Текст книги "Чёрное и Белое (СИ)"

Автор книги: Вера Анмут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 34 страниц)

– Дыши! Давай же, дыши!

Тогда Павел обхватил Олега со спины и сжал ему грудную клетку. Остатки воздуха с шумом вышли из лёгких. И парень потерял сознание. Дыхание восстановилось, хотя и выходило из груди неровными вздохами и хрипами.

Павел не на шутку испугался, сердце замерло под тяжестью тревоги. И Галина, и специалисты в статьях предупреждали, что без врачебной помощи от ломки у человека вполне может случиться и инсульт, и давление опасно взлететь или наоборот упасть, и разум помутиться. И вот теперь Павел смотрел на лежащего без сознания парня, слушал его икающее дыхание, следил за стекающей из ноздри тёмной каплей крови и с ужасом думал, что следующий приступ вполне может закончиться смертью. Не лучше ли и вправду вызвать врача, отправить Олега в больницу?

Капля крови скатилась на щёку, задержалась в серой щетине. Олег просил не отдавать его врачам, он доверился заботе Павла. А значит, Павел о нём и позаботиться. И не даст умереть, ни за что не даст. Мужчина приложил ладонь к шее парнишки – даже не нужно было консультироваться с градусником, чтобы понять, что температура очень высока. Необходимо сбить её и выровнить давление.

Первым делом Павел уложил Олега так, чтобы его голова оказалась как можно выше, а после принёс пакет замороженных пельменей и положил его парню на голову. Всё обойдётся. Олег выздоровеет. Нужно лишь пережить несколько дней. Собрать в кулак все силы и пережить.

15. БЕЛОЕ

Светало. Павел очень устал, болела голова. Он хотел спать, да только не спалось. Завернувшись в плед, молодой человек сидел в кресле и смотрел на лежащего в кровати притихшего парня. Спал Олег или находился без сознания? Жар удалось сбить, давление снизить, а в чувство привести не получилось. Впрочем, какая разница? Главное, что парень отдыхал. И от боли, и от безумия.

Да, от безумия. А как иначе назвать этот нервный хрип, похожий на рычание зверя, эти огромные горящие глаза, эти порывистые движения и хватку цепких пальцев, слишком сильную для больного человека? А что он говорил? Боже, что он такое говорил?! Настоящий бред! В памяти, не переставая, крутились слова и фразы, услышанные совсем недавно. Но был ли это бред? Да, состояние излишне возбуждённое. Разумеется, смысл речи не слишком последователен, однако, Олег, вроде бы, вполне осознавал с кем и о чём говорит. Нет, всё-таки не похоже на бред. И на помешательство не похоже, хотя и горели глаза каким-то неестественным, ненормальным огнём. Не похоже. Но тогда что же? Тогда получается, что парень и вправду продавал себя за наркотики? Работал проститутом и спал... с мужчинами? Значит... Значит, он гей?

Сердце забилось в какой-то новой непонятной тревоге, будто испугалось, что сформировавшаяся догадка окажется неверной. Но по-иному понять фразы Олега невозможно. Следовательно, Павел понял всё правильно. Безусловно, правильно. Олег гей. Ох, даже жарко стало от волнения. Руки нервно потирали шею, пальцы тормошили волосы. Надо же, как всё случилось.

Так вот почему его так тянуло к парнишке, ощущалось в нём что-то родное. Подобное притяжение Павел уже испытывал. Давно. К Савве. Вот так же глухо стучало и замирало сердце. Такая же тоска от даже недолгой разлуки. Такое же томительное ожидание новой встречи. И такая же боль при осознании, что следующая встреча больше никогда не состоится.

Да, с Саввой не состоится. А вот с Олегом такое чудо случилось. Он вернулся. Вернулся, и уж теперь Павел постарается его более не потерять. Мужчина пересел на кровать и уже в который раз вгляделся в спокойные черты паренька. Конечно, Олег совершенно не похож на Савву. Эти два человека были настолько разными, что и сравнивать их абсолютно не в чем. Савва – высокий смуглый с вьющимися смоляными волосами, живые умные чёрные глаза, часто бросавшие слегка насмешливые взгляды. Фигура его привлекала стройностью, округлостью мышц, глубокий звучный бархат баритона призывал душу к поклонению. Олег от такого образа кардинально отличался. Маленький тощий блондин с кокетливыми голубыми глазками и тихим, очень тихим подростковым альтом. Личико миленькое, женственное, тогда как лицо Саввы являло собой прекрасный образец строгой мужской красоты. И ещё у Саввы не было таких дурных привычек как курение, алкоголь, тем более наркомания. Он даже не употреблял нецензурных слов. Во всём, ну абсолютно во всём разные люди.

Объединяло их только одно: некий магнит, притянувший к себе робкую душу скромного парня.

Павел аккуратно сжал в своих ладонях тонкую бледную кисть, нежную и хрупкую. Савва обычно верховодил, выставлял свои правила и в советах не нуждался. Был уверен в себе настолько, что в нём становились уверенными и все вокруг. Рядом с Саввой Павел ни о чём не задумывался, не знал проблем. Единственной его заботой было соблюдать осторожность, дабы скрыть от окружающих реальные отношения, реальную горячую связь между ним и Саввой. Это давалось нелегко. Но, чёрт возьми, как весело!

Павел даже улыбнулся, вспомнив некоторые моменты подобной конспирации при людях и ожог страстного поцелуя в ту секунду, когда эти люди проходили мимо. Ох, Савва! Порой его приходилось сдерживать, даже выговаривать претензии.

Шевельнувшиеся в ладонях пальцы отвлекли от воспоминаний. Павел вскинул тревожный взгляд на Олега. Тот ещё спал, но, видимо, уже не столь спокойно, так как меж бровей пролегла складка боли, и губы сжались в немом стоне. Олег принёс с собой много проблем и забот. Тут уж не до веселья. Мальчик нуждался в защите, в надёжной опоре. Подобная роль Павлу плохо знакома, однако, почему-то он был уверен, что справится с ней. Должен справиться. Хотя бы уже потому, что хотел, чтоб Олег поверил, довериться бы ему настолько, что согласился бы остаться с ним навсегда.

Рука паренька очень горячая, похоже, жар возвращается. Его необходимо остановить. Павел поднялся, намереваясь отправиться за льдом. Но тут раздался зуммер лежащего на столике сотового телефона. Нет, не его аппарата, а Олега. Пару секунд мужчина хмуро смотрел на загоревшийся экран. "Не иначе, Леонид объявился, – подумал Павел. – Взять или не взять? Если не возьму, он так и продолжит трезвонить. А может, просто отключить телефон?" Эта идея показалась правильной, и Павел шагнул к столику. Взяв в руку гудящий телефон, мужчина взглянул на табло. Нет, не Леонид, какой-то Дрон. А впрочем, Олег к этому имени употреблял местоимение "она". Под действием не до конца осознанного любопытства Павел принял вызов и приложил аппарат к уху.

– Олег! Чёрт бы тебя побрал! Ты где? – раздался в трубке громкий хриплый женский голос. – Ты знаешь, что тебя ищут? Не молчи!...

– Извините, пожалуйста... – неуверенно вступил в разговор Павел.

– Бля, это ещё кто там шамкает! – взбеленился голос. – Кто ты такой? Где Олег?

– Олег у меня в доме. Он жив, хотя и не очень здоров.

– Вот как. О"кей. А теперь разложим по порядку. Кто ты? Где твой дом? И что со здоровьем Олега? Хотя... мне кажется, я уже обо всём догадываюсь. Но сначала послушаю твою версию. Давай отвечай.

Голос женщины был груб, твёрд и не собирался терпеть возражений. Хочешь, не хочешь, а приказ выполнить придётся. Павел понимал, что друзья Олега живут по иным моралям и понятиям, и потому с ними лучше не спорить.

– Моё имя Павел. Олег обратился ко мне за помощью...

– Ну, я так и поняла! – резко прервала Дрон. – Там Леон прикрывает его задницу, а он решил отсидеться в твоей халявной квартирке! Предатель!

– Нет, вы не правы, – посчитал Павел необходимым вступиться за парня. – Олег пришёл ко мне лишь позавчера вечером. Замёрзший и уже больной.

– Откуда пришёл?

Голос женщины ещё не очень верил, но уже не спорил. Информация заинтересовала, и Павел продолжал, не скрывая правды.

– Он рассказал, что поссорился с Леонидом и ушёл в какой-то подвал к малолеткам. А когда через пару дней вернулся, то не обнаружил Леонида дома. Ни его, ни его друзей. И вас в том числе. Больше не зная, куда идти, Олег пришёл ко мне. Вчера он пытался дозвониться до кого-нибудь из вас, но...

– Дай ему трубку, – приказала Дрон, хотя уже и не так агрессивно.

– Я бы дал, только сейчас Олег спит. Да и не в себе он.

– Ломка?

– Да.

– Твоя сказка похожа на правду, мужик.

– Это и есть правда.

– Скажи мне адрес, я привезу лекарство.

– В смысле наркотик? Спасибо, нет, не надо.

– С чего бы? – вновь вспыхнула Дрон. – Тебе что, нравится смотреть, как он корчится? Ты знаешь, что такое героиновая зависимость? Да он же у тебя сдохнет!

– Я постараюсь этого не допустить. Сделаю всё, чтобы Олег излечился, – заверил Павел.

На другом конце связи повисла тишина раздумий. А может, не раздумий? Может, эта Дрон прервала разговор, чтобы посоветоваться с кем-то, кто находился рядом? Павел посмотрел на спящего парня, и тревога тяжело навалилась на сердце. А вдруг они потребуют вернуть им Олега? А вдруг ещё хуже, Олег сам опять захочет к ним вернуться?

– Эй, мужик, – вновь заговорил хриплый голос. – С чего ты вдруг так печёшься об этом сосунке?

– Наверно, потому, что Олег попросил меня о помощи. Он хочет вырваться из вашего мира, а вы его упорно там держите.

– Да ты что! – раздался смешок. – Это он тебе наплёл? А нам рассказывал, как изнывал от тоски в твоём доме. Аж скулил, вспоминая.

– Уверен, он вас хорошо повеселил, – с нескрываемой ноткой обиды ответил Павел. – И всё же, когда ему понадобилась помощь, то я оказался единственным, кто её оказал.

– Не задирай нос, мужик! – тут же ожесточился женский голос. – Тут всё намного серьёзнее, чем пустые перепалки. Олег хотел вернуться к Леону, а не к тебе. И он вернулся бы, если б Леона не повязали. Всех взяли, и я тоже под арестом была. А теперь и Олега менты ищут. И не удивлюсь, если найдут.

– Менты?

– Да. И ты вполне можешь оказаться в роли укрывателя преступника.

Душа Павла замерла от страха. Мужчина никогда не нарушал закон, никогда не имел дел с судами, преступниками. Не имел. А теперь вот имеет.

– А... Что же совершил Олег?

– Узнаешь, когда к тебе заявится следователь, – ехидно усмехнулась Дрон. – Чёрт с тобой, мужик, если нравится подбирать сопли у этого ублюдка, подбирай. Но я тебя предупредила. И его предупреди, как очухается. А вообще, если не хочешь ломать себе жизнь, гони его прочь, да поскорее.

– Постойте, Дрон, – поспешил обратиться Павел, подозревая, что разговор вот-вот прервётся. – Скажите... Если я правильно понял, Леонид сейчас под арестом и выгораживает Олега?

– Ты правильно понял. Он пытается убедить, что Олега там не было. И остальные парни тоже потакают этой фигне. И меня вписали в эту цепочку. Передай ему, если что, то он ушёл от Леона в понедельник. Усёк? Ушёл, и ничего не знает.

– Чего не знает?

– Какая тебе разница! – сорвался нерв. – Он сам поймёт. А не поймёт, его проблемы. Мне совсем не жаль будет, если и ему курорт в тюряге выпадет. Не знаю, зачем его покрывают. Леон всю вину на себя сваливает. Всю! А этот мерзавец в твоей постельке греется!

И что-то в хриплом голосе напоминало всхлипы оскорблённой души.

– Но вы же сами сказали, что если бы тогда Леонид был дома...

– Всё равно! Он должен был искать его. Везде! У всех! А не бежать в укрытие!

Павел не совсем понимал обиду женщины. Похоже, она считала несправедливым, что Леонид в тюрьме, а Олег на свободе. И ей не нравилось, что Леонид пытается защитить своего друга. Неужели их дружба была настолько сильна?

– Скажите, а между Олегом и... и Леонидом... Как бы сказать...

– Они были любовниками, – отрезала Дрон и тихо захихикала над возникшим смущённым молчанием собеседника. – Леон полностью содержал Олега, и ему не понравится, что его любимой Козочкой забавляется какой-то хмырь, причём бесплатно. Твоё счастье, мужик, что Леон за решёткой, иначе тебе не поздоровилось бы. Советую от Олега избавиться. Да побыстрее, пока он не сдох в твоей кроватке. А коль не хочешь, тогда пеняй на себя. Я предупредила.

И связь оборвалась. Павел положил телефон на столик и перевёл взгляд на Олега. Новая неожиданная информация не спешно усваивалась разумом. Детали жизни Олега проявлялись всё более отчётливо. Приехав в город, парень связался с шайкой, которая жила за счёт грязных преступных делишек и щедро кормила его наркотиками. Какую роль в этой шайке играл Леонид, неизвестно, но именно он взял Олега под своё покровительство. И жил с ним.

Мужчина тяжко перевёл дыхание. "...с его любимой Козочкой..." "...причём бесплатно..." Павел нервно сцепил пальцы в крепкий замок и сел на кровать. Думать о подобном стоя не хватало сил. Наверняка Леонид был сутенёром и выставлял Олега на продажу. Может, именно за это его и арестовали? Тогда понятно, почему и Олега ищут. А вдруг что-то случилось с его клиентом? Какой кошмар!

Тихий стон прервал размышления. Олег вновь свёл брови и сжал губы в гримасе боли. Да, нужно сначала заняться его здоровьем, а уж раздумья оставить на потом. Павел приложил ладонь к шее парня – жар быстро увеличивался, необходимо его спешно согнать.

Да уж, Олег принёс не просто проблемы, а очень большие проблемы. И то, что они оказались связаны с полицией, Павла крайне обеспокоило. "Если не хочешь ломать себе жизнь, гони его прочь поскорее". Возможно, совет и правильный, да только как, как прогнать больного и слабого мальчишку в осенний холод? Это же всё равно, что убить его.

Нет. Ни за что Павел не сможет так поступить. Олегу больше некуда идти, некого просить о помощи. Парень останется. И будь что будет. Павел знал, какой он неудачник, и уже смирился с этим. И всё же вера на чудо ещё теплилась в его робкой душе.

А теперь нужно согнать жар.

Паренька бросало то в жар, то в холод, мышцы сжимали жестокие судороги. Олег вертелся на кровати, словно угорь. Какие простыни? Какие подушки с одеялом? Всё это было сброшено на пол. Павел едва сумел закрепить на матрасе пелёнку, умудрившись увернуться от брыкающих ног. Рыча и бормоча что-то несвязное, мечущийся в лихорадке парень срывал с себя одежду и до крови царапал себе лицо, грудь, руки. И остановить это самоистязание Павлу никак не удавалось. Мужчина устал. Он бы сделал Олегу укол, да никак не удавалось его успокоить, заставить замереть хотя бы на минуту. Парень извивался, мотал головой, царапал лицо и безостановочно бубнил ему одному понятные слова, с опаской всматриваясь широко распахнутыми глазами в ему одному видимые страхи. Его разум заблудился где-то там, в иных мирах, и из этого мира до него не долетало ни нотки звука, ни частички света, ни даже крошечного чувства.

Павел так измучился, что наконец решился на крайние меры: достал длинную верёвку и примотал Олега к кровати, закрепив дополнительно руки и ноги. Это далось нелегко, но всё же получилось. Олег кричал, метался, но теперь он не мог себя царапать и скидывать одеяло. А после Павел сумел и вколоть бедолаге лекарство.

Вскоре истерика начала затихать. Утомлённый мужчина сидел на полу и удручённо наблюдал за своим пациентом. Если подобный приступ повторится, то лучше вызвать врача. Своим силам Павел доверял всё меньше. В прошлый раз приступы проходили быстрее и легче, благодаря уколам, усыпляющим больного на много часов. А теперь их нет. И Олег испытывал жестокие мучения. Да и Павел чувствовал, что вот-вот сорвётся, не выдержит.

Время медленно приближалось к полудню. Олег затих и почти не шевелился. Он не спал, просто лежал на спине и рассматривал потолок. Повредился ли его рассудок? Если и нет, то ещё один такой приступ лихорадки, и он вполне может повредиться.

Воспользовавшись временным затишьем, Павел прямо на полу устроился для отдыха. Он хотел вздремнуть минут на пять, но проспал полчаса. Проснувшись, тут же приподнялся и взглянул на кровать. Олег всё так же тихо лежал и смотрел в потолок. Да он бы и не смог повернуться и хоть как-то изменить положение, потому что был крепко привязан к кровати. Павел даже почувствовал угрызение совести. Встав, он подошёл к кровати, снял верёвки, поменял пелёнку на чистую. Олег не сопротивлялся, но и не помогал – вёл себя как тряпичная кукла. Павел сменил рваную пижамную рубашку на чистую футболку, расчесал парню волосы, подложил под голову подушку, укрыл одеялом. Сел рядом.

– Всё будет хорошо, Олег, – мягко подбодрил Павел скорее себя, чем больного паренька, затуманенные глаза которого, застыли, всматриваясь в глубины непроглядного мрака, застилавшего разум. – Хочешь пить или кушать? Может, покурить?

Никакой реакции. Неужели рассудок не выдержал? Или это только воздействие успокоительного лекарства? Павел поднёс к бледным губам стакан воды, наклонил так, чтоб влага коснулась кожи. Да, измученный организм хотел восстановить хоть какие-нибудь силы и послал своё желание в застывший разум. Встрепенувшись, Олег сделал несколько глотков. Устав от тяжёлой работы, отвернулся.

Ну, хорошо, что попил. Павел прикоснулся к коже парня – горячая. Лихорадка вполне может вернуться. День предстоит сложный. Ну а пока Олег находился в относительно спокойном состоянии, Павел приготовил немного куриного бульона и попытался напоить им больного, ведь тот не ел уже больше суток. Однако едва распробовав, что ему предлагают, Олег отказался от трапезы. Тогда может, ещё воды? Но и её организм больше не хотел. У него были более важные заботы, нежели голод: в голове быстро разрасталась боль, заполняя собой всё пространство черепной коробки. Олег видел её серый сгусток, хмуро смотрел, как он темнел и увеличивался. Сейчас она уничтожит мысли, поглотит разум, а потом, когда ей в голове станет тесно, она начнёт спускаться по шее вниз, постепенно заполняя собой всё тело. Он знал это, так как часто чувствовал её продвижение. А теперь ещё и увидел.

Павел с тревогой наблюдал за застывшим парнем, который не шевелился и почти не дышал, однако, с вниманием что-то рассматривал, перемещая взгляд то вверх, то в сторону. Олег явно что-то видел помимо стен, потолка и мебели. Возможно, начались галлюцинации. И это, наверное, очень плохо для душевного состояния.

– Олег. Олег!

Парень не откликался, он был слишком занят где-то в ином пространстве. Да, вот боли в голове стало тесно, и она начала спускаться. Какая мерзкая, грязная и... и горькая. Даже дышать трудно. Вот как оказывается, она перекрывает дыхание – заполняет собой горло и твердеет, превращаясь в губчатую массу. Как бы её оттуда выдавить? Надо нащупать её сначала. Вот здесь, да... Вот она.

– Олег, ты сейчас задушишь себя. – Павел аккуратно, и всё же с усилием отцепил от белой шеи судорожно сжимавшие её тонкие пальцы. – У тебя першит горло? Пить хочешь?

Боль надо выдавить, пока она не спустилась в плечи. Ох, нет, сорвалось! Серо-коричневый сгусток смело увеличивался, спускаясь по позвоночнику вниз. Как быстро. Боль слишком окрепла и осмелела. У неё появились острые зубы, и она с удовольствием вонзила сверкающие металлом клыки в самые кости.

Павел не понимал, что происходит с Олегом. Вот только что спокойно лежал, а потом вдруг, чего-то испугавшись, принялся душить себя, да с силой. А теперь, видимо, окончательно попав по действие ужаса, вскрикнул и резко изогнулся, будто ему в спину кинжал вонзили. Похоже, это начало приступа. Может, дать ещё лекарство? Да, нужно дать, пока боль не захватила всё тело.

А боль всё чаще и сильнее вонзалась клыками во все кости и скручивала мышцы, выжимая из них кровь. Выбить! Её нужно выбить из головы, вырвать из тела! Вырвать! Уничтожить!

Павел отсутствовал всего пару минут, сходил в кухню за лекарством и шприцом. А когда вернулся, Олег уже с тихим рычанием лупил себя по голове и впивался ногтями в плечи и в шею. Нельзя было так долго ждать. Отложив на столик шприц, Павел поспешил к впадающему в истерику парню и постарался схватить и зажать жестокие руки. Получилось. Да только парень крутился, и удерживать руки было сложно. Придётся вновь связать. На все эти действия уходило время, во время которого лихорадка быстро разгоралась. Схватив шприц, Павел прицелился к обнажённому бедру парня... Внезапно судороги изогнули худое тело, и, испугавшись, что сломает иголку, мужчина резко вскинул руку. Да неудачно. Шприц выскользнул из пальцев, упал на пол у кровати и разбился. Придётся заряжать новый.

А лихорадка росла. И боль с довольной наглой усмешкой заполняла собой всё тело, с явным удовольствием вгрызаясь во все органы, во все кости, которые встречались на её пути. Какая она огромная и мерзкая. Вот она, словно огромная змея, крутится, клубится внутри живота. Надо выцарапать её! Но не получается. Почему не получается? Почему не получается?!

Олег кричал и изгибался на кровати, безуспешно пытался освободить руки. Он так мучился, что у Павла не хватало сил, спокойно смотреть на эти страдания. Даже слёзы проступили. И помочь-то нечем кроме как уколом. Аккуратно собрав с пола осколки шприца, Павел ушёл в кухню. Не рекомендовалось часто употреблять лекарства во время ломки, однако, позволять больному погружаться в такие муки, было ещё более жестоко. Больной элементарно их может не перенести.

Заправив новый шприц, Павел вернулся в комнату. Олег уже не вертелся, лишь лежал, уставив пронзающий взгляд в потолок, и глухо рычал, тяжело переводя дыхание. Лицо побелело, как полотно, на коже проступил пот, тело дрожало. Боже! Как похоже на предсмертные судороги! Павел никогда их не видел, но сейчас подумал, что именно так они и должны были выглядеть.

– Олег! Олег! – кинулся мужчина к кровати. Отбросив шприц на столик, он подсел к парню и принялся похлопывать его по щеке. – Олег, слышишь меня? Боже мой! Олег!!

Павел не на шутку испугался. Душу охватила паника, предчувствие катастрофы. Как он был самонадеян! Как глуп! Нужно срочно вызывать врача. Уже давно нужно было это сделать! Павел принялся быстро развязывать посиневшие руки. Кожа была влажной и прохладной, взгляд мутнел, и глаза закатывались. В отчаянии Павел схватил парня за плечи и потряс, добиваясь хоть какого-то проявления жизни.

– Олег, только не умирай! Слышишь меня!! Ты выдержишь!

Разум задыхался в тёмных клубах боли. Её было так много, что он уже перестал на неё реагировать. Просто покорился её насилию и сдался. Её можно было растворить в белом дурмане, но его не было. И сил на борьбу не было. Ничего нет. Только смерть. Она поможет, она добрая.

Внезапно в мозг хлынул поток горячей крови, заставив разум встрепенуться. Новый взрыв боли разрядом тока пронзил тело и взорвался в самой макушке, звонко щёлкнув. Перед глазами появилась размытая цветная картинка, в центре которой шевелилась чьё-то лицо.

– Олег! Олег!! – громко взывал Павел.

Душа мужчины облегчённо выдохнула, когда мутные серые глаза ожили и остановили взгляд на встревоженном лице. Вполне осмысленный взгляд. Это действие ещё ничего не доказывало, однако, вселяло надежду.

– Олег, ты слышишь меня?

Теперь лёгкий подтверждающий кивок ясно продемонстрировал торжество жизни над смертью.

– Ты выживешь. Ты сильный. – Павел не мог сдержать улыбку счастья. – Сейчас мы прогоним боль. Я принёс лекарство.

"Я принёс лекарство, – повторило эхо памяти глубоким сухим баритоном. – Устал?"

– Да, – прошелестел шёпот.

"Давай руку. Быстрее, я тороплюсь".

Павел с недоумением наблюдал, как преодолевая слабость и дрожь, Олег начал поднимать руку, подставляя внутреннюю сторону локтя. Неужели, даже в таком состоянии он надеялся на дозу?

– Нет, я сделаю укол в ягодицу. Потерпи, я поверну тебя.

Павел осторожно повернул парня на бок. Однако, издав жалобный стон, Олег попытался снова лечь на спину.

– Нет... не надо...

– Олег, но я не могу сделать укол в вену. Надо повернуться.

"Надо! – властно приказал всё тот же голос из памяти. – Примешь ещё двоих, тогда получишь дозу. Ты знаешь, я не терплю капризы".

Да, надо подчиниться, иначе боль никогда не пройдёт. Олег позволил помочь себе повернуться на бок. На ягодице остался короткий щипок. А потом тело окунулось в тепло мягкого одеяла. Так приятно. Олег прикрыл глаза.

"Сейчас согреешься, – мягко улыбнулся приятный женский голос. – Говорила же я, надевай шапку. А тебе всё бы пофорсить! Неслух ты, Олежка".

Бабуля. Как хорошо, что она рядом. Теперь он обязательно поправится.

Солнце село, и его пост на небе приняла луна. Ветер разогнал тучи, представив миру всю красоту вечернего неба, на котором одна за другой включались лампочки звёзд.

Решив, что комната уже достаточно проветрилась, Павел закрыл форточку. Тихий осенний вечер молодого человека не заворожил, ибо все его мысли были заняты земными заботами. Прежде, чем покинуть тёмную комнату, Павел подошёл к кровати, где спал Олег, поправил сползшее одеяло. Сон парня был неспокойным, тревожным, но на удивление долгим. Уже восемь часов Олег пребывал в мире грёз. Впрочем, какие грёзы? Скорее страхи и жуткие видения, заставляющие парня метаться и бредить. Но лучше уж так, чем лихорадка.

Из другой комнаты донёсся сигнал сотового телефона. Павел поспешил туда, взял с полки аппарат, взглянул на табло. Звонок от мамы, нужно принять.

– Пашенька, здравствуй, – зазвучал задорный голос женщины. – Почему ты мне не звонишь?

– А я обещал?

Молодой человек сел на диван. Разговор с матерью редко отличался коротким форматом.

– А разве обязательно обещать? Мог бы и просто позвонить, узнать, как твоя мама себя чувствует.

– Я позавчера звонил, всё с тобой было в порядке.

– Вот ведь какой ты, – упрекнула женщина. – Лишний раз о матери и не вспомнишь. Чем ты сейчас занят?

– Только что поужинал. Мою посуду.

– И что у тебя на ужин было?

Матери явно было скучно, и она надумала провести время у телефонного аппарата. Павла немного напрягал этот пустой допрос, однако, придётся вытерпеть. Лучше развлечь маму так, по телефону, чем давать ей повод для ложных волнений и идее навестить сына лично.

– Сардельки себе купил, макароны варил.

– Сардельки, – посочувствовала женщина. – Пришёл бы ко мне, я сегодня голубцы накрутила. Ох, и вкусные!

– Не сомневаюсь. Зайду как-нибудь.

– А может, ты там снова не один? Снова кого-то скрываешь от меня? А? – И голос матери тут же наполнился ехидством. Павел даже видел, как хитро прищурились её глаза, и губы растянулись в улыбке. Без подобных тем разговор с мамой никак не складывался.

– Нет у меня никого, – огрызнулся молодой человек. – Просто я очень устаю сейчас. Работы много.

– Смотри-ка, сразу рассердился. Уж и пошутить с тобой нельзя. Приходи в субботу. Отец ждёт тебя посоветоваться насчёт машины.

– А что с ней?

– Не знаю, что-то с подвеской что ли? Посмотришь. А пока вы с отцом в гараже возитесь, дашь мне ключи, я у тебя приберусь и что-нибудь вкусное приготовлю.

Вот только этого не хватало! Матери сейчас вообще нечего делать в его квартире. Хотя бы пока Олег не поправится.

– Мам... это... – Нельзя её сюда впускать. – Я не смогу в субботу. Мне, возможно, придётся выйти на работу.

– На работу? – удивилась женщина. – Зачем ещё?

– Ну, говорю же, работы много. Дмитрий в отпуске. Даже приходится задерживаться в эти дни. Поэтому... Скажи отцу, пожалуйста, что я, может, в воскресенье после обеда зайду.

– Ладно. – Мать явно расстроилась. – Тебе, наверное, и дома прибраться некогда... постирать... Поди, и рубашки несвежие...

– Мама, у меня всё чисто. И квартира, и рубашки, – заверил Павел. – Я на всё нахожу время.

– Ну, никак не хочешь, чтоб мать тебе помогала...

– Не хочу, – честно признал Павел. – Я уже не маленький, и всё могу делать сам.

Зависшая короткая пауза – словно дуэль между вечной материнской заботой и независимостью взрослого сына. Скорее всего, никто не победил, но мать всё же отступила.

– Хорошо, приходи в воскресенье. Я приготовлю голубцы специально для тебя.

Едва разговор завершился, как разум тут же выкинул его из памяти. Все мысли сейчас были озабочены только состоянием паренька, лежащего в соседней комнате. Спит ли ещё Олег? Как он себя чувствует? Повторится ли ещё приступ? Хоть бы больше не повторялся. Мальчишка совсем измучился.

Приблизившись к кровати, Павел увидел, что Олег уже не спал. Просто лежал на боку и смотрел в стену. Мужчина включил бра на стене, после присел на край кровати. На его присутствие парень никак не отреагировал.

– Олег. Олег, слышишь меня?

Голубые глаза смотрели куда-то внутрь жизни. Их взгляд нельзя было назвать бессмысленным, напротив, скорее он сосредоточенно следил за сюжетом, который развивался где-то в глубинах разума. Павел взял парня за руку и с удовлетворением заметил, что она не горячая. Приложил ладонь к шее – жар определённо отступил. Возможно, ещё держалась температура, но не большая.

– Похоже, кризис мы с тобой преодолели, – улыбнулся мужчина. – Теперь ты обязательно поправишься. Хочешь чего-нибудь, Олег? Может, воды?

– Воды, – прозвучал тихий голосок.

Вот это настоящая радость. Душа Павла возликовала. Олег оживал, возвращался из мира кошмаров и боли. Он определённо ступил на путь выздоровления. Павел взял со столика стакан с водой и подал Олегу:

– Будешь сам пить?

– Сам.

Отвлёкшись от глубоких дум, Олег повернулся, приподнялся на локте, взял стакан. Не доверяя слабости паренька, Павел подстраховал, помог Олегу напиться.

– Вот и молодец, – похвалил он успехи. – Позже я принесу тебе бульон из курочки. Хочешь кушать?

Олег отрицательно покачал головой. Уставший, он откинулся на подушку.

– А чего ты хочешь?

– Умереть.

Так хорошо начавшийся разговор рисковал повернуть в неприятную сторону.

– Боюсь, с этим тебе придётся повременить, – сказал Павел. – Давай-ка я лучше включу радио. Растворим тишину. Ты любишь музыку, Олег?

Парень поднял взгляд на мужчину, нахмурился. Мысли переплелись, перемешались и теперь никак не складывались в определённую целостную картину.

– Когда за мной приедут? – выдернул Олег одну из мыслей.

– Кто приедет? – не понял Павел.

Олег обратился к стене. Он точно не помнил, но смутно представлял лицо зрелого мужчины.

– Я долго у тебя?

– Третий день. – Тревога за рассудок паренька вновь встревожила душу Павла.

– А Роман знает?

– Роман? Ты хотел сказать Леонид?

Леонид? Мужское лицо, парившее в дымке памяти, быстро помолодело. Воспоминания пестрели какими-то мелкими обрывками, которые упрямо не желали срастаться в одно целое. Может, тело подскажет? Олег прислушался к ощущениям. Тело тихо постанывало, саднили запястья. В принципе, привычное состояние. Тем более что провёл у клиента три дня. Вот только почему он эти три дня не помнит?

– Я устал, – сдался Олег. Разогнал все мысли и закрыл глаза.

– Вот и правильно, – согласился Павел. – Отдохни, а потом покушаешь.

Оставив парня, мужчина отправился в кухню, где подогрел куриный бульон. Олегу необходимо набираться сил, а без еды это невозможно сделать. Павел вновь заглянул в комнату, – Олег тихо лежал с закрытыми глазами и, казалось, спал. Если ночь пройдёт так же тихо, то уже с уверенностью можно будет сказать, что болезнь отступила. Вот только рассудок вызывал опасения. Оставалась лишь надежда, что его помутнение – явление временное и с выздоровлением пройдёт.