Текст книги "Между делами (ЛП)"

Автор книги: Вэнди Джинджелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

– Очень хороший вопрос, – коротко ответил Зеро, – и на него я хотел бы знать ответ. Ты сказала, что люди, похоже, думают, что после двадцатых годов были другие циклы, но, согласно нашим исследованиям, все человеческие периферии которые, как мы теперь знаем, являются эрлингами, умершими в двадцатые годы.

– Что, если речь не о тех, кто умер? – спросила я. – А что, если речь идёт о тех, кто ещё жив?

– Ты намекаешь на глупость или на прикрытие?

– Пока не уверена, – сказала я. – Но…

– Все дети, которых мы нашли, являются очень хорошими претендентами на роль эрлингов, – согласился Зеро. – Либо они искусны в использовании Между, либо значительно опасны в качестве Запредельных. Включая тебя.

– Кажется, Ральф мог бы запросто меня переплюнуть, – сказала я. Мои психи часто удивлялись тому, на что я была способна, когда дело доходило до драки, но я была уверена, что Ральф был лучше. Я не могла представить, что смогу вооружить весь свой дом. – Но не имеет смысла, что те, кто всё ещё здесь, являются лучшими эрлингами: зачем оставлять их поокурге, живых или мёртвых, если это так?

Что, если те, кто остались, были теми, кого никто не считал особо ценными – теми, кто не представляли опасности? Но потом я снова вспомнила об этом кошмаре и вспомнила сделку, которую убийца заключил с каждой парой родителей, о которых я знала: умри за своего ребёнка, или они умрут за тебя.

– Что, если всё дело в решениях, которые принимали их родители, а не в их силе? Формально Моргана и Ральф оба мертвы, и их родители решили оставить их умирать. А мои – нет, и…

– Думаешь, что убийца помогает решать судьбу трона За, основываясь на человеческих решениях?

Мне не нужно было смотреть на лицо Зеро, чтобы понять, какое недоверие оно, должно быть, выражает. Я слышала это по его голосу.

– Возможно, – задумчиво произнёс Атилас. – Но нам придётся поискать другое дело, более похожее на твоё, чтобы знать наверняка. Именно в этом твои друзья смогут нам помочь.

– Возможно, – сказал Зеро, но в его голосе не было уверенности. – Я думаю, гораздо более вероятно, что убийца играет в игры, в которых для него нет проигрышных исходов, и поэтому он позволяет себе развлекаться. Что бы он ни делал, умрёт ребёнок или нет, результат будет один и тот же. Ребёнок, оставшийся один в доме, живой или мёртвый, который никогда не сможет принять участие в испытаниях эрлингов.

Прекрасно, ему не обязательно было соглашаться со мной. Мне нужно было подождать и посмотреть, что придумает Эбигейл, но я была уверена, что поняла, в чём разница – по крайней мере, с теми детьми, которые всё ещё были здесь, живыми или мёртвыми. В этих делах было что-то личное, хотя в них по идее не должно было быть ничего, кроме дел, – отклонение, которое делало это невидимым для Зеро, который так старался игнорировать свою человеческую, личностную сторону.

Как человек – обычный или Запредельный – стал таким? Я задумалась. Как тот, кто мог убивать невинных без сожаления, но при этом мстил родителям, которые предали этих невинных? Не то чтобы я не очень хорошо осознавала двойственность Запредельных – и особенно фейри – но это было что-то другое.

Я вспомнила, как Веспер сказала своим теплым, задумчивым голосом: «Мир полон странностей», а затем, внезапно, в моей голове всплыло ещё одно воспоминание. Атилас отчаянно сражался на кухне в квартире Веспер, в то время как она, защищаясь, сидела в своем углу и старалась не смотреть слишком пристально.

Как он узнал?

Если бы он не услышал мое сообщение, как бы он догадался, что нужно пройти через комнату Веспер, чтобы найти нас?

Атилас, который не раз говорил мне, что тяжёлые ранения – лучший способ завоевать доверие. Как он узнал?

Мой желудок словно налился свинцом, и всякое желание попросить его помочь мне восстановить воспоминания напрочь исчезло. Я подняла глаза и увидела, что он задумчиво смотрит на меня. Он сказал, как будто повторял в третий или четвёртый раз:

– Возможно, пришло время вернуться к нашим вопросам о твоем собственном опыте, Пэт. Например: твои чемпионы – они должны были у тебя быть, и всё же, как ни странно, ты их не помнишь.

Я не могла. Я не могла сидеть здесь и отвечать на вопросы с этим тошнотворным подозрением, засевшим у меня в голове. Я резко встала, сказала:

– Кажется, мне сначала нужно подышать свежим воздухом, – и вышла прямо на задний двор, не обращая внимания на удивление Зеро.

Должно быть, они беспокоились обо мне – забавно, что от этой мысли у меня скрутило живот, – потому что Зеро появился после того, как я меньше пяти минут просидела на послеполуденном солнце, выдергивая траву и жалея, что у меня такие холодные пальцы.

– Ты сказала, что можешь это сделать, – сказал он прямо, не садясь. – Тебе нужно либо вернуться к расследованию, либо перестать притворяться, что ты на это способна.

Я просто посмотрела на него, ошеломлённо задаваясь вопросом, знает ли он, как действует на людей минутная слабость. Даже если бы это было так, мне всё равно понадобилось бы время, чтобы собраться с мыслями, прежде чем я смогла бы вернуться к делу.

Вместо того, чтобы обсуждать это с ним, я просто спросила:

– Что за сообщение ты отправил Атиласу? Ранее, когда дом съел Джин Ёна, и ты отправил ему сообщение?

– Я попросил его связаться со мной как можно скорее, так как мне нужно было встретиться с вами в доме Стэндфорта, и нам, возможно, понадобится его помощь.

– Он получил это сообщение?

Зеро посмотрел на меня сверху вниз, и мне показалось, что он был раздражён.

– Что именно ты пытаешься спросить, Пэт?

– Возможно, это ничего не значит, – сказала я, но идея уже была по-настоящему зреющей, тёмной и ужасной. – Но ранее Атилас пришел прямо в квартиру Веспер, чтобы найти нас.

Молчание продолжалось несколько мгновений, прежде чем Зеро сказал, слегка озадаченный:

– Атилас знал об этом адресе, Пэт. Он пробился сквозь людей моего отца, чтобы добраться до нас, потому что знал, что мы, вероятно, будем в такой же опасности, как и он сам.

– Понимаю, – сказала я. Я довольно устало поднялась на ноги, потому что у меня начала болеть шея, а он, похоже, в ближайшее время не собирался садиться. – Но чего я не понимаю, так это как он узнал, что нужно пройти через квартиру Веспер? Если он не врёт, что прочитал моё сообщение, то как он узнал, что нужно идти этим путём?

– Зачем ему лгать о том, что он прочитал твоё сообщение?

Я сказала с кислотой в желудке:

– Точно.

От этой мысли мне стало так плохо, что мне пришлось уйти из дома.

Разозлившись по-настоящему, Зеро спросил:

– В чём ты его подозреваешь?

– Без понятия, – сказала я, хотя на самом деле знала. Если Атилас знал больше, чем ему следовало знать, когда речь заходила о проникновении в дома убитых эрлингов, если он намеренно позволил ранить себя, чтобы отвести подозрения, тогда… тогда…

– Позволь мне успокоить тебя, – холодно сказал Зеро, и я поняла, что он прекрасно меня понял. – Если тебе действительно это нужно, у меня есть история, которая не так уж сильно отличается от твоей. Однажды ночью я проснулся после того, как прокрался в комнату своего брата, чтобы поспать, и обнаружил его… мёртвым.

– Ты не… ты не обязан рассказывать мне об этом, если не хочешь, – сказала я. – Ты можешь просто сказать мне, что доверяешь Атиласу, и я попробую…

– Не перебивай, Пэт, – сказал он ледяным тоном. – Ты хотела знать правду, и теперь ты получишь её без всяких возражений! В то время мне было десять, и я не знал, что мой брат использовал мою привязанность к нему, чтобы держать меня поближе к себе до тех пор, пока он не предпримет попытку… изменить порядок наследования в Семье. Поэтому, когда я нашёл его разорванным на куски в его комнате в мёртвой ночной тишине и услышал за спиной тихий шёпот, я схватил первый попавшийся меч и бросился в погоню за убийцей.

– Ты об этом упоминал, что ты находился одной комнате с убийцей, – сказала я, холодно осознавая это. – Меч…

– Да. Это был первый раз, когда Меч Эрлинга пришёл ко мне.

– Блин, – сказала я очень тихо. По крайней мере, до тринадцати лет у меня были родители, и они были хорошими родителями. Я не была наполовину сиротой и не потеряла брата или сестру. – Ты видишь его?

– Его тень, ничего больше. Даже запаха его не было.

– Когда ты понял, что это был тот же самый чувак, который убивал других людей?

– Оружие, которое он использовал для убийства, осталось прежним, – тихо сказал Зеро. – Костяной нож с односторонним лезвием.

– Блин, – сказала я ещё раз, делая глубокий вдох. – Так вот что это делает – сразу отрубает голову? Костяной нож?

– Он, наряду с силой, свирепостью и знанием того, где лучше всего резать.

– Всё ещё похоже на Атиласа, – пробормотала я. Я заметила гнев в его глазах и сказала так прямо, как только могла: – Сначала ты подумал, что это он, не? Ты должен был так подумать.

– Он показался мне подходящим кандидатом, – сказал Зеро, и мне показалось, что он стал менее сердитым. – По приказу моего отца он уже делал это – это не важно. Я был неправ.

– Да? Как ты узнал?

– Мой отец чуть не убил его той ночью во время тренировки, – сказал Зеро. – Когда я вернулся, я нашёл его в своём номере, в состоянии ненамного лучшем, чем у моего брата. С тех пор я не сомневался в нём – не тогда, когда дело дошло до этого..

– Да, думаю, этого было бы достаточно, – сказала я. Я достаточно наслышалась о том, как тренировали Атиласа, чтобы быть уверенной, насколько сильно он был ранен и кто это с ним сделал. Интересно, сопротивлялся ли он вообще, когда это сделал отец Зеро. Я судорожно вздохнула от растущего облегчения и сказала: – Я всё ещё удивлена, что кто-то до сих пор не убил твоего отца.

– Поверь мне, – сказал Зеро без тени юмора, – моему отцу ещё предстоит расплатиться за это.

– Хорошо, но что тогда насчёт…

– Второй этаж, – решительно заявил Зеро, – это единственный разумный вход в этот дом: настоящий вход связан как с миром людей, так и с миром Между. Я увидел его, как только добрался туда. Если бы ты не сказала мне, в какую сторону идти, я бы всё равно пошёл этим путём.

– Лады, – сказала я. Не то чтобы я не хотела, чтобы меня убедили: мысль о том, что Атилас может быть причастен к убийствам более серьёзно, чем я когда-либо подозревала, мне тоже не очень понравилась. Но теперь, когда я знала, что мои родители погибли из-за меня, мне стало совершенно необходимо сделать всё, что в моих силах, чтобы найти их убийцу. Если я не собиралась позволить ужасному чувству внутри меня остановить меня, я, конечно, не собиралась позволять чему-либо другому сделать это.

– Тогда, как только Атилас немного поправится, мы начнём всё сначала, – сказал он. – И, возможно, было бы полезно вспомнить, насколько серьёзно Атилас пострадал из-за тебя – и не один раз.

– Я помню, – сказала я. – Но я также помню, что он убивал меня шесть раз, так что не притворяйся, что у меня не было причин для подозрений.

Зеро издал вздох, который мог быть раздраженным, но мог и позабавить.

– Очень хорошо, – сказал он.

В смысле, не сказать, чтобы я хотела верить во что-то подобное об Атиласе, но и не то чтобы он не был достаточно изворотлив и смертоносен, чтобы правдоподобно сыграть эту роль. И всё же, когда через пятнадцать минут я вернулась в гостиную с чайным подносом, он выглядел таким хрупким, что это подозрение заставило меня почувствовать лёгкую вину.

– Я надеюсь, ты готова продолжать, Пэт, – сказал он.

Зеро взглянул на меня с другого конца комнаты, но, когда я с готовностью сказала «Ага», он вернулся к какому-то хитросплетению магии, которое он творил в углу комнаты.

– Ага, – снова сказала я. – Но я тут подумала об этом и решила, что у меня есть лучший способ получить реальную информацию. Возможно, о чемпионах и… о других вещах.

– Как это практично, – сказал Атилас.

Если я собираюсь доверять ему, мне лучше сделать это: не оглядываясь назад, просто выложить карты на стол.

– Мои воспоминания, – объяснила я. – Они не хотят всплывать: Я думала, что это просто из-за того, что я чего-то не помню, но всякий раз, когда я что-то ненадолго вспоминаю, воспоминания пытаются ускользнуть и притвориться, что они не важны или реальны. Я не думаю, что это магия, но такое ощущение, что мой собственный разум борется против меня. И два дня назад, когда отец Зеро набросился на меня, в моей голове всплыло воспоминание, которого раньше у меня не было, но я не могу заставить его всплыть.

Серые глаза Атиласа задумчиво остановились на мне.

– Понимаю. И ты хочешь знать, есть ли способ вернуть эти воспоминания.

– Было бы неплохо, если бы воздействие Джин Ёна действительно подействовало на меня, – пробормотала я. – Тогда он смог бы вытянуть из меня правду. Подумала, что у тебя может быть идея, что может сработать.

– У меня есть идея, но я очень боюсь, что она тебе не понравится, – сказал Атилас. – Кажется, ты как-то описывала свою встречу с отцом господина так, будто у тебя в мозгу завёлся маленький червячок.

– Блин, – сказала я, снова почувствовав дурноту. – Я боялась, что ты это скажешь. Ты тоже знаешь, как это делается?

– К счастью для тебя, моя дорогая, у меня есть опыт в обеих областях этой магии, – сказал он. – Я могу как применить необходимую магию, так и объяснить, как противостоять таким атакам.

– Может быть, тот момент, когда я даю ему что-то пожевать, и есть правда, но не даю той правды, которую он ищет? – спросила я. – Потому что это то, что я делаю, когда отец Зеро становится немного любопытным.

Я оторвалась от своего кофе и увидела, что Атилас снова пристально смотрит на меня.

– Я начинаю понимать, почему и как ты не смогла вернуться ко всем своим воспоминаниям, – сказал он со вздохом. – Моя дорогая, этот метод очень эффективен для того, чтобы отбить у других охоту копаться в твоих мыслях, но, если ты усвоишь его слишком хорошо, он начнёт действовать против тебя всякий раз, когда ты узнаешь что-то, о чём тебе не особенно хочется вспоминать.

– Ты хочешь сказать, что я сама во всём этом виновата?

– Я хочу сказать, что, возможно, ты научилась делать это в столь юном возрасте и с таким мастерством, что тебе удалось пустить пыль в глаза и самой себе.

– Получается, что ты ничего не можешь с этим поделать?

– Я могу попробовать, – сказал он. – Но, как я уже упоминал ранее, тебе, скорее всего, это будет неприятно.

– Я в курсе, – пробормотала я. – Но в последнее время в моей жизни всё чертовски не комильфо, так что ты всё равно можешь это сделать.

В смысле, я сказала это, но даже если бы я понимала, насколько неприятным будет этот процесс, я не уверена, что действительно понимала, насколько это может вызвать панику, когда этот маленький червячок снова поселится у меня в голове. До тех пор, пока Атилас не сказал:

– Начнём, моя дорогая? – и до ужаса знакомая частичка магии не просочилась в мою голову и не огляделась по сторонам.

– Я хотел бы узнать о твоих чемпионах, – мягко сказал Атилас. У меня перехватило дыхание, когда червь начал копать, и он напомнил мне: – Дыши. Ты сказала, что не помнишь, чтобы у тебя были чемпионы: Я хочу знать о них, так что подумай хорошенько.

Я вздохнула. Попыталась не паниковать. Это был Атилас. На самом деле он не собирался навредить мне, я это знала.

У меня не было чемпионов, я не знала, что такое чемпионы. Родители ничего не говорили о чемпионах.

Под этим была мысль, но она была тёмной и твёрдой, и её невозможно было вытеснить: упрямый корень в мёрзлой земле. Червь задумчиво пожевал мою уверенность в том, что у меня не было чемпионов, а затем отправился искать дальше. Почти не задумываясь об этом, я позволила другой правде всплыть на поверхность, чтобы он нашёл её, чтобы не было больно зарываться в мёрзлую землю.

Сегодня узнала о чемпионах. Никогда о них раньше не слышала.

– Перестань пытаться найти крупицы правды, чтобы удовлетворить червя, – сказал Атилас странно громким голосом. Это просто ещё один способ обмана: очень правдивый, конечно, но всё же обман. Скорее всего, это обманет тебя так же, как и любого другого человека. Не пытайтесь удовлетворить червя сегодня. Позвольте ему самому разобраться во всех неприятных вещах, которые он найдёт, и не пытайся его остановить.

Я пыталась. Я действительно пыталась. Мне удалось перестать подбрасывать червю кусочки правды и позволить ему копошиться в моей голове, но потом я обнаружила, что просто подкармливаю его пустыми мыслями вместо кусочков обманчивой правды, и дала волю раздражённому рычанию.

Червячок замер, почуяв ложь, и я, содрогаясь, прогнала его из головы.

Я открыла глаза и увидела, что Атилас выглядит довольно удивлённым. Он сказал:

– Могу я напомнить тебе, что я пытаюсь помочь тебе, моя дорогая? Это, конечно, было чересчур?

– Прости, – сказала я, пожимая плечами, и добавила: – Не думаю, что это сработает.

– Возможно, если бы ты отнеслась ко мне более враждебно, Пэт? – мягко сказал он. – Или, возможно, мы ещё не задали правильные вопросы. Я склонен думать, что теперь, когда ты знаешь, что творит твой разум, если бы ты была по-настоящему расстроена…

– Мы не собираемся отдавать Пэт моему отцу, чтобы он забрал воспоминания, – сказал Зеро низким голосом из своего угла.

– Конечно, нет, мой господин. Даже если Пэт вернёт себе эти воспоминания, это почти наверняка приведёт к тому, что ваш отец тоже их обнаружит. Я скорее думаю, что мы можем чего-то добиться, проявив терпение и прилежание.

– Я голосую за то, чтобы не отдавать питомца и лорду фейри, – с благодарностью согласилась я. – Он бы всё равно приказал меня убить, если бы думал, что я эрлинг, – не нужно давать ему других причин желать моей смерти.

Было достаточно неприятно, когда он подошёл к нам с Джин Ёном в торговом центре и предложил то, чего я до сих пор не понимала. У меня было неприятное чувство, что он ещё не закончил со мной, и как бы сильно я ни хотела быть готовой к тому, что он снова приблизится, я не хотела, чтобы это повторилось.

– На сегодня достаточно, – сказал Зеро, поднимаясь. – Джин Ён скоро вернётся, и нам пора перекусить. Сегодня нет смысла продолжать.

– Хорошо, – сказала я, чувствуя себя предательницей из-за того, что была так благодарна за это. На меня всё ещё давило что-то очень серьёзное, что не позволяло мне исследовать ни скрытые воспоминания, ни моих родителей, и даже если я была готова преодолеть это, это не означало, что я не могла время от времени отдыхать.

– Мы ни в коем случае не закончили, Пэт, – предостерегающе сказал Атилас. – На сегодня этого достаточно. Так или иначе, мы научим тебя, как изменить то, что ты так хорошо умела делать.

– Какой хороший способ сказать кому-то, что он сам в чём-то виноват, – сказала я, пытаясь улыбнуться. – Хорошо, завтра начнём сначала. Вы все будете рыбу с картошкой фри или лазанью?

***

На следующее утро у Атиласа было значительно меньше ожогов, но, когда я спустилась из своей комнаты, он сидел в своём кресле, погруженный в лёгкую меланхолию, которая, казалось, не исчезла, даже когда я села и пожелал ему доброго утра.

Он ответил на приветствие, но снова погрузился в молчание, с отсутствующим взглядом, не занятый ни одним из своих обычных занятий. Его бумаги лежали перед ним на кофейном столике нетронутыми, и я не думала, что он даже отпустил какое-нибудь деликатное оскорбительное замечание в адрес Джин Ёна, который сидел на диване и читал другую книгу.

У меня внезапно мелькнула ужасная мысль, что Зеро мог рассказать ему о моих подозрениях, поэтому я спросила, затаив дыхание:

– Тебе всё ещё больно?

– Просто размышляю, – сказал он, прервав своё молчание легким вздохом. – Мне пришло в голову, что первая из многих костяшек домино упала, и я пока не могу понять, как они все выпадут. Возможно, я уже привык к нашей здешней жизни, но мне жаль, что всё должно измениться.

– Думаю, тебе просто немного грустно, – сказала я, облегчённо вздохнув. – Дай-ка я все-таки осмотрю твои руки. Возможно, тебе становится немного больнее, чем ты думаешь.

– На самом деле я не такой хрупкий, как ты, кажется, думаешь, моя дорогая, – сказал он, но всё же позволил мне закатать ему рукава и убедиться в этом, хотя и терпел это с довольно весёлым блеском в глазах. Он был прав: он очень хорошо исцелялся, образуя приятное розоватую, бугристую типа отделку, которая, похоже, могла разгладиться завтра.

– Да? – я оставила его засучивать рукава и, уходя за завтраком, бросила через плечо: – Вот почему Зеро гуляет без тебя? Только не говори мне, что он не отказывался позволить тебе присоединиться к нему.

– Я не скажу тебе ничего подобного: я отказываюсь выдавать себя.

Из кухни я повысила голос, чтобы спросить:

– Кстати, куда он ушёл? В другой дом?

– По крайней мере, в тот, что от него осталось, – сказал Атилас. – Там было довольно много соли, так что я сомневаюсь, что мы увидим что-нибудь интересное.

– Ты знаешь, кто это сделал?

– Официально нет, но я подозреваю, что отец господина имеет к этому какое-то отношение. Мой господин тоже.

– Какой сюрприз, – пробормотала я себе под нос. Я собрала поднос, чтобы взять его с собой; приятный и лёгкий, потому что Атилас, исцелялся, предпочитал почти исключительно чай и печенье, а Джин Ён снова читал, что означало, что он, вероятно, удовольствуется жидким завтраком, при условии, что этот жидкий завтрак будет включать кровь.

Атилас подождал, пока я налью ему чай и передам ему, так что, должно быть, он всё ещё чувствовал себя немного слабым. Джин Ён оторвался от своей книги, моргнул, глядя на меня, и с ослепительной улыбкой взял свой кофе с примесью крови.

– И тебе доброго утречка, – сказала я. – Чему ты так радуешься?

– Это очень полезная книга, – сказал он. – Я подготовился.

– Ну и дела! – сказала я, заметив явно романтическую обложку, но не название. Он всё ещё занимался исследованиями? – Можно подумать, у тебя уже есть кто-то на примете!

Я сказала это отчасти в шутку, но отчасти для того, чтобы проверить, может ли это быть правдой.

Джин Ён задрал нос.

– Я могу встречаться с человеческой женщиной, если захочу.

Я уставилась на него.

– Ты действительно собираешься встречаться с человеческой женщиной? С конкретной человеческой женщиной? Ой, а как насчёт всей этой чепухи о превосходстве Запредельных и неполноценности людей?

– Даже если она ниже меня в…

Книга пролетела через всю комнату и чуть не попала ему в лицо. Джин Ён, быстро схвативший её и одновременно нахмурившийся, спас своё лицо от повреждений и бросил испепеляющий взгляд через всю комнату на Атиласа.

– Не швыряй в меня вещами, старик, – сказал он.

– Я подумал, что ты, возможно, захочешь сначала прочитать её, – предложил Атилас. Он выглядел немного повеселевшим, что было приятно.

Джин Ён прищурился, но выглядел задумчивым. Он перевернул книгу, и я увидела, что, несмотря на дешёвую обложку в мягкой обложке, это был экземпляр «Гордости и предубеждения». Я ещё не читала её – мы с мамой около года сидели на «Здравом смысле и чувствительности», не двигаясь с места, пока всё не случилось, – но я была готова поспорить, что Атилас читал, и что в этом предложении где-то был намёк на Джин Ёна.

– Что Зеро скажет по этому поводу, вот что я хочу знать, – пробормотала я себе под нос. Конечно, я знала, что они оба всё равно это услышат, и, пока Атилас бросил на меня удивлённый взгляд, Джин Ён прищурился, глядя на меня.

– Хайион может многое сказать, – пренебрежительно заметил он. – Это не моя забота.

– Что, если он швырнёт тебя через другую стену?

– Это моя забота.

– Моя тоже, – упрямо сказала я. – Это мой дом, и чем больше стен ты пробиваешь, тем ниже его ценность. Я не хочу, чтобы ты…

– Я думал, ты планировала жить здесь вечно, – заметил Атилас, снова закидывая ногу на ногу. – Похоже, я ошибаюсь, если ты беспокоишься о снижении стоимости этого места.

– Мне не обязательно планировать продажу, чтобы не любить, когда людей швыряют сквозь стены, – пробормотала я. Я заметила, что Джин Ён пристально смотрит на меня, положив подбородок на скрещенные руки, и спросила, защищаясь: – Чего?

– Значит, мне не следует ни с кем встречаться?

– Блин, почему ты спрашиваешь меня? – спросила я. В моём кармане зазвонил телефон, и я выудила его, сказав: – Разве тебе не следует спросить её? Я имею в виду, ту, с которой ты хочешь встречаться.

Сообщение было от Маразула, и в нем говорилось только: «У меня кое-что для тебя есть» – у меня перехватило дыхание, а затем я подняла глаза и обнаружила, что Джин Ён выжидающе смотрит на меня.

– Что ты сказал?

– Я сказал, – произнёс он на удивление терпеливо, – что, возможно, она не знает, что нравится мне. Возможно, она думает, что я друг.

– У тебя есть друзья? У тебя есть подруги?

Я посмотрела на Атиласа широко раскрытыми глазами, ожидая, что он разделит моё удивление, но он просто сидел и наблюдал с видом тихого восторга. Я не могла сказать, что Зеро тоже не одобрил бы наличие у Джин Ёна подруг, так что мне больше нечего было сказать.

Джин Ён, все ещё пристально глядя на меня, спросил:

– Тогда как мне ей сказать?

– Я же говорила тебе раньше, – сказала я с оттенком раздражения. – Я никогда не была на свидании. Откуда мне знать? Спроси Атиласа – погодь, нет, не спрашивай Атиласа. Просто… понятия не имею, полагаю, просто дай ей понять, что она тебе интересна в этом смысле. Убедись, что она неправильно поймёт.

– Hae bolkka? – пробормотал он себе под нос. – Мне? Ya! Куда ты идёшь?

– Мне нужно кое-что забрать, – сказала я, оставив свой кофе и быстрым шагом направляясь к входной двери. Мне нужно было кое-куда пойти, и я не чувствовала, что хочу давать Джин Ёну романтические советы прямо сейчас. – Увидимся позже!

Старый псих следовал за мной примерно с середины улицы, так что я потратила несколько минут, чтобы купить ему кофе, и оставила его для него на верхушке чьей-то стены из красного кирпича. Несмотря на то, что, вероятно, было разумно избегать Предвестника, если я не хотела использовать свой статус эрлинга, к настоящему времени это стало почти привычкой – присматривать за старым приятелем. Я не была уверена, будто он не сделал бы то же самое для меня.

После этого я его больше не видела, так что, должно быть, это его успокоило. После этого я осталась одна прогуливаться под ласковым утренним солнцем, гадая, следит ли Зеро за мной снова или он действительно отпустит меня одну теперь, когда его отец ошивается поблизости, как неприятный запах. В эти дни Зеро и Атилас были более склонны быть откровенными со мной, так что я предполагаю, что вселенский баланс был нарушен или что-то в этом роде: должно было произойти что-то неприятное, чтобы компенсировать лишнее.

Мне следовало бы поторопиться, чтобы добраться до Маразула, учитывая, как долго я ждала, чтобы заполучить в свои руки информацию, которую он для меня раздобыл, но, несмотря на это, я, казалось, была способна передвигаться не более чем сонной походкой. Может быть, это была просто реакция на то, что последние пару дней я была полона сил; потребность погулять на солнышке, не беспокоясь о том, что кто-нибудь нападёт на меня, или погладит по голове, или спросит совета, как пригласить кого-нибудь на свидание. Что я должна была со всем этим делать? В любом случае, это сделало меня вялой и не склонной торопиться, и я думаю, Маразул ожидал, что я приду немного быстрее, потому что он открыл дверь, как только я подошла, как будто ждал, держа руку на кнопке.

Однако после солнечного дня было прохладно и освежающе идти по этому туннелю из воды и стекла. Сине-зелёный свет каким-то образом успокаивал, и с замиранием сердца от предвкушения я вошла в гостиную Маразула, удивляясь, почему я медлила, когда было так приятно снова увидеть его улыбающееся лицо.

– А, – сказал он, – я подумал, что ты, возможно, всё-таки решила не приходить.

– Извиняй, что задержалась, – сказала я, улыбаясь ему в ответ. – Я работала над своим загаром: последние несколько дней я была немного занята, так что приятно размяться, не борясь с чем-то.

– Возможно, мы сможем прогуляться на солнышке после того, как ты посмотришь, что я для тебя приготовил, – сказал он, выбираясь из-за кухонной стойки.

Я не была готова ни к лёгкому волнению, охватившему меня, ни к вопросу, который так быстро последовал за этим и затаился на задворках моего сознания.

Вот так бы Джин Ён пригласил на свидание своего друга-человека? Мило и непринуждённо?

Я слегка нахмурилась, а затем заметила, что Маразул с любопытством смотрит на меня.

– Мы не обязаны, если ты не хочешь, – сказал он. – Никакого давления.

– Нет… в смысле, да! Было бы здорово, – поспешно сказала я. – Ты просто… напомнил мне кое о чём.

– Судя по всему, о чем-то неприятном, – заметил он.

– Нет, просто немного странном, – ответила я ему. – Последние пару дней дома всё было… странно. Недавно я ненадолго уехала из дома, и теперь такое чувство, что мы находимся в разных штатах и пытаемся понять, как снова работать вместе.

– Тебе придётся рассказать мне, как ты однажды начала работать с троицей Запредельных, – сказал он. Я услышала лёгкое колебание в слове «с» и подумала, не заменил ли он его на «для».

Я заметила, что на кофейном столике не было еды для фейри, и почувствовала лёгкое облегчение. Это были не те отношения, которые я хотела бы построить с друзьями, что бы там ни говорил Атилас. Я не делала этого с Пять и не планировала делать это с Зулом.

– Я вижу, ты не пытаешься накормить меня пищей фейри, – сказала я ему. – Спасибо за это.

Он издал удивленный смешок и сказал:

– Я бы не посмел. Я думаю, тебе удастся найти свои мечи и преподать мне урок. Кстати, флешка на кофейном столике.

Не знаю, хотел ли он, чтобы я села, но я, естественно, так и сделала, после того как забрала флешку, и он протянул мне чашку кофе. Я с благодарностью взяла её, и, похоже, ему это понравилось.

– У меня не было возможности допить свой кофе сегодня утром, – объяснила я, когда он подкатил ко мне под прямым углом. – Это как раз то, что нужно.

– Да, я заметил, что ты очень любишь кофе. Мне пришлось обзавестись собственным френч прессом с тех пор, как… ну…

– С тех пор, как мы испортили кафе? – на этот раз я была единственной, кто не смог удержаться от смеха. – Да, в этом заведении готовят действительно вкусный кофе. Жаль, что им управляли гоблины, которые пытались выкачать энергию из людей.

– Ты… ты выглядишь так, будто действительно знаешь, что делаешь. Ты часто так поступаешь?

– Зеро хотел убедиться, что я смогу защитить себя, если понадобится, – сказала я, пожимая плечами. – Это бывает полезно, когда ты приходишь в какое-нибудь место и обнаруживаешь, что люди за спиной путаются под ногами.

– Я имел в виду, часто ли ты так поступаешь – находишь тех, кто плохо обращается с людьми, и исправляешь это? – уточнил он, открывая свой ноутбук. Всё в комнате сжалось, а затем стало ещё более чётким, когда Маразул подключился к За, которое он использовал для своего не совсем обычного Инета. – Это кажется опасным для человека.