Текст книги "Поцелуй охотника (ЛП)"
Автор книги: Вероника Дуглас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)
18
Саманта
Кейден часами тренировался со мной – сначала научил меня связывать и вызывать лунный осколок, а затем мы снова практиковали ментальную защиту. Он сильно измотал меня, и когда я, наконец, рухнула в постель далеко за полночь, усталость глубоко въелась в мои кости.
К сожалению, следующий день обрушился на меня безжалостно и с головой окунул в бешеный ритм придворной жизни.
Моя новая служанка прибыла рано. По неуклюжему характеру ее праздных вопросов я заподозрила, что она была шпионом королевы, но решила обращаться с ней не так отстраненно, как со служанками Аурена. Какой бы ни была ее миссия, она была теплой и гостеприимной, и я сразу почувствовала к ней привязанность.
Она расспрашивала меня обо всем, о чем у меня могло сложиться мнение: об одежде, простынях, завтраках, средствах для ванны, косметике и многом другом.
– Я знаю, что вы пришли сюда практически ни с чем, – сказала она. – Королева настаяла, что бы у вас было все.
Чего у меня не было, так это минуты покоя.
Как только она закончила укладывать мои растрепанные волосы, меня передали моему новому наставнику, Кинделлу.
Он был ослом, и я невзлюбила его в тот момент, когда увидела его заостренные уши. Он выражал только презрение ко мне и не стеснялся этого. Каждый взгляд, который он бросал на меня, был осуждающим, и он вел себя с таким глубоким, непрестанным высокомерием, что мне захотелось вышвырнуть его из окна.
Когда я обнаружила, что не могу призвать свою магию рядом с ним, он продолжал спрашивать что-то вроде: Ты уверена, что ты частично фейри? и предположение, возможно, магия, в конце концов, не твой дар. Наконец, он вскочил со стула и зажал уши руками.
– Это безнадежно.
Когда я не потрудилась ответить, он начал быстро ходить по комнате.
– Это, конечно, не твоя вина, просто я не привык… – он замахал на меня руками.
– К чему? – решительно спросила я, готовясь к неизбежному двусмысленному комментарию.
Он вздохнул и покачал головой.
– К полному отсутствию таланта. Пожалуйста, пойми, что до этого я обучал самого великолепного молодого человека. Абсолютный талант от рождения. В семь лет он мог превратить горсть семян в букет, который никогда не вял. Он должен был стать моим величайшим триумфом, и теперь есть… ты.
Наши отношения были ненамного лучше, когда дело дошло до понимания моего наследия фейри. Он предложил мне самую ужасную книгу по истории, которую только можно себе представить.
Я задала ему дюжину вопросов о том, откуда взялся Бессмертный Двор и почему они были изгнаны из Фейландии, но он отмахнулся от них как от несущественных.
– Это было раньше. Наша история начинается со Страны Грез. Все записи о нашем пребывании в Стране Фейри были уничтожены, и наши старейшины отказываются говорить об этом.
Вместо этого я узнала об унылом придворном этикете. Было пять приказов. Кинделл сказал:
– Королева сочла уместным – хотя я и не знаю почему – даровать тебе честь быть удостоенной первого сословия.
То, как он это сказал, прозвучало так, словно я не могла быть более недостойной. Однако, насколько я могла судить, это было также самое низкое сословие – что означало, что мне повезло оказаться в «сословии».
– Есть ли люди ниже первого сословия?
Он фыркнул.
– А если бы и были, это имело бы значение?
Я начала навещать маму по вечерам, как противоядие от уроков.
Она была не той женщиной, которую я помнила, но каждый раз, когда я навещала ее, она казалась немного более осознанной, как будто очарование исчезало, и она была немного больше похожа на себя прежнюю. Когда я смогла рассмешить ее, мое сердце запело.
На второй день, когда я была уверена, что никто не подслушивает, я взяла ее за руку.
– Я знаю, что я частично фейри. Почему ты мне никогда не говорила?
Она поджала губы и сжала мою руку в ответ.
– Для меня ты волчица, милая. Не впадай в заблуждение. Важны лишь некоторые вещи. Твоя честь, твоя стая, твоя пара и твои дети.
Она посмотрела в окно, и я знала, что она больше не хочет это обсуждать, но я должна была знать.
– Ты помнишь что-нибудь о моем отце? Он был фейри? Откуда он взялся?
Она не смотрела мне в глаза.
– Да, твой отец был фейри. Я не знаю, откуда он был и куда ушел.
Я сглотнула.
– Ты должна что-что помнить.
Несмотря на то, что ее воспоминания о последних нескольких месяцах были туманными, наши беседы показали, что она довольно хорошо помнит прошлое.
– Тут нечего рассказывать, Саманта. Он появился в моей жизни и исчез из нее через две недели. Я не хранила фотографий. Черт, я даже не помню его лица.
Она сжала мои руки и поднесла их к своим губам.
– Он был ничем для меня. Ты – все. Ты всегда будешь единственным, что имеет значение.
Я опустила глаза и кивнула, не желая, чтобы она видела мое лицо.
Когда я росла, мне казалось, что многие вещи имеют большее значение. Стая. Выпивка и азартные игры в Амбаре. Странные мужчины, с которыми она исчезала на пробежках при лунном свете. Все они чувствовались для нее важнее, чем я.
Но те дни давно прошли, как и женщина, которой она была. Она даже не была той женщиной, которую я знала два месяца назад. Если я когда-нибудь найду лекарство, верну ли я ее обратно?
Я, наконец, смогла снова встретиться с королевой на четвертый день своего пребывания во дворце. Вместо того чтобы как-либо поприветствовать меня, она просто жестом подозвала меня к себе.
– Тебя устраивают твои условия проживания и прислуга? – спросила она, когда мы проходили по огромной галерее, увешанной картинами.
– Да, ты была очень щедра. Есть ли здесь частный сад, где я могла бы пробежаться как волчица? У меня уже несколько дней не было возможности обратиться..
Она нахмурилась.
– О обращении в общественных местах не может быть и речи. Оборотни здесь враги, и многие при дворе потеряли близких из-за зверей Темного Бога Волков. Не напоминай им, кто ты такая. Докажи, что ты можешь контролировать свои низменные инстинкты, и, возможно, они начнут принимать тебя.
Мои низменные инстинкты? Такими они нас видели?
Мой желудок скрутило от отвращения.
– Ты не можешь говорить серьезно. Это не выбор – я должна обращаться, это биологическое явление.
– Я предлагаю тебе обратиться в уединении твоей собственной комнаты.
Я открыла рот, чтобы возразить, но ее предупреждающий взгляд сказал мне, что это обсуждению не подлежит. Я стиснула зубы и отвернулась. Мне просто нужно было бы найти способ улизнуть.
Королева сцепила руки за спиной.
– Я знаю, это может быть трудно, но ты тоже наполовину фейри, Саманта. Твоя цель здесь – узнать об этой части и овладеть своей магией, и я слышала, что твоя учеба продвигается неважно. Меня очень тревожит, что ты не вкладываешь в это душу.
В её голосе звучало предупреждение, и у меня засосало под ложечкой. Мне нельзя было попасть к ней в немилость.
– Я вкладываюсь, честно. Я стараюсь изо всех сил. Просто… мне кажется, я не совсем совпадаю с методами Кинделла.
– Кинделл – известный наставник, и он обучил многих из лучших фейри-волшебников.
– Возможно, но я не фейри-волшебник. Я даже не знаю, происходит ли моя магия от того, что я частично фейри, или это что-то другое. Возможно, если бы я могла поговорить с оракулом, я смогла бы понять…
– Я рассмотрю это, как только ты продемонстрируешь некоторый прогресс, – ее тон кричал, что об этом не может быть и речи.
Почему такое сопротивление? Это потому, что она не хотела, чтобы я узнала о второй половине пророчества? Это означало, что она не верила, что я решу уничтожить Темного Бога, если мне представится такая возможность – и это было серьезной проблемой. Напоминание ей о моей волчице определенно не помогло.
Оракул был моим лучшим шансом понять что-либо о моей ситуации и моей магии, поэтому я должна была найти способ переубедить королеву.
– Если ты действительно ожидаешь, что я овладею своей магией и встречусь лицом к лицу с Темным Богом Волков, тогда я должна поговорить с оракулом. Это мой лучший шанс узнать о моей магии и о том, как победить его – и мы должны победить его. Каждую ночь меня преследуют сны о нем и о том, что он сделал с моим домом. Пожалуйста, помоги мне сделать так, чтобы это никогда не повторилось ни с моим народом, ни с твоим.
Она смерила меня взглядом, затем, наконец, кивнула.
– Я подумаю над этим.
Облегчение наполнило мою грудь. Ее слова не изменились, но изменился ее тон. Я сделала трещину в ее железной броне.
В тот вечер я ужинала у себя в комнате, как вошло в обычай.
У Сариона была стопка приглашений, и я знала, что должна заняться ими, но не сейчас. Я не могла избавиться от ощущения, как все эти глаза оценивают меня по прибытии, осматривают так, словно я была причудливой диковинкой или куском мяса. Куда бы я ни пошла, люди глазели на меня, и Сарион всегда маячил поблизости. Ужин превратился в приятный, тихий момент одиночества.
Я вышла на балкон, когда солнце начало опускаться за туманный горизонт, облака переливались всеми цветами радуги: красными и желтыми бликами, похожими на осенние листья, и глубокими синими тенями ночи. В домах и магазинах подо мной зажегся свет, хотя суматоха на улицах не утихла. Была ли в городе бурная ночная жизнь? Бары, подобные тем, что были в Мэджик-Сайде? В тот момент я бы все отдала, чтобы оставить Страну Грез и ее проблемы позади и просто снова стать Сэм.
Просто волчица – ни магии, ни проклятия, ни богов, ни королевы, играющих моей жизнью.
– Какой красивый закат, – пробормотал Кейден.
Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди, и я оглянулась через плечо.
Вот он, тень в тени. И он ухмылялся. Очевидно, он видел, как я подпрыгнула.
Я оглянулась на город.
– Ты планируешь преследовать меня каждый вечер или только по будням?
– Лучше всего по ночам, – тихо сказал он. – Отбрасывать тени легче в темноте, когда они самые глубокие. Это позволяет мне оставаться дольше, воспринимать больше, хотя по-прежнему отнимает большую часть моих сил.
– Почему дворец королевы не защищен, как дворец Аурена?
– Защищен, но заклинания не такие сильные. Аурен знает мою магию лучше, чем я сам, и он создал свои чары специально для того, чтобы не подпускать меня. Мне всё равно приходится её пробивать, и без тебя это было бы невозможно.
Я оглянулась.
– Как же так?
– Что-то в тебе привлекает меня и дает мне основание быть здесь. Ты как прожектор, освещающий мир вокруг тебя.
От его бархатистого голоса у меня по коже побежали мурашки, а то, как он окинул меня взглядом, заставило почувствовать, что я вся свечусь.
Улыбка тронула уголок его рта, и он кивнул.
– Не пропусти закат.
Я оторвала взгляд от этой грешной улыбки как раз вовремя, чтобы увидеть, как последние отблески света растворяются в тумане. Несколько блуждающих лучей поднялись над облаками.
– Ты долго смотрела на город, – сказал он, но на этот раз был близок к истине.
Я облокотилась на балкон, пытаясь не обращать внимания на гул в груди.
– Сегодня я снова увидела свою маму. Королева наложила на нее чары, я уверена в этом, и ее состояние стало намного хуже после моего ухода из Дирхейвена.
– Можно что-нибудь сделать?
Я повернулась к нему и оперлась бедром о перила. Он был на расстоянии вытянутой руки, достаточно близко, чтобы я могла дотронуться до него, если бы он не был тенью.
– На ней иссушающее проклятие, как и на всех при дворе. Как и на мне.
Его челюсть напряглась.
– Это невозможно. Она волчица.
– Она родила ребенка от фейри. Очевидно, этого достаточно.
Он протянул руку, чтобы утешить меня, но его пальцы превратились в струйки дыма. На его лице отразились разочарование и беспомощность, и он опустил руку.
– Прости меня, маленький волчонок.
– Я не знаю, что делать, – я прикусила губу, чтобы она не дрожала.
– Должен быть способ. Бессмертный Двор нашел способ предотвратить иссушающее проклятие. Если они могут сделать это для себя, они могли бы сделать это и для нее. Продолжай искать ответы. Я помогу тебе всем, чем смогу.
Я кивнула, не зная, что сказать. Наконец, я пробормотала:
– Может быть, просто посидишь со мной, пока не посветлеет.
Я хотела вспомнить, какой была моя мать, но не хотела делать это одна.
19
Саманта
На следующий день Айанна вызвала меня в центральную башню дворца.
Как, казалось, было в ее духе, она немедленно вступила в разговор.
– Ты задавала много вопросов о лозах и иссушающем проклятии во время нашего полета сюда, так что я хочу, чтобы ты кое-что увидела.
Мы вышли на высокий балкон с видом на раскинувшийся сад. Здесь не было ни цветочных клумб, ни деревьев, ни пешеходных дорожек, только ряд террас, покрытых диким переплетением гигантских пурпурных лоз, некоторые из которых достигали десяти-пятнадцати футов в диаметре. Покрытые листьями лозы создавали тонкую паутину на верхушках массивных лоз, а красные отблески среди их листьев намекали на гроздья свисающих фруктов.
Шпили ее дворца обрамляли сад с трех сторон, но с четвертой лозы каскадом ниспадали с края, словно водопад пурпурных и зеленых листьев. Мой пристальный взгляд следовал за ними, пока они змеились по городу, а затем дальше, к горизонту.
Королева выжидающе подняла брови.
– Это прекрасно, – сказала я.
Это было также ужасно.
Я знала, что за туманами они пожирают земли Темного Бога, порождая смертокрылов и оставляя опустошение повсюду, где они распространяются. Каким-то образом я должна была найти способ уничтожить их. Это было то, для чего я была здесь.
Я взглянула на нее.
– Мы можем спуститься и пройтись по нему?
– Вход запрещен лицам ниже третьего сословия. Ты первого, а Сарион второго, так что ты должна наслаждаться видом издалека.
Запрещено, что означало, что я не могла войти, не нарушив наш договор.
– Зачем держать его взаперти? – спросила я.
Она оперлась руками о каменные перила и с благоговением посмотрела на лозы.
– Потому что сад – это бьющееся сердце нашего королевства. Употребление этого фрукта предотвращает увядающее проклятие и продлевает нашу жизнь. Без него мы не были бы Бессмертным Двором – следовательно, он защищен заклинаниями, и вход запрещен всем, кроме высших эшелонов общества.
Глубокое беспокойство охватило меня, когда я посмотрела на крыши оживленного города за окном.
– Значит, все живущие здесь должны есть эти фрукты, иначе они умрут?
– К сожалению, виноградные лозы не могут дать столько плодов, чтобы прокормить целое королевство. Так что нет, – ее руки крепче вцепились в перила. – Это трагично, но неизбежно.
– Значит, город умирает? Что с ними будет?
В одном только городе жили, должно быть, сотни тысяч фейри, не говоря уже об остальной части ее владений.
– Наше проклятие смертельно, но действует медленно. Те, кто не ест, все еще живут семьдесят или восемьдесят лет – то, что люди назвали бы нормальной жизнью, короткой, горькой и бесполезной. В конце концов, они становятся больными и немощными, и в конце концов их забирает иссушающее проклятие.
Больными и немощными? Я сжала губы, чтобы не хмуриться.
Морщины на ее лице разгладились, и она снова повернулась к своему саду.
– Возможно, ты достаточно долго прожила среди волков и людей, чтобы думать, что семьдесят лет – это нормально, но для фейри, которые живут столетиями, это проклятие.
Кем был бы человек возраста моей матери в их глазах? Ребенком?
Сомнения закрались в мой разум, пока мы смотрели на фиолетовые и зеленые просторы. Ее народу нужны были фрукты, чтобы жить. Если бы я выполнила свой план и нашла способ уничтожить виноградные лозы, я бы обрекла их на иссушающее проклятие.
Смогу ли я действительно это сделать?
– Если фруктов недостаточно, то кто же их ест? – нерешительно спросила я.
– Те, кто это заслужил, – ответила она железным тоном. – Великие воины, ведьмы и ученые, высший двор и управляющие, от которых зависит наше королевство.
– Значит, простые люди просто вымирают?
Меня затошнило. Казалось, Шпиль Мечты ничем не отличался от любого другого места – богатые и могущественные наслаждались плодородием земли, в то время как бедные страдали.
Ее губы скривились от отвращения.
– Возможно, ты считаешь нас жестокими или бессердечными, но правда в том, что наша цивилизация борется за свою жизнь. Не все имеют одинаковую ценность. Приходится идти на жертвы, но мы не делаем это с радостью.
– Это ужасно.
– Может быть, однажды плодов будет достаточно для всех, но не пока жив Темный Бог Волков. Так много силы лоз тратится на борьбу с ним. Но ты ведь для этого здесь, не так ли? Освободить мой народ из его хватки?
– Да. Я хочу, чтобы твой народ жил в мире, не боясь его.
Это была правда, пусть и наполовину.
– Хорошо. Потому что, как ты упомянула вчера, на тебе тоже лежит проклятие. Не забывай, что это значит.
Она повернулась, и я последовала за ней вдоль веранды с колоннами, соединявшей нависающие балконы, пока мои мысли кружились.
Что мне было делать? Продолжать искать способ уничтожить лозы? Ее народу нужна была жизнь, которую давали лозы, но ее крали у других. Из земель Кейдена, у его народа.
Не чувствовали ли они за это никакой вины?
Мне нужно было узнать больше, например, на что именно способен фрукт.
Мое сердце забилось быстрее.
– Исцелят ли плоды виноградной лозы мою мать, если на ней тоже лежит проклятие?
Королева пожала плечами.
– Возможно, а возможно и нет. Она всего лишь волчица, поэтому трудно сказать, как это повлияет на нее. Они никого не исцеляют полностью, просто на время отодвигают смерть.
– Могут ли целители попытаться использовать это?
– Давать фрукты посторонним строго запрещено нашими законами. Есть могут только те, кто доказал, что достоин подняться на третий уровень и выше. Законы защищают наше величайшее сокровище, наследие наших будущих поколений, поэтому даже я не могу их нарушать.
Я ни на секунду на это не купилась.
– Должен же быть какой-то способ, которым мы могли бы попробовать это с моей матерью, – настаивала я.
– Совет никогда не позволит отдать плод волку, – отрезала она.
На мгновение она заколебалась, и выражение ее лица смягчилось.
– Но ты наполовину фейри. Если ты сможешь доказать, что достойна этого, тогда, возможно, для твоей матери-волчицы можно будет сделать официальное исключение. Но это нужно было бы заслужить.
– Каким образом?
– Свяжи Темного Бога Волков. Если ты выполнишь свое предназначение, ты сможешь спасти жизнь своей матери.
Во рту у меня скисло.
Наконец-то ловушка, которую она расставила, была полностью раскрыта. У нее были моя мать и лекарство под рукой, но был только один способ заслужить это: связать Кейдена навсегда.
Я не сомневалась, что, если бы она захотела, у нее были бы полномочия сорвать плод и вылечить мою мать в этот самый момент. Вместо этого она пряталась за маской законов, смеясь и дергая меня за ниточки.
Хотя мне потребовалась каждая капля самообладания, я заставила себя сохранять спокойствие. Так или иначе, я должна была победить ее в ее же игре.
– Какие-то проблемы? – спросила королева.
– Нет. Я понимаю, что мне нужно сделать.
Хотя выражение ее лица оставалось твердым, как камень, в глазах блеснул огонек победы.
– Хорошо.
Она знала, что я у нее в руках.
– Конечно, если ты ожидаешь, что я свяжу Темного Бога Волков, тогда мне нужно понять свои силы. Наставника будет недостаточно. Мне нужно повидаться с оракулом – именно он предсказал мой дар, так что он лучше всех научит меня, как можно его связать.
Победный блеск исчез, и она уставилась на меня.
– Мы уже обсуждали это раньше.
– Я должна встретиться с ним в ближайшее время. Время для меня и моей матери на исходе так же, как и для твоего народа. Если ты серьезно относишься к их защите, тогда нет причин колебаться – в противном случае, мне больше нет смысла оставаться в твоем королевстве.
Не у нее одной были козыри.
Королева выглядела так, словно хотела столкнуть меня с края балкона, но постепенно ее поза расслабилась, и к ней вернулось присущее ей спокойствие.
– Твоя точка зрения хорошо сформулирована. Я подумаю над этим. Хорошего дня, Саманта.
С этими словами Айанна и ее свита солдат ушли, оставив меня сомневаться во всем, что было после нее.
Это были те же самые слова, которые она говорила всегда, но на этот раз я знала, что они означали: Я не признаю, что ты победила.
Я испустила долгий, прерывистый вздох, как только она оказалась вне пределов слышимости.
Торжество момента было омрачено правдой: в глубине души я знала, что никогда не смогу навеки связать Кейдена. Я никогда не отвечу требованиям королевы, и, следовательно, моя мать никогда не получит лекарство, в котором она нуждалась, – по крайней мере, если я не найду другой способ.
К сожалению, мой договор не позволял мне войти в сад, не говоря уже о том, чтобы украсть оттуда. Я повернулась, ухватилась за каменные перила и высунулась наружу. Если бы Сариона или дворцовых часовых не было поблизости, было бы так легко просто соскользнуть с края и спуститься вниз.
Если бы мне не пришлось подчиняться договору, какие ответы я обнаружила бы внутри?
– Мне не нравится, как ты изучаешь стены, – пробормотал Сарион. – Я надеюсь, ты не планируешь найти способ проникнуть внутрь.
Черт, неужели я была настолько прозрачна?
– Я не… – я отступила назад. – Я просто подумала о том, насколько открыт сад для чего-то столь важного.
Сарион криво улыбнулся мне.
– Не волнуйся, мы все думали об этом – все, кто принадлежит к первому или второму сословию. Сад выставлен на всеобщее обозрение по определенной причине: культивировать желание, – он кивнул в сторону сада. – Брось перчатку.
Я подняла брови, затем сорвала одну из кожаных перчаток, которые были на мне, и швырнула ее в сад. На полпути вниз она наткнулась на невидимый барьер и со вспышкой света вспыхнула пламенем. Кожаные пальцы почернели и скрючились сами по себе, и вверх спиралью поднялся шлейф дыма.
– Ты мог бы просто сказать мне, что произойдет. Теперь я зря потратила перчатку.
Он пожал плечами.
– Я хотел, чтобы ты увидела сама, чтобы мне не пришлось наблюдать, как то же самое происходит с тобой.
Я посмотрела на свои голые пальцы.
– Мой договор запрещает мне ходить туда, куда мне запрещено, так что это не проблема.
Он указал в ту сторону, откуда мы пришли.
– Учитывая, как безжалостно ты допрашиваешь королеву каждый раз, когда вы разговаривали, у меня такое чувство, что с тобой везде будут проблемы.
Справедливо.
Я последовала за ним по длинным извилистым коридорам к своей комнате. Я не могла перестать думать о шумном городе под моим окном – суетливых торговцах и хорошо одетых женщинах, пьяных солдатах и бегающих по улицам детях.
– В чем дело? – спросил Сарион после долгого молчания.
– Это место похоже на сказочное королевство, но оно такое же, как любое ебаное общество, которое я знаю – богатые и могущественные владеют всем, в то время как остальные страдают без всякой надежды подняться.
Сарион приподнял бровь.
– У некоторых из нас есть надежда. Королева проводит испытания – соревнования, в которых как простолюдины, так и дворяне могут проявить себя и подняться на следующий уровень.
Это пробудило мой интерес.
– Что происходит на испытаниях?
Сарион сделал паузу и понимающе улыбнулся мне.
– Многие люди умирают, соперничая за шанс вкусить бессмертие.
Покачав головой, он продолжил:
– Я вижу, куда клонит твой разум, и даже не думай об этом. Ты недостаточно сильна и недостаточно искусна в магии, чтобы выжить.
Моя шея вспыхнула.
– Я сдержала Темного Бога Волков и сбила с неба уленбьорна. Я не так слаба, как ты думаешь.
– Я довольно хорошо знаю твое резюме, но тебе пришлось бы соревноваться с другими фейри – людьми, которые практиковались годами или даже всю свою жизнь. Они беспощадны.
Я хрустнула костяшками пальцев.
– Ты видел, как я дралась в Дирхейвене. Ты уверен, что у меня не было бы шанса?
Он опустил глаза.
– Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понимать, какую ошибку ты совершишь. Испытания направлены не на то, чтобы сдерживать богов и монстров – они направлены на то, чтобы избежать ножа в спине и всадить свой собственный клинок в шею своим друзьям. Человек, сражающийся на твоей стороне, – это тот, кого ты должна бояться больше всего.
Выражение его лица было мрачным с оттенком раскаяния, и я видела напряжение в его теле, отчаяние, с которым он хотел отговорить меня.
– Ты участвовал в испытаниях, не так ли?
– Дважды. И я сожалею об этом каждый день.
