Текст книги "Между делами (ЛП)"

Автор книги: Вэнди Джинджелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Зеро потянулся за ближайшей кружкой кофе – со смесью специй Джин Ёна, но Джин Ён зарычал и безошибочно выхватил её, прежде чем он успел к ней прикоснуться, так что я закрыла рот.

Зеро хладнокровно взял другого и сказал:

– Тебе следует приберечь немного энергии для борьбы. Ты был невнимателен.

– Я тебя не кусал, – коротко бросил Джин Ён и зашагал обратно через двор со своим кофе.

Атилас улыбнулся и потянулся за своей пустой чашкой, и через секунду или две брови Зеро поползли вверх, и он снова последовал за Джин Ёном в зону боя.

Я сразу ничего не сказала. Я просто поставила перед Атиласом чайник, затем села рядом с ним, положив ноги на последний край перил внутреннего дворика, который не прогнил насквозь.

– Джин Ён в последнее время становится довольно обидчивым, – сказала я через некоторое время.

Краем глаза я снова заметила слабую улыбку: я ожидала её. Это означало, что Атилас очень хорошо понимал, почему Джин Ён ведет себя именно так, и что он не хотел портить себе удовольствие, рассказывая мне почему.

Всё было в порядке.

Это было не то, о чем я на самом деле хотела его спросить.

– Он, конечно, менее продуман в своих атаках, – согласился Атилас. – Но, с другой стороны, он только что сдержался и не ударил Зеро, так что я с осторожным оптимизмом смотрю на его шансы. Вы оба, кажется, в последнее время развиваетесь… неожиданным образом. Мне кажется, что в последнее время ты и сама становишься намного лучше в бою, Пэт.

Я не могла сдержать улыбки. Я думала, что мне становится лучше, но было приятно слышать это от человека, который знает, о чем говорит. Конечно, я всё ещё очень хорошо помнила те поединки с Атиласом – за исключением последнего – и я прекрасно понимала, что мне придётся сражаться значительно лучше, если я буду должным образом тренироваться с Атиласом.

С одной стороны, мне повезло, что Джин Ён, в основном, сражался на мечах, когда дело касалось меня; он не лгал, когда говорил, что его тело – оружие.

– Тренировалась, – сказала я, выдувая разноцветный пар от своего кофе на задний двор. – Но самое странное, что чем лучше у меня получается, тем труднее победить вас, чуваки. Я полагаю, это происходит из-за того, что ты сражаешься против себя, когда у тебя есть преимущество.

– Да, Джин Ён значительно лучше без оружия, – сказал Атилас. – Но он также очень хорош в том, что касается обоюдоострых клинков, так что противостоять ему в одиночку – это не повод для насмешек.

Я поёрзала на своём сиденье и придвинулась к нему поближе. На улице начинало холодать. Я сказала:

– Ты не говорил мне, что раньше встречался с Морганой.

На мгновение у меня перехватило дыхание, даже воздух застыл – или, может быть, это было просто потому, что я надеялась, что у меня получилось.

Затем Атилас отхлебнул чай и сказал:

– Разве? В то время это не казалось важным, но, без сомнения, тебе виднее.

Я сделала глубокий вдох, мои лёгкие снова согрелись от движения, но, похоже, это не обеспечило меня кислородом. Неужели он был застигнут врасплох и ответил правду? Сказал ли он мне именно то, что хотел, чтобы я услышала, потому что думал, что я что-то знаю, и ему нужно было сообщить мне что-то как можно менее полезное? Невозможно сказать наверняка, потому что это был Атилас.

Но теперь я знала, что он был знаком с Морганой. Встречался с ней, если он ответил правду. Я просто не поняла, что это значит.

– Твоя подруга укоренилась в нашем мире гораздо глубже, чем ей хотелось бы думать, – сказал Атилас, снова удивив меня. – Она должна сделать всё возможное, чтобы приспособиться к этому: это сослужит ей хорошую службу в будущем.

– Кажется, через некоторое время с ней все будет в порядке, – сказала я, хотя какая-то часть моего сердца с болью предполагала, что она могла бы справиться без моей помощи и, возможно, очень хотела бы этого. – Она уже была… она уже многое знала. Она просто не хотела признаваться в этом самой себе. Кое-что из этого, о чем она не подозревала, было не нормальным.

– Странно, что вещи, которые человек может принять за норму, со стороны легко воспринимаются как необычные, – сказал Атилас. Я не была уверена, говорил ли он о Моргане или о чём-то другом. – Теперь, когда она знает, что это ненормально, её новая норма должна расшириться и стать вполне комфортной. Она, по крайней мере, должна уметь ходить.

– Если она ест мозги, – сказала я, понимая, что разговор пошёл в направлении, которого я не планировала. Вероятно, это было более удобное направление для Атиласа, пронырливого старого фейри.

– Небольшая плата за то, что у тебя хороший повар, – мягко сказал он. Он отвёл взгляд от меня и посмотрел на задний двор, где Зеро, запрокинув голову, допивал свой кофе, а Джин Ён выглядел очень острым и зубастым. – Как ты думаешь, Джин Ён вспомнит, что у него есть оружие, или снова пустит в ход зубы?

– Без понятия, – сказала я. – Я же говорила тебе. В последнее время он какой-то странный.

– Тогда, возможно, мне следует вмешаться, – сказал он, наклоняясь вперёд, чтобы встать.

– Атилас?

– Да?

– Как ты познакомился с Морганой? – хотела спросить, почему он вернулся туда и побеспокоил детей, но не был уверена, что осмелюсь. Возможно, я слишком беспокоилась о том, каким может быть его ответ.

Он едва слышно вздохнул.

– У меня были кое-какие дела с её родителями.

– До или после того, как они умерли?

Слова сорвались с моих губ, но я не пожалела, что они вырвались. Я не была уверена, зачем именно я спросила, и даже почему это было важно, но я знала, что хочу получить ответ.

– После, – сказал он. – Довольно давно. На том этапе они были только что мертвы, и у меня возник вопрос, на который требовался ответ.

– Ты просто… ты пошёл поговорить с парой призраков? Зеро знал?

– Зеро был и остается в неведении. Это было сделано не по его приказу.

– Ты знаешь, что она была зомби?

– Они не сочли нужным рассказать мне, кем она была, а я, конечно, не был настолько груб, чтобы спросить, – сказал он. – Когда мы разговаривали, я знал, что она не человек. Я не буду, – добавил он с легкой понимающей улыбкой, – рассказывать тебе, о чем мы говорили. Это было личное дело, и я сомневаюсь, что она меня помнит.

– Полагаю, ты хочешь, чтобы я молчала об этом, – сказала я несколько раздражённо. Всякий раз, когда я получала какие-то ответы, возникало ещё больше вопросов.

– Я был бы признателен, – сказал он, глядя на настороженно кружащих Зеро и Джин Ёна. – Но, если ты этого не сделаешь, я не буду тебя останавливать.

– Ты просто не хочешь быть мне чем-то обязан, – сказала я и не смогла удержаться от улыбки, несмотря на то что день выдался ужасный.

– Ты слишком хорошо меня знаешь, Пэт, – сказал он, улыбаясь в свою чашку.

– Подозрительно! – сказала я. – Теперь я не знаю, был ли я права или нет!

Атилас на мгновение положил руку мне на голову, а рядом со мной оказался тёплый лоскуток ткани в клетку и вельвет.

– Ты очень быстро схватываешь всё на лету, Пэт, – сказал он. – Будь осторожна, ладно? Старайся не забывать старые уроки за всеми новыми, которые ты усваиваешь. Для питомца было бы опасно становиться слишком дерзким.

Затем он поставил свою чашку и встал, чтобы неторопливо выйти на задний двор, прежде чем я успела напомнить ему, что нам нужно ещё поработать над моими воспоминаниями, которые пропали, особенно над теми, которые были связаны с той ночью, когда погибли мои родители. Я могла бы сразиться с ним, но я всё ещё чувствовала себя не в своей тарелке, чтобы что-то предпринять, кроме как смириться с задержкой.

Вместо этого я осталась сидеть на месте, когда Атилас сказал:

– Джин Ён, возможно, ты добавишь себе хорошего настроения на этот день, позволив мне провести спарринг с моим господином. Я чувствую, что мне нужно стряхнуть с себя паутину.

– Принеси свои ботинки, Пэт, – крикнул Зеро, когда Джин Ён, на удивление покладистый, оставил поле боя двум другим мужчинам. – Ты следующая.

– Отлично, – сказала я с сарказмом. – С нетерпением жду этого.

Я присела рядом с Джин Ёном на ступеньку во внутреннем дворике, чтобы немного понаблюдать за их спаррингом, и, несмотря на это, выпила свою четвёртую или пятую чашку кофе за день. Наверное, мне нужно поработать над тем, чтобы пить меньше, но кто может справиться со стрессом, выпивая меньше кофе? У меня ещё не кружилась голова, и даже если моя нога немного подрагивала, всё равно было легко сосредоточиться на наблюдении за боем Зеро и Атиласа. Это всегда впечатляющее зрелище: у Зеро есть все преимущества в росте и весе, и победить его должно быть легко, но когда я вижу, как они справляются, становится ясно, почему Атилас был выбран для его тренировки, когда он был ребёнком. Когда Атилас сражается, в нём есть какая-то смертельная, едва сдерживаемая дикость: он слишком быстр, чтобы блокировать удар, слишком резок, чтобы избежать пореза, слишком скользок, чтобы его можно было поймать.

Если бы все удары Зеро попадали в цель, это, вероятно, очень быстро помогло бы меньшему фейри; но не все удары попадали в цель, и это имело решающее значение. Атилас был хорош в принятии тех ударов, которые ему были необходимы, чтобы наносить свои собственные удары.

Это заставило меня снова подумать об Атиласе, когда я зашла, чтобы взять свои ботинки для тренировки, и мои мысли было трудно классифицировать. Очевидно, он что-то подозревал. Но к чему именно привели эти подозрения – или даже чем они были – ускользнуло от меня. Что бы это ни было, вероятно, это как-то связано с Зеро, и что бы это ни было, в последнее время он становился всё более и более подозрительным. Если бы я узнала, что он был в отъезде и занимался мошенничеством, чтобы Зеро не пришлось занимать трон, который он так отчаянно не хотел занимать, я бы не удивилась.

Но тогда это оставило бы незавершённым дело эрлингов, которые не все пережили цикл, если не становились королями, даже если бы отказались от своего права принять вызов, а Атилас был не из тех людей, которые оставляют незавершёнными дела валяться где попало, когда они могут нанести ущерб.

И мне тоже было интересно, насколько Зеро осведомлён о махинациях Атиласа.

Что я собиралась сделать, так это взять свои ботинки и вернуться на улицу, чтобы в свою очередь потренироваться. Вместо этого, придя в комнату, я обнаружила, что сижу в своём кресле-качалке и смотрю в потолок, мои ботинки были надеты, но не застёгнуты, а мысли были всё в той же полудрёме. Куда мне было идти дальше? Я была эрлингом, и мои родители были… кем бы, блин, они ни были людьми, когда они дали отпор Запредельным, терроризировавшим людей. Когда я была ребёнком, кто-то решил, что я достойна защиты, и похитил меня, чтобы убедиться, что я у них в руках – попытка, которая не пережила визита нашего убийцы. Я тоже едва не погибла, но каким-то образом выжила.

Борьба за трон началась всерьёз, и в один прекрасный день отец Зеро найдёт нас и заставит своего сына стать королём. Или король объявится за нами обоими. Мои чемпионы – мои похитители – были уже мертвы много лет назад: я никогда не знала их, хотя, полагаю, мои родители должны были знать.

По-прежнему оставалась проблема неизвестности, влюблён ли Зеро в меня? втюрился в меня?

И теперь, когда я села, чтобы пролистать стопку бумаг, среди которых должна была быть копия прав моей прабабушки, я поняла, что эта бумага определённо исчезла.

Блин, раздражённо подумала я. Не то чтобы психи рылись в моей комнате наобум, но, если она пропала, вполне вероятно, что её забрал кто-то из них. Почему? И который из них?

Я тяжело вздохнула и бросила всё это обратно на ковёр, снова забираясь в свою мягкую подушку. В моей жизни происходило слишком много событий, и я не знала, на чём сосредоточиться в первую очередь, не говоря уже о том, что было самым важным. И всё ещё в глубине моего сознания таились новые и ужасные воспоминания – они просто ждали, когда я закрою глаза, чтобы они снова всплыли наружу.

Я, наверное, просидела бы там до конца вечера, если бы Джин Ён не поднялся за мной. Проигнорировав недвусмысленный приказ Зеро, он скинул ботинки и, не останавливаясь, прошествовал в мою комнату, присел на корточки возле подушки и сказал:

– Хайион хочет, чтобы мы устроили спарринг.

– Какой сюрприз, – сказал я. – Мы должны сказать ему пару слов о неоднозначных сигналах, потому что, когда мы внутри, главное – не биться о мебель, а когда мы снаружи, главное – веселиться, ребята.

Джин Ён издал короткий смешок, отвёл взгляд и сказал:

– Хайион усердно работает над нами сегодня…

Он пропустил это мимо ушей, и только когда он оглянулся на меня, глаза его увлажнились, я поняла, что он имел в виду.

– Что, вампирские слюни? Кажется, я всё ещё на взводе после вчерашнего, – с сомнением спросила я. – Мне это нужно?

Джин Ён слегка пожал плечами, но остался на месте, наблюдая за мной, склонив голову набок. Он что, играл в Зеро?

– Оу, – сказала я, внезапно всё поняв. – Ты хочешь немного повеселиться с Зеро.

– Повеселиться? – он пожал плечами, в глазах его было веселье. – Это могло бы быть забавно.

– Ладно, – сказала я, опуская голову обратно на подушку и бросая последний взгляд на мирный потолок. К концу тренировки я, вероятно, лежала бы на спине, откашливала траву и смотрела в небо. – Укуси меня или что-нибудь в этом роде, и мы сыграем пару парных матчей с Атиласом и Зеро.

Как будто мы когда-нибудь выйдем победителями. Как будто для меня или Джин Ёна когда-либо был другой исход, когда дело доходило до борьбы со слишком большими и слишком плохими вещами, кроме того, что мы пролетали сквозь стену и были вынуждены вставать и делать это снова.

Я тихонько рассмеялась и повернула голову, чтобы сказать Джин Ёну:

– Может быть, мы сможем пробить Зеро стену, если объединимся, – но у меня не было шанса сделать что-то большее, чем сложить букву «м», потому что он наклонился вперёд и поцеловал меня, подталкивая обратно в кресло-качалку. Это был всего лишь мимолетный поцелуй, которого даже не хватило, чтобы почувствовать шипение энергии, вызванной слюнями вампира, но вместо того, чтобы отстраниться, он снова прижался ко мне, чтобы подарить ещё один нежный, мимолетный поцелуй, который был недостаточно долгим или глубоким, чтобы запустить эту потустороннюю энергию.

– Это не… это не дало мне вампирских слюней, – глупо сказала я после того поцелуя.

– Нет, – сказал Джин Ён, снова делая шаг вперёд. – В том-то и дело.

На этот раз он подался вперёд всем телом, просунув руки между мной и креслом-качалкой, его грудь слегка коснулась меня, и из-за внезапного учащённого биения моего сердца на меня нахлынул шквал воспоминаний.

Джин Ён нёс меня домой на спине. Руки Джин Ёна обнимали меня, когда он шептал мне на ухо бессмысленные цифры, чтобы прогнать воспоминания о смерти в моих снах. Джин Ён, окровавленный и избитый, прислонился ко мне, потому что у него не хватало сил сидеть одному.

И я снова выбралась, потому что он определённо никогда раньше так меня не целовал, и мне было трудно сосредоточиться на чем-то другом. У меня мелькнула случайная, дикая мысль, что Джин Ён без обуви вовсе не такой безобидный, как я думала; босоногий Джин Ён был опасно удобным Джин Ёном.

Обилие мягкого тепла – вот что это было, если не считать гладкую упругость его груди; тепло и мягкость подо мной, обвивающие меня, тепло и движение губ на моих губах. Ответила ли я на его поцелуй? Я думаю, что так оно и было, и от этого у меня снова потеплело в животе.

Он оставил мне достаточно пространства, чтобы я могла пошевелить руками – обнять или оттолкнуть, – и, думаю, именно это меня и разбудило. Я оттолкнулась, для пробы, и он отодвинулся от меня и даже от подушки сразу, прислонившись спиной к деревянной балке и не сводя с меня глаз. Я не знаю, как, но ему удалось выглядеть так, словно он только что целовал ничего не подозревающие губы: глаза полуприкрыты, галстук съехал набок и слегка распущен, волосы растрёпаны, утратив свою обычную опрятность.

Он уже сказал это, но даже если бы он этого не сказал, я бы знала, что то, что только что было у меня… нет, то, что только что было у Джин Ёна… о, блин, я бы знала, что поцелуй, который только что произошёл, не был поцелуем с целью обеспечить меня вампирскими слюнями.

– Что, блин, это было? – наконец спросила я, стараясь не ахнуть. Из-за подушки и приступа головокружения мне с некоторым трудом удалось сесть, но дышать было до смешного трудно, а смотреть в лицо только что поцелованному Джин Ёном было поразительно трудно.

– Ах, – сказал он, прислонившись головой к балке позади себя. – Я так давно хотел это сделать.

– Погодь-ка! – запротестовала я. – Ты не можешь… ты не можешь так меня целовать! Ты влюблён в человека! Ты сказал, что собираешься пригласить человека на свидание!

– Ne, – сказал он. Самодовольно добавил, – Этот человек – ты.

– Я имела в виду другого человека! Это не могу быть я!

Он прищурился, глядя на меня, но всё испортил своей ухмылкой.

– Я думал, ты не хочешь понимать. Ты действительно не знала, что я люблю тебя? Jeongmal?

– Ты не можешь! – встревоженно сказала я. То, что Джин Ён влюблён в человеческую женщину, раздражало, но было понятно. Влюблённость Джин Ёна в меня была невозможна. Это было невыполнимо. Определённо не сработало бы. Я не хотела, чтобы это сработало. – Тебе не позволено.

– Нет, – сказал Джин Ён, подавшись вперёд и положив руки на колено. – Не тебе решать, влюбляться мне в тебя или нет. Возможно, ты обратишь внимание на меня, возможно, ты обратишь внимание на кого-то другого. Но любить тебя – мой выбор, и ты не можешь запретить мне этого делать. Хайион тоже не может.

– Как? – спросила я. – И почему? С какой стати тебе в меня влюбляться?

– Я тоже хотел бы знать, почему, – угрюмо сказал он. – С тобой неудобно, и ты заставляешь меня слишком много думать. А иногда ты такая милая, что я не могу думать, и это ещё хуже.

– Хочешь, чтобы я перестала быть милой с тобой?

– Ani. Всегда будь мила со мной.

– Я не собираюсь быть милой с тобой! – сказала я чуть более резко, чем хотела. Джин Ён был колючим, сумасшедшим и раздражающим; он не должен был влюбляться в меня. Ему определённо не разрешалось этого делать.

Ему не разрешали, потому что это осложнило бы ситуацию, когда я только начала доверять ему снова. Только начала чувствовать, что у нас всё в порядке. Только начала чувствовать, что мы могли бы стать даже хорошими друзьями.

Джин Ён бросил укоризненный взгляд в мою сторону, но я нахмурилась.

– Нет, – предупредила я его. – Я не собираюсь быть милой с тобой.

– Ты и так часто бываешь не милой, – сказал он мне. – Тогда вместо этого будь рядом со мной и сражайся вместе со мной, и тыкай меня в рёбра. Я подожду, пока ты подумаешь об этом.

Я чуть было сразу не сказала, что мне не нужно время на раздумья и что ему лучше забыть об этом прямо сейчас, но я недооценила, как трудно было сказать что-то подобное вампиру с серьёзным лицом, который просто смотрел на меня.

– Я не собираюсь тебе ничего обещать, – сказала я ему вместо этого. – Мы только что снова стали друзьями. Ты не можешь ожидать, что я буду смотреть… смотреть на тебя так.

– У меня нет никаких ожиданий, – сказал он, пожимая плечами. Вместо того беззаботного вида, который это обычно придавало ему, сегодня он казался странно самокритичным.

У меня сложилось впечатление, что он действительно ничего не ожидал – разве что пинка под зад, если судить по настороженному блеску в его глазах. Это тоже было нечестно. Если он был влюблён в меня, а я не собиралась влюбляться в него – а я определённо не собиралась влюбляться в него; было безумием думать, что это так, – ему нужно было защитить себя. Не выкладывая всё вот так, открыто, уязвимо, как человек с обнажённой шеей.

– Как это может сработать, если я целую тебя ради вампирских слюней? – резко спросила я его. Если он не собирался защищаться, кто-то должен был это сделать. – Потому что я уверена, что это не только не поможет тебе, но и…

– Nan quenchana, – сказал он с медленной, мягкой улыбкой, от которой, к моему большому удивлению, у меня вспыхнули щеки. – Для меня это весело.

– Погодь, – неуверенно сказала я. – Что ты имеешь в виду, говоря, что для тебя это развлечение?

– Я же говорил тебе. Поцелуи – это не сделка.

– Да, сделка, мелкий кровожадный комаришка!

– Для меня, – мягко сказал он, его глаза потемнели и увлажнились, – это не сделка. Для меня это…

Я вскрикнула и зажала уши руками, потрясённая тем, что в деталях вспоминаю только что произошедшие поцелуи.

– Я не хочу знать!

Он подождал, пока я уберу руки от ушей, прежде чем скромно сказать:

– Ты должна помнить об этом, когда будешь целовать меня в следующий раз.

Я сердито посмотрела на него.

– Я не собираюсь целовать тебя снова!

Я была чертовски уверена, что не позволю ему поцеловать меня снова. Ну и ну! Это было последнее, о чем я думала, занимая место, которое следовало бы оставить для других вещей.

– Пф, – сказал он. – Тебе снова понадобится вампирская слюна.

– Тогда я заставлю тебя укусить меня!

Джин Ён, обнажив кончики зубов в самой довольной ухмылке, которую я когда-либо имела неудовольствие видеть на его лице, вкрадчиво произнес:

– Я этим тоже наслаждаюсь. Очень. Сильно.

Я слишком долго смотрела на него с открытым ртом, прежде чем выдавила:

– Я действительно хочу ударить тебя по лицу прямо сейчас.

– У меня красивое лицо, и оно не должно пострадать.

– Все знают, что у тебя красивое лицо! Тебе не нужно постоянно напоминать нам об этом!

За что я получил ещё один укоризненный взгляд. Он сказал:

– Ты никогда так не говоришь.

– Только потому, что ты никогда не перестаешь мне об этом говорить! – я на мгновение задумалась и добавила: – Лады, я могла бы не упоминать об этом, даже если бы ты и не упоминал, но я определённо не хочу этого делать, когда ты всегда так уверен в своей привлекательности.

– У меня есть зеркало, и…

– Было бы лучше, если бы история с зеркалом оказалась правдой, – пробормотала я.

– Amuten, – решительно произнес он, словно не давая мне слишком далеко отклониться от темы, – что ты собираешься делать?

Я не была уверена, говорил ли он о том, что в следующий раз мне понадобятся вампирские слюни, о том, что он, очевидно, влюблен в меня, или о том, что я время от времени говорю ему, какой он красивый.

– С чем? – мрачно спросила я. – С вампирскими слюнями? С тобой, влюблённым в меня?

Он неожиданно улыбнулся мне, его глаза сияли и в них плясали огоньки.

– Ты такая прямолинейная, – сказал он. – Ты ничего не можешь поделать с тем, что я влюблён в тебя.

– Значит, слюни вампира. Было бы проще, если бы я могла укусить тебя, – задумчиво произнесла я. Глаза Джин Ёна снова загорелись, и он открыл рот, но я поспешно сказала, прежде чем он успел ответить: – Если ты скажешь, что тоже этого хочешь, я тебя действительно ударю. Я тоже больше не буду готовить тебе кимчи.

Его рот был закрыт, он был очень чопорным.

– Если мне понадобятся вампирские слюни, ты можешь укусить меня.

Джин Ён стал ещё чопорнее.

– Я буду кусать очень осторожно, – сказал он.

– Не говори так!

– Это раздражает, an gurae? – спросил он, и в его глазах зажегся злобный смех. – Когда кто-то говорит что-то нормальное таким образом, это делает это ненормальным.

– Ладно, справедливо, – неохотно согласилась я. Не то чтобы я не делала с ним то же самое бессчетное количество раз. – Больше никаких поцелуев. Только пару укусов, и не в каких-нибудь странных местах.

– Koll! – сразу же сказал он.

По рукам. Отлично. Это сделало всё намного лучше.

– Я не собираюсь в тебя влюбляться, – сказала я ещё более раздраженно. Моё сердцебиение всё ещё не замедлилось, и, хотя, должно быть, это было следствием вампирских слюней, мне было невыносимо трудно говорить, не запыхавшись. – Так что тебе лучше привыкнуть к этому прямо сейчас.

– Ne, ты так и сказала, – ответил он, и хотя его голос не звучал радостно, он определённо не казался подавленным. Он поднялся, быстро и чётко, и повернулся, чтобы уйти, тихо бросив через плечо: – Постарайся сделать всё, что в твоих силах, моя подруга.

Я осталась смотреть ему вслед, пока он выходил из комнаты, и я почти уверена, что он тоже это знал, потому что он довольно неторопливо гарцевал. Я плюхнулась обратно в кресло-качалку, посчитав, что оно слишком напоминает объятия и так далеко от тонкого аромата Джин Ёна, что совсем не успокаивает, и тут же вскочила.

Вот же блин.

Что мне теперь с этим делать?