Текст книги "Знак Змееносца(СИ)"

Автор книги: Ватутин Алексеевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

   Из темноты появились угловатые фигуры. Они были антропоморфны, то есть, напоминали людей – две руки, две ноги, торс... правда, головная часть была массивной, и над ней, венчиком, торчали изогнутые рога.

   – Ай, гниды! – Нимрот вынул свисток.

   Из темноты надвигалась шеренга существ, атлетического сложения, почти одинаковых. Одеты они были не очень – кожаные гульфики, стальные зерцала, на груди, налокотники с наколенниками. В руках – у кого, что: автоматическое, лазерное, плазменное и прочее оружие, но вот одна деталь – головы у всех были бычии. Хоть и разного окраса. В налитых кровью глазах была пустота, словно им вместо глаз вставили перезрелые вишни. Для человека, без определённого опыта, это зрелище было бы жутким: это было тупое нашествие, тупых тварей – по крайней мере, так казалось.

   Царь свистел, а фигуры приближались... Обе богини зажимали уши... а люди – быки продолжали двигаться, не стройно смыкая ряды. Даже подойдя на дистанцию выстрела – они не стреляли: наверное, им было просто всё равно...

   – Боги всезнающие... сколько же их... – пробормотала Шаба, – столько работы... столько материи...

   Вспыхнул яркий свет зеркал владыки Бебила.

   На мгновение, ряды замерли, сощурив свои пустые выкаченные глаза....

   Некоторые упали на землю, а кто-то продолжал идти...

   Послышался рык – впервые эти существа проявили эмоции...

   Шаба, несколько грубо, вырвала из губ владыки свисток...

   В руках Анат ожил излучатель, извергая студенистую струю энергии...

   И вдруг (как это обычно говорится), вспыхнул яркий, слепящий свет... Свет шокировал глаза, а с боков завыли сенсорные сканнеры... чёрные металлические штанги, с рецепторами, напоминающими глаза... красные тревожные глаза ночного хищника... и воющими на всё подземелье...

   И тут... люди с рогами падают на пол... разваливаются на белковые нити их тела... Резкий щелчок... Вспыхнули тысячи ярчайших белых солнц... любой бы зажмурился, но не те трое...

   Внезапно, поле действия осветилось до малейшей детали и, раскатистым эхом прокатилась волна звуков.

   – Вот, ведь, – с досадой сплюнул Нимрот, в сияющих доспехах, – корень квадратный из трёх, а? Влипли мы, милые дамы, по самую константу...

   – Анат, это была ловушка... – прошептала Шаба, – они нас, всё-таки ждали...

   – Всё ты, "великий охотник", со своими "шахтёрами", – Анат продолжала сжимать в руках излучатель, стволом в сторону застывших фигур, теряющихся в ярком свете.

   – А что сразу я? – владыка Бебила возмущённо наморщил лоб, и сглотнул, словно кадык и вздёрнул его брови за специальный тросик, – я, между прочим, с вами же и влетел, только что. Вы не заметили? Я делал, что мог... и мне вы так говорите своё "спасибо"?

   – Спасибо тебе, гражданин царь, за то, что сейчас нас просто распылят на кварки...

   – Ха, если бы на кварки...

   – Вы можете не ругаться, хотя бы в последние мгновения, перед вечностью...

   Шаба была более чем права... в действительности всё это напоминало конец пути, даже для бессмертных... если они переродятся после такого... пройдёт не меньше миллиона лет... а может время вообще остановится, свернувшись в пазухи закрученного в себя пространства.

   Огромная зала, высеченная в скале, терялась к верху в темноту. Сзади была глухая скала, которую, по всей вероятности сотворил тут, прямо за ними, кто-то очень могущественный – сомневаться в её реальности не приходилось: это заметил глубокий взгляд Шабы, пославшей туда электромагнитный импульс.

   Они стояли на неком подобии арены. А вверх, уходили наклонные дорожки, с высеченными в камне, цепочками широких площадок, словно это был гигантский зрительный зал или же невероятных размеров съёмочная площадка.

   Право же, была ли необходимость в такой глобальной засаде, даже учитывая, что бессмертных было трое.

   Необъятным полукругом, там, высоко, на дистанции метров пятьсот, стояли несколько сотен тяжёлых штурмовых танков А-39 (модель "Молот Богов"), оснащённых мощными дезинтеграторами материи. Эти орудия способны были создавать такие направленные магнитные поля, которые в считанные мгновения разрушали химические связи атомов, вызывая распад вещества и "сверх-магнитные" возмущения уплотняли частицы, унося их в другое измерение. Их применяли во время ударных десантов, на хорошо укреплённые районы врага. Оружие Анат, было построено по сходному принципу, но испускало только лишь поля, а вот А-39...

   Почти синхронно взревели токамаки их плазменных двигателей, и раздался эхом стальной лязг: это в ускорители заряжались ферромагнитные снаряды, источники мощного и разрушительного поля.

   Загудели сотни приводов, и лучи их башенных прожекторов сконцентрировались на троих бессмертных, казавшихся просто заблудившимися букашками, под светом фонаря радивого фермера. Вот сейчас он раздавит их каблуком...

   Стальные упоры танков с противным дробным скрежетом ввинчивались в массив скалы. Они напоминали бронированных черепах, из панцирей которых, словно трамплин, торчали вверх профильные рельсы направляющих, под кожухом которых, кольцами шли магнитные накопители.

   В слепящем, до обморока, свете, вокруг танков, повсюду, возникло мелкое движение: почти целый батальон панцирной пехоты, в экзо– доспехах, занял свои позиции за металлическими брустверами, мерцающими плёнками защитных полей.

   Тысячи гибридонов, от ползающих, до летающих, копошились в районе "галёрки", чуть поодаль от первой линии "обороны". Видно их почти не было, но далёким эхом доносилось их стрекотание, гавканье и утробное рычание.

   И, точно по центру всей этой ужасающей композиции, высился огромных размеров, тяжёлый орудийный комплекс системы "Мамут", на четырёх конечностях, ощерившийся разнообразными видами орудий. Над его кабиной, закрытой полярным колпаком, клубилось статическое газовое облако, внутри которого, тускло сверкали разряды.

   Вдруг, в темноте, высоко над войском, зажглись ярко-оранжевые буквы: "Добро пожаловать на армейский полигон!". На фоне букв, брызнули, совершенно не уместные в данном контексте, разноцветные пятна фейерверков.

   – Кажется, я знаю, кто сидит на слоне, – процедила Анат, – этот придурок, всегда считал себя эстетом...

   И тут, в головах пойманных врасплох бессмертных, возникла невербальная речь... звук был с привкусом ехидства, немного капризный и с ломаными интонациями, но слова складывались из него в сознании.

   – Здрасте вам! Руки вверх, команда лузеров! Сдавайтесь! Вот вам свезло! Вы теперь на целую вечность, отправитесь на покой! А нам за вас придётся всё самим доделывать... А тебе, хитрозадый предатель, вообще больше не возродиться. Я тебя лично дезинтегрирую по частям, и все Эолы твои... и храмы твои... и подданных твоих, до седьмого колена... забвение падёт на тебя, и подохнешь ты, как собака – ибо одна смерть у собаки есть: собачья! Сколько я в тебя вложил... сколькому научил тебя – а ты, червь неблагодарный, жалкий моченосный зверолов – кого ты привёл в дом мой??? Как ты посмел поганую руку свою против Древнейших поднять???

   – А ты что, – мысленно усмехнулся Нимрот, – ты обиделся на меня, о светлейший растлитель малолетних?

   – На слизняков не обижаются – их просто давят, без жалости втаптывают в грязь...

   – Я тоже скучала, милый братик, – с тихим шипением произнесла Анат, – я польщена, что ты собрал тут, ради моего визита, такую кучу мяса и безделушек. Ты меня ведь с детства всегда боялся...

   – Да у нас тут шли учения, а вы, сдуру выскочили на огневой рубеж... Наверное у тебя есть легендарный меч Изначальных, Тройственный Керикон, раз ты такая смелая...

   – Маленькая закомплексованная сволочь, – продолжала богиня, – ты всегда хотел меня трахнуть, а я тебя всегда обламывала, потому, что даже с такими животными, как ты нельзя иметь ничего...

   – Зато сейчас ты подохнешь, шлюха Баала, – на высоких модуляциях взревел Йамму, – грязная тупая потаскуха, валялась бы себе в своём храме... но (он мерзко хихикнул), возможно тебе приятно будет узнать, что я восстановлю твоё тело, и сделаю с ним всё, что мне захочется, в разных позах и последовательностях. Я буду воскрешать тебя десять тысяч раз, ты будишь мечтать о смерти... сука!

   – Не думала, что у тебя так много эротических фантазий, милый, – Анат криво ухмыльнулась, – в лучшем случае, после десятка другого залпов твоих пуколок, ты будишь искать мои кванты за границей сингулярности, а в худшем, для тебя, мой маленький уродец, я просто тебя убью. Только после твоей смерти, не надейся на воскрешение, даже если сам Илу, прикажет мне это сделать... столкнувшись со мной, ты взглянешь в лицо самой смерти, придурок... ты просто забыл, кто я такая... и, трогать Балу, было большой ошибкой... очень большой... только такие дегенераты, как ты, и твой приятель Мут, могли так просто подставить сами себя. Я тебе, если честно, не завидую, маленький прыщ... Я выдавлю тебя из пространства, как комок гнили...

   – Ой, я уже сдаюсь, – захныкал Йамму, после чего раскатисто засмеялся, – ну давай, застрели меня из ружья, пожалуйста... моя жизнь – сплошное недоразумение... ой... не могу... сестрёнка... Ты такая грозная – я просто теряюсь, и у меня уже встаёт... Давай перед смертью разочек?... Ну, на прощание?... Неужели ты мне не дашь даже сейчас?...

   – Какая же ты тупая мразь, – Анат сплюнула, поморщившись, – ты даже не понимаешь, что ваша с Мутом затея может просто схлопнуть пространство-время... да и хрен с ней, со Вселенной... Вы и сами же подохните – свойства материи изменятся! Океан Ом изменит свои волны... Ты хоть на десять в минус одиннадцатой степени понимаешь, что вы затеяли?

   – Я в ужасе! – в притворном волнении произнёс Йамму, – что же делать, сестрёнка?

   – Я предлагаю, – спокойно ответила Анат, – вернуть мне тело Балу, и разойтись спокойно, как и подобает Древнейшим. И решать наши вопросы в общем обсуждении, а не такими вот, гнусными интрижками. Это не достойно Древнейших...

   – А ты-то, ты-то, воинственная проститутка, ты-то сама, знаешь, что такое "однообразие"? Что такое "ничего"?! Что такое "предопределённость", "сумасшествие"... что такое пустота?!! Что такое...

   Йамму распалялся, явно готовясь отдать приказ на уничтожение...

   – Короче, – прервал он сам себя, – попрощайся, со своими ублюдочными дружками, и готовьтесь к переходу в НИЧТО!

   Анат медленно повернула голову к Шабе.

   – Прости, подружка, что втянула тебя во всё это, – Анат грустно улыбнулась.

   – Не говори так, – по щекам Шабы текли слёзы, – вы делали всё так, как должны были...

   – Эх... – царь Бебила вздохнул, – мой народ осиротеет... кто, таки будет охранять его, и заботиться...

   – Будим надеяться, что кто-то будит, – Шаба вытерла щёки тыльной стороной ладони, – не может же всё кончится вот так... одним психопатом...

   – Для нас, Шаба, может, – Анат, обняла подругу и поцеловала в губы, – ваша с царём задача, постараться выжить, любой ценой. Ему нужна, в основном, только я...

   – Ана, милая, – Шаба вновь всхлипнула, – не надо, я прошу тебя... не надо подставлять себя... лучше я погибну вместе с тобой... Прошу...

   – А что вы предлагаете нам, госпожа? – Нимрот нахмурился, – мы все в одном просторном каменном мешке... мы все умрём одинаково быстро... ну, может не совсем – но разница... в чём разница?

   – А в том, куриная твоя голова, – Анат почти шептала, – постарайтесь отойти к стене – уворачивайтесь от выстрелов до последнего: пусть танки Йамму ломают стену сами – вы сможете спастись, и отомстить за меня. Иначе, мы просто погибнем, и, вряд ли от этого всем будет лучше... Ясно вам?

   – Милая, я прошу тебя, – простонала Шаба.

   – Это приказ, подружка, – Анат стиснула челюсти, – если ты, хоть немного меня любишь, ты сделаешь...

   В это мгновение в воздухе раздался резкий звук – невидимый снайпер выстрелил сгустком плазмы...

   Шея Анат, как раз в промежутке между шлемом и воротом доспеха, почернела и обуглилась, а слепящая стрела проделала в плоти чёрное безобразное отверстие...

   – Неееет! – Шаба истошно закричала, Нимрот закрыл лицо руками, а Анат покачнулась, и рухнула на спину...

   – Бегите... – прохрипела Анат из последних сил, – двигайтесь по плоскости, это приказ...

   Она беспомощно сжимала в руках свой излучатель, а глаза её медленно стекленели.

   Нимрот схватил Шабу за руку, но та упиралась, сотрясаясь в рыданиях.

   Танки продолжали молчать.

   Следующий, безжалостный сгусток плазмы, оторвал богине руку, в районе предплечья – брызнула синяя жидкость, а голубоватый свет глаз Анат померк...

   Ещё выстрел, уже в грудь. Силовая броня отрикошетила раскалённый пунктир, хотя это было уже бессмысленно.

   Нимрот оторвал Шабу, буквально от самого рикошета, и потащил назад, к стене...

   – Скоты... эктоплазма... – стонала Шаба.

   – Давай, девочка, – дрожащим голосом бормотал Нимрот, оттаскивая слабо сопротивляющуюся Шабу, за не высокий каменный уступ, – мы должны выполнить приказ, давай, милая... давай... боже же мой...

   – Ну, что? – раздался под потолком многократно усиленный голос Йамму, – сама смерть умерла! Вот это да!!! Не ожидал...

   Он противно захихикал...

   – Ну, что, танкисты! – отсмеявшись, продолжил он, – покажите своему господину класс! За каждый удачный выстрел, ставлю кубок сомы! Всего этих выстрелов должно быть два! Огонь!

   Буквально в долю секунды произошло несколько событий: сверкнули накопители на башнях танков, и вокруг трупа Анат, с громкими щелчками, вспыхнули в воздухе яркие шары. Их было ровно семь.

   Они начали бешеный танец, вращаясь "восьмерками" вокруг трупа богини, сделавшимся неожиданно, пепельно-чёрным, и, казалось, пустым, словно скорлупа высохшего ореха.

   Наведение танковых орудий, перехваченное кибернетическим мозгом, переориентировалось на непонятное явление.

   – Огонь! – завизжал Йамму.

   От этой резкой смены приоритетов, возникла некая неразбериха. Кибермозг танков в мгновение отреагировал на приоритетную команду, исходившую от Йамму, имеющего прямой доступ к каналам управления. Орудия дали залп в том положении, в котором находились, сменив режим "цель" на режим "заградительный огонь". Люди, или пилоты, управляющие орудиями, активировали огневые сенсоры, не обратив уже внимания на положение цели.

   Раздался оглушительный свист и грохот – тысячи светящихся точек, пунктиров и потоков различных энергий, слились в разрозненный залп со всех позиций. Огонь полетел неровным веером.

   Вращающиеся шары, которые уже больше напоминали сияющие полосы, исторгли из себя золотистый кокон, накрывший не только труп богини, но и спрятавшихся за невысокой каменной неровностью Нимрота и Шабу.

   Результат этих событий был таков: лишь немногие заряды попали в область целей. А те, что попали, отскочили от купола, как резиновые мячики.

   Скала задрожала, и вниз посыпались камни, окутанные облаками щебня и пыли. Многократно усиленный гул зазвенел, задрожал в гигантской зале – пульсирующие чёрные пятна, запрыгали меж уступов скалы, сшибая иногда целые пласты камня, и превращая поверхность, в изъеденный отверстиями, сыр.

   Нимрот и Шаба, прижались к полу, перекатываясь с места на место: некоторые выстрелы, всё же пробивали кокон, и вихри, кружащие смертоносные осколки несколько раз прочертили площадку.

   Шаба кувырнулась, и встала на колено, изящно выгнув спину. Своё оружие она перевела в другой режим: словно узкий и смертоносный, огненный плевок, раскалённая стрела прочертила полумрак. Богиня перекатилась в сторону, сменив позицию, и повторила выстрел. Один из таких плазменных болидов, рассыпался искрами, отклонённый электромагнитным излучением, врезавшегося в камень, ферромагнитного сердечника.

   Тёмная туча над стальным "Слоном", громыхнула раскатисто, под сводами пещеры и извергла несколько змеистых разрядов, ударивших в яркий кокон. Шары на секунду замерцали, но вновь вспыхнули ярко-золотистым сиянием, продолжая вращение.

   Нимрот активировал наплечные ракетницы. Он понимал, что от боевых зарядов его, толку будит мало, по этому активировал ЛЦЭ -ракеты (ложных целей, экранирующие). Расчёт был на максимально возможное количество помех и электромагнитных ловушек, дабы отклонить хотя бы небольшую долю зарядов противника.

   С гулким скрежетом, перешагивая позиции, стальной "Слон" качнулся, и медленно двинулся вперёд. Туча вновь гулко громыхнула, словно куча гигантских коробок просыпалась на пол.

   – Ох, боги мои... – застонал Нимрот, роясь в подсумках своих доспехов, – я, как знал... как знал... Сколько энергии на ветер, лучшие Врил-кристаллы... но... а что делать?

   Он, дрожащими пальцами, извлёк, запутавшиеся в карманах, два кристалла – один фиолетовый, второй, оранжевый.

   – Нет, ну за что мне всё это? – он швырнул оба кристалла к центру кокона, в котором уже неистово вращался яркий столб пламени.

   Кристаллы рассыпались на тысячи радужных осколков, а столб полыхнул ярче. Прогремел раскат грома...

   – Галлы Анат! – воскликнула Шаба, – они пришли! Царь! Они пришли!...

   Шаба, кувырнулась в сторону камня, за которым сидел Нимрот, вся в пыли, отплёвывалась попавшей в рот каменной крошкой, а её светлые волосы слегка выбились из-под шлема.

   – Да, я заметил, – тяжело дыша, сказал Нимрот, вытирая пот с лица и отряхивая бакенбарды.

   Теперь картина выглядела совсем странно: грохот залпов, несущий в себе гигантскую энергию, весь поглощался коконом, который только рос в размерах. Он не брезговал никакой энергией, продолжая уплотнятся.

   Достигнув высоты метров двадцати, кокон начал съёживаться, весь впитавшись в столб пламени, который медленно принимал очертания человеческой фигуры...

   – В атаку! Уничтожить всех! – прогремел под гигантскими сводами пещеры, истошный вопль Йямму, который надрывным гудением вплетался в грохот канонады.

   Тысячи фигур гибридонов ожили, и кинулись на арену... Некоторые из зверей имели при себе современное оружие...

   Стальной "Слон" замер, накапливая энергию для мощного разряда. Танки стали концентрировать свой огонь, добавив дополнительное вооружение. Яркие всполохи энергий отливали бликами на покатой броне. Раскалились токамаки, бешено вращая плазму. Вся мощь миллиардов ядер вошла в яростные удары, от которых вибрировал камень всей скалы. Казалось, что сама материя Вселенной вот-вот порвётся, увлекаемая флуктуацией Чёрной Дыры...

   Выстрелы вдруг стали беззвучными – все они исчезали в языках пламени, вокруг которого вращались семь золотистых шаров.

   Огненная фигура, издала неприятный свистящий звук, который плавно перерастал в вибрирующий хохот...

   Модуляции были знакомыми – так смеялась Анат.

   – А теперь всем молчать! Молчаааать!!! Как морским штабным свинкам! Позалазить за ваши баннеры и молчать! А главное с улыбкой! С улыыыыбкой!!! – Анат вновь захохотала, – готовьтесь к смерти, нечестивые отродья... Боги свидетели – Охотник не ждал этой добычи...

   Голос Анат шёл, будто искажённый помехами...

   И тут смех Анат перешёл в протяжный вой... Воздух в пространстве пещеры стал дрожать в темноте, словно готовый растаять студень. В нём застревали ферромагнитные сердечники, гасли пунктиры ускоренной плазмы, меркли когерентные жала и преломлялись поля, вязнущие в собственных фракталах.

   Трансформация оператора в объект, или объекта в оператора – не более чем красивая метафора в квантовой метеорологии, а теперь посмотрим, как это происходит на самом деле: так нападает разъяренная богиня. Богиня-воительница. Гнев в чистом виде... Гаснут прожектора тысячи танков, вся энергия сливается в единый пучок, словно жало скорпиона, беспощадное и неостановимое. По крайней мере, так кажется всем, кто смотрит на это. То, что происходило сейчас – редчайшее, можно сказать, уникальное явлении – тонкая полевая оболочка богини подключилась к геомагнитным линиям планеты, сконцентрировав из них свои семь галла – плазмоидов– помощников. Анат трансформировалась в стихию разрушения. Такая трансформация отнимает гигантскую массу энергии...

   Царь Бебила впал в зыбкое оцепенение, ощущая, как по его коже бегут миллионы мурашек. Шаба, широко открыв глаза, встав во весь свой рост, и сняла с пояса свой походный посох – атрибут богини. Глаза её пылали в темноте ярко-зелёным, словно два огромных семафора, а из посоха бьёт яркий солнечный свет. Всюду, куда попадал этот свет, вставали ярко-белые солнечные столбы, словно через дырявую крышу пробивались лучи солнца. Проходящие сквозь них заряды, растворялись в них...

   Анат вытягивается длинным пламенным крюком, напоминая жало скорпиона, готового к атаке и медленно нависает над армией Йамму.

   Сверкающий скальпель, вытянутой огненной фигуры сметает оборону, словно стаканы со стола. Скала дрогнула... Каменные брызги... Косматые водовороты, втягивающие всё вокруг... Вспыхивают сотни фигурок, в беспорядочных метаниях между камнями. Лопаются прожектора, и раскалываются панцири, подобно ярким цветам, распускаются бутоны плазмы из раскалённых хитроумных двигателей... сверкают молнии, и вспыхивает кипящий металл... красные камни... брызжет шипящая кровь разных цветов, которая под этими вспышками, одинаково черна... Это жидкость твоего бытия. Она медленно истекает по капле, словно сочится переспелый фрукт – и ты этого не замечаешь, пока не появляется нож садовника... А кто садовник? Кто букашка? Тот, кто ломает, кто в состоянии нарушить – рано или поздно ломается сам... Тот, кто идёт по естественным волнам... кто плавно движется вдоль течения жизни... тот лишь мудр. Ощути это до самой последней молекулы... до атома...

   – Остановись, ты, психопатка...

   Из кабины стального "Слона", выпрыгнула фигура с суставчатыми руками, принявшись бешено вращаться, принимая форму сверкающего бирюзового диска...

   Ты понимаешь меня, ошибка Вселенной? Услышь меня перед смертью... испытай несколько мучительных мгновений настоящей предрешённости, а не той, что ты придумал себе сам... Отдохни... усни...

   Диск отчаянно свистел, пытаясь перерезать огненное жало Анат, которое подобно гигантскому канату, слегка покачивалось.

   – Вот и пришла за тобою твоя смерть, которую ты так звал. Успокойся, глупый – тебе будет только хорошо... тихо... спокойно... в уютном чёрном пространстве вечности и пустоты... ты просто уснёшь...

   Жало начало сворачиваться в спираль, как бы, обнимая диск вокруг...

   – Нет! Не надо, сестра! Что ты делаешь??!

   – Просто уснёшь...

   – Я не хотел убивать тебя!!! Это всё снайпер...

   – Просто уснёшь...

   – Нет!!! Ааааа! Мут!!! Помоги...

   – Просто уснёшь...

   ГЛАВА 10.

В недрах театра

   (продолжение интерлюдии)

   Зариф долго лежал в грязных лохмотьях, и с перепачканным лицом на куче чёрных пластиковых мешков в маленькой комнате, среди вёдер и ветхих тряпок, вперемешку с высохшими досками, пахнущими сургучом и нафталином. Он спал... переход через аномалию возле поликлиники был двойным и вытащил из него почти все силы. К тому же ранение... Дурная девчонка – зачем она стреляла? Наберут по объявлению... Если объект меняет свою редукцию суперпозиции, то есть перемещается в пространстве-времени, воздействовать на него физически – бесполезно. А если бы возникла флуктуация? Я бы подох, и лежал бы в Акюрейри, в этом подвале исландского кафе? Дура... одно слово... И вообще: количество некомпетентных, спонтанных сущностей, раздражало Зарифа до крайности. Но, так как испытывать эмоции он просто не мог, разве что часть его ЭОЛа, глубин сознания, была возмущена этим отсутствием целесообразности, он размышлял.

   Пока он был в отключке, ему слышался гулкий шорох, и карканье вороны – видно всё это последствия "перехода": откуда может взяться ворона в подвале огромного охраняемого сооружения?

   И всё же, некое беспокойство оставалось.

   Нелепый профессор – вот уж, на сколько пороки могут быть управляемы, но и неудобства от этого есть... жадность, сравни глупости и гордыне – сколько же он потратил лишней энергии, чтоб сделать то, что он мог бы и сам, только следы оставлять не хотелось. А без этого бы не получилось... Не правильно идёт нить событий – он проспал почти десять часов: враги могли напасть на след... Вся надежда на неожиданность.

   Не прерывать свою пульсацию! Он медленно встал, ощупал повреждённую ногу. Затем Поднявшись, начал движение. Бережно, словно ребёнка, он взял в руки пакет, с надписью "Распродажа в Стокман!".

   Он был, конечно же, не совсем Зарифом: в принципе, ни его имя, ни его биография, или его молекулярный состав, не были чем-то важным в этой истории, так что ограничимся одним: "Зариф" существовал одновременно и в прошлом и в будущем, как и Айзор, Анат, Нимрот и многие другие. Но, к богам, или же, полубогам, он так же не относился. Если пытаться говорить формулировками 20-го века, он был эманацией воли. Только не совсем понятно, чьей... При этом, некая физиологическая оболочка у него присутствовала. Правда, она могла немного трансформироваться...

   Зариф слегка припадал на прострелянную ногу... Лицо его напоминало маску: бледное и расслабленное.

   Темный бетонный коридор был разбит на бледные пятна света зарешеченных ламп.

   Глухо из-за стены гудели электродвигатели: в театре шел спектакль "Соловьиная ночь", по пьесе Валентина Ежова, и в этот момент сцена вращалась, сменяя декорации. Послышались далёкие выстрелы...

   Волоча ногой по бетонному полу, в лохмотьях, напоминая неудачную копию Квазимодо, Зариф волочился по коридору, к двери "10Б". Она была за ближайшем поворотом, вот только шорох усиливался в трубах, нависающих над ним, или же это шумит в ушах?

   – Это бред какой-то, – прошептала Катерина, которую называли "восьмой".

   Картинка на жэ-ка мониторе была очень яркой и чёткой.

   Александр, или же "девятый", нервно дергал в ладони рукоятку, от которой в щель вентиляции, уходило нечто, вроде удочки. На её конце была управляемая видеокамера высокого разрешения.

   Катерина сидела чуть сзади, на деревянном старом ящике, раскинув колени в облегающих жемчужно-серых леггинсах, положив на колени, раскрытые кисти рук.

   – Кэт, тихо... не колыхай атмосферу... – бормотал её напарник, успевший сменить кепи на кожаный шлем, с какими-то проводами, тянущимися к затылку. Он внимательно смотрел на экран, пристёгнутый к рукаву.

   В центе висело нечто, вроде полупрозрачного диска, а над ним из полумрака, свисал металлический агрегат, ощетинившийся трубками, лампочками и энергетическими кабелями. Посредине просторного помещения возвышался пятиконечный в сечении камень из красного гранита. На нём были начертаны сложные переплетения древних символов.

   Напротив каждого из лучей находилась фигура в красном балахоне, капюшоны которых прикрывали большую часть лица. На капюшонах были узкие прорези для глаз. Если присмотреться по внимательнее, можно было заметить тончайшую металлическую сетку, вплетённую в ткань ритуальных одежд. Все эти странно одетые люди держали в руке по тускло мерцающей свечке, красного воска. Они негромко пели – тянули на одной ноте. Потолок гудел на несколько голосов, самый низкий диапазон которых был около 12-ти герц.

   Человеческое ухо почти не улавливало этой вибрации, но нервные центры, и лимбическая зона мозга в этот момент возбуждалась в широких диапазонах электромагнитных импульсов.

   – Вот сейчас... – почти выдохнул "девятый", – давай...

   Из темноты коридора выступило два силуэта – один был в точно таком же балахоне, с глубоким капюшоном, только чёрном, а второй был одет в строгий серый деловой костюм, и на его крепко-сидящей на короткой шее, голове чернели тёмные очки, и сверкала мокрая лысина.

   – Ну, что, Георгий Натанович, можно начинать? – негромко спросил тот, что в очках.

   – Так точно, товарищ полковник. Начинаем, – донеслось из-под капюшона.

   – Кать, – одними губами прошептал Александр, – да это же Доценко! Йохан Палыч... то есть, Георгий Натанович...

   – А этого-то как на тусовку занесло? – ответила Катерина невербально, произнося слова в своём мозгу, – ох, Саша, кажется дело-то серьёзнее затевается, чем мы думали... Вот ведь задница...

   – Да они, как на войну собрались, – напряжённо произнёс внутри себя Александр, – ладно... прорвёмся...

   – А лысый, это Сам, что ли?

   – В том то и дело...

   – Защитный купол установлен?! – громко спросил Георгий Натанович.

   – Да, Мастер, – ответила одна из фигур в красном, перестав на мгновение издавать тихий гортанный рык.

   – Инерция поля?

   – Три тысячи едениц.

   – Ипсилон, Тау, Сигма?

   – Коэффициент ноль целых двадцать три сотых.

   – Маловато, конечно, – досадливо произнёс Георгий Натанович, – ладно... давайте, только аккуратно... плавненько мне давайте...

   – Есть, Мастер!

   – Начинайте, синоптики, – повелительно произнёс Доценко.

   – Я надеюсь, вы предусмотрели кризисные ситуации, Георгий Натанович? – спросил полковник.

   – Я тоже так надеюсь, товарищ полковник, – ответил Доценко, и в голосе его сквозила горькая усмешка.

   – Вы специалист высокого класса, вам доверяют...

   Фраза полковника была прервана появившейся из мрака подвала худощавой черноволосой девушкой, лет 18-ти, полностью обнажённой. Её тело на плечах, икрах, и животе, было украшено витиеватыми татуировками. На шее и запястьях колыхались какие-то украшения, блестевшие бронзой. Она нагнулась, обратив к камере видеощупа упругие ягодицы, и надрывно воскликнула:

   – Где смерть, когда она нужна?! Хочу я ей задать вопрос...

   Гул под потолком усилился... где-то раздалось тихое и ритмичное позвякивание бубна...

   – Узнать, а смертна ли она? – продолжила нагая жрица, обращаясь к камню, – Не ведает судьбы колёс?...

   Над агрегатом сверкнул электрический разряд, и несколько его светильников в нижней части зажглись, ударив лучами света в полупрозрачный диск, который оказался просто большой линзой на чёрном металлическом штативе.

   Жрица продолжала нараспев, плавно колыхая бёдрами:

   – Приди, коль власть тебе дана, свой лик сюда яви... (голос девушки был почти на гране крика)... восстань, сломав оковы сна, в пятёрке цифра трииииии...

   Голос сорвался на визг... девушка выгнула спину, и застыла, будто её свела судорога.

   Лысый мужчина в костюме и очках вскинул непроизвольно руки, сделав несколько ватных хлопков ладонями, но Георгий Натанович остановил его жестом. Тот посмотрел на него с вопросительным выражением лица.

   Разбившийся в линзе на радужный спектр, луч света, ударил в камень, и бетонный пол слегка вздрогнул.

   Девушка вскрикнула и, подскочив, пошатнулась, гулко ударившись о пол. Сквозь её губы проступила розовая пена, а глаза бессмысленно и равнодушно уставились в потолок.