Текст книги "Между делами (ЛП)"

Автор книги: Вэнди Джинджелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

– Ему разрешено делать это на публике? – пробормотала я, оглядывая торговый центр. Люди тоже пялились на нас; не знаю, видели ли они то же, что и мы, но они определённо смотрели на объект, который расцвёл цветами.

– В торговом центре Шекспир! – сказал кто-то. – Я не знал, что это сегодня показывают! Как, по-вашему, что они делают с цветами?

Я полагала, что в этом что-то есть. Отец Зеро действительно выглядел как персонаж Шекспира, если говорить об Обероне: белые волосы развевались вокруг него на ветру с каким-то ароматом, который почти перебивал даже одеколон Джин Ёна. Тонкие, как паутина, брюки облегали львиную талию и ноги, а синева его глаз была почти ослепительной.

«Не смотри в эти глаза», – напомнила я себе.

В смысле, по крайней мере, если бы в торговом центре произошло насилие, люди вокруг подумали бы, что всё это было частью действия. Однако это не спасло бы нас от смерти – и случайных прохожих тоже, – так что лучшее, на что мы могли надеяться, – на маскировку.

– Ah, jjajeungna! – раздражённо сказал Джин Ён. Если бы я была с Атиласом, то он вздохнул бы: «Как это раздражает!»

– Если ты собираешься сказать мне, чтобы я шагнула к тебе за спину, то у меня для тебя плохие новости, – сказала я ему. Я чувствовала на себе холодный взгляд фейри, устремлённый на меня через тротуар, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы не встретиться с ним взглядом. Первый шаг, который он сделал и который привёл его в торговый центр, заставил меня похолодеть до самых костей.

– Kuroliga obseo, – пробормотал Джин Ён. – Он просто подкинул бы тебе идею ударить меня в спину. На мне мой лучший костюм.

– Тебе действительно нужно перестать надевать свои лучшие костюмы, когда идёшь со мной куда-нибудь, – сказала я, но глубоко внутри меня всё дрожало, потому что я уже знала, как хорошо отец Зеро умеет проникать в мои мысли, и даже если он не может заставить меня что-то делать, он определённо может пошарить внутри и вытащить ответы из своей головы. Он также мог начать задуматься, почему он не может контролировать меня, и это, вероятно, было так же опасно, как заставлять меня делать другие вещи.

– Это правда. Зачем я это делаю? Ты этого не ценишь. Son.

– Чегось? – непонимающе переспросила я, хотя он протягивал мне руку, и я была абсолютно уверена, что он только что сказал «руку». У него не было никаких причин просить взять меня за руку, кроме…

– Я не могу защитить тебя так, как это сделал бы Хайион, – сказал он, не сводя глаз с толпы, которая продолжала бушевать в торговом центре вокруг нас. – Так что я сделаю это по-своему. Son.

– Уверена, Зеро бы этого не одобрил, – проворчала я, но протянула ему руку, и он переплёл свои пальцы с моими, сжимая крепче, чем можно было предположить по его непринужденной позе. – Он пытался сделать вид, что вам всем на меня наплевать. Если хочешь заставить его отца думать, что я твоя маленькая кровавая игрушка, что помешает ему напасть на тебя?

Джин Ён едва слышно щёлкнул зубами, издав тихий, дико радостный звук.

– Вампирская слюна очччччень полезна для тебя, – сказал он. – Для фейри она очень вредна. Им не понравится, если я их укушу, и они не смогут заставить меня делать то, чего я не хочу.

– Вот уж блин, – сказала я с глубочайшим уважением. Я уже знала, насколько опасна кровь вампира для фейри, но всё равно это была рискованная игра. – А что, если он позовёт каких-нибудь головорезов, в жилах которых не течет кровь фейри?

– Тогда нам обоим придётся сражаться, – сказал Джин Ён. – Noh. Тебе придется сражаться очень упорно.

– Никогда не встречала чувака, в устах которого слово «тебе» звучало бы как оскорбление, – пробормотала я себе под нос, но спорить с ним было некогда.

Отец Зеро был всего в двадцати футах от нас, и он начал приближаться к нам, но вместо этого его охрана разделилась и обошла его с фланга. Вы знаете ту песню, в которой говорится о холодных порывах ветра, овевающих поляну, где бы ни гуляла Шейла? Что ж, когда отец Зеро заходит в какое-нибудь заведение, происходит вот что: повсюду прорастает трава, цветы и всё такое – его личный ковёр, чтобы показать, насколько он крут. Мне становится интересно, что происходит, когда Король За разгуливает поблизости. Кто знает, может быть, Король слишком важная персона, чтобы ходить самому. Может быть, он парит на облаке собственной крутизны.

Я сглотнула и заставила себя поднять телефон и набрать очень короткое сообщение. «Отмена. Большое зло рядом. Не приближайтесь». Мне пришлось дважды нажать «Отправить», потому что мои пальцы были холодными, и с первого раза я не почувствовала прикосновения, но я положила телефон в задний карман как можно небрежнее. Хотелось надеяться, что отец Зеро был таким же невежественным, как и большинство отсталых, когда дело касалось человеческих изобретений; я не хотела, чтобы ко мне появились вопросы о том, с кем я переписывалась.

Почему он был здесь? Почему? Золотой фейри был мёртв: он ведь не знал, что я эрлинг, верно? Но если нет, то что, блин, от здесь забыл?

– Мне кажется странным, – сказал отец Зеро, останавливаясь в паре метров от него, – что питомцу позволено так свободно разгуливать.

Он мог бы остановиться, но ковёр из цветов и травы этого не сделал, пузырясь у нас под ногами и захлёстывая ближайшую скульптуру красного вомбата (вомбат – сумчатое млекопитающее – прим. пер.), на которую так любили забираться дети. Он покрывал бархатом и белые стойки, которые поддерживали волнистое оргстекло наверху, окрашивая их в зелёный цвет. Несколько человек ахнули и зааплодировали, а ещё несколько собрались вокруг.

– Что я делаю и куда иду с petteu – моё дело, – промурлыкал Джин Ён.

Глаза фейри встретились с моими, и ледяная голубизна, поразившая их.

– Что твой хозяин думает об этом, человечек? – спросил он, и я уже чувствовала, как маленький червячок сомнения, который он запустил, извивается у меня в голове.

Только на этот раз, вместо того чтобы искать случайную правду, оно заговорило со мной.

«Маленький питомец», – говорило оно. «Почему ты такой важный? Ты так мало думаешь, но я приглядывал за тобой, и это было… увлекательно».

Воспоминание о разорванном горле золотого фейри едва не всплыло у меня в голове, прежде чем я смогла его остановить, поэтому я поспешно выдала следующую мысль, которая должна была последовать за этим: «Так это ты поставил ловушку в кафе с Маразулом!».

Я уже знала об этом, и это была правда, которую он признал. Насмешливый смех, который я услышала, был слишком громким для червяка. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что это был громкий смех фейри в реальном мире, и это осознание дало мне ощущение, что, возможно, я смогу вырваться на свободу, если очень постараюсь, потому что на какое-то время я забыла о реальном мире.

«Здесь так мало всего», – повторил червяк, как будто знал о том, что я только что поняла. Вероятно, так оно и было, и это означало неприятности. «Только мёртвые родители и вампир. Может, мне взять тебя с собой и посмотреть, как я могу тебя использовать?».

«От меня», подумала я, «толку немного. Просто человек, занимающийся человеческими делами».

«Ты отказываешь мне?».

Я не смогла удержаться от возмущённой первой мысли, которая пришла мне в голову. «Блин, нифига не понимаю, о чём вы спрашиваете!».

Как-то непохоже на кого-то, кто связан с Зеро! Ничего тебе не сказать, а потом быть резким, потому что ты ничего не знаешь. Маленький червячок начал грызть меня при мысли о родителях, превращая трепещущее незнакомое воспоминание в ужасно новую жизнь, но что-то тёплое схватило меня за подбородок и отвернуло моё лицо, прервав зрительный контакт.

Я вздрогнула от облегчения, избавившись от видений сверкающей крови, и вместо этого посмотрела в узкие влажные глаза, когда голос Джин Ёна ласково произнёс:

– Не слушай его визгливый голосок, моя Petteu. Слушай только меня.

– Только тебя, – сказала я, не сводя с него глаз. Червь исчез, как будто его никогда и не было, и я подумала, что, возможно, его кратковременное присутствие сделало меня более восприимчивой, чем обычно, потому что отвести взгляд от Джин Ёна казалось невозможным. Я не хотела этого, потому что в тот момент я чувствовала себя в безопасности, но всё ещё холодела от страха перед тем маленьким червячком, который разговаривал и ел. От страха перед тёмным, незнакомым воспоминанием, которое всплыло в памяти на мгновение. Что это было за воспоминание? Как оно возникло в моей голове? Почему я не могла точно вспомнить, что это было, теперь, когда мой разум был свободен?

Джин Ён первым отвёл взгляд, его рука соскользнула с моего подбородка, но другой он всё ещё крепко держал меня, и я был благодарна ему за это. Обычно я могла бы устоять против козней Джин Ёна, но было очевидно, что он был неуязвим для козней фейри, и это также заставляло меня чувствовать себя странно защищённой.

Может быть, в этом мире всё-таки есть какая-то справедливость.

– Чего, – вкрадчиво спросил Джин Ён, – ты хочешь?

– Я хочу тебе кое-что сказать.

Джин Ён уставился на него.

– Лорда Сэро здесь нет.

– Какая удача, – сказал отец Зеро, – что я пришёл не для того, чтобы поговорить с ним.

Вот ведь блин. Этого нам только не хватало. Может быть, я просто была сегодня особенно чувствительна, но любая причина, по которой отец Зеро хотел поговорить с нами, была плохой, и было трудно поверить, будто это просто совпадение, что он появился сразу после того, как мы убили одного из его приспешников, а затем устроили большую дискуссию о том, кто был определённо Эрлингом, и нужно было быть Гораздо Более Осторожной во всём.

– Прекрати выращивать на мне цветы, – с холодной неприязнью сказал Джин Ён, соскребая носком ботинка несколько цветочков с внутренней стороны штанины. – Это мой лучший костюм.

– Мир складывается вокруг меня, – сказал фейри с наглостью, которая раздражала его гораздо больше, чем Джин Ён. – Ты едва ли принадлежишь к этому миру или к тому, почему он должен заботиться о тебе?

– Я думала, ты сказал, что тебе есть что сказать, – напомнила я ему, избегая его взгляда. – Или ты просто хотел сказать, что у тебя есть что сказать в ответ?

Мне определённо не следовало этого говорить, и тот факт, что губы Джин Ёна слегка изогнулись, когда я сказала это, был абсолютным тому подтверждением. Эта мимолетная улыбка заставила меня почувствовать себя менее холодной, хотя дерзить было неразумно. Вот что происходит, когда питомцы гуляют без своих хозяев: они становятся дерзкими и начинают буйствовать, и никто не может остановить их грозным, ледяным «Пэт!».

– Я слышал, – сказал фейри с холодным выражением лица, которое ничуть не утратило своей силы из-за того, что я не смотрела ему прямо в глаза, – что мой сын снова работает на Силовиков. Это так?

– Это вопрос, – заметила я. Более того, это был вопрос, на который он определённо знал ответ, а это означало, что на самом деле он пришёл задать не этот вопрос. Мне бы хотелось как следует присмотреться к нему, чтобы увидеть его реакцию, когда я добавлю: – Он работает на них, а не с ними.

– Есть ли разница? – спросил он, но в его голосе отчётливо слышалась твёрдость, которая говорила о том, что да, есть, и что эта разница его очень сильно раздражает.

Может быть, потому что мысль о том, что его сын будет работать на кого-то другого, запала ему в душу, и это была приятная мысль. Я могла бы понять, если бы Зеро решил бросить вызов своему отцу только для того, чтобы заставить его чутка подавиться, потому что, если бы я могла сделать это безопасно, я бы с готовностью воспользовалась этой возможностью.

О чём он на самом деле пришёл спросить? Точно не для того, чтобы просто закинуть в мой мозг червячка – он ведь не мог знать, что произошло вчера, не? Мы убили золотого фейри, и больше никто этого не видел.

Обеспокоенная и удивлённая этим, я подняла глаза на Джин Ёна и увидела, что он смотрит на меня. В них был лёгкий вопрос, и я обречённо пожала плечами. С таким же успехом можно спросить, говорило это пожатие.

Его брови слегка приподнялись, но он снова посмотрел на отца Зеро и четко произнёс:

– Ты уже знал об этом. Зачем спрашивать нас?

– Я бы подумал, что мой сын лучше соображает после того, что произошло в прошлый раз.

– В последнее время Хайиона окружают друзья, – лениво сказал Джин Ён. – Ты тоже это знаешь. Зачем спрашивать об этом?

Раздался тихий смешок, который почти заставил меня посмотреть ему прямо в глаза.

– Всё ещё друзья? Как благородно с твоей стороны! Я бы подумал, что после того, как он отрубил голову твоей сестре своим мечом, мой сын не вызвал у тебя особой симпатии.

– Думаю, он больше зол на людей, которые в первую очередь ответственны за то, что превратили её в вампира, – сказала я чётко и сердито, крепко сжимая руку Джин Ёна, потому что он только что конвульсивно сжал мою.

Джин Ён снова посмотрел на меня сверху вниз. Я постаралась, чтобы мой взгляд был полон очевидного предупреждения «Не делай этого», и, похоже, это сработало. Либо так, либо на этот раз Джин Ён был лучше подготовлен к тому, чтобы справиться со своим гневом. Во всяком случае, он не вцепился в глотку отцу Зеро и даже не зарычал, что было действительно впечатляюще.

– Не привязывайся, маленький человечек, – весело сказал мне фейри. – Для таких, как он, ты – всего лишь укус, глоток, а потом пыль. Или, если ты забавная, возможно, ты станешь птенцом. Тебе бы этого хотелось, дрянь? Своего собственного птенца?

Джин Ён издал короткий, кровавый смешок, который звучал по-настоящему весело.

– У меня никогда не будет этого в качестве птенца. Hotsori.

– Отстой, – пробормотала я себе под нос. – Ты так говоришь, потому что не хочешь, чтобы я вечно была рядом и путалась в твоих галстуках.

В мой адрес был направлен небольшое «пф», и Джин Ён пробормотал себе под нос:

– Разве я Хайион? Я не хочу, чтобы ты была птенцом.

– Мне любопытно узнать, правдивы ли слухи, которые я слышал о появлении некоего меча, – сказал отец Зеро достаточно тихо и неожиданно, чтобы я сильно вздрогнула, но, как я надеялась, хорошо это скрыла.

Вот же блин. Он знал о мече, но что конкретно?

– Ты должен сам поговорить об этом с Хайионом, – сказал Джин Ён, но его пальцы в ответ сжали мои. – Меня не волнует, кто останется на Троне, или порядок наследования.

Фейри пренебрежительно щёлкнул пальцами.

– Было бы слишком ожидать, что такая дрянь, как ты, будет заботиться о чистоте Трона.

Джин Ён сильно удивил меня, рассмеявшись громким, мрачным и опасным смехом.

– Чистоте? Кто-то однажды сказал мне, что ты украл человеческую женщину, чтобы она родила тебе сына. В Троне Запределья нет чистоты; просто человеческая кровь, текущая повсюду. Повсюду.

Воцарилась тишина, такая же гробовая, как и всё, что я слышала от Зеро, а затем кто-то из группы людей вокруг нас зааплодировал.

– Шекспир, – сказал один из них, толкнув локтем другого, сидевшего рядом с ним, и понимающе кивнул. – Хорошая штука, не так ли?

– Заткни свой рот, дрянь, – сказал отец Зеро так тихо, что его было бы трудно расслышать, если бы в его словах не было такой злобной нотки. – Или ты закончишь свою жизнь на цветочном поле, у моих ног.

– Я уже цветок, – сказала Джин Ён, пожимая одним плечом. – Чего. Ты. Хочешь?

Быстрый звук, с которым фейри сделал глубокий вдох в холодном, смертельном гневе, заставил меня почувствовать себя слишком мягкой внутри, как паук, пропитанный спреем от насекомых, тающий изнутри. Я ожидала, что его гнев проявится в его речи, но вместо этого он взял себя в руки и улыбнулся. Мне от этого не стало намного легче, но, возможно, у меня просто ужасный настрой.

– Я хочу, чтобы ты дал слово, – сказал отец Зеро, – что, когда придёт время, ты встанешь рядом с моим сыном и поможешь ему завоевать трон.

– Хайион, – сказал Джин Ён с язвительным весельем, – не желает занимать трон. Я не буду принуждать его или помогать ему.

– Было бы намного лучше для твоего здоровья, если бы ты так поступил, – сказал отец Зеро, и теперь его улыбка казалась приклеенной, несмотря на всю её теплоту. – И для здоровья этого маленького человечка, которого ты сделал слишком нахальным.

– Это моя petteu, – сказал Джин Ён нежным голоском, – и я не разрешаю тебе прикасаться к неё. Я убью ей сам, когда она мне надоест.

Если бы это сказал Атилас, я бы на мгновение забеспокоилась, что он действительно так думает; в случае с Зеро я бы почувствовала холодок, когда он это сказал, даже если бы не поверила, что он именно это имел в виду. На этот раз, несмотря на вполне реальную опасность, нависшую надо мной, мне пришлось приложить усилия, чтобы не закатить глаза.

Джин Ён предостерегающе ущипнул меня за руку, и я запоздало поняла, что, возможно, не так уж хорошо, как мне казалось, я старалась не закатывать глаза. Хорошо, что я уже избегала взгляда отца Зеро.

– Твоя преданность…

– Моя преданность принадлежит мне, – сказал Джин Ён с нажимом. – Ты уже говорил это раньше: Хайион не вызвал у меня симпатии. Я не стану помогать ему взойти на трон.

– Ты – движимое имущество, срок службы которого превышает обычный, – сказал отец Зеро с ледяным гневом. – Ты должен знать своё место.

– Я сам выбираю своё место, – сказал Джин Ён, его взгляд блуждал по толпе вокруг нас и, наконец, снова остановился на мне. – И я сам выбираю, рядом с кем я буду стоять.

Вот блин. Сейчас вот-вот полетят коровьи какашки.

– Очень жаль, – сказал отец Зеро. По его виду было не заметно, что он сожалеет об этом. Он выглядел так, словно был безумно рад – как будто это было именно то, чего он ожидал с самого начала, и теперь он мог справиться с этим так, как хотел с самого начала. – Мне не нравится иметь дело с дрянью, но если дрянь не знает своего места, её нужно научить.

– Вот блин, – пробормотала я. Пальцы Джин Ёна сжали мои, но выражение его лица не изменилось. О, да. Это было правильно. Я должна была притворяться, что не вижу и не ощущаю огромных возмущений в слоях окружающего нас мира.

– А ты, маленький питомец… – он взглянул на меня и мне удалось устраиваться в его левую щеку, избегая глаз. – Скоро ты пожалеешь о том, что связалась со мной.

Что бы он ни пытался предложить мне ранее, он определённо был раздосадован тем, что я этого не приняла – или тем, что Джин Ён прервал его прежде, чем он смог продолжить.

– Я не скажу ни «Прощай, человек», ни «увидимся позже», – сказал он, обращаясь к Джин Ёну, и выражение его лица было странным в его нарочито официальном тоне. – Я верю, что у тебя всё получится именно так, как я задумал, и я не собираюсь встречаться с тобой позже.

Он повернулся на своих элегантных босых ногах и ушёл, обтянутые паутиной брюки элегантно шуршали друг о друга, когда он шёл, рубашка мягко развевалась у него за спиной; и когда он ушёл, весь круг людей зааплодировал, как будто они только что увидели окончание представления.

Было трудно не смотреть ему вслед, но было легче удержаться, чем продолжать притворяться, что я не вижу Вещей, происходящих в Между, сквозь бывшие столбы для тени над нами. Толпа начала расходиться, но в потоке людей, расходившихся то тут, то там. Что-то проталкивалось сквозь цветы, росшие на каждом белом столбе, и уносило их с собой по мере приближения.

Вещи, которые были цветочными, пахучими и не совсем живыми, хотя и двигались.

– Вот блин, – сказала я снова. Высокие, широкоплечие и шелестящие, как ветерок в цветах, эти люди-лепестки не выглядели по-настоящему солидными, но я была уверена, что, несмотря на это, у них довольно достойный удар. Или, как я поняла, когда у одного из них вырос похожий на иглу шип из зелёного сочного дерева, он здорово жалил.

Никто из находившихся поблизости, казалось, не обращал на них внимания, только бросали на них странные косые взгляды и тут же поспешно отводили глаза: я полагаю, они могли бы показаться тенями, если не приглядываться к ним как следует. Тени, усыпанные цветами, стеблями и травой.

И даже если бы люди не могли видеть их как следует, это не помешало бы им пострадать от этих существ.

– Пойдем, Petteu, – сказал Джин Ён, уводя меня за руку и быстро направляясь к ближайшей тележке с цветами.

Я подумала, что он хочет, чтобы мы прошли мимо неё и скрылись в переулке, ведущем в суд Веллингтона.

Я запротестовала:

– Там тоже есть люди! – но он потащил меня прямо к тележке, и мы были всего в нескольких шагах от неё, когда оттуда тоже отделилась пара человечков-лепестков, которые распускались из вёдер с водой без цветов, источая разлагающийся запах мёртвых цветов.

Они могли быть сделаны из сухих цветочных лепестков, а могли и из гниющих растительных остатков, соскобленных со дна тех же вёдер с водой. Чем бы они ни были, они были такими же, как и те, что были у нас за спиной, только немного отличались по составу и значительно сильнее пахли.

Джин Ён зарычал при их появлении и расстегнул пуговицу на своём пиджаке, чтобы освободить плечи.

– Нужно продолжать двигаться! – резко сказала я, потому что вокруг всё ещё было слишком много людей. Если они окажутся втянутыми во всё это…

Пластиковый стаканчик пролетел по воздуху, описав дугу над моим плечом и расплескав чай с молоком и шарики, и разбился об одного из людей-лепестков. Прямо в существе образовалась зияющая сырая дыра, молоко потекло вниз и вырвало ему ноги, и всё существо превратилось в месиво из лепестков и опавших листьев.

Кто-то издал высокий, радостный смешок, который показался мне очень знакомым, и я заметила старого безумного дядьку, который, безумно хохоча, перебегал от вомбата к неподвижному сиденью и бросался к нему с ещё одним полным пластиковым стаканчиком чая с шариками. Старый безумец, который когда-то был моим соседом, а теперь постоянно маячит тенью по углам моей жизни. Предположительно, он уже трижды мёртв, но каким-то образом всё ещё жив.

Джин Ён сказал что-то по-корейски, что, вероятно, было так же грубо, как и прозвучало, и мы побежали через открытое пространство в сторону переулка, когда ещё один залп чая с молоком попал в лепестки цветов и полностью уничтожил их. По крайней мере, в переулке у нас был бы шанс дать отпор, не причинив никому вреда и оставаясь незамеченными. И теперь, когда людей-лепестков стало на несколько человек меньше, у нас было бы больше шансов остаться в живых. Я видела их в отражениях оклеенных обоями окон, они следили за нами одной-единственной клеточкой своего мозга, а сами, в свою очередь, протискивались через последний залп чая с шариками. С другой стороны, старого безумца теперь нигде не было видно.

«Найди какое-нибудь пустое место», – приказал мой мозг, острый и настойчивый, как раз в тот момент, когда я увидела стеклянную дверь и тёмную лестницу, уходящую в землю, которая когда-то принадлежала магазину, а теперь перестраивалась под караоке-бар.

– Сюда, сюда! – я задыхалась, и на этот раз это была я, которая тащила, тащила нас прямо сквозь стекло в витрину магазина. Мы побежали вниз по лестнице, задыхаясь от запаха плесени и пыли и грохота собственных шагов вокруг нас.

Мы ненадолго остановились у подножия лестницы, и Джин Ён издал негромкий горловой звук удовлетворения.

– Johah, – радостно воскликнул он. – Здесь много оружия.

– Ага, – сказала я, хватая два самых близких: пару настенных кронштейнов, выкрашенных в белый цвет, которые, как я легко убедилась, были двумя мечами-близнецами, немного короче и прочнее, чем я обычно использовала, с небольшими изгибами на концах. У меня не было времени убеждать их, что им не обязательно быть белыми, потому что вихрь лепестков, веток и ветра пронёсся над нами по лестнице и закружился на верху лестничной площадки.

– Блин, – сказала я, от внезапного воспоминания у меня похолодело в груди, когда мы углубились в темноту магазина. – Давненько ты меня не кусал.

– Нет, – сказал он, как будто его можно было поздравить. Возможно, так оно и было. Должно быть, мелкому кусачему комаришке было тяжело.

Он заколебался, слегка покачиваясь взад-вперёд, и я сказала:

– Тогда поторопись.

– Ты не давала мне разрешения, – сказал он, слегка задрав нос.

– Ну и ну! – воскликнула я, уставившись на него. – Ты действительно слушал меня на днях?

– Я всегда слушаю, – холодно сказал он. – Я не всегда повинуюсь.

– Да, но… не обращай на это внимания! Если мне и нужна вампирская слюна, то это всё равно не настоящий поцелуй и…

Джин Ён упрямо начал:

– Это…

Я переложила меч из левой руки в правую, схватила его за галстук и потянула вниз на более удобную высоту. Я не уверена, поцеловала ли я его или он поцеловал меня, потому что всё, что я могла слышать, – это топот Запредельных людей-лепестков, спускавшихся с лестницы на заваленный мусором пол магазина.

Кто бы из нас это не начал, Джин Ён был тем, кто обнял меня за талию, когда я хотела отпустить его при первых признаках учащённого сердцебиения, вызванного вампиром, и продолжала обнимать, пока я не услышала биение собственного сердца за звуками того, что Запредельный нёсся к нам по полу.

Он отпустил меня за несколько мгновений до того, как они добрались до нас, и я перекинула свой второй меч обратно в левую руку, где он и остался лежать, готовый и тёплый в моей руке.

– Ах, – удовлетворённо сказал Джин Ён, – будет весело.

– У тебя офигеть какое извращённое представление о веселье, – сказала я, но яростное, мрачное чувство удовольствия росло в моём сердце, когда его биение снова ускорилось, и я почувствовала, что почти готова рассмеяться. Вампирские слюни действуют быстро. – Где твоё оружие?

– Я уже говорил…

– Точняк, – сказала я, автоматически поворачиваясь, пока мы не оказались спина к спине на расстоянии нескольких шагов друг от друга, в то время как Запредельные окружили нас медленным, колышущимся морем гниющих листьев. – Твоё тело – оружие. Я беру влево, берегись моих мечей.

Справа от меня метнулась колючка, и я быстро шагнула влево, взмахнув рукой, чтобы расчистить себе путь, и отбросила колючку в сторону. Я сильно ударила по ней, но, должно быть, она была прикреплена к руке человека-лепестка, потому что, хотя существо увернулось от меня, оно не выпустило из рук колючий меч.

Джин Ён, стоявший у меня за спиной, тоже быстро шагнул влево, прикрывая мне спину, и сразу за этим в бой ворвался шквал почерневших лепестков и резкий порыв ветра. Я была слишком занята своими собственными монстрами, чтобы обращать внимание на него, но я чувствовала тишину и безопасность этого буфера между мной и ними, и я прилагала все усилия, чтобы оставаться достаточно внимательной, чтобы выполнять свою часть сражения. Я не думала, что смогу вынести мысль о том, что его снова могут пырнуть из-за меня.

Если поначалу я думала, что у нас будет оживлённая, хотя и несложная битва, то вскоре выяснилось, что я катастрофически ошибалась. Люди-лепестки быстро оказывались обезглавленными или теряли руку или ногу, но они также очень быстро превращали свои оставшиеся части в нечто вроде вихря из мульчи (мульча – слой органического и неорганического материала, которым покрывают почву – прим. пер.) и снова появлялись целыми, не останавливаясь, чтобы снова ринуться в бой, выставив вперёд шипы.

Я услышала, как Джин Ён разочарованно зарычал позади меня, получив удар в бок от существа, которое он только что обезглавил, и слева от меня вихрь подхватил разбросанные куски двух недавно лишенных конечностей людей-лепестков и снова швырнул их в меня, преобразовав и заново снабдив шипами.

Я уже устала, моё сердце слишком быстро билось в груди, а в этих существах всё ещё оставалось много энергии для борьбы. Мы не могли убежать, потому что они загораживали лестницу, даже если бы мы рисковали столкнуться с ними в толпе на улице; мы не могли убежать в За, потому что это дало бы им преимущество родной среды.

На самом деле, единственное, что, на моих глазах, окончательно уничтожило этих существ, – чай с шариками, который плеснул в них сумасшедший старик. Если бы я подумала об этом раньше, я бы не поленилась вылить на них несколько вёдер с остатками воды и засохшими лепестками, прежде чем мы побежали сюда, но теперь было уже слишком поздно.

Проблема, как мне показалось, заключалась в том, что я довольно ловко избежала шипа с одной стороны, вместо этого получив царапину с другой, и не могла просто вытащить воду из Между. Мне пришлось бы вытащить откуда-то За, где была вода, поближе к человеческому миру, и если бы я это сделала – кто знает, что ещё могло случиться?

Джин Ён упал на меня спиной, и я замерла в борьбе на мгновение дольше, чем нужно, чтобы позволить ему поймать себя; шип вонзился в мышцу моего правого предплечья, заставив меня судорожно вздохнуть.

Блин. Даже если бы я смогла добраться до своего телефона, Зеро не успел бы прийти на помощь. Нам оставалось только сыграть в дурачка с Между и надеяться, что не случится ничего хуже, чем проявление людей-лепестков.

– Видишь где-нибудь воду? – вздохнула я Джин Ёну.

– Повернись, – коротко приказал он, и когда мы встали спина к спине полукругом, он сказал: – Смотри вперёд.

На этот раз я вздохнула с облегчением. Если присмотреться, то можно было заметить, что с задних стен раздевалок не просто стекали капли воды, они были покрыты рябью от влаги. Я была уверена, что это указывает на наличие водопада где-то в Между. Водопад означал, что там был пруд с водой, в который он мог впадать, а пруд с водой был именно тем, что нам сейчас было нужно.

Я топнула ногой по полу, желая, чтобы она прошла сквозь ковёр и дерево к траве или грязи, которые отделяли мир людей от мира Между, и вместо этого услышала глухой звук деревянных половиц. Но от этого удара также брызнула вода, как будто ковёр намок, и я победоносно ухмыльнулась.

– Так, вы сопляки, – свирепо сказала я, описывая клинками быстрый, порочный полукруг перед собой. – Вам пора возвращаться домой.

Я снова топнула, и на этот раз вместо глухого стука ступни по покрытым ковром половицам, моя нога хлюпнула по влажной траве. Влажная трава пробивалась сквозь ковёр, а возле раздевалок пол просел и превратился в лужу воды, затуманенную от брызг падающей воды, которая теперь с шумом стекала со скал, расположенных слишком высоко, чтобы их можно было разглядеть, и приглушающей звуки нашей драки.

Как только брызги окутали ближайшие к водопаду люди-лепестки замедлили бег, липкие и смолистые от сырости.

– Оттащи их всех к воде, – заорала я, яростно рубанув одного из людей-лепестков и отправив его кувыркаться в воду, которая всё ещё была бледно-голубой, как ковёр. Человечки-лепестки распадались и рассыпались по поверхности, как корм для рыб, а вода разгладилась и покрылась рябью вместо ковра.

Под ногами я ощущала то мокрый, хлюпающий ковер, то влажную траву, а оставшийся человек-лепесток всё ещё вяло и решительно пытался добраться до нас.