Текст книги "Чёрное и Белое (СИ)"

Автор книги: Вера Анмут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 34 страниц)

– Зачем? Чтоб подпитывать боль? – принял спор Павел.

– Какую ещё боль?

– Боль осознания, что больше никогда не сможешь быть вместе с этим человеком.

– Почему не сможешь? Сел на самолёт и долетел. Вот тебе и две не дели счастья!

– А после снова рана разлуки?

– Как у тебя всё сложно! – Олег даже поморщился. – В таком случае для выздоровления тебе нужно снова влюбиться. Тогда новые радости перекроют старые раны.

Павел посмотрел на жующую мордашку. Непонятный Олег какой-то. Вот вроде и жизнь тяжёлая получилась, и проблем навалом, а послушать его, так всё на свете имеет простое решение. Может, у него такая манера утешать собеседника?

– Ты сам влюблялся хоть раз? – спросил Павел, ковыряя вилкой остывающее в тарелке мясо.

– Не-а. К чему мне эта головная боль? – усмехнулись голубые глазки. – Жизнь итак штука сложная, так зачем её усложнять ещё больше? Сердечные муки, душевные слёзы. Я конечно, романтик, но не до такой степени. Про всё это я и в книжках прочитаю. Жить нужно проще: понравились – стали встречаться, разонравились – разошлись, остались друзьями. Или не остались, забыли друг о друге.

– Многие назовут тебя чёрствым человеком.

– Да по фигу! Чего хорошего в вашей любви? Да, вначале счастье и радость, а потом? Ревность, измены, равнодушие, разлуки. Кто убивает, кто вешается, кто спивается, кто ломает себя ради любимого. Знаешь, сколько я наслушался подобных любовных историй! Редко у кого счастливый конец.

После такой речи Павел начал терять интерес к разговору и к смыслу его продолжения. Не думал он, что в груди столь милого мальчика окажется такое холодное сердце. Надев маску равнодушия, мужчина предпочёл вернуть внимание ужину. Заметив изменения в поведении мужчины, Олег догадался о причине повисшего молчания.

– Не считай меня чёрствым, Паш, это неверный вывод. Я сочувствую влюблённым, и если могу, помогаю. Правда. И девчонкам помогал, чем мог. Я переживаю за вас, готов выслушать и успокоить, но вот мне самому таких приключений не надо.

– А как же Леонид? Разве к нему чувств не было? – всё-таки вернулся в беседу Павел.

– Он меня защитил, приютил, я ему благодарен, – без особых эмоций пояснил Олег.

– А он тебя любил?

– Откуда я знаю?

– Но вы же вместе... это...

– Спали? Ну и что? Леонид парень видный, умелый. Нам было неплохо вместе.

– Он тебе дал кров, поддержку, а ты ему?...

– А я ему себя, – всё так же просто отвечал Олег.

Ну да, он же за всё расплачивается сексом. За деньги, за дозу или за помощь – всё одно, продаётся. Бартерный обмен, как способ выживания. Неужели даже в школе не влюблялся? А может, лжёт? Может, первая любовь принесла столько разочарования, что теперь Олег всячески ей противится?

– Расскажи о себе, Олег, – попросил Павел.

– Чего рассказать? – напрягся парень.

– О жизни своей.

– Я уже рассказывал.

– Совсем немного.

– А больше ничего интересного и не было.

– Во время лихорадки ты называл имя Роман. Кто это?

Взгляд голубых глаз немедленно заледенел. Ишь чего захотел! Одно дело узнавать историю другого человека, и совсем иное – выставлять свою, да ещё и не самую весёлую. Перебьётся его любопытство.

– Павел, как ты думаешь, почему следователь нас больше на допрос не вызывает? – резко перевёл Олег стрелку разговора на другую тему. – Он даже Веру Захаровну не вызывал.

Снова эта стена недоверия, высокая, каменная, холодная. Когда же парень её разрушит?

– Я не знаю, – ответил Павел. – Возможно, дело уже закрыто.

– Возможно. Да хоть бы так и было. Тебе налить ещё пива?

– Налей. Я рад, Олег, что твоя душа уже успокоилась. Вижу, ты больше не казнишь себя за прошедшее. Да и здоровье восстанавливается.

Видит он. Да просто не знает ничего. Не знает, как загубленный мальчишка приходит по ночам к своему мучителю, заставляя рыдать от укусов совести. Не знает, как порой взрывается боль в голове, спуская импульсы по спине, как к концу дня сводит конечности. Не знает, как устала душа от одиночества и необходимости быть сильной. При всей своей напускной браваде, при пренебрежении к любви, Олег мечтал быть хоть кому-нибудь нужным, обрести дом и тепло бескорыстных отношений. Ничего этого Павел не знал, да и не нужно было ему знать, загружать себя чужими проблемами.

– Да, я тоже рад, – улыбнулся Олег. – У меня теперь всё хорошо, всё налаживается. Я не сорвусь. Нет. Не хочу больше. Слушай, давай-ка лучше подумаем, что мы расскажем обо мне твоей матери, дабы смягчить её гнев.

Следующие два дня для Олега так же сложились весьма удачно. С оформлением санитарной книжки проблем не возникло. Со следующего дня начнутся трудовые будни, принесут приятные хлопоты, закрутят жизнь. Появится собственный доход, а вместе с ним и независимость. Отныне более нет необходимости искать помощи у других, а потом чем-то за неё отплачивать. Отныне он сам себя обеспечит и сам себе поможет. Всё складывается так, как и мечталось. Неужели, в жизни наконец пролегла белая полоса! Да за это мало выпить, за это нужно угостить себя и друга чем-нибудь сладеньким! Непременно нужно! И тогда Олег решил испечь печенье.

Задумано – сделано. Мука, масло, сахар, корица – и вот уже ровные квадратики из жёлтого теста разложены на противень и отправлены в горячую духовку. Сегодня ужин предстоит с праздничным оттенком. А пока пеклись сладости, Олег подмёл пол, разогрел остатки куриного мяса в соусе, поставил варить рис для гарнира.

Хозяйственные дела прервал звонок в дверь. Так как дом Павла гости не посещали, то это, скорее всего, мог быть кто-то из соседей. Например, Вера Захаровна. Парень открыл дверь. На пороге действительно стояла пожилая женщина, но она сильно отличалась от соседки со второго этажа. Женщина выглядела значительно моложе, невысокая, но довольно крепкого телосложения. Круглое лицо словно застыло в виде хмурой маски, а строгие серые глаза не обещали никаких поблажек. Из-под мехового берета выпала пара каштановых локонов и легла поверх песцового воротника тёмно-серого зимнего пальто.

– Добрый вечер, – поздоровался парень, гадая, из какой квартиры может быть эта явно чем-то недовольная соседка.

– Ты Олег? – уточнила женщина, не утруждая себя приветствием.

– Да...

Услыхав подтверждение, женщина решительно шагнула прямо на парня, который резко отпрыгнул назад, пропуская в квартиру странную гостью. Да и как ей противостоять, если она переступала порог с уверенностью хозяйки и с таким же видом по коридору сразу прошла в комнату. Прямо в сапогах, оставляя после себя мокрые следы. На полу, который, между прочим, Олег накануне чисто вымыл!

– А вы, собственно, кто? – поинтересовался он, сдерживая негодование от столь наглой особы.

Критично оглядев комнату, женщина обернулась на возглас возмущения и снова смерила парня пронзительным строгим взглядом.

– Я Нина Ивановна, – сообщила она.

"Мать Павла, – моментально сообразил Олег. – Значит, нужно вести себя поскромнее да поуслужливее." И его вспыхнувший гнев тут же сменился на уважительную улыбку.

– А! Очень приятно! – Парень закрыл входную дверь. – Проходите...

– Здесь очень накурено.

– Да, я много курю... Но всегда стараюсь выходить на балкон, несмотря на погоду...

– Не заметно.

Женщина откровенно рассматривала молодого парня и, казалось, от её серых глаз не укрылось ни одной мелочи: ни его свободное поведение на чужой территории, ни серьга в ухе, ни то, что широкая футболка явно с плеча Павла, ни... Впрочем, Олег поспешил скрестить руки на груди, скрыв свои исколотые вены.

– Знаете, Павел ещё не вернулся с работы... Но скоро уже приедет. Он мне о вас рассказывал...

– А мне о тебе нет.

– Да?... – Под пристальным взглядом Олег чувствовал себя неуверенно. И, кажется, начинал понимать, почему Павел так робел перед матерью.

– Давно ты здесь? – вновь спросила гостья, пройдя в другую комнату и так же оглядев её состояние.

– Нет, недели три, – отвечал Олег, хмуро наблюдая, как пол покрывают мокрые следы грязных сапог.

– И откуда ты взялся?

Ну, на этот вопрос ответ был придуман и согласован заранее.

– У нас с Павлом есть общий друг Антон. Я планировал остановиться у него, но он женат, и одна комната... Вот Антон и попросил Павла приютить меня ненадолго.

Нина Ивановна так пронзительно зыркнула на парня, что тот аж вздрогнул.

– Какой Антон?

– Как какой? Ой, Артём, – спохватился Олег. – Конечно, Артём. Вечно я путаю эти имена!

– Интересно. И долго вы придумывали эту версию?

Поняв, что своей оплошностью выдал ложь, Олег не стал на ней настаивать. Как ни крути, а говорить правду всегда выгоднее. По крайней мере, в ней не запутаешься.

– Вы правы, я не друг Артёма, – покорно признал парень. – Мы с Павлом встретились случайно. Он меня сбил на своей машине.

– Что? – напряглась Нина Ивановна.

– Не волнуйтесь, это я был виноват, выскочил на дорогу. К тому же он не сильно наехал. Я, конечно, упал, головой ударился. Павел привёз меня к себе. Я отлежался, поправился.

– И почему же не ушёл?

– У меня нет жилья. Вернее... – Олег подбирал слова, чтоб помягче подать неприглядные факты. – Там сложно всё. Так получилось, что хозяин квартиры, которую я снимал... В общем, его арестовали. И я остался на улице. Но я уже ищу квартиру и скоро съеду отсюда.

Из кухни раздались звуки шипения. Олег встрепенулся, – память ярко напомнила про рис, который, наверное, уже переварился, и про печенье, которое, наверняка, уже подгорело. Извинившись, парень поспешил в кухню. Естественно, женщина последовала за ним.

Нет, рис ещё не успел развариться. Как хорошо! Олег скоро откинул его в приготовленный в раковине дуршлаг.

– Может, вы разденетесь, подождёте Павла? – пригласил парень, заметив гостью в кухне. – Хотите чаю? Я заварил с мелиссой.

Нина Ивановна промолчала. Прошла к плите, сняла крышку со сковороды, осмотрела куски мяса.

– Что это?

– Курочка в медовом соусе, – с готовностью ответил Олег.

– В медовом? – почему-то изумилась женщина.

– Хотите попробовать? – Парень протянул чистую ложку.

Нина Ивановна не отказалась, подхватила ложкой немного соуса и попробовала. Не признать, что это оказалось вкусно, она не посмела.

– А в духовом шкафу что?

– Печенье с корицей. Кстати, оно уже готово, пора вынимать. Оставайтесь, я угощу вас.

Улыбка парня казалась искренней, и глаза правдивыми. И в кухне он суетился так уверенно, будто настоящая хозяйка.

– Вижу, ты умеешь готовить, – отметила Нина Ивановна, отойдя в сторону.

– И очень хорошо умею. Я профессиональный повар, работаю в кафе.

Олег заглянул в духовку, с облегчением отметил, что печенье не подгорело. Затем взял полотенце, достал противень и поставил его на конфорки.

– Так вот почему Павел больше не приходит ко мне на обеды.

– Нет, что вы, он всегда говорит, как вы вкусно готовите, – заверил Олег, испугавшись, что женщина может обидеться. – Угощайтесь, Нина Ивановна. Возьмите с собой печенье, дома с мужем чай попьёте...

Женщина стояла совсем рядом, наблюдая за скорыми и чёткими действиями парня, укладывающего печенья на тарелку. И не только за этим. Когда Олег повернулся, то увидел, что внимательные серые глаза уставились на его руки. А точнее, на тыльную сторону локтей. Даже не было сомнений, что по множеству сизых точек, Нина Ивановна догадалась о пагубных пристрастиях парня. А такого милого и добренького мальчика строил из себя. Притворщик. Наркоман! Боже, с каким отвратительным типом связался Павел!

Олег виновато опустил глаза. Что ему сказать на это? Оправдываться глупо, заверять, что не склоняет Пашеньку к ядовитому зелью, ещё глупее.

– Почему он мне ничего не рассказал о тебе? – голос женщины зазвенел льдинками.

– Не знаю, – буркнул Олег. Притворяться хорошим больше не имело смысла. – Я не заставлял его молчать. Может, просто не хотел вас волновать. Спросите у него самого, почему он вас так боится.

За столь бестактное замечание женщина пронзила парня гневным взглядом. Вот и показал нахал своё истинное лицо. Недобро промолчав, Нина Ивановна развернулась и направилась к выходу. Всё, что было необходимо, она узнала, и как ей надо, так всё и поняла.

– Вы, естественно, зашли не случайно, а проверить, что за знакомый появился у вашего сына, и в каком состоянии находится квартира при новом жильце, – высказал на прощание Олег. – Как только я съеду, то прерву всякое общение с Павлом. А квартиру я содержу в чистоте. Она и была чистой, пока вы не затоптали пол, который я вчера вымыл. С какими бы намерениями вы не пришли, можно было и разуться. Не лето на дворе.

Логическим венцом такой тирады был громкий звук хлопнувшей двери. Вот и весь праздник.

– Привет, Паш. Не топчись, я только что полы протёр.

– Опять? Ну ты и чистюля.

– Ага. Сегодня твоя мама приходила.

– Как сегодня? – опешил Павел.

– Вот так, неожиданно. Ушла буквально минут пятнадцать назад.

Переваривая информацию, Павел разулся, снял куртку, медленно прошёл в комнату. Почему мать приходила без него? Даже если не специально, то почему не дождалась?

– Что она говорила? – спросил мужчина вошедшего следом за ним парня.

Олег вкратце пересказал всю свою беседу с Ниной Ивановной. Как ошибся в именах, излагая придуманную версию, как она догадалась о лжи, и из-за этого пришлось рассказать правду. И как женщина заметила на венах парня следы от уколов и сделала соответствующие выводы.

Расстроенный Павел опустился на кровать. Что уж теперь пенять на неудачи и оплошности? Поздно, они уже случились. Надо готовиться к серьёзному разговору с матерью, который вполне мог перерасти, если не в скандал, то в ссору точно.

– Тебе придётся завтра сходить к маме и всё ей объяснить, – подхватил эти мысли Олег. – Не думаю, что я произвёл на неё хорошее впечатление. Но заверь её, что через неделю, самое большее через две я от тебя съеду, и всякое общение между нами прервётся навсегда.

Прервётся навсегда. Да, маму данное заверение, возможно, успокоит. Но именно этого расставания Павел и не хотел. Не хотел, чтоб связь прерывалась и тем более, навсегда. Мужчина ссутулился, уткнул лицо в ладони. Нужно искать какое-то решение. И чем скорее, тем лучше.

– Он же наркоман! И ты вот так запросто впустил его в свою квартиру. Даже дал ему ключи! Чего ты ждёшь, чтоб он тебя обчистил?

– Ну что ты говоришь, мама!? Он уже не первый день у меня и не взял ни одной мелочи.

– Он потом возьмёт, когда съедет. Даст ключи своим подельникам и обчистит.

– Нет у него никаких подельников. Олег покинул тот образ жизни, излечился, он больше не принимает наркотики, даже не пьёт...

– От этого не излечиться никогда! Даже если сейчас и держится, то один укол, одна затяжка, и он вернётся к прежнему рациону.

– Не вернётся. Я ему верю.

– Ну и дурак! Всегда всем веришь, доверяешь, а потом на тебя же и плюют. Поэтому и не везёт тебе ни в чём. Поэтому никто к тебе серьёзно и не относится.

– Это ты так считаешь.

– Это все так считают! Я даже не удивляюсь, что этот прощелыга именно под твою машину попал. Видимо, знал, что такой тюфяк попадётся, которому можно лапшу на уши навешать, а он за сказки и накормит, и напоит. Как хорошо на халяву-то пожить! Заодно и от полиции укрыться.

– Олег сам зарабатывает. Он возместил все мои затраты.

– Не ври.

– К тому же он прибирает дом и готовит.

– Там нечем дышать, в этом доме. Запах словно на сигаретной фабрике!

– Неправда. Олег всегда выходит на балкон.

– Ага, пока ты смотришь. Что за проблемы у него с полицией?

– Он знал хозяина квартиры, которую снимал, и дал показания, как свидетель.

– И что натворил тот хозяин?

– Что-то с продажей наркотиков.

– Вот! Вот какие знакомые у твоего "хорошего парня". И тебя это совершенно не настораживает! Просто удивительное безрассудство! Ведь для того он и снимал ту квартиру, чтоб быть поближе к дозам.

– Может быть, но Олег не преступник. А я так и вообще в этом деле не фигурирую.

– Ещё не хватало, чтоб он и тебя втянул в свои мерзости!

– Этих "мерзостей" в его жизни больше не существует.

– Не сомневаюсь, что это явление временное.

– Мама, почему ты так категорична в своей оценке? Ведь ты совсем не знаешь Олега!

– Зато ты, смотрю, слишком хорошо узнал его. Так узнал, что веришь всему, что он скажет. Ну конечно, уже три недели знакомы. Да почти что вечность!

– Я не мог его бросить. Не мог! Парень был болен, ему некуда было пойти...

– Теперь он вполне здоров, и сказал, что ищет квартиру. Так вот пусть побыстрее ищет. Я не желаю, чтоб мой сын знался с наркоманами! Я не смогу спать спокойно, когда к моей семье нагло подселился гадкий поразит. Я буду бояться за дом, за сына...

– И совершенно напрасно.

– Нет, не напрасно, раз ты уже предпочёл поссориться с матерью, чем обидеть "несчастного мальчика". Если не хочешь принимать доводы, так принимай мои требования. До наступления декабря твой Олег должен съехать из твоей квартиры. Ты понял меня, Павел? До наступления декабря. А не съедет, я вызываю полицию, и тогда его заставят съехать силой.

19. БЕЛОЕ

До декабря. Найти за неделю квартиру – проблема не большая, да вот пока никто не соглашался сдавать её без предоплаты хотя бы за месяц. А у Олега ещё денег таких не имелось. Вообще денег не было, ведь и зарплату ему авансом выдать отказались. Парень, как уже обычно, с весёлой улыбкой махал на проблему рукой: «Не нашёл крышу сегодня, так найду завтра!», однако, Павел видел, что эта беззаботность наиграна, что на самом деле Олега положение дел расстраивало.

Павел не хотел, чтобы его новый друг съезжал, и где-то в глубине души даже радовался, что задумки парня имеют препятствие к осуществлению. Вот только, зная Олега, пусть даже и так поверхностно, вполне можно было предположить, что он способен уйти просто в никуда. Солжёт, будто нашёл жильё, а сам отправится... Куда? К бывшим друзьям? Или сразу в другой город? Разве он скажет? Уйдёт и адреса не оставит. "Всякое общение между нами прервётся навсегда." Если Олег съедет, то так и случится.

Да ещё и условие матери добавляло напряжения. Павел не очень верил, что она на самом деле так поступит, но с другой стороны, на что только женщина не идёт, дабы защитить спокойствие своей семьи. А вдруг и вправду вызовет полицию и наговорит про невинного человека такое, что его посадят за решётку? Как тут не переживать? Конечно, Олегу про это условие Павел не говорил, иначе парень в тот же день просто собрал бы свои скромные пожитки да и ушёл бы. А так оставалась надежда.

Вот только надежда на что? Что Олег успеет найти подходящее жильё? Что мать не выполнит свою угрозу? Или что случится чудо?

Сидя на рабочем месте, в рабочее время Павел думал вовсе не о своих трудовых обязанностях. Он просматривал в интернете объявления о сдаче жилья, надеясь найти для Олега квартиру в том же районе, что и жил сам. Уже отложены два варианта, но ещё неизвестно согласятся ли квартиросъёмщики сдать жильё без предоплаты? Одолжить Олегу такую сумму Павел не мог. Занять... можно у друзей, они не откажут, только чем отдавать? А как было бы хорошо, если б Олег поселился где-нибудь недалеко, и они бы хоть иногда встречались.

Резкая трель телефонного звонка заставила вздрогнуть. Выскочив из своих фантазий, Павел снял трубку с аппарата, стоявшего на его столе.

– Павел, зайдите ко мне в кабинет, – коротко и сухо распорядился голос директора.

Пригладив волосы, поправив пиджак и галстук, Павел вышел из-за рабочего стола и отправился на аудиенцию. Внутренний голос предрекал неприятности. Директор редко вызывал к себе сотрудников. Если у него возникали вопросы, то он, как правило, выяснял их по телефону. Поэтому вызов к начальству сулил обычно либо праздник, либо опалу. А так как повышения не ожидалось, значит, оставался последний вариант. В приёмной Павел поздоровался с секретаршей Зиночкой и, перебарывая нарастающую робость, заглянул в кабинет.

– Геннадий Вениаминович, вызывали?

– Да, проходите, Павел, – пригласил сидящий за большим столом высокий крупный мужчина в чёрном костюме.

Павел прошёл, остановился в середине помещения. В кабинете помимо директора присутствовал ещё и Дмитрий. Дмитрий Алексеевич. Стоял у окна, и глазки у него неприятно поблёскивали ехидством. Теперь точно нужно ожидать только самого плохого.

– Это ваши расчёты? – Директор небрежно оттолкнул от себя лежащие перед ним листы бумаги с чёрными строками печатного текста.

Павел не стал подходить и уточнять, что за расчёты такие. Раз на ковёр вызван именно он, значит, и работа именно его.

– Разве в них что-то не так? – неуверенно уточнил Павел.

– Вы производите расчёты для того, уважаемый Павел Маркович, чтоб предприятие потом по ним работало. И так как вы сотрудник уже опытный, знающий своё дело, то и проверять за вами проделанную работу надобности не было. Я так полагал. Вашим расчётам доверяют, уверены в том, что вы подходите к делу ответственно...

– Я никогда не отдаю график без проверки расчётов, – оправдывался Павел, словно получивший двойку ученик.

– В этот раз я этого не увидел. Вот, взгляните сами, если считаете, что вас несправедливо отчитывают, – и директор протянул листы.

Да, Павел так считал. Он был уверен в своей правоте. Прежде, чем расписаться под выстроенными графиками, он трижды проверял, пересчитывал. Да, он ответственный человек! Подойдя к столу и взяв бумаги, Павел принялся внимательно их изучать. Необходимо оправдать своё честное имя. Он даже попросил калькулятор. Не может быть никакой ошибки. Ведь все формулы заложены в программу, графики выстраивались соответственно вычислениям. Если бы линия где-то резко повернула, это было бы сразу заметно. Но она шла ровно. Вот, ровно!

И всё же директор не стал бы гневаться по пустякам, просто из-за плохого настроения. Значит, действительно имелась серьёзная погрешность. Имелась. Вот она! Павел всматривался в цифру, словно не веря своим глазам.

– Здесь... Здесь должно быть четырнадцать... – произнёс Павел, не понимая, почему на данном месте нет этого числа.

– Вот именно, должно быть, – строго подтвердил Геннадий Вениаминович. – А там сорок четыре. И эти сорок четыре процента вместо четырнадцати испортили весь процесс реакции. Можете спуститься в лабораторию и сами убедиться.

– Я осознаю последствия.

– Надо было осознавать их раньше. Хорошо ещё, что Дмитрий вовремя обнаружил ошибку, и мы, едва запустив процесс, тут же остановили его. В химии маленькие оплошности чреваты весьма серьёзными последствиями. Она не терпит дилетантов.

У Павла аж дыхание перехватило. Он дилетант?! Он?! Возмущение рвалось наружу, и только упрямое стеснение запрещало выплеснуть поток эмоций. А потому, стиснув зубы, Павел промолчал.

Но возмущение клокотало и бурлило, словно магма внутри вулкана. Как тут оказалось другое число? Как?! Дмитрий обнаружил ошибку. Почему именно он нашёл эту чёртову ошибку? Почему она оказалась именно в расчётах Павла?

– Формула уже забита в программу, – будто сам себе доказывал Павел, – в неё нужно просто подставить числа, ответ выходит автоматически. И учитывая, что данные вычисления верны, то расчёт формулы никак не мог быть иным.

– Однако результат на лицо. Или вы считаете, что я его специально подделал? – Директор угрожающе сдвинул брови.

– Нет... нет, конечно...

Но зерно сомнения было брошено и, попав в душу, довольно быстро дало корни. Павел присмотрелся к пропечатанным цифрам, к самому тексту, ко всему листу... Подозрительно всё это. Почему именно Дмитрий нашёл и именно у Павла?

– Вы не первый год у нас работаете, Павел, – проговорил Геннадий Вениаминович, – и я всегда отмечаю ваше усердие и ум. Это первая ошибка в вашей работе, и я очень хочу надеяться, что последняя. Мне не хотелось бы терять такого сотрудника. Идите.

Это был верный намёк на то, что за следующую погрешность прощения не поступит. Как же несправедливо! Внутренний голос призывал защищаться, но робость упорно его затыкала, логично объясняя, что нет никаких доказательств, а значит, и средств для защиты. И Павел ей подчинился. Молча положив листы бумаги на стол, он направился к выходу. Однако, услыхав, что Дмитрия тоже попросили покинуть кабинет, прошёл в коридор и остановился.

– Это твоя проделка? – глухо поинтересовался Павел у вышедшего из приёмной Дмитрия.

– Ты о чём? – напустил на себя невинность оппонент.

– Ты специально исправил цифру, чтобы потом снова предстать перед директором героем?

– Паша... – снисходительно улыбнулся Дмитрий. – Я понимаю, тебе обидно, такая нелепая опечатка да ещё в столь важных расчётах, как процент добавления...

– Это не опечатка. Там автоматический расчёт формулы, эта цифра не набирается вручную!

– Даже если так, я-то тут причём? Зачем мне тебя подставлять? Да и как бы я это сделал, не зная пароля твоего компьютера?

– Зачем? Думаю, ты до сих пор боишься, что я обнародую твоё предательство, мне легко его доказать. Ну а как... Наверно так же, как ты пошутил на прошлый Новый год, когда всем представил приказ о повышении зарплаты с живой росписью директора. Я ведь наблюдал за его созданием. Но тогда была шутка, а сейчас – это способ уничтожения.

– Ох, куда тебя занесло! – Усмешка Дмитрия окрасилась надменностью. – Бедный, бедный Павел. Я не боюсь тебя, а потому и тратить силы на твоё, как ты говоришь, уничтожение мне нет резона. Если хочешь что-то доказать, что ж, доказывай. Да только не сможешь. Ведь вроде и умный ты, а всё же дурак. Неудачник ты, Павел Маркович.

Неудачник. Павел и сам это знал, без посторонней подсказки. И, видимо, быть ему в подобном статусе пожизненно. Все потуги хоть как-то изменить данное положение заканчиваются провалом, это точно. Бесполезно что-то изобретать, добиваться, неудача лишь забавлялась, наблюдая за тщетной суетой никчёмного человечишки, и упивалась крахом надежд, укрощением амбиций.

Павел вновь занял своё рабочее место. Он был расстроен, потерян, убит. Пропала даже тень желания чего-либо делать на благо предприятия, в котором очернена его репутация честного работника, в котором поперёк его карьеры пролёг тяжёлый шлагбаум.

На экране монитора по-прежнему висел список объявлений о сдаче жилья в аренду. Олег наверняка видит, какой Павел рохля, не умеющий строить свою жизнь. Ни друзей, ни любимого человека, ни карьеры. Одна только мать, неусыпно опекающая своё чадо. Разве парню нужен такой партнёр, на которого ни в чём нельзя опереться, от которого нет никакого толка? Неудивительно, что не удаётся удержать парнишку. Удерживать-то нечем. Что ж, пусть Олег уходит. Возможно, ему в жизни встретится хороший и главное надёжный партнёр. Пусть так и произойдёт.

Павел закрыл интернет и выбросил в корзину бумагу с выписанными телефонами и адресами. До конца рабочего дня оставалось ещё два часа. Желания заняться делом так и не появилось. Да и вообще находиться здесь не хотелось: ни в этом кабинете, ни в этом здании. Павел выключил компьютер, покинул рабочее место, достал из шкафа свою куртку.

– Эй, Паш, ты куда это так рано?

Но вопрос коллег мужчина проигнорировал. Плевать на эту работу. Плевать на директора, плевать на предприятие. Коль захотят уволить за отгул, пусть увольняют. Он же неудачник, ему всё равно.

Павел сел за руль своего автомобиля, завёл мотор и поехал. Куда? Пока и сам не знал. Самый привычный путь – это путь домой. Там Олег. Сегодня у парня выходной. Наверняка опять что-нибудь вкусное приготовил. Олег. Зачем он так прицепился к одинокой мужской душе? Зачем сломал дверь в темницу запретного чувства и впустил туда свет?

Но ничего. Ещё совсем немного, и этот свет померкнет. В душе снова воцарятся холод и темнота, и бесполезное существование восстановит своё тихое, почти неподвижное течение.

Павел очень хотел поехать домой. Хорошо бы провести с Олегом побольше времени, пока он не съехал. Но как сейчас в таком настроении предстать перед ним? Нервный, униженный, оскорблённый, убитый, неинтересный. Олег не поймёт смысла уныния, не поймёт и причины его, посчитает Павла не только неудачником, но и трусом. И правильно сделает. Павел сейчас был сам себе противен, а уж другим тем более.

Стыдно, очень стыдно.

Нет, нужно избавиться от глупого уныния, сдержать жалобы и нытьё. Олег не жалуется и даже больше не плачет, и он не должен. Ни за что не должен. Не доезжая до дома, Павел свернул с шоссе. Нужно где-то посидеть часок, успокоиться, вновь обрести хотя бы видимость хорошего настроения.

В сумрачном кафе было неуютно. Серый холодный интерьер, имитирующий деревенскую хибару, отсутствие окон, отсутствие посетителей, почти неслышная музыка, тоскливый одинокий молодой бармен за освещённой стойкой – единственным светлым пятном в помещении.

– Проходите, мы открыты, – грустно пригласил бармен и, заметив нерешительность гостя, пояснил. – Просто сейчас ещё не время. А вечером здесь будет повеселее.

Павел понимающе покивал и прошёл к стойке бара. Вообще-то, он не был любителем подобных заведений, но сейчас ситуация вынуждала где-то отсидеться, дабы дать время душе переварить очередную обиду, очередной удар в спину. Переварить, осознать, что кроме рыданий, она ничем ответить не сможет, смириться и успокоиться.

– Вам чего-нибудь налить? – поинтересовался бармен, скучающе облокотившись на стойку.

Да, обиженная душа хотела чем-нибудь прижечь рану.

– Может... вина? – промямлил Павел, но тут же отмахнулся. – Хотя нет, налейте коньяку.

Рюмка коньяка рану не прижгла, а вторая лишь увеличила страдание. Возможно, у третьей получится?

– У вас неприятности? – зачем-то спросил бармен.

Однако душа, может, и страдала, но в сострадании вовсе не нуждалась. Павел окинул парня великим подозрением, затем взял рюмку и отошёл к ближайшему столику.

– Это мои проблемы, – отгородился мужчина. – Принесите ещё графин коньяку и не вмешивайтесь.

Заслышав скрежет открывающегося замка, Олег взглянул на настенные часы, удивился и вышел из кухни в прихожую. Вот открылась входная дверь, вот в неё вошёл хозяин дома.

– Паша? Ты чего так рано?

– Так получилось, – хрипло буркнул мужчина, снимая пальто.

Захлопнув за собой дверь, Павел включил свет. Милый мальчик, машинально обхватывая губами столовую ложку, с детским любопытством взирал на ввалившееся в дом странное существо.

– Жаль, не предупредил, я б поторопился с ужином.

– Неважно.

Олег сразу оценил состояние молодого человека, уж слишком часто приходилось наблюдать за пьяными и подвыпившими людьми. Вот и сейчас от парня не скрылись ни повреждённая координация движений, ни теряющий гибкость язык, ни нервная блёстка в глазах. Неужели Павел напился? Неожиданно!

– Что-то случилось, Паш? – Столь непривычный вид друга Олега настораживал.

– Не волнуйся. Нормально всё.

Снимая ботинки, Павел прислонился к стене и послал Олегу кривую улыбку. Однако делать два дела одновременно не получилось, и мужчина едва не потерял равновесие. Решив более не отвлекать Павла от серьёзного занятия, Олег вернулся в кухню.