Текст книги "Чёрное и Белое (СИ)"

Автор книги: Вера Анмут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 34 страниц)

"Это по какому же поводу Пашка вдруг напился? Он не из тех людей, которые пьют просто так, – рассуждал парень, заправляя мясной бульон нашинкованными овощами. – Может, на работе чей-нибудь День рождения отмечали? Но тогда бы он так и сказал, мол, был праздник. Да и настроение его было бы повеселее. А раз попросил не волноваться, значит, точно случились неприятности. И видимо не маленькие, раз заставили заливать себя спиртным."

Олег задумчиво повернулся в сторону прихожей. Странный этот Павел. Весь в себе, варится в собственном соку. Ни друзей, ни близких, даже поплакаться некому. Может, он хотя бы мать посвящает в свои беды и радости? Нет, вряд ли. Их отношения на доверительные не похожи.

Что же у него произошло?

Убавив пламя под кастрюлей, Олег отправился к Павлу. Вот и ещё неожиданный поворот: мужчина не зашёл, как обычно, в свою комнату, не стал переодеваться. Лишь снял пиджак и повесил его тут же, в прихожей. Павел предпочёл отправиться на диван и сидел там тихо, неподвижно, склонив голову на грудь. Со стороны казалось, будто спал, однако, вздрагивающие ресницы подсказывали, что подобное предположение ошибочно. Олег прошёл в комнату и тоже сел на диван.

– Как дела на работе? – завёл он обычным тоном обычный разговор.

– Нормально, – тускло отозвался Павел.

– Вас пораньше отпустили?

– Да. Свет отключили.

– Мм. Ну и хорошо. Приятно уходить с работы раньше времени, правда?

– Приятно.

Ни в теле, ни в эмоциях мужчины не произошло никаких шевелений. Как же выведать у него причину столь великой скорби? Может, спросить напрямую?

– Паш, мне кажется, или ты и правда выпил?

– Коньяка рюмку, – вынужден был признать мужчина.

Ага, рюмку, как же. Как минимум четыре.

– Мог бы и меня угостить.

– У тебя алкогольная диета.

Вот и поговорили. А может, он просто не хочет, чтобы лезли в его душу, в его жизнь? Да и какое Олегу дело до чужих проблем? Скоро он расстанется с Павлом навсегда, с ним самим и всей его серой жизнью. Так что пусть сам улаживает свои неприятности, а Олегу и других забот хватает.

– Олег, – вдруг прервал молчание Павел.

– Что?

– Тебе когда-нибудь бывает грустно?

Брови парня изумлённо вздрогнули. Что это, начало откровения? Похоже на то.

– Конечно, бывает, – поддержал тему Олег.

– И как ты от грусти избавляешься?

– Ну как... – Парень честно задумался. – Например, иду в клуб.

– В клуб? – Павел повернул к собеседнику лицо, показав, что в карих глазах проснулся интерес. – Но ведь там много народа.

– Да, много. Очень много. Мне нравится! Есть с кем поговорить, за кем понаблюдать, с кем выпить и потанцевать. Сразу становится весело! Грусть и печаль сразу отступают. А проблемы забываются. – В голубых глазках даже азарт вспыхнул. – Только представь: толпа, шум, мигающий свет!... Тесно, жарко!...

– Какой ужас, – выдохнул Павел.

– Почему? Наоборот, очень весело! Громкая музыка, танцы до упада, возгласы людей! Ох, я даже скучаю по всему этому. Паш, давай сегодня пойдём куда-нибудь! Ты хоть раз бывал в гей-клубе?

– Нет. – Павел уже с некоторой опаской смотрел на разгорячившегося парня.

– Зря. В вашем городе отличный клуб с хорошим баром. Не думай, что там только разврат. Хотя... конечно, и он имеется, – добавила хитрая улыбочка. – Но ведь не обязателен. Пойдём. Вот увидишь, тебе понравится. Выпьем, расслабимся. Главное, там ты будешь среди своих. Там не надо скрывать свой окрас, стесняться нестандартных предпочтений. В этом месте тебя примут таким, каков ты есть, без насмешек и порицаний.

Олег рекламировал с таким пылом и восторженностью, что устоять перед подобным соблазнением становилось всё труднее. Но Павел устоял.

– Я не люблю шум и толпу, – подвёл он жирную черту. – Грусть, возможно, исчезнет, зато появятся раздражение и злость.

С полных губ парнишки в момент сбежала улыбка.

– Бирюк ты, Паша, – прозвучал вердикт.

– Наверно, – выдохнула хилая гордость.

Ну и как такого развеселить? И главное чем?

– Тогда давай устроим дискотеку прямо здесь! – загоревшись новой идеей, предложил Олег.

– Здесь? – изумился Павел.

– Ну да. Не будет ни толпы, ни шума. Только музыка и мы с тобой. Уж я-то тебя, надеюсь, не сильно раздражаю?

Не дожидаясь ответа, паренёк вскочил с дивана и побежал в соседнюю комнату. Оттуда он вернулся скоро, принеся с собой небольшую магнитолу. Затем поставил её на полку, включил, нашёл подходящую музыкальную волну...

– Перестань, я не собираюсь танцевать, – занервничал Павел.

– Почему? Стесняешься? Брось, расслабься. Здесь же никого нет.

– Ну и что. Это плохая идея.

– Это отличная идея!

И подхватив бодрый ритм весёлой песни, паренёк стал танцевать. Обычные движения, никакого шаблона исполнения, так называемый спонтанный танец толпы. Да, подобное Павел уже наблюдал и не раз. Вот парень переступает с ноги на ногу, слегка покачивая бёдрами, вот вскидывает вверх руки и, помахивая ими, плавно опускает перед собой. Руки белые, гибкие, ладонь то раскрывалась, будто отталкивая, то прикрывалась пальцами, будто желая приласкать.

Павел отвёл взгляд, но тут же вновь вернул на танцующего мальчишку. Что-то призывало продолжать смотреть на него. Хоть и ритмичной была музыка, танец создавался неспешный и плавный. В нём всё было просто, но гармонично. И всё имело скрытое значение, загадку. Кошачья поступь создавала мягкую линию округлого бедра. Как эта линия получалась такой красивой? Движение плеча подчёркивало кокетливый наклон головы и лукавый блеск в голубизне глаз. Зачем этот блеск такой лукавый?

– Паш, ну пойдём же...

Руки вытянулись навстречу и, продолжая поддерживать такт музыки, стали звать, приглашать к себе. Лёгкие шаги опасно приближались, заставляя душу волноваться. Бёдра покачивались всё круче, порой вздрагивая от ярких аккордов. Их движения переманивали взгляд на себя, порождая щекотку засуетившихся чувств.

– Прекрати, Олег, – промямлил Павел, сам не понимая, к чему именно относится эта просьба: прекратить зазывать на танец или прекратить вот эти движения, которые не только душу взволновали, но и уже напрягали нервы.

– Не будь букой, пойдём, пойдём, – шептал голос так, будто манил уединиться в райских кущах.

Олег взял Павла за руку и потянул, заставляя подняться. Упрямый, настырный мальчишка.

– Перестань, я не хочу! – поднялся Павел.

Да, поднялся. Так и быть, встал. Но плясать и вот так вот кривляться он не собирался.

– Паша, ну это же так весело! – подбадривал Олег задорной улыбкой.

"Весело ему. Кривляка, – ворчала потревоженная мужская душа. – Разве это танец? Ходит да извивается. Ужимки какие-то глупые. Зачем он вот так делает?" Да, зачем он кружит вокруг, ластится, словно кошка? Зачем вот так смотрит искоса и загадочно улыбается? Чего хочет этим сказать? Зачем дотрагивается пальцами до плеча, до руки? А вот так плечами поводит зачем? Неужели не понимает, что подобными действиями тревожит запретное чувство? Сначала свет в него впустил, а теперь и поджечь хочет?

Коварный хитрый мальчишка, конечно же, всё это понимал. Он был достаточно опытен в вопросе соблазнения; ни одно его движение, ни один взгляд не были случайны. И всё же происходящее действие означало обыкновенную шутку. Олег только хотел развеселить Павла, отвлечь от проблем, позволить ему расслабиться. Он играл. Для него соблазнение было всего лишь игрой.

Одного парень не учёл: Павел не знал таких забав и не знал их правил, а потому снова принимал всё всерьёз. Затаившись, он наблюдал и с тревогой ждал продолжения.

Песня закончилась, началась другая. Мужской голос с лёгкой хрипотцой затянул балладу на английском языке. Олег остановился напротив Павла и с наигранной застенчивостью взглянул снизу вверх.

– Молодой человек, можно вас пригласить на медленный танец?

Не получив ответа, парень подошёл ещё ближе, положил руки на широкие плечи мужчины.

– Перестань... – ещё отговаривал Павел без всякой надежды, что его послушают.

Конечно, не послушают, а всё сделают совсем наоборот. Ещё полшага, и Олег приблизился так, что почти прикасался своим телом. В голубых глазах мнимая застенчивость исчезла под покровом неги, а руки змейками заскользили по плечам и обвили шею.

Душа Павла забеспокоилась ещё больше, занервничала. Запретное чувство выходило из-под контроля, готовое в полный голос провозгласить о своей независимости. Его ещё можно заглушить, приструнить, да только разуму сейчас было не до этого. Он стремительно терял контроль не только над чувством, но и над телом, внутри которого уже вибрировала мелкая дрожь, предвещая катастрофу.

– Обними меня, – выдохнул шёпот из приоткрытых полных губ.

Оторвать взгляд от этих губ было невозможно. И дрожь, что уже просачивалась на поверхность, остановить невозможно. Беспокойство прокатилось по нервам и плотной массой скопилось внизу живота. Сердце гулко отсчитывало мгновения до взрыва.

Мерзавец. Зачем он так делает?

– Зачем ты так делаешь? – эхом отозвался сдавленный хрип.

Олег знал, зачем. Сначала он хотел просто отвлечь Павла от мрачных мыслей, завлечь в сети игры соблазна. Но сейчас, проведя ладонями по широким плечам, ощутив жар кожи, услыхав отяжелевшее дыхание, парень понял, что сам себя поймал в эти сети. Его естество слишком соскучилось по ласкам, по страсти, по мужским сильным рукам. Какие уж тут игры?

– Обними меня, – повторил шёпот свою просьбу, не скрывая нетерпения. И будто подтверждая серьёзность прошения, паренёк прильнул всем телом.

Павел замер. Напряжение в теле так увеличилось, что потемнело в глазах. А сквозь грохот сердца прорывался стон мольбы томящегося желания: "Можно, можно! Сделай это! Сделай!"

И вулкан взорвался. Эмоции, что так долго удерживались в глубинах души, яркой вспышкой вырвались наружу, и ослеплённый ею разум покорно отступил в тень.

В миг Павел крепко прижал к себе паренька, впился голодным поцелуем в его губы. Впивался так жадно, что невольно причинял боль. Мужчина был голоден, очень голоден. Его страсть слишком долго сидела на цепи, а теперь сорвалась и буквально безумствовала от свободы действий. Тем более эту свободу никто не пресекал. Жар поцелуев подпитывался ответным порывом, а нервно шарившим по хрупкой фигурке рукам ничто не препятствовало. На столь благодатной почве возбуждение стремительно росло и ныло от переизбытка напряжения.

Олег отлично понимал состояние мужчины. Да потому что и сам уже плавился в этом огне сорвавшейся дикой страсти. Он хотел в ней гореть, хотел отдать своё тело на растерзание этим крепким рукам. Пусть делают с ним, что хотят и как хотят! Пусть, даже если будет больно!

Парень почувствовал на своём бедре отвердевшее возбуждение мужчины. Отлично! Значит, продолжение ожидается бурным. И уж он постарается, чтоб оно длилось долго. Он покорится мощному безудержному желанию, признает в нём хозяина. Главное, чтоб оно не остыло слишком быстро. Олег опустил руку, оценил размер возбуждения – оно порадовало.

Почувствовав ласку в паху, мужчина невольно простонал. А может и не он? Ведь, он уже почти выпал из реальности, полностью растворившись в горячей страсти. Да, его, как мыслящее создание, уже не существовало. От него осталось только дикое первобытное желание, туго связанное натянутыми нервами возбуждения. Вот оно, это желание, и стонало, ибо ему было тесно, ибо ему хотелось на волю. Вырваться, выплеснуть, взорваться вместе с вулканом чувств!

Павел ещё крепче сжал Олега и воткнул губы ему в ухо.

– Позволь... Один раз... – обжигал шёпот. – Один раз... Один...

И ладони нещадно мяли попавшее к ним в плен тело паренька.

Олег был согласен. И не на один раз. В его разыгравшемся воображении уже пестрили картинки самых нескромных сцен, созданных вон на том диване. И парень сказал бы об этом, да только его лицо было плотно прижато к горячей ткани рубашки, обтягивающей не менее горячую и слегка влажную кожу плеча. В таких тисках было трудно не только говорить, но и дышать.

– Один... Один раз... Только один...

Бесконечно повторяющееся заклинание уже больше походило на лихорадочный бред, чем на просьбу. И ответа, кажется, не ожидало. Мужские руки тоже не требовали разрешения, они заползали под одежду, сжимали кожу, присваивали мальчишеское тело.

Олегу всё же удалось немного отстраниться, вдохнуть воздуха и тихо предложить:

– Пойдём на диван.

Да, на диван. Дозволено, абсолютно всё дозволено! Путь на свободу указан, и желание более ничто не могло сдержать. Оно рвалось на волю и решительно расчищало себе дорогу. Прежде всего, нужно убрать одежду, в ней было слишком тесно. Для этого пришлось отпустить парня. Руки дрожали от нетерпения и с трудом справлялись с ремнём, но им помогли проворные тонкие пальцы. Ремень, пуговица, "молния"... Да, теперь лучше.

Павел чувствовал себя, словно в дурмане. Словно и не с ним всё происходит. Понимал ли он, что делает? Смутно. Желание ради своей цели полностью подчинило всё естество мужчины, затмило все его чувства, формировало все его скудные мысли, взяла под контроль его движения.

Олег видел это состояние оголодавшего зверя, и сам не на шутку загорелся. Наконец-то Павел переборол свою робость, наконец-то уступил порыву страсти! Как глупо сопротивляться ей, ведь она всё равно победит!

Парень повлёк мужчину к дивану. Он знал, что нужно делать. Он доставит Павлу такое удовольствие, о котором тот, возможно, даже не подозревал. Первая волна возбуждения слишком велика, её не сдержать, но вторым прибоем он насладится сполна. Они вдвоём насладятся.

Мягким движением Олег попросил Павла сесть. Однако мужчина внимал только голосу своего желания, а оно нетерпеливо призывало к совсем иным действиям. Сейчас ему было позволено абсолютно всё, и отвлекаться на чьи-то просьбы желание не собиралось. Подчиняясь его приказам, Павел сильной рукой развернул парня к себе спиной и нагнул. Всё очень просто и быстро. Спортивные брюки и плавки одним рывком сдёрнуты с мальчишечьих бёдер, и обезумевшее от свободы желание наконец-то расправило крылья! Возбуждение торопилось следом: поскуливая от тупой боли натянутых нервов, оно резкими толчками сбрасывало с себя ошмётки напряжения. И вот свет наслаждения уже близок, ещё немного до него осталось. Ещё немного...

Наслаждение! Облегчение! Счастье! Даже голова кружилась от столь яркого света, и перед глазами поплыли цветные круги обмякших эмоций. Отдышавшись, мужчина отстранился от полуобнажённого парня, всё ещё согнутого над диваном. Вулкан потух, и, выбираясь из пепла, разум постепенно возвращался к своей работе, восстанавливая контроль и над телом, и над ситуацией. И чем яснее Павел осознавал реальность, тем больше ужасался ей. Как такое могло произойти? Почему он сорвался? Неужели он оказался способен на насилие?

Олег выпрямился, натянул штаны и развернулся к Павлу. Да, как и ожидалось, первая волна сошла быстро. Уж слишком долго она сдерживалась. Но сейчас, пока страсть окончательно не стихла, нужно возбуждать вторую волну желания. Это несложно, однако... Какое странное поведение у партнёра.

Встретившись с Олегом взглядом, Павел вдруг побледнел, отвернулся и принялся быстро застёгивать брюки.

– Олег... прости... прости... – бубнил мужчина. – Не понимаю, как... я не хотел... Я не хотел...

Боже, как стыдно. Как стыдно! Ведь он же обещал, что никогда не воспользуется ситуацией, никогда не примет от парня такой платы!... Никогда не потребует ничего подобного... И вот сам же напал, как животное, поддался грубой похоти. Это не только стыд, но и позор!

– Паш, ты чего? – озадачился Олег.

– Я не должен был так поступать... – Руки снова нервно дрожали, но уже от подкатывающей к горлу истерики. – Я будто... Я с ума сошёл...

Господи, невыносимо стыдно! Даже смотреть на мир невозможно. Дрожь уже овладела всем телом и грозила перерасти в судороги, бросало то в жар, то в холод. Олег наверняка его теперь начнёт презирать. И правильно сделает. Испытать такое предательство! Неудачник, трус, а теперь ещё и насильник! Не в силах более испытывать муку стыда, Павел закрыл ладонью пылающее лицо и выбежал прочь из комнаты.

– Паша!

Олег ничего не понимал. Совсем спятил мужик: то набрасывается, то сбегает. Может, ему "левый" коньяк налили с какими-нибудь добавками? Всё шло вполне неплохо, а дальше было бы ещё лучше. Олег подошёл к магнитоле и выключил музыку. За что Пашка извинялся? Может, за то, что так быстро словил экстаз? Но при столь великом голоде это понятно, даже предсказуемо. Какой же он странный. Странный и глупый. Надо бы его успокоить. И хорошо бы вернуть к продолжению игры. А то ведь возбуждением пропитались оба, но удовлетворение получил лишь один.

Рассудив так, Олег отправился за Павлом. Тот укрылся в тёмной комнате. Лежал на кровати, уткнув лицо в подушку; ни звука от него, ни шевеления.

– Павел, – позвал Олег, тихонько заглянув в приоткрытую дверь.

– Оставь меня, – тут же отозвался тусклый голос.

– Но что случилось-то?

– Не притворяйся, что не понял. Иди. Я хочу побыть один.

Ладно, раз он так хочет, Олег уступил. Прикрыв за собой дверь, парень вернулся в кухню. Он действительно так до конца и не понимал, из-за чего вдруг Павел сбежал и скрывается. По мнению Олега ничего такого трагичного не произошло. Конечно, он ожидал несколько иного развития событий, рассчитывал не только на продолжение игры, но и на удовлетворение от неё. Но Павел вот, захотел побыть один. Это Олегу не очень понравилось.

Парень приоткрыл крышку на кастрюле, проверил состояние кипящего супа, попробовал на готовность. Ещё немного, и можно накрывать к ужину. Только будет ли кто ужинать?

Олег снова подошёл к двери в комнату, где укрылся Павел, и прислушался. Тихо. Хорошо, хоть рыданий не слышно. Вроде взрослый мужик, а ведёт себя, словно потерявшая честь девственница. Парень прошёл на балкон, закурил сигарету. Тело постепенно остывало от возбуждения. У Олега было много партнёров и разных. В пастельных играх его трудно чем-либо удивить. Были и эгоисты, которых заботили лишь собственные ощущения и чувства, были и стеснительные девственники. Но никто не пугался своих действий, не извинялся за них, не сбегал. В этом плане Павел подивил. Обескуражил даже.

Выкинув окурок, Олег вернулся в комнату, закрыл за собой балкон. На морозном воздухе возбуждение, похоже, стихло. Какая надежда была на секс, на развлечение, и вот так жестоко её обломали. Обидно. Подойдя к комнате, парень приоткрыл дверь. Может, Павел заснул?

– Паш, – тихо позвал Олег. – Ты ужинать-то будешь?

– Поешь без меня. Я потом, – ответила темнота.

Судя по всему, Павел собирался долго переваривать случившееся, особенно то непонятное, за что он извинялся. Очень странный мужчина. Таких странных Олег ещё не встречал. Обычно секс спасает от депрессии, а тут наоборот, вогнал в неё. Ну что ж, придётся ужинать в одиночестве.

Павел выполз из своей берлоги где-то через час. Стыд ещё теребил душу, но мужчина надеялся, что его проступок поймут и простят. Ведь всё равно придётся встретиться с Олегом, поговорить. Живут вместе, скрыться некуда.

Парень находился в комнате, смотрел телевизор. И чтобы оттянуть время объяснений, Павел отправился сначала в кухню. В воздухе ещё витал слабый аромат свежего супа, который сразу напомнил о голоде. В животе заурчал призыв к еде, однако, совесть упрекнула: "Неужели после всего, что произошло, ты сможешь спокойно есть? Да ещё то, что приготовил обиженный тобою мальчик! Не лучше ли сначала выслушать от него слова презрения и ещё раз повиниться перед ним?"

– Ну, чего стоишь, словно в гостях? – раздался за спиной тихий голос. – Проходи, садись.

Машинально подчиняясь приглашению, Павел прошёл и сел за стол. Молча он следил, как Олег наливает в миску порцию супа, ставит её на стол, как подаёт ложку, как отрезает ломоть хлеба. Павлу было стыдно. Он искал подходящие слова, чтоб начать объяснения, но никак не находил.

Закончив сервировку, Олег сел за стол напротив притихшего Павла.

– Ну как, успокоился? – спросил парень.

Павел виновато потупился, утопив взгляд в миске с супом.

– Ты чего сбежал-то?

Продолжать молчать глупо, нужно дать разъяснения и закрыть тяжёлую тему.

– Я сорвался, прости, – проговорил Павел. – Я должен был сдержать себя.

– Ну, вообще-то, я сам завёл тебя. И был не против твоих действий.

– Всё равно. Я обещал тебя не трогать.

– А я и не настаивал на таком обещании. И раз уж ты его не сдержал, то мог бы дело и до конца довести.

– Ты обижаешься на меня? – заметил Павел недовольные нотки в тихом голосе.

– Немного, – не стал отрицать Олег. – Но вовсе не на то, о чём ты думаешь. Я тоже рассчитывал получить удовольствие от игры. Всё же не чурбан бесчувственный.

– Так для тебя это было игрой? – Павел поднял взгляд на парня. – Хотя да, ты на подобные вещи смотришь предельно просто.

– Зато ты слишком сложно, – и не дожидаясь развития обсуждения, которое грозило перейти в назидание, Олег поспешил сменить направление разговора. – Ладно, проехали. Случилось, так случилось. Ешь, пока суп не остыл. И давай, рассказывай, чего такое страшное у тебя приключилось, что заставило тебя напиться и так натянуло нервы?

– Ничего, – тут же выдал Павел и снова отвёл глаза.

Мужчина даже принялся за еду, показывая, что продолжать беседу не намерен. Однако душа уже увидела жилетку, в которую можно поплакать.

– И всё же? – подтолкнул её тихий, но настойчивый голос.

– Это мои проблемы, – отпирался Павел. – Ты сочтёшь меня трусом.

– Ну если ты сам это признаёшь, то так оно и есть.

Вот и вся поддержка. Вот и весь разговор. Павел молча продолжал ужин.

– На работе что-то стряслось? – не собирался отставать Олег.

– Да, но... это уже неважно. Я сегодня самовольно покинул рабочее место раньше времени, так что завтра меня вполне могут уволить за нарушение дисциплины. И тогда инцидент потеряет актуальность.

– У вас такое строгое начальство?

– Достаточно строгое. Сначала серьёзная ошибка в работе, потом вольное поведение. Какому директору понравится подобный сотрудник?

– Ну и ладно. Найдёшь другую работу. Или дорожишь этой?

– Здесь... Как сказать... Я здесь чувствую себя на своём месте. Работаю уже несколько лет с надеждой сделать карьеру, чего-то добиться в той профессии, которую я выбрал сознательно. Ничего не вышло.

– Да подожди, может, ещё и не уволят.

– Но всё равно качество доверия ко мне уже будет подпорчено. Придётся заново его восстанавливать, заслуживать. Довольно трудная задача для провинившегося.

Как сложно Павел изъясняется. Нудно, неинтересно. Слов много, а сути мало. Наверно, какая жизнь, такие и речи. Да Бог с ним. Пусть продолжает вариться в собственном соку. Ему так привычнее.

– Ладно. Чего страдать-то? Завтра всё и узнаешь. Доедай суп да ложись спать. Утро вечера мудренее.

Как хорошо, что утром в кафе нет посетителей. Олег чувствовал себя неважно, голова кружилась, и тупая боль долбила внутри черепа, отдаваясь в позвоночнике. Подобные приступы возникали всё реже, организм постепенно привыкал к здоровой жизни, однако, хотелось бы чувствовать их ещё реже. Покончив с шинковкой моркови, парень присел на старый потрепанный стул в углу кухни.

– Всё в порядке? – поинтересовался молодой напарник, заметив гримасу терпения на лице коллеги.

– Голова немного закружилась, – тихо отозвался Олег. – Я посижу чуток.

– Смотри, как бы директор не узнал. Ты же знаешь, он не любит больных.

– Но ты же не скажешь. А пока нет посетителей, он вряд ли сюда заглянет. Я принял таблетку, успею до его прихода оклематься.

– В принципе, у нас всё готово, можно и отдохнуть, – выдвинул напарник ещё один повод для посиделок. – Пожалуй, и я пойду покурю.

Олег тоже был бы не против закурить, но на улице дул мерзкий ветер с ледяной крупой, отбивающий всякое желание высовывать нос из тёплого помещения. А в кухне курить запрещено. Хорошо бы чем-нибудь отвлечь себя от желания вкусить табачка. Да и от боли тоже.

Точно. Нужно позвонить Павлу. Узнать, сильно его отругали за самоволку или не очень? Олег вынул из кармана сотовый телефон и отыскал в списке номер Павла. Мужчина отозвался почти сразу.

– Олег, привет! Я рад тебя слышать. – Даже по голосу можно было легко представить широкую довольную улыбку мужчины.

– Привет, – ответил парень. – Как у тебя дела? Начальство не сильно бушевало по поводу твоего хулиганского поведения?

– Представляешь, никто даже не заметил моего ухода, – с остатком удивления сообщил Павел. – Парни, с которыми я сижу в кабинете, не донесли, а директор не заглядывал.

– Ну вот видишь, всё обошлось. А ты переживал вчера. Теперь тебе надо чем-нибудь отблагодарить своих коллег-сообщников.

– Я в обед схожу куплю хорошего кофе для всех.

– Вот и правильно.

– А ты как? Работы много?

– С утра не очень. Посетителей нет, занимаемся заготовками да вон, супчик варим.

– Понятно. И сейчас есть минутка отдыха, да?

– Даже две минутки. Вот утром свежую газету купил, проштудирую объявления.

– Насчёт квартиры?

– Ну да. Знаешь, я тут подумал. Если так ничего подходящего и не найду, обращусь к тем, кто сдаёт квартиру посуточно. А что, это даже удобнее. Аванс не требуют, пожил три дня, потом ещё три. А не понравилось, так вообще ушёл на другую квартиру. Да и ближе к работе можно будет жильё подыскать. Как тебе моя идея?

– Может, всё-таки у меня останешься? – приуныл мужской голос.

– Нет, Паш. Я итак уже злоупотребляю твоим гостеприимством. Да и твоя мама нервничает. Зачем тебе лишние проблемы? Пора уже съезжать. Пора.

Голова продолжала болеть, не уступая действию лекарства. Наверное, придётся принять ещё одну таблетку. Скорее бы уж это всё прошло. Курить хотелось всё сильнее, организм уже не просил, а требовал. Вот бы сейчас косячок забить, боль сразу забылась бы. Да где его взять?

Под действием мечтаний, Олег вновь полистал в своём телефоне список абонентов, выбрал номер, нажал вызов. Скорее всего, она в это время ещё спит, не ответит. Но, возможно, это и к лучшему будет. Однако после множества гудков всё же раздался хриплый женский голос:

– Чего тебе?

– Привет, Ань. Не разбудил?

– Уже нет. Хотя я ещё не выползла из постели. Что-то случилось?

– Да нет. Просто так звоню.

– Сомневаюсь.

Олег пожал плечами, показывая, что ему всё равно, верят его словам или нет. Впрочем, есть один вопрос, который действительно не раз возникал в голове парня, только задать его было некому. Вот и причина для звонка.

– Ты не знаешь, как продвигается дело Леонида? Почему-то меня больше не вызывают к следователю. Не думал, что всё так быстро и просто закончится.

– Хрен его знает, почему к тебе остыл интерес, – угрюмо ответила Анна. Судя по шуршанию и щелчку в трубке, девушка закурила. – Насколько я слышала, там следователя сменили, может, поэтому? Про суд ничего не известно пока. Но в этом году он вряд ли состоится.

– Откуда у тебя такая информация?

– Да какая разница? Главное, что она есть.

– Ты мне скажешь, когда будет суд? Я приду.

– Зачем? Думаешь, пацанам приятно будет смотреть на тебя через решётку? Особенно Леону. Он просил тебя прийти?

– Нет.

– Вот и не приходи. Я тоже не пойду. Потом скажу тебе, кому какой срок дали.

– Хорошо, – не стал спорить Олег. – Только не забудь, ладно?

– Да ты и сам о себе напомнишь. Что, Козочка, скучаешь по Леону?

Парень снова пожал плечами. Конечно, он частенько вспоминал Леонида, жизнь под его опекой, но чем больше проходило времени, тем бледнее становились эти воспоминания. Да и новые заботы отвлекали от них. Нет, он не скучал. Совесть ещё теребила душу, однако, ни тоски, ни сердечной боли не ощущалось. Олег привык легко сходиться с людьми и так же легко с ними расходиться. Долгий плач по потерянным отношениям, по утраченным чувствам был ему неведом. Такие переживания больше подходили к влюблённым, а парень подобным недугом не страдал. Просто Леонид не чужой ему человек, просто он не раз притягивал руку помощи, потому и его жизнь не безразлична.

– Ты всё ещё с тем хмырём? – Анна так и не дождалась ответа на предыдущий вопрос.

– Угу.

– Вот потому и не скучаешь.

– Да у нас с ним ничего нету, Ань, – заверил Олег. – Живём в разных комнатах, как соседи. Спим на разных кроватях.

– А я думала, он тоже гомик.

– Да, тоже. Только он очень правильный, очень порядочный, потому и не трогает меня.

– Брезгует?

– Нет. Скорее, боится обидеть.

– Представляю, как тебе с ним скучно, – коротко рассмеялась Анна.

– Если честно... то да, иногда бывает. Но я на днях собираюсь от него съезжать, так что...

– Куда это?

– Хочу снять квартиру. Да только без предоплаты никто не соглашается, а у меня пока нет денег на этот аванс.

– Так тебе что, деньги нужны?

– Нет-нет! – тут же опроверг Олег. – То есть, конечно, нужны, но я вовсе не по этому поводу звоню. Я теперь работаю, и смогу сам себя обеспечить.

– Ух ты! Прям деловой мужчина вырос из нашего Колокольчика! Где честную копеечку добываешь, в кафе что ли?

– Ага. В "Сафари". Заходи, я тебя чем-нибудь вкусненьким угощу.

– Может, и зайду. Слушай, а хочешь, я дам тебе несколько адресов, где можно осесть?

– Где осесть или где пригреют? – уточнил Олег.

– Скорее второе. Но мужики нормальные, не обидят. Зато бесплатная крыша. Ну, почти бесплатная.

Олег призадумался. Предложение заманчивое. Снова жить за чужой счёт, ни забот, ни хлопот, а заработанные денежки подкопить и весной рвануть на юг. Заманчиво. Да только знакомые Анны Дрон, скорее всего, из той же прослойки, что она и Леонид, так же связаны с криминалом и наркотиками. Нет, они сами страшны не были, но вот соблазн вернуть себя в ядовитый дурман будет слишком велик. И Олег может снова не устоять перед ним, снова сорваться. А сорвавшись, потеряет и работу, и свободу, и себя самого. В таком случае, уж лучше остаться у Павла. Может, с ним и не особо весело, зато он относится с уважением, не бьёт, не унижает, заботится о здоровье.

– Спасибо, Ань. Но я хочу пожить один. Хочу отдохнуть от роли подстилки.

– Воля твоя, я не настаиваю, – отмахнулась девушка. – Ты как себя чувствуешь-то? Отломался окончательно?

– Можно сказать да. Только курить стал много. Очень много.

– Могу предложить сигарки с травкой. Крепкие, качественные. Уже со второй затяжки вплываешь в настроение. Заламывать цену не буду. Хочешь?

Конечно, Олег хотел. Его организм к нытью от боли добавил ещё и нытьё от ностальгии по кайфу. Сейчас бы один косячок. Ну, хотя бы половинку.

– Я могу прямо в кафе привезти, – продолжала провоцировать Дрон.

Хотелось, очень хотелось. Жажда ядовитого счастья зло вгрызалась в мозг, требуя удовлетворения, сковывала конечности судорогой, с жестокостью сжимала позвоночник. Может, уступить ему разочек? Только один разочек. Ничего же не случится от одной сигаретки. Ничего не случится? Ничего. Кроме того, что захочется ещё одну. А позже и ещё одну. И пошло-поехало, покатилось с горочки.