Текст книги "Размерность сновидения (СИ)"

Автор книги: Вася Неторопливый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

   На протянутой над одной из кроватей веревке висело какое-то тряпье. Наверное, прежние хозяева собирались за ним вернуться, но не срослось. Лишь подойдя поближе, Гнат понял, что не белье тут развешено вовсе, а какие-то оторванные от разноцветных тканей лоскутки. Может, постояльцы привязывали их на память?

  – Топтыга, посмотри! – Гнат указал на своеобразную гирлянду. – У вас так принято?

  – Неа. Так уж точно не делают в домах. Разве что такие лоскутки привязывают заблудившиеся в зарослях, чтобы кругами не ходить.

  – Да? – парень задумчиво пошевелил рукой тряпочки. – Что ж, оставим разгадки на потом, завтра снов в путь, предлагаю как следует выспаться.

  – Давай.

   Задув свечу, Гнат улегся на мягкую кровать. Он по привычке все еще опасался сновидений, но в глубине души росла уверенность, то никаких кошмаров, которые могут убить, в обозримом будущем не предвидится.

   Сон уже явно бродил рядом: едва Гнат закрыл глаза, как его тут же подхватило упавшее время. Оно зазвенело, располосовало реальность на десятки призм, сквозь которые мир стал выглядеть совсем иначе. А потом все окружающее собралось воедино, в осязаемую, но уже совсем иную реальность.

   Старая мятая бочка в кустах у дороги. Она пряталась между ветками так, что сходу и не разглядеть. Серый металл уже давно потерял весь блеск, а растения, похоже, давно считали тару своей. Продравшись сквозь колючие ветки, Гнат заглянул внутрь бочки, но не увидел дна. Только когда случайный луч солнца пробился сквозь листву, удалось разглядеть, что внизу поблескивает вода. Бочка скрывала глубокий колодец, а может и защищала от того, чтоб туда не свалился какой-нибудь растяпа. Иногда свет подрагивал на темной поверхности воды и тогда можно было рассмотреть кое-какие подробности. Например, что стены колодца сложены из красного кирпича. Кладка к низу становилась, похоже, шире, превращаясь в свод над водоемом. Возможно, что и озером. А подземное озеро часто, а скорее и всегда, хранит какие-то страшные тайны. Наверняка внизу обитает нечто жуткое, раз вокруг бочки растут деревья с колючками длинной в ладонь, а сам колодец не обнаружишь из-за буйной зелени. Подозрения переросли в уверенность. Теперь Гнат твердо знал, что внизу живет страх. И еще он понял, что никому не добраться до этого колодца вовсе не из-за листьев и шипов – он не для всех и не каждый день появляется.

   Неожиданно, снизу донесся пронзительный, бьющий по нервам, плач. Гнат не услышал в нем ни жалобных ноток, ни мольб о помощи. Плач и все. Холодный, привычный, рабочий какой-то, будто некто составляет звуковой портрет абсолютной безнадежности. И этот плач звал. Настолько силен оказался зов, что Гнат и не заметил, как перегнулся через край. Но когда осталось только переместить центр тяжести и отправиться в плещущиеся воды забытья, в руку глубоко врезался зазубренный кусок металла. Гнат очнулся и отпрянул. Ему стало не по себе, на лбу выступила испарина. Он даже оглянулся: не мелькает ли где серый выцветший плащ и не блеснет ли коса старого знакомого? Но вокруг были только шипастые кусты.

   Гнат отступил на шаг и...оказался доме. Сквозь маленькое запотевшее окошко проникала серая предрассветная муть. Медведь тихонько похрапывал. Да и дом не молчал, полнился едва заметными звуками. Скрипело, шуршало, похрустывало беспрерывно и ото всюду. На миг показалось, что если научиться понимать этот странный язык звуков, то можно услышать немало интереснейших историй.

   Как он очнулся рядом с печкой – не понятно. Наверное в сонном беспамятстве прошел, отразив в реальности бег от колодца. Впрочем,. Что есть реальность? Ладонь саднило, на ней виднелся набухший порез и она вся была в пятнах крови. Видимо, тот, спасший его рассудок край, оказался достаточно острым во всех мирах, что умудрился прорезать кожу сквозь отделяющие слои пространство. Что ж, похоже, в те места больше не стоит соваться. Но душа не слушалась голоса разума, ее одолевало любопытство. Тайна не отпускала, пробирая до дрожи и мурашек. И Гнат, наскоро замотав руку снятой с веревки тряпице, снова лег.

   Сон накрыл мгновенно, словно ждал человека. Гнат вдруг осознал себя шагающим по тропинке, что ведет к бочке. Вокруг пояса обмотана веревка, в руке поскрипывает фонарик, с живущим за стеклом мерцающим огоньком свечи, на ногах тяжелые ботинки с шипастой подошвой. Просторный комбинезон из мягкой ткани не стесняет движений. Откуда взялись все эти вещи было совершенно непонятно, но они были привычно. А то, что теперь есть веревка – порадовало. Совсем не улыбалось идти на зов и, в итоге, если вдруг не случится пореза от бочки, нырнуть в ледяной сумрак колодца, из которого вряд ли найдется путь назад. А так можно обвязаться и спокойно смотреть вниз. Хотя кто знает, насколько мгла жаждал заполучить человек. Может, край бочки как раз веревку и перережет...

   Но колодец исчез. Видать, он и в самом деле существовал не всегда. Сама же бочка с вырезанным дном валялась на боку в кустах, словно давно и покорно ожидала сборщиков металлолома. Никаких следов вокруг, кроме собственных Гнат не обнаружил. Тайна, похоже, решила, что человек пока еще недостоин ее, и от этого, как ни странно, сразу полегчало. Правду сказать, облегчение несколько разбавилось разочарованием, но зато уже не тянуло в опасную пропасть взбесившееся любопытство.

   И все же чуть позже, совершенно непонятно из-за чего, в душе колыхнулся страх. Нет, не страх даже, а самый настоящий ужас! Но не такой, что охватывает человека, спящего вне Контура, а разумный, бьющий влет...

   Гнат очнулся от сна и дрожащей рукой оттер пот со лба. В окно уже заглянуло любопытное солнце, и все ночные страхи быстро испарялись вместе с остатками воспоминаний о сновидении. Топтыга заворочался и сонно взглянул на Гната.

  – Ты уже проснулся? Доброе утро, дружище!

  – Доброе.

  – Ты чего бледный такой?

  – Да сон немного жутковатый приснился. Неприятно как-то.

  – Бывает. Ты водички попей – полегчает. Вон там в ведре стоит, под полкой.

   Гнат послушно отправился в указанное место, взял ковшик и зачерпнул воды. Но едва губы уловили ледяную прохладу, парень опустил ковш и посмотрел на компаньона.

  – Ты принес?

  – С чего бы? – медведь пожал плечами. – Тут она была. Я думал, это ты утром сбегал...

  – Да я не представляю даже, где эту самую воду набирать тут.

   Топтыга резко сел на койке и с ужасом уставился на ведро.

  – Дом обреченных... – сдавленно прошептал он.

  – Что?

  – Мы попали в Дом обреченных. И я пил!

   Медведя трясло так, словно он выпил не воду, а отвар из бледных поганок. Гнат взял ковш и подошел было к напарнику, но тот резким ударом выбил емкость из рук парня. Вода выплеснулась на пол и моментально впиталась в доски.

  – Нельзя пить здесь!! Я уже отведал воду, а значит, мне придется платить, если хочу уйти. Но если не смогу расплатиться... Буду всегда сюда возвращаться, даже если уйду очень далеко. Как ходить кругами... Вот они, круги эти, и отмечены там, на веревке. Кто-то до нас пытался отсюда сбежать и раз за разом возвращался. – медведь принялся считать лоскуты.

  – Чем дому платить-то? Полы вымыть?

   Топтыга фыркнул.

  – Если бы! Воображением здесь расплачиваются.

  – Так давай вместе расскажем и уйдем. К тому же, с нас никто ничего и не требует вовсе.

  – Дом берет плату только с того, кто задолжал. У тебя не примет. И сам назначает цену видениям.

  – Пусть так, но я же не пил и смогу тебя вывести отсюда.

   Медведь отрицательно помотал головой.

  – Пойдешь один. Отсюда мне предстоит только один выход – вместе с нашим общим знакомым в сером плаще. Ведь пока я буду отдавать долг, мне опять понадобится пить и есть. И снова платить за чертово гостеприимство. Дом обреченных потому так и называется, что... А, черт!!

   Топтыга сел на кровать, обхватил голову лапами и смолк, уставившись в пол. Похоже, все серьезно и для него тут действительно – тупик. И ему, Гнату придется идти одному, а для этого бросить здесь друга, или как-то выкручиваться вместе.

   Вместе, только вместе! Набрав ковш воды, Гнат сделал солидный глоток и перевел дух.

  – Нет! – крикнул Топтыга, но было поздно. – Зачем?? Ох ты ж... Ты теперь тоже здесь пленник.

  – Нельзя тебя оставлять здесь, неправильно. Да и знаешь, вдвоем у нас есть шансы выбраться, пусть и небольшие. А поодиночке – ни единого. И потому, давай-ка пожуем как следует и попробуем отправиться в путь. Не кажется мне, что Дом хочет нам зла.

  – Он и не хочет. Просто берет плату, сквалыга.

  – Отлично! Пойдем тогда?

  – Мы вернемся. Точнее, Дом нас вернет.

  – И что теперь? Сидеть здесь до смерти? Пойдем, попробуем хотя бы. Вернет, так вернет, тогда и будем придумывать что-то еще..

   Медведь неохотно поднялся и взял свою «щетку» подмышку.

  – Мне чего-то в глотку ничего не лезет от всего этого. Пойдем. Хоть и бесполезное это дело, чую...

   Гнат прихватил из горшочка на полке какие-то вкусно пахнувшие комочки, которые он обнаружил чуть раньше, и выпил еще воды. Медведь коротко вздохнул, покачал головой, но ничего не сказал.

  – Ну, идем?

   Посох теперь уже не казался тяжелым, он, как бы, стал «по руке», приспособился к новому владельцу. Может, конечно, и показалось, но ощущение было именно таким. Сегодня идти получалось гораздо легче, нежели накануне.

   Они шли всего минут пять, но когда Гнат оглянулся, то не обнаружил строения. Вокруг была степь. Стало полегче шагать.

  – Топтыга, с водой и едой я понял, а, вот, плату за ночлег как воображением взять?

  – Он сновидениями берет, говорят. Может и еще как, но про сны – мне рассказывали. Вроде как, ты поспал и этого достаточно. Но кто знает...

  – Да, тут все попроще. А возвращает как?

  Медведь пожал плечами.

  – Увидим. Я сам не знаю.

   Закидывая на ходу в рот вкусные и, похоже, питательные шарики, Гнат пытался сообразить, каким образом Дом может вернуть ушедших. Не притянет же он их, как магнитом? Да и ушли они на серьезное расстояние. Уже точно несколько километров отмахали. И вокруг только разнотравье. В общем, пусто. Никаких домов. Видать, Топтыга ошибся.

   Когда стало невмоготу идти, они сделали привал, усевшись прямо на землю. Травы скрыли горизонт живой зеленой стеной с разноцветной окантовкой поверх. Появилось ощущение уюта.

   От предложенной еды медведь отказался, Гнат доел остатки прихваченных шариков сам. Он очень жалел, что не взял с собой воду, сейчас она оказалась бы весьма кстати.

   В высокой траве и цветах отдыхать получалось очень здорово. Беспрерывно меняющие друг друга запахи степи умиротворяли. Хотелось заснуть и проспать до вечера, а не топать в неизвестность.

   Пересилив растекшуюся по телу лень, Гнат поднялся и встал, опираясь на посох.

  – Вставай, Топтыга!

   Медведь с кряхтением поднялся. Ему, видимо, тоже не слишком улыбалось опять топать невесть куда.

   Гнат отряхнулся, огляделся вокруг и обомлел: позади них стоял Дом! Внешне другой, не тот, от которого они ушли, хотя чем-то похожий.

   Топтыга увидел сооружение и со стоном опустился в траву.

  – Мы опять там, откуда начали поход.

  – Но этот же другой вроде и ... – начал было Гнат, но медведь перебил друга.

  – Он всегда другой, иначе бы в него никто не заходил: слухи быстро разлетаются. Но это Дом обреченных, черт бы его.

  – Тогда пойдем внутрь? Какая нам разница, где ночевать?

  – Пиявка проклятая!

   Топтыга вдруг вскочил, вскинул оружие и выстрелил. Со «щетки» сорвались шаровые молнии. Разряд хлестнул по двери, растекся и рассыпался искрами, но не оставил на ней ни царапинки.

  – Бестолку. – медведь в сердцах швырнул «щетку» на траву, но затем быстро поднял и внимательно осмотрел..

  – Ладно, не переживай раньше времени. Сейчас поедим, попьем и подумаем.

  – И увеличим долг...

  – Да и черт с ним! Все равно он уже есть. Больше станет или меньше – уже большой роли не сыграет

   Дверь приглашающе открылась, будто дом был заранее уверен, что постояльцы никуда не денутся. Медведь и человек шагнули внутрь.

   Обстановка выглядела иначе: новее, светлее. Единственное, что не поменялось – веревочка с висевшими на ней лоскутами. Значит, она принадлежала этому Дому в любом его воплощении, а те, кто привязывал обрывки тканей, отмечали на ней количество входов. Или еще что-то.

  – Пиявка проклятая... – угрюмо повторил Топтыга, поставил оружие в угол и уселся за стол, бессильно уронив голову на лапы.

  – Зря ты так падаешь духом. Может, сможем еще уйти.

  – Ты это нашему другу в сером потом расскажешь, когда он нас здесь навестит. У вас как раз хорошие отношения – есть шанс не мучиться.

  – Думаю, мы успеем раньше сбежать.

  – Это хорошо, что думаешь.

   Гнат обнаружил на полке какие-то хлопья. Он осторожно попробовал их: по вкусу «блюдо» напоминало жаренные котлеты. В общем, не те шарики, что были в предыдущем Доме, но тоже ничего

  – Сойдет.

   Парень насыпал в миску хлопья, зачерпнул из ведра кружкой воду и уселся за стол. Медведь с отвращением взглянул на еду и снова уткнулся носом в лапы. Гнат пожал плечами и принялся неторопливо пережевывать хлопья, запивая их водой.

  – Топтыга, присоединяйся! Забудь ты про эти долги, в конце концов.

   Медведь грустно посмотрел на друга и покачивал головой.

  – Не могу. Сам влип, и тебя, вот, втянул...

   – Втянул – не втянул...Ешь! Загнешься от голода – никому лучше не станет.

  – Да, ты и прав,понимаю. Попробую, что уж... – зачерпнув из миски горсть хлопьев, Топтыга принялся меланхолично жевать.

   Еда, чем бы она не была, отлично насыщала. Чувство голода прошло. Друзья пили воду и молчали.

   За окошком стемнело, сама собой вспыхнула свеча. Гнат вздрогнул, но не удивился, стал привыкать. К тому же он ощущал, как усталость навалилась всем переживаниями дня и настойчиво зовет спать.

  – Пойду я ложиться, Топтыга. Утро нам чего-нибудь прояснит.

  – Да что оно прояснит-то? – махнул лапой медведь. – Что было, то и будет. Ну да ладно, пойдем.

   То ли Дом так страстно желал заполучить сны своих гостей, то ли усталость, а может и все вместе, но Гнат отключился моментально.

   Колодец пропал, а вслед за этим изменился, ставший уже привычным, маршрут. Тоже верно: нечего там было делать, раз тайна пропала. На этот раз парень шел вдоль старенькой железной дороги, где давным давно не проходило ни одного поезда. Рельсы заржавели, а между ними росли кусты в человеческий рост. Он пытался было пройти по растрескавшимся деревянным шпалам, но вскоре опять вернулся на тропинку: ходьба по путям не доставляла удовольствия. Шагать приходилось либо широко, пропуская одну из поперечных шпал, либо семенить по каждой. Да и кусты эти... Не совсем они растениями, если приглядеться. Тянули свои колючки к человеку, словно пытались растерзать того, кто беспокоил их.

   Внезапно позади раздался сиплый гудок. Гнат оглянулся и увидел, как по плавному изгибу ползет коротенький поезд, состоящий из локомотива и вагончиков на высоких колесах. Пришлось спуститься вниз, чтобы не зацепило.

   Вагончики, их оказалось три, тянул за собой черный паровоз. Он быстро приближался и вскоре прочухал мимо. Гнат быстро поднялся по насыпи и попытался лучше разглядеть крытую площадку последнего вагона, но не срослось. Красный качающийся фонарик превратился в точку, словно бы поезд преодолел добрый километр за те несколько секунд, что парень карабкался на пути. Странным казалось то, что скорость приближения не была запредельной. И вряд ли поезд мог так уж сильно ускориться в столь короткий промежуток времени – он вообще не выглядел скоростным транспортным средством. Но кто его знает, сравнить-то не с чем. Те ржавые поезда, что стояли на путях в его мире, никогда не двигались. А единственный дряхлый паровоз, что курсировал между двумя территориями Контура Близняшки, проезжал всего-то пару километров. Чего ему разгоняться-то? Хотя он бы и не смог, скорее всего – слишком большой износ. Так что, ускорялся скрывшийся за горизонтом состав или это какие-то иллюзии данного конкретного мира – осталось загадкой.

  – Ну и ладно. – махнул рукой Гнат.

   Он начал было спускаться по насыпи, но не сделав и пары шагов, остановился – забегали мурашки вдоль хребта. Было что-то неправильное в происходящем вокруг. Гнат огляделся, но никаких явных отклонений от нормы не обнаружил. Однако подсознание отчего-то заставило липкую лапка страха защекотала под ребрами и заледенило где-то в подвздошной области.

   Гнат присел на корточки и коснулся руками рельса. На ладонях осталась ржавчина. Вот оно! Шофер понимал, что колеса должны были стряхнуть если не всю ее, то хотя бы рыхлый слой с металла. Ведь там, у Близняшек, рельсы-то блестели, хоть как в зеркало смотрись. И все только потому, что по ним регулярно проходил паровоз. Ко всему еще и раскидистые кусты между шпал никуда не делись, ни единой колючки не поломались у них. Пусть и высокий просвет у вагонов, но уж все равно задел бы – попадались тут кустики и повыше человеческого роста! Получалось, что поезд этот не очень-то настоящий. Поезд-призрак?

   Гнат попытался вспомнить написанные белым цифры и буквы на борту паровоза, но как ни силился – ничего не получалось. Точнее, форму символов их помнил, но значение не воспринималось. И вообще – подробности ускользали. И странное дело: чем больше он вспоминал ушедший поезд, тем четче проступали детали, которые Гнат вроде и не видел даже. И все эти мелочи наслаивались, создавая совершенно другой образ, хотя и все более знакомый.

   Другой... Конечно! Черная краска почти вся облезла, ржавчина местами проела железо паровоза. Заржавевшие колеса, с которых свисала жухлая трава, выбитые стекла кабины. И вагоны поезда вспомнились, от которых остались лишь сгнившие остовы, сквозь которые тянули свои ветви деревья. Мимо проскочил тот самый поезд, что в незапамятные времена прибыл на вечную стоянку недалеко от домашнего Контура! Не сам поезд, конечно, а призрак, если таковые случаются у поездов.

   Гнат теперь стал понимать, почему хотел рассмотреть похожую на балкончик площадку. Когда-то он залез на нее там, у Контура. А когда встал на прогнивший настил, то провалился. Ржавое железо содрало кожу на ноге, с тех пор на этом месте шрам. Долго тогда болело...

   Вспомнилось, что номер на борту невозможно было прочитать. От букв и цифр остались только фрагменты, не имевшие никакого смысла. Понятно, что у призрака не могло быть читаемого номера, раз у настоящего поезда он стерся. В общем, иллюзия, основанная на воспоминаниях, как бывает во сне. Во сне...

   Открыв глаза, Гнат даже не сразу сообразил, где находится. Он поглядел в окошко, за которым уже ярко светило солнце, и огляделся. Погасшая свеча на подоконнике, веревка с лоскутками, вытертые шагами «тропинки» на полу, стол... Да! Это тот, первый Дом обреченных, откуда они вышли вчера утром. Ну, что ж, все ясно – ловушка захлопнулась. Вредное строение не упустит своих должников-постояльцев. Вот почему еще лоскутки на веревке: наверняка кто-то хотел убедиться, что попадает в одно и то же место.

   Топтыга все еще спал, тихонько похрапывая во сне. Гнат грустно улыбнулся. Не стоило будить медведя, пусть еще немного подрыхнет. Ему ведь предстоит нелегкое пробуждение.

   Увеличится сумма долг или нет, но есть хотелось сильно. Какая разница, сколько задолжать? Все равно не расплатиться, не умирать же из-за таких пустяков от голода. Гнат на цыпочках прошел к полкам, чтобы организовать себе завтрак. Однако шариков уже не было – нашлись только хлопья. Правда, на этот раз они почему-то совершенно не походили на котлеты и парень, приготовившийся именно к такому вкусу, едва не выплюнул еду. Раньше подобное не приходилось есть, это совершенно точно. Гнат с минуту задумчиво жевал, пытаясь оценить вкусовые качества, но потом решил, что новые хлопья, пожалуй, ничуть не менее съедобны, нежели старые и принялся завтракать.

   Топтыга проспал еще примерно с час. За это время Гнату удалось не только поесть, но и прикинуть несколько возможных вариантов дальнейшие действий.

  – Доброе утро! – медведь уселся на койке и потряс головой. Ну и сны, чтоб их... Ты давно проснулся?

  – Давно. И позавтракать успел. Вот, валяюсь.

  – Это правильно. Я имею ввиду, что поел правильно, а что там у нас... Ах ты ж черт!

   Топтыга стукнул лапой по столу и помрачнел.

  – Попали туда же, откуда ушли?

  – Попали. – подтвердил Гнат. – Ты ешь. А потом будем думать, как быть дальше.

  – Что тут думать-то?

  – Всегда полезно раскинуть мозгами. Может, набредем на какое-то решение. Ведь постояльцы куда-то исчезли, правильно? Значит, и у нас есть шанс.

  – Есть, наверное, если предшественники действительно ушли, а не ... совсем ушли с помощью парня в сером.

  – Да ну тебя, с настроением таким! Ешь, а то разговаривать с тобой не буду. Долг висит над обоими, вдвоем и расплачиваться будем, чего зря киснуть?

   Медведь вздохнул и принялся за завтрак, а Гнат смотрел на лоскутки и гадал, что еще они могли бы означать. Может быть постояльцы отмечали так количество видов домов? Ведь если веревка всегда тут, то достаточно ее одной. Максимум – с одинокой тряпочкой. А если это отметки о каждом постояльце, который тут бывал? Гнат, не вставая с места, начал считать лоскутки, но сбился. Нет, вряд ли. Их примерно штук тридцать, а легендам о Доме обреченных не так уж мало лет, раз он стал легендарным. Или что-то еще значили эти самые кусочки ткани? Вдруг что-то очень важное?

   Медведь поел и шумно перевел дух.

  – Я все.

  – Хорошо! Собираемся и пойдем. – Гнат поднялся с кровати и взял посох.

  – Какой смыл в этом? – удивился Топтыга. – Вернет же!

  – Не знаю. Может быть и так, но нужно хоть убедиться, чтобы придумывать дальше. Пойдем в другую сторону. Не спеша пойдем, поболтаем.

  – Ладно, уговорил. – медведь поднялся, взял свое оружие подмышку и первым вышел за дверь.

   В какую сторону не иди по полю – вокруг все те же травы. Где-то за вуалью утренней дымки, обещавшей жаркий день, они смыкались с горизонтом. И ничего такого, за что зацепиться глазу. Сегодняшний поход отличался от вчерашнего только тем, что теперь напарники шли неторопливо, а Гнат время от времени наклонялся и надламывал стебли растений вокруг себя.

  – Это зачем? – удивился, заметив это, Топтыга.

  – Так, хочу понять. Например, если завтра тут будет жухлая трава, то мы двигаемся куда-то. Если нет, то либо мы оказываемся в другом месте, либо...

  – Либо что?

   Гнат оглянулся. Разумеется, Дом исчез, но тропинка из сломанных стеблей просматривалась довольно далеко.

  – ... либо мы всегда маршруты проходим заново.

  – Хм. А если мы и не идем вовсе, а спим в Доме? – Топтыга остановился и посмотрел вокруг, пораженный этой мыслью. – Вдруг все здесь сон?

   Гнат хмыкнул и от души наступил медведю на лапу.

  – Ты чего?! – взревел Топтыга и замахнулся, но тут же опустил лапу и покачал головой. – А ты прав, похоже, не спим. Или спим, но в одном сне.

   Без предупреждения медведь толкнул Гната, тот покатился по траве, затем встал, отряхнулся и показал набухающую кровью царапину на руке.

  – Какого!!!

  – Да тоже, вот, проверил идею твою. Возможно, ты и прав.

  – Возможно. Короче, идем дальше, надо с чего-то начинать поиски выхода. Одну версию пока можно исключить, правильно?

  – Или просто сон слишком реалистичный... – с сомнением буркнул медведь. – но, пожалуй, и правда – отложим ее в сторонку.

   Хоть и прошли они немного, но к вечеру вымотались. Дом их уже ждал, приветливо распахнув дверь. На этот раз – прозрачную. В нынешнем своем воплощении он походил на куб, состоящий из темных, почти черных, стекол. Он совсем не походил на исходный, но это был все тот же Дом обреченных: веревочка с лоскутками висела на прежнем месте, никуда не делась. Гнат отвязал один кусочек ткани и положил его на стол.

  – Это зачем?

  – Да так, интересно...

   Медведь не стал переспрашивать, только пожал плечам и принялся за ужин. Гнат скоро присоединился. Вкус у местных хлопьев снова поменялся, но все же оставался вполне приятным. Ощущалось что-то знакомое, словно бы забытое. Вкус из детства? Возможно. Уж очень от него на душе становилось спокойно и хорошо. А еще и сытно.

   После ужина Топтыга лег сразу, а Гнат остался сидеть за столом. Он машинально все разглаживал и разглаживал обрывок ткани, стремясь постичь скрытый смысл. Мысли роились, путались. Что-то близко подходило, буквально к самому краешку сознания, но отступало, словно боялось. А потом...

   Гнат опять шел по тропинке вдоль железнодорожных путей. На этот раз никакой специальной экипировки для исследований у него не было. Идти получалось на удивление легко. Может из-за того, что пару раз ходил этим путем, да и сон частенько руководствуется своими законами. Однако идти пришлось недолго. Гнат обнаружил непонятный мостик. Скорее не мостик даже, а выложенный красным кирпичом туннельчик под путями. Странно то, что он не попадался на глаза раньше. Вот русло сухое, обломанное деревце какое-то. Во времена походов к бочке ничего подобного не попадалось. Тогда были кусты и полянка, а тут наверняка тек ручей или даже небольшая речушка. Что бы там ни было, но оно высохло и, судя по высокой траве, сие произошло давно. Получается, прошла уйма времени со времен последнего визита, раз ландшафт столь сильно изменился.

   Гнат заглянул в проем. По другую сторону виднелись все те же бесконечные поля. Единственным отличием был красноватый отблеск, но скорее всего красные кирпичи стен создавали такую иллюзию. Ничего опасного, скорее всего. Гнат сделал шаг, но остановился: все естество его воспротивилось тому, чтобы двигаться дальше. И правда, мало ли что... Неплохо сперва проверить, что там, на выходе, может ожидать.

   Он поднялся по насыпи, оглянулся, чтоб не угодить под какой-нибудь очередной поезд призрак, и перешел на другую сторону железнодорожных путей. Туннель был на месте. Гнат заглянул в него и понял, что не зря осторожничал: проход оказался не сквозным. Получалось, что то место, где располагались увиденные поля, находилось совсем не по эту сторону насыпи. Получается, что проход смещен и не факт, что путь по излому с той стороны приведет именно сюда.

   Предположение заставило Гната поежиться. Проверять свои догадки вовсе не хотелось, однако нечто абстрактное зачем-то обязывало сунуться в туннель. И именно с той стороны, откуда виднелись чертовы поля. Коль скоро нельзя противиться неведомой силе, оставалось только найти способ, как осуществить переход, минимизируя риски.

   Помятуя о ранах от края бочки, Гнат не стал торопиться. В конце концов, его никто не торопит, а осторожность тут вовсе не помешает. Он перешел по насыпи обратно, раз уж так важно, откуда надо начинать путь, и сделал маленький шажок под арку, крепко держась за торчащую из стены железяку. Подробности Гнату не понравились. Оказалось, что вовсе и не из-за кирпича мир по ту сторону казался красноватым -там преобладал именно этот цвет. А еще, в том неведомом мире вовсю бушевал ветер ураганной силы. Наверное, там разгулялась буря. Она гнала пыль и какие-то шары, вроде перекати-поля. Эти штуковины звонко и громко скрипели, словно их сплели из проволоки и звук многократным звонким эхом проносился по туннелю.

   За время своего шоферства Гнат часто видел, как ветер гонял перекати-поле по полям за границами Контура. Шары эти весело подпрыгивали, пересекали магистрали и пустоши. Здесь же все было совершенно по-другому. Да, наверняка эти – из проволоки. Они заметно поблескивали в красноватом свете, чего обычно не случалось с подобного вида растениями из нормального мира. Впрочем, что считать нормой?

   Со стороны красноватого мира не доносилось ни ветерка, только звук, и потому, происходящее казалось очень реалистичной иллюзией. Какой бы то ни было, но двигаться надо. Обвязав вокруг пояса невесть как очутившуюся в руках веревку, Гнат затянул другой конец на железяке, за которую до этого держался. Хорошо затянул, от души! А затем рискнул пройти в неведомое.

   Он успел сделать лишь несколько шагов, когда веревка повисла, словно ее обрезало ножом. И в тот же момент в туннеле заметался ветер и противный металлический скрежет стал невыносимо громким. Гнат быстро дернул веревку к себе – она легко подалась. Вытянув ее, он несколько секунд рассматривал разлохмаченный срез и толкал внезапно выросшую позади стену. Гнат понимал, что все усилия бессмысленны, но никак не хотелось верить в то, что обратного пути нет.

   Страховка ничем не помогла, да и не могла помочь. Не стоило и надеяться на веревку. Правда, что-то внутри подсказывало, что тут бы и стальной трос оказался бесполезен, и что сон не дал бы человеку и тени шанса застраховаться от неожиданностей, но все равно было обидно. Не страшно, а именно обидно, словно некто нарушил ранее заключенный договор.

   Резкий чужой запах ударил нос и заставил поморщиться. В горле першило, кружилась голова. Здесь начинался чуждый человеку мир. Стараясь не дышать, Гнат попятился назад, пока не уперся спиной в стену. От запаха это уже не спасло, конечно же, но хоть зловонный ветер не вышибал слезу, стараясь опрокинуть, завертеть.

   Гонимый жесткими порывами, мимо пещеры по полю с лязгом прокатился очередной шар. Он подпрыгивал, пружиня на кочках. Отсюда удавалось его как следует рассмотреть. Это и правда клубок спутанной металлической проволоки, а совсем не представитель местной флоры. Хотя, что здесь считать растениями...

   Здешний мир разительно отличался от того, что находился по другую сторону прохода. И даже казался по своему интересным. Терра инкогнита! Жаль только – пути назад больше нет, а чтобы спастись, надо пройти через бурю.

   Гнат оторвался от стены и сделал шаг. Ветер зло накинулся на человека, принялся трепать одежду, словно пытаясь ее сорвать. И это при том, что тут пока еще стена защищает, а уж что будет на открытой местности. Парень не решился сразу ступить на красноватую траву – присел на корточки и провел рукой по самым верхушкам. Жесткие, колючие растения корябали ладонь и не желали сгибаться. Сорвать их оказалось весьма нелегким делом, но когда это Гнату удалось – стебель тут же распался в красноватую пыль, которую моментально смел с ладони ветер. Вторую травинку Гнат попытался просто согнуть. Это удалось, хотя тоже не без усилий. По ощущениям казалось, что не растение гнулось под пальцами, а довольно жесткая стальная проволока. Складывалось впечатление, что этот мир целиком состоит из металла. Точнее, из металла и ветра. Наверняка странное местечко находилось на том же слое снов, что и поля по другую сторону туннеля, но оно было чуждо людям. И обитатели здесь вряд ли примут шофера за своего. В общем, если он не хочет остаться здесь навсегда, то надо идти.