Текст книги "Между делами (ЛП)"

Автор книги: Вэнди Джинджелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– Иди сюда, мелкий плакса! – крикнула я, пересекая зал и уворачиваясь от гигантской люстры из синего стекла, которая с этого ракурса выглядела как цветущее дерево. От этого у меня кружилась голова, но это было не совсем опасно: чего я хотела избежать, так это отчетливого мира За за пределами дома.

На мгновение я задумалась, смогла бы я сделать это со своим собственным домом, но времени на раздумья не было, потому что дом снова начал крениться, и я заскользила назад по внезапно покатой крыше к окнам, как шарик в автомате для игры в пинбол. Проходя мимо, я схватилась за люстру и держалась изо всех сил, пока вся комната кружилась вокруг меня, и не отпускала, пока она не встала на место, как положено. Это был небольшой спуск, но, по крайней мере, там был ковёр и не было особого шанса вылететь из окна.

Поскольку какое-то время комната казалась довольно уютной, я присмотрелась к окнам повнимательнее. В поле зрения не было никакого внутреннего двора, только небо, которое было слишком ярким, и что-то стеклянное, медленно движущееся внизу, что никак не могло быть морем медленно движущихся кристаллов, как это выглядело, потому что хрустальных морей не существовало.

Во всяком случае, не в мире людей.

Я слегка поёжилась при мысли о том, что, как эрлинг, я нахожусь в другом мире, и мне вдруг стало интересно, не придётся ли мне пойти в За, чтобы подать прошение об отставке короне. Я не думала, что смогу чувствовать себя комфортно в мире с кристально чистыми морями. Это было слишком чуждо, слишком опасно.

Даже если бы у меня был Зеро, за которым можно было стоять, это было бы уже слишком.

Когда я чуть приоткрыла окно, даже воздух пахнул и ощущался по-другому.

– Вот блин, – сказала я и снова плотно закрыла его. Ни за что на свете я не хотела выходить на улицу прямо сейчас. Что бы ни случилось, я должна была постараться сделать так, чтобы меня не вышвырнули из дома, пока Зеро всё ещё был на подходе. Надеюсь, ему не составит труда попасть внутрь.

***

Я сумела пробиться сквозь песчаную бурю на лестничную площадку второго этажа, чуть не зацепила пацана за петельку для одежды, которая превратилась в чересчур ласкового осьминога, и соскользнула по перилам, чтобы избежать внезапно превратившейся в лаву парадной лестницы, прежде чем туда добрался Зеро.

К счастью, из окон первого этажа я могла видеть только внутренний двор и многоквартирный дом напротив; я испытала ещё большее облегчение, когда увидела, как Зеро спрыгнул во двор и бегом пересёк его.

Дверь открылась почти сразу после того, как я дотронулась до ручки, что заставило меня кисло усмехнуться. Очевидно, в доме знали, как себя вести, когда кто-то из представителей власти пытается проникнуть в дом через двор.

Когда Зеро переступил порог, на его лице появилась глубокая морщинка, но она исчезла, как только он увидел меня.

– Джин Ён?

– Где-то в стенах. Ему ведь не нужно дышать, верно?

Он уставился на меня.

– В этом нет необходимости.

– Это хорошо, тогда с ним, наверное, всё в порядке, – заметила легкую усмешку в его глазах и объяснила: – Стены могут время от времени становиться немного… водянистыми.

– Хорошо. Ты сможешь остановить их, если мальчик попытается сделать это снова?

– В основном, если я этого ожидаю.

– Где он?

– В гостиной, – сказала я, кивнув налево. – Он повсюду оставляет маленькие красные следы по всему дому.

– Красные? – Зеро огляделся и кивнул. – Пока никаких признаков Атиласа?

– Ни одной нитки твида, – ответила я. – Ты знаешь, как этот парень делает ту красную штуку?

Он направился в гостиную.

– У меня есть идея. Ты молодец, Пэт. Пойдём.

У меня осталось приятное тёплое чувство. Было приятно осознавать, что Зеро не слишком беспокоился о Джин Ёне; у меня уже была хорошая идея, что с ним всё будет в порядке, но мне не нравилось, что я не могла видеть, что с ним всё в порядке.

Я проследовала за Зеро в гостиную и обнаружила, что он быстро осматривает помещение. Несколько постукиваний по стене здесь, немного магии там.

– Ты можешь видеть мальчика? – он спросил. – Или даже тропу, о которой ты упомянула? Мне нужно с ним поговорить.

– Не парься об этом, – мрачно сказала я. – Кажется, я смогу привести его сюда. Дом сопротивляется мне, но Между готово работать со мной, как обычно.

– Сделай это.

Я протянула руки к этому красному следу и подтянула его к нам, как будто это был канат для прыжков с тарзанки. Возможно, мысль об этом принесла какую-то пользу, потому что пацан перелетел через стену и пролетел над нашими головами, испуганный и сопротивлявшийся всю дорогу. Он легко ухватился за крайнее окно и опустился на подоконник в голубую и золотую полоску, пугающе знакомый ему по отсутствию силы тяжести.

– Вам лучше убраться из моего дома прямо сейчас, – сказал он, упрямо переступая с ноги на ногу, что напомнило мне о Питере Пэне. – До сих пор я вел себя хорошо, но, когда стемнеет, для вас будет слишком поздно.

– Верни нам нашего вампира, – сказала я ему.

– Покиньте мой дом!

– Верни его, – сказал Зеро ужасно холодным голосом. – Или я сожгу всё это место дотла и посыплю останки солью.

– Попробуй! – сказал бледный мальчик, и его глаза вспыхнули красной яростью. – Ты и своего друга сожжешь.

– Я думаю, что нет.

– В любом случае, – презрительно сказал мальчик. – Вы не можете сжечь это место дотла – люди уже пытались. Пламя просто пожирает его, или разрушает бульдозер, или взрывает динамит. Что бы вы ни пытались использовать, это не сработает. В этом мире нет ничего, что могло бы разрушить мой дом, и я не даю вам разрешения находиться здесь.

– Я не собирался использовать что-либо из твоего мира, – сказал Зеро и с улыбкой, ещё более холодной, чем его голос, зажёг между пальцами голубое пламя.

– Послушай, малыш, – сказала я. – Ты ничего не понимаешь, а я знаю, что это твой дом, но, когда он вот так замолкает, это плохой знак.

Возможно, он уже понял это. Во всяком случае, его глаза стали очень большими и уставились на голубое пламя. Он прошептал:

– Что… что это такое? Здесь этого быть не может!

– Это, – сказал Зеро, заставляя пламя разгораться всё сильнее, пока оно не охватило всю его руку и нетерпеливо не взметнулось к потолку, – свет фейри. Он очень хорошо разрушает внешний вид предметов.

– Убери его! – крикнул мальчик. – Ты не можешь держать это здесь!

– Мы уберём его, когда ты вернёшь нам нашего вампира, – сказала я.

Теперь он определённо был напуган, но его подбородок всё ещё оставался упрямым, когда он сказал:

– Я н-не буду!

– Очень хорошо, – сказал Зеро и направил голубой огонь на ближайшую стену.

Я не знаю, чего я ожидала, но что бы это ни было, это не было так, что вся стена буквально взорвалась пламенем, которое вгрызалось в кирпичи и штукатурку, как кислота в плоть, и всё это взлетело на воздух с рёвом, подозрительно похожим на крик.

Мальчик вскрикнул, половина его лица была охвачена голубым пламенем, которое осветило череп, бледный и с пустыми глазами, как у любого сахарного черепа, вместо плоти и крови, которые там должны были быть. Позади него, в отражении окна, я увидела горящий скелет.

– Прекрати! Остановись! Мой дом! Не трогай мой дом!

– Верни нам нашего вампира, ревенант, – процедил Зеро сквозь зубы.

Если бы ребёнок не кричал, я бы, наверное, громко рассмеялась. «Верни нам нашего вампира». Я никогда не думала, что услышу от Зеро такие слова. Только не «нам». Только не «нашего». Если бы я действительно надеялась на это, я бы подумала, что мы действительно семья. Ничего странного или неудобного – просто семья. Такая любовь означала бы, что я снова могла бы сидеть, прижавшись к Зеро, не беспокоясь о том, что он об этом подумает.

Ревенант, чьё лицо и торс были охвачены синим пламенем, обнажившим белые кости, еще раз взвыл:

– Стой! – прежде чем этот вой перешёл в многоголосый вопль, который слился с воплями стен, потолка, всего пылающего дома.

А потом одна из стен прогнулась, и Джин Ён ввалился внутрь, весь в паутине, слизи и плесени. Я схватила его за грязный воротник и оттащила от стены, и одна из его рук сомкнулась на моём запястье, когда он попытался вырваться, ругаясь по-корейски.

Зеро видел, я знаю, что он видел. Однако он не остановил пламя, и вопль ревенанта становился всё более диким и пронзительным, он кричал без передышки.

– Зеро! – закричала я. – Прекрати! Джин Ёна отпустили! Тебе не обязательно убивать парнишку!

– Он уже мёртв, – мрачно сказал Зеро. – Это ревенант. Пламя показывает, что это такое.

Я схватила его за руку свободной рукой, Джин Ён всё ещё шатался рядом со мной, и снова сказала:

– Остановись! Мне плевать, что он уже мёртв; ты убиваешь его ещё сильнее!

В его глазах промелькнуло совершенно человеческое веселье, и пламя погасло.

– Пэт, – сказал он, когда ревенант прыгнул в укрытие за одним из диванов и начал громко рыдать, – ты не можешь убить то, что уже мертво. Я пытался отделить это от этого мира.

– Ага, – сказала я, свирепо глядя на него. – Это убивает его. Может, он и не такой живой, как мы, но он всё ещё взаимодействует с миром. И нам нужно с ним поговорить.

Зеро выглядел так, словно боролся с собой минуту или две. В конце концов, он сухо произнёс:

– Возможно, я слишком остро отреагировал.

Я обменялась удивлённым взглядом с Джин Ёном, который, казалось, не верил ещё больше, чем я, и сказала:

– Да, возможно. Спасибо, что пришел и спас нас.

Джин Ён фыркнул, но я была уверена, что он тоже был благодарен.

– Этот, представим, мальчик прячется за диваном, – вот и всё, что он сказал.

Кто-нибудь из вас, чуваки, когда-нибудь пытался выманить призрака из-за дивана? Это непросто. Особенно после того, как вы подожгли его дом и половину его лица магическим светом, показав степень его… мертвенности.

Зеро сел на другой диван, чтобы переждать, а Джин Ён исчез в ванной, чтобы привести себя в порядок, но через несколько мгновений вернулся, потому что там не было водопровода. К тому времени я уже стояла, скрестив ноги, рядом с диваном и выглядывала из-за его спинки, чтобы поймать горящие красным глаза мальчика-ревенанта.

– Ты можешь выйти, – сказала я ему. – Мы не причиним тебе вреда, только не пытайся заставить дом снова сожрать нас, хорошо?

Ревенант, вцепившийся в обивку дивана, заплакал ещё сильнее.

– Я не позволю Зеро снова швыряться в тебя огнём. Я также не позволю ему поджечь дом. Мы пришли сюда не для того, чтобы причинить тебе боль, мы просто хотели поговорить с тобой.

– Мы не, – громко сказал Джин Ён, – ожидали быть съеденными. Это было грубо.

– Вас не приглашали! – завопил ревенант, заставив меня подпрыгнуть.

– Лады, это правда, – согласилась я. – Но скормить его своему дому – это уже перебор, не?

– Чрезмерная реакция, – сказал Зеро в сторону. Если бы я не знала его лучше, я бы подумала, что он пытается сохранить достоинство из-за того, что ему пришлось извиниться раньше.

– Кто вы такие? – спросил ревенант, вытирая нос рукавом.

Одному богу известно, почему: не похоже, что у него на самом деле были телесные выделения, которые можно было бы вытереть, если бы свет фейри действительно показал, как оно выглядело на самом деле. Я восприняла это как хороший знак, что оно больше не рыдало.

Я ободряюще сказала:

– Мы здесь только для того, чтобы поговорить с тобой. Мы… следователи. Мы хотим знать, что с тобой случилось.

Последовало едва заметное движение вперед: ревенант подполз на четвереньках и присел всего в футе от края дивана, пристально глядя на меня.

– Действительно? – сказало оно. – Никого это никогда не волновало. Им просто нужен дом, и он мой.

– Выйди и расскажи нам об этом, – сказала я успокаивающе. – Сначала начни со своего дня рождения.

Из всех вещей, которые могли вызвать у него подозрения, этот вопрос не вызвал. Он сказал:

– Четвертое апреля тысяча девятьсот шестнадцатого года.

Маразул уже рассказал нам, так что я знала, какова была дата его рождения – или, по крайней мере, я знала, какова была дата рождения мальчика, который предположительно был убит в этом доме в тысяча девятьсот двадцать пятом году. Мне всё ещё было странно смотреть на его лицо, и мысль о том, что он был здесь почти сто лет, носилась где-то в глубине моего сознания, крича.

– Тебя зовут Ральф, не?

Он выполз как положено и присел на корточки, чтобы посмотреть на меня снизу вверх.

– Откуда ты знаешь моё настоящее имя? Никто никогда не знает моего имени!

Справа от себя я увидела Джин Ёна и Зеро, которые застыли ещё неподвижнее, чем были минуту назад – неподвижность хищников, да, но, по крайней мере, они пытались. Я бросила быстрый взгляд на Зеро, и он кивнул: они не хотели пугать Ральфа, который прятался за диваном, поэтому пока были готовы предоставить мне возможность всё уладить.

– Итак, – спросила я, поворачиваясь к нему, когда он осторожно устроился на диване лицом ко всем нам, – тебя терзает этот дом последние девяносто пять лет?

– Я не терзаюсь, – с достоинством ответил Ральф ревенант. – Это для призраков и теней. Во мне есть нечто большее, чем просто тень и остатки личности. У меня есть скелет.

– Да, звучит совсем не так жутко, – сказала я. – Я слышала, что в этом месте, как предполагалось, водятся призраки.

– Люди продолжают пытаться сюда переехать, – угрюмо сказал Ральф. – И они не слушают, когда я говорю им, что я был здесь первым и что это мой дом. Они просто продолжают врываться, шуметь и пытаться что-то передвинуть, а мой дом так не работает. Вещи должны оставаться на своих местах.

– Значит, там нет призраков, – сказала я, кивая. Я немного подумала об этом и ухмыльнулась. – Спорим, ты всё же показываешь им свой скелет, а?

– Иногда, – сказал Ральф с виноватой улыбкой. – В основном, я просто позволяю дому съесть несколько штук и выплюнуть их. Иногда я оставляю их здесь на некоторое время, чтобы они поняли, что это глупо – ошиваться тут.

Я взглянула на всё ещё промокшего и явно раздражённого Джин Ёна и ухмыльнулась.

– Ага, заметно. А как насчёт тех, которые не возвращаются?

– Что, трое мужчин и тот, что в очках? Они ушли куда-то ещё, когда дом поглотил их. Я не смог вытащить их обратно. Тот, что в очках, тоже не хочет уходить.

В его голосе звучала обида, из-за чего было трудно сдержать улыбку. Очевидно, следователь, о котором нам рассказывала Веспер, нашёл, во что верить.

Мне не хотелось думать, куда подевались трое молодых людей с камерами, поэтому вместо этого я спросила Ральфа:

– Ой. Почему у тебя здесь нет воды?

– По моему опыту, в пустых домах людей обычно нет воды и электричества, – сказал Зеро, но сказал это тихо, чтобы не напугать ревенанта.

– Да, но что, если риэлторы показывают дом людям? Он сказал, что люди въезжали и выезжали: риэлторы, должно быть, включили свет и всё такое прочее, чтобы показать его людям.

Это было странно: несмотря на то, что в течение тех лет, что я была одна, в моём доме всё ещё были электричество и вода, этот дом редко показывали людям. Здесь, где дом, очевидно, столько раз сдавался в аренду и продавался, имело бы смысл сохранить их. Внезапно я вспомнила о счёте за воду или электричество, который я видела среди документов, которые я передала Пять-Четыре-Один, и подумала, не стоит ли мне ещё раз взглянуть на него.

– Вода и свет отключаются, когда уходят люди, – печально сказал ревенант. – Им на меня наплевать.

– Возможно, они бы так и сделали, если бы ты не демонстрировал им свой скелет, – заметила я. – Некоторым людям это не нравится. И если ты будешь делать глаза как угли, они сначала побегут, а потом будут задавать вопросы.

– Я тоже люблю воду, – пробормотал Ральф. – Они не должны брать её с собой, когда уходят. Это невежливо.

– Зачем ревенанту вода? – спросил Зеро голосом, который был ближе к его обычному рокоту. Этот звук заставил Ральфа слегка подпрыгнуть, но он не стал снова прятаться за диван, что было победой.

– Мне нравится наблюдать, как она течёт, – сказал он. – Я тоже могу её потрогать. Я могу потрогать всё: у меня есть скелет.

– Как ты узнал, кто ты такой? – с любопытством спросила я его. Если бы он был хоть немного похож на Моргану, то не стал бы часто выходить на улицу, и даже с учётом того, что весь его дом был пронизан Между…

Погодьте-ка.

– Вот блин! – сказала я, оглядывая мягкость и податливость всего дома. Это было Между, но не совсем то, к которому я привыкла. – У тебя есть доступ к За, не? Не просто

доступ к Между, который полезен для того, чтобы заставить дом есть людей.

– Раньше монстры продолжали приходить, – мрачно сказал он. – Они отличались от меня. Но потом я обнаружил, что большинство из них не могут причинить мне вреда, и я узнал, как использовать дом, чтобы защитить себя. Теперь они больше не приходят. Я думаю, это фейри рассказал мне, кто я такой. У него тоже был огонь, который сжёг и наш дом; мы чуть не погибли, выгоняя его.

Может быть, мне не стоило настаивать: он снова поджал ноги и обхватил их руками, просто маленький парнишка, проживший больше ста лет, и девяносто с лишним из них в одиночестве. Но мы должны были задавать вопросы – нам нужно было остановить убийцу, и у меня были свои вопросы, на которые нужны были ответы.

И всё же внезапно я почувствовала, что по сравнению с ним у меня была не такая уж плохая жизнь.

Я села рядом с ним, достаточно близко, чтобы наши руки соприкасались, и слегка подтолкнула его локтем.

– Эй, – сказала я чуть мягче. – Что случилось в ту ночь, когда ты превратился в ревенанта?

– Там был радиоспектакль, – сказал он, и его лицо просияло. – Он был чем-то новеньким и захватывающим, но мама сказала, что мне нельзя его слушать, потому что в то утро у меня на голове было варенье. Меня пришлось запереть в угольном погребе, чтобы я помнил, что нельзя ничего трогать.

– Она заперла тебя в угольном погребе за то, что ты слегка запачкал вареньем ручку радиоприёмника? – я уставилась на Зеро, а затем на Джин Ёна, прежде чем вспомнила, что для них это, вероятно, было не так уж ужасно. Отец Зеро активно убивал своих питомцев, чтобы отучить его от мысли, что у него может быть всё, что у него нельзя отнять. Я слегка подтолкнула Ральфа локтем и сказала ему: – Прости, малыш.

– Если я прикасаюсь к вещам, я их пачкаю, – объяснил он. – Маме приходится очень много работать, чтобы исправить их, поэтому я не могу прикасаться к вещам. Но иногда я волнуюсь и забываю. Если я спущусь в подвал, это поможет мне вспомнить, потому что он такой же грязный, как и я.

– Ты не грязный, малыш, – сказала я, когда пришла в себя. Вот блин! По крайней мере, у меня были хорошие родители до того, как их убили: у меня не было тяжёлого детства, а потом я не превратилась в ревенанта. – Что случилось? После того, как ты выбрался из подвала?

– Она вошла в мою комнату позже, после того как я принял ванну, – сказал он, обхватив руками колени. Он погрузился в тяжёлое молчание, его губы трагически изогнулись, а дом вокруг нас начал шептаться, двигаться и раздуваться.

– Она зашла поцеловать тебя на ночь? – спросила я, следя за движением. Не то чтобы я думала, что нам грозит какая-то опасность теперь, когда здесь был Зеро со своим волшебным светом, но, если бы мне приходилось вытаскивать ревенанта из-за дивана каждый раз, когда он расстраивался, мы бы пробыли здесь гораздо дольше, чем планировали.

– Не говори глупостей, – сказал он, и его голова дёрнулась назад, как будто я предположила, что она зашла, чтобы запустить в него ботинком. – Я маленький и грязный, и, если я её поцелую, она будет вся в грязи.

Я с трудом удержалась от того, чтобы возразить, что дети должны всё пачкать, потому что мне показалось, что это может его обидеть. Вместо этого я пересела на противоположное сиденье, обняла растрёпанного и липкого Джин Ёна за шею и спросила:

– А что значит комок грязи между друзьями?

Брови Джин Ёна поползли вверх, но моё внимание привлекло лицо ревенанта: на нём было какое-то измученное выражение, которое он то ли не хотел, то ли не мог скрыть. Я снова пересела на другой диван и вместо этого обняла его.

– Ты пачкаешь меня, – сказал он тихим голосом.

– Приятное ощущение, не так ли? – бодро спросила я. – Не парься о грязи.

– Приятное ощущение, – повторил он, но я не была уверена, просто ли он повторял то, что я сказала, или он действительно это имел в виду. Однако он не отодвинулся, и его осунувшееся личико, казалось, немного потеплело.

Я похлопала его по руке.

– Ральф, если твоя мама пришла не для того, чтобы поцеловать тебя на ночь, то зачем она пришла?

– Она привела фейри, – торжественно произнёс он. – Того, который убил меня.

Снова была та же тишина, что и у Зеро и Джин Ёна, но на этот раз это была определённо хищническая тишина.

– Того, которого ты чуть не убил, пытаясь выгнать? – медленно спросила я. Я думала, что этот парень был более осведомлён, чем Моргана, но, похоже, ему было трудно вспомнить, что он мёртв. – Или того, кто убил тебя?

Ральф задрожал, несмотря на то что я обнимала его.

– Это был он, тот самый. Он убил меня, но я всё ещё жив. Мы его выгнали.

– Ты молодец, малыш, – тихо сказала я ему, жалея, что не могу быть более нежной. – Не думаю, что ты помнишь его лицо, а?

– Нет, – глухо произнёс ревенант. – Я помню его лицо.

Глава 10

Не думаю, что кто-то из нас на самом деле ожидал, что он скажет, что помнит его, потому что мы все замолчали, уставившись на Ральфа, а затем друг на друга.

– Погодь-ка, – сказала я наконец. – Ты помнишь его? Ты помнишь лицо этого типа?

Ральф кивнул и указал на чёрно-белую фотографию в другом конце комнаты. Издалека казалось, что кто-то что-то нацарапал на ней: вероятно, автограф.

– Это был он, – сказал он. – Но у него были усы.

Я пересекла комнату, чтобы взглянуть на фотографию, и постаралась не вздохнуть. Вернувшись к дивану, я показала её Зеро и Джин Ёну, затем снова села рядом с Ральфом.

Я указала на фотографию.

– Лесли Ховард – тот, кто убил тебя и твою маму?

– Это был он, – сказал он, слегка ссутулившись. – Он даже был чёрно-белым, как в кино.

– Должно быть, тебе было страшно, – сказала я, всё ещё борясь с разочарованием. Насколько я знала, Лесли Ховард не снимался в кино до смерти Ральфа: должно быть, он видел этого человека по телевизору один раз, когда его дом сдавался в аренду.

Зеро слегка приподнял брови, словно спрашивая, почему я не заинтересовалась опознанием, и Джин Ён что-то пробормотал ему по-корейски. Надеюсь, Джин Ён разбирается в чёрно-белых звездах сцены и кино.

– Сейчас неважно, как он выглядел, – сказал Зеро Ральфу. – Расскажи нам о том годе, когда ты умер. Что ещё произошло в то время?

– Много чего произошло, – удивлённо сказал ревенант, посмотрев на меня, а затем на Зеро. – Все мои чемпионы погибли, один за другим, а потом…

Он замолчал, потому что Зеро произнёс что-то, что, я была уверена, было ругательством, медленным и злобным. Мне он сказал:

– Попробуй дозвониться до Атиласа. Оставь сообщение, если понадобится.

Я достала телефон из кармана, но спросила:

– О чём это он, что за чемпионы?

Вместо ответа Зеро резко обратился к ревенанту:

– Твои чемпионы погибли? Сколько их было? Как они погибли? Из какого клана и какого рода?

Ральф прижался ко мне, и я снова обняла его, успокаивающе сжимая плечо.

– Они не рассказывали мне ничего о своём клане или роде занятий. Они просто сказали, что они здесь, чтобы защищать меня и поддерживать. Мама сказала, чтобы я не обращал на них внимания: она сказала, что королевским особам не обязательно заботиться о слугах.

– Хайион, – удивленно произнёс Джин Ён. – Неужели кто-то тайно вступился за этого человека? Они все были…?

– Сколько их было? – повторил Зеро, на этот раз более терпеливо. – Как они умерли?

– Их было трое, – ответил Ральф. Он снова выглядел довольным, но всё ещё несколько озадаченным. – Мама сказала, что их развешивали перед своими домами, чтобы они могли видеть свои ошибки. Она была очень расстроена из-за этого.

– Кто-нибудь собирается остановится и просветить меня, кто такие чемпионы, или я должна просто гадать? – обратилась я ко всему залу. Имейте в виду, спрашивать Ральфа было бесполезно; возможно, он и знал нужные слова, но было очевидно, что он знал только одну грань того, о чём говорил. Королевская особа, да? Может быть, именно так кто-то продал это его маме, чтобы привлечь её к тому, что они пытались сделать?

– Чемпионами мы называем представителей Запредельных домов, которые поддерживают определённого эрлинга, – сказал Зеро всё ещё напряженным от шока голосом. – Или, в частности, бойцов, которых они выбирают для защиты своего эрлинга от других эрлингов. Если бы в каждом цикле убийств были чемпионы…

Обращаясь к Ральфу, который всё ещё выглядел сбитым с толку, я сказала:

– Для скелета ты проделал довольно хорошую работу по наращиванию мяса на костях нашего расследования.

Ральф хихикнул и сказал:

– Я не знаю, что это значит.

– Не волнуйся, малыш, я тоже всё ещё пытаюсь разобраться в этом. Полагаю, кто-то пытался втереться в доверие к конкурентам и никому не сказал, что нашёл эрлинга?

– Всё гораздо хуже, – серьёзно сказал Джин Ён. – Если бы всё было просто: один здесь, другой там, это казалось бы естественным, an gurae? Но это не просто одна команда чемпионов здесь, а другая там. Чтобы столько чемпионов нашли столько эрлингов…

– Они все работали вместе. В одной организации, – мрачно согласился Зеро. – Кроме Семьи, я не знаю, у кого есть такие возможности.

– А как насчёт подразделения из той же группы, которое руководило Вышестоящими? – предложила я. – Вы, чуваки, даже не знали о них, пока они не появились и не начали создавать нам проблемы с Атиласом. Если они так хорошо скрывались, то почему вы думаете, что они не смогли бы скрывать целую сеть эрлингов и чемпионов столько, сколько понадобилось королю или кому-то ещё, чтобы узнать о них?

У меня была и другая мысль, но я оставила её при себе. Что, если… что, если точно так же, как Блэкпойнт с группой Эбигейл и людьми, которые позволили Вышестоящим использовать себя, были люди, которые продали себя Вышестоящим за безопасность, заботу и обещание, возможно, трона, если они выживут? В отличие от Семьи и короля, Вышестоящие очень хорошо умели работать с людьми – что, если бы эта связь позволила им поближе познакомиться с миром людей и другими потенциальными эрлингами?

Что, если бы у них всё ещё были контакты с такими людьми, как Эбигейл?

На краткий миг я поняла, почему Эбигейл так противна сама мысль о работе с любым видом фейри. Это было похоже на раковую опухоль: дай ей немного свободы действий, и она проникнет абсолютно во всё.

– Пэт…

– Я ничего не знаю о чемпионах, – сказала я. – Если мои родители и знали, они мне ничего не сказали. Как ты думаешь, у меня тоже были чемпионы?

– Почти наверняка, – сказал он. – Независимо от того, одобрили они это или нет, у них, по крайней мере, были бы наблюдатели. Если бы они заключили сделку, у них были бы чемпионы для тебя.

– Немного жаль, что мы не можем расспросить короля, а? – коротко сказала я. – Кажется, он мог бы дать нам несколько ответов.

– Что было бы так же бесполезно, как расспрашивать моего отца, – сказал Зеро, и я вздрогнула от искренней реакции. Ральфа он спросил: – Твоя мать говорила тебе, кто был твоим отцом?

Он был уже не настолько молод, чтобы с уверенностью сказать, что у него не было отца, но он был достаточно молод, чтобы выглядеть смущённым этим вопросом.

– Мама мне не говорила, – сказал он.

– Пэт, позвони Атиласу, – напомнил мне Зеро.

– Точно.

Я набрала номер и отошла в сторону от разговор, чтобы получить немного тишины, но никто не ответил. Я попробовала ещё раз и на этот раз оставила сообщение, когда раздались гудки.

– Тебе лучше побыстрее приехать сюда, Атилас, или хотя бы ответить на звонок. Загляни в девятую квартиру: Веспер. Этот парень говорит, что помнит чье-то лицо, а в этом доме любят есть людей. К тому же, у нас появилась новая, э-э-э, замечательная зацепка. И ещё, я думаю, Зеро беспокоится о тебе, но не признаётся в этом, так что…

Телефон пискнул, сообщая, что сообщение закончилось, и я фыркнула. Ну что ж, этого вполне достаточно.

Я вернулась к разговору, чтобы сказать Зеро:

– Он не отвечает. Ты ведь раньше тоже отправил ему сообщение, не?

– До того, как я пришёл. Я тоже ничего не получил в ответ; нам придётся сделать крюк по дороге домой, чтобы посмотреть, сможем ли мы встретиться с ним.

– Ты уходишь, – печально сказал Ральф. Это не вопрос, а констатация факта.

– Погодь, – сказал я. – У нас есть ещё кое-что, на что стоит обратить внимание.

– Eomma, – сказала Джин Ён, не переводя это для ревенанта. – Где его мать?

Я кивнула.

– Именно так. Эй, малыш, есть ли в этом доме какая-нибудь часть, которая отличается от остальных?

Ревенант посмотрел на меня большими глазами.

– Мамина комната отдыха. Я туда больше не хожу.

– Да? Что в ней особенного?

– Я не знаю, – сказал он. – Мне туда не разрешают заходить, но снаружи всё выглядит по-другому. Несколько человек зашли туда и больше не вышли, но это сделал не я.

Круто. Так что там тоже может быть несколько трупов.

– Мы вернёмся и поговорим с тобой, – сказал Зеро, уже направляясь к двери.

– Не парься, – сказала я Ральфу, который выглядел явно обеспокоенным, – мы не сделаем ничего, что могло бы навредить дому или тебе. Мы просто посмотрим.

– Это насчёт фейри, который превратил меня в ревенанта?

– Да, – сказала я. – Надо кое-что уточнить. Однажды я попытаюсь познакомить тебя со своей знакомой зомби. Не думай, что она будет беспокоиться из-за нескольких костей, так что тебе не нужно будет беспокоиться о том, как прилично вести себя с ней.

– Тогда я покажу вам, где это, – сказал он и побежал впереди Зеро.

Он провёл нас обратно в холл и вниз по лестнице, затем, развернувшись, мы направились к задней части дома по коридору. Он остановился на полпути и сказал:

– Мне не разрешается заходить туда, но вы можете войти. Вы ведь ничего не будете трогать, правда? Ей не нравится, когда вы трогаете вещи.

– Не боись, мы ничего не испортим, – сказала я, потому что не думала, что мы сможем пообещать ничего не трогать. – Мы скоро выйдем.

Он задержался в коридоре, пока Зеро открывал дверь в комнату отдыха, жалкий маленький призрак в темноте, которая, казалось, окутывала стены вокруг него буйством узоров на обоях, вьющихся по нему, как лианы.

Я была рада, что Зеро пошёл дальше; я была почти уверена, что знаю, что мы увидим, и я не торопилась смотреть на это слишком быстро. Джин Ён следовал за мной по пятам, от него всё ещё пахло плесенью и чем-то ещё, что, как я предположила, было средним эквивалентом пищеварительных соков дома, и он раздражённо повёл плечами, потому что всё ещё был грязным.

– Не парься, – бросила я через плечо, когда мы вошли в комнату. – Я оболью тебя из шланга в саду, когда мы вернёмся.