Текст книги "Размерность сновидения (СИ)"

Автор книги: Вася Неторопливый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

  – Черт, еще и медузы какие-то. Топтыга, отвяжи от седла мой...м-м-м... посох, если там нет нитей, конечно.

  – Не, тут все чисто. – медведь распутал узлы и положил меч рядом с Гнатом.

  – Ты иди вон к тому зданию, где белый треугольник рядом с дверью. – показала рукой девушка. – Видишь?

  – Да. – кивнул Топтыга и, положив ружье на плечо, зашагал в указанном направлении. Путь изобиловал хитрыми зигзагами: мишка, по-видимому, обходил видимые ему нити. Но даже с учетом препятствий, он быстро продвигался вперед. Гнат только вздохнул: для перемещавшихся ползком дорога будет гораздо длиннее.

  – Нам туда же? – на всякий случай уточнил он.

  – Угу. – вздохнула Гала. – И стоит поспешить, если жизнь дорога.

   Ползти по асфальту вовсе не самое приятное дело. К тому же, требовалось постоянно маневрировать, чтобы не коснуться торчащего штыря, да еще следить за мечом. Иногда приходилось и возвращаться обратно, ползти назад из тупика. У Галы маршрут оказался гораздо прямее. Ее, видимо, Паутина боялась куда меньше.

   По пути девушка не подгоняла Гната и терпеливо ждала всякий раз, когда тот застревал в своих лабиринтах, но по тревожности в ее взгляде становилось понятно, что пресловутые медузы будут здесь очень скоро.

   Локти и колени саднило, живот припекало так, будто его терли наждачной бумагой, а дверь приближалась мучительно медленно. Два или три раза Гнат терял направление, заблудившись среди штырей. Гала окликала его, и тогда накатывало облегчение.

   Внезапно над головой сильно громыхнуло, парень перекатился на спину и попытался обнаружить источник звука. Но только воздух дрожал над стержнями в том месте, откуда примерно и донеся гром. А затем он увидел, как под косым углом в паутину врезался переливчатый диск. Гнат втянул голову в плечи, ожидая взрыва, однако нити не причинили диску ни малейшего вреда и тот со свистом прошел над самой землей. Там, поднявшись выше, завис, словно что-то обдумывал, затем изящно накренился, сделал круг и снизившись к самому асфальту двинулся прямо на Гната. И тут в диск угодила небольшая шаровая молния. От грохота заложило уши, а дымящиеся остатки диска проскрежетали по асфальту, остановившись буквально в сантиметре от руки. Гнат утер рукавом пот.

  – Медузы пришли. – закусив губу, констатировала Гала. – Хорошо, что твой друг метко стреляет! Ползем дальше.

   Гнат активно заработал локтями, время от времени поглядывая в сторону двери. Он видел, как Топтыга присел на одно колено и во что-то целился. Что там и как – оборачиваться некогда, можно только надеяться на меткость медведя.

   А тот действовал сноровисто, словно всю свою жизнь занимался охотой на медуз. Целился, стрелял, сбивал не делая ни одного лишнего движения. Это при том, что атака, похоже, была в самом разгаре. Взрывы все учащались. В короткие промежутки между взрывами дисков, Гнат слышал сухой треск ружейных выстрелов. Жаль только, что стрелки, поддержавшие огнем Топатыгу, особой меткостью не отличались: частенько пули свистели как-то уж совсем рядом, выбивая кусочки асфальта. Иногда возникали бесшумные вспышки – этот какой-то из стрелков ухитрялся попасть в нити.

   У самой двери Паутина внезапно кончилась, будто кто-то тщательно вырезал правильный полукруг.

  – Все, можно вставать. – с облегчением произнесла Гала. – Как у тебя, Гнат?

  – Чисто.

   Теперь они втроем стояли у двери и наблюдали, как множество медуз утюжит пустынную улицу. Создания или механизмы явно рыскали в поисках кого-нибудь живого, совершенно игнорируя предметы. Сперва Гнат с замиранием сердца ждал, когда при очередном маневре какой-нибудь диск зацепит тягач, но потом успокоился.

   По медузам беспрерывно стреляли из окон, стараясь удерживать их на расстоянии от домов, но существа не отступали, придумывая разные уловки. То поворачивались ребром к стреляющим, то стремительно поднимались вдоль стены. Иногда медузам удавалось залететь в окно. Что там происходило – не хотелось даже и думать, но Гнат готов был поклясться, что несколько раз видел фигуру в сером балахоне, держащую косу. Диски шустрые, агрессивные. Наверняка у Смерти сейчас полно работы.

  – Я попробую открыть дверь, пока не ушла Паутина. Прикрывайте! – объявила Гала.

   Медведь кивнул, не поворачивая головы. Он стрелял не прерываясь ни на секунду; палил прицельно и спокойно. Топтыга явно гордился своей «щеткой» и умением отлично управляться с эмоциями. Гнат даже позавидовал товарищу. Сам он держал свой меч-посох как дубину и внутренне радовался, что медузы не слишком активно интересуются стоящимиу двери. Если вдруг дискам вздумается напасть всем скопом, то Топтыге одному не отбиться. Меч, конечно, сильно бы помог, но пожалеть эту перламутровую гадость как-то не получалось.

  – Дверь убежища заперта, пока включен генератор. – виновато произнесла Гала и вытянула из-за пазухи длинноствольный револьвер. – Когда Паутина исчезнет, нас заметят все медузы.

  – А сейчас не видят?

  – Не могут обнаружить, пока рядом не окажутся. Они сейчас только тепло видят от нитей. – она указала на посох в руках Гната и покачала головой. – Не отобьешься этой штукой, когда нападут. Лучше пусть Топтыга, раз уж Паутина его не ловит, сбегает к мотоциклу Кулька и поищет пистолет, а мы прикроем.

  – Не получится прикрыть, нечем. Оружие Топтыги стреляет только в его лапах.

   Девушка подозрительно взглянула на Гната.

  – Как-то странно это звучит. Одним из свойств, которым обладает оружие, как правило, считается то, что его может использовать любой, к кому оно попало в руки. Или в лапы.

  – Это вариант не исключен, конечно, – признал Гнат, – но тот, кому достанется эта щетка, вынужден будет подогнать к оружию себя, а это не так просто, как я понял.

  – Теперь понятно. – она вздохнула. – Жаль, что сразу не сообразила. А твоя железка хоть стрелять умеет?

  – Нет, не умеет. Это меч Смерти, подарок. Очень хорош, но для того, чтобы он действовал, нужно жалеть медуз этих самых. Вот как только это сделать?

  – Задачка...

  Между тем, диски перестали метаться и принялись кружить над центром площади в самом конце улицы. Редкие выстрелы из окон не причиняли им заметного вреда.

  – Ждут, сволочи! – сквозь зубы процедила Гала. – Как только порастет еще Паутина, они обязательно попробуют добраться до нас.

   Сверху донесся хрустальный звон. Не сговариваясь, все трое посмотрели наверх. Красные проломы в небе исчезли, но теперь само оно треснуло. Большие куски небесной лазури откалывались, рассыпались, ударяли в нити, вспыхивали... Страшная ломанная тень отхватывала все большую площадь небосвода.

  – Краб...! – с ужасом прошептала Гала.

  – А с ним такое часто бывает?

  – Не в этом дело: Краб больше не удерживает небо, а это фактически означает конец Города. Следующий прорыв нам не сдержать.

   Внезапно исчезла Паутина. Затем стеклянный «дворец» стал разрушаться. Посыпались смертельным дождем разновеликие осколки. Огромный кусок с грохотом и звоном рухнул на площадь. Второй – где-то за домами.

   Гала отчаянно дернула дверь, та подалась. Вход или разблокировался, когда закончилась атака, или девушке хватило сил своротить запорный механизм.

  – Бежим!

   Медведь моментально нырнул в проем, а Гнат замешкался. Он заметил в небе голубой шар, плавно спускавшийся вниз. Казалось, что он пульсировал и пульсация эта рождалась где-то глубоко внутри объекта. Отпрянувшие было медузы теперь поднимались из-за домов и собирались в стаю. Похоже, готовились к атаке. А вокруг шара кружили мотоциклисты, явно готовые защищать его от нападения. Гнат вдруг сообразил, что сфероид – все, что осталось от Краба. И это нечто, живое и беззащитное, вот-вот будет растерзано проклятыми медузами.

   Мотоциклисты и диски зависли друг напротив друга. На несколько секунд все стихло. Казалось, что от наступившей тишины звенит воздух, а потом, словно повинуясь единой для всех команде, с ревом и грохотом противники ринулись в бой. Гром сотрясал город; куски искореженного металла и подгоревшей органики дождем сыпались на асфальт.

   Межу тем, шар неумолимо двигался к самому центру битвы. Осталось совсем немного и он угодит в самую гущу сражающихся. Гнат, охваченный желанием помочь, побежал было к мотоциклам, но понял, что ничего из этой затеи не выйдет. Пока разберешься с незнакомыми механизмами... Он, конечно, следил за действиями водителя, но подозревал, что нюансов в системе управления столь своеобразными машинами хватает.

   Внезапно накатило. Возникло ощущение знания. Оно окутало, встряхнуло, ударило. Сон, где он парил над бездной стал явственным, напряглись какие-то струнки, что помогали держаться в воздухе ТАМ и ... ноги оторвались от земли. С быстротой молнии Гнат промчался мимо бойни, и свободной левой рукой на ходу сгреб бессильно падающий шар. Ослепнув от сияния голубой сферы, Гнат продолжил подъем, стараясь уйти как можно дальше от схватки. Шар притушил свет, словно понял, что мешает спасителю. А может быть осознал, что находится в безопасности.

   Снизу послышался рев моторов. Гнат увидел, как за ним мчатся мотоциклисты и их окружает торжественный эскорт из дисков-медуз. Увидев нового врага, недавние противники прекратили распри.

   Черный провал, возникший в небе, оказался гораздо выше места, где когда-то располагался Краб. Город стремительно уменьшался, а проход все еще был далеко. А преследователи не только не отставали, но и сокращали дистанцию. Как ни странно, погоня не пугала Гната. Голова работала спокойно, мысли текли ровно, подыскивая правдоподобные версии происходящего. По всему выходило, что и армия на мотоциклах, и медузы считали Краба своим, а теперь стремились вернуть шар, чтобы потом поделить. Безусловно, с разными целями. Мотоциклисты, например, могли надеятся вернуть щит. А диски... Они из другого мира и... Нет! Как сказала Гала? «Следующий прорыв нам не сдержать.». Значит, медузы и даже Паутина – тоже коренные обитатели и для них исчезновение Краба может оказаться фатальным. Почему? Ну, исчезнет еда, например. Возможно, что питались они только в периоды прорывов, когда падал жгучий снег.

   Преследователи настигали. Диски были впереди: они были немного быстрее мотоциклов и лучше маневрировали.

   Медузы медленно зашли сбоку и растянулись цепочкой. Еще немного, и они перережут Гнату путь во тьму. Отчаянный шаг! Наверное, и он бы так же сражался за свой Контур, попытайся некто убрать защиту. Им некуда деваться. Без шара их ждет гибель. Бедняги!

   Гнат завис, закрывая своим телом шар. Диски приблизились. Он поднял посох. Тот засверкал стальным блеском, превращаясь в меч. Едва не плача от сочувствия, Гнат ударил по нападавшим. Тонкая огненная линия рассекла первые диски, второй удар заставил противника дрогнуть. Медузы шарахнулись в разные стороны, словно испуганные рыбы. В этот момент подоспели мотоциклисты. И снова сердце едва не взорвалось в груди от горя и сочувствия. Удар рассек наездников с необычайной легкостью. Взревывали моторы, машины кувыркались и падали, унося в Город останки своих хозяев. И скоро наступила тишина.

   Когда меч снова стал посохом, по щекам Гната не переставая текли слезы. Как же больно уничтожать тех, кто только и хотел, что спасти свою и чужие жизни. И не их вина, что они не понимали – он, Гнат, сам спасает Город. Рассудок балансировал на грани сознания, от падения в безумие удерживала только уверенность, что меч Смерти не причинил боли погибшим, а только забрал жизни.

   Город пропал, исчез, растворился, а Гната швырнуло на знакомые каменные ступени. От удара болели колени. Он выпустил шар и тот подкатился к железной двери. Гнат мельком заметил, что разлом в ней уже заделан, а трещина сверкала новеньким металлом.

  – Приехали, кажись! – опираясь на посох, Гнат с кряхтением поднялся на ноги и прихрамывая пошел к шару. – И что делать с тобой, Краб? Как освободить?

   Он оглянулся, рассматривая знакомые созвездия. Что ж, вариантов совсем немного. Точнее, всего один.

   Гнат положил на ступени посох, взял в правую руку шар, как следует размахнулся и отправил его в полет к какой-то симпатичной туманности впереди. Голубая искра ярко вспыхнула, развернулась, приняла форму сильно приплюснутого сфероида. Из экваториальной области вытянулись нити зеленого света и изогнулись, словно сфероид начал вращаться. А может и правда начал, отсюда и не разобрать. Поверхность расслаивалась, а цвет возникших слоев менялся. Зеленые нити принялись отрываться, молниям пронзая пространство. Сфероид сплющился, превратился в тонкий, нестерпимо яркий диск, а затем стал сжиматься, собираясь в ослепительную точку.

   Вспыхнувший ярко-белый свет ощутимо давил на тело; толкал, словно сильный ветер. Гнат отвернулся и закрыл глаза рукой. Вскоре его качнуло в обратную сторону: «ветер», упруго бивший в спину, исчез.

   Гнат приоткрыл глаз. Темнота. Он обернулся и увидел, что пространство вокруг вздрагивает и деформируется, заворачиваясь в огромную спираль. Свет звезд менялся стремительно, а какие-то мелкие обломки кружат возле черной точки. Чем больше вглядывался Гнат в абсолютно черный провал, тем сильнее его утягивало его в воронку.

  В голове загудело, завыло, словно и там бушевала немыслимая буря, но из этих звуков вдруг сложились слова, едва не взорвавшие голову своей силой.

  – Спасибо, друг!

   В следующее мгновение воронка схлопнулась. Мир вокруг вздрогнул и словно бы отпрянул назад. Звезды опять засветились ровно, а туманности расплылись в бесформенные облака. Гнат не сразу сообразил, чей голос прозвучал в голове, а когда понял– уже не к кому было обращаться. Но он все же крикнул в звездную бездну.

  – Удачи, Краб!

   Навалилась дикая боль, пронизавшая, казалось, каждую клеточку мозга. Стискивая ладонями голову, словно опасаясь, что она вот-вот расколется, Гнат тяжело опустился на ступени. Топтыга, Гала... Где они? Конечно, теперь в Город можно войти свободно, если сам он еще существует, если окончательно закрылся в слое. А если нет... Положившись на слово неведомого существа из неизвестного мира он, Гнат, мог погубить не только своих друзей, но и множество обитателей, которым и так пришлось несладко. На душе стало муторно. Лучше переключиться и думать о чем-то другом. Например, как выйти отсюда. В тот раз нужно было лишь проснуться, а сейчас? Дом же не ждет своего постояльца по другую сторону сновидения.

   Когда боль немного утихла, Гнат поднял посох и подошел к двери. Он отколупнул пальцем чешуйку ржавчины и даже не удивился, что реальность оказалась так похожа на сон. Так или иначе, но перед глазами была просто старая ржавая дверь. Такая и там, и здесь может быть запросто....

   Без всякой надежды Гнат пихнул ржавую обшивку плечом и... дверь безропотно поддалась! Пронзительный скрип хлестнул по нервам. Из проема вылетело маленькое темное облачко и рассеялось в межзвездном пространстве. «Как пар из ледника» – машинально отметил про себя Гнат и шагнул за порог во тьму.

   Темнота за дверью оказалась не абсолютной. Да и не темнота, если так уж, а нечто вроде сумерек. В общем, достаточно света, чтобы не спотыкаться, но деталей не различить. Гнат осторожно, почти ощупью, шел вперед. Любое пятно на полу казалось провалом, в который если и не ухнешь целиком, то уж ногу можно вывихнуть запросто.

   Поход длился, казалось, целую вечность. Прямым был коридор или изгибался – понять было невозможно. Но Гнату чудилось, что какой-никакой изгиб есть. Конечно, такое могло померещиться, и все же внутренняя, пусть и ничем не подкрепленная, уверенность в том, что изгиб существует – была. Примерно через час даже закралась мысль, что коридор кольцевой и выход из него находится там же, где и вход.

   Едва Гнат успел как следует обдумать гипотезу, как пол вдруг стал потолком. Мир перевернулся. Опора под ногами исчезла и парень полетел вниз головой по холодному тоннелю. Глаза слезились, набегающий поток воздуха затруднял дыхание и норовил развернуть тело, закрутить, швырнуть о стенку, но слишком уж узко было – даже желании не развернешься и рук не раскинешь.

   Гнат в панике вспоминал как летать. Все чувства, ощущения, мысли, что помогали в этом деле. Мысли крутились бешенной каруселью, искрами вспыхивали в мозгу отдельные фрагменты, но никак не соединялись в умение. Процесс мышления сейчас напоминал работу неисправного мотора: свеча искрит, а топливо не вспыхивает. Двигатель жалко вздрагивает, чихает, быстро съедая емкость аккумулятора. И часто ведь мелочь какая-то, а не оживает никак. Такое случалось чаще всего в минуты опасности.

   Покуда Гнат вспоминал, полет закончился. Все произошло так же неожиданно, как и началось. Только теперь твердая поверхность оказался сбоку и немного внизу. При падении нога подвернулась, Гнат больно ударился коленом и плечом. От боли он зажмурился, а когда открыл глаза, то обнаружил, что лежит на земле. Земля! Зеленая трава!

  – Уф! – Гнат с облегчением выдохнул и перекатился на спину. Солнце отогревало замерзшее тело. Хотелось снова закрыть глаза и насладиться покоем, но делать этого, конечно, не стоило. Например, на его, Гната, слое надо сперва отыскать убежище от кошмаров. Впрочем, когда он огляделся, то понял, что местечко не имеет никакого отношения к исходному миру. И дело не в салатовом оттенке травы. Вокруг полянки висели камни. Просто так, без видимой опоры, огромные валуны парили в воздухе и при этом чуть заметно покачивались. Гнат внимательно разглядывал камни, пытаясь отыскать смысл или хоть какую-то логику в происходящем. Он переводил взгляд с одного валуна на другой, но ничего не понимал. Правда, но чем дольше он на них смотрел, тем легче становилось на душе. Такого ощущение покоя и умиротворенности он не испытывал очень давно, а вернее – никогда со времен далекого детства. Вдруг захотелось стать одним из этих круглобоких темных гигантов и занять свое место.

   Резко дернув головой, Гнат стряхнул оцепенение и сжал в руке посох.

  – Надо идти! -приказал он сам себе.

   Идти... Вот только куда идти-то? Со всех сторон камни. Кто их знает, булыжники эти. Может быть они вообще живые и жертву поджидают, когда она сама к ним шагнет. Гнат еще раз оглядел парящие над землей валуны. Вообще-то не похоже... Но когда он подошел ближе к одному из камней. Тот тихонько завибрировал, издавая весьма забавный, но довольно приятный звук, который долго не затихал, даже когда Гнат вернулся к центру полянки. Попытка повторить эксперимент с другим булыжником закончилась точно так же, разве что тон звука оказался другим. Гнат стал быстро перемещаться по поляне, подходя то к одному камню, то к другому. Возникшая какофония не оглушала, но звучала довольно мощно. Дав камням время успокоится, Гнат прошелся вдоль них на некотором отдалении. Звук и получались тихими и вполне мелодичными.

  – Ты бы покинул мой сад, человек. Не стоит трогать то, что не понимаешь.

   Голос, произнесший эти слова, шел откуда-то сверху. Гнат задрал голову, но не смог никого и ничего разглядеть в голубой выси.

  – Какой сад?

  – Сад камней. Я их здесь собрал вовсе не для того, чтоб каждый пришлый балбес резвился.

  – Я не балбес! – слова неожиданно задели. – Мне тут не слишком-то и нравится. Вот только выбраться отсюда я не могу. Нет проходов.

  – Проходов? Конечно их нет. И быть не может. Осколок слоя, на котором я разбил сад, имеет только два входа и, соответственно, выхода. Один через тоннель, другой – вверх. Но я бы тебе не советовал второй.

  – Это почему?

  – Осколок, как бы это сказать, не может существовать отдельно в том виде, в котором находится сейчас. Это означает, что атмосфера и свет здесь локальны и предназначены исключительно для моего сада. Без воздуха камни не будут звучать, как ты понимаешь.

   Гнату не понял, о чем речь вообще, но он решил не развивать тему, чтобы не спровоцировать бесполезную дискуссию.

  – Слушай, тебя как звать?

   Над поляной пронесся вздох.

  – Друг мой, ты не сможешь повторить мое имя. Впрочем, как и увидеть меня самого.

  – Час от часу не легче! – буркнул Гнат. – Оно длинное, короткое или состоит из сложных звуков? Ты скажи, а мы с тобой попробуем сократить как-нибудь так, чтоб не обидно получилось. Вот меня, например, Гнат зовут. И тебе что-то такое...

   Сверху послышался смех. Парень тут же осекся и нахмурился.

  – Знаешь...Гнат, будь ты хотя бы способен видеть цвета, последовательность которых возникла с рождением реальности, то не стал бы спрашивать имя. Да и не оказался бы здесь.

  – Ты такой древний?

  – С чего ты взял? – удивился голос, но потом понял. – А, ты про свой мир. Нет, конечно. Но имя содержит в себе совокупность всех характеристик Неизбежности. И поэтому у меня оно уникально.

  – А у других так же?

  – У каких других?

  – Таких, как ты.

  – Странный ты. Никаких других не существует. Когда придет время, то возникнет новый я. Последовательность непрерывна, пока существует вибрация Времени, приносящая из будущего новые цвета имени.

  – Ух! – Гнат поднял к небу над головой большой палец. Шофер не понял больше половины, но сам факт наличия разноцветного имени – ошеломлял. Хотелось бы только прояснить, каким образом столь чуждое существо вообще снизошло до разговоров. Однако неведомый собеседник все сделал сам.

  – Мне трудно с тобой говорить. Когда я собирал камни – в моих мирах не в каждом времени встречаются такие образования, – то видел многих народившихся в будущем и ушедших в прошлом. Они были подобных тебе и все время общались между собой, как ты пытаешься говорить со мной. Примитивные повторяющиеся звуки, неритмичные построения – общее для всех. В звуках крайне редко попадались красивые слова. Я перестал прислушиваться. Не имело смысла вникать в нюансы речевого общения. Но однажды я построил сад и принялся учить камни озвучивать цвета времени. Забавно, что только тогда я понял, зачем вы разговариваете. Вас увлекает не сама речь, а смыл, заключенный в словах, которые произносите. Из них, как из кирпичиков, вы строите громоздкие конструкции, чтобы передать друг другу не только информацию, но и свое понимание окружающего мира. Невероятно примитивно! Щелкать и скрипеть, чтобы кратко и всеобъемлюще изложить что-то мало мальски интересное? Невозможно!

  – Почему же? – пожал плечами Гнат. – Вполне нормальный способ. Поговорил и узнал то, что нужно. Или сам рассказал. А у вас как?

  – У нас? – на секунду существо задумалось. – А! Понял. Нас нет, здесь есть только я. Иногда возникает дискретная череда моих предыдущих с последующими жизней. С ними мы иногда общаемся, конечно, но не с помощью слов. Пространство, время, свет... Скажем так, наши ... слова не являются набором конечных последовательностей чего бы то ни было, а воспринимаются в составе законченной мысли. Иначе никак. Все "я" формируют меня нынешнего, как я нынешний – часть меня прошлого и последующего. У тебя, полагаю, не возникает желание вести долгие беседы с тобой предыдущим.

  – Да, да... – неопределенно кивнул Гнат. Из объяснений он практически ничего не понял и потому не знал толком как ответить. – Но мне и вправду пора. Как бы вот только до тоннеля добраться...

  – Я видел. А в чем проблема? Иди.

  – Понимаешь ли, не выходит просто так отыскать выход. Летать я с грехом пополам научился, – он на миг осекся, вспомнив панику в тоннеле, – а вот с переходами и не пытался.

  – Да туда просто шагнуть надо, в тоннель этот самый. У тебя, вот, ноги есть, если я не ошибаюсь. Они прекрасно приспособлены для такого дела.

  – Есть ноги, но они тут не помогут. Я не вижу, куда мне шагать.

  – Ах, да, зрение же. С излучениями у вас хуже... Тогда так. Постарайся не пялиться в пространство, а использовать разум.

   Гнат честно попытался напрячься, но где располагалась «мышца» разума, которую можно активировать подобным образом, он даже предположить не мог, поэтому единственным результатом попытки стало побагровевшее лицо.

   Голос фыркнул, словно неведомое существо едва удержалось от смеха, а спустя пару секунд предложил другой способ.

  – Хорошо, давай иначе. Ты можешь смотреть боковым зрением?

   С чем, с чем, а уж с этим Гнат отлично справлялся. Старшие учили, как можно следить за обстановкой, не отрывая глаз от дороги впереди. Своеобразное такое расслоение восприятия.

  – Да, любой шофер из наших умеет так видеть.

  – Прекрасно! Значит, сперва надо закрыть глаза...

  – Но уж так-то я совершенно точно ничего не увижу и...

  – Помолчи и дослушай. Попробуй закрыть глаза и увидеть какую-нибудь картинку. Любую. Первое, что придет в голову.

   Гнат послушно смежил веки и увидел летающие камни. Они роились, кувыркались и вытворяли бог знает что, повинуясь разыгравшемуся воображению.

  – Получилось что-нибудь?

  – Вроде получилось... Камни летающие эти, только мельтешащие.

  – Ага, великолепно! А теперь, не отводя глаз от камней, концентрируйся на происходящем сбоку.

   Сперва Гнату удалось заметить мелькание теней. Он помнил уроки бывалых шоферов и не терял концентрации на объектах впереди, одновременно стараясь понять и угадать то, что происходит сбоку. Движение, полет, разворот. Объект черный. Нет, темно-серый. С синими прожилками. Белые точки расположены в странном порядке. Не летает – покачивается. Усы. Шевелит усами. Лапы есть, когтистые и шипастые...

  – Жук! – вырвалось у Гната. Он мысленно «повернулся» и вправду увидел гигантского жука, обмазывающего каждый камень своими выделениями из мощных челюстей. По-видимому, эта слюна и позволяла валунам парить в воздухе. А может, так он их обучал «видеть цвета времени», поди разбери.

   Гнат открыл глаза и немедленно рассказал все своему невидимому собеседнику. Тот хмыкнул.

  – Мда, интересная интерпретация. Но уже намного лучше. Значит, ты меня теперь видишь?

   Краешком глаза Гнат уловил движение и резко повернулся. Теперь он ясно видел, как над поляной парит тот самый огромный черный с синим в бедую крапинку жук и старательно обмазывает камни.

  – Вот ты как выглядишь!

   Челюсти исполинского насекомого ужасали. По спине Гната забегали мурашки, он уже представил себе, как жук откусывает ему голову.

   На этот раз существо не смогло удержаться от смеха.

  – Ладно, пусть будет Жук. Полагаю, что твой разум в принципе не способен сделать видимым несколько более сложный образ, чем камень. – насекомое махнуло лапой. – Но сам принцип, как я понимаю, ты усвоил, а это сейчас главное. Пробуй увидеть тоннель. Только теперь смотри в упор на камни, а боковое зрение пусть работает в твоем воображении.

   Гнат попробовал и заметил слева зловещего вида пещеру. Черный зев наполовину скрыли травы, а замшелые камни у входа наводили на мысли о сырости. Туда как-то не очень тянуло идти. Осторожно поворачивая голову, Гнат попытался разглядеть что-то еще. Удалось! Вот только этот тоннель был еще менее привлекателен, нежели пещера. Он больше напоминал трубу огнемета, только очень большую. Такими крестьяне Контура выжигали на полях мусор , оставшийся после урожая. Как и из сельскохозяйственных огнеметов, в огромной трубе гудело и билось жаркое пламя. Уж лучше сырая пещера, чем пепел. Хотя, наверное, и в сырой пещере может таиться нечто, от чего огненный путь покажется легким и понятным. В этих самых слоях как-то все очень непросто...

   Третий вход обнаружился между первыми двумя. Заметить его было трудно, но именно туда хотелось войти. Дверь, прикрывающая тоннель, Гнату показалась смутно знакомой, возможно виденной во сне. И она совершенно определенно не походила на ту железную, через которую прошел Каменный дракон.

   Гнат лихорадочно перебирал в памяти все виденные им двери, но образ ускользал. Было понятно, что достаточно вспомнить и можно попасть в знакомый же коридор. Хоть бы намек какой, а то можно вляпаться еще хуже, чем на иных слоях.

  – Тяжко? – осторожно поинтересовался Жук.

  – Не то слово! – буркнул Гнат. – Ты бы подсказал, сколько тут всего тоннелей, может я какой еще просмотрел?

  – Дружище, я знаю про два прохода. Остальное ты увидел сам. Как я могу знать про то, чего у меня нет и не будет, когда ты уйдешь? Твои координаты относительно моих крайне малы. Представь, что тебе нужно час на дорогу, которую я вижу целиком. Сколько там вдоль нее откроется и закроется дверей за время твоего пути? Те, что ты прошел, и те, до которых тебе еще предстоит дойти, ждать не будут. Мир не имеет одной раз и навсегда застывшей формы. Ты живешь в постоянстве динамики, а я – в динамике постоянства. Улавливаешь? – Гнат отрицательно помотал головой, Жук вздохнул. – Ну и черт с тобой. Тогда иди туда, куда больше тянет.

  – Но ты же живешь и в будущем! Расскажи мне о последствиях выбора.

  – Последствия? Легко. Тебя нет здесь до конца существования меня в слое и в этом самом саду. Тебе легче?

   Гнату показалось, что Жук раздражен. Что ж, для такого бесконечного существа общаться с махонькой букашкой, да еще на ее языке – наверняка бессмысленное и нудное занятие. Тогда не стоит теребить его.

   Что ж, получается, что выбор любого прохода из трех ведет за пределы слоя. Хоть что-то. Сперва Гнат шагнул к двери но потом передумал и направился в сторону темной пещеры. Почему? На этот вопрос ответа не было. Вот показалось, что пещера безопасней и все тут. Как еще объяснит наитие?

   У самого входа Гнат задержался и махнул рукой Жуку.

  – До свидания!

   Ответа не последовало. То ли существу человек совсем опостылел, то ли дела отвлекли. Пожав плечами, Гнат, на всякий случай выставив перед собой посох, шагнул в сырую мглу.

   Падение в ледяном тоннеле было стремительным, но в отличие от предыдущих полетов, в этот раз во тьме что-то мелькало. Но слабые вспышки проявлялись едва-едва, буквально на уровне ощущений. Гнату подумалось, что, возможно, он и вовсе не видит этот свет. Глазами не видит, а только периферическим «зрением» разума. Чтобы проверить догадку требовалось только закрыть глаза. Однако сделать этого Гнат не успел. В глаза ударил яркий свет, ноги ударились во что-то твердое и он растянулся на шершавой твердой поверхности. При этом еще так сильно ударился локтем, что на миг перехватило дыхание.

   Через несколько секунд Гнат смог сфокусировать зрение. Он сел, баюкая руку и огляделся. Оказалось, что приземлился он на каменную площадку, расположенную, похоже, на вершине горы. И очень высокой: далеко внизу проплывали редкие облака, как бы обтекая гору.

   Еще ниже было море. Оно поднималось к горизонту и изгибалось в том месте, где встречалось с небом. Море оказалось не только впереди, но и сзади. А справа и слева, от края до края, словно рассекая бирюзовую гладь, протянулся хребет. Над головой висел невероятный по размерам полупрозрачный диск луны. Гнату никогда не доводилось видеть спутник Земли так близко. Там, в его мире, бывали такие ночи полнолуния, когда казалось, что Луна – размером с автомобильное колесо. Но здесь... И сравнить-то не с чем. Диск закрывал половину неба, чуть не до самого горизонта. Наверняка Луна закрыла бы солнце, не виси оно довольно низко к горизонту.