Текст книги "Размерность сновидения (СИ)"

Автор книги: Вася Неторопливый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

  – Я сам не очень понимаю. Можно пройтись и поглядеть. Одно скажу: отсюда этого не выяснить.

  – Да? – медведь повернул голову и пристально посмотрел на Гната.

   Стало понятно, что бедолага просто не в себе. Что ж, придется идти одному. Неприятно, конечно, но местность просматривается далеко во всех направлениях. И ничего живого не видать, на сколько хватает глаз. Да что там! Даже растительность отсутствует. Только колонны эти самые.

   Достав банку с соком, Гнат протянул ее Топтыге.

  – Давай, старина, попей немножко. Оторви, наконец, лапы от потолка и возьми банку. Мы на месте, никуда не падаем и вокруг – ни души.

   Но медведь снова смотрел вперед и от этого взгляда по спине бегали мурашки. На всякий случай Гнат забрал лежавшее на полу «щеточное ружье» и запихнул его под сиденье. А то мало ли очнется и начнет палить во все стороны с перепугу.

   Прихватив баночку напитка и для себя, Гнат спрыгнул на землю. Ботинки ударились о камень. Ну, это лучше каких-нибудь песков, где можно застрять на раз-два. Гнат отметил, что тут очень тихо, а легкий ветерок, петлявший меж колонн, был насыщен влагой, будто дул с моря. Хорошо, что не жарко. При такой влажности пришлось бы туго.

   Гнат подошел к колонне. Он похлопал ее ладонью – прозрачное вещество было холодным и бархатистым на ощупь. Для чего такие тут понаставили? Задрав голову, Гнат попытался определить, где же кончается колонна, но не смог. Прозрачная, она терялась на фоне серовато-голубого неба, словно растворялась. Он перешел к соседней колонне. Она показалось несколько крупнее предыдущей. А еще, внутри нее виднелось темное пятнышко. Гнат подошел вплотную и вгляделся в толщу неведомого материала. Рыбка! Маленькая рыбешка. Такие попадались среди большой рыбы, которую иногда привозили вождю и жрецам Контура в специальной бочке.

   Он обошел колонну вокруг, разглядывая маленькое существо. Как оно туда попало? Гнат вспомнил, как жрец им показывал желтый прозрачный камешек, внутри которого виднелась крохотная мушка. Янтарь, вот как он назывался. Окаменевшая смола. Может, колонна – что-то вроде той смолы? Внезапно рыбка вздрогнула, проплыла немного вперед, а затем устремилась вверх, сверкнув на прощание серебристым боком. Гнат повернулся к колонне справа. Здесь плавала уже не одна, а кружилась целая стайка рыбешек. Возможно, что тут все как-то связано с размерами, ибо эта колонна была заметно шире своей соседки.

   Оставался непонятным смысл данных сооружений. Не рыбу же разводить, в самом-то деле. Для разведения достаточно вырыть пруд, как в Контуре Северное. Здесь и материала на них ушло полно. Причем, очень дорогого, это уж наверняка. Ведь удержать столько воды – не всякое стекло сдюжит, будь оно хоть в два раза толще автомобильного, а ведь и такое – далеко не дешевое.

   Гнат похлопал по шершавой прозрачной поверхности – стайка рыб тут же унеслась куда-то к небу. Что ж, с этим разобрались: загадочно, но опасности в себе не несет. Осталось отыскать среди этой колоннады достаточной ширины дорожку, чтобы выбраться отсюда. Вот с этим делом пришлось повозиться. Прозрачность столбов постоянно сбивала с толку. Гнат раз за разом возвращался к машине и начинал сызнова. Проезд нашелся нескоро. К тому же он оказался позади тягача, а так как не стоило даже пробовать развернуть машину на таком пятачке, придется выбираться задним ходом. Только вот без напарника трудновато, иначе придется чуть не через каждый метр вылезать и корректировать путь. Да еще неплохо бы узнать, куда ведет эта дорога.

   Ну да ладно, надо шевелиться. С чего начать? Разметить путь в самом узком месте! Гнат открыл полку с припасами и достал несколько упаковок и банок. Выбрав самые яркие, он прошел к первым «воротам». Затем вернулся, забрался в кабину и посмотрел в зеркала. Ничего так, можно двигаться! Осталось «украсить» второе узкое место и можно двигаться. Но когда Гнат понес банки к следующим столбам, то остановился и посмотрел на платформу. Точнее, на закрепленный наверху мотоцикл Галы. Ведь это отличное транспортное средство для разведки! Конечно, сперва как-то приноровиться ездить потребуется, но оно того стоит.

   Мотоцикл оказался нелегким аппаратом. Гнат освободил его от креплений и попытался приподнять. Ему удалось приподнять переднее колесо, но и только. Спустить подобную машину на землю руками – нечего было и думать! Если только своим ходом, по воздуху. Да вот только все знания Гната – теоретические. Да, следил как управляла мотоциклом Гала и понимал, каким образом можно заставить машину двигаться, но летать – совсем другое дело. Даже если механизм подчиниться – без навыков далеко не улетишь.

   Вспомнив про полет, Гнат загрустил. Он откуда-то чувствовал, что умение летать у него каким-то образом отобрали, но все же попробовал вызвать знакомые ощущения. Естественно – неудачно. На душа стало совсем тоскливо, хотя такой результат он предполагал с самого начала. И все же было обидно.

   Поколебавшись немного, Гнат уселся на сиденье, убрал подножку, потянулся к ключу и повернул его. На округлом корпусе фары зажглась красная лампочка. Откинув педаль кикстартера, Гнат, как это делала Галатея, выкрутил ручку газа примерно до середины и надавил на рычаг ногой. Мотор чихнул и негодующе взревел. Гнат поспешно убрал газ. Рев немедленно смолк и движок тихонечко, даже как-то ласково, забухтел на холостых. Звук этот успокаивал и вселял уверенность. Теперь рифленая рукоятка селектора режима не пугала, как пару минут назад. Гнат осторожно повернул селектор к пиктограммке с изображением птицы. Но повернул не до конца, а лишь слегка, чтобы не «потерять» машину, почувствовать момент перехода. Но механизм включения режима полета работал иначе. Вместе со щелчком селектора, в машине что-то завибрировало, а в равномерный рокот мотора вплелся еще один звук. Левой рукой Гнат выжал рычаг сцепления и включил передачу – мотоцикл чуть заметно вздрогнул. Затем требовалось плавно отпустить рычаг сцепления, одновременно прибавляя газ и вдобавок тянуть на себя руль. У Галы, с ее практическим опытом, это получалось лихо, а Гнат едва удержался в седле, когда норовистая машина резко взбрыкнула и свечой устремилась в небо. Разбираться, что он там сделал не так, было просто некогда. Пару раз едва не врезавшись в землю и ежесекундно рискуя размазаться о прозрачные колонны, Гнат все же совладал с управлением и сделал вполне приличный круг на малой высоте.

   Мотоцикл еще покачивался в воздухе, но слегка, едва заметно. Стало понятно, что освоить полет – не минутное дело. Труднее всего получалось соотносить движения рулем, отклонения собственного тела и уровень тяги мотора. Что-то было здесь от езды на самокате, но некоторые моменты просто-таки «ломали» детский опыт. Ускоряться на повороте, например, грозило падением, а здесь – наоборот. Да и сам руль требовалось не только поворачивать, но и тянуть к себе. Или толкать от себя, если требовали обстоятельства. Мудреная, в общем, механика.

   Не с первого захода Гнат приземлился на поляне. Да и не слишком чисто: на повороте ударился задним колесом о колонну, из-за чего едва не врезался в Тимофея. Столкновения удалось избежать буквально чудом.

   Приземлившись, Гнат заглушил мотор и слез с мотоцикла. Ноги казались ватными, спина под плащом взмокла, а руки дрожали. И все же в душе теплилось ощущение праздника и какого-то запредельного самодовольства. Аж распирало поведать о своих приключениях кому-нибудь.

   Гнат забрался в кабину и пихнул все еще молчащего Топтыгу в бок.

  – Видел, как я?

   Но медведь не ответил. Он молча повалился на бок, держа лапы перед собой.

  – Эй, ты что? – Гнат потрепал медведя по плечу и заглянул ему в глаза, но увидел только черный блеск пластмассы. Рядом сидел не Топтыга – напарник и друг, а просто большая плюшевая игрушка: местами штопанная, пыльная, изрядно потертая.

   Сердце захолонуло, по спине пробежали мурашки.

  – Дружище, как же это? Ты же был живым, я помню!

   Но игрушка безмолвствовала. Гнат усадил ее на сиденье и привязал веревкой. Зачем? Наверное потому, что не хотелось оставаться в этом непонятном мире совсем одному. И еще... И еще очень не хотелось верить, что больше никто не прикрывает спину и не сопровождает в пути по неизвестным снам.

   Так или иначе, а выбираться из этого слоя как-то придется. Только надо разведать дорогу, но теперь, когда мотоцикл удалось спустить на землю, это должно получиться. Только надо запастись продуктами на дорогу. Мало ли сколько времени займет разведка? Гнат расстелил на сиденье плащ и уложил на него несколько упаковок с едой и большую флягу с водой. Немного порасзмыслил и присовокупил к собранному еще пару банок со сладким питьем. Затем свернул ткань и завязал так, чтобы поклажа не высыпалась. Импровизированный мешок он примотал к сиденью мотоцикла и забрался в седло.

   По земле ехать оказалось не в пример легче. А когда мелькание испуганных рыб перестало отвлекать, такой способ передвижения Гнату и начал нравиться гораздо больше, чем любой другой. Ветер, тряска, вибрация мотора – все было к месту. Хотелось прибавить газу и мчаться вперед. Теперь Гнат все время напоминал себе о том, что не прогуливается, а ищет путь для тягача и снижал скорость вопреки желаниям.

   Блуждать долго не пришлось. Между колонн шла довольно широкая дорога, по которой Тимофей пройдет без всякого труда. К сожалению, местечка для разворота так и не нашлось, а значит предстоит пятиться, что сильно осложнит задачу. С первым моментом вроде бы все ясно. Теперь осталось добраться до выезда, если таковой существует, и посмотреть, что там ожидает.

   По ощущениям, времени прошло немало. У Гната не было часов и определить точную цифру он не мог, но чувствовал, что будь в этом мире смена дня и ночи, то сейчас наступил хотя бы вечер. А странные колонны все не кончались. Стрелка уровня топлива медленно, но верно подбиралась к точке невозврата. Так про себя назвал Гнат черточку на циферблате, ниже которой располагался объем горючего на обратную дорогу. Наметил точку по старой шоферской привычке, когда выезжал по какому-нибудь неизвестному ранее маршруту. Иначе можно доехать и до смертельно ночевки вне Контура.

   Когда стрелка почти слилась с черточкой и Гнат уже прикидывал местечко для разворота – колонны внезапно кончились. Впрочем, ситуация не прояснилось. Если не считать высокого холма примерно в паре километров впереди, то голая серая равнина расстилалась на сколько хватало глаз. Гнат остановил мотоцикл и заглушил мотор. Самое время подумать и решить, что делать дальше. Вариантов не так много, конечно. Всего три основных, если прикинуть. Первый – поднять мотоцикл в воздух и лётом вернуться к тягачу, благо – теперь маршрут был известен, а по пути порассматривать окрестности. Горючего вряд ли хватит на весь путь, по несколько километров можно и протопать ради такого случая. Второй вариант – прокатиться до холма, забраться на вершину, выяснить подробности об округе, а затем спокойно вернуться на колесах к Тимофею. Третий – авантюрный. Взлететь, полетать кругами, высмотреть поселение и отправиться к нему, надеясь исключительно на удачу. Там, возможно, удастся пополнить запасы горючего или отыскать какой-нибудь окологужевой транспорт для возвращения.

   Третий вариант Гнат отмел сразу. Что-то непохоже было, чтобы тут водились разумные обитатели. Слишком уж серо и пустынно. Единственные живые существа – рыбки внутри колонн. В первом варианте все прекрасно. Смущали только необходимость маневрирования среди плохоразличимых препятствий и посадка на полянку у грузовика.

   Вспомнив первый опыт своих полетов, Гнат поежился и забраковал вариант номер один. Второй – оптимальный. Добраться, подняться/не подняться, вернуться. Получится что-то рассмотреть – ладно. Не выйдет – потом на тягаче покататься по окрестностям. Гнат завел мотор и отправился к холму.

   Ехать пришлось немного дольше, чем он предполагал. Вблизи холм оказался не просто высоким, а огромным. И еще он был продолговатым. Гнат поставил мотоцикл, вынул на всякий случай ключ, хотя и хмыкнул, будто высмеивал собственные страхи, и принялся искать местечко для подъема. Неспешный обход холма занял полчаса. Собственно, не холма, а вполне себе вытянутой скальной гряды правильной формы, со стенами, отвесными понизу. В одном только месте нашлось местечко, где можно было попробовать подняться. Только сперва надо на что-то встать.

   Гнат подкатил мотоцикл, поставил его под скалой и забрался на сиденье. С него удалось дотянуться до выступа. Ухватившись обеими руками за торчащий обломок Гнат подтянулся и сумел поставить ноги на узенький карниз. Следующий удобный камень оказался чуть выше, а за ним подъем резко становился пологим, словно двускатная крыша амбара. Гнат выбрался на «крышу» и вскоре встал на ноги, а еще минут через пятнадцать он уже стоял на вершине.

   Сверху открывался вид на всю ту же опостылевшую серую равнину, залитую ровным рассеянным светом. И свет этот явно не собирался становится тусклее или ярче. Гнат вздохнул, уселся на плоский камень и принялся обдумывать создавшееся положение. К сожалению, подступившая сонливость не помогала процессу и частенько туманила мысли подступающими грезами. Пока удавалось бороться со сном, но Гнат чувствовал, что очень скоро придется немного поспать. И заснуть внизу будет гораздо лучше, чем проснуться? А значит – надо спускаться. Он оперся рукой о боковой выступ и почувствовал, что камень пошел вниз. А вслед за этим ухнула куда-то в недра холма и плита, на которой Гнат сидел. Он попытался ухватиться за край, но от оказался на редкость гладким, с закругленными краями. Пальцы соскользнули и Гнат упал на гладкий металлический пол у подножия металлической лесенки, совсем близко к тускло светившейся полусфере.

  – Да чтоб тебя..!

   Падение почему-то разозлило. Гнат сел, сердито потер ушибленное плечо и постучал ногтем по запыленному светильнику. Судя по звуку, плафон был из стекла, причем – из тонкого. Оставалось только радоваться, что не рухнул прямо на него, ведь плащ, способный прикрыть спину от осколков, остался на багажнике мотоцикла.

   Гнат поднялся с пола и огляделся. Маленькое полукруглое помещение, рифленый металлический потолок с круглым люком. И странная дверь в стене. Гнат даже не сразу сообразил, что это такое. Полуовал порога находился в метре от пола, а чтобы достать до ручки, пришлось встать на цыпочки. Он дотянулся до массивной рукоятки и дернул ее, но та не поддалась. Парень буквально повис на ней, но запор не шелохнулся. И только минуту спустя Гнат сообразил, что стоит на потолке, ставшем полом. Потому-то и полусфера, и потолок рифленый, и дверь, соответственно, перевернута. По всему выходило, что ручку бессмысленно тянуть. Гнат подпрыгнул и толкнул ее вверх. В стене тихо зажужжал какой-то механизм, «напольный» светильник бессильно замерцал, словно у него отнимали последнюю энергию. Впрочем, могло быть и так. Когда жжуание смолкло, замок щелкнул и дверь бесшумно откатилась в сторону, словно приглашая гостя войти.

   Гнат подтянулся и встал в проеме двери, благо тот по толщине больше смахивал на коротенький коридор. Увы, но попытка высмотреть, что ожидает с той стороны – провалилась. Сразу за проемом клубился то ли туман, то ли дым. Гнат колебался. С одной стороны его так и подмывало двинутся вперед, а с другой – он бы не отказался вернуться к мотоциклу и взять плащ. А заодно и еду: поесть сейчас не помешало бы. Но хоть веских аргументов в пользу второго решения было несравнимо больше, нежели первого, Гнат решил идти вперед. За время скитаний он усвоил одну важную, хотя и парадоксальную вещь: если впереди ждет неведомое, то не стоит заставлять тайну ждать. Она и обидеться может. В конце концов, решил Гнат, медведю в его плюшевом состоянии ничего не угрожает, а угнать грузовик пятясь между колонн – занятие не для дилетанта.

   Помедлив еще чуть-чуть, Гнат сделал шаг вперед – прямо в клубящуюся мглу и ... и рухнул на снежно-белую стеганную поверхность, хоть и тканевую, но не слишком мягкую. Хорошо, что шею не свернул! Гнат повертел головой, словно проверял целостность шейных позвонков и огляделся. Туман пропал. Дверь осталась на месте, только теперь она располагалась как должно: полукружием сверху. Да и цилиндрическое помещение, из которого Гнат так неуклюже вывалился, выглядело логичней: отверстие в полу, рифленый пол, полусфера светильника на потолке. Ну, кроме лестницы от отверстия в полу до потолка – здесь она напрочь теряла смысл. А может, все не так уж и просто? Вполне возможно, что если он, Гнат, сейчас вернется, то опять упадет на потолок. Что ж, можно осторожненько провести эксперимент. Даже не можно, а нужно. Кто знает, не придется ли очень быстро бежать. Ведь если на обратном пути ждет такой же подвох, что и здесь, то есть немаленький шанс свернуть себе шею при «переворачивании» комнаты

   Гнат уперся руками в полукруг, расставил пошире ноги и принялся осторожно двигаться к помещению. У самого выхода, когда мыски ботинков уже оказались за проемом, Гнат сгруппировался и буквально вкатился внутрь цилиндрической комнаты. Если бы люк был открыт, он вывалился бы в ... в небо? Ну, да, в небо. Но скорее всего лестница в каморке сделана не зря. И если попытаться открыть люк – пол с потолком снова поменяются местами. А вот тогда по лесенке придется взбираться.

   Что ж, путь «домой» вроде бы понятен. Гнат постарался запомнить расположение рукоятки и вернулся в белую комнату. Он был почти готов к походу в неизвестность, только она, похоже, не слишком-то жаловала посетителей: ни единая трещинка не нарушала целостности белых стен.

   Внимательно оглядывая помещение, Гнат тихо двинулся вперед. Внезапно среди стен возник проход. Точнее, он не возник, а существовал всегда, но белый цвет и рассеянное освещение, при котором отсутствовали тени, скрывало его за плавным изгибом. Вряд ли так получилось случайно, но от кого рассчитывали таким способом уберечься строители данного сооружения – не ясно.

   Гнат повернул за угол и оказался в небольшой, но вполне уютной комнате. Здесь стены были теплого, блекло-оранжевого, цвета. Деревянный столик, кресло перед ним, небольшой шкаф и кровать. На стенке перед столом – стилизованное изображение глаза, расширенный зрачок которого, если приглядеться, составлен из крохотных шестиугольных призмочек. Вероятно они создавали эффект объема. Гнату глаз напомнил стрекозиный. Фасеточный называется, вроде бы.

   Все уютно, аккуратно, однако в комнате не нашлось одной важной вещи – какой-нибудь двери, хотя, если принять во внимание длину холма, проход обязательно должен быть. Гнат уселся в кресло и задумался, уставившись в глаз на стене. Казалось, что тот жмуриться от удовольствия.

  – Чему радуешься? – буркнул Гнат, пытаясь разглядеть призмочки. Их было много, очень много. Сотни, наверное.

  – Тысяча! – вдруг выдохнул он против собственной воли, осененный догадкой. Наверняка тысяча этих самых глаз в зрачке. – Тысячеглазы!

   Наверняка их символ, хотя странно, что он никогда не встречался раньше. Даже на заводе по переделке драконов. Но если вдуматься, то и незачем лепить свое клеймо всюду. Если учесть образ жизни или, скорее, постоянное настоящее время обитания этого непостижимого народа, то вряд ли им нужно как-то себя обозначать. Да и небезопасно, опять же.

   Потянувшись через стол, Гнат коснулся зрачка. В один миг исчезло все вокруг, словно комнату молниеносно заполнил серый туман. Но буквально через секунду пелена исчезла и Гнат оказался в воздухе. Он судорожно вцепился в поручни невидимого теперь кресла и с ужасом смотрел в распростершуюся под ногами бездну. Он узнал место, в котором оказался. То был город из снов, где его сперва научили летать, а потом отняли дар. Вот черный кружок внутри кольца из стен, куда обрушивалась вода во время потопа, вокруг белесые, словно выгоревшие на солнце, здания, сверкающие воды каналов. И крохотные фигурки людей, спешащих по своим делам.

   Страх начал проходить. Гнат ослабил хватку и позволил себе пошевелиться. Он уже понял – это такое изображение, вроде картинок, что жрецы иногда проецировали на стену, чтобы подоходчивей объяснить то или иное явление из давно ушедших времен, но только здесь оно было объемным. Вдобавок, картинка передавала текущее состояние мира. Словно в подтверждение данной теории, вокруг Гната сформировалась сетка, разделившая сферу изображения на квадраты. Нарисованные линии замкнули пространство вокруг и сразу стало легче. Казалось, что сидишь в помещении с прозрачными окнами. А спустя короткое время в каждой ячейке замелькали цифры. В небе так и вообще зависли целые формулы, которые, правда, ничего шоферу не говорили. Только в самом углу тихонько помигивали разделенные на пары шесть цифр. Часы! Точно такие были и в Тимофее: часы-минуты-секунды. Вторая разновидность часового механизма, как говорил один из Жрецов.

   Судя по всему, именно отсюда тысячеглазы управляли потопами. Но чуть погодя Гнат засомневался. Потопы здесь – явление довольно частое, а в комнате, как ему показалось, давно уже никого не бывало. Вероятнее всего, работала некая машина. Комнату же построили для наблюдателей, чтобы последить за работой механизма.

   Гнат попытался встать с кресла, чтобы выбраться за пределы иллюзии, но сфера вокруг качнулась и он рухнул обратно. Волшебное око явно отключалось как-то иначе. Может, как и включалось? Он протянул руку к квадрату, расположенному прямо перед глазами. На миг кисть словно провалилась за линию горизонта, пальцы коснулись призмочек и вокруг появилась комната.

  – Уф! – шумно перевел дух Гнат. – Ничего себе!

   Он обвел глазами помещение, словно побаивался увидеть какие-то изменения, затем поднялся с кресла и прошелся, с удовольствием ощущая под ногами надежный и, самое главное, видимый пол. Когда эмоции схлынули, Гнат ощутил голод и жажду. Как ни удивительно, но есть хотелось даже больше, чем пить. Надо было возвращаться к мотоциклу. Но как же тянуло хоть одним глазком еще разок заглянуть в тот мир, где он только что побывал.

  – Нет и нет! – решительно мотнул головой Гнат – Все потом.

   Не стоило погружаться в изучение незнакомой машины на голодный желудок. Кто знает, на сколько затянется следующий «полет». К тому же не стоило сбрасывать со счетов и неожиданности. Вдруг переход или что-то еще в этом духе. Кто знает, чего ждать от слоя, где похозяйничали тысячеглазы.

   У выходного люка Гнат замешкался. Стоило как-то так расположиться, чтобы не рухнуть с пола, который станет потолком, едва потянешь ручку. То, что все произойдет именно так – Гнат почти не сомневался. В итоге, он решил, что лучше будет улечься поближе к лестнице и как следует зацепиться рукой за перекладину. Свернувшись калачиком, Гнат зачем-то зажмурился и дернул за рычаг.

   Те, кто проектировали механизм, вовсе не намеревались калечить посетителей. Люк стал открываться плавно и с той же скоростью вектор силы тяжести начал меняться на противоположный. Внизу открылся тоненький полумесяц светлого неба, а тело стало заметно легче. В какой-то момент Гнат ощутил, что и вовсе ничего не весит. А потом открывшийся больше чем наполовину люк оказался над головой. Встать на лестнице не стоило никаких усилий. А еще через несколько секунд Гнат выбрался наружу.

   Люк с тихим шелестом закрылся. Вокруг плиты не осталось ни единой щелочки. Теперь обнаружить место, где находилось место входа, было бы непосвященному весьма затруднительно. Гнат принялся осторожно спускаться к мотоциклу.

   Спрыгнув с края стены, он снял с багажника импровизированный мешок и развернул его. Прежде чем начать трапезу, Гнат взял флягу, отошел к скале и прижал емкость коленом к камню. Затем приоткрыл крышку так, чтобы полилась тоненькая струйка и как смог, вымыл руки и лицо. Тратить воду на мытьё было очень жалко, но брать грязными руками еду не хотелось. В конце концов, в Тимофее оставалось еще немало питьевой воды, не говоря о технической. Тот, кто восстанавливал тягач, позаботился об этом.

   Пока Гнат не принялся за еду, он даже не подозревал, что так сильно голоден. Где-то в течение десяти минут он уничтожил большую часть припасов и только вскрыв банку с компотом – притормозил. Стоило оставить кое-что и на потом.

   Гнат уложил остатки припасов на сиденье мотоцикла. Плащ же вытряхнул и надел. Так, на всякий случай. Тем более, что мешок точно не понадобиться – оставшаяся снедь теперь вполне уместится в карманах, а фляга – на поясе. Теперь можно и обратно к «Всевидящему оку», как про себя назвал прибор Гнат.

   В этот раз карабкаться получалось намного хуже. И даже посещала мысль о том, что неплохо бы вернуться и поспать часок-другой, но потом немного отпустило. Тем более, что там, в комнате, ждала вполне уютная кровать, на которой спать наверняка удобней, чем на твердой земле.

   На этот раз открытие люка не застало Гната врасплох. Он быстро спустился по лестнице к тускло светившей полусфере, уверенно шагнул в проем двери и не удивился, когда на ходу обернулся и увидел выход внизу. Все уже было. Гната сейчас манила к себе машина, позволявшая видеть мир таким, каков он есть. Сны наяву. И еще, откуда-то возникла уверенность, что этот слой как-то связан с его, Гната, родным миром. Но что за связь и как она проявляется – ответа пока нет. Интуитивная увереннность, если таковая вообще существует.

   Гнат уселся в кресло перед Глазом и уже протянул руку, чтобы включить механизм, но передумал. Сперва надо бы снять плащ. Зачем? Пожалуй, тут тоже сработала интуиция. Хотя нельзя исключить вариант, что здесь замешано некое суеверие. Тысячеглазы и Смерть по-разному смотрят на происходящее и зачастую интересы их противоположны. Правда, положа руку на сердце, интересов-то Гнат как раз не уловил, но то, что они явно разные – сомнений не было. У Смерти мертвые помогают живым создавать порядок из хаоса, а тысячеглазы разрушают миры ради совершенствования их обитателей. Конечно, в слоях не любят и тех, и других. Копии тысячеглазов и Смерть не любят показываться тем, кому они помогают. А плащ Смерти слишком уж связан со своим предыдущим владельцем. И даже если сама ткань не обладает какой-то остаточной энергетикой, то сам Гнат все время станет возвращаться мыслями к своим встречам со Смертью. И это будет отвлекать.

   Бросив плащ на кровать, Гнат снова уселся в кресло и протянул руку к Глазу. Хоть он знал, как и что произойдет, и все же бесконечное пространство вокруг заставило снова вцепиться в подлокотники кресла. К подобному зрелищу вряд ли когда удастся привыкнуть.

   Вид открылся с той же точки. Но Гнат подозревал, что вряд ли тысячеглазы создали машину для наблюдения только для того, чтобы любоваться видами на город с небес. Когда творишь что-то, пусть даже какую-нибудь мелочевку, то обязательно рассмотришь вещь с разных сторон. Может быть непроизвольно, но обязательно. Значит, этим механизмом можно как-то управлять. Тронуть сам Глаз? Вряд ли. Далеко тянутся, неудобно. Подлокотники? Логичней. Тем более, что тот, кто включил Глаз, наверняка ухватится за подлокотники. Ну или не схватиться, если уже не раз сидел в кресле, но руки положит.

   Однако опыты Гната с подлокотниками ни к чему не привели. Ни поглаживания, ни попытки повернуть, ни даже постукивания не возымели никаких эффектов. Тогда что еще? Стол? Можно попробовать. На вид это была обычная мебель с матовым белым пластиковым покрытием, но кто знает... Гнат положил ладони на невидимую столешницу. Мир вокруг заметно качнулся, в клеточках запрыгали циферки и вдруг город стремительно стал расти. Стало понятно, что сфера вот-вот рухнет на город. На такой скорости Гната просто размажет по белым камням. Он в ужасе отдернул руки, Сфера послушно зависла над домами.

   Управление оказалось и простым, и сложным одновременно. Требовалось очень осторожно водить ладонями, ослаблять или увеличивать давление, иначе резкие маневры и перевороты вызывали приступы самой настоящей тошноты. Хотя Гнат и осознавал, что пол с потолком за пределами изображения и не думали меняться местами, однако мозг напрочь отказывался в это верить и воображал самый настоящий полет со всеми его «прелестями» при маневрах. В итоге, шоферу удалось совладать с системой и он принялся изучать город. И в первую очередь отправился к стене.

   Сверху здание выглядело как приземистая труба. Собственно, она ею и была, ибо в нее уходила вода при наводнении. Этакая защита. Гнат установил сферу точно в центре и прижал ладони к столешнице. Сейчас, когда воды не было, стены поглощали свет и от того казалось, что нет никакого движения и только круг неба становится все меньше. На душе стало муторно. Очень хотелось остановить падение и вернуться назад, к солнцу. Если что-то в сфере испортиться... Он ведь теперь не умеет летать!

  – Спокойно! – раз за разом повторял вслух Гнат. – Это только изображение, мне ничего не грозит.

   Но мантры не слишком-то помогали. А по мере того, как становилось темнее, Гнат и вовсе ощутил, как по спине забегали мурашки. Пришлось даже коснуться Глаза и отключить механизм.

   Все страхи разом ушли, едва мир ограничился комнатой. Гнат привстал с кресла и тут же рухнул обратно. Казалось, пол качается под ногами. Через несколько минут головокружение стало терпимым. Не дожидаясь, когда качать перестанет совсем, Гнат встал, потянулся и твердо ступая направился к кровати, на которой лежал плащ с припасами и фляга с водой. Пить хотелось неимоверно! Он припал к горлышку и в несколько глотков уничтожил половину запаса. Даже странно: как он раньше не ощутил столь сильную жажду? Там, в сфере, немножко пить хотелось и все. Есть вовсе не было никакого желания, но Гнат заставил себя проглотить пахнущий мясом хлебец из яркой упаковки. Сытная, хотя и не слишком вкусная штука. Поколебавшись, он открыл банку компота и выпил ее. В конце концов, в Тимофее найдется еще, а сладкое сейчас как нельзя кстати.

   Сил явно прибавилось, но голова была тяжелой. Гнат решил, что изучение бездны подождет и растянулся на кровати, положив под голову свернутый плащ. Глаза закрылись как-то сами собой и сон унес человека в свои глубины.

   Снова город. Но вряд ли он имеет отношение к тысячеглазам – слишком уж стар. И жители ушли из него очень давно. Солнце выжгло все краски и даже серого не найти. Только белый, только черный. Резкие мазки теней и оконных проемов, длинный белый виадук над крышками, под арками которого живет тьма. Белое, чуть тронутое голубизной, небо без единого облачка. Это единственное, на чем отдыхает глаз и Гнат время от времени вглядывается в эту призрачную голубизну.