Текст книги "Врубель"

Автор книги: Вера Домитеева

«В последний сознательный день, перед агонией, – пишет Анна Александровна, – он особенно тщательно привел себя в порядок (сам причесался, вымылся с одеколоном), горячо поцеловал с благодарностью руки жены и сестры, и больше уже мы с ним не беседовали: он мог только коротко отвечать на вопросы, и раз только ночью, придя в себя, сказал, обращаясь к человеку, который ухаживал за ним: „Николай, довольно уже мне лежать здесь – поедем в Академию“». Перед рассветом на вопрос, что у него болит, Врубель ответил: «Ничего»… Умер он тихо. На следующий день гроб с телом Врубеля был установлен в церкви Академии художеств.

Заботы о похоронах взяла на себя свояченица Михаила Врубеля. Катя догадалась похлопотать, чтобы с покойного художника сняли маску (это сделал Петр Бромирский), ездила в траурный магазин, заказывала место на кладбище, оттуда поспешила на панихиду в академической церкви. «По дороге, – пишет она, – я купила синих цветов с длинным стеблем, мне хотелось, чтобы были цветы, как на врубелевской картине…» У гроба было столько букетов: розы, лилии, охапки сирени и такая масса венков, что «гробовщик стал уже беспокоиться, как их повезут; ими была занята вся погребальная колесница». Яркое апрельское солнце сквозь церковные окна, толпа коллег, лица юных академистов, дамы в черном, горы цветов – Кате показалось, «что эта картина понравилась бы покойному. Были слезы, конечно. Надя зарыдала, прощаясь с ним, но Анна Александровна сказала: „Брат не любил резких проявлений горя“. Когда закрывали гроб, Анна Александровна стала на колени, как всегда покорная».

Всю длинную дорогу от Васильевского острова до кладбища у Московской заставы гроб на руках несли ученики академии и других художественных школ. «Похороны были хорошие, не пышные, но с хорошим теплым чувством. Народу было довольно много, и кто был – был искренне», – написал жене Серов.

На кладбище священник Новодевичьего монастыря коротко сказал:

– Художник Михаил Александрович Врубель, я верю, что Бог простит тебе все грехи, так как ты был работником.

Единственную речь у открытой могилы произнес Александр Блок.

Поэт говорил о том, что «в художнике открывается сердце пророка», что гением Врубеля «для мира остались дивные краски и причудливые чертежи, похищенные у Вечности», что «тех миров, которые видел он, мы еще не видели», что «в мастерской великого художника раздаются слова: Ищи Обетованную землю»и что «иных средств, кроме искусства, мы пока не имеем»…

«Вообще похороны были очень симпатичны… – рассказывала в письме Остроухову Александра Павловна Боткина. – А на кладбище, на краю, среди поля гора венков. Блок говорил, а над головами жаворонки заливаются».

Глава двадцать седьмая
НЕБО НАД ХАРЧЕВНЕЙ

Автор памятника на могиле Врубеля неизвестен; ни документов, ни упоминаний не найти. Специалисты тоже не решаются по стилю сооружения определить, кто же это с безупречным вкусом, строго и монументально спроектировал «вечную память» о Врубеле композицией из массивных прямоугольных блоков черного мрамора. Говорят, раньше наверху стоял то ли крест, то ли ангел. Но, может, и хорошо, что нет венчающей эмблемы. Символ Врубеля неизъясним.

Мемориал этот на петербургском Новодевичьем кладбище двойной: с одной стороны ступени к могильной плите с именем Михаила Врубеля, с другой – к плите с именем Надежды Забелы-Врубель.

Надежда Ивановна ненадолго пережила мужа. Она могла, как говорится, «устроить» свою жизнь. Подле нее был верный рыцарь, Иван Иванович Лапшин, человек весьма недюжинный. Университетский профессор философии, мыслитель сильный и оригинальный, Лапшин не значится в первом ряду современных ему коллег главным образом потому, что его, кантианца и агностика, не причислить к фаланге наших знаменитых религиозных философов. Примечательно, что контуры эстетических воззрений Лапшина на удивление совпадают с пристрастиями Врубеля. Очарованность Забелой, ее голосом и вокальным исполнительством, ее обликом – лишнее тому подтверждение. Помимо общих интеллектуально-художественных вкусов у Врубеля и Лапшина имелось сходство в деликатности, тактичности и выделявшем их обоих джентльменстве, в чудаковатом изъявлении влюбленных чувств к певице, покорившей «нездешним строем души». Надежда Ивановна предположить не могла, что приходившие ей после оперных спектаклей возвышенно восторженные письма от анонима («скромного человечка») писал не раз встречавшийся на «средах» Римского-Корсакова крупный ученый, знаток музыки, близкий друг и советчик композитора.

Петербургские концерты «в память двух незабвенных художников – Н. А. Римского-Корсакова и М. А. Врубеля», на которых после лекции об оперной и живописной фантазии пела Забела-Врубель, организовывал и вел Иван Лапшин.

С посмертной выставкой произведений Врубеля не заладилось.

В первые же дни после врубелевской кончины Валентин Серов с его другом, профессором, мастером офорта, великодушным добряком Василием Васильевичем Матэ «как будущие устроители этой выставки» обратились в академический совет с ходатайством о проведении таковой «в стенах Академии художеств, ибо М. А. Врубель был ее питомцем». Цель: «возможно полнее представить все им сделанное и этим путем собрать деньги для могилы и надгробного ему памятника». Академия ответила положительно; согласовывались сроки, назначались залы, время шло, а через год после смерти Врубеля неожиданно умер Серов. Скончавшемуся Врубелю было 54 года, Серову – 46. Посмертный ретроспективный показ творений Михаила Врубеля так и не состоялся.

Поздние работы Врубеля со всей доступной широтой демонстрировали на своих выставках молодые академисты Нового общества художников во главе с Дмитрием Кардовским.

Появилось музыкальное воплощение пиетета к великому художнику.

Симфоническим дифирамбом для голоса с оркестром восславил гений Врубеля ученик Римского-Корсакова молодой композитор Михаил Фабианович Гнесин. Преклонявшийся перед Врубелем Гнесин, «утонченно культурный музыкант», как сказал о нем Борис Асафьев, увлекался поэзией символистов и был автором вокальных циклов на стихи Блока, Бальмонта, Сологуба. Для сольной голосовой партии своего дифирамба «Врубель» он взял стихотворение Валерия Брюсова. Зимой 1911 года сочинение было исполнено на петербургской сцене в ряду концертов под управлением Зилоти. Солировала, естественно, Надежда Ивановна Забела. Она появилась в «лебедином», «каком-то крылатом» платье, в руках – свиток с текстом стихов. Не все сочли уместной подобную декоративность, не все восприняли музыку дифирамба (удостоенную вскоре премии им. М. И. Глинки) созвучной искусству Врубеля, но для близких художника это, конечно, был огромный праздник.

Уехавший преподавать в Екатеринодарском музыкальном училище, Гнесин в 1913 году решил силами воспитанников и педагогов устроить концертное чествование Врубеля и Римского-Корсакова. Однако вот проблема: на Кубани Врубеля не знали. Приглашенная петь дифирамб с училищным оркестром Надежда Ивановна нашла выход, заказав почти сотню цветных диапозитивов с врубелевских работ. Энтузиазм, с которым она отнеслась к скромному провинциальному концерту, даже несколько смутил организатора: «В торжественности ее настроения чувствовался душевный надлом, надрыв». Специально сшитое чуть не в Париже платье для выступления привело в замешательство: «Я привык видеть Забелу одетой в светло-сиреневые складки одежды, иногда белые или иные, но всегда с тонкими оттенками цвета, какой ее видел и писал Врубель; этот же наряд был ярко-шафрановый, вызывающий…

– Вам не нравится? Ну, конечно, я так и знала – вы жалеете, что я не в обычных своих тонах! То же сказал бы и Корсаков, а Врубель бы оценил. Он говорил не раз, что у древних греков шафрановый цвет был цветом траура и что это ему очень нравится. Он оценил бы торжественность этого костюма, он ни с чем бы не стал считаться. А вот вы не тот, не такой…»

Публика, состоявшая в основном из учащейся молодежи города, хотя тоже была не в курсе насчет траура древних греков, от платья, от пения Забелы, от музыки и диапозитивов с картинами Врубеля пришла в восторг.

Успех в Екатеринодаре стал кульминацией последнего концертного сезона Забелы. Вернувшись в марте с юга в Петербург, она приболела, но в годовщину смерти мужа поехала к его могиле. На кладбище апрельский ветерок вдруг сменился холодным ливнем, потом посыпал снег. Дома озноб перешел в лихорадку, два месяца спустя Надежда Ивановна Забела-Врубель скончалась от скоротечной чахотки.

Двойное надгробие на краю Новодевичьего кладбища не забыто. Недавно его отреставрировали. Сюда приходят, на ступенях памятника почти всегда лежит какой-нибудь свежий букетик. Место, правда, не очень популярное; многие вообще не знают, что тут могила Врубеля, путают этот некрополь с Новодевичьим кладбищем в Москве. Стихи здесь не принято читать. А жаль. Врубель любил поэзию. Всегда обидно, что из мастеров Серебряного века он успел познакомиться лишь со стихами Брюсова и не прочел ни строчки Блока. Не услышал голос юного Александра Блока:

 
Уплывающие тени
Суетливых дел мирских
Средь видений, сновидений,
Голосов миров иных.
 

А. А. Блок «Внемля зову жизни смутной…» (1901).

Или голос Блока повзрослевшего, говорящего с Врубелем, ему, о нем:

 
Что мгновенные бессилья?
Время – легкий дым…
Мы опять расплещем крылья,
Снова отлетим!
 
 
И опять, в безумной смене
Рассекая твердь,
Встретим новый вихрь видений.
Встретим жизнь и смерть! [6]6
  В рукописи это стихотворение озаглавлено «Врубелю», а в примечаниях к своему «Сборнику стихотворений» 1910 года Блок относительно этого произведения указал: «Написано под впечатлением живописи Врубеля».


[Закрыть]
 

А. А. Блок «Дали слепы, дни безгневны…» (1904).

Врубелю, а также его Лебеди, Пану, Сирени, Демону посвящено немало стихов. Активнее всего здесь были символисты, но акмеисты выступили не слабее. Вспомнить хотя бы Мандельштама: «Художник нам изобразил / Глубокий обморок сирени…» Мы бы вот выбрали прочесть возле надгробия Врубеля не ему персонально посвященное произведение, написанное как раз акмеистом. Смешно вообще-то классифицировать поэтов по партийному признаку; сколько хочешь акмеизма у Брюсова или символизма у Гумилёва. Но, между прочим, Врубель, которого символисты признали своим родоначальником, ближе все-таки акмеизму с его призывом отринуть зыбкие туманы и зорким, ясным взором заново оглядеть стихию «естества». По-новому, остро, конкретно задать извечные вопросы, один из которых и ставит Николай Степанович Гумилёв:

 
Прекрасно в нас влюбленное вино
И добрый хлеб, что в печь для нас садится,
И женщина, которою дано,
Сперва измучившись, нам насладиться.
Но что нам делать с розовой зарёй
Над холодеющими небесами,
Где тишина и неземной покой,
Что делать нам с бессмертными стихами?
Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать…
 

H. С. Гумилёв «Шестое чувство» (1920).

Вопрос, глядящий с каждого холста, с каждой альбомной почеркушки Врубеля. Именно этим вопросом полна в пространствах его пластики гипнотическая тишина, молчание мерцающих кристаллов живого вселенского вещества. Так «что нам делать с розовой зарей»? Николай Гумилёв культивировал мужественность: спрашиваешь – отвечай. И он отвечает. В загадочном нашем томлении из-за таких никчемных вещей, как зори или стихи, переживается процесс сродни тому, когда ящер, достигнув разновидности птеродактиля, превращался в птицу:

 
Как некогда в разросшихся хвощах
Ревела от сознания бессилья
Тварь скользкая, почуяв на плечах
Еще не появившиеся крылья…
 

Наши организмы, измученные комплексами сексуальных и политических проблем, согласно интуиции Гумилёва, медленно, мучительно проходят свою стадию восходящего перерождения:

 
Так век за веком – скоро ли, Господь? —
Под скальпелем природы и искусства
Кричит наш дух, изнемогает плоть,
Рождая орган для шестого чувства.
 

Ах, как понравилась бы мысль поэта о свершающейся телесной метаморфозе Михаилу Врубелю, который «непомерно» увеличивал глаза на лицах и пририсовывал запястью дополнительный сустав.

Очень, кстати, современная идея, питающая модного писателя надеждой на «метафизическую мутацию» довольно гадких нынешних людей и вдохновляющая смелых ученых на рассуждения относительно «физических аспектов метафизической трансформации».

Знамениты художественные проекты ускорения чаемой трансформации. По громогласному плану Малевича искусство, которое «вырабатывает тончайшие шелковины нервных волокон», должно презреть мещанскую привязанность к натуре и выйти на простор благородного перевоплощения всех форм в строй чистой беспредметной гармонии. Геометрия явно чище физики, только и Казимир Малевич затосковал в стерильном однообразии квадратов и плоскостей, вернулся в нечистый предметный творческий мир. Живописец это был сектантский, скучноватый, но художник очень талантливый: какое словцо изобрел обозначением всего в нашей жизни, что не есть творчество, – «харч». Да, «харчевня», как ни прискорбно, процветает. Однако и не такое видел святой Сатир. Придут другие боги. И люди народятся с тем самым шестым чувством, которое пока только у гениев.

Сестра Врубеля рассказала Александру Иванову, что за день до смерти Михаил Врубель, прервав свой полутемный сон, попросил прочесть ему стихотворение парнасца Аполлона Майкова «Пан». Выслушал молча, потом лежал, такой же тихий, неподвижный.

Давайте послушаем, что за стихи Врубель хотел услышать и услышал перед самым уходом.

 
Он спит, он спит,
Великий Пан!
Иди тихонько,
Не то разбудишь!
Полдневный жар
И сладкий дух
Поспелых трав
Умаял бога —
Он спит и грезит,
И видит сны…
 
 
По темным норам
Ушло зверье;
В траве недвижно
Лежит змея;
Молчат стада,
И даже лес,
Певучий лес,
Утих, умолк…
Он спит, он спит,
Великий Пан!..
Над ним кружит.
Жужжит, звенит,
Блестит, сверкает
И вверх и вниз
Блестящий рой
Жуков и пчел;
Сереброкрылых
Голубок стая
Кругами реет
Над спящим богом;
А выше – строем
Иль острым клином,
Подобно войску,
Через все небо
Перелетает
Полк журавлей;
Еще же выше,
На горнем небе,
В густой лазури,
Незримой стражи
Чуть слышен голос…
Все словно бога
Оберегают
Глубокий сон,
Чудесный сон, —
Когда перед ним
Разверзлось небо,
Он зрит богов,
Своих собратий,
И, как цветы,
Рои видений
С улыбкой сыплют
К нему с Олимпа
Богини-сестры…
 
 
Он спит, он спит,
Великий Пан!
Иди тихонько,
Мое дитя,
Не то проснется…
Иль лучше сядем в траве густой
И будем слушать —
Как спит он, слушать,
Как дышит, слушать;
К нам тоже тихо
Начнут слетать
Из самой выси
Святых небес
Такие ж сны,
Какими грезит
Великий Пан,
Великий Пан…
 

Пан, как известно, олицетворение природы. Меньше помнится, что греческое «пан» означает «всё». Вот и у Врубеля всё – всё, что важно.

Он не был праведником, воином, подвижником. Чудаковатый эгоист, которому бы только парить свободно в верхних слоях атмосферы. Ну, и оплачивать умел свои императивы, не торгуясь. Ужасно любим мы его. Красивый он. С Врубелем («чувствую прямо как Врубель») мы сами-то перед собой приятнее выглядим.

Любовь к Врубелю за его уверенность в небесах над харчевней, за доказательную мощь. Ведь это был силач. Дорога, смысл, полет, даже цветок – у Михаила Врубеля всё получилось.

ИЛЛЮСТРАЦИИ

Анна Григорьевна Врубель (Басаргина) – мать художника. Начало 1850-х гг.

Александр Михайлович Врубель – отец художника. Середина 1880-х гг.

Александр Михайлович со второй женой Елизаветой Христиановной и детьми от первого брака. 1863 г.

Николай Христианович Вессель – петербургский «дядя Коля» Михаила Врубеля. 1870-е (?) гг.

Михаил Врубель со старшей сестрой Анной. 1870-е гг.

Павел Петрович Чистяков. 1890-е (?) гг.

Михаил Врубель, Владимир Дервиз и Валентин Серов. 1883 г.

Маша Симонович, «Девушка, освещенная солнцем», на холсте В. А. Серова. 1880-е гг.

Валентин Серов. М. Врубель. Бумага, карандаш. 1885 г.

Валентина Семеновна Серова. М. Врубель. Бумага, карандаш. 1885 г.

Эмилия Львовна Прахова и фрагмент образа Богоматери в иконостасе Кирилловской церкви. 1884–1885 гг.

Иконостас храма святителей Кирилла и Афанасия Александрийских (Кирилловская церковь) в Киеве. Современное фото

Николай Иванович Мурашко. 1880-е гг.

Адриан Викторович Прахов. 1880-е гг.

Скульптор Борис Васильевич Эдуардс. 1880-е (?) гг.

Дом в Одессе, принадлежавший Б. В. Эдуардсу. Здесь был начат холст с первым врубелевским «Демоном». Современное фото

Михаил Врубель. Автопортрет. Бумага, акварель. 1880-е гг.

Поэт Николай Минский (Виленкин). 1880-е гг.

Писатель Владимир Кигн (Дедлов). М. А. Врубель. Бумага, акварель. 1885 г.

Писатель Иероним Ясинский. 1880-е гг.

Константин Коровин. В. Серов. Холст, масло. 1891 г.

Валентин Серов в Абрамцеве. 1880-е гг.

Савва Иванович Мамонтов. И. Репин. Холст, масло. 1880 г.

Елизавета Григорьевна Мамонтова. И. Репин. Бумага, карандаш. 1879 г.

Верочка Мамонтова, «Девочка с персиками», на холсте В. А. Серова. Начало 1890-х гг.

Тамара в гробу. М. Врубель. 1890–1891 гг. (Героиня с чертами лица Веры Мамонтовой)

Татьяна Спиридоновна Любатович в роли Кармен. 1880-е гг.

Портрет T. С. Любатович в роли Кармен. М. Врубель. 1895 г.

Михаил Александрович Врубель и Надежда Ивановна Забела-Врубель. 1890-е гг.

Н. И. Забела и T. С. Любатович – исполнительницы главных ролей в опере Э. Гумпердинка «Гензель и Гретель». 1896 г.

Н. И. Забела-Врубель в операх Н. А. Римского-Корсакова «Садко» и «Снегурочка». 1890-е гг.

Царевна Волхова. М. Врубель. Бумага, акварель. 1898 г. Фрагмент

Снегурочка. М. Врубель. Бумага, акварель, гуашь. Конец 1890-х гг.

Виктор Дмитриевич Замирайло. Г. Верейский. Рисунок. 1900-е гг.

Александр Николаевич Бенуа. К. Сомов. Рисунок. 1895 г.

М. А. Врубель в кабинете коллекционера Я. Е. Жуковского. Начало 1900-х гг.

Примавера. М. Врубель. Бумага, акварель. 1897 г. Фрагмент. (Героиня с чертами лица свояченицы Кати Ге)

Портрет Екатерины Ивановны Ге (Забелы). Н. Ге. Холст, масло. Около 1880 г.

Мария Клавдиевна Тенишева. 1890-е гг.

Валькирия. Княгиня М. К. Тенишева. М. Врубель. Холст, масло. 1899 г.

Михаил Александрович Врубель в 1898 году

Похороны М. А. Врубеля на петербургском Новодевичьем кладбище. Среди присутствующих A. А. Блок, А. А. Врубель, Е. И. Ге, Н. И. Забела-Врубель, Н. К. Рерих, B. В. Матэ, Л. С. Бакст, И. Я. Билибин, В. А. Серов. 1910 г.

Михаил Врубель. Автопортрет. Бумага, акварель. 1882 г.

Портрет Зинаиды Штукенберг. Бумага на картоне, акварель. 1883 г.

Пирующие римляне. Бумага, акварель. 1883 г.

Натурщица в обстановке Ренессанса. Бумага, акварель, белила, лак. 1883 г. Фрагмент

Гамлет и Офелия. Холст, масло. 1884 г. (Офелия – Мария Симонович)

Богоматерь с младенцем. Образ в иконостасе Кирилловской церкви в Киеве. Цинковый лист, масло, элементы золочения. 1885 г.

Сошествие Святого Духа на апостолов. Стенная роспись Кирилловской церкви в Киеве. 1884 г.

Девочка на фоне персидского ковра. Холст, масло.1886 г. Фрагмент. (Портрет Мани Дахнович)

Портрет мужчины в старинном костюме (И. Н. Терещенко). Бумага, акварель, белила, карандаш, лак. 1886 г.

Розовая азалия. Бумага, акварель. 1886–1887 гг.

Орхидея. Бумага, акварель, графитный карандаш. 1886–1887 гг.

Воскресение. Вариант эскиза росписи Владимирского собора в Киеве. Бумага, акварель, графитный карандаш. 1887 г.

Ангел с кадилом и свечой (Синий ангел). Бумага, картон, акварель, карандаш, лак. 1888 г.

Полет Фауста и Мефистофеля. Панно. Холст, масло. 1896 г.

Суд Париса. Триптих. Холст, масло. 1893 г.

Принцесса Грёза. Панно. Холст, пастель, уголь. 1896 г.

Демон сидящий. Холст, масло. 1890 г. Фрагмент

Италия. Неаполитанская ночь. Эскиз занавеса для Русской частной оперы. Бумага на картоне, акварель, графитный карандаш. 1891 г.

Гадалка. Холст, масло. 1895 г.

Портрет Константина Дмитриевича Арцыбушева. Холст, масло. 1897 г.

Портрет Саввы Ивановича Мамонтова. Холст, масло. 1897 г.

Пан. Холст, масло. 1899 г.

Царевна-Лебедь. Холст, масло. 1900 г.

К ночи. Холст, масло. 1900 г.

Сирень. Холст, масло. 1900 г.

Демон поверженный. Холст, масло. 1902 г. Фрагмент

Шестикрылый серафим (Азраил). Холст, масло. 1904 г.

После концерта. Портрет Н. И. Забелы– Врубель в туалете, исполненном по замыслу художника. Холст, пастель, уголь. 1905 г. Фрагмент

Автопортрет с жемчужной раковиной. Бумага на картоне, уголь. 1905 г. Фрагмент

ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА М. А. ВРУБЕЛЯ

1856, 5 (17) марта– родился в семье штабс-капитана Отдельного сибирского корпуса Тенгинского пехотного полка Александра Михайловича Врубеля (1828 года рождения) и Анны Григорьевны Басаргиной (1836 года рождения) в Омске. Второй ребенок, первый – сестра Анна (1855 года рождения).

1859 —смерть матери. Овдовевший отец с четырьмя детьми возвращается в Астрахань, откуда они с покойной женой были родом.

1860 —служебный перевод отца в Харьков. В ранние детские годы Михаил любит рассматривать иллюстрации старинных книг.

1861– первые композиции Михаила Врубеля: рисунки комических сцен домашнего быта.

1863 —женитьба отца на петербурженке Елизавете Христиановне Вессель, переезд в Санкт-Петербург. Михаил, прозванный «молчуном и философом», с повышенным вниманием слушает фортепианную игру мачехи. Занятия в Рисовальной школе при Обществе поощрения художников.

1864– полковник А. М. Врубель назначен командиром Саратовского губернского батальона. После частых посещений в Саратове театра Михаил увлекается играми-инсценировками по мотивам приключенческой литературы. Частные уроки рисунка с натуры у преподавателя гимназии А. С. Година; занятия предметами начального гимназического курса с Н. А. Песковым.

1865 —Михаил Врубель по памяти воспроизводит подробным рисунком привозившуюся в саратовский католический храм копию «Страшного суда» Микеланджело.

1867– отец становится слушателем Военно-юридической академии в Санкт-Петербурге, куда переезжает вся семья. Учеба Михаила в 5-й (Аларчинской) городской классической гимназии; увлечение естествознанием.

1870 —военный юрист А. М. Врубель назначен судьей Одесского гарнизона, переезд семьи в Одессу. Учеба Михаила в Ришельевской гимназии; любимые предметы: история, латынь, русская словесность; серьезный интерес к точным наукам. Занятия в Одесской рисовальной школе при Обществе изящных искусств.

1872 —гимназист Михаил Врубель – завзятый театрал и меломан, увлеченный Гомером, латинской классикой, Пушкиным, Лермонтовым, Тургеневым, Гоголем. Большой карандашный портрет старшей сестры, уехавшей в Санкт-Петербург учиться на Аларчинских педагогических женских курсах.

1873 —поездка в Кишинев, возмущение пошлостью бессарабского высшего света. Посещение 2-й выставки Товарищества передвижников (без заметного интереса). Первые пробы живописи маслом: портреты родных, копии произведений Айвазовского, Г. Доу, Э. Гильдебрандта. Фантазии карандашом на темы прочитанных книг.

Лето– знакомство с актерами гастрольной французской труппы мадам Келлер. Исполненная акварелью сцена из спектакля «Мадам Анго». Дерзкие возражения некоторым отцовским этико-эстетическим позициям.

1874 —окончание гимназии с золотой медалью. Переезд семьи в Вильно.

Лето – осень —поступление на юридический факультет Санкт-Петербургского университета. Живет (до середины осени 1875-го) на квартире брата мачехи, филолога и теоретика педагогики Николая Христиановича Весселя. Часто бывает в Эрмитаже. Защищает тезис «искусства для искусства».

1875, весна —гостит у родителей в Вильно.

Июнь —краткое путешествие во Францию, Швейцарию и Германию с семьей ученика, которому он дает уроки латыни.

Вторая половина лета —гувернер детей племянницы М. И. Глинки Ю. Д. Бер в смоленском имении Починок.

Осень– квартирует у дальней родни со стороны мачехи (до конца 1877-го).

1877–1878– из-за несданных экзаменов по юридическим наукам вынужден остаться на второй год. Рисует образы из произведений Тургенева, Льва Толстого, Шекспира, Гёте и античной мифологии. Увлекается философией Канта, штудирует его по первоисточникам. На правах репетитора и друга семьи поселяется в доме соученика Владимира Папмеля (до 1883-го).

1879 —отец назначен на должность военного судьи в Санкт-Петербурге. С товарищами из Академии художеств занимается в академических вечерних рисовальных классах. Попытки получить работу в журнальных изданиях.

1880, январь —окончание Санкт-Петербургского университета. Отбывает воинскую повинность, получив чин бомбардира запаса.

Осень —поступление в Академию художеств. Знакомство с Валентином Серовым.

1881– учеба в Академии художеств и занятия в личной мастерской П. П. Чистякова.

1882 —регулярные уроки в академическом натурном классе и личной мастерской Чистякова. Воскресные «акварельные утра» у И. Е. Репина.

1883– композиция «Обручение Марии с Иосифом» (вторая серебряная медаль Академии художеств).

Лето– на даче Папмелей в Петергофе пишет ряд акварельных портретов.

Осень – зима —самостоятельные занятия живописью совместно с В. А. Серовым и В. Д. Дервизом. Акварель «Натурщица в обстановке Ренессанса», композиция «Пирующие римляне». Акварельный вариант и неоконченный холст «Гамлет и Офелия». Сближение с семьей Симоновичей. Посещение музыкальных вечеров в семье филолога И. И. Срезневского. По рекомендации Чистякова получен заказ профессора А. В. Прахова на реставрацию и стилизацию росписей в древних киевских храмах.

1884, июнь – октябрь —проживание в Киеве сначала у Праховых, потом в доме Н. И. Мурашко. Изучение русско-византийского искусства. Творческие стилизации на стенах храма Святителей Кирилла и Афанасия Александрийских и в куполе Софийского собора. Страстная влюбленность в жену руководителя работ Э. Л. Прахову.

Ноябрь —после краткого визита к родным в Харьков (куда по службе переведен отец) отъезд в Венецию. Изучение средневековых византийских мозаик и живописи мастеров венецианского Возрождения.

1885 —в Венеции работа над четырьмя образами для иконостаса Кирилловской церкви. Интенсивная переписка с Э. Л. Праховой.

Апрель —возвращение в Киев.

Май – конец декабря —проживание в Одессе. Начало работы над первым живописным (монохромным) «Демоном».

1886 —снова в Киеве. Продолжение работы над «Демоном». Портретный этюд «Девочка на фоне персидского ковра». Акварель «Восточная сказка».

Лето– в имении под Киевом знакомство с Константином Коровиным. Общение с литераторами. «Предсимволистская» полемика в киевской газете «Заря».

Осень– дает частные уроки акварели, на которых пишет этюды цветов. Снимает дешевое жилье. Навестивший отец удручен его нищетой.

1887, лето– в Мотовиловке, имении Я. В. Тарновского, пишет «Моление о чаше» для местной церкви. Надеясь на работу во Владимирском соборе, делает эскизы композиций «Надгробный плач», «Воскресение», «Вознесение».

Осень —пишет картину «Христос в Гефсиманском саду», позже исчезнувшую под изображением цирковой артистки. Скульптурные варианты «Демона».

1888 —начат (и брошен) холст «Христос в пустыне». Для заработка берется раскрашивать фотографические виды, пробует работать в иконописной мастерской А. И. Мурашко. Временно замещает преподавателя в Рисовальной школе Н. И. Мурашко. Новый (ночной) живописный вариант «Гамлета и Офелии», этюд маслом «Голова Христа».

Июнь – июль– гостит у родных в Харькове.

Август– возвращение в Киев.

Октябрь– демонстрирует приезжавшим Серову и Остроухову свои работы и крайне богемный образ жизни.

Ноябрь —при поддержке В. М. Васнецова и по просьбе братьев Сведомских допущен к декоративным росписям во Владимирском соборе.

1889, зима – весна —работа над орнаментами во Владимирском соборе. Его эскизы сюжетных соборных росписей отклонены. Продолжает разрабатывать отвергнутые композиции храмовых образов.

Август —навещает заболевшего отца в Казани (тот служит председателем Казанского военно-окружного суда и вскоре выйдет в отставку). На обратном пути в Киев проведывает московских друзей.

Сентябрь– в Москве останавливается в мастерской Остроухова, ночует у знакомых итальянских цирковых гастролеров, перебирается в мастерскую Константина Коровина.

Декабрь —знакомство с С. И. Мамонтовым, оформление (совместно с Серовым) домашней постановки пьесы «Царь Саул». Переезд в мамонтовский дом.

1890, весна —в московском доме Мамонтова пишет картину «Демон сидящий».

Лето —в Абрамцеве начинает заниматься майоликой. Современная парижская живопись на проходящей в Москве Выставке произведений искусства и промышленности Франции не впечатляет.

Декабрь —получает от П. П. Кончаловского предложение участвовать в иллюстрировании юбилейного двухтомника произведений Лермонтова.

1891 —энергичная работа над иллюстрациями к поэме «Демон». Проживание в комнате этажом ниже квартиры Кончаловских.

Июль– выход в свет лермонтовского юбилейного издания. Возмущение рецензентов иллюстратором Врубелем. Смерть молодого Андрея Мамонтова, с которым сблизила работа в абрамцевской гончарной мастерской. Остается в Абрамцеве. Увлечение майоликой (вазы, расписные изразцы, скульптура «Египтянка», маскарон «Голова льва»).

Ноябрь– отъезд с С. И. Мамонтовым в Италию. Изучение школ и традиций художественной керамики.

1892, зима – начало весны– проживание в Риме у братьев Сведомских. Работа в мастерской А. А. Риццони. Образ «Снегурочки».

Апрель– возвращение в Москву. Проект фасада и декоративное оформление флигеля мамонтовского дома, архитектурная майолика часовни над могилой А. С. Мамонтова в Абрамцеве.

Ноябрь– краткая заграничная поездка с С. И. Мамонтовым (Милан, Париж, Берлин).

Зима– живет у Мамонтовых в городе или подмосковной усадьбе.

1893, весна– снимает номер в московской гостинице «Санкт-Петербург». Исполняет для дома Дункеров живописный триптих «Суд Париса» и панно «Венеция», отвергнутые заказчиками. Оба произведения куплены компаньоном Мамонтова К. Д. Арцыбушевым.

1894, март– вместе с Сергеем Мамонтовым на отдыхе в Италии, близ Генуи. Работает над эскизами занавеса для мамонтовской Частной оперы. Во время пароходного рейса обратно в Россию пишет серию средиземноморских пейзажей.

Конец апреля – май– навещает родных, переехавших в Одессу. Создает барельеф и полихромную скульптурную голову Демона.

Лето – начало осени– в Москве пишет картину «Испания». Неудачная попытка выставить один из своих портретов у передвижников. Дебютирует на коллективной выставке – скульптура «Голова великана» (персонаж «Руслана и Людмилы») на экспозиции Московского товарищества художников.

Ноябрь– через архитектора Шехтеля получает большой заказ (декоративная скульптура, два витража, три панно) для строящегося особняка Саввы Морозова.

1895– поселяется в третьеразрядной гостинице «Париж». Пишет картину «Гадалка».

Декабрь– едет в Петербург для оформления мамонтовской постановки оперы Гумпердинка «Гензель и Гретель». Влюбляется в певицу Надежду Ивановну Забелу и добивается ее согласия на брак (венчание намечено летом). Живет на петербургской квартире Мамонтова.

1896, март– возвращение в Москву. Живет и работает у К. Д. Арцыбушева. Создает панно из цикла «Фауст» для кабинета А. В. Морозова, скульптурную «готическую» композицию для особняка С. Т. Морозова. По зову Мамонтова берется срочно исполнить два гигантских панно для Нижегородской всероссийской выставки: «Микула Селянинович» и «Принцесса Грёза».