Текст книги "Чёрное и Белое (СИ)"

Автор книги: Вера Анмут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 34 страниц)

– И ты теперь боишься предстать перед ними, не выполнив условия?

– Не то чтобы боюсь, но слушать упрёки и стоны разочарования желания большого не имею. Опять начнут учить жизни и задирать носы. Всё это не очень приятно.

– Но ты же получил повышение. Ты руководитель группы, пусть и маленькой, заведуешь крупным заказом иностранных клиентов. Чем плоха первая ступень большой карьеры?

– Не плоха, – согласился Павел. – А машина?

– Можно купить в кредит. Твоя зарплата стала выше. Да и я вношу свою денежную лепту в проживание. Справимся.

Мужчина задумался: совет хороший. Надо поразмыслить, рассчитать возможности финансов. Быть может, действительно удастся купить новый автомобиль? Или хотя бы подержанный. Но лучше новый.

– А что делать с блондинкой? – напомнил Павел о третьем пункте уговора.

– Ну... здесь тоже можно что-нибудь придумать...

– Что? Нанять актрису? Или тебя в платье нарядить?

Второй вариант развеселил Олега, и на его мордашке тут же расцвела хитрая улыбка.

– А что, мне идут платья, я даже умею ходить в туфлях на каблуках и знаю толк в макияже.

Павел покосился на лукавые голубые глазки, представил какая "красотка" получится из ряженого в женскую одежду парня и рассмеялся.

– Нет, нет, не надо, Олег. Уж лучше я этот пункт оставлю невыполненным. Тем более, я уже был женат раньше их всех.

– Не оставишь. Мы что-нибудь придумаем. Уж если одерживать победу, так сразу по всем направлениям, а не частями. Смотри-ка, дождь закончился, – указал Олег на рассеивающееся ненастье за окном. – И вроде даже солнышко пробивается.

– Предлагаешь погулять?

– Было бы неплохо, но холодно. Мы с тобой уже запланировали пирожки печь.

– Для осуществления планов нужно хотя бы встать с кровати.

– Нужно. Сейчас ещё немного полежим, и встанем. Хотя, если честно, очень курить хочется.

– Ты бы потихоньку бросал курить, – заботливо предложил Павел. – Организм, наверное, уже оклемался от ломки.

– Я стараюсь, Паш. Держусь, не курю до последнего, как вот сейчас, – заверил Олег.

– А если попробовать резко бросить? Не курить и всё. Я слышал, так делают.

– У меня не получится. Но я сейчас действительно меньше курю. Ты редко меня видишь, поэтому не замечаешь.

– Возможно. – Павел повернулся на бок лицом к парню, провёл пальцами по жемчужной коже милого личика. Огниво прикосновения не замедлило высечь внизу живота первую искорку желания. – Давай, ты сейчас ещё немного потерпишь.

Мужская рука заползла за спину стройного мальчишеского тела и, прижав ладонью, неспешно заскользила вниз.

– Хочешь меня поцеловать? – заметил Олег нарастающее возбуждение.

– Безумно хочу! – рука проникла в плавки.

– Даже так...– Издав тихий стон истомы, парень не без удовольствия подставил под поцелуй шею. – Конечно, я выбираю тебя, милый. Если бы при каждой моей тяге к сигарете ты отвлекал меня своим хищным желанием, то, пожалуй, я достаточно скоро бросил бы курить.

– Намёк понят.

Слова стали лишними и замолчали, да и мысли на время отстранились, когда из искорки ярко вспыхнуло пламя страсти. Оно быстро распространялось по телам стихийным пожаром, охватывая обжигающими языками каждый нерв организма, каждое движение разума. Крепкие объятия, словно горючее топливо, подпитывали жар, искры поцелуев осыпали ожогами кожу. Холод непогоды потерял своё влияние, и одеяло сброшено на пол за ненадобностью. Его место успешно заняли ласки и горячее дыхание.

Страсть вовсю полыхала, когда громкая трель звонка входной двери вонзилась в бушующий пожар ледяной стрелой внешнего мира, остужая разум и сбивая с ритма агонии желания.

– Надеюсь, ты не собираешься открывать, – шумно переведя дыхание, прошептал Олег.

– Конечно, нет, – заверил нависший над ним Павел.

Его долгий поцелуй в мягкие губы парня подбодрил пламя отвлёкшегося желания и, вроде бы, пожар удержал свою огненную хватку. Но звонок задребезжал снова. А после, будто негодуя от отсутствия реакции хозяев квартиры, вообще издал несколько воплей подряд.

– Давай его вырубим, – внёс предложение Олег.

– Не обращай внимания, – посоветовал Павел.

Однако это было сложно сделать и ему тоже, ибо трель звучала бесконечно. Естественно, пожар стих, и желание хоть и поддерживало жар угольков, всё же начинало терять уверенность в своих силах.

– Да кто же такой настырный?! – вскричал Павел, добавив пару ругательств.

– Тот, кто уверен, что ты точно дома.

– Мама? А кто ещё? Не соседи же.

– Может, и мама, – согласился Олег, с досадой понимая, что постельные игры если и продолжатся, то явно не скоро.

– Тогда придётся открыть.

Павел тоже был не рад прерванному занятию. Не раньше, не позже, именно сейчас реальности приспичило потребовать к себе внимания. Звонок без перерыва продолжал орать. Спешно натянув на себя спортивные брюки, Павел вышел в прихожую и открыл дверь. Едва взглянув на гостью, мужчина сильно пожалел, что не умеет видеть сквозь стены.

– Наконец-то! Так и знала, что ты опять спишь, – недовольно проворчала молодая женщина и уверенно шагнула через порог, утвердив шаги стуком высоких каблуков. – Я к тебе по делу.

– Надеюсь, оно не долгое.

Захлопнув за Яной дверь, Павел попятился и прикрыл дверь в свою комнату.

– Проходи туда, – указал он на залу.

Женщина оценила и полуголый вид, и жест своего бывшего супруга, поняла их правильно, но пока промолчала. Не снимая широкого кожаного плаща, она прошла в комнату и присела на стул. Спина ровная, взгляд надменный, голос ледяной. Впрочем, всё, как всегда.

– Что за дело? – Павел расположился на диване. – Опять деньги нужны?

– Нет. Лишнего у тебя просить не собираюсь, не беспокойся.

– Я не беспокоюсь, просто других дел, обычно, у тебя ко мне не бывает.

– А теперь есть. Мы с Борей решили провести отпуск в Черногории. Естественно, и Ирочку возьмём с собой. И так как ты не лишён отцовских прав, то необходимо твоё официальное согласие на то, чтоб дочь выехала без тебя за границу.

– Я должен заполнить какие-то документы?

– Да. И лучше, конечно, если ты сейчас со мной поедешь в турагентство, и там заполнишь бланк. Боря нас уже ждёт.

– Я сейчас никуда не поеду, – заявил Павел. – Либо вези этот бланк сюда, либо давай в понедельник.

– Никакого понедельника! – возмутилась Яна. – Мы должны сегодня оформить документы!

– Тогда считай, что сегодня я уехал на дачу и вернусь только завтра вечером. Что бы ты делала, если бы я действительно уехал? Ждала бы до понедельника.

– Но ведь ты же не уехал. И вообще, прежде чем идти к тебе, я позвонила Нине Ивановне и убедилась, что вы остались дома.

– Ну, Нина Ивановна, может, и дома, а меня нет.

– Какой же ты эгоист, – брезгливо скривилась женщина. – Только о себе всегда и заботишься. Ладно, зная, каков ты, я взяла с собой бланки. Вот, заполни.

Яна достала из своей сумочки пару листков бумаги и протянула Павлу. Мужчина был не против поездки дочери в другую страну. Яна была ответственной матерью, да и её мужу он доверял. Препятствовать тут нечему. Вот только везитёрша уж больно неприятна, нужно бы поскорее завершить дело да расстаться с ней. Павел забрал листы и прошёл к столу.

В соседней комнате раздался громкий звук, будто упала тяжёлая вещь. Яна вперила пристальный взор в сторону прихожей.

– Ты не один? – спросила она.

– Это тебя не касается, – сухо отозвался Павел, начав заполнять графы бланка.

– Надо же. Значит, мать тебе всё-таки кого-то сосватала? Кстати, она похвастала, что тебя повысили на работе. Это правда?

– Да.

– Свои мозги помогли или кто-то подтолкнул?

Взглянувшие на молодую женщину тёмно-карие глаза и не пытались скрыть немалую величину неприязни к ней. Но Яна в ответ на этот взгляд лишь усмехнулась.

– Странно, что про твои карьерные успехи мать похвастала, а про новую пассию нет, – продолжала она. – Может, какая-то девица без её ведома тебя окрутила?

Павел не собирался поддерживать разговор. Он обратил всё своё внимание к бланку, стремясь скорее закончить его заполнение. И за делом он, к сожалению, не сразу заметил, как Яна тихо встала и на цыпочках, дабы не стучать каблуками, отправилась в прихожую.

Олег мог бы тихо лежать под тёплым одеялом и ждать возвращения Павла. Он слышал женский голос, понял, что пришла не Нина Ивановна, а кто-то другой. И раз Павел провёл гостью в комнату, значит, намерен вести с ней разговор. И разговор этот может затянуться. А Олегу очень хотелось курить. Очень-очень хотелось. На балкон не выйти, в кухню тоже. Значит, придётся курить здесь.

Без желания парень покинул кровать, натянул плавки, взял со стула свои аккуратно сложенные джинсы, достал пачку сигарет, но зажигалку не нашёл. Странно, она тоже была в кармане. Олег потряс брюки, и зажигалка вылетела из своего убежища, упала, отпрыгнула под стул. Стремясь поймать её, парень дёрнулся, да так неловко, что умудрился стул опрокинуть. Естественно раздался грохот. Ну что поделать, звук обратно не вернёшь. Поставив стул и сложив на нём джинсы, Олег прошёл к окну, приоткрыл створку. Стоять в одних плавках под холодным ветром было зябко, но парень рассчитывал быстренько сделать несколько затяжек и вернуться под тёплое уютное одеяло.

Всё, последняя затяжка. И ещё одна. Да, ещё одна и всё. Всё, последняя. Вдруг дверь тихо отворилась, и в комнату заглянула молодая брюнетка в кожаном плаще. От вида почти голого парня с всклокоченными белыми, явно крашеными волосами, её тёмные глаза расширились не то от изумления, не то от ужаса.

– Мальчик? – с трудом выдавил сдавленный задержавшимся дыханием голос. – Мальчик...

Олег опешил, не ожидая зрителей, замер, с таким же изумлением уставившись на незнакомку. Но вот рядом с женщиной появился Павел.

– Кажется, сюда я тебя не приглашал! – зло прорычал он и захлопнул в комнату дверь.

– Ты что же, спишь с мальчиками?! – взвизгнул женский голос.

– Не твоё дело! – гаркнул в ответ мужчина.

Выбросив за окно окурок, Олег скоренько закрыл окно и приблизился к двери, за которой разгорался скандал. Любопытство было сильнее холода.

– Нет, это моё дело! – голосила женщина. – Отец моей дочери, оказывается, извращенец!

Дочь! Значит, эта особа – жена Павла! Вот так конфуз.

– Теперь понятно, почему ты и в жизни, и в постели больше походил на робкую девицу, чем на настоящего мужика. Тебе нравятся, когда тебя имеют!

– Пошла вон отсюда!

– Бедная твоя мать. Представляю, какой удар она испытает, когда я ей раскрою правду о её сыночке.

– Давай, иди прямо сейчас. И больше не появляйся в моём доме!

– Что ты говоришь? В твоём доме. Ха! Это ты больше не появляйся в моём! И к дочери отныне не смей подходить!

– Ну уж права на дочь ты у меня не отнимешь.

– Ещё как отниму! Я не допущу, чтоб Иринка выслушивала издёвки детей и насмешки взрослых! Чтоб она плакала от стыда за своего отца, морального урода! Я лишу тебя отцовства!

– У тебя не получится!

– У меня? У меня всегда всё получается, в отличие от таких неудачников, как ты. Жалкий отвратительный пидор! Ты заполнил бланк?

– Ни один суд не признает твою причину уважительной.

– Признают, не сомневайся. Ребёнка не доверят извращенцу.

Угрозы Яны встревожили Павла. Да, с дочерью он редко виделся, почти не принимал участия в её жизни. Но девочка его знала, называла папой, гостила у его родителей и, несмотря на все россказни матери, считала его хорошим и дарила улыбку и детскую нежность. Павел оказался плохим отцом, но любил свою Иришку и не собирался от неё отказываться. Да и неправильно вмешивать ребёнка в такие взрослые ссоры. Она не виновата, что её мать – стерва, а отец – слабохарактерный рохля.

– Я был извращенцем, когда женился на тебе, – процедил Павел.

– У меня тоже желание смыть с себя грязь, узнав, с кем я связала свою жизнь.

Женщина и мужчина смотрели друг на друга с нескрываемой ненавистью. Буквально убивали, уничтожали друг друга. В этот момент каждому из них хотелось стереть своего врага из жизни, из памяти, из прошлого и даже из будущего.

– Бланк заполнил? – напомнила Яна вопрос настоящего времени.

Павел молча прошёл к столу, наспех внёс данные в оставшиеся графы и вернул бланки женщине.

– Чтоб тебя больше не тревожить по таким пустякам, я подам в суд на лишение тебя отцовства, – сказала Яна. – Так что жди повестки.

Услыхав, как захлопнулась входная дверь, Олег быстренько запрыгнул в кровать и укрылся одеялом. А ещё через минуту в комнату вошёл Павел. Он был хмур, и его тёмно-карие глаза блестели негодованием.

– Тебе что, трудно было одеться? – рявкнул мужчина на выглядывавшего из-под одеяла блондина.

Олег недоумённо вздёрнул бровки. Вот только не хватало, чтоб ответственность за скандал повесили на него.

– Я же не знал, что твой гостье вздумается погулять по квартире.

– Зачем ты вообще поднялся с кровати?

– Хотел покурить.

– А нельзя было сделать это в штанах и в майке?

Ну, это Олегу уже совсем не нравилось.

– А нельзя не срывать на мне своё испорченное настроение? – попросил он.

Парень встал с кровати и начал одеваться. Постельная нега завершена, завертелась суета повседневности, а её лучше принимать, прикрыв беззащитность тела одеждой.

– Если бы ты был одет или хотя бы лежал в кровати, можно было бы как-то оправдаться. А так она сразу поняла, что мы любовники, – продолжал упрёки Павел.

– Ты и сам не удосужился рубашку накинуть, – указал Олег.

– Мой вид неважен. Я у себя дома.

– А я, значит, гость?

– Для неё да. Ты понимаешь, что она теперь на каждом углу начнёт кричать о моих предпочтениях?

– Бедная твоя репутация! – театрально посочувствовал парень, застёгивая джинсы.

– К тому же она вознамерилась лишить меня прав на дочь! – всё сильнее звенели нервы.

– А ты и хвостик поджал.

– Для тебя всё шуточки! Жизнь – игра, а люди – игрушки. Тебе абсолютно наплевать, что твои слова или поступки могут кому-то испортить существование.

– Вот уже как! Я тебе порчу существование! А ещё час назад ты радовался тому, что я шагнул под твою машину.

– Я вовсе не об этом сейчас говорю! – резко одёрнул Павел.

– А я об этом. – Олег приблизился к мужчине и пристально взглянул ему в глаза. – Чем я порчу твою жизнь? Что всё больше людей начинает видеть твой окрас? Это так страшно, что кто-то укажет на тебя пальцем и назовёт гомиком?

– Ты же прекрасно знаешь, как бывает тяжело...

– Не знаю. И знать не хочу! Не хочу знать, как жить, скрываясь, притворяясь, озираясь на чужое мнение. Знать боязни быть самим собой. Разве так жить легче? Неужели тебе стало хуже, оттого, что твои родители узнали о тебе правду? Неужели тебе станет труднее жить, если какая-нибудь старая соседка перестанет с тобой здороваться?

– А если эта самая правда лишит меня работы, отвернёт друзей?

– Значит это хреновая работа, где ценятся не ум и не навыки, а сплетни и подхалимство. Значит, это хреновые друзья, которым ты, как человек, не интересен.

– А если лишит меня дочери?

– Значит, ты хреновый отец, который не умеет бороться за своего ребёнка.

– Господи, как же тяжело с тобой! – почти взвыл Павел. – Тяжело, потому что для тебя всё слишком просто. Твоя философия не для всех приемлема. Особенно в обществе, где таких, как мы, мягко говоря, не уважают, выставляют посмешищем.

– Значит, ты разрешаешь обществу так к себе относиться. – Олег был непреклонен.

– Нет, ты даже и не пытаешься понять ситуацию других людей. Близких тебе людей!

– Я только и делаю, что понимаю твои ситуации. И даже разруливаю их, благодаря моей же философии. Просто ты злишься, что я вывел тебя из берлоги, где ты спрятался от всех и сидел в одиночестве, смакуя свою робость, что пришлось немного расшевелиться, поработать. Да, я завертел твою жизнь, и внёс в неё не только радости. Зато смотри, насколько сильнее и увереннее ты стал. Отстоял свои права перед родителями, перед директором. Теперь и перед женой отстоишь, не струсишь!

– Смотри-ка, ну прямо вождь и учитель! – Спор уже заметно раздражал Павла. – Можно подумать, без тебя я бы ну никак не справился.

– Думаю, что нет.

– Это ты без меня не справился бы. Сдох бы в сточной канаве со всеми своими свободами нравов.

– Попрекаешь? Так я к тебе в сожители не навязывался. Ты сам просил остаться.

– А ты особо и не отказывался.

– Знаешь что!.. – вспыхнул парень. – Похоже, я уже действительно тебе мешаю.

Олег направился было выйти из комнаты, однако, Павел его удержал. Мужчина понял, что снова переборщил в своих упрёках, чем обидел друга. Он обнял Олега, примирительно прижал его голову к своему плечу, запустив пальцы в светлые локоны.

– Извини, Олег. Я не хотел тебя обижать.

Парень не противился, но и отклика на ласковые действия не проявил. Гордость оскорблённого самолюбия словно сковало сердце, охладив его настолько, что тепло сожаления его совершенно не тронуло. Перетерпев ласку, парень продолжил начатый путь. Вышел в коридор, обулся, снял с вешалки куртку.

– Ты куда? – заволновался Павел.

– В магазин, – буркнул Олег.

– Мы же решили печь пироги.

– На них нет ни молока, ни яиц.

Павел не задержал. Олегу нужно остыть, да и ему привести свои мысли в порядок.

А чувства Олега действительно кипели. Парень шёл быстро, срывая в скорости нервы, и в его голове неистово бурлило возмущение: "Мерзавец. Неблагодарный мерзавец! Возомнил себя покровителем, хозяином. Мало того, что ставит условия, держит за руку, запирает в квартире, так теперь ещё и обвиняет в передрягах со своей бабой! Совсем оборзел. Сволочь. Попрекает, что вытащил меня из грязи. Да где бы сейчас он сам был, если бы я не пнул его под зад! Если бы не растормошил в нём мужика. Дочку у него отбирают. Смотрите, как легко его запугать, вывести из равновесия. Слабак. Только и ищет виноватых в своих бедах. Это же надо, обвинить меня в бездушии, в эгоизме. Это же надо, придраться к внешнему виду, чтобы оправдать свой глобальный скандал с бывшей женой! Я согласился на поводок, на клетку, на роль ручной зверушки, но ему всё мало, всё больше и больше власти хочется. Хочется, да силёнок не хватает, чтоб распространить эту власть на других, на свою судьбу, а со мной, вроде, получается. Вот и тешит своё самолюбие, издеваясь надо мной. Да и я тоже хорош, желал свободы, а сам влип в очередную зависимость. Нужно тоже ставить условия. И первое из них, прекратить запирать меня в четырёх стенах! А второе – заткнуть свою глупую ревность. Уже замучил придирками! И хоть бы они обоснованы были, а то так, на пустом месте..."

Ворчание не стихало, подпитывая продолжающее кипеть возмущение. Всё больше и больше высказывалось претензий к поведению Павла, всё больше рождалось условий для будущей совместной жизни, если тот, конечно, хочет её сохранить, если хочет, чтоб Олег и дальше оставался с ним в его доме, в его постели, в его судьбе.

Тревожный сигнал автомобиля выбил разум из вороха ворчания, парень вздрогнул и остановился. Оказывается, он уже подошёл к шоссе и даже собирался его пересечь, не обращая внимания на движение транспорта. Но сигнал тревоги прозвучал вовремя. "Вот только мне не хватает попасть под очередной автомобиль!" – выругался на себя Олег. Оглядевшись вокруг, он понял, что, задумавшись, умудрился пройти мимо магазина, причём прошёл довольно далеко. Теперь придётся возвращаться.

Олег развернулся, шагнул, но остановился. Настроения печь пироги, да и вообще что-либо делать для Павла исчезло, зато остро ощутилось состояние свободы: никто не держал за руку, не контролировал взгляды, направление пути, времени прогулки. Даже можно кому-нибудь позвонить и не объяснять, зачем, и почему беседа столь мила. Олег сунул руки в карманы, но обнаружил, что они пусты. Телефон остался дома. Более того, сигареты и зажигалка тоже отсутствовали. Но проблема с сигаретами легко решаема, ибо деньги имелись, а вот телефон...

А впрочем, может, это и к лучшему. Пашка не станет названивать и требовать немедленного возвращения. Можно погулять, сходить куда-нибудь. А он пусть посидит пару часиков в тишине и спокойствии и подумает над своим поведением.

Спустя час Павел заволновался. На покупку молока не требовалось так много времени. С Олегом что-то случилось или же он просто загулял по магазинам? Мог и загулять, и даже не ради покупок, а чтобы заставить нервничать. Подобная месть была в духе эгоистичного мальчишки. Главное, чтоб эта прогулка не направилась в сторону какого-нибудь паренька. Павел взял со столика телефон и набрал номер Олега. Одновременно с гудком откуда-то со стороны раздался звонкий зуммер. Мужчина прошёл на звук и взглянул на экран лежавшего на полке сотового телефона, где высветился абонент «Пашка». Вот как даже, Олег оставил телефон дома. Случайно или специально? Вполне мог и специально.

Прождав ещё с полчаса, Павел оделся и вышел на улицу. Послонялся возле подъезда, поджидая гулёну, после не спеша пошёл по дороге к магазину, одновременно поглядывая и на параллельные пути. Так он дошёл до магазина, вошёл внутрь, прошёлся по отделам. И нигде Олег не встретился. Снова выйдя на улицу, Павел ещё раз позвонил на сотовый Олега в надежде, что парень вернулся домой какой-нибудь окружной дорогой. Но на звонок опять никто не ответил.

Сбежал. Без всяких сомнений сбежал. Вот и отпусти его одного. Тут же сорвался к своим дружкам, чтоб поплакать над горькой обидой. Вернее посмеяться над ней, а заодно и над обидчиком. Вот и где теперь его искать, по каким клубам шарить?

А Олег прогулялся пешком до большого торгового центра, побродил по его извилистым коридорам, поглазел на витрины. За подобным занятием время летело быстро. Почувствовав голод, Олег зашёл в пиццерию, находившуюся в этом же центре, заказал пиццу и бокал пива. Парень не собирался долго гулять. До вечера, возможно, а потом вернётся домой. Естественно, Павел без нравоучений его не оставит, однако, Олег надеялся, что после столь длинной паузы, мужчина осознает всю полноту своей неправоты, раскается и начнёт наконец следить за словами, беспочвенными обвинениями, а заодно и за действиями, приводящими лишь к ссорам. И тогда можно будет ставить ему условия дальнейшего общего проживания.

Олег был уверен, что поступает правильно, и совесть его молчала.

После не слишком вкусного обеда парень покинул торговый центр. На улице было прохладно, к долгой прогулке погода не располагала. Но и домой возвращаться ещё не хотелось. Можно сходить в кино, тем более, ближайший кинотеатр находился не слишком далеко. И снова Олег отправился пешком, причём в сторону, совсем противоположную от дома. Когда он дошёл до здания, опять начался дождь. А это значило, что возвращение домой возможно только после его окончания.

Большая афиша с изображением злого оскала на квадратном лице прожжённого в боях воина предлагала посмотреть крутой боевик. Олег не очень любил этот жанр, к тому же физиономия главного героя вызывала больше отвращение, чем интерес. Нет, кино смотреть желание отпало. И на улицу уже не выйти. Тогда Олег купил в киосочке шоколадку и, заняв свободный стул в углу просторного холла, стал наблюдать суету жизни вокруг себя.

Как хорошо, вот так просто сидеть и смотреть куда хочется, на кого хочется, и сколько хочется. Никто не одёргивает, не упрекает, вопросов лишних не задаёт. Можно задержать взгляд на каком-нибудь симпатичном парне и не услышать на это бурчание ревности. Можно даже улыбнуться ему. Хотя нет, парень как-то недобро отреагировал на улыбку. Должно быть, он правильной ориентации. А жаль, весьма приятный паренёк.

Так Олег и сидел в своём уголке, покусывая шоколадку, подсматривая кусочки жизни незнакомых людей, которых он видел в холле или за окном на поливаемой дождём улице, их внешность и поведение, разговоры и молчание, их взгляды и жесты. Все такие разные, у каждого свой характер, своё настроение, свои проблемы и радости, но все вливались в одно вселенское движение, играя в нём свою маленькую, однако, очень важную роль. Нет, Олег вовсе не философствовал на глобальную тему о смысле существования человечества, это отвлекло бы его от простого наблюдения за частицами данного человечества, которое весьма будоражило любопытство и вызывало новые приливы интереса.

Вот в холле собралось много народа, что говорило о начале нового сеанса. Сколько же времени прошло? Шоколадка съедена, и цветной фантик аккуратно несколько раз свёрнут в маленький квадратик. Пора бы возвращаться домой, вон и дождь стихает. Павел, наверное, уже злится и нервничает.

Сквозь ненастье и рябь мороси Олег рассмотрел на находившемся за шоссе здании мигающую вывеску "Кафе-Бар". В горле сразу защекотало желание пропустить рюмочку спиртного. И, между прочим, неплохая идея. Когда Павел почувствует запах алкоголя, то подумает, что Олег пьян, и не станет приставать с нравоучениями. А завтра день покажет, как сложится разговор. Вполне возможно, Павел за ночь перекипит и останется хоть и обижен, но тих. А после горячих ласк и вообще оттает. Тогда можно будет обсудить условия некоторых свобод.

Решив так, Олег вышел из здания кинотеатра и поспешил в то самое "Кафе-Бар". Судя по площади и количеству столиков, заведение всё же больше походило на кафе, чем на бар. Но и барная стойка здесь тоже присутствовала. К ней Олег и направился. Заказал водку с апельсиновым соком и присел на высокий табурет у края стойки. Пока ждал заказ, огляделся. Народа в помещении было немного: в затемнённом углу шушукалась влюблённая парочка, у окна две девушки что-то тихо, но достаточно возбуждённо обсуждали.

Внимание Олега привлекла группа парней в центре зала. Их было человек семь или восемь, они сдвинули два столика, сидели большим плотным кругом, пили пиво и негромко разговаривали. И не было бы ничего необычного в этой компании, если бы не один мальчик. Именно мальчик, ибо на вид ему можно было дать не более шестнадцати лет. Несомненно, остальные парни тоже выглядели достаточно молодо, но этот выделялся из всех особой миловидностью и свежестью. Гладкое личико имело нежные черты, а блестевшие тёмные глаза выдавали ещё детскую наивность. Можно даже сказать, невинность. Двое парней рассказывали о какой-то вечеринке, где они накануне побывали и имели довольно фривольное знакомство с разбитными девчонками. Едкие шуточки слушателей и интимные подробности рассказчиков заставляли мальчика краснеть и смущённо отводить глаза. Однако любопытство возвращало его интерес в запретные взрослые темы.

Потягивая крепкий коктейль, Олег наблюдал за парнишкой, представляя, в какой атмосфере он жил и воспитывался. Опрятно одетый, ухоженный, с аккуратной стрижкой тёмных волос – наверняка единственный сыночек безумно любящих родителей. А судя по задержавшейся невинности и умению окрашивать свои гладкие щёчки густым румянцем смущения, родителей высоконравственных, усердно защищавших мальчика от негатива внешнего мира. Да только влияния этого самого внешнего мира не избежать никому и ни за что. Вон, вклинился в компанию каких-то разгильдяев, и научат они его и пить, и курить, и девок лапать. И мама с папой спасти не успеют.

Мальчик, видимо, почувствовал на себе взгляд со стороны и покосился на сидевшего у стойки молодого блондина. И едва встретившись с пристальным взглядом голубых глаз, юноша тут же смутился, прикрыв глазки пушистыми чёрными ресничками. Боже, какая прелесть. У Олега аж сердце защемило, и внизу живота зашевелился разбуженный мотылёк желания. Парень заказал себе вторую порцию апельсиново-водочного коктейля. Отвести взгляд от столь милого создания было трудно, да и не хотелось. К тому же мальчик, отвлёкшись от рассказа членов компании, всё больше проявлял интерес к стороннему наблюдателю. В глазах мелькнуло робкое кокетство, а чуть погодя уголки губ дрогнули в нерешительной улыбке.

Неужели гейчик? В виске гулко застучала мысль: "Хочу!", дыхание тяжелело, и мотылёк в животе жестоко щекотал возбуждение. Голубые глаза проголодавшегося хищника не скрывали желания полакомиться, полные губы отправили добыче оскал похоти. Вспыхнувшее в ответ смущение девственности окончательно заткнуло шепоток благоразумия. А прислушаться к нему не мешало. Ведь мальчик был не один, и его друзья на любителей игр в голубых тонах не походили. Засмотревшись на милое существо и крепко увязнув в своих фантазиях, Олег совсем потерял осторожность. Он не заметил, как уже вся компания обратила внимание на его нездоровый интерес, как её реплики затронули его странное поведение. Очнулся Олег лишь тогда, когда мальчик вместе с одним из парней поднялся, вышел из-за столика и направился к выходу.

Уходит. Уходит! Как же жалко упускать столь лакомый кусочек. Ох, и почему же мальчишка не один! Захмелев то ли от водки, то ли от вожделения, повинуясь исключительно животному инстинкту хищника, Олег кинул на стойку купюру и направился вслед за добычей. Он не знал, что и как дальше сложится, не знал, сможет ли вообще приблизиться к пацану, ведь тот не один. И хотя мальчик и оборачивался пару раз, попыток остановиться либо сделать какие-нибудь знаки не пытался. Но может, повезёт и удастся узнать, где этот пацанчик живёт?

Следуя за парой, Олег завернул во двор, прошёл вдоль дома, вышел на маленькую детскую площадку с качелями. И тут на его плечо легла чья-то рука и, крепко сжав, остановила.

– Что, любишь маленьких мальчиков? – раздался недобрый баритон.

Олег обернулся. Перед ним стояли остальные парни той самой компании из кафе, и каждый был настроен на очень серьёзный разговор. Внутренний голос прокричал: "Беги!", и, послушавшись, Олег дёрнулся, однако, крепкая рука его не пустила, удержав за плечо.

– Куда же убегаешь? Может, я хочу доставить тебе удовольствие? Голубок.

Предложение было поддержано общим гоготом окруживших пленника парней. Олег уже понял, что драки не избежать, и что он в одиночестве не сможет противостоять такой толпе. Оставалась только слабая надежда на чью-нибудь помощь. Либо на удачный побег. Впрочем, любые попытки сбежать из такого плотного кольца жаждущих крови, наверняка не принесут результатов. Да уж, поражения не избежать, однако, показывать трусость Олег не привык.

– Ну давай, попробуй, – надменно вздёрнул он подбородок. – Подставляй свой антифэйс. Или предпочитаешь в ротик?

Стихший гогот немедленно сменился злым рычанием, и под возглас: "Ах ты... Пидорас! Сука!" колено с размаха вписалось в пах. Потеряв от боли дыхание, Олег невольно скрючился. Но упасть ему не дали, и даже воздух вдохнуть не позволили. Сразу два кулака сразу с двух сторон вонзились под рёбра, а следом за ними и третий удар опрокинулся на хребет. От боли и нехватки кислорода в глазах потемнело, и разум упустил контроль над телом. Удары сыпались один за другим по всему телу, от головы до пят. И чем дальше, тем всё больше их инициаторами становились ноги, а не кулаки.