пробкой. И на всякий случай перегородили Пролом двадцатиметровой толщины стенкой с пятнадцатью рядами "Егозы" в предполье. Весной заняли оборону в этом "укрепрайоне", разослали разведки во все стороны… А сэры так и не пришли. Ни Нашествия не было, ни обычных "охотничьих экспедиций". Парни всё не могли поверить, что так легко победили. Ага, легко! Два месяца изматывающего труда на тридцатиградусном морозе, не говоря уже о разведках до и после! Хотя лучше, конечно, чем война с многочисленным противником. Все разрешилось этой осенью, когда растаяла пробка. Парни сходили в пещеру и ничего нам не рассказали. Только сообщили, что вопрос закрыт окончательно. Выдали всем непричастным по зубу матки (типа за доблестный труд в тылу), причастным – по два, а в коллекции Эйнштейна добавилась пара новых ящиков. Я было решила обидеться, что они скрывают подробности, но сначала насела на Тараса. Обычно он быстро колется. А тут только рожу скорчил. "Просто поверь, ни к чему тебе это знать". И таким тоном сказал, что я поверила: ни к чему. Меньше знаешь – спокойнее спишь.

А аборигены весной пятого года откочевали на север. Оказывается, они так всегда от Нашествий спасались. Только Мудрый Пых никуда из Поселка не пошел. Нервничал, дергался, но поверил Олегу. Даже прислал пять мужиков в укрепрайон, типа союзническая армия. В драке от них толку не ожидалось, но в разведке пригодились. Да и главное не результат, главное – участие. Пых активно нам подражает. Сейчас у него сеют картошку и коноплю, собирают кау, копают руду и строят дома. С картошкой и кау вроде получается. Дома – не дома, а плохонькие землянки. С железом полный швах: сколько руду не обжигают, толку никакого. А зачем нужна конопля вообще не знают. Но растят, сушат, очищают… Просто не догадываются, что делать с пряжей. Я хотела как-нибудь съездить, объяснить, но Батяня говорит: пусть сами думают, а то халява развращает! Потому им и кирпичную технологию не подарили, и про железо только сказали: огонь нужен, а дальше пусть сами думают. Ну пусть думают, думать, хотя бы изредка – очень полезно! Глядишь, железный век начнется на сорок тысяч лет раньше.

Собственно, я не против, пусть хоть завтра начинается! Лишь бы не курили, а то вместо железного конопляный век выйдет!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю