Текст книги "Между делами (ЛП)"
Автор книги: Вэнди Джинджелл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)
Вэнди Джинджелл
Между делами
Оригинальное название: Between Cases
Автор: Вэнди Джинджелл / W.R. Gingell
Серии: Город Между #7 / The City Between #7
Перевод: LadyTiara
Редактор: LadyTiara
Глава 1
Забавно, как понимание меняет некоторые мелочи. Я была питомцем двух фейри и вампира свыше года, и, хотя моё восприятие их отношение ко мне менялось от мысли, что они едва терпят меня, до ощущения, что они могут реально заботиться обо мне настолько, чтобы внести некоторые изменения в это место, мне бы и в голову не пришло, что это зайдёт дальше.
Запредельным чужда забота о людях от слова совсем – и, когда они начинают заботиться, это отдельные люди. Этот человек лучше, чем остальные. Этот человек стоит моего внимания. Типа того. Мне это не нравится, но я вынуждена признать тот факт, что мои психи заботились обо мне, хотя мне бы хотелось, чтобы они также заботились и о других людях. Или, по крайней мере хотя бы заботились о том, чтобы помогать людям, нуждающимся в помощи, а не просто для того, чтобы потакать мне.
Возьмём, к примеру, Зеро: не такого явно неуравновешенного, как Джин Ёна, вампира; как и явно окровавленного. Не такого убийственно умного и втайне кровожадного, как Атилас, его фейри слуги. Хотя есть в нём какая-то безжалостность, которая до чёртиков пугает как людей, за которым он присматривает, так и людей, от которых он их защищает.
Ну знаете, типа такого ощущения, будто он придёт за вашей головой несмотря ни на что; невзирая на ваши желания. Как реально через чур опекающий старший брат. По крайней мере, мне так казалось, и я не могла придумать ничего более оригинального чем обнимать его или прислоняться к нему на диване, как я проделывала с Атиласом. Когда твои соседи по дому страдают эмоциональным запором, требуется много настойчивых объятий, чтобы они перестали быть жестокими.
Всё, что было нужно, чтобы взглянуть на ситуацию под другим углом – убеждённость бывшей подруги в том, что Зеро питает ко мне нежные чувства – всего-то одна малюсенькая, дичайшая фигня, застрявшая у меня в голове и запустившая процесс переосмысления наших отношений.
В те дни я не замечала, как часто он прикасается мой голове, когда проходит мимо меня по дому. Даже когда он читал книгу и проходил с ней мимо спинки дивана, я чувствовала лёгкое прикосновение к своей макушке.
Ничего такого. Мимолётное прикосновение. Что-то из разряда того, что вы бы сделали, чтобы убедиться, что какой-то предмет лежит на тот месте, куда вы его положили. И уж точно вы бы не стали так поступать с кем-то, кого считаете равным, и кто вам действительно нравится. А вообще, думают ли фейри об отношениях с точки зрения равенства?
Пугающая мысль, и мне совершенно не хотелось о ней думать. У меня и впрямь хорошо получается не думать каких-то нежеланных вещах в своей жизни, особенно когда они превращают мою жизнь в реальную дичь. Проблемка в том, когда ваше воспринятие меняется, вы внезапно начинаете видеть всё через новые пары линз.
Это точка отсчёта, с которой всё меняется. Или, может, всё действительно было так, а вы только сейчас прозрели? Фиг его знает, что именно. Как я уже вам говорила: я хороша в том, чтобы не думать о вещах, о которых думать не хочу.
В общем, ситуация, которая прямо сейчас была перед глазами, казалось мне актуальнее с точки зрения перспективы и перемен.
В то утро я вышла из дома летящей походкой и с почти порхающим сердцем, и когда вошла в бетонный туннель, соединявший одну сторону пешеходной дорожки с другой под бетонным мостом, единственным человеком передо мной был мальчишка в тёмно-синей школьной форме со светло-голубым воротничком, на вид лет семи-восьми.
Он тоже был осторожным мальчуганом: огляделся по сторонам, прежде чем войти в туннель, и для пущей убедительности бросил на меня подозрительный взгляд. Походу он остался доволен увиденным, потому что, окинув меня беглым взглядом, направился в туннель, а я поспешила за ним, засунув руки в карманы, гадая, что же он задумал.
Туннель был не очень длинным: как раз такой длины, чтобы перекрывать двухполосную дорогу с небольшим выступом по краям. На другом конце был круг света, внезапно потемневший, когда появился ещё один школьник, направлявшийся к нам. Этот ребёнок был намного крупнее первого, и я была почти уверена, что мальчуган узнал его, потому что худые плечики передо мной напряглись, а уверенные, мрачные шаги на секунду замедлились.
И только когда ребёнок постарше окончательно углубился в туннель, мне пришёл в голову вопрос, как ему удавалось поглотить так много света, когда туннель был добрых три метра в диаметре, или, если уж на то пошло, почему казалось, будто он поднялся с земли, вместо того чтобы свернуть с пешеходной дорожки в туннель.
Как только я задумалась об этом, то увидела, что тень выглядит не совсем правильно. Если бы вы посмотрели на него с точки зрения, что троллей не существует и что вероятно, это был просто очень крупный школьник, вы всё равно могли бы обмануть себя, решив, что шишки по бокам его головы – просто очень выпуклые уши, похожие на цветную капусту.
Вы могли бы сказать себе, что квадратная глыба, которую он сжимал в правой руке, была всего лишь коробкой для завтрака, а не деревянной дубинкой. Возможно, вам бы даже удалось убедить себя, что невероятная вонизма, исходившая от предполагаемого школьника, была результатом его нежелания чаще мыться.
Но как только до меня дошло, какую часть туннеля он занимает, с моей точки зрения, которая, включала троллей, кстати, переключилась, позволив мне увидеть реальные очертания этого существа: большого, уродливого и излучающего угрозу.
Ну, круто. Это был тролль, перешедший от мира между нашим миром и миром За. Я немного прибавила скорость, и мальчуган передо мной, споткнувшись, остановился. Что бы ни было у него на уме, без сомнения, он был в ужасе.
– Давай их сюда, карлик, – сказал тролль. Как ни странно, его голос всё ещё звучал как у старшеклассника.
Малыш попытался. Он сказал:
– Н… не смогу съесть ланч, если я отдам их.
– Не волнует. Давай сюда.
– Мама этим утром не дала их мне, – сказал малыш. Какая глупая отмазка, но он был юн и напуган.
Я перешла на бег трусцой, беспокоясь о том, как сильно сжалось расстояние. Между не должно было распространиться настолько далеко; тролль, должно быть, манипулирует им, чтобы его жертва не смогла сбежать, если попытается слинять.
Судя по тому, что он вымогал у парнишки деньги на ланч, я была уверена, что знаю, какой это тролль. Я училась хотя бы для того, чтобы немного отдохнуть между тренировками с Зеро и Джин Ёном, и готовкой еды.
Это был мостовой тролль. В отличие от девяноста процентов троллей, которые были склонны угождать людям, мостовые тролли были злобными, территориальными и склонными брать дань частями тела, если не могли получить её в виде денег.
Блин. Ну и что мне делать-то? Тролль уже заграбастал парнишку за ногу, но бедняжка даже не кричал, а просто захлёбывался испуганными рыданиями, обхватив голову руками, пока его трясли в поисках монет.
И в мыслях не было драться с мостовым троллем. Даже понятия не имела, смогу ли я с ним сдюжить, несмотря на все мои недавние дополнительные тренировки – эта фиговина была чертовски громадной. И всё же, что ещё мне было делать, когда ребёнок захлёбывался собственными соплями и вот-вот лишился бы головы?
Я резко затормозила перед троллем как раз в тот момент, когда пара двухдолларовых монет звякнула о бетон, и, задыхаясь, выдохнула:
– Поставь мылыша на землю.
Тролль замер, чутка похожий на пса с чем-то в пасти, чего там быть не должно.
– Ты не можешь меня видеть, – сказало оно, голосом холодным и дребезжащим, как камни в дробилке.
– Не имею привычки говорить сама с собой, дружище, – вставила я, выравнивая дыхание. – Слышь, если тебе просто нужна дань, как насчёт поговорить и кое-чего перетереть…
Он отшвырнул пацана в сторону, сминая ногами опавшие листья и алюминиевые банки, и направился ко мне.
– Ты не можешь меня видеть, – повторил он, и на этот раз это была угроза, а не выражение недоверия.
У меня не было оружия. Я не планировала сегодня драться с троллем: сегодня я вышла, чтобы встретиться с тритоном насчёт флешки.
К счастью для меня, то же восприятие, которое позволило мне понять, что старшеклассник на самом деле был мостовым троллем, позволило мне найти оружие среди окружающей обстановки – в любой обстановке, к которой я могла получить доступ в странном мире между мирами. Мы так и называем его – Между. Интригует, не?
Я уже осматривалась вокруг в поисках оружия; нынешними временами уже инстинктивно. Не мешкая, я наклонилась за потрёпанным и дырявым зонтиком, наполовину погребённым под опавшими листьями, и почувствовала на ручке органическую слизь чего-то, надеюсь, на основе мха. Рукоять твердела под моей хваткой, пока я не удержала длинный меч с плетёной кожаной рукоятью, который должен был быть слишком большим и тяжёлым для меня.
Всего лишь один меч, а я уже привыкла к двум клинкам, но в этом мече было что-то особенное. Понятия не имею, что именно это был за меч, но я вытащила его из случайно подвернувшегося под руку зонтика уже в двух разных случаях, и я была уверена, что так не должно было получиться. Меч Эрлинга снова появился специально для меня.
У меня не было времени решать этот ребус – какими были последствия того, что у меня в руках оказался Меч Эрлинга – я даже не до конца понимала, что это был за Меч Эрлинга – потому что мостовой тролль, который был уже слишком близко и к тому же был уродлив, замахнулся на меня своей дубинкой.
Я блокировала удар, даже не задумываясь о своей реакции, проведя удар двумя руками сверху влево в блоке, от которого у меня в левой руке хрустнули кости. Я проследила за блоком и одним движением поднырнула под его руку, завершив ещё одним ударом по ближайшей ко мне ноге, когда тролль, спотыкаясь, двинулся вперёд, слишком увлечённый своим ударом, чтобы остановиться. Это был скользящий удар, от которого почти не было крови, но он дал мне хорошее представление о скорости и силе, которых следовало ожидать от тролля.
Если бы я могла двигаться достаточно быстро, со мной всё было бы в порядке. Если бы мне удалось попасть в него, я, вероятно, была бы совсем мертва или сначала испытала бы сильную боль, а затем была бы совсем мертва.
Я снова насторожилась, чувствуя тяжесть меча в своих трясущихся руках, и тролль обернулся.
– Стой смирно, мелкая блоха, – сказало оно.
– Да щаз, – ответила я, когда он снова неуклюже двинулся вперед.
На этот раз тролль попытался ударить меня тыльной стороной ладони, и я, не защищаясь, поднырнула под удар, сделав круг вправо, чтобы сбить его с толку. Не мешало и то, что этот манёвр увел меня ещё дальше от дубинки тролля. Однако я не рассчитывала, что другая его рука окажется так близко и так быстро: тролль ударом ладони отправил меня в полёт через туннель.
Каким-то образом мне удалось удержать меч в руке, и я сильно ударилась костяшками пальцев о бетон, когда под тяжестью меча они ударились о бетон. К сожалению, из-за того, что у меня перехватило дыхание, было очень трудно что-либо сделать, кроме как смотреть на тёмный изогнутый потолок туннеля, и мне пришлось заставить себя подняться, медленно и мучительно.
Тролль был медлителен, но и я тоже. К тому времени, как я поднялась, он был уже почти надо мной. Я попыталась попятиться назад, чтобы снова выставить защиту, но рукоять меча упёрлась в бетонную стену у меня за спиной. У меня не было времени отстраниться и попробовать ещё раз, или даже изменить угол наклона меча, но это не имело значения, потому что тролль споткнулся о разбитый бетон и, пошатываясь, как пьяный, двинулся на меня.
К моей удаче, это привело к тому, что острие меча оказалось примерно на уровне живота мостового тролля, и его дубинка ударилась о стену слишком высоко, когда он пытался удержаться на ногах. Оно превратилось в шашлык само по себе, без какой-либо помощи с моей стороны, едва не раздавив меня, когда его голова ударилась о стену, и я шагнула влево, когда тело неизбежно откатилось вправо, на ходу вытаскивая меч.
Кровь, густая и желеобразная, собиралась в шарики и медленно стекала по лезвию. Мягкое шлепанье капель о бетон подчеркнуло последний судорожный вздох мостового тролля, и я прокашлялась в наступившей тишине.
Я произнесла трупу «Извиняй» и осмотрелась вокруг в поисках парнишки, когда тролль начал превращаться в старый комковатый матрас, а мир Между погрузился в себя и снова принял облик человеческого мира. Судя по всему, он давно исчез. Во всяком случае, определённо в туннеле его нет.
Что вовсе не означало, что я была одна. Я почувствовала его запах ещё до того, как увидела: почти голубое дуновение насыщенного ароматами ветерка, которое ударило почти так же сильно, как удар мостового тролля. Мгновение спустя он неторопливо вошёл в туннель, тщательно выбирая путь между самыми большими кучами мусора, чтобы не испачкать свои остроносые ботинки.
Джин Ён: вампир, любитель вонючего одеколона и чеснока, когда-то служивший в корейской армии, а теперь ставший для меня постоянной занозой в заднице – иногда буквально, – когда отказывался говорить по-английски и обращался ко всему миру, понимавшего его или нет, только по-корейски.
Я раздражённо вздохнула, счищая с меча кровь тролля. Только этого мне и не хватало: чтобы маленький, остроносый комаришка увидел, как я делаю то, чего делать определённо не следовало, и настучал Зеро. С Джин Ёна станется. Было время, не так много недель назад, когда он притворялся моим другом и сражался за меня. И, ладно, он действительно был ранен: фактически, чуть не умер. Но он всё же был со мной по приказу Зеро, всё ещё нашептывал Зеро всякие гадости за моей спиной. Это было трудно забыть – или простить – даже несмотря на то, что с тех пор мы сражались вместе.
Джин Ён брезгливо принюхался, когда приблизился, и по-корейски, коверкая слова, чтобы их можно было понять, сказал:
– От тебя воняет.
– А вот дудки, это тролль воняет, – поправила я его. – Наверное, сейчас сезон выпадения перхоти. В общем, не думаю, что в это время года выпадает снег.
– Если бы ты не убила это, оно бы воняло в другом месте, – сказал он.
– Только в таком случае у нас были бы большие неприятности. Тогда он вернулся бы снова, чтобы ограбить следующего школьника. Ой, – добавила я, поднимая с земли четыре доллара, – как думаешь, сможешь снова найти того малыша и рассовать деньги по его карманам?
Джин Ён изучал меня несколько секунд, как будто размышляя сам с собой о том, стоит ли требовать оплаты за свои услуги, затем сказал:
– Ne.
Он исчез, пока я приводила себя в порядок, чтобы убедиться, что выгляжу прилично для людей, а не для вампиров, и я выдохнула. Не стоит пытаться просить его не рассказывать Зеро об этом, я бы сама рассказала Зеро. Лучше покончить с этим и выслушать выговор.
Кроме того, меч, который я вытащила из Между, всё ещё был прислонён к стене, куда я поставила его после чистки, и слабо светился жёлтым, и это беспокоило меня больше, чем тролль. Я была почти уверена, что не смогу вытащить этот конкретный меч тем особым способом, которым я это делала, потому что Меч Эрлинга. Обратите внимание на заглавную букву. Это был Меч – предназначенный для определенного круга людей – эрлингов, а Зеро и Атилас уже довольно давно были упрямо твердили, что я не являюсь эрлингом. Прямо сейчас их утверждение выглядело сомнительно, и, возможно, дело только во мне, но идея сражаться насмерть за трон в стране фей никогда по-настоящему не привлекала меня. Я уже была наполовину убеждена, что они были так тверды в том, что я не являюсь эрлингом, только потому что не хотели, чтобы я им была, и думали, что смогут остановить это одной лишь силой своего неодобрения.
На самом деле я ожидала, что меч снова превратится в зонтик, но он оставался в форме меча всё то время, пока я приводила себя в порядок, поэтому я снова взяла его в руки и уставилась на него, как будто могла заставить его заговорить своим пристальным взглядом.
– Да, мне тоже это любопытно, – сказал спокойный знакомый голос. – Что именно ты делаешь с мечом Лорда Сэро?
Вот блин.
Я быстро повернулась, обходя разбросанные старые коробки из-под сока и крышки от бутылок, меч поднялся в защитную позицию, я даже не успела подумать об этом, и тут в шею вонзилась другая, более неприятная боль: золотой лошок. Командир фейри из силовиков, который время от времени приносил нам задания и формально был одним из людей короля, но на практике – как мы подозревали – подчинялся непосредственно отцу Зеро.
– Просто пытаюсь не сдохнуть, – сказала я. – А ты? Чего это ты тут рыщешь по округе случайных туннелей в Северном Хобарте?
– Я увидел бездомного питомца, – сказал он с холодной улыбкой, которая соответствовала украшению из листьев и цветов на его золотых доспехах: красивой и бездушной. – Я решил проследить за ним, чтобы узнать, что он задумал.
– Ну тогда спасибочки, что помог, – сказала ему с изрядной долей сарказма.
Он проигнорировал выпад, и я знала почему. Его взгляд всё ещё был прикован к мечу, который я не должна была держать в руках. Который я не могла держать.
– Мы задавались вопросом, – сказал он, слегка недоверчиво покачав головой. – Мы задавались вопросом, зачем он держит тебя рядом с собой, когда ты всего лишь ответственность. Казалось невероятным, что он дважды допустил одну и ту же ошибку, но…
У меня перехватило дыхание, когда до меня дошло.
– Ты тот, кто устроил беспорядок в кафе на днях, не так ли? Ты хотел посмотреть, что сделает Зеро, если ты поймаешь меня в ловушку.
– Нам было интересно узнать, как далеко зайдёт Лорд Сэро, чтобы защитить тебя, – сказал он, пожимая плечами. – Нам также было любопытно узнать, почему он это делает, но, кажется, я начинаю понимать.
Возможно, именно мысль о том, что я ничего не могу с этим поделать, вызвала у меня такую горечь, что я спросила:
– Так кому же ты собираешься рассказать? Отцу Зеро или королю? Потому что, если мы собираемся обсуждать вопросы, которые заставляют нас всех задуматься, то это то, что нам будет очень интересно узнать дома.
– Очевидно, отец Лорда Сэро будет проинформирован о твоей связи с мечом, – презрительно сказал золотой лошок. – Королю необязательно знать об этом прямо сейчас. И я не намерен что-либо обсуждать с тобой, человек.
– Класс, – сказала я, и холодок страха пробежал по моей щеке, а затем быстро спустился по шее. – Не думала, что ты на самом деле ответишь на вопрос.
Он пожал плечами.
– Почему это должно иметь значение? Ты не доживешь до момента, чтобы кому-нибудь рассказать, маленький человечек.
Ух ты, угрозы убийством в десять утра. Жизнь сейчас стала настоящей каруселью.
– Разве ты не должен спрашивать разрешения на такие вещи? – спросила я, перенося вес тела на левую ногу и при этом слегка смещаясь влево. Я была близка к концу туннеля, но даже если я успею выбраться до того, как он меня поймает, что тогда? Скоро ли вернётся Джин Ён? Смогу ли я продержаться достаточно долго против настоящего воина-фейри, чтобы дожить до того момента, когда это произойдёт?
– Отец Лорда Сэро, несомненно, прикажет казнить тебя, когда узнает, – сказал он. – Я просто предвосхищаю этот приказ.
Он набросился на меня так быстро, что я едва успела защититься, и нанёс такой сильный удар по моей защите, что меч чуть не вылетел у меня из рук. Я отшатнулась вправо, мои пальцы болели от силы удара, и у меня не было времени снова защититься, прежде чем я увидела, как кончик меча золотого фейри вонзился мне в грудь.
Не знаю, что я ожидала почувствовать, но точно не ожидала, что это будет похоже на сильный толчок в грудину, который отбросил меня на два шага назад, в то время как окровавленный меч последовал за мной, но остановился совсем рядом с моей грудью.
Я тупо уставилась на окровавленный кончик меча, затем на спину, из которой он торчал. Она была в костюме, и внезапно повсюду запахло одеколоном, это было неправильно, потому что Джин Ён не должен был стоять между мной и золотым фейри; у Джин Ёна не должен был торчать из спины меч.
Золотой фейри выглядел таким же дезориентированным, как и я, его лицо выражало крайнее потрясение, когда он смотрел поверх левого плеча Джин Ёна, а одна из рук Джин Ёна сжимала его левое плечо.
На какое-то мгновение я даже подумала, что Джин Ён мёртв. Затем он рассмеялся с кровью, застывшей в его лёгких, и притянул золотого фейри ближе, положив руку ему на плечо. Меч пронзил его ещё сильнее, заставив меня отскочить в сторону, и у золотого фейри было всего мгновение, чтобы издать сдавленный звук осознания, прежде чем Джин Ён разорвал ему горло зубами.
Если бы у меня было время подумать, я бы решила, что Джин Ён укусил его. Вампирская слюна смертельна для любого, в ком течёт кровь фейри, и я бы поспорила на свою последнюю чистую толстовку, что золотой фейри был настолько фейри, насколько это возможно.
Я не ожидала такой жестокости, как разрывание горла, которая напомнила мне о том, что Джин Ён совсем не человек, или ужасающим самоотречением, с которым он притянул себя, чтобы убить фейри.
Золотой фейри отступил на шаг и рухнул там, где стоял, но я увидела его глаза и поняла, что он был уже мёртв до того, как упал на землю, его шея и грудь были залиты струящейся голубой кровью.
Меч Эрлинга выпал из моих холодных, онемевших пальцев, ударившись о бетон с лёгким стуком острых зубчиков и остатков материала, когда он снова превратился в зонт, и Джин Ён пошатнулся, золотой меч глубоко вонзился ему между рёбер, и с него, торчащего из спины, стекала тёмная кровь.
– Вот же блин, – прошептала я, потому что он сделал это снова, и на этот раз у него не было причин так поступать. Потому что мне пришлось бы вытащить меч из его груди, чтобы он мог начать исцеляться. Потому что мне пришлось бы…
– Кровь, – сказал он, когда он покачнулся, его рот и подбородок заблестели синим.
Я сделала вдох, похожий на всхлип, и схватилась за рукоять меча, вытаскивая его так быстро и уверенно, как только могла. Он всё равно застонал, опускаясь на колени, и я подхватила его, прежде чем он смог упасть ещё ниже.
– Погодь, – сказала я. – Желаешь голубую кровь или красную?
– Голубую, – выдохнул он.
Я позволила ему присесть на корточки, прежде чем схватила золотого фейри за пластинчатый доспех и притянула его ближе.
– Лучше поторопись, – сказала я, протягивая руку поближе к носу Джин Ёна. – Ты уже сделал большую часть работы.
Он вонзил зубы в запястье фейри, скорчившись от боли и слабости, и золотой фейри стал совершенно обескровленным, пока он пил, голубая кровь ярко выделялась на фоне абсолютной белизны его мёртвого лица.
Я подождала, пока Джин Ён перестанет раскачиваться, сидя на корточках, и немного распрямится, затем помогла ему снять пиджак. К тому времени пиджак был уже в значительной степени коржиком, и его рубашка выглядела ненамного лучше. Я бы помогла ему вытереть лицо и немного привести себя в порядок, но он сделал это сам, надев пиджак на удивление твёрдой рукой, а потом позволил мне помочь ему подняться, чтобы мы могли воспользоваться водопроводом в конце туннеля.
Когда мы стирали его рубашку, на ней проступила кровь – или, может быть, она просто
была незаметной на фоне голубого хлопка, – и Джин Ён медленно натянул её обратно, позволив мне помочь ему. К счастью для него, день выдался тёплым и солнечным, и он быстро обсох, но его кремовый пиджак был уничтожен, и он это знал. Я увидела, как его клыки обнажились в беззвучном раздражённом рычании, когда он швырнул его обратно в туннель, за груду уже гниющего хлама.
– Иди домой, – сказала я ему. – Атилас поможет тебе исцелиться немного быстрее, и ты сможешь выпить ещё крови.
Я хотела повернуться к нему спиной и заняться своими делами, отказываясь признавать, что он только что снова чуть не умер, но он схватил меня за рукав, когда я поворачивалась, легко и непринуждённо, и это ранило меня в самое сердце, потому что он был нежен со мной, когда сам был тем, кого только что ранили.
– Odi ka?
– Чем я занималась – не твоё дело, – сердито сказала ему, не оборачиваясь. Он не имел права снова подвергать меня ужасному риску, когда я не знала, зачем он это делает. – Топай домой! Пусть Атилас посмотрит на тебя и убедится, что с тобой всё в порядке!
Краем глаза я заметила, как он пожал плечами.
– Эта маленькая царапина? Она заживёт.
– У тебя всё ещё течёт кровь, – коротко сказала я, бросив на него быстрый взгляд. Я прекрасно понимала, что это не просто царапинка: если бы меня не было рядом, чтобы вытащить меч, он бы умер с ним в груди. Я обнаружила, что мечи и кинжалы фейри часто обладают антивампирскими чарами. И да, если бы меня там не было, он бы также не подвергался опасности, но эта мысль никак не улучшила моего настроения.
Джин Ён вытер кровь тыльной стороной ладони, затем выудил неизвестно откуда носовой платок, чтобы вытереться как следует.
– Я выпил много крови, – сказал он. – Это кровь того человека, а не моя.
Также она была голубой; понятия не имею, почему до меня это сразу не дошло. Осознание этого сделало маленькую, дрожащую, злую часть меня немного менее дрожащей и злой, так что я только пробормотала:
– Почему этим утром ты вообще меня преследуешь?
Джин Ён пожал одним плечом и сказал что-то по-корейски, что означало: «сегодня утром в тебе есть что-то подозрительное», – мелькнуло у меня в голове.
– Да ладно? – я прокашлялась, и в этот раз повернулась к нему лицом. – Ну и что с того?
Он снова пожал плечом.
Я бросила на него вызывающий взгляд.
– Зеро сказал тебе следовать за мной?
Джин Ён пристально смотрел на меня несколько секунд, прежде чем неожиданно спросить,
– Wae? Это что-то меняет?
– Ага, – сказала я, и снова почувствовала укол гнева. – Зеро велел тебе следовать за мной?
– Нет, – ответил он. – Я пошёл по своей собственной прихоти.
– Тогда ладно, – сказала я. – Можешь пойти со мной.
– Ты в любом случае не смогла бы меня остановить, – он сказал это вполголоса, но я была уверена, что он слегка ухмылялся. И снова он спросил: – Куда мы идём?
– Идём встретиться с тритоном насчёт флешки. – сказала ему. – Слушай, если пойдёшь со мной, постарайся сделать так, чтобы люди не заметили всего этого у тебя на груди, лады?
– Они не заметят, – сказал он. Он снова казался веселым, несмотря на то что я могла видеть сквозь разрез на его рубашке всё ещё заживающую рану. – Они будут отвлечены моим лицом. А вот тебя – они тебя заметят.
Я посмотрела вниз и увидела, что моя толстовка пропиталась тёмной кровью.
– Да что ж такое, блин! – сказала я раздраженно и сняла её. К счастью, под толстовкой на мне была чёрная футболка с изображением группы Monkees: крови не было видно, за исключением небольшого пятна на лице Дэви, которое можно было бы истолковать как психоделический всплеск цвета.
– Знаешь, тебе пора прекратить это делать, – сказала я, выбрасывая толстовку в ближайший общественный мусорный бак. – Появляешься из ниоткуда и встаёшь между мной и мечами. Это, блин, вредно для здоровья.
Джин Ён только пожал плечами и продолжил идти. Обычно он излучает самодовольство, которое очень трудно вынести, но сегодня он выглядел просто довольным, как будто хорошо поработал за день.
Он был не совсем неправ, так что я сердито сказала:
– Не всегда рядом будет кто-то, кто вытащит меч и подтащит мёртвого фейри поближе, чтобы ты мог им питаться, чтобы не умереть, знаешь ли.
– Тогда я сам вытащу его и подползу, – сказал он. Он бросил на меня взгляд из-под ресниц и добавил: – Я поступаю, как мне заблагорассудится. И ты меня не остановишь.
Затем он неторопливо пошёл впереди меня, а я на мгновение остановилась, испытывая одновременно разочарование и внезапную, совершенно неожиданную нежность. Теперь он определённо излучал самодовольство.
Глава 2
Позвольте заметить, очень сложно испытывать благодарность к вампиру, который спасает тебе жизнь вроде как из чистого упрямства. С другой стороны, в то утро из-за этого упрямства, казалось, было легче не поднимать шума из-за того, что он преследовал меня. Не то чтобы я стала доверять ему больше. Может быть, я ему не стала доверять меньше. Блин, а может, я была просто благодарна, кто знает? Вы ведь должны испытывать благодарность, когда кто-то спасает вам жизнь.
Обычно я не горела желанием, чтобы Джин Ён шёл со мной навстречу с Маразулом, даже если бы я полностью доверяла ему, но я сильно нервничала из-за всего этого. Не в том смысле, что я сегодня умру, а в более скрытом, опасном смысле: в таком, который заставил меня задуматься, смогу ли я всё ещё говорить, когда наступит момент, когда этот конкретный тритон начнёт улыбаться мне.
Мы с этим тритоном вместе сражались в кафе, куда нас заточил золотой фейри – я физически, он электронно – и к тому времени, когда всё испытание закончилось, я чувствовала себя с ним комфортно и тепло, а не жарко и нервно. Но это было несколько дней назад, и я быстро поняла, что мне придётся преодолевать эту нервозность каждый раз, когда я вижу его.
Джин Ён был опасен, и, возможно, ему нельзя было полностью доверять, но во многих отношениях он был человеком знакомым. Я и раньше была влюблена, но не припоминаю, чтобы это чувство было настолько чуждым и всеобъемлющим – что было трудно дышать, когда мой избранник был рядом. Я чувствовала себя стрёмно. Стрёмно, что я не могла ничего с этим поделать. Стрёмно, что мне было трудно сосредоточиться на других вещах, когда он был рядом. Я хотела, чтобы это прошло, хотела иметь возможность не идти к Зулу, но он был единственным, кто мог помочь мне с флешкой, если только я не попытаюсь связаться с Блэкпойнтом.
Может, казалось мне, возможно, я должна просто попытаться забыть об этом. Игнорить свои чувства, пока они не пройдут – перестать ходить к Зулу, после того как с флешкой будет покончено.
И может, я должна прекратить цепляться к Зеро по поводу того, что он не способен справиться с эмоциями, раз уж я сама не могла справиться влюбленностью.
– Куда мы идём? – спросил Джин Ён, и я вырвалась из своих раздумий и обнаружила, что он, не моргая, смотрит на меня.
– Я ж сказала… оу, в смысле, где назначена встреча? У него дома. Здесь недалеко – и ты можешь просто посидеть подождать, пока я мы будем там.
Я никогда раньше не бывала в доме Зула, хотя и видела его снаружи. За последние два дня я встречалась с ним несколько раз, выполняя поручения Зеро, но я всегда встречалась с ним в кафе или в ботаническом саду, где он мог передвигаться на инвалидной коляске по широким гладким дорожкам.
