Текст книги "Когда под ногами хрустит империя (СИ)"
Автор книги: Вера Ковальчук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 29 страниц)
12
Когда она проснулась утром, Кенреда в комнате уже не было, зато скоро явилась служанка с ворохом одежды и, щебеча, предложила госпоже выбрать, что бы ей хотелось надеть. Из приличного, конечно, и вполне пристойного, достаточно дорогого, чтоб графине было не зазорно. Она была убийственно серьёзна, именуя Киру «ваша милость». Та позволила себя одеть и, хмурясь, спустилась на нижний этаж, чтоб отыскать распорядительницу.
– А теперь вы готовы помочь мне с прописями?
– Ваша милость. – Та поприветствовала Киру сдержанно, но с примирительным уважением. Может, тоже не особо верила, что до бракосочетания дойдёт? – Конечно. Его милость распорядился, чтоб я обеспечила вас всем, что вам потребуется. Не подождёте ли здесь, я сейчас их принесу?
– Так они у вас были? – Молодая женщина сощурилась.
– Я заказала их позавчера. Вчера вечером заказ привезли, но было бы неуместно отдавать вам прописи прямо на праздновании. Однако, раз вы спрашиваете сейчас, я принесу.
– Спасибо… Скажите, а что я могу делать в доме?
Распорядительницу этот вопрос явно поставил в тупик, но она была женщина осторожная и потому ответила сдержанно:
– А чем бы вы хотели заняться, ваша милость?
– Я хотела уточнить, не поможете ли вы мне кое в чём?
– Чем я могу помочь?
– Скажите, пожалуйста, здесь есть дрожжи?
Она пренебрегла завтраком, но зато, дорвавшись до базовых продуктов, сумела составить ржаную закваску. Намного сложнее было уговорить повариху пристроить банку в подходящий холодильник. Та хмурилась, твердила, что знать не знает, опасная ли это штука, что она примется творить в замкнутом охлаждённом пространстве, и вообще – на кой она нужна?! Кире с большим трудом удалось объяснить, зачем требуется закваска и почему её нужно держать в том холодильнике, внутри которого не происходит постоянная дезинфекция. Но и этот рубеж оказался не последним.
– Неужели вам, ваша милость, в этом доме кушать нечего?
– Здесь кормят очень вкусно, отдаю должное. Но у меня на родине привыкли есть ржаной хлеб, и я без него, откровенно говоря, уже начинаю звереть.
Повариха очень хмуро покосилась на распорядительницу. Чувствовалось, что она уязвлена таким недоверием к её профессиональным навыкам.
– Я могу испечь вам ржаных булочек.
– Я привыкла к кислому, влажному ржаному хлебу, испечённому на закваске и патоке. Позвольте мне его приготовить.
В кухню осторожно, как на враждебную территорию, вступила её светлость. Она приветственно кивнула распорядительнице, а кухарке улыбнулась с примирением во взгляде.
– Вы умеете готовить, Кира? Как интересно!
– Конечно, я умею готовить, ваша светлость. Я же из низов общества. У моей семьи сроду не было кухарки.
– Коли это так, то вы бы знали, что на чужой кухне не готовят, – проворчала повариха. С одной стороны неуверенно – она определённо не собиралась начинать знакомство с новой хозяйкой со ссоры – с другой же упрямо. Свои права она чуяла нутром и намерена была их защищать.
– Я и знаю, – заверила Кира. – И потому почтительно прошу дозволения.
– Ну-ну, мы же не хотим быть нелюбезными, – с напряжением в голосе вмешалась распорядительница. – Тем более с молодой супругой нашего господина.
– Вот именно, – поддержала герцогиня. – Вы уже завтракали, Кира? Не согласитесь ли позавтракать со мной?
Кира, конечно, согласилась. Чуть позже свекровь взялась обучать её пользоваться экраном, и сразу стало понятно, какая это полезная и многофункциональная вещь. У Киры на родине были подобные штуки, но их возможности лишь отдалённо напоминали то, на что способен был экран. Это оказалось сразу и средство для всех видов связи, и мощный мобильный компьютер, кроме того, инструмент поднимал десятки других функций, но для того, чтоб хотя бы начать с ними знакомиться, требовалось как минимум научиться читать – и тексты, и местные карты.
Так что, освоив самые базовые навыки – научившись отвечать на вызовы и просматривать присланные сообщения – Кира вернулась к букварю и прописям. К счастью, никто не требовал, чтоб она принимала участие в праздничном обеде второго дня. Её с самого начала оставили в покое.
Правда, чуть позже Кенред поднялся к ней и предложил присоединиться к фуршету и посмотреть зрелища. Но, выслушав её объяснения пополам с сетованиями, скинул парадный китель, сел рядом и стал объяснять, по какому принципу на странице группируются эти чёртовы значки и всё прочее, что она не понимала. Педагогом он, конечно, не был, но, как выяснилось, отличался поразительным терпением и готовностью объяснять одно и то же хоть по пять раз, если требовалось. Иногда его удивляли вопросы Киры, он с достоинством поднимал бровь и смотрел на неё так, словно ожидал откровения – а потом пытался отвечать насколько мог внятно и без насмешки. И она в который раз обнаружила, что привлекательнее всего Кенред становится, когда с ним разговариваешь.
А потом, когда занятия грамотой утомили их обоих, он осторожно вывел её из дома незаметно для всех гостей и почти незаметно для слуг, и они отправились гулять по заросшему парку. Скоро Кира убедилась, что её спутник вполне себе чувствует красоту природы, и с ним можно её обсудить. С полчаса они бродили по тропинкам, разговаривая о том, как старинная роща неуклонно превращается в чащу, и что это здорово. Но потом оба зацепились взглядом за уютную ложбину, почти свободную от деревьев, лишь местами заросшую малиной, и уже минут через десять он на словах разместил здесь батарею, а она отрыла окопы полного профиля с площадками под шесть орудий, и вместе они распределили бойцов.
Сперва Кира активно спорила, но очень скоро вынуждена была согласиться, что многого не учла. Кенред быстро разложил ей, как, сколько и откуда придётся подвозить и подтаскивать боеприпасов, как протянуть энергетические линии и линии связи, где лучше всего разместить медика, техников и котёл с горячей пищей. Последнее, впрочем, по тёплому времени года совсем не обязательно.
– Вот именно, – пробубнила Кира. – А если зимой?
– Да даже осенью хорошо бы… Отлично помню, как спасались горячей похлёбкой – по чашке каждому. Похлёбка жидкая была: курица на восьмидесятилитровый котёл, три фунта зерна и сколько-то там картошки – но как же хорошо было! Потому что горячая… Э-э, дело давнее.
– А энергетическая линия зачем? Для орудий?
– В первую очередь для защитных установок. Но и для орудий нужна.
– А если вдруг придётся действовать автономно?
– Есть аккумуляторы. Есть ещё способы, но они пока на вооружение не приняты, тестируются.
– Но если орудия запитываются энергией, и, как понимаю, за счёт неё и стреляют, тогда зачем требуются боеприпасы? И какие? Зачем они вообще нужны?
– Энергетические залпы бывают разные, предназначены для разных целей, условий, задач, дальности. Для регулировки этих параметров используются сменные зарядные капсулы.
– И от всех них защищают силовые поля?
– По большей части да. Но всё опять же зависит от типов зарядов и орудий. И от типов защит. – Он посмотрел на спутницу с любопытством. – А у вас? Вы используете силовые поля разных типов?
– Нет. У нас пока существует один тип такой защиты. И я уверена, что вы это отлично знаете.
– Да, знаю.
– Вы меня проверяли?
– Нет. Извините. Вопрос вылетел рефлекторно.
– Но по делу. Другие пленные же вам рассказали о том, что мы делали на территории старого укрепрайона. О том, что мы только тестировали силовые поля, и пока эти установки у нас не приняты на вооружение. Рассказали?
– Да. Но поверьте, Кира, начиная с этого момента ввести силовые оболочки в оборот уже не так и сложно. Ваша армия скоро сможет эффективно защищаться от нашей, и нашим специалистам это известно. Очевидно. Так что вы можете спать спокойно, Кира. – Он помедлил. – И о вашем оружии мы многое узнали. Думаю, если бы не внутриполитические затруднения, были бы уже готовы первые опытные образцы. Механизмы гениально простые… Наверное, вам было бы интересно подержать в руках то, что у нас получится?
– Да, честно говоря… Очень.
– При случае… Хотите прокатиться верхом?
– Я… Я не умею ездить верхом. Только сидеть в седле. Немножко.
– Это очень просто. Хотите, я вас научу?
Кира засомневалась было, но в конце концов согласилась.
Они провели вместе весь день, а вечером Кенред проводил её в спальню, но сам пошёл ночевать в другую комнату. Он, кроме того, показал ей её новые покои – намного просторнее и роскошнее, чем прежняя комнатка. В новых комнатах её скудные личные вещи совершенно потерялись. Правда, здесь уже появились кое-какие новые вещицы – например, одежда и обувь, которую слуги сочли необходимыми и подходящими для новой госпожи. Также здесь появилось зарядное устройство для экрана – выпуклый коврик, на который экран надлежало класть в любой его форме: хоть сложенным в браслет, хоть развёрнутым.
Ещё пара дней прошла в странно расслабленном состоянии. Гости разъехались, стало тихо, спокойно. Прислуга наконец-то вздохнула с облегчением, расслабилась и перестала нервно реагировать на любую просьбу. Кира почти безуспешно занималась с букварём и прописями, подкармливала закваску, завтракала со свекровью и обедала с мужем, а ужинали они все втроём. Кенред проводил время с женой и с матерью, а кроме того занимался хозяйством поместья и делами графства. По утрам в приёмной его терпеливо дожидались управляющие, он уходил с ними куда-то… Он, похоже, действительно устраивался здесь с основательностью настоящего хозяина. Можно сказать, пускал корни.
– Вы боитесь его, Кира? – спросила её герцогиня за одним из завтраков. Смотрела она с сочувствием.
– Я? Нет, что вы… То есть… Неизвестное, понимаете, всегда пугает, а я ведь его совсем не знаю. Наше общение началось… Недружелюбно. Это заставляет быть очень осторожной.
– Вы ведь уже были замужем на родине?
– Да, была.
– Вы овдовели?
– Нет, он со мной развёлся.
– Бросил вас? Небо, но почему?!
Кира пожала плечами.
– Полюбил другую.
– Но разве это повод для развода? – обеспокоенно спросила её светлость. Изящные тонкие брови дамы почти сошлись в одну линию. Она, очевидно, порицала.
– В наших краях – да. Вполне.
– Вам было очень трудно, наверное.
– Только если говорить о чувствах. А так, знаете… У меня был заработок, занятие, жильё, я была, в общем, независима… Трудно было моей матери, которую муж бросил с двумя детьми на руках, а мне-то что.
– С двумя детьми?! Но как это можно? Как ему позволили родственники?
– В наших краях родственники обычно не вмешиваются в семейные отношения, а если и высказывают советы или суждения, то всё равно ничего не могут запретить.
Герцогиня на время потеряла дар речи и в полной тишине ложечкой разбирала пирожное. Чувствовалось, что она пытается в глубинах своей памяти и опыта отыскать что-то похожее на ситуацию Киры и её матери, но не находила. Поэтому, задумчиво взглянув на сноху, напомнила:
– Однако вы спросили у Кенреда о мнении его отца. Значит, в вашем мире это мнение также может иметь значение.
– Я предположила, что у представителя другого мира и к тому же из высшего сословия, обладающего титулом, а значит, особыми обязанностями, с браками очень строго. Даже в нашем мире у аристократов вопрос подходящего брака – очень серьёзный, и ещё совсем недавно регулировался традициями и правилами от и до. Только в последние десятилетия браки аристократов и простолюдинов стали воспринимать спокойно.
– Понимаю. Вы разумно смотрите на жизнь… И вы удивительно тактичны с прислугой – не могла не заметить. Знаете, это у нас самая большая проблема социально-смешанных браков: представительнице низшего сословия трудно бывает удержаться от… некоторых нетактичных выпадов в адрес челяди и младшей аристократии. И подобное поведение вызывает… порождает общую напряжённость.
Кира вопросительно скруглила бровь.
– Неудивительно. За это и не любят парвеню.
– Видите ли, многие могут провести себя с вами некорректно, даже грубо.
– Как с выскочкой? Ну, это понятно.
– Вам может быть трудно удержаться и не поддаться на провокацию. Вас трудно будет винить в желании ответить в тон. Но я очень вам не советую… Понимаете, сдержанность – лучшая политика. И отчасти… визитная карточка нашего сословия.
– О, это безусловно! Аристократия как сословие политиков, правителей, высших военных чинов и дипломатов вынуждена следить за каждым своим словом, потому что оно может вызвать серьёзные последствия, и потому себя необходимо держать под контролем. Это я понимаю.
Герцогиня удовлетворённо кивнула.
– Следить приходится не только за словами, но даже и за жестами. За взглядами. Бывает и такое. Полагаю, вы сможете этому научиться. Вы научитесь, если только захотите, а я постараюсь убедить вас, что захотеть – в ваших интересах.
– Я вас устраиваю как невестка?
Леонея взглянула на Киру поверх чашечки чая.
– Полностью. На нынешний момент. А что у нас с вами получится в будущем, мы увидим. – Она помолчала, поставила чашечку на блюдце, погоняла ещё немного останки пирожного по дну тарелочки и нехотя добавила. – Сын сказал, что вы боитесь моего мужа. Не надо. Поверьте, я сумею вас защитить от его поверхностного гнева – если вы не сумеете вызвать гнев адресный. Скоро он умиротворится и свыкнется с вашим браком, а остальное зависит уже только от вас. Я со своей стороны постараюсь помочь вам выглядеть настолько безупречной, насколько это вообще возможно.
– Спасибо. Вы расскажете мне об обязанностях жены аристократа?
– О, если в двух словах, то всё это я вам уже говорила. По сути, жена графа должна следить за домом и хозяйством, управлять прислугой, заботиться о приближённых мужа и его гостях, о детях, когда (и если) они появятся, о домочадцах, а также выполнять определённые общественные обязанности как на землях супруга, так и при дворе. Всё это нужно будет обсудить подробно. Но вам, конечно, стоит вникать в дела постепенно. Как раз сможете познакомиться с одной из своих обязанностей через три дня, на обеде управляющих. Кенред пригласил их всех, и вам нужно будет их принять. Я тоже буду присутствовать и помогу вам. Охотно… Вы что-нибудь знаете о сельском хозяйстве?
– Э-э… Не вполне. У бабушки был огород, ну, ещё кур она держала пару лет… Да и всё.
– О-о, это уже намного лучше, чем в случае с какой-нибудь горожанкой в десятом поколении, – мягко улыбнулась герцогиня.
– Поверьте, я не претендую на звание знатока! Я отлично понимаю, что если в чём и не разбираюсь совсем, так это в сельском хозяйстве.
– Вот лучшая позиция. Она очень понравится тергинским управляющим. Они будут рады вас просветить. – Её светлость потянулась через стол и мягко похлопала Киру по руке. – Не беспокойтесь, девочка моя, вы справитесь. Вы так достойно держитесь…
Молодая женщина интуитивно почувствовала, что «достойно держаться» – это очень серьёзная похвала в устах знатной дамы калибра её свекрови. Кира отлично отдавала себе отчёт в том, что герцогиня смотрит на неё сверху вниз. Странно было бы, если б сложилось иначе – это в жёстко сословном-то феодальном обществе. Противоестественно даже. Кира постоянно напоминала себе, что свекровь проявляет к ней максимум внимания и терпения, на которое только способна, а с симпатией даже слегка перебирает – чтоб не забыть, не расслабиться и не начать обижаться на всякие мелочи. Её светлость ведь новоиспечённой невестке вообще ничего не должна, а старается изо всех сил. Надо признать, она заслуживает симметричного ответа.
Последнее давалось просто – герцогиня Кире очень нравилась. Она умела нравиться. Помимо всего прочего это была очень добрая по натуре женщина, и её доброта взламывала оборону настороженности в разы лучше, чем смогли бы самые безупречные манеры.
Кира уже позволяла себе осторожно заглядывать в будущее, а для этого требовалось проанализировать своё положение, и это было очень и очень трудно. Что она теперь такое? Чем она станет, если империя, в часть которой она превратилась, начнёт войну с её родным миром? Получается, предательницей. Или как её вообще можно будет назвать?.. Да и важно ли, как назовут – что делать-то? Что ей делать в подобной ситуации? Учинить какую-нибудь диверсию? Так диверсия должна быть основательной, в противном случае её выходка будет не просто бессмысленной, а глупой.
Господи, на этом голову сломаешь. Может, лучше сразу себя прибить в знак протеста и не мучиться? Тоже предельно глупый шаг, зато он сразу решит все проблемы и освободит от любых противоречий. Однако намного разумнее оставаться живой и терпеливо ждать момента, чтоб разобраться со своими этическими терзаниями на деле и придумать, что она сможет совершить на пользу родной стране. Может, и немало, если останется рядом с Кенредом, высокопоставленным имперским аристократом, если и не женой, так хотя бы хорошей знакомой.
Вот действительно – вдруг она сумеет принести родине пользу своими связями в имперских верхах?
13
В этот вечер Кенред распрощался с нею за ужином и в спальню провожать не стал. Она поднялась туда сама, села к зеркалу и задумчиво провела по волосам, разбирая сложную причёску. Можно идти в душ – в этом изумительно старинном доме были поразительно современные ванные комнаты, уборные и системы центрального отопления. И матрасы на постелях лежат нежнейшие – вставать неохота…
Смутный шум в отдалении показался ей странным. Она слишком мало прожила здесь, чтоб знать в точности, какие звуки тут норма, а какие – нет, но внутренний зверь поднял шерсть на загривке, а она всегда его слушалась, ещё со времён приграничной войны. И поэтому теперь, отбросив пеньюар и натянув старые штаны, она осторожно выглянула в коридор. Там было ещё светло (лампы пока не включили на работу вполнакала, как делали к полуночи) и пусто. Но не пустынно – что-то явственно происходило за поворотом. После секундного колебания Кира осторожно пошла вперёд. Заглянула за угол, но не так, как сделала бы, будучи солдатом, а всё-таки по-хозяйски – ей не хотелось выглядеть нелепо.
За углом были мужчины, и один из них уже обернулся, так что прятаться не имело смысла. Через мгновение в коридор ещё двое за руки выволокли герцогиню, и Кире стало душно. Но в таких случаях действия опережали продуманный расчёт – только это когда-то спасало ей жизнь. Да и как, о чём тут думать, когда ты в один миг оказываешься в критической ситуации.
– Вай, абракадабра! – воскликнула она, бросаясь к свекрови. Единственная мысль, которая промелькнула у неё в этот момент – вроде бы, все местные солдаты имеют при себе приспособления, позволяющие понимать чужую речь. Поэтому не стоит говорить на тех иностранных языках, которые она знает – они могут понять смысл. Следует нести полную ерунду, тогда, может быть, её поведение сойдёт за искреннее, а может, они растеряются, удивляясь тому, что слышат… И будет видно, что тогда получится.
На бегу Кира залопотала буквосочетания, звучащие как связная речь (ей всегда казалось, что именно так разговаривают между собой приезжие трудяги), но лишённые даже намёка на смысл. Что намеревалась делать, она и сама не понимала, но смутные ощущения, толкавшие её действовать, казались вполне ясными. Если вооружённые мужчины ворвались в поместье графа и грубо вытащили из спальни его мать, то очевидно, они здесь не затем, чтоб передать приветы от знакомых.
А вот и оружие – один из мужчин держит что-то такое в опущенной руке. И Кира бросилась к нему, потому что стоять в стороне просто не получится, а так можно отвлечь на себя внимание и выиграть время. Это же графское владение, дом человека, который служил в армии и знает толк во всяких военных вопросах. Где охрана-то?
Если бы у Киры была возможность задержаться мыслью на происходящем хоть немного, она поняла бы: странно уже то, что герцогиню не пристрелили в комнате, а зачем-то вытащили в коридор. Либо от неё чего-то хотят (но ни одного вопроса ей при Кире не задали), либо собираются похищать. И во втором случае ей самой правильнее было заорать погромче. Но подумать молодая женщина не успела.
Ей действительно уделили немного внимания – один из мужчин шагнул к ней, перехватил за руку, да так сильно, что вырваться она бы не смогла даже в более удачной ситуации.
– Что с ней делать? – спросил, разглядывая дёргающуюся добычу.
– Кира, бегите, – простонала герцогиня.
– Убери её, – брезгливо бросил второй.
Кира дождалась, когда держащий её человек отвернулся, видимо, уточнить приказ, и одновременно слегка ослабил хватку. Она ударила его свободной рукой и коленом. Но уже в момент удара поняла, что толку не будет – он боец, отреагировал безупречно, подставил под её колено жилистое бедро, ну, и броню его мышц на животе ей было не пробить. Разве что ножом, но откуда он… В отместку молодая женщина получила мощный тычок, согнулась, ловя воздух, а потом боец швырнул её в сторону лестницы, прямо на ограждение.
Она влетела в столбик, следом ударилась о чугунное плетение, и очень неудачно. Смутный хруст и боль подсказали ей, что, похоже, повезло сломать и вторую ногу – а потом Кира перекатилась и заскользила спиной по укрытой ковром лестнице вниз. Благо хоть, что ковёр был мягкий, да и в «полёте» женщина почти сумела поймать равновесие. Она закончила это скольжение довольно благополучно, слегка оглушённая, но больше ничего себе не свернувшая. Прежде чем приподняться, она было огляделась, делая вид, что ошеломлена, ошарашена, растеряна, но оружия или чего-нибудь, что можно было использовать вместо него, вокруг не было.
Наверное, надо было хоть что-то сделать, но её посетило понимание, что сделать-то уже ничего нельзя. Она проиграла. Мужчина, который швырнул её с лестницы, встал наверху и поднял руку с оружием, прицелился. «Ответ на твой вопрос? – подумала она. – Интересно, это больно? Быстро ли убивают их стволы?» И тут осознала, что в неё целятся из обычного ПМ. Видимо, потому убийца до сих пор и не выстрелил. Не чувствует себя уверенно в обращении с чужим оружием.
А через мгновение воздух беззвучно хрустнул под напором какой-то неведомой силы, и целившийся в неё человек сложился в поясе, покатился по лестнице вниз. Он почему-то остановился, не долетев до Киры, завис между ступеньками в неравновесном положении. Окончания этого путешествия Кенред, так внезапно выглянувший из-за угла, не ждал – он уже поднимался по лестнице, ловя на мушку любого, кто вздумает выглянуть из-за угла.
– Их ещё четверо, – выдохнула она ему вслед и попыталась подняться, не опираясь на ногу. Когда ей удалось дотянуться до нижней лестничной балясины, Кенред уже давно взлетел на верхнюю площадку и ушёл за угол. Воздух напрягся, как перетянутая леска. Видимо, стреляет. По тому, как он двигался, было понятно, что волноваться за него не стоит – он действительно знает толк в боевых операциях.
Кира заползла по лестнице повыше, дотянулась до трупа и выдернула ПМ из мёртвой, к счастью, не схваченной судорогой руки, бегло проверила. Магазин полный (это она оценила по весу), предохранитель снят, вроде, всё в порядке. Проверять оружие детально она, понятно, не собиралась. Тут уж приходилось положиться на удачу. Кира перехватила балясину и поползла дальше.
Когда она добралась до верха лестницы, Кенред уже вернулся, подхватил её подмышки и оттащил в сторону, под прикрытие стены. В другую сторону, не к покоям матери.
– Ранена? – спросил отрывисто, опускаясь рядом с ней – так, чтоб и вскочить можно было в любой момент, и стрелять из своего положения невозбранно. И взгляд его бдительно контролировал коридор и подступы к лестнице.
– Ногу сломала. Идти не могу.
– Тогда в комнату. – Он показал коротким взмахом. – Я скоро вернусь.
– Нет. Не в комнату, – бросила Кира, оглядев сперва массивное кресло справа от лестницы, а потом огромную каменную вазу, увенчанную розовым кустом, рядом с ним. – Я здесь подожду.
– Подвинуть?
– М? Да. Влево… – И, сделав усилие, спросила. – Герцогиня?
Спина, которой Кенред повернулся к Кире, напряглась, но он как раз налёг на вазу и сдвинул её ближе к лестнице, причём бесшумно. Может, и совпадение. Но если так, то где же её светлость? Что с ней?
Он обернулся на пару мгновений, чтоб сказать:
– Скоро буду. Кричи, если станет опасно.
– Мне не придётся кричать. Это оружие шумное, ты услышишь.
Он слегка сузил глаза.
– Хорошо. – И убежал вниз по лестнице.
Кира устроилась в промежутке между креслом и вазой, прижалась спиной к стене и сосредоточилась на звуках дома. Даже здесь, по коврам, не получится ходить совершенно бесшумно. Странно, что в доме царит такая тишина. Это нападение на дом или как? Где остальные бандиты? Ну, не четверо же их было… Так, а это что? Откуда звук? Она осторожно высунулась из-за точёного деревянного подлокотника и прицелилась в дальнюю часть коридора. Там была дверь на чёрную лестницу. Ну-с… Главное случайно не продырявить своего… Кстати, очень весело, ведь охранников дома и людей Кенреда она в лицо не знает. Так что же ей делать? Ждать ясных знаков? Чушь, потому что тогда будет поздно. И она замерла, понимая, что всё равно выстрелит, едва только интуиция толкнёт её под локоть. И если жертвой окажется Крей… Ну что ж, плакать она не станет.
Кто-то приоткрыл дверь и выглянул. Слишком осторожно, чтоб быть местным бойцом или охранником. Кира оценила это так же бессознательно, как действовала до того – она прицелилась в стекло изящной тёмно-ореховой горки в дальнем конце коридора. Горки, набитой хрусталём. В тот момент, когда чужак шагнул в коридор, выцеливая пространство вдоль коридора, то есть и в её направлении, но пока её не видя, она нажала спусковой крючок. Понятно, что ПМ – оружие шумное, ударило ей по ушам, ударит и ему. Звук в коридоре распространяется моментально. Но стекло с хрусталём взорвалось совсем рядом с ним, прямо перед глазами, и понятно, что первым делом чужак нервно дёрнулся именно в ту сторону и подставил Кире профиль во всей своей красе. Поэтому следующей пулей она без труда продырявила ему голову.
Громкий топот с другой стороны заставил женщину пригнуться и развернуться. Было трудно, нога не слушалась, боль била в поддых, но именно сейчас она совсем не обращала на неё внимание. Мысли были о другом. Понятно, что убитый ею человек разгуливает по усадьбе не в одиночку, с ним должна быть толпа товарищей. Но в кого ей целиться первым делом? Пожалуй, сперва в того, кто несётся по лестнице на всех парах. Если друзья убитого не полные идиоты, они сперва подготовятся, оценят обстановку и только потом сунутся под выстрел. Это даст ей несколько секунд, а может, и полминуты. За это время можно отстрелять на лестнице целый взвод.
Если патронов хватит. А ей не хватит.
Бежавший замер на середине лестницы, за поворотом.
– Кира? – Прозвучал голос Кенреда. – Это я. Слышишь?
– Слышу, – ответила она, тут же разворачиваясь обратно, к дальней двери и телу убитого, за которым вот-вот должны прийти его друзья. Оттуда до сих пор не пришло ни звука, и, кажется, не было ни движения. Но, может быть, она что-то пропустила. Да наверняка…
Кенред встал рядом, держа на прицеле ту же часть коридора, что и она.
– Что тут? – бросил он.
– Один есть. Но он же не один. – Кира поджала губы. – Других не видела.
Мужчина скользнул к дальней двери походкой, которая не сбила бы прицел. Кира с любопытством оценила его действия, и, убедившись, что всё в порядке, отвернулась – по лестнице, оказывается, поднялся Крей. Бесшумно. И плевать ему на ковёр. Да ёлки-палки!
Кенред вернулся к лестнице.
– Он был один.
– Да как такое возможно! – шёпотом возмутилась она, но мужчины её уже не слушали – они обсуждали свои дела.
– Этот путь уже не вариант, – буркнул Крей. – Не здесь, так снизу будут. Пройдём по внешней лестнице.
– Она не сможет. – Кенред небрежно кивнул на Киру.
– Я понесу.
– Нет, – отрезала женщина. – Тебе нужны свободные руки.
– Шины накладывать долго. И у меня их нет, – ответил Крей.
– У него может быть что-нибудь? – Кира махнула в сторону убитого.
Крей моментально подхватил её под спину, перенёс в конец коридора и усадил рядом с трупом. Обыскал тело с пониманием дела, нашёл всё что надо с первого раза и беззастенчиво принялся закатывать Кире штанину. Та же, дотянувшись, бегло прошлась по поясу убитого, нашла запасную обойму к ПМ, проверила, спрятала в пояс. Подходящая.
Крей поспешно обрабатывал ей ногу чем-то из плоского распылителя. Он белозубо усмехнулся прямо ей в лицо.
– А ты огонь. Боевая. – И, встретив её холодный взгляд, тут же стал подчёркнуто серьёзен. – Простите, ваша милость.
– Сюда, – велел Кенред, который ушёл лишь ненадолго – на чёрную лестницу – и вот вернулся. Он всё ещё держал под прицелом и коридор, и вспомогательную лестницу, а теперь вот попятился к малоприметной двери слева от разгромленной горки и нажал на ручку. – Не волоком, Крей, не по стеклу.
– Да понял. – Крей подхватил Киру легко, как пушинку. Внёс в комнату и уложил женщину на край дивана. Кенред же тем временем закрыл дверь и бросился к окну и встал, прикрываясь плотной портьерой, выглянул наружу, потом осторожно сдвинул раму. Обернулся на Крея.
– Сколько тебе ещё нужно?
– Полминуты. – Тот пальцем ощупал слой вещества, сковавшего Кире сломанную голень. – Идти будет трудно и сможет недалеко. Но обойдётся без критичных травм.
– Боль ей можешь снять?
– Нет. У этого болвана был только инъектор с заморозкой. – И тут же пояснил Кире. – Он и обезболивает, и останавливает кровотечение. У вас внешнего кровотечения нет, и в вашем положении эту штуку использовать нельзя – остановит циркуляцию крови в ноге. Известно, чем такие штуки заканчиваются.
– Да и бог с ним. – Кира протянула руку. – Дай баллончик. Если надо просто нанести второй слой, я могу и сама.
– Тоже верно. – Он жестом показал ей, как наносить и куда, и поспешил присоединиться к Кенреду.
– Нет, – ответил тот на безмолвное предложение. – Я лезу первым, а ты прикроешь сверху мою жену.
– Да, сэр.
– Кира? Ты как?
– Уже почти. Можно вставать?
– Да, можно. Распылитель бросьте, – подсказал Крей. – Давайте сюда. Я держу.
Кира заткнула пистолет за пояс, а запасную обойму переложила в карман. Двигалась она неловко, но Крею это не мешало. Он попросту перекинул её через подоконник и мягко опустил на выступы на стене дома. Каменная лестница оказалась вовсе не лестницей, а всего лишь выступами на отделке стены, хотя, как оказалось, вполне пригодными, чтоб по ним лазать. Обливаясь потом от боли – достаточно было лишь разок неловко наступить на сломанную ногу – молодая женщина сползла на землю, и почти следом за нею спрыгнул Крей. Схватил Киру бесцеремонно, как мешок с тряпками, вскинул на плечо и побежал, сгибаясь за кустами.
– Мать твою в дышло, урод! – простонала Кира. – Дай хоть пистолет вынуть.
