Текст книги "Когда под ногами хрустит империя (СИ)"

Автор книги: Вера Ковальчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

37

О том, что герцог вот-вот подъедет к воротам замка, и пора идти его встречать, Кира узнала почти одновременно с известием, что сражение у столицы выиграно, и противник был вынужден отступить. Эта новость её не особенно взволновала – вот о границах герцогства она по-настоящему беспокоилась, а столица далеко, и там хватает ответственных людей, которые болеют за неё душой. Кира подставила Фивее руки, позволила застегнуть на себе новый китель и придирчиво проверила, как тот сел в плечах. Неплохо.

Ей вполне хватило времени спуститься во внутренний дворик и даже пришлось немного постоять на крыльце. Она полюбовалась, как длинное авто Кенреда вплыло в арку, обогнуло фонтан с клумбами, отметила, что дверь машины для герцога открыл Крей – значит, он всё ещё трудится денщиком. Впрочем, с чего бы ему меняться. Прислуга склонилась в одновременном поклоне перед своим господином, и Кира последовала их примеру. Она не знала, следует ли ей кланяться тоже, но какая разница.

Именно к ней Кенред направился первым делом. Наклонился, коснулся щекой её щеки – остальным присутствующим, наверное, казалось, что он её целует – и прошептал:

– Идём в твой кабинет. Будь добра. – Выпрямился и подставил Кире руку.

Со стороны, должно быть, всё выглядело очень мило, даже пасторально – соскучившийся супруг, который очень рад наконец видеть супругу и желает оказать ей всяческое внимание. Но на самом деле эта встреча серьёзно пугала её раньше, а теперь нервозность росла буквально с каждым их совместным шагом. Благо хоть герцог первым прервал молчание.

– Образцовая встреча, – сдержанно похвалил он.

– Ты ведь не думаешь, что её организовала я, – ухмыльнулась Кира. Часть напряжения отпустила её.

Если начинается разговор, всё становится уже не так страшно. На слова всегда можно ответить словами, которые обычно встречают хоть какую-то душевную реакцию, или многозначительным молчанием. Беда скрывается там, где нет уже ни слов, ни взглядов, ни какого-то другого общения.

– За всё, что происходит в доме, следует благодарить хозяйку.

– Угу. Или ругать… Ты надолго?

– Самое меньшее на пять дней. Хотя принц обещал мне неделю… Ты заняла малый кабинет? Хорошо. – Кенред первым шагнул внутрь, с любопытством обошёл стол, взял и покрутил в пальцах один из шести блокнотов, разложенных в одном только Кире и её секретарше понятном порядке. – Предпочитаешь бумагу?

– Мне так привычнее.

Он сделал ей приглашающий жест и спокойно опустился в кресло для посетителей. Она, мысленно пожав плечами, села на привычное место за столом.

Их взаимное молчание продлилось всего мгновение.

– Итак, что ты здесь учинила? – с прохладной улыбкой осведомился Кенред.

И она, хоть и собиралась оставаться серьёзной, не выдержала – расплылась в ехидной усмешке, перевела взгляд на Эдельма. Тот как всегда остался у двери и держался как было положено – словно он лишь предмет интерьера, оживающий только тогда, когда для него есть работа. Но сейчас он очень живо поймал её взгляд, секунду держался, а потом его решимость быть отличным телохранителем дала сбой. И Эдельм тоже заулыбался – совершенно искренне и освобождённо. По-человечески.

И даже на жест Киры, пальцами изобразившей, будто крутит и подкидывает монетку, отозвался так, как ещё совсем недавно просто не смог бы: вынул откуда-то из пояса золотой орх и кинул на стол. Кира ловко его поймала.

Кенред, ошеломлённый, округлившимися глазами следил за этой пантомимой. Мгновение подождал объяснений и, не дождавшись, спросил напрямик:

– Что это?

– А это у нас завершился спор. Эдельм утверждал, что ты первым делом кинешься меня благодарить, а я – что скажешь: «Какого чёрты ты здесь натворила». Я оказалась ближе к истине.

Кенред чувствовал себя безмерно уставшим, и сейчас перспектива сражаться в словесном поединке с Кирой тяготила его и угнетала. В таких случаях он замыкался, чтоб не сорваться, но в этот раз замкнутости хватило на пару мгновений. Почему-то потянуло улыбаться и веселиться так же свободно, как эти двое, и устоять было трудно. Он так устал, что просто не сумел устоять.

Поэтому поднялся, пошарил сперва в одном кармане, потом в другом. Наконец из пояса вытащил золотую монету и, подойдя к Эдельму вплотную, насильно всунул её ему в ладонь. После чего вернулся к столу, но уже сбоку. Нагнулся и накрыл руку Киры своей. Слегка сжал.

– Спасибо. Должен признать, что твоя поддержка решила исход сражения у столицы. И другие твои идеи Ри Кридей оценивает очень высоко. – Он слегка развёл руками. – Но ты ведь понимаешь, я полагаю, что одним из своих решений ты поставила меня в довольно сложное положение. Тебе об этом, кажется, все говорили, скажу и я. Разрыв отношений с банкирскими домами не входил в мои планы.

– Да. Понимаю. Но поскольку из нынешней ситуации существует самое меньшее три удобных выхода, не считаю, что это такая уж серьёзная проблема.

– Так. Я слушаю.

– Ну, во-первых, ты можешь отречься от моего решения. Любым удобным для тебя способом. Дальше – либо подтвердить соблюдение прежнего договора, либо отказаться от него с видом, будто так и надо. Но уверена, что даже если ты согласишься вернуться к прежнему положению, выиграешь всё равно. Потому что вряд ли в этом случае компании будут требовать у тебя возместить им убытки, которые возникли из-за перемещения производств и войной.

Кенред снова поднял бровь. За короткое время разговора он уже почти устал работать ими, но приходилось. Что ни слово, то открытие.

– А они требовали?

– Ещё как. Но у тебя наверняка не станут – от радости, если ты вернёшь им жирный кусок. А можешь и не возвращать. Достаточно сделать вид, будто так и надо. У меня на родине говорят «морда кирпичом». Для финансистов это – обычное дело. Они постоянно так ведут дела.

– Продолжай.

– Второй выход – оставить всё как есть. Если ты останешься вторым человеком в государстве, думаю, представители финансовых кругов не станут ссориться с тобой из-за пары заводов. Они понадеются получить больше и постараются сохранить с тобой добрые отношения. Тут главное держаться самоуверенно.

– Дальше.

– И есть третий вариант – попробовать разыграть те карты, которые оказались у Ярима на руках. Ведь блокада со столичного мира пока не снята?

– Пока нет.

– Вот. Есть время сделать хорошие деньги. Обещаю – это будут очень и очень хорошие деньги. Ярим наберёт круг деловых партнёров не из числа финансовых компаний, а может быть, даже выстроит собственную компанию. Этот путь рискованный, но, думаю, хорошо тебе знакомый. Воюют ведь так же: ты планируешь, выстраиваешь силы, делаешь всё, что от тебя зависит, а потом уповаешь на успех. А здесь у тебя есть дополнительная страховка. Если не повезёт, ты всегда можешь сделать вид, что ничего не знал, что тебя держали в неведении и обманули. Банкиры охотно поверят, потому что дружба с тобой им нужна. – Кира перевела дух. – Это хороший расклад. Можно и рискнуть.

Он, слегка наклонив голову, то ли любовался ею, то ли искусно прятал ехидство.

– Да. Ты права. Камерарий стоит за то же, и Ри Кридей готов поддержать. Значит, так и останется. Но я хочу, чтоб больше ты столь серьёзных решений без моего ведома не принимала. – И замолчал, дожидаясь согласия.

Кира однако в сомнении качнула головой.

– Иногда действовать нужно моментально. Ты ведь знаешь, как это бывает. Могу лишь обещать, что буду очень осторожна.

– Ладно. – Он тоже думал, и напряжённо. – Остановимся пока на этом… Да, я понимаю – война есть война. Кстати, хотел спросить – как удалось так быстро собрать и отправить в столицу три дивизии, да ещё и полностью обеспеченные? Генерал сказал мне, ты активно этим занималась.

– Да я просто предложила поднять дивизии по тревоге и согнать сразу в эшелоны, а командирам подразделений приказать уже в пути провести проверку, кого и чего не хватает, и сообщить. На границу Ярима, на последнюю яримскую станцию, стянуть резервы – людей, оружие, боеприпасы – и подавать в нужные вагоны то, чего там не хватает. Этот приём хорошо работает.

– Ты уже такое делала?

– Нет, конечно. Я об этом читала. Предложила генералу, он одобрил. И мы всё сделали. Куда важнее то, что удалось быстро пробить зелёный свет эшелонам. Повезло… Ну, ты знаешь.

– Да. Хорошо сработано, как я уже сказал. Вот ещё что… Я хотел сообщить, что его высочество очень настойчиво приглашает тебя в столицу. Ты должна быть представлена ко двору до коронации. Лучше всего, если ты переберёшься в наш столичный дом вместе со мной, либо же сразу следом. Тебе потребуется время на подготовку. – Он заметил, как скривилось её лицо, и нахмурился. – Что такое? Что тебе не нравится?.. Ну, объясни же. Ты не хочешь быть представленной ко двору?

– Да не особо.

– Почему?

– Потому что ваши дамы меня проглотят с костями и не подавятся. То, что им этого хочется, они уже показали.

– Ах, дамы…

– Да. И, может быть, ты не поверишь, потому что плохо разбираешься в дамских великосветских сражениях, но они есть, и ещё какие. – Её бесило выражение его глаз, которое она сочла высокомерно-снисходительным. Но Кира старалась держать себя в руках. Тут слезами и обидой не сдюжишь, такое работает только с любящим человеком. В её положении нужно быть спокойной и логичной. – Может быть, можно как-то обойтись без представления? Я ведь буду всех жутко бесить, и мне не замедлят это показать. Видишь ли, склонность к войне свойственна всем людям. Но если у ваших мужчин есть и армия, и прочие подобные вещи, то у ваших женщин – только интриги. Зато в них они достигают настоящего совершенства. И меня они в своём кругу не потерпят ни за что.

– Пожалуй… Да, я понимаю, о чём ты говоришь. Но, видишь ли… Речь идёт не о радостях балов и участии в дворцовых развлечениях, без которой действительно можно обойтись. Я, видимо, останусь канцлером и после коронации Меллгрея – с чего бы ему менять своё решение – и в этой ситуации, если моя жена не будет принята при дворе… Это создаст мне серьёзные затруднения. Понимаешь? Конечно, тебе нелегко. – Он пошевелил пальцами, словно пытался найти подходящий аргумент на ощупь. – Я догадываюсь. Но, может быть, тебе что-то может облегчить эту трудную задачу? Например, какое-то особенное платье? Украшения?.. Чтоб ты чувствовала себя увереннее, спокойнее… Как я понимаю, ты смогла решить финансовые проблемы герцогства на несколько месяцев вперёд. В ближайшее время деньги на войну мне не понадобятся, так что можешь потратить что-то на себя. Закажи в столице что-нибудь такое, что будет тебе удобно и приятно. На твой выбор.

– На мой?

– Да. В разумных пределах.

– В каких, например?

– Конечно, чтоб это выглядело пристойно, без обнажённых ног или груди. – Он усмехнулся так, словно приглашал повеселиться и её. – И чтоб не пришлось делать слишком большой заём. Но тут, я думаю, ты и сама предпочтёшь без перебора.

– О, да…

– Тогда договорились. Из столицы мы вместе с его высочеством отправимся в Меттену на его коронацию. Конечно, было бы хорошо провести церемонию представления тебя в герцогстве, но за пять дней, которые я здесь пробуду, её не успеют подготовить. Так что лучше отложим на потом. Строго говоря, в нашем с тобой случае последовательность «представление ко двору – участие в коронации – представление в герцогстве» является наилучшей.

– Да, – пристально глядя на Кенреда, согласилась Кира. – А то мне сразу же придётся совершить огромное количество визитов. Просто запредельное какое-то. Пока я могла отказываться под приличным предлогом.

– Это понятно. Все хотят принять у себя новую герцогиню. Ты пока ни у кого не была?

– Почти ни у кого. Иначе мне пришлось бы совершать визиты вместо сна, еды и работы. Ужас.

Он сдержанно улыбнулся.

– Я могу тебя понять… Отец тоже тебя не посещал?

– Нет. Он всё время жил в Тергине.

– Мне приятно, что ты сумела найти к нему подход. Тебе удалось безупречно ответить на его примирительный жест, он остался доволен.

– Мне подсказал Алерам. Умнейший человек. И суждения у него всегда очень точные.

– Да, Алерам – достойный и прекрасный слуга. Рад, что он тебе понравился… Ты поужинаешь со мной?

– Конечно, – удивилась Кира. – Будет много гостей?

– Нет. Я очень устал. Примем всех завтра, а сегодня поужинаем приватно… Пойду пообщаюсь с Ри Кридеем. – Он поднялся и кивнул Синне. – Капитан.

– Сэр. – Эдельм открыл герцогу дверь, коротко поклонился в ответ.

И обменялся весёлым взглядом с Кирой. Они посмотрели друг на друга одинаковыми взглядами со смыслом: «Ну вот, я же говорил»!

Кенред был молчалив и отчего-то всеми силами избегал подробностей о ходе войны. За ужином она сперва пыталась расспросить его о столице и о преследовании армии Ильдов. Чувствовалось, что герцог вообще не желает об этом говорить, но заставляет себя, наверное, потому, что всё-таки признаёт участие Киры в произошедшем – а значит, и её право хоть что-то узнать. В конечном итоге Кира не стала настаивать. Она поняла лишь, что было сражение на окраине столицы, а потом – на побережье Лунной реки. Оба сражения Кенред выиграл, но окончательной эту победу не считал. Женщина убедилась, что Яриму пока ничего не грозит, и, успокоившись, перевела разговор на другую тему.

Она спросила о принце, и о нём герцог заговорил охотнее. Рассказал, что в самый разгар сражения у столицы Меллгрей сумел справиться с одним из главных заговорщиков – с герцогом Альдахарой. Заставил его себе подчиниться. Как? Наверное, нужно спрашивать у самого принца, но вряд ли он захочет рассказать. Свои тайны он держит при себе. Однако если бы не его искусство, мятежники отобрали бы у трона стратегически важный транспортный узел, и воевать стало бы труднее.

– Хотя ты, как помню, обошлась и без Сарны, – сказал он, бдительно глядя поверх бокала. – Как ты до этого додумалась?

– Вовсе не я, а консулар и помощник по транспорту. Я только предложила договориться с Аетией и вызвалась лично побеседовать со старой леди из Тирасмоса. Она просила передать тебе что-то про своего зятя. Я записала, могу найти…

– Нет нужды, я знаю, о чём она просит. Это подождёт… Прекрасный ужин, благодарю.

Кира посмотрела на Кенреда с беспокойством.

– Ты действительно выглядишь очень усталым. Я хотела задать тебе один вопрос, и это было бы удобно сделать сейчас, когда мы наедине. Но, видимо, лучше потом.

– Ничего. – Он улыбнулся ей. – Спрашивай.

– Ладно. Скажи, пожалуйста – каковы твои намерения относительно нашего брака?

Кенред опустил вилку.

– В каком смысле?

– В буквальном. Ты намерен его сохранять и продолжать?

– М-м… Да, безусловно.

– Тогда… Тогда, возможно, ты захочешь обзавестись ребёнком. Я предполагаю, что тебе это может быть интересно.

Он слегка напрягся. Даже сильнее выпрямился.

– Это отец с тобой говорил?

– Он просто спросил, не беременна ли я.

– Ну, разумеется…

– С тобой тоже говорят на эту тему?

– Конечно. Его высочество в одной из бесед практически приказал мне позаботиться о появлении наследника.

– А-а… Понятно. Ну, лично я не имею ничего против того, чтоб завести ребёнка. В конце концов, раз уж так сложилось… Почему бы и нет. – Она пожала плечами и, не дождавшись протеста, перешла к сути. – Как у вас вообще принято это устраивать?

– В кругах высшей аристократии детьми обзаводятся только и исключительно естественным путём, – жёстко ответил Кенред, принимая от слуги другую вилку. – Хотя тем аристократам, которые не имеют прав на престол или владение крупными территориями, разрешается прибегать к техническим средствам. Но это не одобряется.

– О… А почему?

– Думаю, легко понять. Если будущий человек зреет в автономной системе, теоретически к нему может получить доступ любой злоумышленник, и он может ввести какие-то технические средства в мозг, например. Или проделать иные манипуляции, которые позволят в дальнейшем контролировать будущего правителя империи или области. Если же ребёнок зреет в теле матери, проделать то же самое незаметно попросту невозможно – особенно если речь идёт о хорошо охраняемой женщине.

– А-а, понимаю. Значит, естественным путём. Ну, тогда, значит, нам стоит перейти к более близким отношениям. И вполне своевременно – я ведь не молодею. – Она покрутила в пальцах короткий ножик для масла и осторожно уточнила. – Так я жду тебя сегодня вечером?

Кенред растерялся так сильно, словно ему предложили сбегать найти и убить дракона, так, минут за пятнадцать, а дама тут подождёт, страничку книжечки глазами пробежит.

– Сегодня?.. Н-но… Я уже не успею вызвать ювелира.

Кира посмотрела с испуганным недоумением.

– Э-э… А при чём тут ювелир?

– Это… Это очень древняя традиция – дарить супруге первую семейную драгоценность после первой брачной ночи.

– Кхм… А позже подарить нельзя?

– Так не принято. В вечер нашей свадьбы у меня при себе было кое-что, а сейчас нет вообще ничего. Кажется, ту покупку я так и оставил в Тергине… Не помню.

– Ну, я согласна принять оплату постфактум. – И по моментально изменившемуся выражению его лица поняла, что ляпнула, и здорово. – Прости.

– Такие шутки выходят далеко за предел дозволенного, – сухо сказал Кенред и, сделав над собой чудовищное усилие, вернул прежний тон. – Давай больше так не шутить.

– Хорошо. Извини. Больше не буду… Так что – может быть, мы пока как-нибудь потихоньку, обернёмся без подарка? Всё-таки его высочество лично распорядился, дело-то серьёзное, приказ есть приказ…

– Только если ты никому не расскажешь. – Лицо у Кенреда мучительно дрогнуло – он с большим трудом не заржал по-солдатски. Ещё в генштабе такое поведение куда ни шло, но за ужином в герцогском замке, к тому же наедине с супругой, только что сделавшей весьма деликатное предложение – совершенно недопустимо.

– Договорились. Обещаю.

И Кира спрятала смешок в салфетку. Кенред же тем временем подозвал слугу и приказал передать своему камердинеру, что намерен ночевать у герцогини.

38

Он отбыл в столицу через шесть дней, а Кире пришлось задержаться ещё на денёк – нужно было показаться на всех запланированных мероприятиях. К тому же, возникли некоторые проблемы на одном из яримских транспортных узлов – с продовольственными эшелонами. В принципе, военные и полиция сами могли разобраться, но раз уж герцогиня затеяла борьбу с военными спекуляциями, ей стоило и здесь хоть слегка, но поторговать лицом. И она обозначила всем понятный и хорошо освещённый в прессе интерес к громкому делу.

Столичный особняк встретил её гулкой ухоженной тишиной – герцог уже отбыл в войска, а слуги перемещались почти беззвучно. Боевые действия снова опасно сместились к Меттене, и прошёл слух, что, возможно, придётся перенести всю церемонию коронации в крохотный храмовый городок, потому что пользоваться переходом будет опасно. Столичные жители очень волновались. Они и так были сильно испуганы сперва штурмом своего родного города, «самого сердца империи», как это говорилось, а потом ещё и шумным разбирательством с императорской гвардией. Когда стало известно, что почти все гвардейские офицеры арестованы, и многие из них будут казнены, это испугало похлеще штурма. Почему так, Кира не понимала.

Она равнодушно отнеслась к терзаниям местных, потому что думала совсем о другом и с трудом заставила себя не кинуться обратно в Ярим. А ну как снова потребуется пробивать зелёный свет эшелонам, договариваться со старыми дамами или придумывать, где бы взять ещё солдат и боевой техники. «Ты дура, – обругала она себя в конце концов. – Они столетиями самостоятельно справлялись, а тут явилась такая, воображает из себя спасительницу. Расслабься и спокойно работай с тем, что тебе доступно».

Да, в великолепном, но слегка заброшенном трёхэтажном особняке было бы чем заняться, имей она желание. Можно было обойти его от подвалов до крыш, пугая прислугу, которая как раз заканчивала вылизывать самые укромные уголки. Можно было пройтись по крохотному парку, который мягко спускался к самому берегу реки. Можно было, в конце концов, затребовать финансовый отчёт по итогам предыдущего года и попытаться проверить цифры. Если она верно понимает, как тут ведутся дела, управляющий с помощниками в страхе перед страшными последствиями выложит ей всю свою подноготную ещё до того, как придётся по-настоящему вникать в баланс.

Но ей совсем не хотелось. Может быть, стоило прогуляться по столице. Только она сразу представила, какие приготовления это вызовет, и отказалась от идеи. Вероятно, в будущем ей понравится гулять по городу в окружении телохранителей, зная, что на окрестных крышах залегли снайперы, и любой подвыпивший горожанин или экзальтированная горожанка, которая кинется к ней с изъявлениями восторга или претензиями, в прямом смысле слова заплатит за это головой. Но не сейчас.

А вот на посещение ателье Кира время выкроила. Даже в заведомо безопасных поездках (то есть от двери до двери) её сопровождала целая свита – Эдельм, два его вооружённых до макушки подчинённых, секретарша Иуста и теперь ещё помощник яримского камерария, по сути личный Кирин казначей. Перед женщиной с такой свитой открывались все двери, пусть даже саму Киру в столице пока не знали.

А она не занимала внимание мастеров чересчур долго – с порога спрашивала, сошьют ли ей здесь строго то, что она хочет, без дурацких вопросов «А почему?», «А зачем?», «А стоит ли?» и уговоров «Так не принято» и «Это не модно». В третьем ателье его владелец ответил Кире дьявольской улыбкой и протяжным: «О-о, мадам, для супруги канцлера – всё что угодно!» Он не обманул, и Кира успокоилась. Она изначально сомневалась, осуществима ли вообще её затея, а потому, добившись желаемого, тут же мысленно поставила галочку и переключилась на другие задачи. Их хватало.

Через неделю боевые действия переместились к побережью, общественность приободрилась, и подготовка к коронации вошла в завершающую фазу. Кенред прислал Кире несколько довольно бодрых видеосообщений, сожаление, что увидит её уже только во дворце, на её представлении – раньше никак не вырваться.

А ещё он же заказал для неё несколько уроков у лучшего учителя танцев. Кира внутренне взбеленилась, но вместо споров выкроила в своём расписании пяток часов и послушно сходила на все уроки.

И ничего страшного не произошло. В столице у неё даже появилось свободное время, а она задумалась, стоило ли так рвать жилы в Яриме.

Первую неделю Кира боялась предстоящего ей испытания, а потом устала. В какой-то момент в её душе поднялся яростный протест – да какого чёрта она их боится?! Кто они ей? Да, эти люди могут усложнить ей жизнь, но хуже, чем было в самом начале, уж точно не будет. Они могут подгадить Кенреду? Так если могут, подгадят в любом случае, чего дёргаться? И, может быть, если она покажет себя умеренно дикой с одной стороны и вызывающе независимой – с другой, местные дамы решат просто с ней не связываться?

Так что наставления помощника церемониймейстера, который специально прибыл из дворца, чтоб встретиться с новой яримской герцогиней, выслушала без эмоций. Просто – очень внимательно. И сообщение от герцога: «Извини, я никак не успею домой до приёма. С побережья сразу отправляюсь на совещание. Пожалуйста, прибудь во дворец без меня, мы с тобой встретимся там», – прочла равнодушно. Даже и лучше – не сможет до выезда отправить её переодеться. И ругаться если и станет, то постфактум. Ну и пожалуйста.

Очередное затруднение возникло только одно и вполне предсказуемое – в лице старшей горничной. Конечно, она не могла промолчать. Горничная говорила с ней жёстко, напористо:

– Ваша светлость, вы, возможно, пожалеете, что так решили.

– Возможно. О чём я пожалею в конце концов, знает только будущее. Так что ж теперь – отказаться от жизни?

– Его величество может почувствовать себя оскорблённым, если вы явитесь в таком виде.

– Я принесу ему свои извинения. Я всем готова принести извинения, что я вот такая. Но разве это моя вина?

К безмерному удивлению Киры чопорная дама вдруг вздохнула и опустила глаза.

– Что ж, иногда юность бывает права. Пусть так, дерзайте, ваша светлость. Но на коронацию я подготовлю для вас другой наряд, чтоб, когда его светлость рассердится, вы могли предложить ему – и себе – что-то другое.

Уже темнело, когда Кира села в машину, готовую везти её во дворец. Эдельм осторожно закрыл за нею дверцу, забрался на переднее сидение и оттуда обернулся, взглядом показывая, что готов подбадривать свою госпожу хоть всю дорогу, пусть только она даст знать. Но Кира безразлично смотрела в окно на залитую огнями столицу, которая текла мимо – удивительный яркий город, по которому и не скажешь, что в империи идёт война. Роскошный квартал аристократических особняков вскоре сменился узким деловым кварталом, где безумно дорогие магазины и великолепные офисы сияли, словно драгоценности на чёрном бархате. Следом показался и парк, который окружал императорский дворец. Авто вырулило на главную аллею, и у Киры перехватило дыхание. Вот уж было зрелище, способное впечатлить самого пресыщенного путешественника.

Теперь, ночью, освещённый сотнями и тысячами фонарей, дворец казался даже больше, чем днём, и намного великолепнее. Подъездной круг перед мраморными ступенями кишел плавно скользящими автомобилями, а балконы, аллеи и вход – людьми. Перед канцлерским авто другие транспортные средства расступились, словно колосья перед скачущим жеребцом. Водитель подрулил к самым ступеням, и у Киры появилось несколько мгновений собраться с силами и духом – пока Эдельм выберется с переднего сидения, откроет перед ней дверь и подаст руку. Что ж, это кстати. Она осторожно вынула из-за пояса белые перчатки из тончайшей кожи и натянула их.

И оперлась о руку Эдельма, выходя из авто. Трудно было не начать озираться – хоть любоваться дворцом и парком, тоже подсвеченным, хоть выискивать на лицах окружающих ужас и шок… Или какая там будет реакция на её внешний вид? Кира была облачена в белоснежный мундир без каких-либо знаков различия, но скроенный по-офицерски. Она добилась, чтоб китель выглядел чем-то средним между форменной одеждой военных на её родине и местных и был в разумной степени притален. Брюки же ей скроили по мужскому образцу, внеся лишь незначительные изменения. Волосы убраны наверх и уложены гладко. Ни единого украшения. Ни грамма косметики. Дольше всего Кира раздумывала насчёт обуви и в конце концов остановилась на грубоватых по сравнению с бальными, но всё-таки туфлях на широком низком каблуке.

Всё, она уже здесь. Что сделано, то сделано. Бояться поздно. Остаётся только подать себя самоуверенно и спокойно, будто так и надо. Она ласково улыбнулась сперва застывшим на ступенях стражникам в гвардейских мундирах, потом Эдельму, который довёл её до входа во дворец и здесь отступил, а потом и распорядителю. Как она поняла, обязанностью этого человека было не только встречать, но и объявлять каждого прибывшего гостя, и от него она первый раз услышала громогласное: «её светлость герцогиня Ярим». После чего неторопливо вступила в холл, откуда ещё один распорядитель проводил её до бального зала и повторил пафосное оглашение.

Танцы ещё не начались, но музыка уже наигрывала – тихая, ненавязчивая. Она не смолкла, а вот разговоры – моментально. Все повернулись ко входу, и Кира ощутила на себе, должно быть, сразу добрую сотню взглядов. Или больше. К счастью, она не обладала настолько острым зрением, чтоб рассмотреть каждый из них, поэтому все они слились для неё в нечто единое, одновременно любопытствующее и угрожающее. Она сдержанно улыбнулась одной неприятной мысли, вдруг пришедшей в голову, и пошла вперёд, пытаясь разглядывать гостей не слишком торопливо. Ей нужен был хоть кто-нибудь знакомый.

К огромному своему облегчению через несколько мгновений она натолкнулась взглядом на виконта Хильвуда и, мысленно надеясь, что тот уже не помнит, как она целилась в него из пистолета, заспешила в его сторону с самой лучезарной улыбкой, которая пока ещё имелась в её распоряжении.

– Виконт! Как приятно вас видеть! Виконтесса!.. Граф! – Кира так же охотно заулыбалась и отцу Хильвуда, чьё имя совершенно вылетело у неё из головы. Но какая разница. Пожилой граф разглядывал её хоть и удивлённо, но вполне доброжелательно. Это ей и было нужно – доброжелательная реакция.

– Хм-м… О, молодая жена юного Ярима! Я решил было, что вы к нам не присоединитесь… Не решитесь. Кхм-м… Но вы смелее, чем можно подумать, мда… Позвольте представить вам мою супругу.

Графиня посмотрела на Киру так холодно, словно та своим внешним видом собиралась нанести оскорбление лично ей, однако всё же слегка кивнула в ответ. Примерно так же смотрела и виконтесса, но графиня, должно быть, положилась на привилегию возраста и высказалась очень решительно, даже с вызовом:

– Вижу, это у вас на родине принято, чтоб дамы являлись ко двору в мужской одежде. Какая любопытная традиция. Не подскажете ли, чем она обусловлена?

Кира любезно улыбалась.

– Признаюсь, даже представления не имею, в чём принято являться ко двору у меня на родине. Раньше я никогда не бывала при дворе.

– Вот как, – произнесла дама, и её тон был поистине совершенным оскорблением. Настолько совершенным, что оно Киру искренне позабавило, и она с удовольствием кивнула в ответ.

– Вы словно бы из боя да на бал, – отметил граф. – Неужели юный Ярим предложил вам… кхм… повоевать?

– Разве что с финансистами.

– О-о, да! – Граф мелко и с удовольствием затряс чревом в беззвучном смехе. – Помню я свои… эм-м… сражения с людьми их сорта. Они очень любят вцепиться наподобие бойцового пса в сладкий кусок, и стряхнуть их с него… м-м… практически невозможно.

– Требует огромных усилий, – охотно согласилась Кира и взяла бокал с подноса, который учтиво предложил ей слуга. – Ещё в древности повелось, что богатства берутся с боя. Так что тут всё вполне традиционно.

– М-м… Хо-хо, не ожидал, что такая юная девушка окажется сторонницей концепции силы.

– Ну что вы, ваша милость, я стою за безусловный приоритет закона. Но иногда врага приходится бить его собственным оружием. Да к тому же, если судить строго, то и концепция закона – это из области права сильнейшего, то есть права государства на подавление.

– А вас заинтересовала тема власти, я смотрю.

– Ещё бы, ваша милость. Надо ведь понимать, чем ты занимаешься.

Хильвуд слушал этот разговор сперва с недоумением, потом – заинтересованно. Его супруга с отторжением смотрела сквозь Киру и терпела, а графиня, хоть и раздражённо, но прислушалась. И возразила – резковато, зато более искренно, чем раньше:

– Уверена, вы уже размышляли о том, что успешное управление землями требует в первую очередь понимания, но не подавления.

Кира перевела на неё задумчивый взгляд.