Текст книги "Патруль (СИ)"
Автор книги: Веда Корнилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 51 страниц)
– Знаете, я о таком существе ранее и не слыхивал...– подосадовал Себастьян.
– Не вы один... – проворчал брат Владий. – Многие умники, когда приезжают на Черный Континент, выглядят весьма озадаченными.
– Фалан... – я споткнулась на полуслове. – Не знаю, как вы умудряетесь выговорить эти слова, но у меня с первого раза это точно не получится. Лучше скажите, чем эта летучая мышь так пугает жителей деревушки? Размерами? Если так, то пусть себе летает и дальше...
– Знаете, как можно перевести слово фангалаболо на наш язык?.. – усмехнулся инквизитор. – Это звучит примерно так – тот, кто хватает за волосы. В действительности фангалаболо представляет собой огромную летучую мышь, которая нападает ночами и сдирает у человека кожу с головы, причем вместе с волосами. Говорят, смахивает весь волосяной покров чуть ли не разом. Мне однажды довелось увидеть это создание, то бишь фангалаболо, правда, в виде чучела. Довольно неприятное зрелище, скажу я вам. Как-то раз встречал человека, у которого такая вот летучая мышь содрала с головы скальп...
Ну, тут не знаешь, что и сказать! Что думают другие насчет этой летучей мыши – это мне не ведомо, а лично я довольно скептически отношусь к подобным рассказам. Надо обладать немалой силой, чтоб вырвать у человека из головы даже клок волос с кожей, а уж насчет того, чтоб содрать все волосы...
– Так вот... – продолжал брат Владий. – Так вот, фангалаболо летает тут уже давненько, и успел доставить обитателям деревушки немало неприятностей. По счастью, он показывается здесь далеко не каждый день, то есть не каждую ночь, и нет никакой уверенности, что он появится сегодняшней ночью. Но, тем не менее...
– Тем не менее, здешний вождь желает, чтоб мы проследили за тем, как бы эта самая летучая мышка не испортила людям ночное веселье, так?.. – поинтересовалась я.
– Совершенно верно... – кивнул головой инквизитор. – Сегодняшним утром вождь узнал о появлении обамбо, а вскоре после этого барабаны принесли ему новость о том, что в соседнем селении белые люди сумели расправиться с асанбосамом, и среди тех людей есть и женщина. Думаю, не стоит лишний раз говорить о том, что здешний вождь сразу решил, что оба эти события тесно увязаны между собой: в деревню возвращается дух предка, а Боги посылают сюда тех, кто поможет провести празднование по всем правилам, и не даст его сорвать. Точнее, Боги прислали сюда тех, кто сможет предотвратить возможное нападение на женщин во время праздника.
– Я так понимаю, что о нашем отказе от подобной чести и речи быть не может?
– Это сочтут за величайшее неуважение к воле Богов... – махнул рукой брат Владий. – А подобное на Черном Континенте, знаете ли, чревато.
Н-да, если называть вещи своими именами, то здесь каждый старается использовать нас в своих интересах. Плохо и то, что слова «нет» здешние жители не хотят даже воспринимать.
– Интересно, что будет, если этот фангалаболо прилетит, кого-нибудь цапнет, а мы ничего не сможем сделать?
– О таком развитии событий мне даже думать не хочется... – в голосе брата Владия была настоящая усталость. – Боюсь, что в этом случае дальше этой деревни нам уйти не удастся, и будем считать, что повезло, если нас просто прогонят назад в целости и сохранности.
– А чего ж здешние жители сами эту летучую мышь не пристрелили?.. – спросил Себастьян. – Тут почти все взрослое население – охотники.
– Ну, этот самый фангалаболо появляется здесь только ночами, в то время, когда жители стараются не покидать свои дома. Тем не менее, охотники наверняка стреляли в эту летучую мышь-переростка, и не раз. Возможно, даже попадали, но фангалаболо каждый раз умудрялся улететь, так сказать, едва ли не на одном крыле. Не исключено, раны этой летучей мыши оказались смертельны, и фангалаболо все же помер, и его тело хищники уже давно сгрызли в джунглях, а сейчас здесь появляются его сородичи. Если говорить по-сути, то фангалаболо – это просто огромная летучая мышь, а эти создания обычно селятся целыми колониями. Где-то находится гнездо этих огромных мышей, а если это действительно так, то должны быть еще такие же летуны. Чтоб от них избавиться, существует одно простое средство: надо подстрелить такого же зверя, и повесить его мертвое тело на высоком шесте около деревни. После этого ни один фангалаболо сюда уже точно не придет.
– Короче, хочется нам того, или нет, но придется следить за тем, чтоб с местными прелестницами во время ночного веселья ничего плохого не случилось... – сделал вывод Себастьян.
– Не совсем так... – вздохнул брат Владий. – Я же вам ясно сказал – праздник будет только для женщин, мужчинам там делать нечего.
– Вы хотите сказать...
– Хочу сказать вам, господа патрульные, что из вас двоих на ту ночную гулянку пойдет лишь дама, а ее кавалер останется дома... – отрезал инквизитор. – Думаю, вы и сами понимаете, что подобное не обсуждается.
– Но как же так... – возмутился Себастьян, но инквизитор его перебил.
– А вот так! По всем здешним законам на те развеселые ночное пляски мужчинам вход закрыт, причем всем. Чтоб вы знали – на этот женский праздник даже вождь не допускается. Исключение делается только для двух барабанщиков – сами понимаете, что на ночном празднике, посвященном обамбо, нужна музыка. Еще считается, что в это время барабанщики отправляют послания к их предкам, в мир духов.
– Ладно... – вздохнула я. – Раз такое дело, то мне надо знать, как вести себя на том ночном празднике, а заодно не помешает знать хоть какие-то подробности об этом самом фангалаболо.
– Увы, подробностей у меня – с гулькин нос, расскажу, что знаю, хотя говорить тут особо не о чем...
А ночью в селении, и верно, началось веселье. В середине деревни зажгли несколько костров, около которых собрались все живущие здесь женщины, начиная от маленьких девочек и заканчивая глубокими старухами. Вначале женщины затянули песни, не сказала бы, что очень веселые, и боюсь, что причиной этого была я – во всяком случае, едва ли не все присутствующие косились на меня весьма неприязненно. Однако время шло, постепенно женщины становились шумней, песни веселей, и в мою сторону уже особо не смотрели. Еще появились какие-то сосуды, к которым женщины то и дело прикладывались – ясно, что это местный хмельной напиток, пробовать который у меня не было ни малейшего желания, хотя какая-то старуха и протягивала мне булькающий сосуд. Пришлось покачать головой, развести руками, а потом и ткнуть пальцем вверх – мол, извините, не могу, я на страже!.. Старушенция не расстроилась, сама от души глотнула из сосуда, и вновь отправилась в круг веселящихся селянок.
Вино сделало свое дело – женщины развеселились, потом зазвучали барабаны, и начались пляски, причем все без исключения дамы отдавались веселью с такой страстью, что мне стало даже немного завидно. Это была самая настоящая волна радости и безудержного веселья – женщины словно выплескивали в своих плясках все свои накопившиеся горечи и страхи, будто желая освободиться от всего дурного, что к этому времени накопилось у них в душе. Что ж, неплохая возможность получить множество хороших эмоций...
Хм, а здешние барабанщики, и верно, мастера. Они умело выстукивали незнакомый мне ритм, словно подводили женщин к той черте, когда тебе хочется только одного – веселиться, а еще чтобы никогда не заканчивалась ни эта необычная музыка, ни чувство всеобъемлющего счастья. Надо сказать, что через какое-то время я почти что возненавидела эту странную музыку, выбиваемую на барабанах – помимо моей воли она словно втягивала меня в это веселье, стремилась подчинить себе... Э, нет, со мной такие фокусы не пройдут!
Чтобы отвлечься, думала о том, что не только в этой деревушке, но и в предыдущей видела возле хижин совсем маленькие домики, вернее, такие же хижины, только очень небольшие. Тогда я не обратила на них особого внимания, и не стала расспрашивать о них брата Владия – мало ли кто и что строит возле своего дома! Как видно, поинтересоваться бы не помешало – видимо, это и есть те домики, в которых обитают обамбо. Невольно вспомнилось и о том, что возле некоторых жилых хижин не было ни одного домика, а возле других находилось аж по нескольку! Похоже, здешние неприкаянные души очень любят посещать своих живых родственников.
Я стояла за кострами – мне было велено не подходить к женщинам, и ни в коем случае не отвлекать их, а иначе у нас могут быть проблемы. Положа руку на сердце, должна сказать, что все эти их ограничения и запреты меня уже начали доставать, но делать нечего, надо терпеть. Сейчас у меня одна задача – не допустить, чтоб летучая мышь напала на кого-то из веселящихся женщин, но вместе с тем я была почти уверена, что никакой фангалаболо здесь и близко не покажется. Громкие песни женщин, непрекращающийся бой барабанов, шум, пламя костров – все это должно отпугнуть любое животное от деревни, в том числе и ту летучую мышь, которую все тут так боятся. Потому-то я сейчас предпочитала смотреть не на веселящихся женщин, а на темное небо, сплошь усыпанное звездами, и на яркую луну. Как же это все красиво! Ох, если бы сейчас вокруг меня были тишина и покой, а не этот бесконечный рокот барабанов, то было бы просто замечательно!..
Глядя на бездонное небо, невольно вспомнились многочисленные рассказы брата Владия о здешних барабанщиках, в том числе и о том, что у них имеется собственный Бог, которого называют «Человек на Луне». Говорят, в полнолуние можно даже увидеть этого Бога, который держит палочки над барабаном, а когда палочки падают, то барабанщик умирает. Если же принять во внимание, что полнолуние наступит через несколько дней...
Хлопанье крыльев я не столько услышала, сколько ощутила. Большая черная тень показалась из-за темной стены деревьев, пролетела немного, и стремительно метнулась вниз. В первый миг я, было, решила, что это птица немалых размеров, только вот ее полет был несколько неправильным, чуть неровным, словно небольшими рывками... Стоп, так птицы не летают, во всяком случае, те, которых я знаю, да и по ночам они вряд ли охотятся. Вообще-то здесь наверняка есть и такие птицы, что видят в темноте и охотятся как раз по ночам... Не знаю, права я, или нет, но лучше проявить излишнюю осторожность, чем допустить ошибку.
В следующее мгновение я кинулась к тому месту, где, по моим прикидкам, в этот миг должна находиться эта странная птица, одновременно с тем швырнув в ту сторону два метательных ножа. Трудно сказать, попала я, или нет – все же там была сплошная темень, и потому я, схватив первый попавшийся горящий факел, бросилась в темноту. Далеко бежать не пришлось – стоило мне сделать пару десятков шагов в сторону, как до моего слуха донеслось какое-то странное шипенье, а затем на меня бросилось нечто большое и темное. Возможно, с кем-то другим это и сработало, но я была наготове, и вначале швырнула в то темное существо еще один нож, и почти одновременно с тем сунула в это существо горящий факел...
То, что это не птица, стало понятно сразу же – перепончатые крылья, ярко-красные глаза, оскаленная мордочка, очень напоминающая рожицу летучей мыши, только вот превышающую ее размерами в несколько раз... Похоже, это и есть фангалаболо, которого мне было велено подстрелить. Ничего себе мышка, она размерами с орла будет, никак не меньше! Кажется, один мой нож перерубил этому существу крыло, второй торчал в его теле, а вот третьего ножа было не видно – похоже, разок я все же промахнулась. Что ж, зато второй нож глубоко сидел в теле зверя, но, кажется, боль только придавала фангалаболо ярости, и покорно сдаваться на волю судьбы существо не собиралось. Если у этой раненой мыши ядовитые зубы или когти, то мне придется плохо. Помнится, брат Владий упоминал о том, что раны от укусов фангалаболо плохо заживают и долго гноятся...
Тем временем, не обращая внимания на свои раны, это создание бросилось на меня. Ясно, что близко к себе эту мышь-переростка подпускать нельзя – судя по ее когтям, она и шкуру буйвола растерзает в мелкие лохмотья! Нужно сделать все, чтоб держать ее от себя на расстоянии, и добивать этого фангалаболо надо мечом, хотя, похоже, с этой тварью так быстро не управиться.
Нет смысла описывать, сколько раз это странное создание пыталось напасть на меня, а уж живучесть у него была такая, что мне оставалось только диву даваться. Взлететь с земли это непонятное существо никак не могло, удрать у него тоже не получалось, так что единственное, что оставалось делать этой большой мыши с крыльями, так это бесконечно повторять на меня свои атаки. Все бы ничего, но от резкого взмаха сильного крыла потух и без того не очень ярко горящий факел, так что действовать приходилось почти вслепую. Хорошо еще, что костры, горящие на площади, все же давали здесь хоть и крохотную, но все же толику света. Ничего, в Школе Элинея нас учили действовать в темноте, так что я и тут сумела управиться, не получив ни царапины.
Когда же фангалаболо, наконец, затих, я достала из набедренной сумки крюк с цепью, и привычно крутанув его над головой, отправила крюк в сторону неподвижно лежащего существа, и после того, как крюк вонзился в тело фангалаболо, потащила его к кострам. А вес у этой летучей мыши, скажу я вам, более чем приличный, что, судя по ее размерам, совсем неудивительно. Возможно, это существо уже мертво, но полной уверенности в этом у меня нет, и потому я пока что буду держаться на расстоянии от этого непонятного создания – бывали случаи, когда, казалось бы, мертвое тело было в состоянии нанести смертельный удар. Именно так и погиб бывший напарник Грега... Пусть лучше этот самый фангалаболо побудет на некотором расстоянии от меня до того времени, пока женщины не разойдутся, да и мне не помешает иметь под руками доказательство того, что всю ночь напролет я находилась не просто так среди гуляющих.
Когда я вернулась к кострам, то оказалось, что никто из тех, что там был, не заметил ни моего отсутствия, ни того, что я вернулась не с пустыми руками. Песни и танцы под барабанный бой так захватили женщин, что они не обращали внимания ни на что постороннее, а барабанщики полностью отдавались тем ритмам, что выстукивали, и отвлекаться на что-то постороннее у них не было ни возможности, ни желания. Ну и хорошо, мне хотя бы не надо вступать в объяснения, объяснять любопытствующим на пальцах что и как, зато у меня есть возможность хорошенько рассмотреть этого самого фангалаболо.
А ведь это, и верно, настоящая летучая мышь, только вот ее размеры просто поражают. В размахе крыльев она, пожалуй, превышает мой рост, а ведь меня невысоким человеком никак не назовешь. Что же касается морды этого существа, то на нее вообще не посмотришь без страха – просто жуть берет, какое страшилище! Но все это меркнет по сравнению с нижними лапами фангалаболо – это страшные лапы с когтями-лезвиями! Пожалуй, разговоры о том, что это самое существо выдирает у людей волосяной покров со всей головы, имеют под собой все основания: если на человека сверху спикирует такая громадина, то вначале ты получишь сильный удар по голове, затем фангалаболо обхватит верхнюю часть головы жертвы своими когтями-лезвиями и запустит их под кожу, а потом мгновенно рванет вверх... Пожалуй, учитывая вес и силу этой огромной летучей мыши, у человека, и верно, есть возможность остаться на всю оставшуюся жизнь со страшными травмами.
Утром в деревне был самый настоящий переполох – люди собирались отправиться на кладбище, чтоб привести этого самого обамбо в деревню, а заодно все с немалым любопытством рассматривали фангалаболо. На эту летучую мышь посмотрели и мои спутники. Увидев фангалаболо во всей красе, Себастьян только развел руками, а брат Владий с немалой тревогой поинтересовался, не получила ли я ранений от этой летучей твари – дескать, помимо всего прочего, у здешних летучих мышей вдобавок еще бывает и бешенство... Вроде ничего особенного было не сказано, но, глядя на своих спутников, я поняла, что они искренне беспокоились за меня – судя по темным кругам под их глазами, этой ночью они глаз не сомкнули. Хм, ерунда, но мне почему-то приятно.
Самое удивительное в том, что никто из деревенских жителей особо не удивился тому, что некто из чужеземцев умудрился расправиться с той летучей мышью, которая, по их же словам, доставила живущим здесь людям немало неприятностей. Более того, они, кажется, с самого начала рассчитывали на то, что я сумею разделаться с фангалаболо, и приняли это как само собой разумеющееся. Ну, на подобное не знаешь, что и сказать! А впрочем, пусть дальше делают, что пожелают, а нам, надеюсь, позволят уйти.
Так оно и случилось: когда мы собрались уходить, то вождь счел своим долгом произнести нам напутственную речь перед дорогой. По его словам, он понимает, куда мы идем – к одному из тех мест, где встречаются алмазы, которые так любят белые люди. Тем не менее, вождь хочет сказать нам, что дело это очень опасное, и не стоит нам сердить Богов, лучше сразу повернуть назад. Дескать, алмазы – дело хорошее, но они принадлежат Богам этих земель, а они очень не любят, что кто-то из иноземцев решит покуситься на их добро. Если мы даже и сумеем найти там камни, то вернуться с ними назад бывает сложно – далеко не все на этой земле любят чужаков, и не каждое племя согласно мириться с присутствием чужестранцев на их земле. К тому же в последнее время барабаны все чаще стали приносить вести о том, что все больше белых людей идет в джунгли, пытаясь что-то в них отыскать. Некоторые даже утверждают, будто собираются найти когда-то пропавшее изображение великого Вухуду, в котором, по преданиям, живет часть духа этого кровавого Бога. Только напрасно это делают – Вухуду сам знает, когда ему стоит вернуться к людям, но когда это произойдет, то белым людям на этой земле придется плохо, потому как кровавый Бог при своем возвращении потребует кровавой жатвы...
В общем, вождь предупредил о возможных опасностях, которые могут поджидать нас на нелегком пути, и теперь его совесть чиста. Затем вождь еще что-то втолковывал брату Владию, а потом милостиво кивнул, как бы прощаясь с нами и разрешая идти дальше. Как и положено в этих местах, мы почтительно поклонились в ответ, после чего, закинув за спины свои дорожные мешки, направились своей дорогой, вернее, за братом Владием. Вслед нам донесся стук барабанов – ну конечно, куда же без них! Интересно, они нас и дальше будут сопровождать?
Миновав небольшие поля, засаженные какими-то незнакомыми мне злаками, я не выдержала:
– Брат Владий, куда мы сейчас направляемся?
– Здешний вождь уверен, что идем к Ласото – это река, которая течет в паре дневных переходов отсюда. Он с самого начала был уверен, что мы направляемся именно туда.
– Почему?
– В водах Ласото обычно ищут речные алмазы, и я, естественно, не стал переубеждать вождя в этом мнении. Проще говоря, нас считают одними из тех, кто отправляется на поиски алмазов. Вожди в тех деревнях, которые мы минули, с самого начала были уверены, что мы направляемся именно туда.
– То есть нас будут поджидать в следующей деревушке?.. – поинтересовался Себастьян.
– Насколько мне известно, до следующей деревни идти довольно далеко, но мы туда и не пойдем – отсюда у нас будет несколько иное направление. Что же касается той деревни, куда мы будто бы направляемся... Ну, то, что мы там не появимся, вряд ли удивит хоть кого-то из местных жителей – джунгли полны опасностей, и если какие-то чужаки в них пропали, то подобное никого не расстроит.
– А что еще вам сказал здешний вождь?.. – полюбопытствовала я. – Он вам так долго о чем-то говорил...
– Об этом потом...
Мы еще с час шли по тропинке, а затем брат Владий остановился.
– Значит, так, господа хорошие... – повернулся он к нам. – Сейчас мы уходим с тропинки и уходим в лес, то бишь в джунгли...
– Да там же не пройти!.. – вырвалось у Себастьяна.
– Так мы же с вами не прямо по зарослям пойдем, а по звериным тропкам, и здесь как раз начинается одна из них... – буркнул инквизитор. – Вот там, действительно, идти куда сложнее, чем по этой тропинке. Значит, так – я иду первым, а вы за мной. Под ноги себе смотрите, потому что если кто-то из вас ногу подвернет, или (не приведи того Боги!) сломает, то все... В общем, как хотите, так и понимайте эти мои слова. Вам все ясно? Ну, тогда пошли...
Зеленая стена деревьев сомкнулась за нашими спинами, и мне почти сразу же стало понятно – тут, и верно, идти ой как нелегко! Высокая трава, полумрак от густых крон деревьев, вездесущие насекомые, обезьяны, змеи... Не раз до нас доносились грозные голоса каких-то животных, и они никак не походили на мяуканье домашней кошки. Уж не знаю, что там брат Владий умудрялся увидеть на земле, но шел он довольно уверенно. Что же касается меня, то через четверть часа такого путешествия по лесу я с тоской стала вспоминать ту тропинку, по которой мы шли еще совсем недавно...
Самое неприятное было в том, что несколько раз мне на шею, а потом и на руки падали огромные мохнатые гусеницы, которые вызывали у меня настоящее омерзение, а на коже оставляли пятна, похожие на ожоги, которые к тому же зудели. Брат Владий, покосившись на эти пятна, сказал, что такие ожоги быстро проходят – главное, их не трогать, и грязь в них не занести. М-да... Конечно, вокруг были и более неприятные создания, но эти мохнатые гусеницы не нравились мне больше всего.
Тем не менее, через какое-то время я приноровилась даже к этой ходьбе, а вот Себастьяну приходилось несколько хуже. Он с заметным трудом дожидался очередного привала, да и воду пил без меры, хотя с ней тут надо обращаться бережно. Ничего, парень, привыкай, у нас все одно выбора нет.
Все бы ничего, но где-то после полудня брат Владий на одном из наших коротких привалов чуть слышно ругнулся – кажется, он был чем-то раздосадован.
– Не знаю, что и делать... – он достал самодельную карту. – Здесь звериные тропки раздваиваются, и я, честно говоря, просто не знаю, по которой из них идти, чтоб выйти к реке. Что ж, положусь на волю Богов и свою интуицию...
Увы, должна признать, что в этот раз интуиция крепко подвела брата Владия, и это мы поняли, когда через несколько часов хождения по почти невидимым стежкам-дорожкам вышли не к реке, а к какому-то полуразрушенному каменному зданию более чем древнего вида. Когда-то это был храм с островерхой крышей и множеством пристроек, но сейчас все это было наполовину разрушено. Наверняка раньше это было более чем величественное здание, один вид которого должен был наполнять сердца людей трепетом и восхищением.
Трудно сказать, когда был построен этот храм, но отчего-то казалось, что все вокруг просто-таки дышало древностью – камни, поросшие мхом и травой, высокие деревья, растущие прямо на ступенях храма, разбитые колонны из серого камня, лежащие на земле... Запустение – иного слова тут и не подберешь. Все грустно, печально и в то же время величественно...
– Это ж куда мы пришли?.. – удивленно спросил Себастьян, оглядываясь по сторонам.
– Похоже, нам встретился один из храмов древних Богов... – буркнул брат Владий. – Я уже несколько раз такое видел... Надо же, просто как чувствовал, что мы пошли не в том направлении! Я рассчитывал выйти к реке, а уж никак не сюда!
– Красиво... – выдохнула я, не в силах оторвать взгляд от развалин.
– Тут подходит другое слово – опасно... – брат Владий оглянулся по сторонам. – Идите за мной и будьте настороже – в таких развалинах может обитать кто угодно.
К счастью, никто страшный на нашем пути не встретился, и вскоре мы оказались прямо перед храмом. Первое, что мне бросилось в глаза – так это расчищенная от ветвей и сухих листьев каменная площадка перед ступенями, ведущими в храм. Ясно, что это сделали не звери, да и почти выцветшие темные пятна на этой площадке говорили сами за себя. А еще тут были следы от костров и копоть на камнях...
– Плохо дело... – брат Владий оглянулся по сторонам. – Спорить готов – это место для жертвоприношений... Вот не повезло!
– Но тут нет никаких костей... – я оглядывалась по сторонам, и снова увидела парочку тех мохнатых гусениц, которые оставляют ожоги на коже. Надо же, они и здесь ползают!
– Милая девушка, если вы еще не поняли, то тут не парк, а джунгли, в которых полно дикого зверья, а оно, это самое зверье, очень любит мясо, в том числе и человеческое... – только что не огрызнулся брат Владий. – Думаю, если немного походим вокруг, то и кости отыщутся, и в превеликом количестве...
– И кто тут жертвы приносит?
– Думаю, в данный момент для нас это не имеет особого значения. Здешние Боги вообще очень любят кровь.
– Погодите... – Себастьян, бросив на землю свой дорожный мешок, какое-то время ходил по площадке, присаживался, трогал темные пятна... Нам с братом Владием только и оставалось, что помалкивать, и следить за Себастьяном.
– Значит, так... – Себастьян подошел к нам. – Тут, и верно, частенько приносятся человеческие жертвы, и последний раз жертвоприношение было дней восемь назад. Насколько я понял, жертвы тут приносятся не постоянно, а время от времени.
– Что делать будем?.. – спросила я. – Уходить?
– Не знаю... – брат Владий вздохнул. – Надо бы уйти, но куда? Да и устали мы все крепко, целый день по джунглям брели, и солнце зайдет уже через пару часов, а место для ночевки так просто не отыскать...
Тут инквизитор прав – я так устала, что не хотелось даже думать о том, чтоб вновь куда-то идти. Впрочем, такого же мнения, похоже, придерживались и остальные. К тому же здесь есть вода – вон, тоненькая струйка чистой воды стекает в большую каменную чашу. Кажется, когда-то в незапамятные времена здесь был фонтан, или нечто похожее, а сейчас в этой чаше плавает парочка змей...
– Хочется нам того, или нет, но, похоже, придется рискнуть и остаться здесь на ночь... – инквизитор махнул рукой. – Подходящий уголок тут легко можно отыскать, только для начала надо проверить, не прячутся ли где рядом звери или люди. Вторые, на мой взгляд, куда опасней......
– Не чувствую, что кроме нас троих здесь есть еще кто-то... – Себастьян еще раз огляделся по сторонам. – Вернее, здесь есть небольшие существа вроде обезьян...
– Господин Себастьян... – оборвал его брат Владий. – Я вам, конечно, доверяю, но в жизни бывает всякое, так что лишняя проверка не помешает.
Лично мне для сна сгодится любое место, лишь бы там не было этих отвратительных мохнатых гусениц...
